полная версия

Олег Евгеньевич Царьков
Математическое моделирование исторической динамики

Основным аргументом в спорах о причинах некомпетентности военных профессионалов является тезис С. Хантингтона о „взваливании гражданскими своих функций на военных”, что, мол, отвлекает последних от выполнения их прямых обязанностей. По его мнению, задачей военного профессионала являлось и является подготовка к войне и ее ведение, и не более. Но прогресс влечет за собой лавинообразное усложнение боевых действий, связанное с применением в нарастающих масштабах все большего количества вооружений и различной аппаратуры. Следовательно, в военную сферу вовлекается все большее число лиц, имеющих опосредованное отношение к боевым операциям.

Специфика индустриального века и контроль со стороны гражданского общества стали причиной вовлечения в военное строительство большого количества представителей гражданского общества. Наряду с ними, значительное число военных профессионалов отрешено от исполнения своих непосредственных функций. Они занимаются хозяйственными делами⁸⁸⁴ в составе министерств и штабов, различных управлений, аппаратов министерств и ведомств и, следовательно, вовлечены в политику, которая большей частью строилась на принципах близких связей и подкупа. Политики заручались поддержкой избирателей, обещая им индивидуальные льготы и преимущества, порой в виде небольших услуг, любезностей, а то и прямых денежных выплат. Но чаще всего это были предложения дать работу в государственных учреждениях типа почтового ведомства или таможни. Такие возможности по формированию поддержки имели серьезные последствия в виде коррупции во власти, когда политические воротилы и члены конгресса снимают сливки с тех ресурсов, которые находятся у них под контролем.

Некоторым историческим формам коррупции и подкупа на федеральном уровне был положен конец, но принципу „ходить вокруг денег” никуда не делся. Хотя американские политические партии больше не раздают в массовом порядке государственные должности своим преданным политическим сторонникам и жертвователям, как об этом писал О’Генри, важные дипломатические посты по-прежнему распределяются среди главных доноров избирательных кампаний. Никуда не исчезла торговля политическим влиянием в обмен на деньги. В настоящее время она вполне легальна⁸⁸⁵, и устранить ее стало намного сложнее, поскольку реципрокативные отношения выпадают из юридического определения взятки. Именно на этом казусе построена американская индустрия лоббирования.

Правила противодействия открытому протекционизму и семейственности в американском обществе официально никто не отменял, чтобы воспрепятствовать их повсеместному распространению. При этом реципрокный альтруизм продолжает расти, как раковая опухоль, и достигает угрожающих размеров. Группы с общими интересами как метастазы проникают во власть, развращая и подкупая её представителей. Бурный рост таких групп и лоббистских сил в Вашингтоне вызывает изумление. В 1975 году там существовало 175 зарегистрированных лоббистских фирм, а спустя десять лет их стало 2500. К 2009 году число зарегистрированных лоббистов увеличилось до 13700, и они ежегодно тратят 3,5 миллиарда долларов. В то же время число корпораций, получающих военные заказы, со времён „холодной войны” с трёх тысяч до сотни, а из трёх десятков военных программ была реализована только одна. Естественно, что этот результат показывает эффективность контроля гражданского общества над военным профессионалами, большинство из которых более таковыми уже не являются, предпочитая зарабатывать на военных заказах.

В результате доминирования субпассионариев общественный организм начинает разлагаться: фактически узаконивается коррупция, растёт преступность, армия теряет боеспособность, к власти приходят циничные авантюристы, играющие на настроениях толпы. Этнос утрачивает свою резистентность и может стать легкой добычей своих более пассионарных соседей. До их появления наблюдается отрицательный прирост населения. Процесс депопуляции частично тормозится за счет притока представителей периферии и/или иммиграции, представители которых зачастую начинают доминировать в общественной жизни. Фаза обскурации предшествует гибели этнической системы или ее переходу в состояние этнического гомеостаза, причем гомеостаза может достичь лишь незначительная здоровая часть этноса, сохранившаяся в “кровавом мраке обскурации”.

