Валерий Васильевич Букрин
Пятьдесят оттенков хаки
– Добрый день, Андрей Васильевич, – растерялся тот. – Командир направил меня к вам, хотя я не совсем уверен, что это по вашему столу. Вы, по моим сведениям, занимаетесь военной наукой.
– Вот именно, военной. Это что-то вроде морской свинки.
– В каком смысле? – оторопел мэр.
– Она же не свинка в буквальном понимании. И уж совсем не морская. Так что командир не ошибся.
Гость так ничего и не понял. Андрей пригласил его за стол.
– Разъясняю ситуацию, – не стал томить Тополевский. – Основные обязанности каждого из заместителей определены уставами, наставлениями, инструкциями. А моя должность в них не фигурирует. Потому командир в шутку зовет меня «замом по всему остальному». Видимо, ваше предложение из этой серии.
– Похоже, что так. Я предложил Илье Федоровичу подумать над вопросом создания предприятия или фирмы, деятельность которой была бы полезна космодрому и городу.
– Тогда вы как раз по адресу. Я уже не раз предлагал создать такую фирму: давно пора использовать возможности космической техники во благо офицеров и жителей города.
– Увы, в моем подчинении нет толковых специалистов – некому поручить разработку документов, – посетовал глава города. – Не хотелось бы просить помощи у коммерсантов, а придется.
– Не стоит. Документы для регистрации мною уже подготовлены.
– Так в чем же дело? Будем регистрировать!
– Не все так просто, Станислав Павлович, есть небольшая загвоздка. По закону, до регистрации предприятия необходимо открыть расчетный счет и внести на него не менее половины уставного капитала, – мэр согласно кивнул. – А космодром – организация военная и не одна статья его расходов не предусматривает подобных платежей.
– Жаль, – потерял надежду гость. – А как же быть?
– Есть только один выход: надо объединить наши с вами усилия. Плюс – пригласить в соратники местное отделение банка.
– Ну?! Что делать-то надо?
– Создаваемая фирма должна иметь трех учредителей: космодром, администрацию города и отделение банка. Это, во-первых. Во-вторых, ваши полномочные органы должны зарегистрировать фирму до внесения в банк положенной части уставного капитала. В-третьих, банк должен открыть счет для создаваемой фирмы под гарантию вашей регистрации. Тогда нам уже скоро удастся внести на него нужную сумму путем оказания услуг космодрома кому бы то ни было. Например, путем размещения на борту стартующей ракеты рекламы крупной фирмы или банка.
Мэр что-то пометил у себя в блокноте, перечитал свои записи и внимательно посмотрел на собеседника:
– Разумно и закону не противоречит. Дорабатывайте документы. На ближайшем заседании администрации фирма будет зарегистрирована, – он протянул на прощание руку и повеселел. – Андрей Васильевич, командир не ошибся, направив меня к вам.
– Командир никогда не ошибается, – улыбнулся Тополевский.
Гость бодро направился к выходу, но обернулся и уточнил:
– Городу деньги нужны на социальные нужды, это понятно, а вам, военным, куда их можно будет потратить?
– Прежде всего, на поддержку офицеров, которые из-за мизерной зарплаты вынуждены уходить из армии. Иначе уже в ближайшем будущем останемся без квалифицированных кадров.
Не успел глава города отъехать, как Андрея вызвал Митрофанов.
– До чего договорились? – с ходу уточнил он.
– Мэр согласился с предложениями, которые я уже докладывал.
– Три учредителя и уставной фонд из платы за рекламу?
– Да. Противоречий с законом в ней нет. Изменяется только последовательность обязательных действий.
– Та-ак, – задумался генерал. – А что скажет командующий?
– Так мы же ему докладывали! Он не возражал.
– Вот именно «не возражал», – подчеркнул командир. – А было бы хорошо, чтобы приказал или на худой конец рекомендовал.
– Это все равно, что приказать вам жениться, – Андрей не мог понять причину волнения собеседника и пояснил: – Женитьба – добровольное дело каждого. Лишь бы закон соблюдался.
– Какого рожна ты так наседаешь? Не дави на меня, наука!
