В конце встречи Ярику удалось поймать Митька на пару слов о давно забытом. Но на самом деле Ярику еще было важно понять их нынешние отношения, чтобы исключить риски такого рода в экспедиции.
– А вы, я смотрю, с Тамилой общаетесь вполне свободно, – начал Ярик.
– Да, конечно, – вполне легко ответил Митек, нисколько не смутившись затронутой теме.
– Жаль. Мне кажется, вы были бы отличной парой.
Одной фразой Ярик опрокинул на Митьку все воспоминания разом. Митька даже стал в несколько раз медленнее говорить.
– Да сложно сказать, как было бы. Может. А может, и не может, – все-таки сознательно запутывал разговор Митек.
– Тебе ведь было без нее плохо? Ну, признайся, хоть сейчас, – улыбался Ярик.
– Наверное.
– А ей без тебя?
– Не знаю, – показал удивление Митек.
– Ты же знаешь! – опротестовал Ярик. – И тогда знал.
– Не знаю, – медленно повторил Митек, перебирая в голове остатки мысленных круговоротов тех времен.
– Ты же так и не пробовал с ней тогда помириться? Я тогда настаивал, чтобы ты поговорил с Тамилой.
– Нет. Не пробовал, – фраза прозвучала довольно сухо.
– А вы вообще виделись тогда?
– Ты знаешь, – припомнил Митек. – Мы тогда поругались и месяца два не встречались. А потом за неделю как-то случайно пересеклись аж два раза.
– Ну! И что?
– Случайно? – Митек подозрительно посмотрел на Ярика.
– Я не знаю, – непонятливо ответил тот и поспешно вернул разговор в прежнее русло. – Ну, так что? Встречались…
– Да ничего, собственно.
– Ты не разговаривал с ней?
– Нет, – отрезал Митек.
– Не жалеешь?
– Тогда я не верил, что возможно вообще начать что-то сначала, – уклончиво ответил Митек.
– А теперь веришь, что возможно все?
Теперь в разгаре такого пристрастного разговора Митек понял, что те встречи с Тамилой не были случайностью. Зная ее характер, он понимал, что она сама не стала бы подстраивать такие встречи и делать вид, что случайно оказалась там, где и я.
«Значит, и для нее они были случайными, но на самом деле случайными не были, – рассуждал он, пока Ярик ждал от него продолжения разговора. – Но если бы их устраивала она, то она должна была ждать, что я сделаю шаг, и сама не делала. А если встречи – это дело рук Ярика… Она тоже могла бы… Но не стала. Не хотела? Считала, что я должен… что я виноват…»
Прервал его мысли Ярик, желая все-таки узнать развязку той истории.
– А ты смог понять, что между вами произошло? – спросил уже прямо в лоб Ярик.
– В смысле?
– Ну, что вдруг между вами стало не так? Что вы не так делали? Кто, в чем виноват? С позиции-то времени оно уже виднее теперь.
– Ты, знаешь… В молодости мы все хотим быть сами собой. Требуем, чтобы нас приняли такими, какие мы есть. А фишечка-то в другом. Людям, к сожалению, нужно предлагать то, что им нужно, а не то, что имеется.
– Мдааа. Ты случайно не подрабатывал где-нибудь в отделе маркетинга? – впечатлился Ярик.
– Нет. Случайно не подрабатывал, – улыбнулся Митек.
– А верю, что всегда можно начать сначала. Возможно многое! Если хочешь! Нужно только не ждать, а действовать.
Но Митьку удалось с головой погрузиться в ощущения тех лет, так что отвечать было не просто.
– Ты знаешь, Ярик, ведь накопилось столько, что казалось, отравлено все, – вдруг начал он. – А оказалось да. Со временем я узнал это. Простой открытый разговор и два слова «прости» могут обнулить целую кучу лишних глупостей. И создать ощущение чистого листа.
– Это, наверное, как исповедь, – сравнил Ярик.
– Ты исповедался когда-нибудь? – поинтересовался Митек.
– В церкви?
– Угу.
– Я нет.
– Я тоже. Но, наверное, ты прав. Смысл один и тот же.
