Валерий Васильевич Букрин
Пятьдесят оттенков хаки
– Нет! – запротестовала Нина и спряталась в другой комнате.
Не ожидая отказа, Анна подошла к двери детской и прислушалась. Из комнаты доносились глухие рыдания. Мать тихо вошла. Нина лежала на кровати и плакала, уткнувшись лицом в подушку. Анна присела рядом и погладила ее по голове. Дочь сбросила руку и расплакалась еще горше.
– Доча, пожалуйста, выслушай меня.
– Не хочу! – девочка спрятала голову под подушку.
– Ах, так? – Анна в сердцах шлепнула ее ниже пояса.
Дочь замолчала и вскочила. В ее глазах читался протест.
– Хорошо, – пошла ва-банк мать. – Если ты так хочешь, можешь оставаться. Я заберу только Антона!
Нина испуганно заморгала и снова заплакала.
– Живи с отцом, сама ходи по магазинам, готовь, стирай, – Анна стала метаться по комнате. – Только потом не ищи меня! Приползешь, не пущу! – пригрозила она. – По помойкам еду искать себе будешь! Поняла?! Тебя загрызут вши и собаки!
Дочь от ужаса забилась в угол кровати, закрыла уши и сквозь пальцы со страхом смотрела на перекошенное от злобы лицо матери.
– Даю тебе на сборы две минуты! – предупредила та и грозно добавила: – Все будут над тобой смеяться, что ты никому не нужна!
Анна достала чемоданы и стала лихорадочно бросать в них вещи. За ее спиной появилась Нина. Она судорожно всхлипывала.
– Твои вещи брать? – не оборачиваясь, уточнила Анна.
– Да, – едва слышно прошептали за ее спиной.
– Не слышу!
– Да! – дочь упала на колени и стала целовать ей руки. – Мамочка, миленькая, родненькая, не бросай меня! Я не хочу копаться по помойкам! Я буду слушаться тебя всегда!
У девочки началась истерика. Анна схватила ее за плечи, тряхнула со всей силы, ударила по лицу, и, испугавшись последствий, обняла. Нина продолжала кричать. Мать зажала ей рот и потащила в ванную комнату. Включив воду, она сунула лицо дочери под холодную струю. Захлебываясь, Нина умолкла. Анна в бессилии присела на край ванной и тоже расплакалась.
– Все, моя хорошая, все. Успокойся, – она поцеловала дочь в висок. – Никто тебя не бросит. Я же люблю тебя, глупышка, – Анна то гладила Нину по голове, то целовала ей ладони. – Мы будем жить долго и счастливо. Ты вырастешь умной, доброй и красивой девочкой. А потом станешь известной артисткой…
Понемногу Нина пришла в себя и успокоилась.
– Я не хочу быть артисткой, – жалобно прошептала она.
– Станешь, кем захочешь, – обнадежила мать. – Пойдем собираться – нас ждет машина, мы должны успеть забрать Антона…
Антошкина веранда находилась прямо у забора детского сада. Он бойко размахивал пластмассовой саблей и скакал верхом на импровизированной лошади. Анна вышла из машины и громко окликнула сына. Тот оглянулся и осел, словно подранок, но быстро подхватился и сорвался с места. Подбежав к штакетнику, мальчик восторженно покосился на армейский автомобиль.
– Ура, за мной мама приехала! Мы будем кататься?
– Конечно, дорогой, иди, отпрашивайся.
– Я еду кататься на джипе! – победоносно изрек сын.
Ребятня выстроилась вдоль забора рядком, с завистью рассматривая УАЗик. Подбежала Татьяна Львовна, взяла малыша на руки и елейным голосом заверещала:
– Аннушка Михайловна, поздравляю! Вы у нас теперь дама с транспортом. Может, вам просто подать Антошечку через забор?
– Не маленький, ножками добежит, – усмехнулась та, всем своим видом давая понять, что не желает поддерживать беседу.
– У нас завтра субботник. Ваш папа придет? – угодливо уточнила воспитательница.
– Посмотрим.
– Может, теперь и солдатиков нам организуете? – откровенно намекнула на новую семейную ситуацию педагог. – Питанием мы всех обеспечим, не беспокойтесь.
– А я и не беспокоюсь! – Анна, не прощаясь, пошла к машине.
