– Яр, как мне сказали, на трассе нет ни одного аэропорта, способного принять нормальный самолет, кроме конечного, – сообщил Егор Ярику.
– Ну, вот. А ты говоришь, что я зря ничему не удивляюсь. Чему я еще могу удивляться, если в городе, в котором я нахожусь, их три. А ты говоришь, что их нет. Я уже лично во всех трех был. Из двух пытался вылететь, в два возвращался. Правда, если не врет карта, взлетная полоса у них на всех одна.
Ярик невольно засмеялся.
– Не понял? – недоуменно произнес Егор. – Ты специально издеваешься? Еще смеешься!
– Согласен с тобой, – задумчиво пробурчал Ярик.
– С чем ты согласен?
– С тем, что ты не понял. Я тоже не понимаю. Заказываешь билет на Париж, приземляешься, перед тобой Эйфелева башня, но это тот же самый город, только другой район, который здесь все с дебильно довольным видом называют Парижем. И совсем ничего, что на соседней улице возле лужи валяются апельсиновые кожурки Сиднейской оперы. Но и это еще не самое странное.
– Яр, ты бы слышал себя! Что ты несешь!
– А ты бы побыл на моем месте! Умник!
– Слушай, и звук какой-то странный. Или мне кажется? Как будто ты в пещере что ли…
– Почти угадал. Здоровенный бункер. Здесь отличнейшее мягкое эхо. Тебе бы понравилось, – решился подшутить Ярик, припомнив молодые походы и манию Егора к пещерам.
– Бункер?
– Ну, бункер, или убежище, укрытие, может, бывший спортзал. По размеру мог бы быть залом приема делегаций, даже есть длинный обеденный стол с резьбой, возможно красного дерева. Но остальная обстановка минималистична, вплоть до полного отсутствия.
По речи Ярик, казалось, даже не напрягался, находясь там и описывая в красках имперские интерьеры, какими они представились Егору. Но этим напрягал Егора.
– Окна-то хоть есть? – выдавил он.
– Окна есть. Даже без решеток. Правда, высоко. Жаль, закрытые, а то здесь душно.
– Ты здоров ли? Умом-то? У меня ощущение, что ты съехал, где-то отсиживаешься и всякую чушь нам сливаешь!
– Тогда мне это простительно, если я тронулся.
– Да хренов тебе, простительно! Ты че там, реально что-то подхватил что ли?
– Да здоров я пока! Наверное, – перебил Ярик. – Кстати, заметь, сумасшедший никогда не признается, что он сумасшедший. А вот человек в здравом уме легко может заподозрить в себе отъезд крыши. Конкретно я что-то подозреваю. Так что…
– О! Это очень успокаивает, – безнадежным выдохом ответил Егор.
– Ну, хоть все ногти пока целы, – многозначительно добавил Ярик. – Но судя по обстановке… Хотя, может у них найдутся методы и поинтереснее. А по поводу «чуши» и «где-то»… Знаешь, я бы себе сам не поверил. Но и мой навигатор тоже показывает, что я где-то в долбанной Африке. Поэтому точнее я сказать не могу, к сожалению. А ты случайно не обратил внимания, я один не вышел с того рейса, или были еще такие же пассажиры?
– Не смотрел. Я искал только твою фамилию.
Егор отключился. А у Ярика перед глазами продолжали крутиться картинки увиденного, когда его тащили в этот представительский бункер.
«Чухня, какая-то, – думал он. – Че за прикол, стоять перед экраном и копировать речь, голос, движения, мимику? Десятки людей: актеров, известных бизнесменов, политиков,… глав государств,… но не всех. Для некоторых уже нет необходимости? Не могу припомнить, были ли среди них представители объединенного правительства.
Груда непонятно чего, меняющая форму то под машину, стоящую рядом, то под дерево, растущее тут же, то под кресло и другие предметы. Образцов, благо, было предостаточно. Только на ветру настоящее дерево более естественно колыхалось, чем эта деформированная куча.
