Инна Пакета
Хроники Звёздного Народа
– Ты знаешь, куда идти? Кто ты? – в его голосе прозвучал испуг, но хорошо скрытый.
– Это твоё второе преступление. Ты будешь наказан.
Он уже взял себя в руки.
– Хотел бы я знать, кто меня накажет? – нагло спросил он.
– Я. Я накажу тебя, когда вернусь.
– Возьми блюдо с дарами. Я уже не пойду туда сегодня.
Так он ответил на её угрозу. Но когда она перешагнула порог, до неё, очень издалека, донеслось:
– Ты не вернёшься.
Василиса оглянулась. Ни храма, ни ступенек не было в помине. Сзади был только песчаный бархан. Она поставила блюдо на землю, повернулась, поставив ноги в свои собственные следы. Она сделала только один шаг. Василиса снова шагнула назад и сквозь марево увидела злорадное лицо жреца, который уже снял повязку туарега и творил заклинание, закрывающее портал. Она наклонилась и поставила маячок между своими пятками.
Сзади послышался шорох. Она отскочила на несколько шагов в сторону. Шестеро человек мчались к тому месту, где она только что стояла. Добежав до блюда, они остановились.
– Убей его! – сказал один из них другому. – Нам не нужны свидетели.
Остальные сразу набросились на еду.
– Пока я буду с ним возиться, вы всё тут пожрете. Нет уж!
Он тоже наклонился к блюду. Но первый уже видел, как падают замертво другие. Он разбежался, перепрыгнул через всех и исчез в Портале. Второй, уже с куском во рту, ринулся за ним и тоже исчез.
Василиса осмотрелась. Там, где бархан сходит на нет, стояла стена из больших блоков, один из которых стоял перпендикулярно, создавая угол. И там, в тени угла, что-то шевельнулось. Василиса насторожилась, но оттуда выскочил мальчик лет пяти и бросился прямо к ней. Она от радости не успела его остановить, а он уже обнимал её ноги.
– Наконец-то, ты пришла за мной!
– Откуда ты знаешь, что я пришла за тобой? И как ты посмел прикоснуться ко мне?
– Я узнал тебя. Ты Василиса. А я – Сигл. Я могу к тебе прикасаться. Я держал в руках твою корону.
– Да. Ты Сигл.
Она подняла его высоко над землёй и поцеловала в лоб. А он обнял её за шею и заплакал от радости. Вдруг он настороженно прислушался, спрыгнул на песок, схватил её за руку и потащил.
– Бежим скорее в мой угол. Сейчас будет смена периода.
Она подхватила его и в несколько прыжков достигла угла. Теперь она поняла, почему сразу не увидела мальчика. В самом углу была ниша. Они впрыгнули туда и как раз вовремя. Всё вокруг подёрнулось влажным бордовым маревом. Из земли быстро выросли толстые мясистые стволы со щупальцами, и послышались крики и вой неведомых тварей. Василиса содрогнулась, представив, каково было здесь мальчику. А он тихо сказал:
– Этот период я всегда здесь пережидаю. Я успеваю взять пищу и прибежать сюда. Пока это длится, я ем. Они обычно не подходят ближе, чем на один метр. Но я уже давно не ел. Те шестеро здесь уже три смены. Не знаю, как они выжили, но всё время забирали мою пищу. А теперь я вижу, что хотели отравить меня.
– Я принесла тебе еду. Ешь, сколько хочешь.
Он поел совсем немного.
– Ешь, Сигл, мы скоро выйдем отсюда, нам еда про запас не нужна.
– Нужна, – сказал он упрямо и в ужасе задрожал.
Огромное щупальце уже коснулось плаща Василисы. Она встряхнула плащом, и какая-то тварь, визжа и топая, помчалась прочь.
– Мы должны спешить, чтобы вернуться сюда, когда замкнётся круг периодов. Как только начнёт темнеть, беги за мной, не отставая, и когда я упаду, падай прямо на меня.
И они побежали вдоль стены. Сумрак всё сгущался, пока не наступила кромешная тьма. Ещё некоторое время они бежали в полной темноте. Сигл упал, как споткнулся, Василиса рухнула за ним и полетела вниз. Над ними что-то хлопнуло, словно закрылась крышка. Василиса мгновенно вскочила на ноги и прижалась спиной к стене. Перед ней сверкали красным огнём два громадных глаза. Она осветила яму и увидела огромного паука. Она откинула капюшон и уже готова была его убить, но мальчик встал между ней и пауком.
