Инна Пакета
Хроники Звёздного Народа
Он подошёл неслышно, как всегда, и сел рядом. Ванда повернула голову. Он был одет, как в тот вечер.
– Доброе утро, – сказала она без всякого выражения.
Он подвинулся ближе, обнял её за плечи и, склонившись к её уху, прошептал:
– Девочка, я тебя никогда не предам. Не предай и ты меня. Постарайся выжить в этой мясорубке.
Она молча положила голову на его плечо. И время остановилось для них.
– Пора! – прозвучал знакомый голос внутри неё.
Ванда вздрогнула.
– Не бойся. Привыкай к этому голосу. У тебя хороший слух, с другим голосом не спутаешь.
Он подхватил её на руки и легко понёс вверх по лестнице. Она молчала. Прижавшись щекой к его плечу, она смотрела на его счастливое вдохновенное лицо и думала: «Ради этого стоило жить. Ради этого можно и умереть».
Он принёс её прямо в гостиную, усадил в кресло. На столе стоял завтрак на двоих. Не нарушая молчания, они принялись за еду. Он смотрел на неё и думал о том, какая она трогательная и нежная в этой домашней одежде. И такую он любил её ещё больше, чем ту, сияющую. Он знал, что всей его жизни не хватит, чтобы насладиться всеми нюансами этой огромной любви, которая переполняла его.
– Ванда, выходи за меня замуж.
Она вздрогнула.
– Но, Иван, мне не нужна жалость. Я не боюсь смерти. А теперь – тем более.
Он подошёл к ней, встал на колени, взял её руки в свои и поднёс к губам.
– Ванда, я люблю тебя. Я никогда и никому этого не говорил. То, что я чувствую, не может прийти в жизнь дважды. Мы все можем погибнуть в этой битве. Но мне надо, чтобы ты хотела жить. Победить можно только во имя жизни. Будь моей женой. Я не могу пообещать тебе покоя. Но моя любовь, моя жизнь и наше счастье в твоих руках.
Она взяла его прекрасную голову в свои ладони. Заглянула в его потемневшие глаза и нежно их поцеловала. Потом положила свои руки на его, лежавшие у неё на коленях.
– Ванечка, ты же знаешь, ты же чувствуешь, что мы созданы друг для друга. Но теперь ты знаешь, что без Обряда наш брак не будет действительным, даже если его утвердит Глава Галактического Совета.
Иван вскочил, нахмурил брови, воздел руки к небу и грозным гневным голосом выкрикнул:
– Я думал, что я полюбил простую девушку. А меня угораздило влюбиться в самую недосягаемую женщину во всей Галактике, в Ригведу, носительницу древних знаний. Перед ней мало стать на колени, к ней нужно ползти, а она может отпихнуть тебя носком своей туфельки, и ты умрёшь. И поползу!
Он был прекрасен в своём гневе, но что-то неуловимое говорило о том, что он шутит. Она бросилась ему на шею и так же, как он чуть раньше, прошептала ему на ухо:
– Это что, первая семейная ссора?
Он обнял её и закружил по комнате. Оба счастливо смеялись. Они могли позволить себе, имели право на несколько минут абсолютного счастья.
Он поднес её к столу, поставил на ноги и ехидно сказал:
– Ну, прославленный астролётчик! Где же твой соколиный глаз? Ты что, не видела, что съела на завтрак?
Ванда ахнула. На столе был ритуальный завтрак, который будущие супруги съедали вдвоём перед церемонией. Во время завтрака будущий муж, какого бы высокого ранга он ни был, должен был дать согласие на церемонию Обряда. А она должна была пообещать, что не опозорит его. Но выполнять это обещание ЕЙ было не обязательно.
– Командор, это нечестная игра! Сначала задурить женщине голову любовью, а потом сказать, что она плохой профессионал! Ладно! Всё тебе прощаю, Ванечка! А теперь садись снова за стол. От завтрака не должно остаться ни крошки!