§50. ТРАДИЦИОННЫЕ ЭЛИТЫ

"… в Британии говорят, что военное министерство всегда готовится к последней войне" (У. Черчилль)

Не все группы лиц в равной степени способны к самоорганизации для коллективных действий. Следовательно, те из них, которые добиваются власти, не всегда представляют весь народ. Они представляют наиболее организованную и наиболее состоятельную (что зачастую одно и то же) часть общества, узурпируя права остальных сограждан. Подобная предвзятость мнения неслучайна, поскольку она почти неизменно противоречит интересам слабо организованных масс, которые часто бедны, плохо образованы и находятся на обочине общества. Таким образом, основной аргумент о вредоносности⁸⁸⁶ групп с частными интересами связан с искаженным представлением о них. Она основана на тезисе о том, что реальная практика демократии не имеет никакого отношения к ее популярному имиджу как государства „народа, для народа и именем народа”. Это проистекает из того, что политические результаты только частично соответствуют общим предпочтениям в силу очень низкой сознательности гражданского общества и слабого его участия в политическом процессе. Вследствие этого реальные решения принимает гораздо меньшее число высокоорганизованных групп, состоящих из людей с частными интересами, совокупность которых можно определить, как элиту.

До тех пор, пока блоки управления способны действовать рационально и удерживать систему на эволюционной траектории, они полезны. Их постепенная дисфункция не проходит бесследно для системы и проявляется в форме ротации элит. В IV части рассматривалось в отдельности связь трёх структурных переменных – численности податного населения и элиты , связанных с редистрибутивным ресурсом этническим системы. Она отличается от модели (50) тем, что численность элиты (количество КВ) сдвинуто во времени относительно общей массы населения (ЕО). Вторым важным показателем является легитимация, которая в условиях инерционной фазы определяет предел принуждения, которое элита способна применить по отношению к своим согражданам. При небольших значениях степень принуждения пропорциональна w. С ростом численности элиты потребление ресурсов он достигает некоторого предела, то есть начинает потреблять весь избыточный продукт, чем то, что произведено. Это явление является критической точкой превращения государства для народа в „государство для себя” (народа для государства).

Поскольку способность отчуждать ресурсы также подвержена закону уменьшения отдачи, количество КВ уменьшается пропорционально снижению числа ЕО. В результате сокращенного воспроизводства элита постепенно вырождается за счёт ограничения роста, потери элитарного статуса и обретения маргинального статуса или эмиграции. По этим причинам имеется несколько сценариев поведения элиты. „Просвещённая” элита будет стремиться соблюдать ограничения (61) и (62.1-3), чтобы в момент бифуркации перескочить на новый технологический уровень. Естественно, что её представители осознают необходимость изменений и готовятся к этому, приобретая необходимые в будущем знания и умения.

Основной проблемой для „просвещённой” элиты является необходимость самоочистки подсистемы управления от ненужных элементов. Самый очевидный способ отличить „полезное” сообщество от групп эгоистов. Одним из критериев такого отбора может быть пассионарность⁸⁸⁷, а у второй – своекорыстный интерес. Эта группа представляет собой лоббистскую организацию, преследующую выгоду. Ее единственная цель заключается в получении выгоды себе и своим сообщникам. Чисто формально такое разграничение не выдерживают тщательной проверки, ибо благотворительность и корысть являются относительными понятиями. Они не могут быть чётко разграничены в конкретных условиях. Например, группа, претендующая на добродетель, может на деле исказить общественные приоритеты, забрав ресурс, необходимый для других целей. С другой стороны, наличие своекорыстных целей у эгоистического сообщества вовсе не означает, что его требования являются незаконными и необоснованными. Соответственно, результат достигается благодаря тому, кто лучше умеет влиять на общественное мнение, т.е. презентовать информацию.