Хотя кто на самом деле знает, было ли оно настоящим. Ведь когда я спрятался в кустах, они мне тоже показались совершенно обычными. Но это не помешало им рассыпаться в пыль. Собственно, благодаря этому меня быстро и обнаружили».
На лице Ярика вытянулась кривоватая улыбка. Он вспомнил, как вышел в залитый Солнцем и заполненный какими-то разнообразными постройками двор. Он, конечно, предполагал увидеть здесь кого-то, но все равно испугался, что оказался на виду у всех. Стараясь не привлекать к себе внимание, он скрылся за башней, напоминавшей водонапорную из далекого детства. Но наблюдать с этой позиции было плохо, потому что далеко.
Ярик перебежал от башни к деревьям, чуть позже к какой-то длинной, очевидно, хозяйственной постройке, вся конструкция которой держалась на четырех массивных колоннах по углам с утопленными стенами. Попытка обойти эту бытовку столкнулась с проблемой. С одной стороны из-под постройки выходила глубокая шахта несколько метров шириной, судя по всему пересекавшая весь двор. Ярик преодолел ее, осторожно пробравшись чаплиным по цоколю вдоль стены, и заглянул за угол.
Он вспомнил, что именно тут он совершил ошибку. Пройдя вдоль стены вперед, он решил тогда перебежать к кустам. Из них спокойного наблюдательного пункта уже не получилось.
Оказавшись не просто на виду, а, как на ладони, он попытался бежать, хотя, наверное, стоило бы спокойно встать и пойти. Тогда бы его, возможно, не заметили. Но сразу несколько пародистов бросили свое занятие и кинулись в его сторону. А он еще и поскользнулся на этом недавнем кусте.
Сейчас, вспомнив этот момент, он показался Ярику странным. Они кинулись к нему одновременно, без заминки на оценку ситуации, словно по команде.
Ну как бы там ни было, скрываясь от преследования, перебежав через небольшое открытое пространство, он вбежал в дверь одного из бараков, стоявших параллельно друг другу. С трудом сориентировавшись внутри, он пробежал немного вдоль по коридору, а потом свернул в комнату и выпрыгнул в окно. Быстро пересек дворик и снова вбежал в следующий барак, который так же покинул через окно. На втором дворе было не так пустынно, как на первом. Соображая в режиме погони, он не ощутил недоверия к местной растительности и нырнул в очередные кусты. А еще через секунду куст собрался в клетку вокруг него.
«Да, да, вообще взрыв мозгов, – вспоминал Ярик, – клетка-то сначала была эластичной, я пытался трясти прутья, а прутья гнулись. Но потом они стали жесткими. А эти двое потом подошли и открыли двери в клетке. Только все стенки клетки были без дверей. Я же пытался найти их. Да и парочка была странной. У них еще руки были ледяными. Как у бесноватого в самолете! – осенило Ярика. – А на вид обычные, даже не страшные, не как зомби в кино. Но странноватые. Только непонятно, от чего именно. То ли лица железные, то ли глаза… – Ярик прикрыл свои, пытаясь вспомнить те. – Темные. Слишком темные! В них не было бликов, которые делают глаза живыми, – рассуждал Ярик. – Наверное!»
Громыхнула дверь, в бункер вошел мужчина.
– Ярослав Дмитриевич, – обратился он, усевшись с противоположного края стола, что было довольно далеко и не располагало к душевной беседе. Впрочем, и к пристрастной тоже. Это немного успокоило Ярика. – Вас же предупреждали, что это не то место, где Вам стоит проходить ваше время.
– Проводить, Вы имели в виду? – уже не ощущая страха от странностей и нелепостей, Ярик позволил себе беспечно поправить вошедшего верзилу.
– Мы имели проводить? Нет. У нас не было проводить, – замысловато ответил собеседник.
Ярик не слишком это заметил.
– А, простите, мое имя Вам как-то известно, а я с кем имею честь?