– Не трогай его: это мой Учитель. – Потом он поклонился пауку. – Учитель, мы принесли тебе еду.
– Здравствуй, Сигл. Я рад тебя видеть. Я думал, что ты погиб. Здравствуй, Василиса! Идёшь за короной?
– Да. Мне нужна моя корона. Не думала, что ты выжил. Я рада видеть тебя, Бэр. Нам надо спешить. А ты придумай, как мне тебя вынести. Выйти отсюда я могу только одна.
– Я рад, что ты не изменилась. У меня есть очень важный вопрос, который решает всё. Ты на корабле?
– Да, Бэр. Есть смысл тебе выходить отсюда? Думай.
Он опустился перед ней на колени.
– Ты могла бы соврать. Но ты лучшее существо, которое я знаю. Я помогу тебе. Возьми и остальных, кого покажет Сигл. Твоя корона в конце зала за книгой с огромным синим камнем в центре. Книгу тоже возьми, потом скажу, зачем. А сейчас бегите.
Сигл схватил Василису за руку и нырнул в туннель. Бежали они очень долго. И неожиданно выскочили на поверхность в теперь уже серую мглу.
– Осторожно, не наступи, – Сигл показал Василисе на скарабея, на которого Василиса, и в самом деле, чуть не наступила.
– А что ты тут делаешь, Хранитель?
– Узнала. Привет, Василиса! Мальчика сторожу. Этот подлец, который тебя сюда запустил, очень давно меня сюда закинул. Он носит моё лицо. Это я Хранитель Портала. Быстро идите за мной, скоро снова настанет тьма, и вход изменит своё положение.
Василиса увидела перед собой длинное высокое здание. Дверь оказалась в самом конце. Её просто нельзя было различить на общем сером фоне. Сигл дал скарабею кусок хлеба. А тот показал Василисе, где приложить руку. Она так и сделала. В стене открылся провал. И только они с Сиглом проскочили, как он с грохотом закрылся. Они снова оказались в кромешной тьме. Василиса осветила помещение. Это был длинный зал, заставленный стеллажами, на которых стояли книги и всевозможные вещи. Уникальные вещи были здесь.
– Многое из этого Бэр собрал. В некоторые периоды он может выходить на поверхность. Тогда он носится по огромным просторам и собирает артефакты. А я потом прячу всё это здесь.
Они медленно двигались среди вещей и паутины. Всё было покрыто слоями многовековой пыли. Где-то на середине зала Сигл остановился около небольшого ящичка.
– Мы это возьмём. Я хочу это иметь. Я сам понесу. Ты потом мне скажешь спасибо. Здесь карты всего Мироздания.
Она внимательно посмотрела на мальчика.
– Ладно. Бери, но понесёшь сам.
Они двинулись дальше.
– Василиса, здесь много интересного. Я хочу ещё одну вещь. Это оружие. Я уже научился им пользоваться. Беру его для мамы, она поставит его на свои корабли. А для дяди я возьму этот камень, – он взял рубин величиной с его кулачок и положил в карман. – Всего не заберёшь. Но я многое изучил и запомнил. Бэр хорошо поработал с моей памятью.
Наконец, они добрались до самого конца зала. Василиса увидела книгу, о которой говорил Бэр. Она уже протянула руку, но Сигл крикнул:
– Осторожно! Видишь, к ней прислонён жезл фараона? Это змея. Покорми её, она живая.
Василиса достала из пакета остатки мяса, хлеб и воду, положила на ладонь и протянула руку к жезлу. Змея разогнулась, открыла глаза, обвилась вокруг руки Василисы и аккуратно съела всё, что было на ладони. Потом встала на хвост и посмотрела Василисе в глаза.
– Бери свою корону. Надень её на голову, как положено, иначе потеряешь. В руке у тебя должен быть анк. Бери и книгу.
Василиса спрятала книгу, надела корону, взяла анк в правую руку.
– Я хочу взять и тебя, – сказала Василиса, глядя змее в глаза. – Ты ведь принцесса Ария? Когда вырастешь, мы найдём средство, как тебе вернуть твой облик. Я могу тебя взять. Я на корабле. Где твоя корона?