– Тошенька, до завтра! – нежно прокричала им вслед Татьяна Львовна, но едва мать с сыном исчезли из поля зрения, подбежала к коллеге и возмутилась: – Тоже мне фифа! Совсем стыд потеряла! Подумаешь, любовница Сереброва! У нее муж, между прочим, – сущее золото! А как детей любит! И чего только этим бесстыжим бабам не хватает? – воспитательница схватилась за сердце. – Ты видела, какая у нее шуба? А шапка, а сапоги? Мы в очередях давимся, а им все на блюдечке с золотой каемочкой приносят! – она с ненавистью посмотрела на свои валенки и заношенное до дыр пальто.
Подъехав к съемной квартире, Анна помогла детям выйти и глазами указала солдату на вещи. Тот безропотно доставил чемоданы к указанной двери и застыл в ожидании распоряжений. Напомнив время утреннего выезда, Матвеева отпустила водителя и подтолкнула детей внутрь. «Теперь мы с вами отличники. У нас квартира номер пять. Живо раздевайтесь!» – весело скомандовала она. Нина вошла неохотно, Антон с интересом. Видя в комнате празднично накрытый стол, малыш торопливо сбросил сапожки. От голода он с трудом скрывал нетерпение и интерес. Сестра, напротив, раздевалась медленно и неохотно. Мать бросала в ее адрес гневные взгляды и подгоняла жестами. Волнуясь, малыш потеребил сестру за руку.
– Мы пришли на праздник? – шепнул он. – У нас же нет подарка.
Девочка равнодушно пожала плечами. Мать натянуто улыбнулась и протянула сыну красиво упакованную коробку:
– Держи, малыш. Теперь и у тебя есть подарок.
– А у кого праздник? – заволновался сын.
– У одного очень доброго дяди, – Анна протянула дочери пакет. – Нина, вот и тебе подарок. Идемте знакомиться.
Из соседней комнаты появился Серебров с шоколадками в руках.
– Нина, Антон, знакомьтесь, это… – мать растерялась, не зная, как представить любовника, и стала в волнении поправлять волосы.
– Меня зовут Вячеслав Михайлович, – открыто улыбнулся полковник. – У нас сегодня день Ангела.
– Как это? – удивился Антон. – У нас ангелов не бывает, – он с надеждой посмотрел на мать. – Они живут только в сказке.
– Некоторые взрослые умеют превращать жизнь в сказку, – пояснил Вячеслав, угощая детей шоколадом. – Это вам, друзья мои.
– Спасибо, – Антон, рассматривая картинку на обертке, протянул ему в ответ свой подарок и уточнил: – Это нам ангелы передали?
– Конечно, – Серебров погладил ребенка по голове.
– Папа нам тоже подарки приносит, только от зайки, – шепотом признался малыш и посмотрел на сестру. – Да?
Нина кивнула, отдала свой пакет, но шоколад не взяла.
– Благодарю за подарки, – полковник снова протянул ей плитку.
– Спасибо, я не люблю сладости…
– Давно ли? – повысила за ее спиной голос мать.
Девочка испуганно оглянулась, быстро взяла шоколадку и сухо поблагодарила. Вячеслав присел возле Антона.
– Давай дружить, – предложил он, протягивая ладонь.
– Не хочу, – насупился малыш и спрятался за сестру.
– Почему?
– Ты на Кощея похож. Страшно.
– Как же быть? – Серебров растерянно посмотрел на Анну.
– Привыкнет, – отмахнулась та и пригласила: – Дети, у нас сегодня сказочный ужин. А пока Вячеслав Михайлович подарит вам кое-что…
Полковник принес куклу и огромный подъемный кран.
– Вот это да! – ахнул Антон. – Это тоже от ангелов?!
Нина угловато спрятала куклу за спину.
– Не только, – мать стала рядом с Серебровым и взяла его под руку. – Все эти подарки у ангелов для вас попросил Вячеслав Михайлович. Он очень любит всех нас и предлагает жить вместе. Теперь у вас всегда будет много подарков и праздников… – Анна направилась к столу. – А сейчас будем ужинать.
– А папу ждать не будем? – наивно уточнил Антон.
– Нет, – невозмутимо ответила мать. – Папа с нами больше не живет, она улыбнулась и подтолкнула детей к столу. – Вашим папой будет Вячеслав Михайлович.
– Нет! – выкрикнул сын, отталкивая ее. – Наш папа лучше!
Анна шлепнула его по губам.
– Уходи! – закричал малыш. – Ты злая! Я к папе хочу!