Когда всё было съедено и выпито, они проверили даже пол, не упало ли случайно что-нибудь. Но всё было чисто.
– Я ухожу. Мне тоже нужно переодеться. И ещё встретить гостей.
– Ванечка, поцелуй меня.
Он, уже сделавший шаг к двери, остановился. Он знал, почему она просит об этом. С тех пор, как он узнал, кто на самом деле эта девушка, в его душе не было покоя. И, несмотря на то, что мать уверяла его, что всё идёт как надо, он не знал, чем это закончится.
Он выполнил её просьбу, вложив в этот поцелуй всю силу своей любви, надежду, тревогу и страсть.
Ванда осталась одна. Она подошла к окну и с грустью посмотрела на море. Она знала: от конца завтрака до начала церемонии только час. Но не многие проживали этот час. Или умирал жених, нарушивший Закон своего или её народа. А чаще погибала жрица, нарушившая Закон. Она и была такой жрицей.
В какой-то момент она поняла, что в комнате кто-то есть. Она медленно повернулась к окну спиной. Оно закрылось. Перед ней стояли шестеро: отец, четыре брата и чужой. Вглядевшись в него, она узнала Главу Галактического Совета. Только сейчас Ванда поняла, что он и должен быть главным Хранителем. Итак, трибунал в полном составе.
– Вы уже здесь? – спросила она без удивления и надежды. – Я готова.
Ванду, казалось, совершенно не смущало, что она предстала перед трибуналом в халате. Она прижалась спиной к стене, сложила руки на груди и гордо подняла свою красивую голову. В том, что это трибунал, у неё не было никаких сомнений. Она нарушила Закон. Да, она могла открыть своё имя избраннику, но только перед церемонией, чтобы дать ему право выбора. Если это был простой человек, то его, как правило, не смущало требование церемонии. Но среди великих мира сего гордость иногда побеждала любовь. И претендент предпочитал смерть. Тогда Обряд откладывался до определённого возраста Ригведы. И если до этого времени она не находила себе мужа, то принятие Обета налагало на неё безбрачие. После этого жрица ждала, пока её мать не родит новую принцессу, и только после этого вступала в свои права. Тайна состояла в том, чтобы Ригведа могла сама выбрать себе избранника, потому что только любовь могла породить будущую жрицу. Многие великие мира сего искали Ригведу по всей Галактике, потому что брак с ней позволял занять любую должность. Закон был суров. Если Ригведа теряла девственность до принятия Обета, умирали оба. Ванда облегчённо вздохнула. Иван кристально чистый человек, и он будет жить. И ещё одно, чего не смела делать Ригведа до совершения Обряда – открывать свои способности. Ей разрешалось быть умной и даже неординарной личностью, но свои особые способности она не должна была открывать. Именно это преступление совершила Ванда. И она должна умереть. Закон жесток. Но только так можно сохранить знания, лежащие в основе всей цивилизации Галактики.
– Ригведа! Вы признаете свою вину? – спросил Глава Галактического Совета.
– Да.
– Вы понимаете, что вас ждёт?
– Да.
– Вы можете назвать причину вашего поступка?
– Да.
– Это жест отчаяния от несчастной любви?
– Нет.
– Назовите истинную причину.
– Угроза. Угроза, нависшая не только над нашими двумя Галактиками, но и, возможно, над нашей Вселенной. Рядом с нами поселился Полип. Он ещё молод, но жесток и честолюбив. Он хочет пожрать всё и создать свою вселенную. Он из звёздного народа, потому что говорит на языке Странников. Но он, как бы сказали мы, люди, людоед. Он не хочет работать, создавая новую материю. Он пожирает своих братьев и сестёр, но этого ему мало, он ещё охотится на органическую жизнь.
– Почему вы не указали этого в своей записке?
– Не имела права. Мать Командора – Странник. Я думаю, она всё поняла, да и сама знает об этом немало.
– Если это так, как вы думаете, и мать Командора – Странник, то почему вы всё-таки открылись?
