Макс Казаков
Принцип «Земля»
Глава 4
18
Наверняка в природе существуют такие странные люди, которые с умилением смотрели бы на капризного несносного ребенка в его лучшем спектакле. Например, это те, кто смог бы вспомнить себя в таком возрасте и состоянии. Но это вряд ли были бы родители ребенка, чувствующие свою неспособность подключиться к волне чада и окрасить ее в тона очарования. Так умела делать дама Фима, поражая своих коллег.
– Дама Фима нам сказала, что мороженое всем дадут только после урока, – убеждала Грета.
– Не хочу после урока, – топала ногами Матильда в пустом коридоре. – Я хочу сейчас.
– Но дама Фима сказала, кто не ходит на уроки, тем мороженое не дадут.
– Я не хочу на уроки, – не унималась Матильда.
– Но такие правила, – настаивала Грета.
– Не хочу правила! – по цепочке отрицала все Матильда.
– Ну, и не хочи, – махнула рукой Грета и побежала по коридору в класс.
Она, конечно, не знала и даже не задумывалась, что же ее больше задевало в таком поведении подруги: просто выпендрежное упрямство, слабость собственного статуса или возможность того, что Матильда сможет получить мороженое, не соблюдая правила. Грета по-детски вспылила, но через несколько шагов она обернулась.
– А еще дама Фима говорит, что кто не будет ходить на занятия, того не возьмут в Большой мир! Бе-е!
Матильда смотрела на Грету так, словно и это ее ничуть ни разу не задело. Но, будучи еще ребенком, она не умела радоваться тому, что это задевало Грету. Впрочем последнее Грета сама тоже не осознавала.
Матильда осталась одна и не знала, что ей делать. Ломать комедию для себя было не интересно, и часть Матильды, осознававшая это, уже готова была сдаться и пойти в класс. Но другая часть Матильды все еще протестовала, ей на урок идти не хотелось, но хотелось мороженого. Она знала, что мороженое есть в столовой, и все-таки перетянула Матильду туда в надежде, что удастся незаметно его взять.
Она прошла через зал столовой, зашла на кухню и стала гадать, в какой бы холодильник заглянуть для начала. Она стояла, не могла решиться, и вдруг услышала голос.
– А ты почему не в классе? – спросила дама Бэль.
– Я не хочу в класс, – ответила сурово Матильда.
– Но ведь без тебя не начнется занятие.
– Я не хочу занятие, – заладила Матильда, – не хочу занятие!
– А как же другие дети? Они ждут тебя. Им интересно послушать, какую ты расскажешь смешную историю сегодня.
– Я хочу мороженое, а не смешные истории.
– А! Так ты любишь мороженое!
Дама Бэль должна была что-то придумать, чтобы уговорить Матильду пойти на урок. Ведь совсем скоро уже начнутся основные занятия. А если дети будут пропускать занятия по языку, они не смогут понимать дальше.
Матильда, будучи теперь еще и пойманной строгой дамой Бэль, уже забыла про свои желания и в растерянности слушала добрый, мягкий, чистый, достаточно высокий, даже бархатистый, подсознательно воспринимаемый как убедительный голос воспитателя.
– Матильда, солнышко. Дай мне свои ручки, детка. Давай договоримся так. Ты пойдешь на занятие, расскажешь там свою самую новую историю. Если тебе будут громко, громко хлопать в ладоши, то дама Фима даст тебе два мороженых. Ты сможешь съесть их сама или угостить кого-нибудь. У тебя же есть подружки? Есть?
– Есть, – переключилась, наконец, на что-то другое девчушка.
– Ты ее угостишь, и вы будете вместе наслаждаться мороженым. А когда-нибудь она тебя угостит.
– Хорошо, – согласилась с уговором Матильда. – А если мне будут хлопать громко, громко-прегромко, то мне дадут три мороженых, – не столько спросила, сколько естественным образом интерполировала она.
– Так и быть. Договорились, дорогая моя, – ласково кивнула в знак согласия дама Бэль.