Анна со всей силы шлепнула его ниже пояса. Серебров мгновенно заслонил ребенка. Антон, не разобравшись, укусил его за руку. Полковник от неожиданности и боли вскрикнул и, смущаясь, потер ладонь. Нина, чувствуя расправу, села на стул и зажмурилась.
– Ах ты, негодный мальчишка! Как ты смеешь кусаться? Иди в угол! – Анна безжалостно втолкнула сына в ванную комнату.
– И забирайте назад свои подарки, – прокричал в бессилии Антон. – И идите вы к своим ангелам!
Серебров хотел как-то повлиять на ситуацию и встал.
– Не ходите, – попросила Нина, – мама еще больше рассердится.
– Она хорошая, – Вячеслав осторожно присел рядом с девочкой. – Просто ей сейчас тяжело.
Нина опустила глаза и промолчала. Из ее глаз побежали слезы. Немного выждав, она положила куклу на диван и пересела в противоположный угол, подальше от Вячеслава. Он перебрался к ней и хотел обнять. Нина вскочила. «Извини», – смутился полковник. Вошла Анна, оглянулась в поисках Сереброва и попыталась улыбнуться. Из ванной доносился протяжный вой Антона. При виде решительного лица матери Нина испуганно втянула голову в плечи.
– Вот и умница, – при взгляде на Вячеслава голос женщины стал мягче. – Я так проголодалась. Давайте ужинать.
Серебров беспрекословно подчинился. Анна угостила всех салатом. Ужинали молча. Нина все время прислушивалась к плачу брата и без особого желания ковырялась в оливье, но, встретившись взглядом с матерью, стала жевать. Антон на мгновение затих, но тут же принялся барабанить ногой в дверь. Вячеслав посмотрел на Анну.
– Перебесится, – заверила она. – Кому подать горячее?
Серебров пожал плечами. Нина опустила глаза.
– Дочь, помоги-ка мне на кухне, – попросила мать.
Девочка не посмела перечить и поплелась следом.
Матвеев вышел из машины с пакетом, в котором угадывались курица, печенье и апельсины. Попрощавшись с Тополевским, он поднял глаза. Окна квартиры насторожили его непонятной темнотой. Предчувствуя неладное, Виктор на одном дыхании взлетел наверх. На коврике у входной двери одиноко валялась оброненная детская варежка. Он поднял ее и, волнуясь, вставил ключ в замок. Включив свет, сразу же понял, что оказался на руинах собственного счастья. Ранами в сердце зияли полупустые распахнутые шкафы и разбросанные по полу вещи. Виктор по инерции пробежал по всем комнатам в поисках записки, но ничего не нашел. В коридоре он споткнулся о вертолетик сына и присел, заметив неподалеку бант Нины. Отец поднял обе вещицы и на его глазах выступили слезы. Повертев игрушку в руках, Матвеев машинально дернул за шнурок. Вертолет неуклюже накренился, его винтовая лопасть сделала небольшой полукруг и, отлетев, спланировала под тумбу для обуви. Виктор наклонился, чтобы ее достать, и заметил сложенный вчетверо лист бумаги. Развернув записку, он не поверил своим глазам: «С днем рождения, любовь моя! Я вернулся и жду тебя! Машина за углом». Перечитав текст несколько раз, Матвеев побледнел, сел на тумбочку и прислонился к стене. Это было послание Сереброва, которое Анна выронила, уходя «на переговоры». Бумага выпала из его рук и плавно спикировал на пол. Виктор устало закрыл глаза и криво усмехнулся: «Вот тебе, бабушка, и Юрьев день…»
Анна вывела дочь в кухню и попросила помочь ей переложить мясо с противня на тарелку. К ним присоединился Серебров.
– Девочки, может быть, вам требуется мужская сила?
– Еще как. Достань нам вон ту большую тарелку.
Вячеслав старательно выполнял все команды.
– Какой ты хозяйственный, – похвалила его возлюбленная, но, видя, как напряглась спина дочери, подмигнула и быстро добавила: – Совсем как моя Нинуля.
Дочь печально вздохнула. Анна прислушалась к тишине в ванной комнате и тихо попросила ее привести Антона. Нина послушно вышла, но через мгновение влетела в кухню с перекошенным от страха лицом. В бессилии она открывала рот, не в состоянии вымолвить ни слова. Видя испуг девочки, мать упала на табурет. «С ним что-то случилось?» Оттолкнув Сереброва, она бросилась к сыну. Входная дверь была распахнута настежь. Анна зажала рот рукой, чтобы не закричать, и с испугом оглянулась. Вещей Антона на месте не было. Женщина прислонилась к дверному косяку и беспомощно сползла вниз. Ее бережно подхватил под руки Вячеслав.