– Потому что я единственный пилот во всём Галактическом Флоте, который сознательно может участвовать в этой битве. И я должна была это доказать. Или вы полагаете, я должна была во что бы то ни стало спасти свою драгоценную шкурку? Бой будет жестоким, и, возможно, я всё равно погибну. Моя мать родит вам ещё одну Ригведу. Я сказала всё.
В комнате воцарилось молчание. Наконец, отец подошёл к ней и обнял её за плечи.
– Бедная моя девочка. Но ты сильная и выдержишь всё. Закон преступить нельзя. Но наш народ гордится тобой. Голосование было единогласным. Трибунал принял искупительную жертву. Ею стала твоя мать, – на глазах отца заблестели слезы. Но он взял себя в руки и продолжал: – Она сама внесла это предложение. Приговор был исполнен сегодня ночью. Теперь Ригведа ты. Церемония состоится.
Но Ванда уже не слушала его.
– Мама, мамочка… – рыдая, она сползла по стене на пол. – Милая моя мама, ты же ни в чём не виновата! Ты хорошо меня воспитала. Это я, я виновата во всём! Как вы могли так с ней поступить?
Все её тело сотрясали рыдания. Она не хотела жить такой ценой. Один из её братьев мягко поднял Ванду и усадил в кресло. В гостиной ещё появились кресла, и все расположились вокруг неё. Когда Ванда успокоилась, Глава Галактического совета сказал:
– Твоя мать была мудрой женщиной. Это она разработала сценарий проверки. Вернее, они вдвоём – вместе с матерью Командора. Слишком сложна задача, безмерно велика ставка – они обе проверяли своих детей. Но мать Командора не может умереть, если бы он не прошёл испытания, ей бы пришлось убить сына. Это родственный нам народ, и у нас одни законы. А ты должна была поступить так, как ты поступила. Твоя мать надеялась на это и с радостью отдала тебе часть своей жизненной силы, которую ты получишь, когда тебе наденут корону Ригведы. Она верила в тебя, и ты оказалась достойной этой веры. На суде ты вела себя как настоящая жрица. Зная, чем грозит тебе трибунал, ты довела ритуальный завтрак до конца, спасая своего любимого. И ты абсолютно права, твоя мать тебя хорошо воспитала!
Ванда думала о том, что всё только начинается. Им с Иваном придётся сразу пройти три опасных Обряда. И результат этих церемоний зависит от того, каковы они на самом деле. Если хоть в ком-то из них будет обнаружено притворство, честолюбивые помыслы или другие лукавые планы, церемония окончится трагично. К ней подошёл брат.
– Вот твоя одежда, сестра. Поторопись. Времени осталось мало.
Он подал Ванде сундучок, который до этого бережно держал в руке. Помог ей подняться и проводил до дверей её комнаты.
Ванда была потрясена. Такой большой ценой ей досталась жизнь и относительное долголетие, чтобы погибнуть в борьбе с монстром. Но пути назад не было. Она открыла сундучок и невольно ахнула. Там лежало платье, которое готовили в течение всей жизни юной Ригведы, чтобы успеть к церемонии Обета. Оно всегда было уникально и не передавалось по наследству. Изготовлялось это платье из мыслящей материи, которая могла общаться только с той личностью, для которой была изготовлена одежда. Только на единственной планете из огромного числа разумных планет Галактики была такая мастерская. Процесс был очень долгим. Он забирал у существ, населявших эту планету, всю их способность мыслить, а способность эта была огромной. Платье готово. У них теперь будет передышка до рождения следующей Ригведы. Платье преемницы Ванды будет ещё лучше, потому что Галактика обогатится новыми знаниями. Планета гордилась своим промыслом, как и Земля – своей способностью рождать гениев.