– А с кем бы вы хотели ее иметь?
– Мне просто хотелось бы знать, кто Вы, как Вас зовут?
– A, по-вашему, меня могут как-то звать?
Теперь Ярику показалось, что его собеседник немного странно ведет беседу. С одной стороны, он уклоняется от ответов, что по ситуации в его положении могло бы быть нормальным. С другой стороны его ответы какие-то кривые, как будто он говорит не на родном языке. Последнюю фразу, судя по контексту и интонации, Ярик сказал бы скорее «А, по-вашему, как меня могут звать?».
– Ну, мне Вас плохо видно, Вы сидите далеко, но мне кажется, Вас могли бы звать, скажем, Порфирием.
– Пусть на этом и остановимся. Мое имя Порфирием.
– Порфирий, тогда уж, – снисходительно поправил Ярик.
– Да, я Вас слушаю. Вы что-то хотели спросить?
– Да, нет. Я просто хотел сказать, что… – Ярик не стал договаривать, в половину мимолетной мысли сообразив, что, хотя он сам это просто ощущает как должное, вряд ли сможет доходчиво объяснить падежные окончания иностранцу.
Ярик при этом отметил, что незнакомец говорил криво, но без акцента.
– Я Вас не понял. Все-таки «да» или «нет»? – цеплялся к каждой фразе Ярика косноязычный кадр.
– Что, что?
– Вы сказали «да нет». Вы хотели что-то спросить?
«Елки! Стажер что ли какой-то? У меня, конечно, много вопросов. Но стоит ли их задавать такому…, – подумал Ярик. – А может он специально так говорит, чтобы вывести меня?»
– Да, нет. Я что-то передумал, – нехотя выдавил Ярик. – Есть вот хочется уже.
– Что у Вас есть? – переспросил согласившийся называться Порфирием.
– У меня есть желание есть! Перекусил бы я, короче, чего-нибудь. – Последней фразы Ярик даже сам испугался. Во-первых, как ее может понять этот магистр филологии, неизвестно. Во-вторых, перекусить – это мало. Неплохо было бы плотно отобедать. – Кушать! Кушать я хочу! – наконец, Ярик подобрал однозначное слово.
– Да, конечно, кушать. Я сейчас передам Вашу просьбу. А пока заполните эту анкету, – попросил Порфирий, достав из нагрудного кармана пиджака несколько листов бумаги и карандаш.
Порфирий вышел.
– Интересно, что он передаст? Не запутался ли он со словом «есть»? – скептически проговорил Ярик. – И такой красавец, главное! Не мог анкету сюда принести, положил на своем краю стола. Это мне что ли туда переться надо? Она мне что ли нужна, эта анкета?
Но любопытство, проев мозги, потащило Ярика вперед.
На этот раз Ярику повезло. Всего через несколько минут принесли еду, которая перебила и без нее отсутствовавшее желание заполнять анкету. Но бумагу Ярик внимательно рассмотрел. Даже надорвал один лист у края. Вышло вполне натурально.
«Но, однако, листы не измяты. Ни одного изгиба, – обратил внимание Ярик. – Он вытащил их из нагрудного кармана. Он, конечно, крупногабаритный малый, но такие нагрудные карманы только на спине поместятся».
Легкая жуть пробежалась вдоль позвоночника Ярика, выдергивая в мурашки прозрачные волоски. Их быстро разгладило тепло сытого желудка. Однако, разгладив мурашки снаружи, они словно стали колоться внутри, сделав пульс более отчетливым.
После трапезы Порфирий не вернулся. Да и, судя по окнам у потолка и собственной усталости, уже было поздно. Выбирать не приходилось, Ярик уснул, сидя за столом.
– Ну, что ж, продолжим, Ярослав Дмитриевич, – сказал Порфирий, как только Ярик открыл глаза.
Ярик даже не успел навести резкость, как дородная фигура начала сыпать вопросами.