Ощущение того, что демократический процесс извращен или украден, существует не только на обоих концах политического спектра США⁸⁸⁸. Их представители считают, что лоббисты групп с особыми интересами оказывают неправомерное политическое влияние на власть в целях получения выгоды любыми способами. Отлаженная политическая система ставит своей целью смягчение поляризации политических сил и содействует принятию таких мер и решений, которые соответствуют интересам как можно большей части населения. Но когда поляризация входит в столкновение с мэдисоновской системой сдержек и противовесов, результат становится исключительно разрушительным. Причина в том, что есть очень много сил, которые могут наложить вето на решение, способное устранить проблему.

Американская политическая система постепенно клонится к упадку, потому что ее традиционный механизм взаимоограничения властей закостенел. При острой политической поляризации сформировавшаяся децентрализованная структура власти оказалась не способна представлять интересы большинства избирателей. В этих условиях Законодательная власть ревностно охраняет свое прерогативы на законотворчество, а сообщества и группы с частными интересами усердно совершенствуют свои навыки по её подкупу. Отсутствие последовательности и внутренней согласованности в законодательных органах и правовой системе в свою очередь порождает огромный, постоянно расширяющийся и зачастую неподотчетный государственный аппарат. Он функционирует в интересах групп с частными интересами и других сообществ, которые даже в своей совокупности не составляют американский народ.

Данное явление описывает ситуация, когда условия (60-62) не выполняются⁸⁸⁹. Поскольку перед системой стоит неизбежная катастрофа сборки, элита может вести себя по-разному. В одном случае, она может попытаться удлинить срок своего существования за счёт резонансного эффекта или увеличения частоты колебаний, в другом – ускорить агонию. Пусть редистрибутивные ресурсы подсистемы управления представляют балланса доходов и расходов общесистемного продукта. Поскольку переход на новый технологический уровень невозможен, он расходуется на содержание элиты и поддержание эффективности производства. В связи с тем, что жизнеспособность системы зависит от работоспособности базовых элементов, её элита заинтересована в поддержании воспроизводства ЕО. Любое их увеличение способствует росту числа КВ, которое, в свою очередь, повышает целостность системы.

При переходе в инерционную фазу развития численность популяции достигает демографической вместимости и останавливается. В то же время благодаря фазовому сдвигу, элита продолжает количественно расти, что в перспективе означает сокращение удельных доходов даже при стабилизации численности. Следствием из II аксиомы Четвертакова является необходимое условие для исполнения умственного творческого труда управления, которое заключается в удовлетворенности КВ во всех потребностях более низкого уровня. Компенсируя возникший дефицит, элита начинает присваивать ресурсы, предусмотренные для поддержания эффективности. Ранее мы уже рассматривали различные модели редистрибуции излишков продукта, где они накапливались (§18), потреблялись элитой (§32, 33) или шли исключительно на развитие (§40).

Предположим, что каждая „корпускула власти” потребляет необходимые ресурсы, а их излишек передает системе. В таком случае объём ресурсов, находящихся в распоряжении системы в момент времени при , определяется формулой . С учётом (24), (26) и (56) получаем следующую систему уравнений:

(62)

где , при условии, что и .

В зависимости от соотношения параметров развитие этнической системы проходит по одному из трёх сценариев, которые, в конечном счёте, приводят к катастрофе сборки и отличаются лишь скоростью „вымирания” элиты. При возникает „потестарная” модель, изображённая на рис. 37, где элита потребляет весь избыточный продукт и приводит к тому, что демографическая вместимость неуклонно снижается, а численность КВ растёт.

Рис. 37. Динамика потестарной элиты

В определённый момент (со сдвигом на ) она стабилизируется, а затем начинает неуклонно снижаться вследствие перманентного уменьшения числа ЕО и усиления внутриэлитной конкуренции. Её следствием является падение легитимности власти. При некоторых соотношениях параметров элита не может получить установленную норму продукта и вымирает (или эмигрирует). В остальных случаях изъятие продукта становится настолько большим, что изымаются запасы „нулевого цикла”. В результате этого численность ЕО уменьшается, вследствие чего среди элиты возникает ожесточенная конкуренция, ведущий к сокращению количества КВ.