Ванда прикоснулась к платью. Оно тут же откликнулось сочувствием. Ванда испытала в ответ великую благодарность – ей так необходимо было сочувствие. И платье затрепетало радостью оттого, что будет жить. Контакт был установлен. Это будет единственное её платье на всю оставшуюся жизнь. И оно само будет выбирать цвет и фасон согласно ситуации. Ванда открыла шкаф, он был пуст. Она сняла халат. Это теперь единственная вещь, в которой она может быть наедине с собой – подарок матери Ивана. У её матери такой вещи не было. Она бережно повесила халат в шкаф. Решительно подошла к сундучку и надела платье. Оно окружило её золотым сиянием, волосы сами уложились в ритуальную прическу, на ногах появились сияющие туфли на очень высоких каблуках.
Ванда вышла в гостиную, там её ждали братья. Они аккуратно начали поправлять уже растущий шлейф. И когда всё было готово, процессия направилась в зал.
В зале было много гостей. Такого разнообразия существ в одном месте Ванда ещё не видела никогда. Было ощущение, что здесь собрались представители всех разумных кланов Галактики. Она удивилась. Обряд Посвящения Ригвед никогда не проходил столь публично, там были только посвящённые. И даже церемония бракосочетания Ригведы не была настолько открытой. У неё замерло сердце, и она уже не знала, чего ей ждать. Но платье сияло золотым светом и заставляло держать осанку и выражение лица. Пока она шла к своему месту, а оно было рядом с отцом, ей показалось, что зал стал намного больше, чем представлялся ей до сих пор. Кресла гостей были расставлены вдоль стен в три яруса. Её встречали стоя, почтительно склонив головы. Она подошла к отцу, стоящему в конце овального зала, и встала рядом. В середине стены, которая находилась напротив прохода в её апартаменты, на третьем ярусе находился трон Главы Галактического Совета. Ниже расположились члены совета. Напротив неё, в конце белой дорожки (Ванда удивилась, что раньше не заметила её, ослепительную на чёрном фоне пола; а, возможно, она появилась только сейчас и бежала впереди её взгляда), стояла женщина удивительной красоты. Так вот она какая! Их глаза встретились. Тёплая волна материнской ласки окутала её.
– Спасибо, – мысленно поблагодарила её Ванда.
– Это мой свадебный подарок. Понравился?
– Царский подарок!
– Да. Ты интуитивно очень мудра, девочка.
И тут платье прервало диалог, хихикнув, оно сказало:
– В кои веки кто-то подумал и обо мне, мне ведь тоже надо когда-то отдыхать.
Ванда улыбнулась. Она заметила, что шлейф исчез, ей не придётся одной тащить его на середину зала. Её братья освободились и плечом к плечу стенкой стояли за ней и отцом. Она мысленно поблагодарила и платье.
– Не стóит. Это моя работа, – тут же ответило оно. – Позволяй мне иногда поболтать с тобой.
Она незаметно погладила платье. И сразу его сияние как бы спало, и все увидели, как прекрасна сама Ванда. В зале раздался вздох восхищения.
Но тут рядом с дверью, из которой вышла Ванда, открылась ещё одна. Все снова встали. Оттуда, чеканя шаг, в парадной форме вышли военные космолётчики, образовав живой коридор, по которому лёгкой летящей походкой пронёсся юноша в ослепительно белой пиджачной паре. Ванда даже не сразу узнала его. Только когда он встал напротив неё, и их глаза встретились, она узнала Командора. И опять вздохнула с облегчением. Она не могла себе представить Командора в форме во время Обряда. А ещё ей показалось, что рубашка его любимого покроя, выглядывающая из-под пиджака, была такая же, как её платье.
– Конечно, – откликнулось платье, – мы выполняем заказы для некоторых очень высокопоставленных Принцев. Но тут особый, уникальный заказ. Пока на нём эта рубашка, вы можете общаться без слов.
Но Ванда не слушала. Так значит Иван – Принц!
– Принц, Принц, – продолжало сплетничать платье. – Принц очень высокого и древнего рода.