– А почему все говорят, что если я не буду учиться, то меня не возьмут в Большой мир? – неожиданно спросила Матильда.
– Это правда. В Большом мире хорошо. Там очень интересно и всегда много дел, – ответила дама Бэль. – Но чтобы туда попасть, нужно очень много уметь. – И там тоже мороженое не дают просто так, – добавила она, поглаживая Матильду по голове и слегка подталкивая в спину в сторону классов.
Матильда побежала в класс, где ее ждало много других детей. Одни были как она, другие чуть младше. Но все радостно зашумели, увидев ее. Дама Фима подбодрила их и Матильду, сказав, что они уже заждались.
Дама Фима включила мультфильм, в котором разные звери угощали друг друга фруктами. После просмотра мультфильма дама Фима стала разыгрывать сценки из него с детишками. Они тоже должны были изображать зверей и угощать друг друга фруктами. Потом они разыграли по одному разу несколько сценок из мультфильмов, которые были на прошлых занятиях.
В конце занятия дама Фима всегда предлагала детям рассказать всем какую-нибудь смешную историю. Первой вызвалась Матильда. В этот раз она сочинила такую небылицу, что дети еле дышали от смеха. Следующую историю рассказал маленький Эдик. Он был еще мал, чтобы придумать достаточно складную и при этом смешную историю, но дама Фима его тоже похвалила. Для нее было главным, чтобы дети стремились и учились говорить и привыкали думать на новом для них языке.
Между уроком и обедом детей отпустили на небольшую прогулку. Одни побежали гулять сами по себе, другие бросились купаться в фонтанах, третьи кружились вокруг воспитателей, которые фанатично занимались детьми все свое время. Они читали, рассевшись на квадратных газонах, рисовали мелками на дорожках, играли в разные подвижные игры вокруг деревьев или на специальных спортивных площадках.
– Матильда, не нужно так быстро крутиться. У тебя закружится голова, и ты упадешь, – заботливо повторяла дама Бэль, прекрасно зная, что детям как раз наоборот нравится, когда кружится голова, и что они ее не послушают.
– Я кружилка! – в восторге пищала Матильда
– И я кружилка, – повторяла за ней Грета.
– Девочки, только смотрите, не упадите, – причитала суетливая дама Бэль.
Но так и вышло. Матильда, кружившаяся в центре лужайки, шлепнулась на траву, перевернулась на спину и уставилась вверх, продолжая так же хохотать, как она хохотала, когда кружилась. А белые высокие стены с множеством окон, в центе которых была лужайка, продолжали свой хоровод. И Матильде уже казалось, что они образуют не квадрат, а круг. А окна вовсе не окна, они дымчатые кольца. И что это не они кружатся, а она. А может они в одну сторону, а она в другую. Кольца складывались в стройную пирамиду, вершина которой затягивала ее к себе, создавая ощущение полета. Матильде казалось, что она летит на зеленом ковре, на котором в фонтане льется вода, кружатся и падают другие дети. Ей хотелось, чтобы ковер так и летел, не останавливаясь, но он останавливался. А другие дети, хоть и пытались его раскрутить, но получалось у них это только для себя. У них ковер тоже останавливался, отчего Матильде было не так обидно.
Лужайки-ковры и фонтаны полностью были в распоряжении детей и после обеда до самого ужина, на который детей повели к себе. А площадку заняли дети с другого этажа.
***
Прошло достаточно времени, чтобы детям надоело кружиться на лужайке и переключиться на более сложные игры. Если считать местные дни, то прошло года два, а если смотреть на детей, то лет пять.
Теперь за ними было труднее уследить. И однажды они сильно напугали даму Бэль. Вроде и все были на площадке, но вдруг прибегают и наперебой начинают рассказывать:
– Там в лесу, мы думали там только деревья, а там стоят такие, – кричал Джимми и показывал скрещенные руки. – И еще такие, – он нарисовал в воздухе полукруги.
