Макс Казаков
Принцип «Земля»
*
Вероятность встречи в универских кулуарах выполнила свою норму, и Натан Саныч с Семенычем, зацепившись друг за друга, куда-то спешили, но короткий разговор на ходу никак не завершался. Оба только что освободились от бумаг приемных комиссий. Обсуждали нынешний набор.
– Что-то у меня подозрение, что в этом году тебе, Семеныч, работы будет больше чем обычно.
– Ай, зачем же так на мою седую голову? – улыбаясь, негодовал Семеныч.
– А куда деваться? Абитуриент нынче слабоват идет.
– По твоим разговорам сразу видно, что ты рыбак. Об абитуриентах как о селедке на нересте.
– Ггля, а че, не так что ли? Косяки, кстати, в этом году густые. А чем гуще косяк, тем глупее отдельная особь, – смеялся Натан Саныч.
Подошел поздороваться Василий. Пожали руки.
– Не всякое наблюдение из фауны можно перенести на людей, но тут, похоже, что похоже, – улыбнулся и Семеныч.
– Какое наблюдение? – спросил Василий.
– Василий, вот ты скажи, – продолжил Натан Саныч, – абитуриент-то нынче не тот пошел, слабоват будет?
Василий кивнул.
– Ну, ты нашел поддержку. Он же тебе завсегда кивнет, о чем не спроси, – засмеялся Семеныч.
– Я не опоздал? – выстрелил Василий.
– Селиван Николаевич задерживается на комиссии, как освободится, начнем. Ваши уже здесь. В зале, кажется, их видел, – ответил Натан Саныч. – Минут десять-пятнадцать еще подождите нас. Уверен, после экспедиций вам найдется, чем поделиться друг с другом. А мы тут как раз с Анатолием Семеновичем об университетских делах договорим.
Но Василий, замешкавшись, остался.
– Мне тоже интересно послушать, – ответил Василий.
– Интересный аргумент, – весело ответил Натан Саныч, переключив внимание на прежнего собеседника.
– Самое главное – железный! – улыбнувшись, поддержал его Семеныч и продолжил разговор о текущем потоке. – А на чем они в этом году все валятся?
– Да на гуманитарных спотыкаются.
– Занятно, это технарей теперь к нам потянуло, получается? Так это же не плохо! – предположил Семеныч.
– Если б они еще и на технических не пасовали, тогда можно было бы так сказать.
– Надо бы помягче тогда экзаменовать.
– Недобора боишься?
– Точно! Отчислять будет некого! Точнее выбирать!
*
– Ты че после ночной поприездной тусовки тогда трубу не брал все утро? – допытывался Авдей у Ярика. – Звоню, блин ему, названиваю.
– Мы только утром домой пришли с Ноннкой. Как вас проводили, пошли немного прогуляться, и в итоге нас вообще в ночнушку занесло, представляешь?! Утром я тупо ничего не слышал? – ответил Ярик.
– Ага, занесло! – подозревающе хихикнула Тамилка. – Даже не сказали никому, что в кабак собираетесь! – добавила она с долей досады.
– Никак компании избегаете? Нашей?! – ерничая, принялась городить гипотезы Лизон. – Стыдитесь нас?!
Она даже сверкнула глазищами, словно видит насквозь всех, лжущих и лукавящих.
– Да мы правда, не собирались. Спонтанно решили, – ответил Ярик. – Нонн, скажи им!
– Вы посмотрите, прям герои неожиданностей! – вернулся в болтовню Авдей. – А я скучным утром проснулся, стал разгребаться на столе, чтоб тарелку было, куда поставить, и понял, где ты видел похожее на наши таблички. Звоню, блин. А ему уже не надо, походу.
– Да, куда там, не надо! Ты мне потом когда рассказал про свой журнал, я полетел все-таки в библиотеку.
– И практически не выходил оттуда до сих пор, – добавила Нонна.
– Серьезно? – изумился Авдей.
– А то! Посмотри на его щеки. Пропал там. Я ему есть носила. Как жена декабриста!
– О, Базилио, кажется, нарисовался, – заметила Тамилка в другом конце коридора знакомую походку.
– Какой Базилио? – удивился Митек.