– Очень уж дело стоящее. Одна только реклама на космической технике поможет значительно пополнить нашу и городскую казну. Ведь ракете, по большому счету, все равно, есть на ней чей-то логотип или нет. Вывела спутник на орбиту и неизбежно вернется на грешную землю, как это предопределил старик Циолковский, – вплотную подошел к генералу Андрей. – Только, если она плюхнется с рекламой на борту, на наш счет упадет энная сумма денег. Разве это может кому-то навредить? – с улыбкой уточнил он.
Командир насупил брови, прикидывая возможные последствия.
– Опыт показывает, что разумные предложения не всегда нравятся нашему руководству. Помнишь генерала Брянцева? Его к нам присылали на «перевоспитание».
– Кто ж не помнит его знаменитое: «В части никто не работает. Все только ходят. Солдаты без строя, а офицеры в рубашках».
Илья жестом остановил его.
– За месяц до его приезда меня назначили командиром части.
– Тогда впервые командиром самой большой и разбросанной по гарнизону части был назначен майор.
– Не об этом речь, – нахмурился генерал, но по всему чувствовалось, что ему понравилось замечание зама. – Утром я уезжал по объектам сразу после развода и возвращался уже затемно. Крутился, как белка в колесе. Веришь, большинство ранее неподъемных вопросов, наконец, сдвинулись с места.
– Это заметили все.
– Не скажи. На каждом совещании Брянцев отмечал меня в числе худших командиров. А, приезжая в часть, устраивал ураганные разносы. Проверки следовали одна за другой. Офицеры искали способ перевестись в любую другую часть. Я сам терялся в догадках, пока из госпиталя не вышел мой зам по тылу.
– Трофимыч? – уточнил Андрей.
– Он самый. И первым делом по-отцовски уточнил: «Командир, а ты Брянцеву домой что-нибудь отправлял?»
Он сделал паузу и выразительно посмотрел на Тополевского. Тот, теряясь в догадках, не совсем понимал, к чему клонит командир. А Илья, хитро усмехнувшись, пощекотал кончик носа и продолжил.
– А зачем ему гептил, спирт или дрова? – не понял поначалу я. – В части же больше ничего ценного нет. Трофимыч же только усмехнулся и пообещал к вечеру подготовить «скатерть-самобранку».
– А что это такое? – подался вперед Андрей.
– Не быть тебе, Андрюха, генералом: простота ты ни дать, ни взять, – скептически улыбнулся Митрофанов. – Для этого пакета благодарностей уазика оказалось мало, – он стал загибать пальцы. – Задняя часть свиньи, несколько тушек кур, яйца, картофель, свежие овощи из теплицы. А венчал эти дары природы огромный экземпляр свежайшей семги. Прямо с речки. Когда я звонил в генеральскую дверь, готов был провалиться сквозь землю. А Брянцев, знаешь, все принял как должное. Глазом не моргнул.
– А спасибо хоть сказал?
– Перестал гнобить. И на ближайшем совещании уже похвалил одну из служб, заметив, что я на верном пути.
– Ты что же, предлагаешь отрядить в Москву «обоз»?
– Ничего-то ты не понял! Я предлагаю подготовить мнение командующего, а не действовать «в лоб», как пытаешься сделать ты.
– Командир, давай я займусь регистрацией, а политес ты возьмешь на себя, – не задумываясь, предложил Тополевский.
– Давай, – впервые сразу согласился Илья. – Еще вопросы есть?
– Кого назначим руководителем фирмы?
– А какие есть предложения? – хитро прищурился Митрофанов.
– Самым правильным, товарищ генерал, будет назначить вас.
– Ну, уж дудки! Ты все это затеял, а мне отвечать?
– Командир, речь же идет об уровне представительства.
– Твоего хватит, – встал он, давая понять, что разговор завершен.
– Это все шутки, – миролюбиво улыбнулся Андрей, направляясь к выходу. – Мы – военнослужащие и по закону не имеем права руководить другой организацией. Предлагаю назначить Колесова, он недавно уволился из армии и остался жить на космодроме.
– Не возражаю.