– Их много, – добавляла Шани.
– Они все в лесу, далеко, – Шэхриэру тоже хотелось добавить и от себя что-то.
– Да как же? – встревожилась дама Бэль. – Вы сами в лес ходили? Кто же вас одних отпускал?
– Да, мы не далеко ходили, – тихонько загундосила в оправдание Араксия.
– Ну, как же не далеко. А Шэхриэр говорит, далеко, – негодовала дама Бэль.
– Ну, мы не хотели далеко. Просто… – продолжил Эдик.
– Ох, как я сейчас даме Фиме про вас расскажу, – пригрозила дама Бэль.
Но на самом деле дама Бэль не столько хотела припугнуть детей, сколько испугалась сама. Но не за детей, поскольку они были здесь, а в общем. Ведь подумать можно было все что угодно, слушая такие истории: много, стоят, то ли с крестами, то ли руки просто скрещены. Она позвала даму Фиму, господина Фридриха и господина Туана. Вместе они попросили детей показать им то, о чем рассказывали.
Увиденное заставило взрослых задуматься. Они, конечно, и раньше понимали, что им мало, что известно об этом странном месте. Но находка детей оказалась кладбищем. Причем здесь были и мусульманские, и, судя по всему, буддийские, и христианские могилы, и могилы, устроенные по иным традициям. Все это наводило на размышления, порой ужасающие.
– Ну, вот. Хотели найти ответы на вопросы детей, а нашли только новые вопросы, – тихо сказал господин Туан.
– Да какие же тут вопросы? – возразила дама Фима.
– И правда. Молчаливые слова. Одни ответы, – поддержал ее господин Фридрих.
– Это вам только кажется, – так же тихо продолжил господин Туан. – А вы знаете, кто были эти люди? Они ведь здесь, очевидно, жили до нас. Но умерли. Отчего? А кто их хоронил? Ведь никто из нас про кладбище не знал. Куда делись те, кто хоронил? А вы говорите, нет вопросов.
*
Теперь дама Бэль старалась не упускать из виду ни одного ребенка, когда занималась детьми на игровых площадках первого этажа. А когда прогулка заканчивалась и дети уходили, она всегда провожала их печальными глазами. Несмотря на то, что следом за уходящей спустится другая группа детей, ей почему-то было грустно смотреть вслед деткам, поднимающимся к себе.
Много раз она пыталась представить себе, какими они станут лет через десять. Перестанут ли, наконец, искать, ждать маму и спрашивать, где она? И невольно она всегда приходила к мысли, а как она узнает, что прошло именно десять лет? Для себя она еще давно, когда детям было по три-пять лет, со слов самих детей, неуверенно показывавших на пальцах свой возраст, решила так: если ориентироваться по мальчикам, лет через десять они как раз должны возмужать.
***
Это случилось. И дама Бэль с трудом угадывала в детях ту маленькую Матильду и того забавного Эдика. Теперь они все чему-то научились, они стали целеустремленными и не тратили время по пустякам. У кого-то уже даже появились дети: маленькие, смышленые, дама Бэль иногда ходила на младший этаж.
Они смотрели на нее веселыми честными глазами, когда она с ними играла. Дама Бэль им улыбалась доброй улыбкой и иногда думала: «Они еще ничего не знают. Кем они станут? О чем будут мечтать?»
А все взрослые мечтали только об одном, чтобы и им посчастливилось попасть в Большой мир. А для этого нужно следить за собой, заниматься спортом и обязательно посещать занятия, чтобы уметь все делать.
В одном из мальчиков дама Бэль узнала, как ей показалось, Эдика.
– Это же сын Эдика? – спросила она даму Мингю, которая присматривала за малышами.
– Какого Эдика? Да мы и не знаем, кто здесь чей, – дружелюбно ответила Мингю, ласково подпушив малышу подушечку и поправив одежку.
– Вы не знаете? – удивилась дама Бэль.