– А, да. Васек вон идет, – сказал Авдей, опознав то же самое, что и Тамилка.
Василий, войдя в зал, огляделся, нашел своих, но остановился сначала у кучки старшекурсников, зарядиться слухами и здесь.
– А че он Базилио? – продолжил Митек.
– Ты не в теме, что ли? Этш невозмёглихь! – ответил Ярик. – Это же еще как с первого курса потянулось, Василий, Базилио. Так и повелось, прицепилось.
– Это с того момента, как он поделился своим планом раскопок под базиликой Святого Петра в Ватикане, – вспомнила Тамилка. – Потом он еще курсовую на эту тему в том году писал.
– Че получил? – спросил Митек.
– Кажется, отлично. Он в отстающих не числится, – ответила Тамилка. – Натану понравилось. Но он сказал, что ему сначала придется стать Папой Римским!
– А он в курсе своей кликухи? – поинтересовался Митек.
– Конечно, в курсе, – уверенно ответил Авдей.
– Экзотично! – констатировал Митек, удивленный тем, что он как-то оказался не осведомленным. – Первый раз слышу.
– Ну, ты отдыхаешь! У него есть и другое имя! Ты тоже не знаешь, походу? – засмеялась Тамилка.
– Неа, – помотал головой Митек.
– Эх! Ты походу не с нами эти два года учился! – махнула рукой Лизон.
– Второе секретное. Возможно, что не все знают, – напустил таинственности Авдей.
– Ну, уже все, колитесь? – нарывался на подробности Митек.
– Хер Шварцштерн, – шепнула Тамилка.
– Чево, чего? – напряг мозги Митек. – Это по-русски что будет?
– Из какой-то газеты у Матвея взяли! – добавила Лизон.
– Че это по-русски? – переспросила Тамилка у Ярика.
– Черная звезда, вроде.
– Экзотично, конечно, – заморгал глазами Митек.
– Да, да, – продолжила вспоминать Лизон. – Там статья была, что существуют такие массивные небесные тела, которые способны поглощать не только материю, но и информацию. То есть типа ты звонишь мне, а сигнал весь уходит туда. И все, связи нет.
– Ерунда это все, – возразил Авдей.
– Че ерунда-то? Даже писали, мол, по кабелю через Атлантику передается твой банковский перевод, но не доходит. И типа все этим и объясняется.
– А газета, небось, спортивная была и называлась «Гребля», – добавил Митек.
– Ну, ты сама логику-то свою включи! – напирал Авдей, сквозь смех. – Она что, избирательно одну транзакцию и всего потока может выловить? Был бы полный информационный коллапс! И всю Землю бы туда всосало!
– Да я согласна. Я просто статью вспоминаю, – оправдалась Лизон.
Митек вытянулся шеей, пытаясь сопоставить что-то с чем-то в голове, покрутил окулярами…
– Это, типа, черная дыра, которая? – уточнил он.
– Рассуждаешь! – многозначительно сказала Лизон.
Митек с сомнениями в глазах посмотрел на Ярика, Авдея, Ташу, Лизон. Те заговорщицки кивнули, мол, все так и есть. История в чистом виде. Митек выразил лицом вопрос, мол, почему так? Остальные пожали плечами, мол, ну вот так.
– Вы на пятник поднимались? Там ремонт сделали! – перевела тему Тамилка. – Не плохо, но, я б сказала, пожадничали, – хихикнула она.
– А без разницы, наш факультет в этом году съедет оттуда! – ответил Авдей.
– Да ну?! Гонишь? – возразил Ярик.
– Пойди сам узнай у Ильича! – настаивал Авдей.
– Да точно! Я тоже слышал, – поддержал его Митек.
Василий помямлился немного у старших и направился к своим, видя, что там тоже о чем-то весело спорят.
– Привет, – поздоровался Василий, подойдя. – Я еще ничего не пропустил?
– Привет! Такого, вроде, еще ни разу не было – поприветствовала Таша, – думаю, как раз вовремя. С минуты на минуту начнется. Семеныч и Натан Саныч, только что видела, уже в коридоре. Селивана, наверное, ждут.
