Макс Казаков
Принцип «Земля»
*
На следующий асан Авдей хотел поговорить с Дешем, но не получилось. Деш ушел из дома как обычно рано.
В университете Пианс Деш и Сантер по пути в лабораторию встретились со своими учителями, имилотами Сайконом и Кефера. Сайкон поспешил сообщить Дешу новость о созыве очередного лигата.
– Раньше это было больше в твоих интересах, – говорил Сайкон, – выступить на лигате, сообщить о своей работе. Теперь же мне организаторы прямо сказали, что очень заинтересованы в твоем докладе. Твой принцип сегодня невероятно актуален.
– Это так! И уже есть, о чем сказать! Мы едва справляемся с поставками.
– Ускорьте носитель! – с некоторым удивлением сказал Сайкон. Этот шаг казался ему очевидным.
– До безумства разгонять там время не очень хорошо, поскольку при этом усложняется управление. Мы попросту можем не успеть среагировать. Мы по мере возможности оставляем там часть готовых экземпляров, наращивая таким образом постоянную численность.
– Понятно. Чем больше численность, тем больше прирост, – сформулировал вывод имилот Кефера. – А на сколько вы уже увеличили производство с момента запуска?
– В три приблизительно раза за счет увеличения плотности времени и в тридцать с лишним раз за счет прироста численности. Отгружено почти миллион триста тысяч единиц, – гордо доложил Деш.
– Всего за восемь обиоров? – изумился имилот Кефера. – Потрясающее начало!
– Планируем увеличивать численность, чтобы еще как минимум утроить производство, – добавил Деш.
– Сейчас на носителе все нормально? А то, я помню, с первой попытки у вас что-то не пошло, – поинтересовался Сайкон.
– Да. Сейчас все под контролем, – ответил Деш и пояснил: – Идея, воспитать веру в лучший более счастливый мир, была на столько же успешной, на сколько провальной была первая идея, заселить промышленный носитель половозрелыми людьми, взятыми с экспериментального носителя.
– Это была одновременно возможность сэкономить время, но в итоге потеряли, – отметил Сайкон.
– Впрочем, новая идея не была нами придумана. Она была в чистом виде скопирована с Земли.
– А носитель справляется с такой нагрузкой? Я имею в виду численность, – продолжил Сайкон. – Тестовый носитель, насколько я помню, был на грани.
– Справляется, – заверил Деш.
– До предела еще очень далеко, – уточнил Сантер. – За состоянием Клетиона следим мы, и поддерживаем там должный уровень чистоты субстрата. А за состоянием Земли следят, точнее не следят, сами люди. И они с такой же мечтой о лучшем вечном мире плевать хотели на свой собственный.
– Причем, забавно, но достоверных знаний о существовании лучшего мира у них нет, – добавил Деш.
– Странно! То есть им все равно, что будет на их Земле? Главное, там будет лучше! А на Земле, мол, плохо? – отчасти даже возмутился Сайкон.
– В общем да, – ответил Деш. – Это их усредненное мировоззрение. Вот такой вот не логичный феномен принципа!
– Ну, в какой-то мере это логично: если вечное лучше, то нет смысла заботиться о временном.
– Приблизительно так. Некоторым жалко, другим страшно перед вероятным самоуничтожением, которое может коснуться, если не их самих, но их детей. Но в массе они считают, что все равно потом будет Рай. И это даже, якобы, лучше!
– А какие планы по развитию, кроме очевидного наращивания объемов? – спросил Кефера.
– Наш глобатиат Манкоа предлагает уже переходить ко второй части соглашения и готов отобрать еще четырнадцать форм для внедрения, – рассказал Деш.
– Имеются в виду некогнитивные формы, – уточнил Сайкон. – Когнитивная там всего одна.
– На самом деле не одна. Их изначально было несколько, но выжило в процессе развития две.
– А почему вы не внедряете тогда вторую, но внедряете некогнитивные? – спросил Сайкон.
– Вторая микроскопически мала и в быту не применима. По крайней мере, пока не разработаны прикладные ее формы. И потом, она требует аккуратного обращения, поскольку мала. Пожалуй, это самая маленькая форма на Земле, но весьма многочисленна.
– Ты говоришь, остальные когнитивные формы погибли, а эти две уживаются. Они друг другу не мешают, получается? – имилот Кефера продолжил тему. – Кажется странным, наличие двух доминирующих форм.