– Он ушел, – ужаснулась Анна. – Какой позор! Что люди скажут?
– Плевать, что скажут! Главное, чтобы с ним ничего не случилось! – Серебров в спешке натянул шинель. – Одевайтесь и бегом на поиски!
Город погрузился в темноту. Порывы ветра становились все чаще. Наспех одетый Антон в одиночестве бродил по улицам, практически не ориентируясь. Занятые своими мыслями взрослые не обращали внимания на растерянного малыша. Сердобольная старушка поправила на нем шапку и шарф и стала оглядываться в поисках родителей, но Антон уже растворился в людском потоке. Он с интересом замирал у светящихся магазинных витрин, поднимаясь на носочки, но так и не смог дотянуться до удивительного мира, где царило сказочное тепло. Вскоре в погодную неразбериху добавилась сильнейшая метель. Она с яростью поднимала в воздух потоки колких снежинок, швыряя их горстями в лица прохожих. Те торопливо ускоряли шаг, заслоняясь от снега воротниками.
Антон стал замерзать и испуганно метался взад-вперед. Привлеченный громкими ребячьими голосами, малыш уверенно направился к детскому городку. Там резвилась большая компания мальчишек постарше. Одни катались с горы, другие достраивали крепость, принимая самое активное участие в затянувшейся снежной баталии. Группа детей среднего возраста играла в прятки. Антон присоединился к ним, заигрался и не заметил, что метель разыгралась не на шутку. Ветер стал сбивать юных игроков с ног. «Пацаны, на сегодня хватит! – скомандовал вожак. – Айда по домам!» Веселая гурьба с шумом бросилась врассыпную.
Не вняв призыву, Антон продолжал кататься с горок. Шарф на его шее развязался, шапка съехала набекрень, единственная варежка насквозь промокла. Он поднес руки ко рту и стал согревать их своим дыханием. От сильного напряжения в глазах потемнело, вскоре разболелась голова. Мальчик захныкал и стал дуть еще сильнее. Пальцы не согревались, вокруг него образовался сугроб. Антон завалился на спину, сгреб снег в охапку и поднес его ко рту. Горло обожгло ледяным холодом. Порыв ветра сорвал с него шапку и покатил дальше, в сторону леса. Малыш бросился за ней вдогонку и по уши провалился в сугроб. Он жалобно закричал, но разыгравшаяся вьюга заглушила его тоненький голосок.
Анна, Нина и Серебров планомерно прочесывали близлежащие дворы. Они громко звали малыша, но в ответ раздавался только лай бродячих псов. Вячеслав предложил разбить зону поисков на сектора.
Едва компания разделилась, Нина бросилась домой. Входная дверь была приоткрыта. Почерневший от горя отец сидел в коридоре на тумбочке. Рядом с ним прямо на полу валялся пакет с подтаявшей курицей. На щеках Виктора застыли бороздки от слез. Нина осторожно присела рядом и уткнулась лицом в его ладони. Матвеев вздрогнул, прижал девочку к себе и незаметно протер глаза. Дочь разрыдалась.
– Нина, – Виктор достал из кармана носовой платок и промокнул ей слезы. – Что случилось, родная моя? Я подумал, что вы уехали.
– Папочка, Тошка сбежал! Найди его! Я знаю, он к тебе пошел!
– Откуда сбежал?!
– От них, – Нина растерялась в поисках нужного слова.
Отец встал, сменил шинель на куртку и посмотрел ей в глаза.
– Где это случилось? – спросил он, надевая перчатки.
– У некрасивого дяденьки.
– Ясно, – усмехнулся Матвеев. – Пошли! Ты адрес помнишь?
– Да, но он сбежал и идет к нам домой! Он ищет тебя.
– Вперед! – вскочил отец. – Стоп! Нина, тебе придется остаться здесь и ждать. Антон может вернуться, а дома никого нет.
Девочка заплакала и наклонила в знак согласия голову.
– Ты адрес той квартиры знаешь? Вдруг он уже нашелся. Получится, что теперь ты потерялась. Мама тоже будет искать тебя здесь, – он стал расстегивать пальто Нины. – Кому-то из нас надо дежурить дома. Будет лучше, если на поиски пойду я. Куда идти?