– Чем занимаетесь здесь в мое отсутствие?
– Хм, – поперхнулся смехом Ярик, понимая, что он все время тупо проспал. – Чем? Так, сижу, боюсь, стучу зубами!
– Зачем?
– Что зачем?
– Стучите зачем.
– Ну, чтобы…, – Ярик так и не удосужился продолжить свою фразу.
Это, однако, не создало неудобства для Порфирия.
– И так, все-таки, продолжим. А Вы вчера крепко устали, раз проспали всю ночь в такой неудобной позе. Хорошо отдохнули?
У Ярика сложилось впечатление, что собеседник ждал здесь его пробуждения уже долго.
– Что продолжим? – неохотно отозвался Ярик.
– Вчерашнюю беседу. Скажите, ведь Вас предупреждали, что Вам не стоит проводить время здесь?
– А почему здесь так душно? – пронудил Ярик, сперва пытаясь разобраться со своими ощущениями.
– Если не ошибаюсь, у вас считается дурным тоном, отвечать вопросом на вопрос?
– В общем, да, – чуть повременив, небрежно кинул Ярик и осмотрелся, пытаясь восстановить в голове последние события.
Порфирия как будто подменили, отметил Ярик уже после этих нескольких фраз. Он и держаться стал иначе, более раскованно, и речь вроде более грамотной стала. Не иначе тоже отоспался.
– Тогда почему Вы ведете себя дурно?
Возразить было нечего, тем более, что Порфирий сделался более суровым на вид и по интонации.
– Да. Кажется, припоминаю, говорили, – Ярику не хотелось подавать вида, что он обратил внимание на изменившийся тон Порфирия, он отвечал медленно, и несколько вальяжно.
– Спасибо. Отвечу теперь на Ваш вопрос. Здесь душно, потому что не проветривается.
«Ага, значит, отвечать на вопросы у вас здесь принято очень точно? – подумал Ярик. – Ну, ладно, посмотрим! Может, и нам пригодится такое правило».
– Тогда почему Вы оказались там, где Вам было не положено находиться?
– Мне вообще в этом городе не положено находиться. Сейчас я должен был бы быть со своей группой на раскопках.
– Это я знаю. Но Вы снова почему-то вошли в наше здание и даже вышли во внутренний двор. Что Вы здесь ищете?
– Выход! Я просто хочу понять, что это за дыра такая, и как выбраться отсюда?
Пока эхо последней фразы обломками рассыпалось по бункеру, оба собеседника пытались понять реакцию друг друга.
У Ярика от неожиданно нахлынувших эмоций проступил пот. Он протер лоб рукой. Порфирий огляделся, как будто в поисках чего-то подходящего, потом остановил свой взгляд на стуле, который стоял сбоку стола. И, видимо, стул воспринял его взгляд как команду. Он вытянулся, трансформировавшись в вентилятор на очень тонкой изящной ножке. Лопасти вентилятора начали вращаться.
«Совершенно бесшумно, – подумал Ярик, – не считая шума воздушного потока! Розеток и проводов я что-то не наблюдаю. Впрочем как и места для аккумулятора, а так же места для мотора, даже революционно компактного. Здесь тоже все из этого пластилина!? – удивился он. – Ну, после машины в дерево и куста в клетку это уже не впечатляет. Хоть приятно охлаждает!»
– Зачем тогда Вы здесь оказались? – продолжил разговор Порфирий.
– Я не знаю, – Ярик предварительно дал формальный ответ на вопрос, после чего перешел в наступление. – Что Вы имеете в виду под словом «здесь»? Этот бункер, это здание или этот город? Я не планировал и не хотел оказаться даже в этом городе! Не говоря уже о бункере!
– Вы не стали отвечать на анкету? – неожиданно сказал Порфирий, поднявшись со стула и направившись к Ярику.
Он так же взял с собой карандаш, который так и остался лежать на его стороне стола. Ярик напрягся.