– Уже пора бы, однако. Но профессора пока не появлялись. Ждем-с, – добавил Авдей, глядя на часы.
– Ну, да. Я их тоже видел, – поделился Василий.
– А спрашиваешь, не попустил ли? А где там этот Селиван застрял?
– Да где? Как обычно, – только улыбнулся в ответ Василий.
– На кафедре в журналах закопался, – предположил Митек.
– Или в деканате расписание правит, шахматист, – продолжила Тамилка.
– Расписание не по сезону. До осени еще э-ге-ге сколько, – возразила ей Лизон.
– Ну, у них на сегодня только одна пара, наверное, запланирована, поэтому и не торопятся, – предложил свое объяснение Авдей.
– А можно подумать они на обычные пары по расписанию всегда сильно торопятся, – вспомнила Тамилка.
– Тебе-то, Тамил, откуда знать, ты даже на третью во время редко приходишь? – уколол ее Киоск.
– Блин, ты…! – хлопнула легонько по голове его Тамилка, сделав вид, что сильно обижается, когда ей напоминают про ее опоздания.
– Ну, так все равно, раньше, если и начнем, – подытожил дискуссию Ярик, – раньше не закончим. Так что торопиться некуда.
*
Наконец, в конференц-зале собрались все действующие лица. Натан Саныч попросил не рассаживаться слишком далеко.
– Людей не так много. Будьте кучнее и дружнее. Я рад вас всех приветствовать здесь целых, так сказать, и невредимых дома. Покусанных, но не съеденных. Загорелых, но не перегоревших! – он подчеркнул последнее, выражая на это надежду. – Что вы успешно съездили и вернулись. Теперь очень бы хотелось по вашей свежей памяти узнать о ваших впечатлениях и результатах. Анатолий Семенович, давайте начнем с вас. Вы ездили на новую площадку. Не только мне, но и тем, кто не был с вами, это очень любопытно.
– Вам не зря так сильно любопытно. Эта площадка еще заявит о себе, – начал Семеныч.
Он рассказал в общих чертах о численности группы, длительности экспедиции, охваченной площади, о том, что не успели сделать в этот раз и наметили на следующий год. – А вот об одной из наиболее ярких находок нам лучше расскажет Ярослав. Ему уже удалось кое-что выяснить о ней дополнительное. Если я верно наслышан, – обратился Семеныч к Ярику.
– Вы верно наслышаны, Анатолий Семенович, – подтвердил Ярик. Он достал фотографии и раздал несколько штук по рядам, остальные разложил на столе перед профессорами. – Мы нашли вот такую табличку. У меня сразу возникло ощущение, что она мне знакома. Но только уже здесь, по возвращении, нам, а точнее Авдею, вон он наш герой, – Ярик показал на Авдея, – удалось вспомнить, откуда именно. Еще полтора года назад в журнале была публикация о подобной находке, сделанной в Южной Америке, – Ярика продемонстрировал фотографию из журнала. – Таблички не идентичны, сделаны из различных материалов. Но изображения, нанесенные на них, имеют общий характер. Из других источников я узнал, что аналогичные находки были сделаны так же в центральной Африке. Причем там найден наиболее объемный материал. А у нас всего только одна табличка.
– Мы уверены, что их будет больше, – добавил Авдей.
Профессура принялась разглядывать предоставленный им материал.
– Вот эти знаки на табличках ваших и других. Вы что-то уже можете сказать об их значении? – поинтересовался Натан Саныч.
– Пока, ничего определенного, кроме того, что это определенно осмысленная упорядоченная запись, на наш взгляд – ответил Авдей. – Хотя мне поначалу так не казалось. Но теперь…
– Да мы уверены, что это письменность, – добавил Ярик. – Письменность, совершенно отличная от всех известных нам систем письменности.
Мини конференция в узком кругу студентов и профессоров затянулась дольше, чем затягивалась обычно. Но обсудили интересные находки всех групп, побывавших в экспедициях, сделали выводы.
Например, Ярика удивил Авдей, но пока Ярик не мог сформулировать четко свои мысли об этом.