– Если искренне, – добавил Ярик.
– Да, пожалуй, это важный фактор.
Экспедицию в Африку повел Ярик.
На старое место неделей раньше поехал более сильный состав во главе с неизменным Семенычем, уже весьма престарелым, но еще сохранившим дух и запал. Как старший по возрасту, он был назначен официальным руководителем. Хотя идейно здесь уже заправлял Авдей, представитель повзрослевшего и сформировавшего свои интересы нового поколения.
Обе группы постоянно поддерживали связь между собой, сообщая друг другу о своих достижениях. Ярик был чрезвычайно доволен своим компактным полевым офисом, который оказался сразу всем: картой, записной книжкой, переговорным пунктом, аналитической лабораторией, центром досуга. Больше всего Ярик оценил по достоинству его автономность – несколько недель без подзарядки при круглосуточной нагрузке.
Но неожиданно вдруг Ярику пришло сообщение, что Семеныч прервал экспедицию и возвращается. Причины ему не сообщались из соображений, как позже выяснилось, чтобы не нагнетать обстановку на втором фронте. Ярик попытался узнать новости у жены, но Нонна тоже отделывалась общими спокойными формулировками. Тревога, вытесняемая азартом работ, у Ярика понемногу улеглась.
Ярик находил все новые и новые следы, которые не приближали его к финалу, не сужали круг работ, а к огорчению или, может, наоборот, к радости, раздвигали границы шире и заставляли переоценивать масштабы. С каждым часом, с каждой лопатой он убеждался все больше в правоте своей интуиции. Ведь ни на каком другом полигоне никто еще не находил таких территорий и строений.
Ярик со своей группой пытались высветить общие черты и различия. Объединяло все полигоны то, что они все были словно засыпаны грунтом, как будто кто-то нарочно хотел просто захоронить следы своего пребывания. Под этими курганами они находили множество очень схематичных построек со скудным количеством быта. Африканский же полигон наряду с коробками вскрыл множество художественных сооружений. Причем они не представляли собой какую-то свою культуру. Они повторяли мотивы, традиции множества разных известных народов, а где-то просто копировали существующие памятники истории или достижения современности.
Наконец, команда Ярика снялась с места. Они спокойно возвращались домой. Ярик был готов ворваться в аналитическую работу. Самые важные свои догадки он приберег, не стал сообщать заранее. Во-первых хотелось рассказать это лично, во-вторых хотелось в более спокойной обстановке более тщательно проверить еще некоторые моменты. Но уже сейчас он знал, что как никогда близок. Это ощущение, однако, не конкретизировало оставшегося расстояния, ведь он не знал общего. Единственное о чем он жалел, что срок экспедиции закончился. Впрочем, необходимо было еще как минимум столько же времени, а не просто несколько дней, чтобы добраться до того, что казалось самым интересным на данный момент. Никто не мог утверждать, что возможны и более головокружительные находки.
Их самолет в аэропорту встречала целая делегация из родственников. Нонна здесь уже, конечно, не смогла уклончиво отвечать на вопросы Ярика об экспедиции Семеныча. Однако, Ярик не много понял из ее объяснений. Она говорила эмоционально, что было, вообще говоря, не в ее стиле, и такими небылицами, в которые было трудно поверить.
Главной новостью было то, что Авдей не вернулся из экспедиции. Это был факт, в который трудно было не верить. Ведь человек либо есть, либо его нет. Ошибиться в этом трудно. И если бы Авдей был, он бы встречал его. А вот с причинами… У Ярика осталось много вопросов. Он даже сам осознавал, что его голова тупо прокручивает, не в состоянии соединить объективную реальность с привычной и желаемой.
– Натан Саныч! День добрый! – ожидаемым, но все-таки неожиданным гостем ворвался Ярик в кабинет своего руководителя.
– Ярослав! Эка тебя Африка-то поджарила! Ну, рассказывай скорее!
Они поднялись на кафедру. Ярик привез профессору в качестве сувенира финики, которые тут же пошли в дело «под чаёк».