«Не думал, что это так обязательно», – подумал он, внимательно наблюдая за приближающимся Порфирием.
Порфирий остановился, положил карандаш перед Яриком и, приблизившись лицом к лицу, посмотрел ему в глаза. Ярик не сдавался, упираясь взглядом в глаза Порфирия.
– Поднимите удивленно брови, – попросил Порфирий.
Ярику не пришлось заставлять себя это делать, так как просьба была достаточно удивительной, и это вышло само собой. Порфирий при этом изменился в лице. Оно как будто расслабилось, превратившись в лицо спящего человека. Взгляд стал сканирующим. Через секунду Ярик невольно затряс головой, как бы выводя себя из забытья.
– Угу, левосторонний, – угукнул себе тихо Порфирий. – Ну, что ж, – добавил он громче, – вы сможете отсюда выйти. Но позже, – сказал он, продолжая прерванный разговор, и тем самым пресек попытку Ярика снова вернуться к вопросу о выходе.
Потом он развернулся и направился к двери.
– Нет! Вы не поняли! Я не отсюда хочу выйти. А вообще выбраться из этого чертового города! – крикнул Ярик ему вслед.
Но реакции не последовало.
– Отлично! Он просто взял и вышел! Зашибись! – наконец, спустил пар Ярик. – И еще смеет говорить о вежливости!
Оставшись снова в одиночестве, Ярик уставился в стол, за которым сидел уже давно, но только сейчас он обратил внимание на то, что поверхность стола была шероховатой.
«На вид деревянный. Но не отшлифованный? В качестве письменного стола он не годится, – подумал Ярик. Спохватившись, он посмотрел на свой стул. – Такой же. Не гладкий. Деревянный, судя по весу. Скорее дерево, а не деревянная плита, метал или пластик. Дерево вообще-то уже давно не используют для мебели. Такими же не гладкими были и поверхности в машине, на которой его везли сюда, хотя и не выглядели как дерево. Но та машина легко становилась деревом, креслом… Значит, здесь все пластилиновое. И в случае чего оно без труда станет клеткой».
При этой мысли он вспомнил странные корпуса с окнами без стекол на внутреннем дворе того злополучного здания. Они тоже походили на клетки.
«Хотя скорее они выглядели не как корпуса, – сравнивал он, – а как бараки. Двухэтажные, правда. Четыре, кажется, их было, по два в ряд. Или по три в ряд! Все происходило так быстро, когда я убегал от погони, что теперь уже трудно восстановить детали. И площадь между бараками, такая песчаная, кажется, но кое-где торчали оазисами предательские кусты».
Ярик устал гонять по кругу недавние события. Но ничего более не происходило. Порфирий не возвращался.
Тогда он взял два стула и оттащил их к стене. Стулья вели себя вполне типичным для стульев образом. Он притащил еще несколько и попытался сконструировать из них башню. Он даже попробовал вытянуть ножку одного стула.
«Чем черт ни шутит, пластилиновые же!» – рассуждал Ярик.
Но стул не поддавался ни рукам, ни взгляду Ярика.
Взобравшись на свою башню, Ярик дотянулся до окна. Какой-то мальчишка подбрасывал мяч ногой вверх. Мяч падал, но не отскакивал, хотя на вид был тугим, накачанным, а все действо проходило на мощеной площадке. Так снова и снова. Мяч начал отскакивать. То слишком слабо, то напротив, неестественно сильно, или не в ту сторону. Но с каждым разом все правдоподобнее были и первый отскок, и последующие затухающие.
«Это напоминает школу, – подумал Ярик, вспомнив недавние наблюдения. – Там учились подражать людям, копировать форму предметов, а здесь учат мяч прыгать».
Спустившись на пол, Ярик осознал, что он по-прежнему не может срастить во что-то единое все увиденные нелепости. Данный факт иногда переполнял стек Ярика и уже не просто нервировал, а просто бесил его.
Его башня развалилась у него за спиной.