Бурная полемика под занавес сама собой потеряла общий характер и разделилась на группы по интересам. Студенты в возникших кружках уже давно незаметно для себя перешли от споров на научные темы к более насущным проблемам: кто, где, с кем… собирается провести остатки каникул… Профессора в своем кружке, и Василий, стоявший с ними, в общем-то, тоже уже съехали к вопросам, не связанным с экспедициями. Заметив это, Натан Саныч попросил внимание всех присутствующих:
– Коллеги. Ну, поскольку де-факто мы уже закончили наш семинар, предлагаю продолжить встречу в студенческом кафе.
Глава 2
8
«Что может быть лучше весны, когда тебе больше пятнадцати» – сказал бы мечтатель, «…и меньше того размытого момента, когда все надоело?!» – добавил бы считающий себя мудрецом?!
Возможно, первый не понял бы мысли второго. Но со временем ему пришлось бы. Долго бы продлилась их беседа? Могла бы затянуться и до утра, если бы одному из них не нужно было спешить домой к жене и ребенку.
– Ярослав Дмитриевич, я все понимаю, Нонна родила, много забот. Я тоже отец. Поверьте, тоже ночами не спал. Но потрудитесь сделать минимум каких-то усилий. А я со своей стороны сделаю, что могу, чтобы как-то визуально их увеличить, – Натан Саныч сменил тон на менее официальный. – Ну, хотя бы, чтобы тебя не отчислили. Хотя, честное слово, мне очень жаль, что ты так несерьезно стал относиться к учебе. А говоря откровенно, просто забросил все. Во втором семестре ты и недели еще не учился.
– Так прошло всего четыре, – коряво оправдывался Ярик.
– А мы с Вами здесь не недели собрались считать, а поговорить о тенденции, которую в наших задачах и Ваших интересах изменить, пока это не поздно.
– Натан Саныч, в части того, что я забросил учебу, Вы правы. Только Вы не все знаете. Нонна долго лежала в больнице, а родители у нее далеко. Оставить ее? Это не вариант! Нужны деньги. Стипендия – это капли. А во-вторых, меня выселяют из комнаты, за которую я почти ничего не плачу. Через месяц нам негде будет жить или придется платить в десять раз больше. Я вынужден чем-то жертвовать. Сейчас работаю на трех работах: в день, в ночь и в свободное время.
– Ты хочешь сказать, что собираешься бросить учебу? С твоими-то перспективами? Ярослав, – Натан Саныч позволил себе многозначительную паузу, стараясь придать вес своим следующим словам, – подумай четыре раза, прежде чем подумать окончательно.
– Сессию я сдам. Если только никто не будет цепляться к моему отсутствию в течение семестра. Считайте, что экстерном. Так же можно?
– Сдающие экстерном обычно не занимают бюджетное место, – то ли для себя, то ли намекая на что-то Ярику, проговорил Натан Саныч. – Допустим, можно попробовать объяснить. У нас не так много особо вредных и принципиальных. А что это еще за история с выселением?
– Дом сносят – выдохнул Ярик. – Суды идут, а дом тем временем сносят!
– В смысле дом сносят. В котором ты живешь?
– Да. Уже возводят забор, подтягивают технику. Говорят, что решение отменить уже невозможно. Слишком большие фигуры позади. Дом ветхий, район нужный! Машина градостроительства ничего не видит.
– И никого! – оценив ситуацию, с грустью в голосе согласился Натан Саныч.
– Никого? – усмехнулся Ярик, начиная распыляться. – Да, нет. Я не оговорился. Нет никакого «никого». Мы для них просто «что». Точнее «ничто»! И они не видят именно ничего! Там свои цели, не связанные с окружающим! Проклятье! Почему все сразу? – обреченно закончил он.
– Ну, со всеми бедами я тебе помочь, к сожалению, не смогу. А что могу, то предложил. Так что… Как Нонна, ребенок-то? – перевел тему Натан, надеясь, что там теперь все хорошо.
– Ноннка молодец! Тяжело ей, конечно!
– Как всем, кто с первым ребенком управляется.
Ярик улыбнулся.
– Но, мне кажется, она все-таки счастлива. Она так любит малыша. Да я тоже счастлив. Если б только не эти проблемы. Пока она была в больнице, хорошо, ребята помогали. Навещали ее. У меня больше раза в день не получалось.