Змея быстро уползла за книги и вскоре вернулась в короне:
– Сними и спрячь.
Василиса сняла маленькую сияющую корону и тоже положила под плащ.
– Идите быстро за мной, я покажу, где сейчас дверь.
Ария поползла, а Василиса и Сигл побежали за ней. Ария юркнула между стеллажами и упёрлась в стену. Василиса приложила руку, и, не мешкая, они все выскочили. Дверь с грохотом захлопнулась. Снаружи их ждал скарабей. Василиса нагнулась, схватила змею, которая опять превратилась в жезл, и они все помчались к туннелю.
– Мы не успеваем! – крикнул скарабей. – Скорей, за этот камень. Если отобьёте первую атаку, то мы успеем вовремя к туннелю.
Василиса глянула назад. Здание, где они только что были, становилось прозрачным и уже дрожало как мираж, а сквозь это марево на них мчалась конница рыцарей, вооружённых копьями и мечами. Они мчались на них с визгом и криками и были более чем реальными.
– Сигл, ты берёшь правое крыло, а я левое. Посмотрим на твоё оружие.
Сигл, не выпуская сундучка из левой руки, правой приготовился стрелять.
– Начали! – скомандовала Василиса.
И стена огня охватила конницу с двух флангов. Никто не уцелел, только несколько коней умчались в пустыню. Они быстро осмотрелись, чтобы убедиться, что ничего не потеряли, и ринулись в туннель. Они вскочили в него, когда земля задрожала от новой атаки. Не останавливаясь, они неслись по туннелю, пока не выскочили в пещеру Бэра. Василиса чуть осветила пещеру. Бэр ждал их.
– Пока вы там прогуливались, я протянул паутину до Портала. Я придумал. Я правильно понял, Василиса: выйти ты можешь только одна?
– К сожалению, да.
– Но ведь тебе не ставили условия, что ты не можешь выехать?
– Нет, такого условия мне не ставили.
– Вот и прекрасно! Ты, Василиса, сильная и мощная. Прикрепляйся ногами к моей спине. Сигл, устраивайся под плащом спереди и крепко держись за её шею руками, а ногами за талию. Скарабей, быстро лезь в карман Сигла. А ты, Ария, ползи Василисе в косу и сразу каменей, как только ухватишься за корону. Всё. Крепко держитесь! Я побежал.
Он вылетел в темноту и помчался по своей паутине стрелой. День догнал их уже у Портала. Бэр нашел маячок Василисы. Она подняла анк, и они вылетели на старую лестницу, где ещё валялись два трупа. Ошеломлённый жрец поднял оружие, но Ария опередила его. Он, визжа от боли и держась за оба глаза, в которые плюнула Ария, упал на землю и сучил ногами.
– Жить он будет, но видеть – нет. Не умрёт от голода. Люди любят безумцев, – грустно сказала Ария.
Пирамида рассыпалась. Василиса и Сигл были уже на земле. Бэр прикрыл передними лапками глаза, Василиса положила сверху ещё бумажный пакет из-под еды. Сигл достал из кармана скарабея. Василиса взяла его в руки, положила на камень Портала, где был вырезан жрец, ведущий на верёвочке скарабея, и прикоснулась к нему анком. Камень треснул, и из него вышел настоящий жрец. Он достал длинную, почти невидимую нить и прикрепил к спинке скарабея. Только теперь Василиса поняла, почему тот, кто её встретил, вызвал у неё подозрение: он не вёл на шнурке скарабея. Но тогда ей некогда было об этом думать.
Василиса упала на песок крестом и прошептала:
– Спасибо, Земля. Я в долгу не останусь.
Потом она подняла руки к Солнцу.
– Ра, благодарю, но не прощаюсь. Я отведу на корабль первую партию пассажиров.
Она подошла к жрецу, поклонилась ему.
– Благодарю тебя за помощь. Через пять минут можешь вызывать полицию. Что им сказать, знаешь сам.
Жрец почтительно склонился перед ней.
– Василиса, Портал всегда будет открыт для тебя. Но я знаю, ты придёшь не скоро. Всё, что вы взяли, ваше. Настало время для этого. Всего вам доброго.