Зазвучала музыка. Ванда торжественным шагом королевы направилась в центр зала, а Командор – ползком. Только полз он как-то странно, вытянув вперёд руки и извиваясь всем телом, как змея, быстро и элегантно. Зал затаил дыхание. Церемония заключения брака Ригведы всегда была таинством. Никто и никогда не знал, что сделает Ригведа, даже если она допустила эту церемонию. Ей теперь можно было всё.
Они одновременно достигли середины зала, и он коснулся пальцами носков её туфель. Ванда могла сделать шаг назад. Это означало отказ, но претенденту даровалась жизнь и почёт. Могла просто сбросить его руки с туфель. Это означало жизнь, но позор. Могла наступить на руку. И это означало немедленную смерть. Могла дотронуться до его плеча. Это значило, что она выходит замуж из чувства долга, чтобы родить новую Ригведу. И как только это произойдёт, а в таких случаях это происходит быстро, муж становится свободным человеком. Он даже может заключить другой брак. Если она коснется его головы, то это значит, что она согласна на брак до конца своей жизни. Командор надеялся именно на это.
Ванда смотрела на этого красивого, талантливого и гордого человека, распростертого у её ног. Она не могла уступить ему в открытости и благородстве. Она нагнулась. Подхватив его, одним рывком поставила его на ноги рядом с собой и, повиснув у него на шее, сама поцеловала его. Он обнял её и прижал к себе.
– Ванда, я не могу любить тебя больше, это просто невозможно. Но благодарность моя не знает пределов.
– Я люблю тебя.
– Твое честное признание в любви здесь, на церемонии, поднимает меня на недосягаемую высоту.
Они разговаривали мысленно, потому что не могли прервать свой поцелуй. Зрители закрыли лицо руками. Такое бывало очень редко, и они не имели права на это смотреть. Для надёжности они были окружены сиреневыми куполами, непрозрачными с их стороны. Наконец, Иван опустил Ванду на пол.
– Мне даже кажется, – сказал он, – я начинаю любить твоё платье.
– Конечно, – ехидно заметило платье, – твоя мамочка позаботилась, чтобы я не работало ночной рубашкой.
– Тогда я тебя просто обожаю, – и он поцеловал Ванду в плечо, коснувшись губами ткани её платья.
После этого они встали рядом, взявшись за руки и повернувшись лицом к Главе Галактического Совета. Музыка смолкла. Все открыли глаза. Щиты исчезли. Но за секунду до этого платье Ванды и рубашка Ивана стали ослепительно белого цвета. Глава Галактического Совета встал.
– Иван Громов, Командор, и Ванда Регул, Ригведа, объявляются мужем и женой. Это прекрасный брак по любви. Но это ещё и мощный политический союз. Объявляется церемония Коронации.
Ванда и Иван сделали несколько шагов в стороны. Между ними появились два столика, на каждом лежала корона. Одна из них была чёрной – Ванда знала, это её корона. Она сделана из очень редкого металла, который можно добыть только в горячем центре Галактики. Если корона погибает вместе с Ригведой, то хранители, рискуя жизнью и погибая, добывают металл для новой короны. Металл этот рождается внутри звёзд и хранит память Вселенной. Бриллианты в короне тоже чёрные. Они завораживают любого, кто посмеет смотреть на них. Но Ванда знала и другое: если она недостойна короны, она умрёт, как только корона коснется её головы. Взять корону в руки мог только Хранитель высокого ранга, которого корона сама выбирала. Подошёл отец. Он склонился перед короной на одно колено, а потом поклонился до пола. Поднялся, взял корону в обе руки и встал напротив Ванды. Теперь Ванда опустилась на одно колено и поклонилась. Потом она встала напротив отца, взгляд её был спокоен и полон решимости.
– Я готова.