Через день Тополевский заглянул к командиру и доложил:
– Фирма зарегистрирована, счет открыт, Колесов готов приступить к работе.
– Можно начинать? – уточнил генерал, глядя поверх очков.
– Да. Надо только деньги для уставного фонда заработать.
– Уже есть и желающие?
– Да, одна известная страховая компания прислала договор и эскизы рекламы.
– Завтра и рассмотрим, – спрятал глаза в бумаги Митрофанов.
– Командир, подписать договор надо сегодня – следующий пуск не скоро. Если ты даешь «добро», мы за ночь успеем нанести рекламу на борт ракеты. А рано утром она уже будет на старте.
– К чему такая спешка?
– Это нормальный темп, командир. Мы иначе никогда и не жили. Успеем с рекламой сегодня, получим деньги уже завтра.
– А техническое задание на нанесение рекламы на борт есть? – попытался притормозить активную деятельность своего зама генерал.
– Конечно! И чтобы не было придирок сверху, утвердил его я.
– Так и быть, – Митрофанову понравилось, что Андрей берет ответственность на себя. – А рисовать тоже ты будешь?
– Зачем же, – оценил шутку Тополевский. – Капитан Серов.
– А кто этим процессом управлять будет? Колесов?
– Я все затеял, мне и рулить.
– Тебе неплохо было бы выспаться, потому как следующей ночью тебе руководить пуском, – строго напомнил Илья.
– Командир, не привыкать!
– Имей в виду, на пуске будет зам командующего.
– Басов?
– Нет, Дуров.
– Разберемся. Не такие дела мы «заваливали».
– Ладно, действуй. Держи только меня в курсе.
Всю ночь на ракете в МИКе рисовали рекламу. Серов взял себе в помощники пару толковых солдат. Работать на борту им приходилось босиком, аккуратно передвигаясь по гладкой металлической поверхности, чтобы ненароком не поцарапать «изделие». Рано утром за этим занятием их застал генерал Дуров, приехавший в часть с инспекцией. При виде Тополевского он возмутился:
– Это что за художества?
– Нанесение рекламной информации, товарищ генерал.
– Какой, на хрен, информации?! Вы что, батенька, с ума спятили? – вскипел гость, грозно нахмурив брови. – Кто разрешил?
– Командующий.
Этот ответ несколько остудил пыл генерала. Он посчитал, что, возможно, не в курсе последних событий. На космодроме Дуров находился с другими задачами, а контроль пуска ему был поручен попутно. Но многолетний опыт научил проверяющего идти до конца. Скорее на всякий случай он уточнил:
– А соответствующие документы у вас есть?
– Так точно! – с готовностью протянул бумагу Тополевский.
– Это не документ, – проверяющий вернул листок полковнику.
– Но здесь же стоит резолюция командующего: «Не возражаю».
– Это он в принципе не возражает. А где документ, что на эту ракету можно нанести именно эту рекламу?
Андрею вспомнилась блестящая интермедия «Кабачка тринадцати стульев», в которой пан Директор требовал от подчиненного справку о том, что тот «не был женат на всех остальных лицах женского пола». Он протянул Дурову утвержденный собой документ.
– Вот техническое задание. Эскиз прилагается.
– Разве это документ? – вскипел генерал. – Он не согласован и не утвержден в Москве!
– На это не осталось времени. Пора вывозить ракету на старт.
– А если что-то случится в полете? Кто будет отвечать?
– Я!
– Много вы на себя берете, молодой человек, – заявил начальник и, подойдя вплотную, шепнул: – Молите бога, чтобы все обошлось!
К счастью, пуск прошел без эксцессов и на следующий день Андрей показал Митрофанову копию первой платежки:
– С почином, товарищ генерал!
– Молодец. Согласуй с Колесовым формальности и готовьте документы на поощрение личного состава!
Спустя несколько дней командир пригласил Тополевского к себе. Войдя в кабинет, Андрей заметил волнение Митрофанова.
– У меня вчера на приеме была семья молодого офицера. У них слепнет двухлетний ребенок. Помочь может срочная операция в Москве. Но стоит она не дешево. Мы можем их поддержать? – генерал с надеждой посмотрел в глаза заместителю.