Он зашел за колонну старого храма и исчез.
– Ну, Бэр, теперь вы все прокатитесь на мне. Быстро все под плащ!
Её плащ увеличился в размерах, все спрятались под ним и тоже исчезли.
Ольга ещё долго стояла у калитки, обнимаясь с гаечным ключом. Слёзы текли из её глаз. Она не могла понять, что с ней происходит. Как она вообще могла себе позволить такое поведение? Неужели она совсем не умеет владеть собой? Где её чувство собственного достоинства? Как можно вести себя так по-свински, как она позволила себе в течение этих четырёх дней? Что-то здесь было не так. Её природная справедливость говорила ей, что Мирракс здесь ни при чём. Он был безупречен. Да будь она на его месте, она не простила бы и сотой доли своих выходок. А он прощал. И любые проблески в её сумасшествии в сторону нормальности находили в нём живой отклик. Всё дело в ней. Почему она даже не догадывалась, что может быть такой? Почему? Откуда это пришло?
И тут она с потрясающей ясностью осознала, что не пришло, а было в ней. Сидело или лежало в глубине её сущности. А не проявлялось только потому, что до сих пор она не испытывала сильных чувств. Так, мелкие волнения на поверхности. А любовь, любовь внезапная и сильная всколыхнула всю её душу до самого дна. И всё тёмное всплыло на поверхность. Неведомое, неизвестное, а потому и не контролируемое. Ведь каждый раз она обжигалась на новом. Она ещё крепче прижала к себе гаечный ключ. Она даже полюбила его и не расстанется с ним никогда в жизни. Именно он показал ей сегодня, что она не способна убить. У неё даже мысли такой сегодня не было. Это был пройденный этап. Значит, нужно самой покопаться в себе и найти, что же она ещё не испытала в эти дни, и на чём может сорваться снова. Правда, Мирракса уже не вернуть. Но теперь это нужно было ей самой. Она не сможет теперь жить, если не научится управлять этой частью своей души. Иначе она никогда не будет свободна. Всегда найдутся люди или силы, которые смогут дергать её за эти нити, как куклу. Раз это в ней есть, то не прятаться от этого надо, а понимать, отслеживать и научиться управлять этим самой. Тогда она лучше будет понимать других людей. Всё видеть и слышать. И она услышала звон цикад. И этот звук, которого она не слышала, вернее, не воспринимала уже много лет, обрадовал её и вселил надежду. Она вошла в калитку, потом в дом, не зажигая света, разделась, легла на кровать, а гаечный ключ положила под подушку.
А Мирракс смотрел на неё из окна. Одинокая девушка, стоящая под фонарём, прижимая к себе огромный разводной ключ, выглядела трогательно и беззащитно. Хотелось ей помочь, защитить, приласкать. Но он знал, если он это сделает – всё пропало. Она никогда не разберётся в себе. И тогда их жизнь превратится в кошмар. Она, наконец, ушла, а он устало добрался до кресла у камина, сел в него, и так и сидел, раскачиваясь и глядя в никуда.
Он думал о Матери. Ну, никак не выходило у него звать её Василисой! Василиса она для землян. Они, даже самые продвинутые, не могут оценить её мощи и её прекраснодушия. Если бы он мог хоть чем-то ей помочь! Но чем может помочь человек, даже такой, как он, самому мощному существу во Вселенной? У них на планете ходят слухи, что все Странники побаиваются её, и что, возможно, она уже давно глава этой организации. Впрочем, ему-то какое дело. Если так, то она этого достойна. Он не знает ни одного случая, чтобы Мать ошибалась или пощадила себя, или наказала невинных. Честь, которую она ему оказала, просто не имеет цены! Лишь бы она не погибла! Не каждый Странник нырнёт в Портал скрученного узлом времени. Кто-кто, а Мирракс, который всю жизнь занимался временными законами, знает, что в узле времени все сверхвозможности любого существа сводятся почти до уровня стандартной личности.
В камине вспыхнуло синее пламя, а в кресле напротив появился Люцифер. Его прекрасное лицо сияло радостью. Мирракс вздрогнул.
– Что? Не ожидал меня увидеть, Мирракс?
– Признаться, не ожидал.