– В дом, где новая почта.
– Высотка?
– Да, квартира пять.
– Все будет хорошо! – Матвеев поцеловал дочь и вышел.
Метель разбушевалась не на шутку и с каждым порывом ветра набирала силу. Огромные хлопья снега, гонимые ветром, безжалостно хлестали по лицу, забивая глаза, рот, нос. Оказавшись на дне ямы, Антон испугался и стал лихорадочно карабкаться вверх. Каким-то чудом ему все же удалось выбраться. Так и не найдя шапку, мальчик натянул капюшон и обмотал шею шарфом. Единственная варежка бесследно исчезла. Он спрятал окоченевшие кулачки в карманы и зашагал, куда глаза глядят. Вскоре дорогу ему перегородила огромная гора снега. Антон попытался заползти вверх, но силы оставили его. Мальчик немного побарахтался в снегу и затих.
Когда ледяную гору высветили фары подъехавшего самосвала, малыш не подавал признаков жизни. Старик-водитель закурил и потянулся к рычагу, готовясь освободить кузов от очередной партии снега, но заметил какое-то яркое пятно. Мужчина открыл дверцу и буквально вывалился в непогоду. Заслоняя лицо от снега, он пробился к бугорку и опешил – свернувшись калачиком, припорошенный снегом лежал ребенок. Безжизненное личико не реагировало ни на крик, ни на свет. Старика бросило в дрожь. Он выплюнул сигарету, сбросил тулуп и голыми руками принялся откапывать страшную находку. Укутав ребенка, он трясущимися руками прижал его к себе, не чувствуя холода. Забравшись в кабину, шофер взял в ладони снег и принялся растирать Антону щечки. Уложив мальчика на сидение, он, забыв про снег в кузове, развернул машину и помчался в город. «Как же тебя, браток, занесло в такую-то даль? – выстукивая зубами чечетку, повторял испуганный водитель, с трудом вспоминая слова давно забытой молитвы. – Матерь Божья, только не оставь его своей милостью…». Вдруг машина забуксовала, а потом и вовсе заглохла. Мужчина расстегнул пальтишко мальчика и приложил ухо к его груди. «Господи, ничего не слышу…» – отчаянно застонал он. В сердцах старик помянул всех известных ему святых и стал креститься. Машина вдруг ожила и двинулась с места. Водитель бережно уложил мальчика на сидение и взмолился: «Не подведи, родимая!»
В себя Антон пришел лишь на третьи сутки в палате больничного бокса. Увидев рядом отца и сестру, малыш счастливо улыбнулся и хотел их позвать, но не сумел издать ни звука: голос пропал. Виктор дремал прямо на стуле, но его рука крепко держала запястье сына, к которому тянулись прозрачные трубки капельницы. Антон с интересом наблюдал, как по ним скатывались прозрачные кругляши. На спинке кровати скрестила руки Нина. Положив на них голову, она с нежностью смотрела в лицо брата. Из печальных глаз девочки струились слезы, но она светилась от счастья. Нина подмигнула малышу и приложила палец к губам. Антон с удивлением стал рассматривать больничные своды, незнакомые стены, чужую кровать. Уловив движение его глаз, девочка поверила, что это не сон и легонько коснулась отцовского плеча. Матвеев моментально открыл глаза и машинально погладил маленькую ладошку. Пальцы мальчика шевельнулись. Виктор вскочил и заглянул ему в лицо. Антон расплылся в улыбке. Отец зажал ладонью губы, боясь закричать.
– Привет, малыш, – просиял он. – А мы уже соскучились!
– Привет, – губами ответил сын, заходясь в приступе кашля.
– Я позову врача, – бросилась за дверь Нина.
В коридоре на табурете, прислонившись к стене, дремала Анна. Ее лицо осунулось и опухло от слез. Под глазами зияли темные круги. Тугой узел ее тяжелых волос был наспех заколот на затылке. Едва скрипнула дверь, Анна встрепенулась. Нина плакала и смеялась одновременно. Мать все поняла без слов и бросилась в ординаторскую. Но в палату вместе с врачами войти не решилась. Уткнувшись лбом в холодное стекло, она внимательно наблюдала за тем, как осматривают сына, как ему делают укол и дают микстуру.