– Наша форма А очень хочет и делает все возможное, но не может уничтожить форму А2, мы ее так условно называем, поскольку А2 сильно изменчива и, еще раз повторю, мала и крайне многочисленна. В совокупности она многократно превышает численность всех остальных форм вместе взятых.
– А форма А не самая многочисленная?
– Отнюдь! Скорее наоборот!
– То есть А2 она на самом деле доминирует, но не уничтожила остальные формы?
– Да! Это, кстати, как дополнение к только что упомянутому феномену, А2 на самом деле может все уничтожить. Раньше при большей оседлости формы А это было труднее. А теперь одна эпидемия, то есть одна массированная атака, может покончить со всеми сразу. Но А2 осознает тот факт, что она способна существовать, точнее реплицироваться, а значит жить, только внутри тел других форм. Поэтому она сохраняет некий баланс.
– Любопытно! И какая же из этих двух форм более когнитивная? Может нам все-таки стоило бы внедрить именно А2? – оценив услышанное, сказал Кефера.
– Имилот, Вы забываете, что А2 микроскопически мала, – снова напомнил Сантер.
***
– Ну, как? Система изъяснения, которую я вам дал, сложная? – спросил Деш детей, когда они почти пришли домой.
– Да что там сложного? Не все логично, только, – ответил Майол.
– Совсем не сложная, – согласилась Фиея.
– А зачем она нам? Ведь люди говорят, как мы? – спросил Майол.
– Не все. Тот, что живет у нас, не говорит. Я вас сегодня забрал из педагогиума, чтобы познакомить с ним. Его зовут Авдей.
– У нас дома тоже живет человек!? – восторженно вскричала Фиея. – Настоящий?!
– Самый настоящий! Более настоящего быть не может, – ответил Деш.
– Как это? – удивился Майол. – Как они могут быть по-разному настоящими?
– Этот с Земли!
– Но, он же все равно такой же?
– Не совсем. Он вот не знает нашу речь, например.
– А что он умеет делать?
– Он археолог.
– И что это такое?
– Что это такое? – задумался Деш. А как можно объяснить сыну то, чему у них на Прата нет аналогов? – Это такая профессия. Они ведут раскопки в исторических регионах, ищут древние объекты, предметы.
– Зачем им старые? Они разве не могут сделать себе новые? – поинтересовалась Фиея.
– Они же служники! Конечно, не могут! – торопливо предположил Майол.
– Нет. Во-первых, они не все служники. Во-вторых, они могут делать новые вещи. И делают. Даже служники. А старинные вещи они ищут, чтобы знать свою историю, – пояснил Деш.
– Разве для этого нужно копать и искать? – удивился Майол.
– У людей нужно.
Пратиарийцы тоже при необходимости узнавали нужные факты из прошлого, но для этого им достаточно было сосредоточиться и вникнуть в тон. Нельзя сказать, что в информационном тоне все само бросалось в глаза, стоит только в него погрузиться. Иногда даже это требует много времени. Тоже своего рода археология, только без лопат. И это делали все просто по необходимости, а не кто-то специально обученный.
– А им зачем нужно знать историю? – продолжил расспросы Майол.
– Об этом ты лучше спросишь потом у Авдея. Хорошо? – предложил Деш.
Они как раз подошли к дому. Деш слегка надавил на дверную ручку и опустил ее вниз.
Первой их встретила собака, обнюхала, признала за своих.
– Картес! Привет! – обрадовался Майол. – Иди сюда! Деш тебя здесь кормил?
– Кормил, – ответил Деш. – Но уже несколько конжонов его кормлю не я.
Майол погладил пса по спине. Фиея тоже подошла к Картесу и почесала ему бока.
– И где же человек? – спросила она.
– Он, наверное, отдыхает, – ответил Деш.
– В асане? – удивился Майол.
– Большинство людей предпочитают спать именно во время асана. Так что придется подождать немного.
– А его можно позвать? – спросила Фиея.
– Не нужно, – ответил Деш. – Им так же необходимо отдыхать, как и нам.
*
Авдей проснулся по прошествии нескольких часов и спустился ко всем. Картес замешкался: посмотрел на него, потом на Майола, завилял хвостом, но слабо заскулил, застыв в неопределенности. Авдей не растерялся, чуть присел и, хлопнув руками по коленям, просто ласково произнес:
– Картес!
Пес кинулся к нему и, поднявшись на задние лапы, стал облизывать лицо.
– Как ты это сделал? – удивился Майол.
– Что это? – удивился в свою очередь Авдей.