– А я слушал, слушал твои мысли. А ты не о любимой девушке думаешь, а всё о Василисе и о Василисе. Уж, не в сестру ли мою ты влюблён, Мирракс? – его синие глаза полыхали лукавыми искрами.
– Сам удивляюсь, почему этого не случилось. Как тут у вас говорят? Не по Сеньке шапка!
– Нравишься ты мне, всё больше и больше.
– Если нравлюсь, помоги. А за прошлую помощь – спасибо. Мне бы пришлось десятилетия мучиться.
– Тебе и помогать приятно. Помогу. Слушай меня внимательно. Завтра её не трогай. Она будет читать свою книгу. К вечеру она решит, что познала себя до конца. Не позволь ей найти тебя. Впрочем, у тебя есть работа. Сделай Хранителю переводчик и подари насовсем. Он это заслужил, отпустив дельфинов. Он сумел использовать время, проведённое рядом с тобой, и очень вырос духовно. Но об этом мы ещё поговорим, если выживешь. А это ещё, к сожалению, проблематично. Тут всё зависит только от неё. Не должен это я тебе говорить, но скажу. Скажу потому, что Землю не о себе просил, а о сестре моей. Ольга завтра разберётся во всем, кроме одного, чего она ещё не испытала. И тут ты в безвыходном положении. Если ты её пощадишь, а воли у тебя хватит, она тебе этого не простит. Ни одна земная женщина не простит мужчине отказа, если она ему себя сама предложила! И тогда она убьёт тебя на Церемонии Обряда. А если ты лишишь её девственности до церемонии, то ты должен будешь умереть по Закону, да и её ждёт жалкая участь. Так что прости, друг, от тебя уже ничего не зависит. Ваша судьба теперь не в твоих, а в её руках. И тут даже я не знаю, что может произойти. Единственный твой шанс – дать ей больше времени на раздумья. Пусть она себе ответит, любит она тебя или нет.
– Ну что ж, – тихо сказал Мирракс, – мне назад дороги нет. Я для себя всё решил. Мне нужна эта женщина, и другой в моей жизни не будет. Лишь бы Мать смогла сделать то, что задумала, тогда на моей планете будет наследник нашего рода.
– Я рад, что хоть в чём-то могу тебя утешить. Василиса уже на своём корабле. Ей тоже нужна передышка. Я горжусь своей сестрой. Она сумела вывести из этого страшного места, кроме себя, ещё четверых, очень значимых для Вселенной существ. Среди них и твой племянник Сигл, и мой пропавший Хранитель Портала. Она продлила жизнь Джоссеру, дав ему энергию, которой нет в моей системе, а руки Сириуса не достают до Саккары. Мы несколько раз пытались, но эта энергия быстро трансмутируется. А Василиса отдала ему часть себя. Я бы не посмел её об этом просить.
– Спасибо тебе, Люцифер, – сказал Мирракс, но, глянув в лицо своему собеседнику, опустился перед ним на колени и коснулся лбом пола.
– Спасибо тебе, Ра. Теперь я понял. Люцифер и Солнце – как у вас говорят – сиамские близнецы.
– Молодец! Удивляюсь твоему уму. И мы с братом прекрасно ладим друг с другом. Удачи тебе, человек!
Ольга весь день читала свою книгу. Удивлению её не было предела. Она читала её, как первый раз. А ей казалось, что она выучила её наизусть. Она теперь понимала смысл того, что здесь было написано. Слова были живые. Они ранили и окрыляли, бросали в пропасть мрака и вселяли надежду. Она не поняла только одного: как Ригведа своей любовью может убить своего любимого ещё до Обряда. И она решила, что пойдёт к Хранителю. Уже было поздно, но она побежала на биостанцию. Профессор часто там засиживался почти до полуночи. Ей повезло, окошко его кабинета светилось. Она тихонько вошла без стука. Он молча посмотрел на неё грустными глазами. Ольга на цыпочках подошла к его столу и скромно села на краешек стула.
– Я всё поняла, профессор, но, к сожалению, поздно.
– Мне жаль тебя, девочка.
– Помогите мне, пожалуйста.
– Как? Скажи мне, как? Это ведь не я собираюсь выйти замуж за Мирракса! Я не могу стать тобой. Ты теперь знаешь: эту задачу может решить только сама будущая Ригведа. Только она сама выбирает себе мужа, и никто не смеет ей даже возразить. Только она решает, будет или не будет жить тот, кто посмел её добиваться.