Приступ кашля отступил. Антону стало лучше. Медсестра первой вышла из палаты и глазами указала назад. Анна с надеждой заглянула в лицо медику. Тот устало улыбнулся: «Кризис миновал. Сейчас сделаем снимок. Воспаления легких, думаю, не избежать», – он обернулся и подмигнул маленькому пациенту. Мальчик захлопал ресницами и заметил рядом с доктором мать. Лицо его перекосилось от ужаса. Ребенок покраснел от напряжения и стал кричать. По его губам легко читалось одно слово: «Уходи! Уходи! Уходи!» Виктор схватил на руки сына и принялся его успокаивать. Нина взяла ладошку брата и прижала ее к своим губам. Но малыш уже был не в состоянии слушать, у него случился нервный припадок. Врач на ходу выкрикнул медсестре: «Полкубика реланиума!» Анна скрылась за выступом, спрятала лицо в ладони и зарыдала.
Несколькими днями позже в кухне съемной квартиры Нина помогала матери заливать в термос бульон. Завернув лоток с пюре и куриной ножкой в газету и пуховый платок, дочь поставила его на дно сумки. «Не забудь взять сок, – устало попросила Анна. – И не говори, что это от меня». Девочка присела рядом и робко провела рукой по волосам матери. Та прижала ее к себе и расплакалась:
– Погоди, я оденусь и помогу тебе все отнести.
– Не ходи, здесь же рядом, я сама донесу.
Анна не стала спорить и благодарно кивнула.
– Прости меня, милая! – ее голос дрогнул, как-то вмиг охрип, и слезы полились градом. – Я вас очень люблю… Но так уж вышло – не сложилось у нас с отцом.
– Я знаю, – горько вздохнула Нина.
Прижавшись друг к другу, они плакали. Дочь оделась.
– Мама, можно я заночую у папы? Завтра же выходной.
Анна взяла в руки ее лицо, поцеловала глаза, нос, щеки и упала на колени. Голос ее дрогнул:
– Конечно, можно… Заботливая ты моя. Хозяюшка.
– Мама, ты не бойся, я тебя не брошу. А уроки я сделаю, не волнуйся. И полугодие закончу без троек! Осталось-то всего ничего.
Анна проводила дочь и еще долго смотрела на нее из окна. Голова раскалывалась от боли. Она сжала виски и заплакала в голос.
Выйдя из машины, Серебров посмотрел на окна квартиры и удивился: в них не было света. По телу пробежала дрожь неприятного предчувствия. Осторожно открыв дверь, он успокоился, заметив в прихожей шубу и сапоги Анны. От сердца отлегло. Он сбросил шинель и нежно позвал: «Аннушка!» В ответ – ни звука. «Анюта!» – более настойчиво повторил Вячеслав и прислушался. Признаки жизни подавали только настенные часы. Из ванной комнаты доносился звук капающей воды. Полковник открыл дверь. В умывальнике валялась пустая упаковка от таблеток. Побледнев от догадки, он бросился в спальню. Анна, одетая и недвижимая, лежала на кровати, свернувшись калачиком. Рука ее как-то неестественно свисала вниз. Серебров подбежал и прижал к себе обмякшее тело любимой. «Аня!» – в голос закричал он. Она вздрогнула и испуганно открыла глаза.
– Что? Что-то с Антоном?
Вячеслав опустился на колени и уткнулся лицом в ее грудь.
– Господи, как же я испугался, – лихорадочно прошептал он. – Увидел в умывальнике пустую упаковку от таблеток и чуть не умер.
– А, – поправила волосы Анна. – Голова разболелась, но в аптечке ничегошеньки не оказалось, – она с благодарностью посмотрела на Сереброва. – А ты что подумал?
– Так… Ничего… Показалось, – он обнял женщину и прижался губами к ее виску. – Я тебя очень люблю и очень боюсь потерять.
– Спасибо… Давай ужинать.
– У нас снова есть ужин? Никак не привыкну, что меня ждут!
– Очень ждут. У нас теперь всегда будет ужин! И обед, и завтрак.
– Ты знаешь, я отвык от такой заботы, – признался Серебров, смакуя вкус рыбы. – Слушай, а почему у тебя она не разваливается?
– У хорошей хозяйки она и не должна разваливаться.
– Значит, мне повезло, – он оглянулся. – А где Нина? Уже поздно.
– Она после больницы заночует у отца.
– И правильно, – полковник с нежностью посмотрел на Анну. – Пусть встречаются, не стоит этому препятствовать.