«Я же хотел попробовать открыть окно! Этот чертов мяч», – ругнулся он и со злости схватил стул и изо всех сил рубанул им об стол.
Ножки стула погнулись.
«Совершенно неожиданно для деревянного стула, – мелькнуло в мыслях у Ярика. – Что за искривления здесь происходят: безразмерные коридоры, гнущиеся деревянные стулья?»
– Что здесь творится, в конце концов? Мне кто-нибудь объяснит? – крикнул Ярик. – Зачем меня здесь заперли?
Эхо кругами ходило по бункеру.
«Здесь хорошее эхо! – отметил он, потом подошел к стене и провел по ней рукой. – Гладкая. Не как стол. Иначе такого четкого эха, наверное, не было бы. И значит стены здесь нормальные».
Он налетел с кулаками на дверь и снова крикнул.
Сплюнув накопленный негатив словами или кулаками, ему иногда снова удавалось включить ироничное отношение ко всему. Так, казалось, немного легче.
Лишь спустя, наверное, час объявился Порфирий и обратился к Ярику, удивленно рассматривающему погнутый стул:
– Вы так внимательно изучаете стул?
– Да, тут есть на что посмотреть, – равнодушно буркнул Ярик.
– На что конкретно?
– На то, что он погнулся! – ответил Ярик, недоумевая, что Порфирий не замечает этой странности.
– А он не должен был погнуться? Ведь вы ударили им об стол. Стол обычно более крепкий предмет, выдерживает большие нагрузки. Поэтому погнулся стул.
– Я не об этом. Стул ведь деревянный?
– Да, – ответил, задумавшись, Порфирий.
– Дерево не гнется! Точнее гнется немного, а потом выпрямляется.
– Ну, попробуйте еще.
– Что?
– Ударьте стулом об стол.
– Зачем?
– Ну, просто попробуйте.
Ярик снова замахнулся и со всего размаха саданул стулом. Его ножки согнулись, но потом выпрямились обратно.
– Теперь так? – поинтересовался Порфирий.
– Да вы не поняли! Дерево – упругий материал, – продолжил Ярик нравоучительным тоном. – Выпрямляется сразу, как только прекращается усилие. Причем, возможны колебания! Ну, вы чего, никогда линейку не сгибали? А ножка стула вообще не может так сильно согнуться, она бы сломалась.
– Где?
– Где! Я физик что ли? Наверное, в том месте, где максимальное усилие. Или где максимальное напряжение.
– Попробуйте снова, – предложил Порфирий.
На этот раз ножки стула действительно сломились. Ярик посмотрел на разлом и покачал головой.
– А они что? Полые что ли? – удивился он.
– Да, – в ответ удивился Порфирий, с видом, мол, разве что-то не так?
– Обычно нет, – выдохнул Ярик, закатив глаза.
– Сломались хорошо?
– Хорошо. Но дерево так не ломается.
– Что значит, дерево так не ломается? – полюбопытствовал Порфирий
– Ну, как Вам объяснить! – Ярику определенно уже приходилось сдерживать себя, от такой тупости собеседника. – Древесина обычно не бывает полой, это раз. В ее структуре есть волокна… – начал было объяснять Ярик, но вдруг озадачился более глобальным вопросом. – А что это вообще такое? То ломается, то гнется. Это какая-то новая технология?
Порфирий немного подумал, прежде чем ответить.
– Для вас, наверное, да. Новая технология.
– И вы учите ее правильно ломаться, гнуться, прыгать, – Ярик вспомнил про мяч.
– Да. Мы изучаем поведение тел.
Подозрительность Ярика нарастала экспоненциально.
– Что значит, Вы изучаете поведение тел? Вы разве не знаете, по каким физическим законам прыгает мяч?
– Сегодня уже знаем.
– То есть, вчера еще не знали? – И тут Ярику в голову стрельнула еще одна мысль. – Постойте, в прошлый раз Вы сказали, мол, Вы знаете, что я должен быть сейчас на раскопках. Откуда Вам это стало известно. И вообще, почему здесь все знают мое имя?