– Конечно! Нам малышей передают из медики, а чьи они, они и не говорят нам. Угу-гу-шеньки, – дама Мингю заиграла с малышом. – Нам оно и зачем?
– Ну, как зачем? Знать, кто чей!
– А и из родителей-то все равно никого не знаем.
– Верно. Вы ведь здесь совсем недавно?
– Недавно. Ой Буль-буль-шечки! – дама Мингю поила ребенка из бутылочки.
– А мы с четырех лет за ними попятам смотрим, – запуталась в воспоминаниях снова дама Бэль. – Каждого знаем и по имени, и по походке, и по характеру.
***
«Основные занятия на сегодня, кажется, закончились», – думала Матильда.
Она так и не научилась не радоваться таким коротким учебным дням, хотя сильно изменилась с тех пор, как была совсем девочкой, и теперь записывалась на каждый новый факультатив, хотя бы только для того, чтобы узнать, о чем он.
Но на сегодня все факультативы отменялись, так как на этот день был назначен очередной медитест. Сейчас она спешила в медику.
«Кажется, Грете и Франчи я вчера напомнила, – вспоминала Матильда и проверила, не забыла ли она взять с собой свою карточку. – Тонкая, – подумала она. – С другой стороны, это же не аттестат. Даже лучше, что она не толстая».
В медике уже скопилось много народа. Многих Матильда не узнавала даже в лицо. Это были дети из других классов, младшего возраста.
У входа она встретила своего друга Карстена, с которым они дружили с детства, но сейчас, после определения выбранного занятия встречались намного реже. Они практически на ходу перекинулись парой слов и разбежались – девочки в одно крыло, мальчики в другое.
Матильда зашла в стол справок и протянула карту серьезной на вид даме Мартаске.
– А тебе в этот раз положено заменить карту, – сообщила дама Мартаска.
– А где это можно сделать? И что будет в новой? – спросила Матильда.
– Я тебе сейчас и выдам новую. В нее будет включено несколько новых докторов.
Матильда захлопала удивленно глазами.
– Да, да. Тебе уже пора, дорогая, – продолжила дама Мартаска. – И теперь тебе нужно будет приходить к нам на медитест в два раза чаще. Все должно быть под контролем.
Замена карты не заняла много времени. Матильда с интересом раскрыла ее. Новый список процедур в карточке вырос почти вдвое.
«Любопытно! – подумала Матильда. – Но врачи все объяснят, так сказала дама Мартаска».
Ее подругам, Грете и Франчи, тоже выдали новые карточки, что, вместе с пройденными процедурами, было предметом разговоров на целый вечер.
От Франчески они узнали, а ей сообщил Карстен, что ребятам карты не заменили. И более того, им не будет нужно чаще посещать медику. Лучше это или хуже, девочки так и не пришли к единому мнению.
***
Однажды дама Бэль и дама Фима беседовали за чаем и к ним подошли Матильда и Грета. Они разговорились. Матильда рассказывала, что у нее в оранжерее выросла новая дони́ка. А Грета поделилась, что она разучила на рояле новую пьесу.
– А ты помнишь, как ты боялась дня выбора занятия? – спросила дама Фима Грету.
– Да, конечно помню. Мы вместе с Матильдой хотели заниматься музыкой. Но дама Жура сказала, что Матильде лучше будет заняться садоводством.
– А вот Грете она сказала, что музыка – это ее. И особенно пение, – добавила Матильда.
– И я помню, – добавила дама Бэль, – как мы успокаивали вас после ужина. А после сна вы не хотели просыпаться и идти к даме Журе.
– Но дама Жура оказалась очень доброй, – вспомнила Матильда. – Даже странно, что мы так ее боялись. Но все равно хорошо, что вы нас тогда успокаивали.
– Вас было много, и у всех был день выбора занятия. Мы всех вас успокаивали, – сказала дама Бэль. – Но вы, девочки, были нашими лю…
Дама Бэль вовремя остановилась. Она вспомнила, что здесь они всегда учили детей, что не правильно говорить другим о том, что им нравится и, тем более, о том, что они любят. Любить кого-то сильнее, чем другого, вообще неприлично!