– Это я поняла. Но я не поняла, как можно искренней любовью убить избранника до Обряда. Я не хочу убивать Мирракса. Я хочу родить ему детей. Я не мыслю жизни без него. И даже если он от меня отречётся, а это не исключено после моей последней выходки, я хочу, чтобы он жил. Он прекрасен. Он должен быть счастлив. Он достоин лучшей женщины, чем я.
Профессор внимательно посмотрел на неё.
– Ты, в самом деле, так думаешь, Ольга?
– Конечно. Мне, кроме него, никто не нужен. Сейчас я его потеряла. Но я буду ждать вечно. Может быть, когда-нибудь он простит меня и придёт снова.
– Тогда я за тебя спокоен. Тебе только обязательно нужно ещё раз внимательно изучить Закон.
– Раз вы говорите это, профессор, я сделаю это прямо сейчас. Я больше не хочу кусать себе локти – это очень неудобно.
Она грустно улыбнулась. А профессор облегчённо вздохнул.
– А хочешь, Оля, я тебя порадую? – спросил он, хитро улыбаясь.
– А вы думаете, что есть что-нибудь такое, что меня может сейчас порадовать?
– Я думаю, что есть. Ты знаешь, сегодня дельфины приплывали в бухту. Их было шестеро. И мамаша наша была с ними и позволила измерить и взвесить малыша и взяла лекарство. А дельфинёнок уже такой весёлый разбойник. Совершенно обаятельнейшее существо! И мы работали целый день.
Ольга вскочила в радостном возбуждении.
– Это просто замечательно! Я обязательно завтра приду. Как это прекрасно знать, что они не пленники, и что…
Она вдруг осеклась. Лицо её снова стало грустным.
– И это тоже благодаря ему, – добавила она. – До свидания, профессор. Я просто обязана сделать то, что вы мне посоветовали. Иначе может произойти непоправимое.
Профессор грустно смотрел ей вслед. Он уже ничем не мог ей помочь. Закон суров. Он и так сказал ей слишком много.
Утром Ольга ни свет ни заря прибежала в бухту, села на помост и стала ждать. Она сидела на мате, обхватив колени руками, и думала. Теперь она знала всё. Она нашла тот пункт, на который никогда не обращала внимания, потому что считала это само собой разумеющимся. Спасибо профессору, она бы об этом не подумала. Это на сегодня единственное, чего она о себе не знает? Теперь ей это не нужно, Мирракса больше нет.
Но помнить об этом важно.
Она пропустила первые лучи солнца. И очень испугалась, когда бухта просто закипела. Ольга вскочила на ноги, а в бухте резвилась большая стая дельфинов. Она стала прыгать как ребёнок и хлопать в ладоши. Потом стая умчалась, а в бухте остались только знакомые дельфины и ещё один молодой самец. Он подплыл осторожно к краю помоста, поднял свою любопытную мордочку из воды и стал её рассматривать. Она медленно подошла, опустилась на колени и протянула к нему руки. Он тыкался носом в её ладони, а она гладила его по голове. Он был очень красив. Когда Ольга проводила ладонью по его крутому лбу, он зажмуривал глаза от удовольствия. А её знакомые дельфины выстроились в линию и кивали головами. А этот красавец всё ласкался и ласкался к ней, и она не выдержала и поцеловала его в кончик носа. Он затрепетал и взвизгнул так, что Ольга вскочила, а дельфин выпрыгнул из воды весь и побежал по воде только на хвосте. Так и убежал в море. А остальные всё продолжали кивать головами. У Ольги мурашки побежали по телу. Она на подкорковом уровне поняла, что они чему-то её учили. Но чему именно, она понять не могла.
У неё был абсолютный слух. И звук, который издал дельфин, врезался ей в душу. Ольга не поняла, что они хотели ей объяснить, но сделала открытие, что звуки их речи можно воспроизводить на скрипке. Она помахала дельфинам рукой и крикнула:
– Не уплывайте, я сейчас прибегу!