– Эти аборигены… – начал было что-то рассказывать Ярик, но вспомнил, что хотел сначала расспросить про Авдея. – Так, а что там с экспедицией Семеныча? Давайте начнем с этого. Мне Нонна что-то невнятное рассказала. Вроде как Авдей не вернулся со всеми. Ну, все остальное, что она говорила, звучало еще менее суразно. Впрочем, это обычно для информации из третьих рук. Не очень правдоподобно. Поэтому…
– Может и не очень, – перебил Натан Саныч, резко изменившись в лице после смены темы. – Может и то, что я скажу, так же не очень. – Он выдохнул, собираясь с мыслями. – Группу водил Семеныч, как ты знаешь. В смысле Анатолий Семенович. Ну, да что там, вы его тоже всегда просто Семенычем зовете. Он, конечно уже не в студенческом возрасте, но…
– … Подозрений не вызывает! – продолжил Ярик, глядя в глаза Натану Санычу.
– Именно. Именно этот факт больше всего и не дает покоя. В принципе показания всех участников сходятся. Хотя там показаний-то… В общем… Они уже достигли цели. Собственно, поставлен был стационарный лагерь. Песчаный берег у начала косы на извилине речки. С одной стороны лес. Думаю, ты представляешь, где это и как это. Был там. В этом лагере они собирались жить все время экспедиции. Это была третья неделя. Спать легли поздно, бурно обсуждали результаты дня и с их учетом строили график работ. И то, если бы не начал моросить легкий дождь, спать бы легли позже. Все надеялись, что дождь несерьезный и не испортит следующий день. Моросящий дождь, однако, шел почти всю ночь, на рассвете прекратился, – пересказывал Натан Саныч события того утра со слов Семеныча, который утверждал, что каждый раз, как вспоминает тот день, все события пролетают у него в голове с точностью до писка комара.
А Семеныч рассказывал, что утро оказалось довольно загадочным:
Проснулся он, слышит голос Лизон.
– Семеныч, это Вы проснулись?
– Похоже на то. А ты как догадалась?
– Да храпеть перестали, – засмеялась Лизон.
– Ну, ты, блин, Агата Кристи!
– Ага! Еще и Золя Матьяра одновременно.
– А эт еще кто такое?
– Это легенда африканской фемиды! – слегка даже обиженно сказала Лизон. – Храпите там в своем спальнике и ничего-то вы не знаете вокруг.
– Хм! А это еще как знать! Вот вопрос тебе, только, чур, из палатки не высовываться. Был ли ночью дождь?
– Да мы б обмерзлись, если б был.
– Эх, блин, Чоля Мадьняра. А он ведь был. Можешь вылезть и проверить.
– Какая Чоля Мадьняра? Золя Матьяра! – продекламировала Лизон. – Известная личность, между прочим.
– В узких кругах, видимо! – засмеялся Семеныч.
– Блин. Придется вылезать, проверять Вас на дождь. Может тогда, Семеныч, сразу по чаю?
– Ну, ты, Лизон, знаешь, что я чай не пропускаю. Придется тоже вылезать. Только ты варишь!
– Была б кирка. А чай мы сварим!
Они одновременно высыпались из палаток.
– Привет утренним кукушкам, – потягивающимся голосом промычал Егор и передернулся от набежавшей зябкости. – Ух, ну и холодрища же!
– О! Привет, Егор! И Егору после дождя не спится. Не только нам, – ответила Лизон.
– Мне не спится? Это вам не спится? А я жертва вашей бессонницы. Что делать совам прикажете? Ладно, че путное бы рассказали. А то какая-то Зойка Мутяра.
– Золя Матьяра! – продекламировала снова Лизон. – Никакая ты не сова. Натуральный и полный глухарь! И прекращай уже зевать. Проснулся – выковыривайся наружу.
– Выковыриваюсь, – передразнил Егор грамотную Лизон. – В качестве компенсации тоже требую чаю.
– Будет тебе чай. С глухарями, как ты любишь!
В кабинет вошел Селиван Николаевич, прервав беседу.
– Вот те и неолит! Я значит, его посылаю в Африку, а он обо всем интересном сначала докладывается этому, простите, Натану Санычу! – взбодрившись от встречи с Яриком, радостно закричал Селиван Николаевич.
