полная версия

Олег Евгеньевич Царьков
Математическое моделирование исторической динамики

§21. ПРОДУКТИВНОСТЬ

“Нет необходимости заглядывать в „черный ящик”, чтобы рассчитать разнообразие, которое

он потенциально может создать” (С. Бир)

Теоретическая военная мысль всегда находится на острие науки, поскольку обеспечение безопасности является второй древнейшей профессией после проституции. В силу своей природы она всегда находится на острие естествознания, часто стимулируя наиболее передовые разработки. В настоящее время концепция военного искусства выделяет пять этапов: ранний период (до середины XVII века), классический (середина XVIII- ХIХ вв.), войны на истощение (середина ХIХ в.-30-е годы ХХ в.), блицкриг ( 30-е гг.– конец ХХ века) и войны IV поколения (современность)⁴¹⁸. Каждый из этих периодов связан с технологическим и социальным развитием конкретной эпохи, отражая не столько развитие производительных сил, сколько новые возможности. Так, в войнах классического периода произошёл переход к массовым армиям, вызванный изменением социально-демографических условий и мануфактурного производства. В эпоху войн на истощение решающей оказалась материальная составляющая, связанная с промышленной революцией и массовым производством. Блицкриг оказался возможен вследствие индустриализации общества, развития средств передвижения и связи. Новый этап войн характеризуется решающим значением информации и технологий, связанных с ней.

Технологические платформы доиндустриальных (аграрных) сообществ различаются только в деталях и, вследствие чего их влиянием можно пренебречь, строить и исследовать балансовые модели этносоциальных систем. В новое время (прогрессивизм) платформы также могут быть описаны линейной функцией, позволявшей проводить реконструкцию военных кампаний. Однако, если модель Пелопонесской войны можно построить по балансовой схеме, то война за Испанское наследство требует более сложного расчёта, учитывающего ряд новых факторов: логистику, социальную структуру общества, маневрирование войск и политические альянсы.

В две индустриальную и монополистическую эпоху количество факторов, определяющих ход конфликтов, нелинейно возросло и привело к возникновению новой дисциплины – исследованию операций. Моделирование войны на истощение потребовало учитывать научный и производственный потенциал участников, демографические и естественные ресурсы, социальное напряжение внутри общества и т.д. При анализе блицкрига появляется целый ряд новых факторов – пропаганда, маневренность и управляемость войсковых соединений, сплочённость общества и многое другое. Концепция четвёртого поколения войн превращает в поле боя все общество противника целиком и исключает понятие стратегического тыла: удары могут быть нанесены по любым уязвимым точкам, прежде всего критически важным объектам. В постиндустриальном мире изменение военных иноваций носит скачкообразный характер и реализуется в форме доктрины сетецентрической войны. Приведённый выше пример иллюстрирует насколько с углублением общественного разделения труда и научно-техническим прогрессом усложняются протекающие в обществе процессы.

Представление о „конкуренции” видов труда имеет место лишь при товарном производстве с позиции трудозатрат, является анахронизмом, унаследованным от марксизма. Более целесообразно их оценивать с точки зрения иерархий труда, которые могут регулировать потребление своих членов. В этом случае главным критерием становится производимый ими продукт, представляющий собой основу „реальной экономики”. Именно иерархии труда, а не отдельные люди заинтересованы в максимальной отдаче ресурса и инициируют „дух предпринимательства”, создавая нужную среду. С системной точки зрения она представляет собой диссипативную систему и удовлетворяет таким свойствам, как изоморфизм⁴¹⁹ и полнота⁴²⁰. Это позволяет сформулировать задачу управления, которая опишет её поведение по мере приближения к точке бифуркации и непосредственно в ней. Сначала определим воедино цель функционирования, координаты процесса и параметры, описывающие его.

В изобретательских задачах  целью  функционирования считается  получение минимального нежелательного эффекта в случае срыва движения системы по эволюционной траектории. Применительно к решению нашей задачи такой целью следует принять получение в процессе функционирования системы⁴²¹, каковой является иерархия труда, максимума пользы. Соответственно, координатой, характеризующей базис подобной системы, будет количество производимого продукта y⁴²². При этом система существует только тогда, когда имеет неотрицательный доход, т.е. Р ≥ Х. Выгода и убытки являются обратными величинами: если одна из них растёт, то вторая неизменно уменьшается. Функция полезности/выгоды/убытков иерархии труда, основой которой является определённый технологический уклад или платформа, в общем виде представляется формулами: Х= f(y) и Р = φ(y), где f(х) и φ(х) – алгебраические функции. В сложной системе значения Х и Р зависят не только от величины используемого ресурса, но и от других управляющих параметров⁴²³, то есть Х= f (y, α, β.…, Ω), Р= φ (у, α, β.…, Ω), где α, β.…, Ω –  управляющие параметры.