– Созданная фирма развязывает вам руки. Теперь не надо клянчить деньги в столице. Звоню Колесову, и решим все вопросы.
– А средства можно тратить, в том числе, и на такую операцию? – уточнил Митрофанов, которому трудно было свыкнуться с мыслью, что теперь не надо за каждым рублем обращаться в белокаменную.
– Конечно. Это же разрешенная законом благотворительность. Направьте эту семью ко мне. Я все организую и доложу.
– Дети – это святое! – облегченно вздохнул командир. – Тут еще такое дело. Приходила ко мне местная поэтесса. Дама почтенного возраста. Принесла стихи. Хорошие, надо сказать, стихи. О людях, о том, как строился город, о крае нашем таежном. Хочет вот при жизни издать книжонку. Небольшую совсем. А денег нет – теперь ведь за все самому платить надобно. Помочь бы женщине…
– Сделаем, – улыбнулся Андрей. – Дело нужное.
– Нужное, – поддержал его командир…
Андрей сделал глоток чая и замолчал. Маша предложила ему не засиживаться в гостинице и прогуляться, захватив остатки хлеба для птиц. На улице было тепло. Возле озера собралась внушительная толпа – всем миром шумно кормили уток. В окнах детской школы искусств были выставлены рисунки. Супруги долго и с интересом рассматривали живописные работы.
– Все ясно! – обрадовалась своей догадке Маша. – Финансирование детского конкурса тоже твоих рук дело! Признайся, это же все ты?
– Не я, а фирма, которая направляла заработанные средства на различные гуманитарные проекты…
– Я имела в виду, что конкурс всем необходимым обеспечил не Петр Серов, как он вещал на каждом углу, а ты, то есть …созданная тобой фирма.
– Пусть все утверждения останутся на совести Петра. Им с супругой принадлежала лишь идея.
…Утром Тополевский по обыкновению приехал на службу раньше всех. Он расписал документы подчиненным, проверил те, что вернулись из отделов, сделал необходимые записи и включил компьютер. В дверь его кабинета постучали. Полковник машинально посмотрел на настенные часы. «И кого это принесло в такую рань? – подумал он, но вслух вежливо произнес. – Входите».
– Разрешите, товарищ полковник? Капитан Серов.
– Проходи, Петр. Что-то случилось?
– Я к вам за поддержкой.
– Выкладывай, – кивнул на стул полковник.
– В этом году исполняется полвека со дня гибели французского писателя Антуана де Сент-Экзюпери.
– «Маленький принц»?
– Да. Мы с супругой – она художник в детской школе искусств – решили предложить детям посмотреть на мир его глазами. Нужна помощь в организации конкурса.
– Вообще-то я занимаюсь испытаниями ракетной техники, – напомнил полковник, не понимая, что требуется. – Художественных способностей за мной не замечалось. Будь добр, конкретнее.
– У города нет средств и желания… Короче, нельзя ли под патронатом космодрома организовать областной изобразительный конкурс. Для этого нужны средства: пригласить участников и членов жюри, оплатить их переезд, проживание, питание и т.п. Бюджету нашей семьи все это не по карману. Короче, одним нам не потянуть.
– Вот теперь становится понятнее моя задача, – задумался Тополевский, делая пометки в блокноте. – Петр, а если этот конкурс сделать всероссийским или даже международным и пригласить к участию в нем ребят из других стран? Не такая уж и невыполнимая миссия. Сотрудники посольств, думаю, не откажут нам в этих вопросах. Дети – лучшие из пропагандистов доброй воли. Представляешь, на космодром съедутся гости со всех уголков мира?
В глазах Серова вспыхнул огонек азарта.
– Было бы здорово! Но на это потребуется столько средств…
– Под идею международного проекта привлечем деньги спонсоров. А это позволит расширить и насытить программу.
– Победителей можно будет пригласить на космодром для участия в одном из запусков, – стал развивать идею Петр.