– Селиван Николаевич! – С не меньшей радостью выпалил Ярик, и они крепко пожали руки. – Уж на счет того, кто, кого посылает в Африку…
– Ладно, ладно! – успокоил его Селиван. – Я же это, из зависти, так сказать.
– Да я недавно пришел. А у Вас по расписанию пары. Были. – Но радость встречи быстро сошла с лица Ярика. – Натан Саныч мне как раз рассказывал об экспедиции Семеныча и Авдее.
– А. Да, – поблек вслед за Яриком и Селиван Николаевич. – Это… В общем, да. Ума не приложу, что делать.
– Лизон изобразила чай. Ну, а где чай – там и разговор, – продолжал пересказывать Натан Саныч. – В течение получаса появились все. Лизон начала с чая и осталась ответственной за завтрак. Семеныч всех пересчитал и скомандовал, будить Авдея.
– Вот человек знает, где ставить палатку, чтоб его утром разговоры не будили. Слышь, Егор? – обратил Семеныч внимание Егора.
– Слышу. Уже записываю! – отозвался Егор.
– Записывай, записывай. Да Авдея сходи, подыми. Через полчаса уже выдвигаемся.
Через минуту раздался голос Егора:
– Авдея нет.
– Что значит, нет? – отозвался Семеныч.
– То и нет. Отзываться не хотел. Открыл палатку, но его там нет, – кричал от палатки Авдея Егор.
– А куда он ушел?
– Куда он ушел, куда он ушел?! Откуда я знаю? – Егор стал осматриваться вокруг палатки. – А уходящих следов-то и нет!
Тут уже оглянулись все. Любопытно же! Что же так такое растет, что Егор так быстро начал забываться. Семеныч пошел было в сторону палатки Авдея по следам Егора, и видит, что кроме следов Егора к палатке других-то свежих следов на песке действительно нет. Ни уходящих, ни приходящих.
– Лизон, ну-к, давай, Золя Катяра, разберись, – снова шутливо исказив имя героини этого утра, сказал Семеныч.
– Не смешно, Семеныч, – сухо ответила, уже стоявшая рядом с ним, Лизон.
– Натан Саныч, ну, это же чухня полная, – недоумевая, загудел Ярик.
– Ну, чухня, не чухня, а Семеныч говорит, что после слов Лизон чувство юмора покинуло всех.
Осмотрели палатку. Цела. Все вещи на месте, одежда. Вплоть до нижнего, в котором он, очевидно, спал. Вещи не только на месте, но они абсолютно невредимы. Со слов Егора, как он вспоминал, когда он залез в палатку, одеяла не были развернуты, как обычно, когда человек, проснувшись, покидает постель. Одеяла лежали так, как будто человек укрыт ими, даже закутан в них. Только что слегка осевшие, что бросилось Егору в глаза. И он стал стягивать их, а не пытаться докрикиваться до Авдея. Остались даже нательный крест и серьга из уха Авдея. Представь человека, решившего сходить по нужде посреди ночи, который перед этим снимет серьгу… Или похитителей, которые аккуратно снимут крест и оставят его на подушке. Или вдруг он надумал сбежать, если уж предполагать даже невозможное, и…
– Вы в это верите, Натан Саныч? Сами?
– Ярик. Я там не был. Но открою тебе секрет. Все, кому я не верю, вылетели с кафедры уже очень давно. И ты знаешь, благодаря кому. Я полностью разделяю его профессиональную позицию. А дожившим здесь на архе и в экспедициях в том числе и со мной до диплома я верю. Иначе, я бы с ними, как говорит Семеныч, не пошел бы даже в песочнице совочком копаться. Но там был еще и сам Семеныч, – Натан Саныч перевел дух. – Я за него ручаюсь.
Естественно планы экспедиции были прерваны. Но они оставались там еще три дня. Каждый вспомнил все, что ему вчера показалось странным вообще и в Авдее в частности. Ничего! Если только излишне возбужден и разговорчив. Но такими были абсолютно все. Все предвкушали завтрашний день. Днем раньше Авдей первым увидел в скале грот. И завтра туда собирались отправиться пять человек.