В идеале математическая модель предполагает знание всех отображений функций f(х) и φ(х) α, β.…, Ω, позволяющих точно описать модель процесса, что на практике представляется бесперспективным⁴²⁴. Использование математического аппарата теории катастроф позволяет упростить модель, используя минимум информации о функциях f(х) и φ(х). Учитывая, что система работает устойчиво при условии Р ≥ Х, её можно представить на рис. 2, где условно отмечены область положения системы (условно заштрихована) и четыре траектории функции полезности⁴²⁵, т.е. зависимости дохода Р от размера y. Каждая из них отличается набором управляющих параметров α, β.…, Ω.  При их плавном изменении кривые полезности сдвигаются, меняя область значения функции. При этом устойчивость работы, определяемая её единственным экстремумом, сохраняется, если находится в докритичной области катастрофы.

Будучи моделью социальных отношений, иерархия труда, как и любой социальный организм, обладает тремя базовыми потребности, связанными с поддержанием её жизнеспособности, обеспечением безопасности и воспроизводством. При реализации первой из них дисфункция иерархии труда наступает в случае, когда она начинает потреблять большее количество ресурсов, чем производит, т.е. её доход становится отрицательным. Как правило, это явление происходит вследствие снижения эффективности, то есть отдачи при переработке ресурса в продукт. Рис. 3 иллюстрирует ситуацию, каким образом это выглядит в фазовом пространстве.

Вследствие изменения функции полезности прежняя, устойчивая траектория становится неустойчивой. Однако, при определённом наборе управляющих параметров функция полезности иерархии труда изменяется и появляются другие устойчивые состояния, имеющие отрицательные значения, а разделяющее их состояние равновесия с положительными характеристиками является неустойчивым, то есть иерархия труда попадает в закритичную область катастрофы. Таким образом, в социально-экономической модели катастрофа означает изменение количества и качества состояний равновесия, в которых находится сложная система. Из этого следует, что существует некое множество критических параметров α*, β*…, Ω*, при котором она происходит, которые целесообразно определить заранее, чтобы предпринять меры по её преодолению.

Пусть Ω представляет собой издержки системы, связанные с её поступательным движением/освоением ресурса. Параметр g определим как выгоду/доход от реализации/использования единицы ресурса. В случае, если наша модель является градиентной системой⁴²⁶, скорость уменьшения издержек пропорциональна скорости роста. При наличии только двух управляющих параметров Ω и g и одной координаты y, определяющей траекторию движения, происходит «катастрофа сборки»⁴²⁷. Доказано, что в докритичной области она имеет только одно устойчивое состяние равновесия, а в закритичной – три: два устойчивых и одно неустойчивое. В этом случае траектория системы описывается канонической функцией цели:

М(y) =Ω 0.25 y⁴ – 0.5 αΩ y² – g y        (2),

где М(y) – потенциальная функция выгоды Р=φ(у) или убытка Х=f(x) применительно к конкретной социально-экономической задаче.

Докритичная и закритичная области состояния системы определяются следующим набором параметров для докритичной области:

αΩ ≤ 0, и αΩ ˃ 0, |g| ˃ 2αΩ (2.1)

Закритичная область возникает в случае, при условии, что

αΩ ˃ 0, |g| ≤ 2αΩ (2.2)

Определим экстремум функции М(y):

K= – = – +αΩy+g       (3),

где K – коэффициент пропорциональности, dy/dt – интенсивность роста дохода системы от освоения продукта y во времени⁴²⁸.

Если в исходной модели функция выгоды пропорционально растёт по мере освоения ресурса и достигает своего максимума, то во второй ситуации управляющий параметр g линейно убывает во времени до точки . Отсюда следует, что её можно представить в форме g=p-çt, где ç – коэффициент амортизации (морального и физического износа) технологической платформы. Данная функция отражает постепенную деградацию системы в связи с нарастанием её внутренней энтропии, которая накапливается вследствие структурных разрывов и увеличения числа балластных элементов. Кроме того, производительность платформы может постепенно снижаться в связи с уменьшением доступного ресурса и/или удорожанием его освоения.