– Сейчас уже дома? Ей проще, наверное?
– Проще, конечно. Пока есть дом.
– Ладно. Я не могу от тебя требовать большего, чем как минимум явиться на все экзамены. Потрудись узнать расписание. И все-таки хоть несколько раз объявись на лекциях. Понимаю, что работа…
Ярик действительно работал почти круглосуточно. Работу помог найти сосед Ванька Бублов. В одной крупной строительной фирме. Ванька часто удивлял Ярика. А тут еще оказалось, что у него есть удачные знакомые. Фирма крупная. Хотя должность скромная – носильщик, курьер, мастер на все мелочи. Зато частично официально. Белая зарплата не большая, но есть добавка в виде конверта. Нужно было и то, и другое. Для кредита. А его нужно было брать, следовательно, необходима стабильная работа с белой зарплатой. И нужно на что-то жить. В этом помогал конверт. По ночам сторожил все, что можно. Шабашил и калымил везде, где подворачивалось. Цель была хотя бы что-то еще отложить на первый взнос. И все это успеть до того, как выкинут из дома.
*
– Ты в курсе, какие проценты в банках? – восторгался Ярик как-то за ужином, когда к ним зашел сосед.
– С этими бездельниками у меня плохие отношения, – отнекивался Ванька.
– Самое интересное, что с душераздирающе-приветливой улыбкой, как будто манну небесную сыплют, мне сегодня сообщили, что это их самое лучшее предложение на сегодняшний день, – пересказывал Ярик, расплескивая эмоции.
– Поди еще и документов три портфеля нужно собрать, – поддерживал разговор Ванька.
– Где-то три, где-то и четыре портфеля, – засмеялся Ярик. – Но не везде. Есть такие, что хоть справку о прививке своей собаки им предъяви, и они тебе хоть кредит, хоть кредитную карту. Причем хоть сразу три портфеля! Только у них проценты вообще летальные!
– Высокий риск, высокий процент. Все модели давно просчитаны, своего рода стра… – словно между делом заметил Ванька, и хотел было углубиться, но не стал навевать скуку.
Только Нонне зацепилось за ухо, что что-то как-то умно заговорил их простецкий сосед. Но мысли отвлек Ярик.
– Был, кстати, сегодня еще в одном тресте, – вспомнил он. – Слышал, что они занимаются нашим домом.
– В смысле его сносом? – конкретизировала негромко Ноннка, качая коляску с малышом.
– Все-таки нашлись начальнички? – обрадовался было Ванька.
– Нет, ошибка. Не они. Ну, по крайней мере, так сказали. Оборали по-полной! Про наш дом они ничего не знают. Причем сказали, что даже если бы и они занимались моим домом, то плевать они хотели на то, что я там живу. Сказано выселяться, значит выселяться. Решение принято! Они на меня смотрели, как на идиота.
– Глядя с их колокольни, им все кажутся такими! – прокомментировала Нонна.
– Пусть и с колокольни! Но ведь завтра и они могут оказаться в похожей ситуации. Все же люди! Должна же быть какая-то правильная колокольня!
– Она есть! Проблема только в том, – подметил Ванька, – что она у каждого своя! Но всего одна!
– И каждый видит окружающий мир, как не трудно догадаться… – многозначительно закончила Ноннка.
Их детеныш вроде зачмокал соской, успокоился, и Ноннка примостилась у стола.
– А видит он преимущественно себя, – продолжил Ванька, – ибо колокольня высока! Есть, конечно, совсем правильные и невысокие, и даже маленькие колокольни. Но с них ничего не видно, большие все загораживают!
– А ты, Вань, что собираешься делать-то с выселением? – спросил Ярик.
– А ничего! Мне уже не интересно что-то делать. Пускай здесь меня и засыплют этими стенами! Ни трат, ни хлопот! – с усмешкой, но тоскливо и, как показалось Нонне, очень из глубины ответил Ванька.
Между бровей у Нонны налилась неожиданно какая-то тяжесть, даже раньше, чем она успела осмыслить услышанное.
– Вань, что за бред! – посмотрела ему в лицо Нонна. – Яр, ты слышал это? – обратила она внимание Ярика.