«Ой, какой ужас! Что бы обо мне подумали дети, – представила она, – если бы я договорила?»
Хотя она помнила, что раньше это было не так. Но почему-то здесь на Клетионе это было не принято.
Ей не объяснили, почему. Просто было сказано, что можно, а что нельзя. Конечно же, на другой чаше весов лежало неотвратимое. Она уже почти привыкла к этим новым правилам, но иногда еще нежность к тем, к кому волей-неволей привязался, кого любишь, давала о себе знать. Нежность неожиданно разражалась учащенным ритмом сердцебиений, которые становились иногда настолько гулкими, что руки сам сжимались вокруг голов этих таких еще молодых людей. Они были первыми детьми в ее жизни, ставшими очень дорогими, о которых она понимала, что несет ответственность за их судьбы. А первые всегда остаются первыми и особенными, с которыми сравниваются все последующие, пускай ты и к ним относишься с такой же нежностью.
«Впрочем, здесь и нежным быть разрешено только тем, – подумала дама Бэль, – кому на выборе занятия было определено заниматься воспитанием малышей».
– Ой. Уже пора бежать, – сказала Матильда. – У нас еще после обеда факультативы.
– А на какие же факультативы вы сейчас ходите? – поинтересовалась дама Фима.
– Сегодня мы решили вместе пойти на факультатив по играм. Нам рассказала Франчи. У нее это выбранное занятие. Они учатся играть в разные игры. Она уже столько игр знает! Невообразимое количество!
– Невозможно придумать игру, которой бы Франчи не знала! – добавила Грета.
– Неужели кроме игр они ничего не учат? – стало любопытно даме Бэль. – Я, честно сказать, раньше и не слышала, что есть такое выбранное занятие.
– Его ввели совсем недавно, – пояснила Матильда. – На занятиях они еще учатся подготавливаться к играм: надувать мячи, готовить краски, рисовать разные карточки, плакаты… Они все, кто изучает игры, так красиво рисуют! – Матильда была искренне восхищена этим.
– Там, кроме факультатива по играм, ввели еще несколько выбранных занятий, – добавила Грета. – Дама Жура, конечно, расскажет лучше.
– Я помню, что добавили пение. Ты, Грета, кстати, тоже хотела записаться на этот факультатив. А так же добавили какой-то массаж, пока не знаю, что это, и кулинарию, – перечислила все, что вспоминала, Матильда.
– Это ты меня вообще-то уговаривала пойти на пение! – удивленно возразила Грета.
– Ну, ты же вроде согласилась! И надеюсь, не жалеешь.
– Пока не жалею! Но я пока только записалась, и еще не ходила, – ответила Грета.
– Вы такие умницы! Знаете все факультативы, которые появляются! – похвалила их дама Фима. – И с охотой ходите на них.
– Это Матильда меня на все факультативы за собой водит, говорит, чтобы ей одной скучно не было, – уточнила Грета.
– Конечно, мы знаем факультативы! Ведь везде уже говорят, что скоро кого-то возьмут в Большой мир. Поэтому нужно знать как можно больше, чтобы взяли тебя, – объясняла Матильда.
– Скоро, да не скоро! Сначала, я слышала, откроют Горный дом, – уточнила дама Бэль.
– Сначала открывают Горный дом, потом построят паром. И как только его построят… – замечталась Матильда.
– Паром уже начали строить. Сегодня читала в последнем информационном листе, у центрального входа, – поправила ее Грета.
– Уже? Ура! – захлопала Матильда. – Я последний лист еще не читала, но я же говорю, скоро!
– Через пять обиоров закончат Горный. И потом, ну, еще два обиора, может, – добавила Грета. – Так было написано.
– Девочки, а вы не знаете, мы сможем попасть в Горный, и на паром посмотреть? – спросила дама Фима.