Вследствие этого доходность системы, несмотря на затраты, растет более низкими темпами, чем в первом случае, а затем начинает снижаться. В точке k  она становится нулевой, а после неё отрицательной, т.е. система перестаёт функционировать и терпит катастрофу. На рис.4 отражены варианты решения дифференциального уравнения (3)⁴²⁹, описывающих поведение системы в двух ситуациях. Постепенное снижение отдачи технологической платформы было практически незаметно в доиндустриальном мире, поскольку процесс растягивался на века. После промышленной революции оно приобрело совершенно иную скорость в связи с тем, что помимо естественного износа машин появился фактор морального устаревания. Последующий научно-технический прогресс ускорил данный процесс, вследствие чего убывание управляющего параметра приобрело экспоненциальный характер, а, следовательно, время жизни системы по мере развития технологий постоянно сокращается.

Рис.

4

. Катастрофа сборки

Природа капитализма требует постоянного экстенсивного расширения. В противном случае система „закрывается” и дальнейшее разделение труда, обеспечивающее научно-технический прогресс замедляется. Вследствие этого внутри начинает накапливаться энтропия, которая ранее компенсировалась извне за счёт дальнейший экспансии. Результатом борьбы с ней становяться структурные разрывы в сложной иерархии труда, ведущие к её десинхронизации и последующим революционным переменам⁴³⁰. Они могут быть осуществлены как мирным путём⁴³¹, так и вооружённым⁴³².

Как уже отмечалось выше, особенность сложных систем заключается в том, что, достигнув уровня “сверхупорядоченности”, они в точке бифуркации реагируют на малейшие воздействия внешней среды совершенно непредсказуемо. Предугадать эту ситуацию и смягчить её последствия с использованием обыкновенной динамической модели невозможно⁴³³. Все её попытки проигнорировать или обесценить новые социально-экономические вызовы ведут к сокращению возможностей саморазвития, что весьма критично по мере приближения системы к месту бифуркации, где произойдёт смена аттрактора⁴³⁴. С помощью простейшей VSM-модели, связывающей технологическую платформу с производством ресурса, можно качественно оценить возможности её перехода с одной траектории на другую во избежание катастрофы. Определив критические для траектории параметры и варьируя время и интенсивность затрат, а также объём освоения ресурса можно попытаться сохранить целостность системы.

§22. ПОТЕСТАРНОСТЬ

„Могущество государя являет себя трояко: в победоносных войнах, в строгом и добродетельном правлении, в несметном богатстве” (Фома Аквинат)

Появление устойчивых торговых связей между вождествами в эпоху раннего энеолита привело к возникновению торговли. Осуществляющие её агенты прямо заинтересованы в получении доходов извне путём обмена с соседями. Этому способствовало далеко продвинувшееся разделение труда в ремесле и повышение продуктивности земледелия и скотоводства. Концентрация населения в плодородных долинах и „босерупианский эффект”⁴³⁵ способствовали интенсификации хозяйства и началу социального расслоения. Они стали основой для формирования социального пространства, в котором расстояние между личностями стало измеряяться частотой и интенсивностью их социальных взаимодействий. Постепенный и неуклонный рост имущественного неравенства привёл к тому, что от кровнородственных связей рода и клана сохранялись лишь оболочка и те функции, которые позволяли главе рода употреблять свои права в собственных интересах⁴³⁶ и присвоить результаты труда простых общинников. Они теряли свободу выбора, а глава и его ближайшии родичи накапливали своё имущество, прикрываясь традицией и религией.

Со временем спорадичная деятельность по координации труда превращается в традицию, а затем трансформируется в отдельную функцию. С этого момента начинается процесс изменения форм человеческой активности на разных уровнях иерархии труда, вслед за которым возникают новые виды потребностей. Выделение функции управления в условиях углубления разделения труда ведет к деформации отношений внутри традиционной общины. Она начинается с выделения функции знания/умения⁴³⁷ от других видов труда. При наличии запасов и распределяемых постоянно продовольственных норм жизнь происходит удовлетворение низших потребностей и переход к творчеству. Из него возникает и развивается ремесло: профессиональное разделение труда, требующее особого мастерства, без которого непосвященному человеку сделать отдельные предметы просто невозможно⁴³⁸.