– И что грот?
– Обследовали дважды. Просто грот!
– Ну, если не грот, – не находил себе места Ярик, – то это должно быть связано с чем-то другим. С чем-то оно должно же быть связано? Должна быть объяснение!
– Может, это связано с тем, зачем вы туда ехали? – отчасти огрызнулся Натан Саныч, еле сдерживаясь под напором негодования своего собеседника. – Кого мы там накопали, кого задели, мы ведь не знаем.
Ярик не мог срастить в голове детали. Не мог поверить в мистику. Не верить словам причин не было, но ушам в таких ситуациях люди склонны не доверять, сожалея, что не видели всего своими глазами. Ярик жалел, что его не было там.
– Ты себя нормально чувствуешь, – поинтересовался Натан Саныч, видя, что Ярик совсем изменился в лице.
– То ли тошнит, то ли просто хочется сдохнуть, – еле отозвался тот.
– И не говори. Ну, значит ты в норме, – проговорил Натан Саныч, не найдя больше ничего для продолжения.
– Семеныч, Семеныч, – медленно повторял, как в трансе, Ярик. – Как? Я просто не понимаю!
– Ты, видимо, действительно не понимаешь. Ты знаешь, сколько ему лет?
– Точно? Не знаю. Но он всегда грозился еще успеть отчислить из универа наших детей.
– Но между тем он ходит в экспедиции почти столько же, сколько ты ходишь своими ногами.
– И что с того?
– А сколько открытий сделал он за эти годы?
– Я слышал только о двух.
– И это все! Больше нет! Это при том, что в экспедициях под его руководством было сделано больше двух десятков важных открытий. Вот и делай выводы, чем Семеныч занимается в экспедициях и что ему важнее.
После этого разговора Ярик уже был далеко не в том состоянии, чтобы докладывать о своих масштабных и перспективных результатах. Он просто оставил документацию и ушел. Договорились встретиться завтра.
А вечером он и Ноннка пошли в Маришке, жене Авдея.
Она, конечно, была в полнейшей растрепанности, но все-таки в полном сознании. Сын Аким не отходил он нее. Из ее рассказа самым важным фактом было то, что Авдей в палатке был. Он непосредственно перед сном из палатки звонил Маришке и был вполне обычным.
– А ты его родителям уже сообщала, Мариш? – осторожно поинтересовалась Ноннка.
– По телефону не могу, Нонн. И ехать не могу, – окончательно расклеившись, закрыла руками лицо Маришка. – Даже не знаю, как это сделать.
Нонна подошла в подруге и позволила ей отпустить эмоции.
– Яр, ну, придется тебе съездить, – сказала Ноннка, еще сдерживаясь, чтобы Акиму не пришлось успокаивать еще и ее. – А кто еще? Как лучший друг. Они тебя хорошо знают.
Все немного задумались.
– Да я сама должна сказать, – вдруг пролепетала дрожащим голосом Маришка. – Я ж ему жена. А то, что они потом скажут? Что я сгубила им сына и даже на глаза не показываюсь.
Маришка снова отвернулась в подол Ноннке.
– Мы съездим с тобой. Сама ты далеко не уедешь, – ответил Ярик и спросил у Ноннки. – Ты поедешь?
– Не стоит, думаю. Такие новости, да еще толпу создавать. Не до гостей им будет, – ответила Нонна.
Встречу с Натаном Санычем пришлось перенести на более отдаленное будущее. Но ехать к родителям с рассказами, в которые Ярик сам до конца не верил, ему не хотелось. Поэтому и в дорогу засобирались не сразу.
На следующее утро Ярик отправился к Семенычу, который после экспедиции в университете появился всего два раза. Разговор с Натаном, точнее то, чем он закончился, не выходили из головы Ярика. Он понимал, что Семеныч действительно сделал больше, чем на его месте сделал бы любой другой добросовестный человек. А Семеныч таким был, в этом Ярик не сомневался. Но просто не поговорить и не узнать все из первых рук, Ярик не мог. Кроме того, для того, чтобы понять, что делать дальше, Ярику хотелось узнать, что же они обнаружили там нового именно от Семеныча.