– Думаю, на космодром следует пригласить всех призеров конкурса. Здесь же проведем и финал, а вот победителей… – Андрей сделал паузу, – можно отправить и во Францию, на родину Экзюпери.
От такой перспективы у капитана запершило в горле. Он откашлялся и, придя в себя, тихо поинтересовался:
– И где же найти столько денег?
– А это уже моя забота! Сегодня же доложу командиру. А ты, пожалуйста, прикинь, что и как на бумаге. Вечером обсудим детали.
– Спасибо, Андрей Васильевич, – не верил своему счастью Серов, которого буквально распирало от радости.
В конце рабочего дня он снова прибыл в кабинет Тополевского.
– Командир поддержал идею конкурса, – вполне буднично отметил полковник. – Однако, Петр, вдвоем нам не справиться. Надо подбирать команду. Какие есть предложения?
– В смысле подготовки жилья для детей, их питания или…
– Во всех смыслах. Думаю, для начала конкурс нужно объявить через средства массовой информации. Обозначить его цели и условия, сообщить координаты оргкомитета.
– Название, тематика, возраст участников, техника исполнения, жанровое разнообразие, формат работ. Требование к их оформлению, – стал записывать Петр.
– Уволь меня от этих тонкостей. Начинай группировать вокруг себя единомышленников для встречи и сопровождения детей и членов жюри. Концерт, экскурсии мы, конечно, обеспечим. А свободное времяпровождение? А общение? – он задумался. – Нужны педагоги, причем, энтузиасты – оплатить их труд мы не в состоянии. И хорошо бы – с организаторскими способностями.
– Жена моя, Даша, – раз, – задумался Серов. – В смысле организатора, конечно, не дотягивает, но по натуре – кропотливая пчела. А больше… – он вздохнул.
– То-то и оно, – Андрей стал перебирать в уме знакомых. – А как насчет Марии Андреевны? Она по образованию педагог.
– Но у нее проблемный начальник, – посетовал Петр.
– Беру на себя, – обнадежил полковник. – Дальше.
– У жены есть подруга по школе искусств, педагог, женщина бойкая.
– У Головина там, кстати, тоже супруга работает, поможет, – вспомнил Тополевский. – Стало быть, прорвемся. Одно ясно – твоя жизнь, Петр, превратится в длительную командировку. В жюри пригласим известных художников, космонавтов, ученых, а с каждым придется встречаться. И рассчитывать только на их поддержку и понимание. А потом свести их в нужном месте и в нужное время. Короче, работы – непочатый край. Организация – на твоих плечах. Я могу помочь связями и финансами, но физически заниматься всем этим мне никто не позволит. Так что рабочая лошадка у нас – ты. Путь в Париж будет долгим и сложным. Все нестыковки и заморочки всплывут в процессе подготовки, но свернуть назад будет невозможно, – он внимательно посмотрел в глаза капитану. – Главное, чтобы жернова нашего механизма не перемололи нас самих. Думаю, мы и сами пока не представляем, куда ввязались. Выдюжишь? Семья не забунтует?
– Обязаны выстоять. А семья только поддержит.
– Смотри. Сегодня остановиться еще не поздно…
– Нет! – решительно возразил Серов. – Только вперед!
Тополевский посмотрел на него оценивающе:
– «Смелость города берет». Давай попробуем.
Непростая и непривычная работа по организации конкурса закипела буквально на следующее утро. Что-то удавалось сделать сразу, что-то тормозилось по различным причинам. Удивительно, но большое внимание подготовке уделял и Митрофанов. Закончив очередное совещание с заместителями, он объявил:
– С понедельника убываю в отпуск. Обязанности командира будет исполнять первый заместитель.
– Есть! – улыбнулся Локтев.
– Но я рядом, на даче, так что не расслабляться, – напомнил генерал и поднялся первым. – Все свободны, кроме Тополевского.
– Что-то ты зачастил к шефу, – уходя, съязвил Головин.
– Все вопросы к командиру.
Когда все разошлись, Илья попросил Андрея сесть ближе.
– Как там конкурс? Смотрел сегодня утром телевизор и диву давался – хорошие рисунки присылают дети. И так много. Не ожидал.