Медленно отец поднял руки и возложил корону ей на голову. Ванда ощутила, как волна нежности и любви окутала её. Слезы выступили у неё на глазах. «Мама», – прошептала Ванда, на миг она закрыла глаза и увидела мать. Та улыбалась. В течение этого мига платье Ванды было чёрным. Для посвященных это был знак, что жертва принесена и принята. А для всех остальных это было подтверждением того, что на Ванде одежда Ригведы, живущая своей жизнью. Когда Ванда открыла глаза, её платье оказалось белоснежным, как за миг до этого. Платье пощадило её, тронутое искренней печалью Ванды. Отец счёл это хорошим знаком. Значит, платье приняло Ванду по душе и будет служить ей верой и правдой.
– Приветствуем новую Ригведу! – провозгласил Глава Галактического Совета.
Все встали и склонились в глубоком поклоне.
К Командору подошла его мать и тоже встала напротив него. Он встал перед ней на колени. Она протянула руку, взяла белую корону, затем, уже двумя руками, возложила на голову сына. Корона засияла на его голове нестерпимым блеском. Звёздный народ принял своего принца.
– Приветствуем Звёздного Принца! – Глава Галактического Совета склонился в почтительном поклоне. Все гости опустились на колени, а потом коснулись лбом пола. – Высокая честь для нашей Галактики, что нам доверили воспитать его. Он будет занимать должность Командора, пока его народ не призовёт его. Приступаем к Обряду Венчания. Поскольку даже я не имею права венчать столь важных особ, прошу приветствовать нашего гостя.
Все встали. Между залом и публикой возник защитный экран, на этот раз прозрачный. И только Ванда и Иван, взявшись за руки, по-прежнему стояли в центре зала. Перед ними возникла высокая фигура в светящемся сером плаще. Лицо было закрыто капюшоном. Существо подняло руки, одновременно сняло короны с голов Ивана и Ванды, потом, перекрестив руки, снова возложило их им на головы.
Зал ахнул. Чёрная корона на голове Ивана засияла ослепительным белым светом. А его корона на голове Ванды стала чёрной и гипнотически замигала своими чёрными бриллиантами.
Существо исчезло, защитная стена тоже. Снова поднялся Глава Галактического Совета.
– Принц! Ригведа! Свободное Сообщество Галактики поздравляет вас с законным браком. Но прежде чем приступить к вручению подарков, мне хочется порадовать всех с ещё одним приятным сюрпризом. Послезавтра Ригведа летит с официальным визитом к Носительнице знаний в соседнюю Галактику.
Всеобщее ликование. Перед Иваном и Вандой возник стол для подарков. Их клали на стол, потом они исчезали, уступая место другим. А дарители покидали зал, счастливые, что им выпала честь присутствовать на такой редкой церемонии. А Иван и Ванда так и стояли, взявшись за руки, не веря тому, что остались живы, что ничего больше не стоит между ними, кроме… кроме новой угрозы погибнуть. Но у них был ещё день и две ночи.
Когда зал опустел, ещё минуту они стояли, оглушённые всем случившимся. Потом Иван повернулся к Ванде.
– А теперь разреши пригласить тебя потанцевать со мной.
Заиграла музыка. Они долго кружились по залу, забыв обо всём. Ванда даже не заметила, что её платье стало простым и удобным, а на ногах уютные лёгкие туфельки. Иван тоже был в чёрных брюках и в своей любимой белой рубашке. Они были одни. Они были дома. Он подхватил её на руки и понёс. Она была такой хрупкой и лёгкой, и Иван уже начал привыкать к этому удовольствию – носить её на руках. Он всю жизнь будет носить её на руках и в прямом, и в переносном смысле. И вдруг он остановился. А где она взяла силы, чтобы одним рывком поднять его с пола? Но спрашивать не стал, и через несколько шагов они уже были в гостиной, которую успели полюбить. Но там было всё по-другому. Низкий круглый стол был заставлен едой, а вокруг него лежали огромные кресла-подушки. Было очень много цветов и удивительных изящных вещей, часть из которых, несомненно, им только что подарили. Но они не стали их рассматривать, а просто упали на подушки со счастливым смехом.
– Иван, ты не поверишь, но я очень хочу есть.
– И я хочу.