С усложнением процесса производства лидер общины, а вслед за ним его помощники вынуждены постепенно увеличивать временные затраты на управление в ущерб своему хозяйству. Первоначально их потребности удовлетворяются за счёт общины на реципрокативной основе. Поскольку управленцы и мастера обладают монополией на знание, они со временем переходят к обмену и устанавливают плату за свои услуги. Она может быть различной – от подношения продуктов труда и помощи в хозяйстве бенефициара до его объезда соседей и проживания у них⁴³⁹. Позже он перерастает в фиксированный паёк⁴⁴⁰ или его эквивалент и представляет собой практическое решение задачи обеспечения низших потребностей для субъектов отделенного труда, в частности, профессиональных ремесленников и воинов.

Характерной чертой этого периода истории многих народов⁴⁴¹ стала сакрализация родовой знати и её вождя. Пережитки меритократии долгое время сохранялись у самых развитых народов Восточной Азии, включая Китай, Японию и Корею⁴⁴², которые при формировании бюрократии соблюдали понятия и традиции своего далекого прошлого. Выделение лиц «божественного происхождения» в отдельную группу и строительство ими храмовых комплексов таких, как Эриду в Месопотамии. Вокруг них стали формироваться первые объединения, представлявшие собой конгломерат плёмён и народов. Причиной такого явления следует признать не только манипуляцию общественным сознанием со стороны служителей культа, но и развитие товарных отношений. Стекаясь к храмовым центрам, окрестные жители представляли собой обширный меновой рынок. Его медленное поступательное развитие способствовало концентрации богатства в руках немногих и возникновению ремесленных посадов при храмах.

С ростом плотности населения и освоением им прилегающих территорий доля присвающего хозяйства в совокупном общественном продукте резко понижается. В связи с этим необходимость в лидере охотников резко сократилось, а значение знаний, связанных с земледелием стало ведущим.  Появлением всё новых видов оружия⁴⁴³ и фортификации постепенно снижает военную функцию лидера общины и требует от него решения производственных⁴⁴⁴ и организационных⁴⁴⁵ задач. В ходе этого изменения роль жрецов в жизни общества, как носителей практической и ценной информации безотносительно к их физическим данным и возрасту, постоянно росла. В этой трансформации немаловажную роль сыграл фактор „магии”⁴⁴⁶, связанный с монополией на тайное знание. От подобного воздействия на отдельных индивидов проистекает институциональное влияние жрецов на всё общество. Используя этот инструмент, они не только сохраняли, но и увеличивали своё идеологическое влияние на соплеменников, но и харизму. В эпоху позднего энеолита „люди знания” узурпировали власть, устанавливая теократию. Эту эпоху в Передней Азии можно смело назвать временем „господства храмов”⁴⁴⁷.

„Центр силы, знания и культа” – храм являлся одновременно крепостью и местом поклонения. Как правило, здесь происходили различные обряды и церемонии, значимые для всего окрестного населения. Часть его проживала в окрестных селениях и могла представлять автономные или полуавтономные сообщества, которые присоединились добровольно или были подчинены силой. Общую картину дополняли мастера-ремесленники, которые снабжали своей продукцией окрестных жителей. В зависимости от форм хозяйствования, состояния коммуникаций и размеров освоенного ресурса население вождеств эпохи среднего энеолита могло составлять от тысячи до двадцати тысяч человек.

В процессе консолидации властных полномочий вождя его личное окружение постепенно выделялось из массы рядовых общинников в особое сообщество. Оно формировалось путём „апелляции лидера к поддержке аутсайдеров”⁴⁴⁸, т.е. привлечении пассионариев из низов общества через парадигму предназначения. Отношения носителя власти со своим окружением основывались на простейших функциях: вождь – свита, вождь – род, личное окружение – их родня. По мере расширения прерогатив главы вождества происходит специализация его окружения по трём направлениям: военному, техническому и религиозному. Так появляются телохранители⁴⁴⁹, служители культа⁴⁵⁰ и ремесленники, которые в некоторых случаях образуют отдельное сообщество.

Согласно гипотезе Маслоу, потребность в уважении на верхнем уровне иерархии труда должна быть полностью удовлетворена. В иерархии труда это требование сугубо функционально и состоит в регулярном, на уровне информационного обмена, признании властных полномочий своего босса. Оно рассматривается им как символ готовности исполнять будущее возможное указание и является признаком надежности или готовности иерархии к управлению, подчинению приказам⁴⁵¹. Подлинным мотивом реализации потребности уважения всегда становится власть высшего иерарха, которая стала причиной нового социального явления – потестарности.