– Талантливые работы, – согласился полковник.
– Правда, что победители едут в Париж?
– Как обещали.
– Ну, ты молодец! Такой проект отгрохать!
– Не я один. Без вашей поддержки…
– Не скромничай, – отмахнулся командир. – Я только дал добро.
– Это уже немало.
– Только жена вот теперь переживает, что дочь не умеет рисовать, – издалека начал генерал. – А как твой сын по этой части?
– По этой – не очень. Он больше спортом увлекается.
– Я в курсе, – хитро улыбнулся Митрофанов. – При таком отце рисовать вовсе и не обязательно. Неужели наши с тобой дети не могут побывать во Франции за заслуги своих родителей? Или наши семьи этого не достойны?
Понимая, к чему клонит командир, Андрей терпеливо ожидал продолжения.
– Наука, – шутливо окликнул генерал. – Задача ясна?
– Ясна, – кивнул полковник. – Только что люди скажут?
– А им и незачем знать такие подробности. Это же не визит президента. Вряд ли отъезд делегации покажут по телевизору.
– Думаю, да, – согласился Тополевский.
– Наши дети и жены тоже талантливые. Давай, займись их поездкой, – подытожил Илья.
Через пару дней командир позвонил Тополевскому с дачи:
– Ну, как наши конкурсные дела, Андрей Васильевич?
– Если вы о Париже, все в порядке. Вашей жене и дочери следует сфотографироваться для заграничного паспорта.
– Ну, ты орел! – восхищенно цокнул командир и крикнул в сторону. – Ада! Не забудь сделать прическу, а то скажешь, что была не готова. Как куда? На паспорт для Парижа. Да, не шучу я, серьезно. – Генерал выдержал паузу и уточнил: – А второе задание выполнил?
– Какое?
– Твоя семья тоже едет, – напомнил он и, не дождавшись ответа, возмутился. – Ты так ничего и не понял! «Едут» это не вопрос, а приказ! И обсуждению он не подлежит! Исполнять!..
Слушая рассказ мужа, Маша не удержалась от колкого комментария:
– Ты смотри, как он о своих детях пекся!
– Не спеши с оценками, – остановил ее Тополевский. – Как раз в этих вопросах Митрофанов думал не только о своем интересе. Он достаточно делал, чтобы помогать детям наших офицеров. И с лечением, и с обучением в академии, и с назначением на космодром. Илья справедливо полагал, что армии нужны военные династии и всячески способствовал их появлению.
– Только что-то Бедоносова до сих пор на него зуб имеет.
– Особый случай. Эта выскочка другого отношения не заслуживает. Можешь представить, что она творила, если сумела вывести из себя даже меня. Она тогда достала всех. В том числе и командира…
…От работы Андрея отвлек телефонный звонок. Он отложил документ в сторону и снял трубку.
– Товарищ полковник, дежурный по космодрому капитан Тищук. К вам по личному вопросу рвется некто Бедоносова. Говорит, вы ее знаете.
– Наши дети в академии учатся вместе! – донесся из трубки истеричный женский голос.
Тополевский брезгливо поморщился и уточнил:
– А как эта особа попала на территорию режимной части?
– Приехала со школьниками в музей.
– Вот и пошлите ее… на экскурсию, – отрубил полковник. – И, пожалуйста, напомните, что по личным вопросам у нас принимает командир, причем по предварительной записи.
Бедоносова, бормоча что-то себе под нос, недовольно поднялась в музей. В холле она к своей радости обнаружила на одной из дверей табличку с надписью «Приемная». Лицо дамы расплылось от предчувствия удачи. Анна заглянула. Адъютант разговаривал с кем-то по телефону. Женщина протиснулась внутрь и покосилась на командирскую дверь. Табличка с фамилией Митрофанова заметно подняла ей настроение. Прапорщик, заметив движение ее глаз, встал и на всякий случай тактично перегородил гостье дорогу.
– На прием по личным вопросам записывает отдел кадров. Прием у генерала состоится во вторник, с пятнадцати часов.
– А я совершенно по другому поводу, – схитрила дама. – Мы привезли детей…
– Командир к ним только что выходил.