В случае и реализуется сценарий „ответственной” элиты, которая стремится максимально затянуть инерционную фазу. После прохождения фазы надлома рост численности нижней страты создает достаточную ресурсную базу, позволяющую элите численно расти параллельно с ростом доходов государства. Однако поскольку элита растет, то все большее количество извлеченного продукта идет на то, чтобы поддерживать ее потребление на минимальном уровне, и доля продукта, направляемая на поддержание демографической вместимости, этнической системы начинает уменьшаться.

В определённый момент содержание элиты начинает превышать её доходы, вследствие чего она начинает присваивать ресурсы, предназначенные для поддержания системы. Таким образом, поведение системы почти повторяет траекторию , изображённую на рис. 38. Однако, у неё имеется одним отличием: вырождение системы в потестарное общество происходит несколько быстрее, чем в модели (56). При и наблюдается циклическая траектория, изображённая на рис. 38. Она возникает в тех случаях, когда и зависит не столько от начальных условий, сколько от значений параметров. Вследствие этого этническая система периодически переходит к „потестарной” модели, а затем на некоторое время вновь возвращается на инерционную траекторию.

Рис. 38. Ответственное поведение элиты на инерционной стадии.

Модель (62) основывается на соображении, что показатель демографического роста является постоянной величиной независимо от времени и технологии. Для инерционной фазы это предположение является справедливым. Однако, при анархии, возникающей в фазе надлома при потере управления, или при дисфункции подсистемы управления, оно не является верным. Другим допущением модели является равенство демографического прироста в разных стратах, что тоже не всегда имеет место. Поскольку в условиях единой технологической платформы показатель регенерации населения безотносительно к социальной страте одинаков, резонно предположить, что демографический прирост элиты равен , а остального населения . В этом случае модель при сохранении тех же самых ограничений приобретает форму:

(64),

где , при условии, что и .

Компенсация потерь „нулевого цикла” при ограниченном демографическом росте (§18) определяется неравенством из которого следует, что в периоде должно быть не более шести циклов. В этом случае состав элиты не будет обновляться, и она превратиться в закрытую корпорацию, численность которой будет постепенно уменьшаться с интенсивностью .

Если для (64) выполняется неравенство , возникает процесс, при котором численность нижней страты опережает рост элиты. Это означает, что при соблюдении этого неравенства система будет удерживаться на инерционной траектории до момента бифуркации. Поскольку значения целостности системы удовлетворяет уравнению можно определить, что для удержания системы в состоянии равновесия на инерционной фазе легитимность элиты должна удовлетворять неравенству:

(65).

При удлинении периода также возникает необходимость компенсации демографических потерь за счёт социальных лифтов, т.е. инкорпорации части ЕО в состав КВ. При этом, чем длиннее цикл, тем выше эта необходимость. Для индустриального периода эта величина составляет ), где – длительность нахождения у власти одного поколения элиты. Наличие такого социального лифта позволяет снизить легитимность элиты до нужного значения.

Из неравенства (29) следует, что затягивание инерционной фазы возможно в случае, если выполняется условие Данное неравенство выполняется при значениях , что означает приток населения извне (колонизацию), высокую степень накопления запасов. Поддержание этого режима требует ускоренной смены поколений традиционной элиты, что возможно только при быстром экстенсивном росте системы⁸⁹⁰. В противном случае элита не может удержать власть и заменяется альтернативной или гибнет вместе с системой.

Параметр , определяющий технологический уклад системы, позволяет установить её физическую границу l. Параметр определяется социальной практикой сообщества и дифференцирует уровни потребления КВ и ЕО. В этих условиях единственным параметром, поддающимся внутрисистемному управлению, является доля изымаемого продукта. Изменяя её значение, регулятор может существенно влиять на жизнеспособность этносоциальной системы и использовать резонансный эффект и перезапустить её, что уже неоднократно делалось на протяжении ХХ века⁸⁹¹.