– Короны-то хоть снимите, – хором громко сказали платье Ванды и рубашка Ивана.
Они глянули друг на друга и снова рассмеялись. Ванда подняла руки, но корона словно приросла к голове.
– А ты нажми на бриллиант, который у тебя над правым ухом, – прошептало платье, – она и исчезнет. Она сама знает, где её место.
Когда Ванда справилась со своей короной, Иван уже колдовал над столом, накладывая ей на тарелку самые лакомые кусочки. Они сидели, тесно прижавшись друг к другу, как будто делали это всю свою жизнь.
– Значит, ты Принц! А мне не сказал. Я ведь тебе открылась.
– Ты должна была это сделать, иначе всего этого не было бы. Ты должна была быть настоящей не по праву наследования, а по сути. И ты должна была полюбить меня как простого человека, пусть Командора, но человека. Я ведь тоже не знал, что ты Ригведа. И в этом было моё испытание. Я должен был полюбить женщину, а не корону.
– Но я прошла через трибунал.
– А я через Обряд. И это не всё. Если бы я не любил, твоя корона меня убила бы.
– Да. Мы оба рисковали. И сейчас ещё не можем сказать, что всё позади.
– Ванда, давай не будем обкрадывать себя. У нас так мало времени. Пойдём лучше, искупаемся в море. Да, и сними это кокетливое платье. У тебя ведь есть мамин халатик. Я хочу, чтобы мы были только вдвоём.
Ванда не заметила, когда её платье стало прозрачным. Она покраснела и выбежала в свою комнату.
– Как тебе не стыдно так себя вести?
– Я стараюсь! А ты собиралась свою первую брачную ночь провести в оживлённой беседе на морально-этические темы?
Ванда фыркнула и стала снимать платье. Оно немного посопротивлялось и сдалось.
– Учти, только корона Принца позволяет тебе снять меня.
Ванда надела халатик, вышла на лестницу и стала спускаться к морю. Иван догнал её на середине лестницы. Он был в таком же халате, как у неё. Он подхватил её, как пушинку, бегом сбежал к морю, поставил её на ноги, сбросил свой халат и нырнул, оставив за собой светящийся след. Она медленно вошла в воду вслед за ним. Там всё и случилось.
Он был нежен и терпелив. Сначала они плавали по кругу, как дельфины, фыркая и ныряя. Потом он поймал её. Она билась в его больших ласковых руках, как золотая рыбка, окружённая мириадами искр. Выскальзывала и уплывала, тихо смеясь. Он гнался за ней и ловил. Она и сама ласкалась, обвиваясь вокруг него, прикасаясь к его телу в самых неожиданных местах своими нежными пальчиками. Они целовались, ощущая на губах соль воды и взаимную страсть. Ему казалось, вот она, он уже держит в своих руках её трепещущее тело. Но в самый неожиданный момент она вновь выскальзывала. Он плыл за ней, и сердясь, и радуясь одновременно. Он признался себе, что, наверное, был бы разочарован, если бы она сдалась слишком быстро. Он снова догонял её. Она опять трепетала в его объятьях, но с каждым разом он держал её все крепче и крепче, стараясь продлить ощущения её нежных прикосновений, доводящих его до исступления. Он ловил губами её совершенные груди, чувствуя, как под его поцелуями отвердевают соски, а она выгибается с лёгким стоном, всё плотнее прижимаясь к его телу. Он с жадностью, о которой даже не подозревал, приникал то к одному, расцветшему как розовый бутон, соску, то к другому, остро сожалея, что не может ухватить сразу два. А она ревниво искала его губы, целовала его плечи, шею, глаза. Её руки ласкали его, её пальчики играли на его теле, как на музыкальном инструменте, а его тело пело и стонало, повинуясь их нежной силе. Наконец, он забыл, кто он, где небо и земля. Была только эта женщина. Он с трепетом вошел в неё, как в храм. И она впустила его, медленно открывая одну дверь за другой, с каждым шагом даря ему новые и новые ощущения. Он не торопился, исчерпывая до конца всё, что ему открылось. Он уже испытал всё, чего ожидал. Потом, неожиданно, то, о чём мог только мечтать. А его желание становилось всё сильнее и сильнее. Он чувствовал, как послушно её тело, как оно живо откликается на каждое его движение, и всё-таки живёт своей жизнью, давая ему ощущения, затмевающие рассудок и способность анализировать. И настал миг для обоих на грани бытия. Ванда почувствовала острую боль, пронзившую её переполненное томлением тело. Она вскрикнула. И крик её совпал со стоном, сорвавшимся с его губ, в нём была и радость победы, и экстаз, и удивление одновременно. Он подарил ей долгий и нежный поцелуй. Он ласкал её тело, благодаря его за те ощущения, которые он испытал. И он снова хотел. Хотел повторить всё это. Но не здесь. Он должен всё видеть. Он хотел знать, доставил ли он ей такое же счастье, какое подарила ему она. Он схватил её в охапку и понёс вверх по лестнице, она замерла у него на руках. А по его груди струились её слезы. Слезы счастья.