Ярик начинал заводиться.
– Это все Ваши вопросы?
– Нееет! Это не все мои вопросы. Только отвечать вопросом на вопрос, как Вы сами заметили, не прилично. У меня очень много вопросов. Если Вы знаете про раскопки, то Вы знаете и про то, зачем я туда ехал. Что с Авдеем?
– Отвечать вопросом на вопрос не прилично у вас, – Порфирий акцентировал последнее слово.
«В прошлый раз, говоря о приличиях, он тоже дистанцированно говорил о нас как не о себе, – подумал Ярик. – Кто бы это мог быть? Другие слои общества? Другое государство, нация, раса, спец. служба, вышедшая из-под контроля, секта? Секта технологичных интеллектуалов! Не знающих физику! – Ярику вспомнился первый Порфирий. – И быстро прогрессирующих маразматиков!»
– Что с Авдеем? – повторил свой последний вопрос Ярик.
– Кто такой Авдей, нам известно. Но о его исчезновении мы ничего не знаем.
– А откуда вы тогда знаете, что он исчез?
– Ну, мы же знаем Ваше имя!
– Не морочьте мне голову! Что вы с ним сделали? Раз вы столько о нас знаете, подозреваю, что мое появление здесь тоже не случайно. Это для того, чтобы не состоялась экспедиция? Значит, мы на правильном пути и там мы найдем все ответы? Я требую, чтобы вы мне все объяснили. И как отсюда выбраться?!
– Вы задаете слишком много вопросов подряд.
– Так ответьте на все по порядку!
– Вам нужно отдохнуть! Я распоряжусь, чтобы Вас сейчас же накормили.
– Я еще не голоден! Давайте сначала поговорим! Мне же кусок в горло не полезет, зная, что я ничего не знаю, но знаете Вы, хотя и не сознаетесь, и знаете, что я хочу узнать все, что Вы знаете!
– Слишком много знаете, – отрезал Порфирий и вышел.
– Что Вы имеете в виду? – задумался Ярик. – Слишком много раз слово «знаете» или, что я уже и так слишком много знаю, и мне не светит отсюда выбраться?
«Но, вообще-то, он говорил, – вспомнил Ярик, – что позже я смогу отсюда выйти. Опять же, что он имел в виду? Да. А есть я на самом деле уже чертовски хочу. Надеюсь, он не передумает».
Сытый и уставший от сплошных загадок Ярик снова собрал пирамиду из стульев и попытался открыть окно. Это не составило труда. За окном был тот же внутренний двор, где на этот раз двое мужиков ломали о бревно стулья. У одного они ломались всегда по разному: в щепки, в крошки, по диагонали, но все более и более правильно… У другого напротив, весьма по-настоящему. Наверное, это и были настоящие. Как образцы. Но у первого и металлические на вид стулья теперь ломались как деревянные.
«Идиоты», – заключил Ярик.
Другим очевидным выводом было то, что вылезать на внутренний двор бессмысленно. Противоположные окна Ярику понравились больше. Они выходили вроде бы на улицу.
«Только зачем убегать сейчас? – рассуждал он. – Мне, во-первых, нужно все узнать про Авдея, во-вторых, нужно выяснить, есть ли путь отсюда. Если есть путь сюда, должен быть и отсюда. То есть туда, как говорила булочница, или обратно. Какой-то из способов, в общем, ведет домой! А потом уже делать ноги».
Ярик смотрел в окно и только теперь обратил внимание на статичные объекты, находившиеся в поле зрения. Он присмотрелся внимательнее. Кое-где были надписи. Они были сделаны на скрипте, который они обнаружили на табличках в своих первых походах. От неожиданности Ярик даже пошатнулся на своей башне и чуть не упал.
Спустившись, он стал разглядывать пристально все предметы в помещении. Но нигде в бункере ничего не нашел.