Произошедшее в средний энеолит улучшение качества вооружения⁴⁵² имело прямым своим следствием рост военной напряжённости. В своем межкультурном исследовании войны Оттербейн⁴⁵³ показал, что во внутренних конфликтах доминировали мужские союзы. В целях их предотвращения уже архаическое общество выработало институт социализации, объединявший несколько родовых единиц в военное сообщество. Такие объединения добивались намного большего успеха во внешних конфликтов. Примеры подобных культурных новшеств включают возрастные товарищества и союзы для поддержания порядка в догосударственных обществах, совместную тренировку ополченцев в греческих городах-государствах и в средневековой Европе вплоть XVII века⁴⁵⁴, а также обязательную военную службу в современных национальных государствах.

По мере трансформация системы мужских союзов в воинские, они охватывали уже не отдельные общины, а клан и/или их объединения. Духовной основой такого объединения стала охрана общего сакрального центра⁴⁵⁵. В связи с этим они приобрели сложную структуру, облекая свою деятельность таинственностью, нередко весьма условной. Воинские союзы с их сетью межличностных корпоративных связей противостоят кровнородственным связям и привели возникновению такого явления как «военная демократия». Её изначальная функция заключалась в защите племени от вторжений разрозненной и анархической периферии, которая часто выражалась в кражах или мелком разбое. Избавившись от собственных паразитов, предводители брали с них пример и вели своих воинов в рейд на чужие земли в поисках добычи и славы.

Таким образом, в основе потестарности лежит институт предводительства, которое заключается в том, что один из членов группы становится ее символом. Он увеличивает сплоченность сообществ. Однако их успех обычно ограничен во времени и пространстве. Для его поддержания должны развиться структуры, которые обеспечивают как минимум – стабильность, а как максимум –рост. Расширение временной продолжительности этого феномена достигается появлением другого социального механизма – династии. Основной опасностью для него является дробление власти между многочисленными наследниками, вследствие чего возникло несколько систем единонаследия⁴⁵⁶.

Наличие слабых соседей стимулировало появление набеговой или экзополитарной экономики, как системы хозяйствования. Со временем она начинает играть существенную роль в жизни вождества, „становясь важным инструментом интеграции”⁴⁵⁷. Спорадические набеги заменяются перманентными походами за добычей, а затем трансформируются в практику полюдья⁴⁵⁸. Этот механизм становится не только источником прибавочного продукта, но и формой добровольного или вынужденного признания⁴⁵⁹ верховного авторитета предводителя набежников.

Неземледельческая периферия включала в себя все формы присваивающего хозяйства⁴⁶⁰ и скотоводство. До недавнего времени соотношение по плотности и ресурсам было таковым, что земледельческий центр был относительно населён. Для кочевников он представлялся рогом изобилия и источником необходимых товаров и ценностей. Условия их существования способствовали их мобильности и более сильной „асабийности” военных союзов. Эти два преимущества давали возможность кочевым племенам не только противостоять более многочисленным земледелческим объединениям, но и периодически одерживать над ними верх.

Усиление роли воинских союзов в обществе происходило тремя путями. Наиболее часто это происходило вследствие резкого изменения пищевой привлекательности среды обитания этнии. Вследствие этого она оказывалось не в состоянии расширенно воспроизводить своё население и обеспечить его средствами к самореализации. В большинстве случаев, это приводило к повышению мобильности групп воинов и инициировало их военную активность, выражавшуюся в грабительских набегах на соседей. Захват добычи способствовал превращению части общинников, способных приобрести необходимое оружие и снаряжение, в воинов. Участие в набегах приносило им дополнительный доход и престиж, выделяя их из общей среды.

Несколько иная ситуация складывалась в случае переселения всего племени или его части на другие земли. Как правило⁴⁶¹, пришельцы подчиняли⁴⁶² и/или вытесняли⁴⁶³ их прежних обитателей, а затем делили добычу. Как правило, в процессе завоевания прежняя родовая структура распадалась. На её месте возникало военизированное общество, которое представляла собой подразделения⁴⁶⁴, кратные числам 3,4,5, 10 и 30. По традиции они именовались „родами”, „братствами” и „племенами”. Вторая причина заключается в перманентной угрозе со стороны соседей, менее развитых в социально-культурном аспекте⁴⁶⁵. Третьим, наиболее радикальным источником перемены, является военный разгром и изгнание с коренной территории. В подобном случае вынужденная утрата сакрального центра и принудительная маргинализация вызывали „эффект домино”: вооружённые изгнанники обретали пассионарность и становились „бичом божьим” в региональном или ойкуменическом масштабе⁴⁶⁶. При удачном стечении обстоятельств они подчиняли своей власти одну или несколько этний, создавая недолговечный суперэтнос.