– А что? Даже место на кладбище не придется занимать! – отшучивался Ванька.
– Я не пойму, ты чего развеселился так по этому поводу? – тон Ярика набирал серьезность. – Что это за идеи? Откуда они?
– Вань, давай вместе найдем новое жилье, и все будет и дальше хорошо, – предложила Нонна и вероятно именно этими словами пробила стальную браваду Ваньки.
– Да и так все хорошо! – начал он прежним тоном. – И всегда все было хорошо! Много знал, много мог, много делал, много ездил, много видел. – А дальше Иван расплывался с каждым словом сильнее и сильнее. – Зачем ездил – понятно, но с кем? Куда возвращался – тоже ясно, но к кому? – И резко взяв себя в руки, он закончил. – Да вот есть, у кого соль попросить, когда закончится, – он показал, что имеет в виду их, Ярика и Нонну. – И слава Богу!
– Подожди, подожди, – поймав ту самую среднюю часть речи Ваньки, и стараясь не допустить нелепой паузы, продолжила Нонна, – ну как это, к кому, у тебя же есть, наверняка, или были, и их можно найти родные, близкие, дети, друзья…
– Друзья были, конечно! – начал Ванька с последнего. – А как же? Хорошие друзья. Мы часто были вместе. Наверное, их не стесняло мое присутствие, – погрузился в воспоминания Ванька.
– А сейчас они где, вы поссорились?
– Нет. Так же, наверное, и дружим.
– Как это, «наверное, дружим»? – спросил Ярик.
– Ну, мы не ссорились! – ответил Ванька.
Нонна и Ярик еще долго не отпускали в этот вечер Ваньку, под конец все-таки развеселили его, попытались отговорить соседа от глупых мыслей о месте на кладбище, но остались с ощущением, что получилось у них это не очень хорошо, хотя Ванька и признал, что ему с ними очень хорошо.
***
Однажды секретарша генерального Виолетта в панике поймала Ярика.
– Срочно, выручай. Шеф бунтует! На кухне пять сортов кофе. Шефу нужен другой. Я такой даже не слышала. Не знаю куда бежать.
– Щас будет! – успокоил ее Ярик. – Если такой кофе вообще есть, то шеф его получит.
Оказалось, шеф ждал серьезных гостей. Люди нужные, требовательные. Отсюда и такое беспокойство. Кофе, добытый Яриком, был отменным. Встреча, что называется, состоялась! То есть прошла на высоте.
Потом получались еще срочные случаи и с более тонкими поручениями, иногда весьма неоднозначными. Однажды шеф вызвал Виолетту.
– Виолетт, мне нужен свежий человек, желательно посторонний, хотя не так принципиально, можно из наших, кто не много слушает, и еще меньше болтает. Ну, такой, чтоб… Понимаешь. Для одного дела.
Виолетта, не сомневаясь, порекомендовала Ярика. Так Ярик стал не совсем просто рядовым сотрудником крупной строительной компании.
Раз утром ехали с шефом в машине.
– А чем ты вообще занимаешься? – нарушая формальностью тишину, поинтересовался шеф. – Я почему-то тебе доверяю, возможно, из-за рекомендаций, но на самом деле почти ничего о тебе толком не знаю. Виолетта, надо сказать, молодец! Подбирает людей изумительно.
– Чем занимаюсь? Много чем. Не учусь в университете, не воспитываю сына. Сразу все и не вспомнишь.
Ярику не хотелось грузить шефа, но получилось как-то скорее наоборот, поэтому он решил остановиться, а то на ум все равно приходит только то, чего он не успевает.
– У-гу? Любопытно, – задумчиво произнес шеф, и тоже куда-то провалился в свои мысли.
Разговор получился не длинным, скорее он и начасля формальным. Да и водитель предупредил, что уже, мол, подъезжаем.
Шеф оказался на самом деле человеком. А в фирме его все боялись: «Не приведи, встретиться с ним случайно в коридоре». Обходили через другие этажи. Но это только в делах он был жестким и порой жестоким. Из таких редких и коротких бесед Ярик запомнил одну фразу шефа: «Больше всего не люблю, когда дела мешаются с жизнью».