– К чаю есть пирог, – вскочила Анна.
– И зачем только ты хлопочешь? – восхитился Вячеслав.
– Мне нравится заботиться о тебе! А еще нравится жить без очередей и забот. Нравится, что все есть. И есть ты. Спасибо.
– А с Ниной ты поговорила? Через пару недель нам уезжать.
– Куда она денется? Поедет со мной, я это точно знаю.
– А Антон?
– С ним куда сложнее. Наверное, пока останется с отцом. Он даже видеть меня не хочет! И не скоро простит.
– Не стоит разлучать детей, – возразил Серебров. – Может, пока останься и попытайся договориться с Виктором. Он вправе все знать.
– Пока обустроимся, Антону будет лучше с отцом.
– А потом?
– Там видно будет, – она смахнула слезы и достала чашки…
Солнечный свет слепил глаза. Маша заперла номер и в ожидании машины спустилась вниз. Площадка у входа в гостиницу немного продувалась ветром, но на солнце припекало. Журналистка спряталась за угол и подставила лицо живительным лучам. Насвистывая что-то модное, рядом с ней незаметно появился Никита.
– Мадам, вы случайно не меня ждете?
– Разбойник, – в шутку замахнулась она. – Не мешай загорать.
– Вот они, плоды глобального потепления: осенний загар в тайге.
– Не вижу в твоих руках орудия производства.
– Что же мне камеру на все деловые встречи с собой носить?
– То есть ты проходом и еще оттуда?
– Маня, я пробегом и уже сюда. Клянусь, ты не успеешь завершить свой моцион, как я составлю тебе компанию. Пока.
К стоянке плавно подъехала черная «Волга». Маша шагнула навстречу, полагая, что это за ними, но ошиблась. Из машины вышел незнакомый водитель, посмотрел на часы и закурил. В сумочке Маши зазвонил мобильный телефон.
– Привет, сын. Спасибо, все в порядке. А у тебя?
– Нормально. Учусь, верчусь, как все кручусь. Ма, Андрей Васильевич говорит, ты совсем себя не бережешь. Это так или…?
– Он слегка преувеличивает. Работы, конечно, много, но и нам не привыкать. Я уже соскучилась. Ты поесть не забываешь?
– Если успеваю, нет.
– Стало быть, не успеваешь. Потому что спишь допоздна.
– Просто ложусь поздно. Да, Василич такое мясо забацал – отпад!
– Лентяй, мог бы ему и помочь!
– А я и помог …есть. И поблагодарил, – рассмеялся сын. – Ну, все, пока. Целую, – он отбился.
Из гостиницы вышел сутулый неопрятный полковник и сел в «Волгу». Машина тронулась с места. На крыльце появился Никита.
– Вы даже не здороваетесь? – удивился он.
– С кем? – не поняла Маша.
– С Серебровым. Это же он отъехал.
– Я просто не узнала, – оглянулась коллега. – Очень изменился.
Журналистка посмотрела вслед удаляющейся машине. Ничего общего с тем Серебровым, которого она знала, в этом обрюзгшем человеке не было. С годами Вячеслав заметно сдал.
…В день отъезда Сереброва было необычайно солнечно. Мороз сошел на «нет», и солдаты, загружавшие контейнер, сбросили свои шинели. Полковник пожурил их, но сам разогрелся и снял куртку. Завершив погрузку, он поблагодарил бойцов, вручив каждому по блоку сигарет и пакету пряников, и отправил их в часть на автобусе под присмотром лейтенанта. Подойдя к разрумянившейся на морозе Анне, Вячеслав шутливо отрапортовал:
– Товарищ командир, разрешите доложить: дела сдал, контейнер загрузил, пора и в путь. Осталось только Нину дождаться, – он поцеловал Анну и запрыгнул в кабину грузовика. – Незачем нам больше ютиться по чужим углам. Свои хоромы уже дожидаются.
Шагая к машине, Анна лоб в лоб столкнулась с Машей. Кивнув в знак приветствия, она молчаливо уступила дорогу бывшей соседке, но, сделав несколько шагов, решилась и окликнула.
– Я уезжаю, – печально сообщила Анна.
– Вижу. Желаю счастья…
– А сын остается с мужем…
Маша удивленно вскинула брови.