Увеличение военного потенциала вождеств за счёт формирования воинских союзов породили новые отношения храмовых государств с периферией. Периодический грабёж соседей их предводителей уже не устраивал: они предпочитали брать выкуп со своих жертв. Сначала он проходил спорадически, а затем – перманентно. Следовательно, война может рассматриваться как производственное отношение, являющееся формой присваивающего уклада, который изначально направлен на изъятие продуктов труда или ресурса с применением насилия или угрозы его применить по отношению к отдельному индивиду (разбой) или группе таковых (набег). При развитых производственных отношениях объектом захвата может стать территория и/или рабочая сила.

В традиционных социальных конструкциях силовые столкновения, как правило, выносятся за рамки хозяйственного уклада, хотя на протяжении исторического процесса войны ведутся почти постоянно. Применение насилия присуще любой иерархии труда или этносоциальному объединению, которые стремятся к умножению своих ресурсов. Их перманентный разбой как эксплуататора или разрушителя своих соперников, других иерархий и этнических групп, следует рассматривать как один из способов хозяйствования. Он применим не только в отношении этнических меньшинств, но и в случаях господства малочисленного этнического ядра над другими более многочисленными, но разделёнными этносами (колониализм).

Из примитивной формы данничества возникает сложное вождество или протополития⁴⁶⁷, представляющее иерархически структурированную совокупность нескольких простых вождеств. По всей видимости, этот процесс тесно связан с военным⁴⁶⁸ и культурным превосходством политий над своими более отсталыми соседями. В политии отношения между верховным и обыкновенным вождём представляют собой уже не реципрокацию, а редистрибуцию прибавочного продукта. Вследствие этого организация и ведение хозяйства постепенно становятся одной из функций власти. Сосредоточение управления производством⁴⁶⁹, установление контроля над общественными работами и перераспределение благ относятся к блоку оперативного управления и требуют принципиально иного подхода. Вследствие их специфичности, их стали выполнять отдельные лица из окружения правителя. Наиболее пригодными к этому оказались служители культа, обладавшие для этого необходимыми навыками и познаниями в области запоминания и учёта⁴⁷⁰.

Эволюция сложных вождеств сопровождалась усилением власти верховного вождя. При этом, чем больше он отказывался от соблюдения традиций, тем более нуждался в средствах принуждения. Если в вождестве насилие, за редким исключением⁴⁷¹, направлено вовне⁴⁷², то при усложнении оно используется в интересах защиты носителей привилегий и имущественных прав от посягательств недовольных групп населения, среди которых находятся как простолюдины, так и знать, недовольные утратой своих свобод и привилегий.

Появление железа – твердого, дешёвого и массового материала, дальнейшее общественное разделение труда, формирование урбанистического ядра и рост демографической плотности на его периферии ведут к конфронтации различных культур. Захват добычи и насильственный сбор дани способствовали появлению групп военных профессионалов, для которых применение насилия превратилось в основу существования. Новым этапом развития воинских союзов стал институт профессиональной военной деятельности, оформленный в виде дружины. Она переняла часть функций родового ополчения⁴⁷³, а её предводитель получил в своё распоряжение новый источник власти – силу, основанную на оружии, что способствовало установлению новой формы единоличной власти в форме военной автократии или деспотии. Этот процесс являлся общим для всех стран и регионов от Шумера и Древней Греции до варварских королевств Европы и империй Америки.

С появлением института военной автократии иерархия труда обретает новую функцию и получает направление развития, которые определяются мотивацией её носителя, который включает в систему иерархии труда инструмент организованного насилия. По мере своего развития она сама превращается в иерархию труда с чёткой специализацией своих членов. Она видоизменяется с каждым новым технологическим укладом⁴⁷⁴, переживая свои собственные катастрофы. С развитием военных институтов возникают новые производства и технологии, а также потребность их использовать в любом удобном случае.