Потом побежала в гору, даже не думая о том, что они могут её не понять. Выскочив на дорогу, она вприпрыжку побежала к дому. Ольга так была увлечена своей идеей, что даже не посмотрела в сторону дома, где жил Мирракс. А он стоял у окна и с удивлением смотрел на прекрасную девушку, которая как ангел летела над улицей со светящимся от вдохновения лицом. Вскоре она опять выпорхнула из своего дома с каким-то странным предметом в руке и поспешила в сторону биостанции.
Мирракс схватил устройство для записи голосов дельфинов, он собирался этим заниматься сегодня весь день, и побежал за ней. Когда Ольга прибежала на помост, там уже были и профессор, и лаборанты, и приборы, и полное ведро рыбы, и даже маленькое ведёрко с очищенными мидиями и мальками для дельфинёнка. Она аккуратно положила футляр со скрипкой на мат, а сама схватила маленькое ведёрко и подошла к краю помоста. Подозвала мамашу с детёнышем и протянула ведёрко сначала дельфинихе. Та сунула свой нос в ведёрко, достала оттуда мидию и дала детёнышу. Он съел и сам потянулся к ведёрку, но дельфиниха оттеснила его, снова сама взяла мидию и скормила малышу. Третью мидию она положила Ольге в руку и позволила дать её детенышу. Остальное содержимое ведёрка она съела сама, взяла из рук Ольги и проглотила таблетку и даже ещё подкрепилась за общим столом. Ольга вся трепетала от восторга.
Мирракс наблюдал за всем этим сверху. Он устроился в тени какого-то кустика и как бы слился с окружающей средой. На него даже никто не обратил внимания. Мирракс знал, что на любой планете есть что-нибудь, чем можно удивить самого изощрённого путешественника. Но Земля удивляла его тем, что он ещё не перестал удивляться. Это мир парадоксов, и чтобы к нему привыкнуть, нужно здесь родиться и вырасти. Наконец, Ольга вспомнила о той коробке, которую принесла. Она бережно открыла её и достала странную вещь, которая как-то отдалённо была похожа на неё. Пристроила её у себя на плече, прижалась к ней подбородком и провела по струнам палкой, которую держала в другой руке. И Мирракс понял, что это какой-то музыкальный инструмент.
То, что произошло потом, заставило его оцепенеть. Инструмент издал звук, который на дельфиньем языке означает пик страсти. Три самца в бухте выпрыгнули и побежали на хвостах. Она опустила обе руки, и видно было, что она потрясена не меньше него. Потом она сделала ещё один невероятный поступок. Положив инструмент, она взяла из ведра рыбку, подкинула её в воздух и, чуть подпрыгнув, поймала её, словно наградила себя за понимание. Дельфины одобрительно запрыгали и защёлкали. Потом она подошла к краю помоста и положила эту рыбку в рот молодому дельфину. Остальные дельфины снова выразили своё одобрение. Ну, дела! Если бы Мирракс не видел этого сам, он бы ни за что не поверил, что Ольга может поменяться местами с дельфинами. Сейчас они её дрессировали. Он уже готов был броситься вниз. Но тут она снова взяла в руки инструмент и начала играть.
То, что он услышал, его просто потрясло. Сначала он услышал свою собственную грусть и даже узнал интонации своего голоса, потом развернулась панорама бурного моря страстей, которая сменилась такой невыразимой нежностью, что слёзы покатились из его глаз. Внезапно звуки брызнули неудержимым фонтаном радости и так же резко сорвались на тоскливый плач непоправимой утраты и резко смолкли. Он пришёл в себя и увидел, что в бухте столбиками стоят дельфины, высунув головы из воды. Много дельфинов, пожалуй, не одна стая. Потом бухта закипела, и они молча уплыли в море. А Ольга так и стояла, бессильно опустив руки.
Мирракс скатился вниз. Он бережно взял из её рук инструмент.
– Оля, как это называется?
– Это скрипка.
– Странно, – он задумчиво рассматривал инструмент. – Он поёт звуками души, а его назвали скрипка.
А её не удивило, что он не знает, что такое скрипка, и откуда он взялся. Главное, что он был здесь, рядом, смотрел ей в глаза, и она чувствовала, что она тут же умрёт, если он сейчас уйдёт.
Но он не уходил. Он бережно сложил скрипку в футляр, закрыл крышку, обнял её за плечи и повел наверх. Профессор и лаборанты смотрели им вслед.