§51. РОТАЦИЯ ВЛАСТИ

„Когда знать беднеет, а всякий сброд начинает обогащаться, – это признак разрушения государства, это конец всему” (А. Франс)

Управленческий детерминизм, который складывается на эволюционной стадии развития общества, мультиплицированный энтропийным эффектом, ограничивает возможность своевременного принятия такого решения традиционной элитой. По этой причине в рамках социальной системы возникает механизм смены элит, позволяющий „сбрасывать” накопившуюся среди управленцев энтропию на маргинальные элементы. Однако, только системы с высоким уровнем престижа способны поддерживать такое энтропийное явление, как внутрисистемная конкуренция.

„Обновление” традиционной элиты за счёт социальных лифтов является следствием автоколебаний системы. Наиболее известным из них являляется институт средневековый аноблирования⁸⁹², который в соответствии с законом нарастания энтропии он через некоторое время выродился в коррупционный механизм, дискредитировавший эту идею. Для наследственной элиты с низким коэффициентом „обновления”⁸⁹³ длительность нахождения одного поколения определяется неравенством:

(66.1),

для механизма кооптации⁸⁹⁴ он будет равен:

(66.2),

для различных типов⁸⁹⁵ „народовластия”⁸⁹⁶

(66.3),

а для тоталитарной демократии⁸⁹⁷

(66.4).

Неравенства (66.1-4) позволяют сделать вывод, что степень замыкания элиты влияет на длительность её нахождения у власти: чем более она замкнута, тем короче её эффективность и меньше у неё возможностей удержать систему на устойчивой траектории. Этот эффект особенно заметен при анализе динамики демократических институтов. Если в начале XIX века обычным считался ротационный срок для выборных органов в 2-3 года, то уже к концу века он увеличился до четырёх лет. В следующем веке период в 8-12 лет считался нормальным и даже был законодательно оформлен в виде конституционных ограничений. Начало третьего тысячелетия удлиноло срок нахождения лидеров у власти до двух десятилетий.

Даже самое ответственное поведение элиты при отказе от смены технологической платформы приводит к затуханию самоколебаний системы и увеличению её хрупкости. Прогрессирующая некомпетентность кадров, засилье балластных элементов и нарастающий дефицит ресурса⁸⁹⁸ ведут к полной дисфункции подсистемы управления. Стагнирующий „Большой Брат” начинает генерировать связанные круговой порукой „стаи”, которые живёт сегодняшним днём. В мировой истории подобное мародёрство трансформирует значительную элиты в клептократию⁸⁹⁹. Особенно много информации о подобных явлениях относится к периодам экспансии цивилизации: возвышению Рима, крестовым походам, Великим географическим открытиям, эпохе первоначального накопления⁹⁰⁰ капитала. Как правило, накануне этих событий происходил коллапс части блоков подсистемы, и происходила их замена на новые.

В §32 была рассмотрена модель взаимодействия двух уровней элиты, условно названных вассалами и магнатами. Их анализ показыает, что в условиях равновесия на нижнем уровне происходит опережающее накопление ресурсов. Возникновение дефицита ресурса и переход к потестарной стратегии приводит к тому, что, опираясь на центральную власть, магнаты первыми начинают расхищать ресурсы системы. Осознание невозможности сохранения status quo деморализует дееспособные элементы подсистемы управления⁹⁰¹, что сказывается на общем престиже системы Блоки IV и V первыми прекращают функционировать в должном порядке, что приводит всю систему к дисфункции, а магнатов к делигитимизации.

Действия элитных групп с эгоистическими интересами имеют катастрофический результат для экономики и в конечном счёте приводят к развалу вдасти. Например, долговременный экономический спад в Британии на протяжении ХХ века, показал⁹⁰², что демократия на инерционной траектории имеет тенденцию генерировать новые сообщества и группы со своими особыми интересами, которые вместо занятий экономической деятельностью с целью создания материальных благ используют политическую систему для извлечения льгот и привилегий для себя. Эти преференции по большей части непродуктивны и дорого обходятся этносоциальной системе, однако проблемы коллективных действий мешают пострадавшим организоваться и выступить на борьбу с конкретной злонамеренной активностью. Её акторы, наоборот, гораздо быстрее объединяют усилия для отстаивания своих интересов и действуют очень эффективно. В результате общество становится более пассивным, и остановить этот процесс может лишь мощное потрясение, такое как война или революция.