– Более всего это похоже на базу, – рассказывал почти равнодушным голосом Семеныч, описывая всю расчищенную там территорию. – Базу, спроектированную четко функционально логично, но по каким-то причинам брошенную.
– Как и все известные полигоны, – добавил Ярик.
– Причем мы неоднократно могли уже убедиться, – продолжил Семеныч, – что ее возраст крайне мал. На это указывают и результаты определения возраста находок, сделанных там, и незначительная толщина довольно, кстати, легких и однородных пород, из которых был насыпан курган.
– А пещера, которую нашел Авдей?
– Грот? Ничего подозрительного. Причем, скорее всего другие экспедиции уже находили его.
– Мне кажется, я ни разу не находил в их описаниях упоминания о гроте, – попытался вспомнить Ярик.
– Да. Ты прав. Мы тоже об этом вспомнили, когда вечером обсуждали его. Никем не упомянутый грот. Что показалось странным. И мы тоже побывали там. На самом деле ничего интересного с научной точки зрения: необычного, аномального… Я никак не могу связать его с…
– Ничего необычного, никем не описано…, – задумался Ярик. – А как вы решили, что не вы его нашли первыми?
– Не только туристы могут быть идиотами! А может, и туристы там тоже были. Все банально. Горка жестяных банок и надписи у входа «здесь был…», причем на каких-то нескольких различных языках. В том числе и нашем! Не только ведь наш арх снаряжал туда походы.
– Каких-то языках?
– Современных языках! С другой стороны, так же никто еще не заявлял о пропаже людей, – добавил Семеныч.
– Никто не заявлял…, – повторял зомбировано Ярик. – Да. Тоже факт. Ну, раз Вы говорите, что никаких признаков жизни или намеков на активность там нет…
– Это не лично мое мнение. Мы несколько дней до полуночи спорили, пытаясь вырваться из круга фактов: возраст мал, с точки зрения археологии просто отсутствует, но заброшена, закопана, мертва. Почему? И такое ощущение, что раскопали уже все.
– Нет мест, где хотелось бы идти глубже? – уточнил Ярик.
– Да. Научный потенциал исчерпан!
– То же самое говорят и о полигонах Южной Америки, – добавил Ярик.
– Судя по доступным материалам, да, – согласился Семеныч.
– Мой полигон – прямая противоположность, – сравнил Ярик. – Там необходима полугодовая вахта. Мне так не хотелось уезжать. Мне казалось, что мы ушли просто с порога понимания, что это за явление такое. Кто были эти люди?
Ярик и Семеныч еще обсудили некоторые моменты, информацию о поездке Ярика, что в сложившейся ситуации делать дальше…
Когда Ярик вернулся от родителей Авдея, он и Семеныч пошли в университет, где продолжились обсуждения. Семеныч не хотел туда идти, воспринимая все-таки произошедшее и как свою ошибку, и как личную утрату. Несмотря на то, что прошел уже почти месяц, он старался избегать общения.
– Как восприняли родители? – сразу поинтересовался Натан Саныч.
– Мать нормально. В слезы, в плечо снохе. Она возле Маришки сидела, слушала, так вместе и успокаивали друг дружку. А отец неожиданно, – ответил Ярик. – Даже, наверное, можно сказать, что он был готов к этому, и ждал этого всю жизнь. А может быть, просто тронулся умом.
– Про отца что-то ничего не понял, – замотал головой, задрав брови, Натан. – Давай-ка сначала рассказывай.
– Он сказал, что его забрала Ия, – добавил Ярик.
Но увидел, что это ничего не прояснило Натану Санычу, и зашел по-другому:
– Ладно, попробую сначала. Приехали мы с Маришкой. Ну, поговорили немного, пока они не спросили, почему мы без Авдея. Сели, объяснили. Отец только и сказал: «Она все-таки его забрала. Ишь, где нашла!» Я сам ничего не понимал, пока он не сказал, что это Ия. Авдей нам как-то рассказывал свою страшную историю из детства, – начал Ярик.