– Он к тебе побежал!?
– Это же собака! – для Авдея это было естественно. – Попробуй сам.
Майол попытался сделать то же самое, но был бы Картес глупой комнатной болонкой, может, он и бегал бы на каждый хлопок. Его решение было в пользу Авдея – единственной живой души с узнаваемым живым запахом.
Нет, у пратиарийцев тоже был запах. Но знал бы собачий Бог, чем они пахнут, создал бы собак без обоняния. Даже скунсы, о которых Картес знал от прапрабабки одной и бродячих псин, подвывавших зимой возле его дома, воняли противно, но естественно. А эти…
Авдей прямо таки с трудом удерживал напор пса. Деш засмеялся, а после добавил:
– С тех пор, как Авдей живет здесь, я их порознь практически не видел.
Он познакомил детей и Авдея.
– Я рассказал им, – объяснял Деш, – что ты занимаешься археологией и историей. Но у Майола, мне кажется, осталось много вопросов.
– Занимался, – уточнил Авдей, выдохнув с ностальгией.
– Деш рассказал, что ты занимаешься только раскопками древних предметов и больше ничем…, – перенял инициативу Майол.
– Не только раскопками. Мы так же изучаем найденный материал, – ответил Авдей. – Пытаемся объяснить назначение предметов, понять особенности культуры, языка, если находим записи.
– Это все равно, одно и то же, – сказал Майол.
– Это не одно и то же. Хотя задача общая, – согласился Авдей.
– А если вы найдете то, что никому не интересно?
«Хм, для ребенка рассуждает, пожалуй, очень уверенно», – подумал Авдей.
– В данный момент, может, и не интересно. Но факт все равно раскрывает какую-то сторону истории. А историю знать нужно. Она позволяет многое понять. В том числе и смысл своего существования, – ответил Авдей.
– А какой для вас смысл в том, чтобы понять смысл своего существования? – вмешался Деш.
– А какой смысл существовать без смысла? – удивился такому нелепому вопросу Авдей.
Деш, однако, не удивился подобному ответу, ведь правило причинности было заложено в принцип «Земля», как основополагающее. Деш снова отметил для себя вывод, теперь полученный не просто из наблюдений со стороны, что если базовые элементы принципа проявляются даже просто в обычном разговоре, значит, они прочно руководят и всей их сознательной деятельностью.
Беседа продолжилась и обещала продлиться, пока дети просто не отключатся сами. Но Сиклан уже приближался к зениту, и Деш отправил их спать. Самому ему, однако, не удалось уйти сразу вместе с ними.
*
На следующий асан после работы Деша снова ждал дома залежавшийся разговор. Авдей готовился к нему все время, пока не спал, а уснул он с трудом, и притом ненадолго.
– Деш, скажи. Я здесь не один? – осторожно задал вопрос Авдей, желая узнать ответ, и одновременно боясь его.
Он понимал, то, что он мог в итоге выясниться, могло не совпасть даже ни с одной из самых невероятных гипотез, придуманных им за эту ночь.
– Конечно, нет. Я тоже здесь.
– Я имею в виду я, человек, здесь ведь не один? Я сегодня днем, в асан, то есть, – поправился Авдей, – видел здесь людей.
– А, ты вот о чем?
– Только они меня не поняли, как и я не понял, ни одного произнесенного ими звука.
– Они говорят на местном наречии. Человеческой речи они не знают, – ответил Деш.
– А с тобой… я ведь разговариваю на своем языке, – медленно произнес Авдей.
– Мы выделили несколько ваших систем изъяснений, чтобы иметь возможность объяснять вам необходимое сразу, как только вы приходили в себя.
– На местном, значит, – вязко говорил Авдей, продолжая обдумывать услышанное. – А все-таки… Как это место называется? Вот мой дом – это Земля. А это что? – Авдей провел руками по сторонам, вверх, показывая, что он имеет в виду вообще это все.
Он вспомнил, что уже спрашивал об этом Деша, но не помнил, отвечал ли ему тот.
«Разговор как-то сразу перетекал в совершенно другую область, и я забывал об этом, – подумал Авдей. – Или я был не в себе, что возможно, меня ведь постоянно усыпляли. Я и до сих пор неважно себя здесь чувствую. Или Деш умеет переключить внимание».
– Это Прата, – с удовольствием ответил Деш. – Конкретнее, это Калипр, который является частью системы Прата. Я тебе уже как-то говорил. Но ты, видимо, еще не готов был воспринимать новые сведения. Если еще более точно, то мы находимся в стационе Мантама.