Несмотря на это, „вестминстерская система”, укоренившаяся в Великобритании после Славной революции, является одной из самых дееспособных систем в мире демократии, потому что в своей чистой форме она порождает гораздо меньше игроков, обладающих правом вето. Британия считается демократией не только потому, что ее граждане обладают возможностью влиять на государственную власть, периодически избирая парламент, но и традиционной свободе средств массовой информации, которые формально не входят в официальную политическую систему. Во всех остальных отношениях вестминстерская система концентрирует власть, а не распространяет ее. Она формирует государственную власть и правительство с гораздо более обширными полномочиями, чем в США.

Работоспособность системы наглядно прослеживается в процессе формирования, утверждения и исполнения национального бюджета, который составляет не парламент, а государственные служащие-профессионалы в соответствии с инструкциями кабинета и премьер-министра. Они представляют бюджет в палату общин, которая принимает решение о его утверждении (или отклонении) путем голосования. Обычно это происходит в течение одной-двух недель после его опубликования правительством. В США процесс формирования бюджета совсем иной, поскольку основные бюджетные полномочия предоставлены конгрессу. Административно-бюджетное управление Белого Дома не имеет формальных полномочий по утверждению бюджета, и является по своей сути лоббистской организацией, поддерживающей приоритеты президента. Бюджет проходит через целую вереницу комитетов, и этот процесс занимает несколько месяцев. В итоге на ратификацию в две палаты попадает продукт многочисленных сделок с отдельными их членами конгресса, которые заключаются с ними ради получения поддержки. Если партийная дисциплина слаба, руководство конгресса не может заставить своих коллег следовать своим предпочтениям. Таким образом, лсновной инструмент государственной власти в США представляют собой крайне децентрализованный процесс, в котором отсутствует стратегия в отличие от Британии.

Публичность процесса утверждения бюджета в США и отсутствие ограничений по времени дают лоббистам и группам с частными интересами массу возможностей для оказания своего влияния. Этот процесс является не единственной особенностью функционирования государственного аппарата СШа, серьезно отличающийся от других демократических стран в плане возможностей по наложения вето. В отличие от многих стран Европы⁹⁰³, в американской системе должность председателя влиятельного комитета дает ему в руки огромные полномочия по внесению изменений в законодательство, в связи с чем он становится объектом мощного лоббирования со стороны групп с частными интересами.

Как уже отмечалось выше, локальные элиты „сидели и сидят на земле”⁹⁰⁴, в то время как надстройка, состоящая из множества конкурирующих групп, балансирует наверху. Оперируя блоками I-III, вассалы формируют оппозицию, легитимность которой в определённый момент становится выше. В целях самосохранения центральная элита всеми способами пытается удержать власть, поддерживая свой престиж. Когда ресурсы заканчиваются, её часть вступает в сговор с оппозицей, чтобы встроится в грядущий⁹⁰⁵ порядок. Вследствие этого её часть тем или иным образом инкорпорируется в состав новой подсистемы управления и обеспечивает преемственность власти.

Естественно, что полная смена власти происходит только при условии дефрагментации и/или разложения центральной элиты. Лишившись внешних источников поглощения внутрисистемной энтропии, она начинает искать пути для изъятия необходимого ресурса для синхронизации системы силовыми методами. В этих условиях подсистема управления в поисках ресурса начинает заниматься каннибализмом⁹⁰⁶, пожирая продуктивные элементы собственной системы. Такая тактика не только провоцирует рост числа иждивенцев и уводит базовые элементы в тень, но и провоцирует их на активное противодействие. Нидерландская, Английская и Великая Французская революции, а также война за независимость США начинались вследствие попыток центральной власти ввести новые налоги⁹⁰⁷.