– Конечно, сможем. На крыше нашего Белатория построили старты. Такие же будут в Горном, – рассказала Матильда. – Будут летать гоны туда и обратно.
– Сколько всего происходи вокруг! А мы с тобой, Фима, сидим и чай пьем, – засмеялась дама Бэль. – Как только откроют, обязательно с тобой полетим. Надо же посмотреть!
– Ладно, Матильда, уже пора! – поторопила Грета.
Девочки побежали и по дороге в класс встретили Франчи. Но она почему-то не торопилась.
– Франчи, Франчи! – подбодрили ее девочки. – Ты разве не торопишься в класс?
– Зачем туда торопиться? – безразлично ответила Франческа.
– Как зачем? – изумилась Матильда. – Уже скоро начнутся занятия. Нужно быть вовремя! Ты куда идешь?
– На игры.
– Тоже на игры? И мы туда. Идем скорее.
Матильда и Грета заметили, что Франческа в каком-то странном настроении. В таком они ее раньше не видели. Они даже не смогли подобрать слова, чтобы сказать Франчи, как она выглядит. А Франческа просто была сильно расстроена. Но сейчас об этом говорить было некогда. Они подбодрили подругу и втроем заторопились к школьному этажу.
После этого факультатива был еще один. Матильда и Грета разбежались по другим студиям, Франчи осталась. Но они договорились встретиться и пойти вместе на час спорта. И уже там Грета поинтересовалась у Франчи.
– Франчи! Что с тобой? Ты сегодня очень грустная.
– Карстен сегодня не пришел обедать. Наверное, обедал где-то в другом месте, – грустно ответила Франчи.
– Ну, и что теперь? Завтра придет! – удивилась Грета.
– Не придет!
– С чего ты взяла? – Грета не понимала, что могло так беспокоить Франческу в том, что Карстен обедал где-то в другом месте.
– Он, наверное, не хочет со мной обедать.
– Откуда тебе это знать? – А этот аргумент Грету совсем запутал.
– А где он тогда был?
– Ну, был занят.
– Чем он может быть занят? Все занятия идут строго по расписанию!
– Ладно тебе. Подожди до завтра.
– Он не приходил уже два дня, – добавила Франческа.
Грета задумалась.
– Все равно, мало ли что бывает. Он придет, и все прояснится, – попробовала ее успокоить Матильда. – Ты лучше вот что скажи. Ты после обеда тоже ходила на игры? Но это же твой основной предмет.
– Ничего. Это же не запрещено? Да и больше ничего интересного нет, – Франческу не успокаивали объяснения девочек по поводу Карстена, поэтому отвечала она без настроения. – Я хожу на два факультатива, а остальное время тоже изучаю игры.
– Боюсь, так ты будешь мало знать. Тебя могут не взять, – предположила Матильда.
– Ну, и пусть.
– И что пусть? Ты здесь что ли хочешь остаться? Тогда тебе придется стать дамой и учить других.
– Разве это плохо?
– Нет. Не плохо. Но я бы не хотела остаться здесь. Скорее бы нам уже выдали аттестаты.
– У тебя, наверное, будет красный и толстый, – несколько с ухмылкой предположила Франческа.
– Ой, я на это надеюсь, – ответила Матильда. – Он наверняка будет толстым. Я столько факультативов посещаю!
– А мне знаете что интересно? – сказала Грета. – Кого возьмут первым?
– А мне это совсем не интересно, – возразила Франчи. – Какая разница?
– Как же не интересно? А еще интересно, вернется ли он хоть не надолго, рассказать нам, как там, в Большом Мире? – продолжила мечтать о своем Грета.
– Так известно же! Из Большого мира вернуться нельзя! – ответила Матильда.
– Это так говорят. Но мы еще не знаем этого точно.
– Как не знаем точно, есть ли он вообще, этот Большой мир? – поддержала ее Франчи, но высказала еще более сильное сомнение. – И даже если есть, то возьмут ли туда кого-нибудь из нас. Может там и без нас хватает.