– Мы люди, а вы кто? – продолжил Авдей, даже удивившись, что конкретно этот вопрос возник у него только теперь.
– Если называть аналогично примерам, имеющимся в ваших системах изъяснений, то мы пратиарийцы.
– А в ваших языках таких аналогий нет?
– У нас всего одна речь, одна нация. Такую аналогию найти сложно.
– Но люди здесь тоже есть? – Авдею на этот раз удалось не сбиться с начатой темы.
– Уже есть. И уже много.
Авдей с подозрением посмотрел на Деша, как бы требуя раскрытия последней фразы. Деш это понял и добавил:
– Раньше людей здесь не было, – пояснил он. – Но вот уже девять обиоров, как вы есть среди нас. И вас становится с каждым конжоном все больше.
– Они тоже просто у кого-то живут? Зачем?
– Каждый из них что-то умеет делать. Они работают, помогают, читают, развлекают, убирают, охраняют… Я знал, что заложенная в вас обязательная мотивированность, рано или поздно заставит меня отвечать на эти вопросы. Мне рассказывали коллеги, так было со всеми из вашей группы.
– Группы? Вы выкачиваете людей с Земли, как и меня, целыми группами? – в голосе Авдея уже появилось не просто неодобрение, но несогласие с таким порядком, даже негодование, но еще не протест.
– Нет. С Земли непосредственно сюда мы брали совсем не много людей. Для контроля только. Как тебе объяснить?… Сюда попадают люди с недавно запущенного Клетиона, это, считай, вторая Земля. Изначально Клетион заселялся людьми с Земли, но это было совсем небольшое количество, несколько десятков тысяч человек всего.
– Действительно небольшое! – подняв брови, выдавил медленно Авдей.
– Вы же на Земле развивались долгое время свободно, – продолжал Деш, решив не заострять внимание на замечании Авдея. – С самого начала мы не вмешивались в этот процесс.
– То есть, вы обнаружили нашу расу, – перебил его Авдей, – до поры до времени не трогали нас, а теперь фактически поработили. Только не непосредственно на Земле, а на каком-то Клетионе.
– Подожди, я не договорил. С самого момента, как мы запустили Землю, нас интересовала, прежде всего, ваша устойчивость и способности, и, в конечном счете, эффективность. И мы в этом убедились. Но Земля изначально рассматривалась, как эксперимент. Кроме того, у вас возникло много ошибок.
– Подожди, подожди, – теперь уже скачкообразно соображал Авдей. – Это что же получается,… запустили Землю,… – бормотал он, – то есть вы не просто другая раса,… и мы не просто другая раса, возникшие во вселенной?… Земля, эксперимент,… Вы, как ты говоришь,… – в голове Авдея робкими шагами, вероломно ломая все стереотипы, включая чувство вселенской не опровергнутой уникальности и превосходства, склеивалась предательская мысль: «…они создали…». – Вы создали… Брр… Мы просто ваша технология? И вы нас просто используете? Это… Это!…
– Это то же самое, чего достигли и вы. Только пока в пределах самой Земли. Вы создаете технологии, стремитесь, чтобы они были разумными, подобно вам, и эти технологии на вас работают.
– Это все слишком неожиданно прояснилось, – немного подумав, ответил Авдей. В определенный момент разговора ему перестало сидеться. И теперь он уже почти бегал по гостиной, то порываясь уйти наверх, то возвращаясь с очередной мыслью или эмоцией. – То есть запустили Клетион… А что тогда сейчас стало с Землей?
– Она по-прежнему существует. Если интересно, можешь посмотреть, – Деш показал рукой на экран и поджал пальцы, как бы подзывая экран к себе. – Сейчас Земля – это актуальная тема. О ней много говорят.
– Шикарно! – Авдей, впечатляясь, всматривался в проявляющееся изображение в темной нише. Его начинавшее дерзить негодование мгновенно перекрылось светом новых технологий. – Я так и думал, что это вроде как телевизор. Честно говоря, я его даже пробовал включить, но не получилось, кнопок, пульта не нашел. Хотел все спросить, как это сделать?
– Чего ты не нашел? – Деш сразу не понял, о чем говорит Авдей. – Да, ничего и не нужно. – Деш элементарным и естественным движением руки все погасил. – Просто поворачиваешься к нему, и, например, рисуешь рукой в воздухе круг, – Деш одновременно говорил и показывал. – Вот он включился. Возможны другие, столь же очевидные жесты. Теперь просто рукой выбираешь, что тебе интересно, – он небрежно водил рукой в воздухе, на экране отражался ее след. – Попробуй.