– Так получилось… Дочь едет со мной, – Матвеева глотала воздух и не могла подобрать слова. – Муж… Виктор, – торопливо пояснила она, – видимо, не всегда сможет забирать Антона вовремя. Раньше вы всегда выручали нас. Если можно, помогайте и потом… – не договорив, она развернулась и побежала к машине.
Маша долго смотрела ей вслед. Из подъезда с радостным лаем выскочил пес, следом за ним появилась соседка Валентина Петровна.
– Без пяти минут генеральша пешком нынче не ходит, – вслух укорила она. – Скандалила что ли? Я на подкрепление пришла.
– Просила помочь Виктору с Антоном.
– Променять сына на мужика. Как так можно?
– Помнится, Анну Каренину вы даже жалели.
– То книга, а здесь живой ребенок!
– Бог ей судья, – горько усмехнулась Маша. – Плохо ей…
– Кто бы говорил! Тебе что ли хорошо? Анька вон богатого мужика отхватила, на новую квартиру съехала! Ты вона сколько годков со своим воюешь, а начальство квартиры как перчатки меняет.
– Их квартира нынче за тысячу верст…
– Скажешь тоже. Через три квартала она, в высотке. Постой, выходит, она только что навсегда съехала?
– Похоже, что так.
– Ты ж моя кроха, – охнула соседка. – Он без отца тосковать станет. Выходит, зря я блины пекла? Витя никак не умеет их переворачивать. Кто теперь все это съест? Мишку что ли присылай.
– Антошка и съест. Он с папой остался.
– Иди ты! Бросила-таки дите? Что же с ними будет?
– С Виктором малыш не пропадет!
– Это точно, – Валентина Петровна перекрестилась. – Господи, не оставь их, бедных, согрей своей любовью и сохрани.
Серебров и Анна уложили оставшиеся вещи на заднее сидение машины и осмотрелись в поисках Нины. Весело размахивая портфелем, она радостно подбежала к машине и с гордостью сообщила: «Мамочка, поздравь: у меня каникулы! Всего две четверки, остальные пятерки». Девочка с удивлением посмотрела на сумки, коробки и баулы.
– Мы что, прямо сейчас переезжаем?
– Да, у нас теперь будет новая и очень просторная квартира, где у тебя будет своя комната, – спрятала глаза мать, копаясь в сумочке.
– А у Антона? – с вызовом уточнила дочь.
Анна сделала вид, что не расслышала вопроса. Серебров подвинул коробки и жестом пригласил Анну в машину.
– А на какой улице наша квартира? – насторожилась Нина. – До школы далеко? – обратилась она к Сереброву.
– Приедем, увидишь все сама, – он помог девочке забраться.
– Садись рядом, по дороге перекусишь, – мать подвинулась и протянула ей бутерброды в пакетике, – а то потом будет некогда.
– Спасибо, я потерплю!
– Ешь, нам ехать очень далеко, – Анна хлопнула дверцей. – Квартира не здесь, – призналась, наконец, она. – Мы едем на вокзал.
– Зачем? А Антон? – вдруг спохватилась Нина и испуганно посмотрела на мать. – А как же папа?! – шепотом прокричала она.
– Я ведь тебе уже объясняла, пока мы поживем втроем.
Глаза девочки наполнились слезами. Анна посмотрела на нее с укоризной. «Пожалуйста, без истерик, – строго напомнила мать и приказала: – Вадик, не спи – вперед!» Водитель посмотрел на Сереброва. Тот, хмурясь, качнул головой в знак согласия. Машина тронулась с места. Девочка напряглась всем телом и потянулась к дверной ручке. Анна перехватила ее ладонь и больно сжала запястье.
Проезжая мимо детского сада, Вадим снизил скорость. Дочь с надеждой посмотрела на мать. Та демонстративно отвернулась. Нина жадно прильнула к окну. Антон в гордом одиночестве сидел на краешке песочницы, лепил что-то из снега и жалостно размазывал слезы по чумазому личику. Анна украдкой бросила на него прощальный взгляд и, глотая слезы, нервно прикусила губу. Заметив это, Нина схватила ее за руку и отчаянно взмолилась:
– Мамочка, смотри, как ему плохо, останови машину. Родненькая, миленькая! – она вцепилась в материнскую шубу. – Давай возьмем Тошку с собой. Пожалуйста, прости его! Он больше не будет плакать и никогда не станет кричать на тебя, честное слово… – голос девочки глухо потонул в рыданиях. – Я же не знала, что мы едем навсегда, и даже не попрощалась с ним…