По лицу гостьи скользнуло разочарование: упустила шанс!
– Неужели так сильно шумели? – поинтересовалась она.
– Есть немного. Так ведь на то они и дети.
– Вот об этом я и хотела с вами поговорить, – шепотом пояснила она. – После экскурсии перед отъездом им нужно посетить… туалет.
– Все ясно, – сообразил прапорщик и выдвинул ящик стола. – Сейчас открою им командирский, – он вышел в холл.
Бедоносова тенью метнулась в кабинет Митрофанова. Тот работал с документами и не сразу поднял голову.
– Тебе чего, Николай? – с ноткой недовольства уточнил генерал.
– Илья Федорович, прошу прощение за беспокойство, – бойко начала активистка. – Хочу обратиться к вам по старой дружбе.
От этих слов генерала передернуло. Сзади Анны появился рассерженный адъютант и пристыдил:
– Как вам не совестно, немедленно выйдите! Кто вам позволил мешать командиру?!
– Не трогайте, у меня больная рука! – приготовилась к обороне активистка. – Мы старые знакомые с генералом, он джентльмен и не оставит меня в беде.
Митрофанов, насупившись, хранил молчание.
– Илья Федорович, мне требуется ваша помощь!
Командир поморщился, выразительно посмотрел на прапорщика и жестом отпустил его. Бедоносова спешно прошла и села напротив.
– Илья Федорович, вы ведь знаете, что старший сын Тополевского в этом году выпускается из академии?
– Вы пришли сообщить мне эту новость?
– Нет. Просто Денис учится вместе с моим сыном. И я надеюсь, служить мальчики тоже будут вместе.
– Надейтесь, – генерал опустил глаза в документы.
– Вы мне это твердо обещаете? – с вызовом уточнила Анна, но, понимая, что ее тон слишком резок, стала заискивать: – Вы же знаете, как нам дороги дети. Я всю жизнь отдала общественной работе, заботясь исключительно об интересах других…
– У вас все?
– В общих чертах…
– Тогда всего доброго, – Митрофанов углубился в чтение.
– А как насчет сына? – голос дамы задрожал от бессилия.
– Будьте уверены: лейтенанты российской армии не остаются без места службы. Не беспокойтесь, ваш сын обязательно будет служить!
Анна просияла и, почти кланяясь, засеменила к выходу.
– Служить будет, но не на космодроме… – едко завершил свою мысль генерал, едва хамка вернулась в приемную, – …а очень далеко от него, – сквозь зубы недобро процедил он и снял телефонную трубку.
Бедоносова промчалась мимо прапорщика, едва не сбив того с ног. Николай так и не успел высказать ей заготовленную тираду. В бессилии махнув рукой, он продолжил работу.
Экскурсия в музее близилась к завершению. Маша остановилась перед капсулой, в которой в космос отправляют обезьян. Школьники окружили аппарат и с интересом рассматривали его устройство.
– Ребята! Кто из вас может догадаться, каким образом наши космонавты питаются на орбите?
Дети стали размышлять вслух:
– У них под креслом сумка с продуктами, а доставать запасы научились еще на земле.
– Холодно.
– Они вообще не едят!
– Морить космонавтом голодом – не гуманно.
– Я знаю, – уверенно выкрикнула веснушчатая девчушка. – Они едят через эти вот трубочки. Я по телевизору видела.
– Умница, – Маша поаплодировала догаде. – По одной из них поступает пища, по другой – жидкость. Твой товарищ был прав: обезьянок заранее учат этим нехитрым навыкам.
– Условный рефлекс, – со знанием дела уточнила девочка.
Маша с удивлением посмотрела на нее:
– Откуда ты знаешь?
– Машка у нас дрессирует всех подряд. Она будет биологом!
– И буду! – едва не расплакалась девочка.
– Так ведь это здорово. Представляете, моя тезка вскоре станет ученым с мировым именем и займется подготовкой к полетам наших хвостатых космонавтов! А пока мы попросим ее придумать имя обезьянке, которая уже готова стартовать, – Маша улыбнулась и хотела погладить гостью по голове, но та решительно отстранилась.