«Конечно трехмерное! Как же иначе! – подумал Авдей и невольно улыбнулся, одновременно отметив: – Здесь все иначе, но только в деталях. Тот же телевизор, тоже объемное, только более продвинутое все… Все как бы на один шаг развития вперед. В этом бреду нет ничего сверх революционного. Он вполне может быть работой моего воображения… Мне нужно только дождаться, когда я проснусь. Когда же я, наконец, проснусь?» – медленно, словно прячась за дальними рядами колоннады, ползла мысль, отвлекая от того, что показывал Деш.
То, что казалось темнотой, спрятанной за туманом, теперь оказалось глубоким пространством. Впрочем, изображение выдавалось и вперед из ниши. Авдей поднял руку, и все действительно оказалось очень просто: полистал, сделал легкий толчок пальцами вперед – раскрылся интересовавший объект.
– Ну, вот. Ты сам догадался, – отметил Деш.
– Все так же, как у нас, только рукой.
– Это просто потому, что у вас все так же логично, как у нас, – уточнил Деш.
– А как выключить?
– Сам догадаешься. Что ты делаешь, когда тебе что-то перестает быть интересным?
– Просто уйти и ничего не делать? – улыбнулся Авдей.
– Можно и так. Или обратный круг. Ты меня извини, но мне нужно отдохнуть, – устало сказал Деш. – Я тебя оставлю.
Авдею, конечно же, хотелось бы продолжить разговор. Но его не спросили. Его просто поставили в известность. Хотя и довольно вежливо.
*
Деш удалился отдыхать. Авдей остался у экрана. Он действительно нашел канал, где был доступен вид Земли из космоса. Но ориентировался исключительно по изображениям – Деш не учел того, что Авдей не знает их письма.
Увидев незнакомые обозначения, Авдей сразу представил ту письменность, которую они пытались разгадать у себя дома. Но то, что он видел здесь, не имело с той ничего общего.
Нашел он на самом деле целую группу каналов с общим непрочитанным названием. На некоторых тоже показывали людей, пратиарийцев там не было, но это явно была не Земля. Могла измениться мода, архитектура, манеры, но не природа. Растительность там напоминала скорее ту, что он видел здесь за окном, да и в самом доме.
Вернувшись к каналу с Землей, ему, естественно, захотелось получить вид не только из космоса. Он поднял руку, задержал ее в воздухе и после попробовал потянуть от экрана. Изображение начало плавно увеличиваться и как будто наплывать. Он невольно одернул руку. Изображение, при этом, не отреагировало, очевидно, сочтя этот жест не адресованным себе.
«Умная ведь, зараза» – сам себе произнес Авдей и повторил первый фокус.
Земля снова начала расти, он покрутил ее, снова приблизил и вдруг осознал: «Гугл! К ходилке не гадать! Один в один!».
Вслед за этим он вспомнил Лизон, это она их заражала так переворачивать фразы. Защемило где-то под левыми ребрами и в височных долях.
«Интересно, – подумал Авдей. – Это они так специально сделали? Этакий конвертер мысли в укол в сердце? Хотя… сердце не болит колющей болью. Пусть не сердце, но колет ведь! Или, может, вообще ничего не болит на самом деле, а это ошибка в нервных импульсах? А люди мучаются от болей из-за ошибки. Или это заложен такой механизм проявления любви? Чтоб могли ее прочувствовать».
Вырвавшись из воспоминаний и рассуждений, он сразу кинулся в северное полушарие. И домой.
Через какое-то время он понял, на что реагирует система управления, и сделал для себя простой вывод: «В принципе, ни одного противоестественного движения».
Он пытался узнать крыши домов, поворачивал пространство, как угодно, заглядывал в окна, надеясь увидеть там знакомые лица и найти опровержение словам Деша, что все его друзья уже умерли. Но кругом были только неизвестные ему люди. Он бросался из района в район, из города в город, но с большим трудом узнавал местности, только по самым главным историческим и культурным объектам, которые все-таки были до сих пор в каком-то виде сохранены. Невольно соглашался с мыслью, что там действительно прошло много лет. Хотя по себе он вообще не ощущал перемен.
Загрузившись на всю голову, он отключился прямо в гостиной.