Они шли молча, пока не дошли до его ворот.
– Ольга, ты не рассердишься, если я приглашу тебя в гости? – робко спросил он.
– А у тебя найдётся что-нибудь поесть?
– Конечно. Я тебя хорошо угощу, – его глаза сияли.
Они вошли в дом. Ольга оказалась в огромной гостиной. Она стояла посередине и растерянно оглядывалась по сторонам. Ей даже казалось, что по комнате гуляет эхо.
– Я согласен, здесь не очень уютно. Пойдём в мою комнату.
Он провел её в небольшую комнату, где чуть ли не половину занимала большая тахта, покрытая мягким ворсистым покрывалом. Был здесь ещё небольшой столик и два уютных кресла. Он усадил её в одно из кресел, включил музыку и исчез. Вскоре он вернулся с подносом, на котором стояли фужеры, рюмки, начатая бутылка хорошего вина, кувшин с соком, фрукты, овощи, несколько изысканных бутербродов и по большому куску жареной осетрины. Перегрузив всё это на стол, он поставил поднос в угол и сел напротив неё. Он взял в руки бутылку с вином и налил в рюмки, а фужеры наполнил апельсиновым соком.
– Давай выпьем за нас.
Она рассмеялась.
– Мирракс, ты, конечно, мне не поверишь, но я ведь совсем не пью.
Он улыбнулся.
– Значит, я твой совратитель.
Она подняла рюмку, они чокнулись. Ольга пригубила вино и поставила рюмку снова на столик.
– Правда-правда. Я не боюсь снова напиться. Просто мне бывает приятно сделать несколько глотков хорошего вина. Но не более того.
Она не оправдывалась. Она теперь могла с ним говорить. Ей было легко. Ольга смотрела в его открытое мужественное лицо. Она его любила. И для неё – это было навсегда. И она всем своим существом ощущала, что это взаимно. Они говорили ни о чём. С удовольствием ели. Он её смешил и с наслаждением слушал колокольчик её чистого и радостного смеха. Каждому из них казалось, что они давно знают друг друга, и что им никогда не надоест вот так сидеть и ужинать вдвоём. И он пригласил её потанцевать. А она сказала:
– Нет. Ты не должен ко мне прикасаться.
– Хорошо. Пойдём. Ты мне ещё поиграешь на скрипке.
Мирракс протянул ей руку, чтобы помочь ей встать с кресла. И вот она уже у него на груди, и бьётся как птичка в клетке его объятий, и затихает под его поцелуем. От длительности и сладости этого поцелуя у них обоих кружится голова. Они со смехом падают на тахту. Ольга, тая от нежности, запускает свои тонкие и трепетные пальчики в его удивительные огненные волосы. И ей кажется, что они радостно светятся между её пальцами. Она ласкает его лицо, мощную шею, сильную грудь. Какое счастье прикасаться к его загорелому телу. Он жмурится от удовольствия, ловит губами её трепетные нежные пальцы. Его руки становятся всё смелее и смелее, он ласкает её уже с неистовой страстью. Он покрывает поцелуями всё её трепещущее тело. Она готова уже раствориться в нём, ещё миг и она станет его женщиной навеки… и навеки одна – кинжалом пронзает её мысль, и в мозгу раздается крик дельфина. Чудовищным усилием вырывается она из его объятий. Он в ярости снова её ловит, она снова вырывается, падает на пол, становится на колени и очень тихо, боясь ещё больше распалить его, громко шепчет:
– Я очень люблю тебя, Мирракс. Но неужели ты хочешь умереть? Если я оскорбила тебя, откажись от меня. Сейчас ещё не поздно. Или поклянись, что убьёшь меня сразу, как это произойдёт. Я согласна. Тебя всё равно убьют. А я не хочу без тебя жить.
Сквозь марево желания он едва слышал её. Он уже готов был снова вскочить, чтобы сгрести её в охапку. Ольга была прекрасна в своей позе мольбы, со слезами, катящимися по щекам большими каплями, с широко распахнутыми глазами. И в этот момент ему было всё равно, жить или умереть.
– О чём ты говоришь? Всё у нас будет хорошо. Мы поженимся. Ты же выйдешь за меня замуж? Я люблю тебя.