– Не буду! Заставлять беззащитных животных лететь в космос – жестоко и несправедливо. Это просто издевательство над ними!
Установилась тишина. Одноклассники замолчали в ожидании продолжения и с интересом следили за полемистками.
– Не вы ли только что сказали, что программа биологических исследований в космосе существует только в нашей стране?
– Было такое.
– А не потому ли, что во всех цивилизованных странах эксперименты над животными запрещены?
Девочка с вызовом посмотрела в глаза экскурсоводу. Та на мгновение растерялась, но честно призналась:
– Пожалуй, ты права.
– Вот! – торжествовала Маша-школьница.
Ребята с уважением поддакнули и, словно по команде, подтянулись ближе, в ожидании аргументированного ответа сверля взглядами хозяйку музея. Та задумалась:
– Маша, ответь честно, как ты относишься к тому, что биологи и врачи испытывают на животных лекарства?
– Плохо отношусь! – с вызовом бросила девочка.
– Но, если этого не делать, многие люди просто умрут, – спокойно заметила ее визави. – Ученые проводят эксперименты, чтобы победить болезни. К сожалению, для этого приходится жертвовать жизнью животных. Это горько, больно, но иного выхода нет. Или пусть люди умирают от рака или СПИДа?
В зале установилась пронзительная тишина. Одноклассники с сочувствием смотрели на подружку, губы которой тряслись от напряжения. Она вдруг расплакалась и крикнула:
– Так не честно! Люди умирать не должны, но умирают!
– Ребята, познакомьтесь пока с макетами космических аппаратов, – предложила Маша, обняв девочку за плечи. – Только, пожалуйста, учтите, если вы их сломаете, вашим друзьям и знакомым больше будет ничего смотреть и трогать.
– Так их что ли и трогать можно? – удивился толстяк.
– И можно и нужно, только осторожно, ведь они хрупкие.
Маша присела возле девочки, вытерла ей слезы и посмотрела в глаза.
– Машуня, не плачь. Ты подняла очень важную проблему. Над ней давно уже работают ученые всего мира. Ты поскорее расти и помогай им. У тебя доброе сердце, а это значит, ты многое сумеешь.
– У меня мама умерла от рака, – всхлипнула девочка.
– Прости, я не знала, – Маша уткнулась в детское плечико.
– Но животных все равно жалко, – доверчиво призналась юная тезка.
– Хорошо, что ты это понимаешь. Когда вырастешь, наверняка сумеешь решить эту проблему как-то иначе. Так? – женщина вытерла слезы на бледном детском личике и пощекотала гостье кончик носа.
– Я постараюсь, – улыбнулась сквозь слезы та.
– Хочешь попасть в лабораторию, где обезьян готовят к полету?
– А можно?
– Тебе – да. На днях очередной запуск спутника, животные проходят завершающие операции. Я сегодня же договорюсь с твоим отцом и познакомлю тебя с сотрудниками лаборатории и хранителем тамошнего музея. Будешь приходить, когда захочешь, и помогать, если понравится.
Девочка слушала и благодарно кивала в ответ. Плакать она перестала и остаток экскурсии ходила за Машей буквально по пятам. Простившись с ребятами, журналистка проводила их к выходу. У двери ее уже караулила Бедоносова.
– Машенька, удели мне минутку своего драгоценного времени, –учтиво попросила она.
– Слушаю вас.
– Для начала позволь немного покритиковать последний сюжет с утренника, где ты сняла свою лучшую подругу.
– Я хорошо помню эту программу, – прервала ее Маша.
– Поверь моему опыту, другим детям обидно: они тоже хотели попасть в телевизор.
– Анна Алексеевна, я в курсе, что в другую смену работали именно вы, и на вопрос, почему я снимала Арину, отвечу честно: мы показываем только лучшее.
– Выходит, хорошо работает только Карина?
Маша посмотрела на нее с сожалением:
– Кто как работает, судить не мне. На то есть руководство, коллеги и родители. Вот они-то и позвонили в студию, предложив снять сюжет об утреннике Карины. Какие ко мне претензии?