Перезапуск системы начинается с „мобилизации” всех системных элементов, при которой управление принимает форму диктатуры и избавляется от балластных элементов и интенсифицирует процессы редистрибуции и унификации. Повышение степени эксплуатации приводит к обнищанию и оттоку населения, вследствие чего ухудшаются условия его воспроизводства. В результате упрощения цепочек разделённого труда имеет место отток капитала. Через некоторое время диктатура начинает отставать от „нормально функционирующих” иерархий и сокращает своё многообразие. В определённый момент возникает прямое противостояние между властью и остальными элементами системы, вследствие чего падает её престиж.

Сверхэксплуатация обрекает систему на стагнацию, вследствие чего обостряется социально-политическая обстановка. Она порождает радикальные настроения, которыми используют экстремистски настроенные маргиналы⁹⁰⁸ и/или агрессивные соседи. Падением диктатуры приводит к установлению режима тоталитарного толка, который реализуется через стратегию „фюрерства”. Она основывается на межлистностных отношениях между „отцами народов” и их доверенными лицами. Стратегия игнорирует социальный статус акторов процесса и позволяет проводить преобразование без оглядки на традицию. Главным результатом такой реформы является изменение значения за счёт внутренних резервов системы⁹⁰⁹.

Придерживаясь доктрины „Общественного договора”, „общество имеет законное право вернуть себе утраченные свободы” и реализует его. В случае победы новая элита занимает место „слуг народа”, сменив прежнюю власть. Она использует две базовые стратегии, одна из которых представляет собой режим амнистии⁹¹⁰, а другая заключается в провокации⁹¹¹, которая окончательно дискредитирует⁹¹² свергнутую элиту. Несмотря на кажущееся внешнее различие оба метода ведут к ликвидации верхней страты. Она происходит в тот момент, когда легитимность оппозиции превысит престиж центральной власти, т.е. при таком значении , при котором при

В этом случае справедливо неравенство . Пусть – соотношение численности элит. В этом случае переворот, революция или путч будут успешны при снижении легитимности магнатов до показателя . На инерционной траектории в точке равновесия (§32) она равна . Откуда следует, что легитимация элиты для игнорированя оппозиции должна быть выше 0.5. Из (29) можно получить граничное условие для её инициации. Из него следует, что для активного противодействия магнатом число вассалов должно превышать значение

(69).

При показателе демографического роста элиты⁹¹³ получаем, что революционная ситуация возникает в момент , где – момент, когда сформировалась ИИМ и возникла существующая форма власти.

Новый режим в целях укрепления своей легитимности осуществляет переход от чрезмерно жесткой эксплуатации к временной недоэксплуатации. Уравнительные меры, предпринимаемые в время социальных революций, вызывают стихийные процессы разрушения разделения труда и на всех иерархических уровнях управления. Они порождают структурные разрывы, приводящие к изменению , например,  частичную натурализацию хозяйства. Их ликвидация играет важную роль в последующей политике нового режима, который использует балластные элементы системы в качестве доноров для её кардинальной перестройки.

На начальном этапе обновлённая подсистема управления комплектуется представителями оппозиции, представляющей локальные элиты. Будучи высокосолидарной и относительно однородной общностью, сформировавшейся в среде локальных элит, её представители легко перенимают управление интегратором . Опираясь на базовые элементы, они достигают определённых успехов в борьбе с внутрисистемной энтропией. В результате этих улучшений плотность популяции в центре растёт до предела насыщения, а соперничество между базовыми элементами увеличивается.

Вследствие недоэксплуатации общий и прибавочный продукты системы снижаются, их становится недостаточно для содержания новообразованной элиты. После того, как в процессе большинство пассионариев „сгорает” в процессе перестройки интегратора , происходит возврат к „нормальной” эксплуатации. Сохранившиесе в составе элиты пассионарии и примкнувшие к ним субпассионарии формируют новые КВ, постепенно устанавливают необходимый уровень потребления и восстанавливают численность. Вследствие этого тоталитарный режим постепенно „демократизируется” и возвращается на эволюционную траекторию с видоизменённым интегратором и более низким уровнем энтропии.