А он думал, удивляясь, что ещё может думать. Думал о том, какой он дурак, он хотел отложить это на потом, когда всё кончится. Но ведь никто не знает, как это всё закончится. А если случится непоправимое, ни он, ни она не простили бы другому незавершённости… Ванда думала почти то же самое.
Он уложил её на роскошную кровать, чудесным образом заменившую её простое солдатское ложе, и сказал с ласковой улыбкой:
– Давай отдохнём, – и тут же начал покрывать поцелуями её совершенное тело.
Это была их ночь. Они ласкали друг друга с неистовой страстью, изощрённо и без устали. Теряли сознание наверху блаженства. А когда приходили в себя, всё начиналось сначала. Он срывал губами с её губ, опухших от поцелуев, своё имя, а она с его губ – своё. А других слов больше вообще в мире не было. Да и не нужны были им слова, если говорили глаза, руки, губы, каждая клеточка их души и тела.
И лишь под утро, крепко обнявшись, они притихли, прислушиваясь к стуку сердец. Не открывая глаз, он сказал:
– Учти, так будет всегда.
– Я согласна.
И оба мгновенно уснули.
Когда утром Ванда проснулась, она несколько минут лежала с закрытыми глазами, боясь их открыть. Она была и счастлива, и смущена одновременно. Но, открыв глаза, вздохнула с облегчением. Она лежала одна на безупречно белой, без единой складочки простыне, прикрытая лёгким ласковым покрывалом. Благодарная улыбка мелькнула на её губах. Она упруго вскочила, накинула халатик, брошенный вчера на берегу, но услужливо лежащий рядом, и побежала в бассейн. И только она погрузилась в воду, как на неё со всех сторон налетели ионные потоки, приятно массируя её счастливое, но ноющее от усталости и истомы тело. Из воды она вышла бодрая и весёлая. Быстро съела заботливо приготовленный для неё завтрак. Открыла шкаф – там висела её военная форма. Она привычно надела её и направилась к выходу.
– Подожди, – хихикнула форма. – Во-первых, привыкай здороваться со мной. Я всё-таки живое существо.
– Прости меня, пожалуйста, – сказала с искренним раскаянием Ванда, привычно оглаживая себя по бокам.
– И брось эту дурную привычку. Ты должна знать, что отныне ты всегда будешь выглядеть безупречно.
– Ну, спасибо!
– Во-вторых, – не унималась форма. – У меня есть имя. Зовут меня Оза. Не надо нервничать. У Принца – мой друг. Зовут его Элг. Могла бы не говорить, но вдруг пригодится. Теперь он будет с тобой общаться, как и я с Принцем. Вы правильно вели себя ночью. И вы оба нам нравитесь.
– Ничего себе! Ты что, подсматривала?
– Мне не нужно подсматривать, чтобы знать.
– Что-то я не помню, чтобы мамино платье было столь разговорчиво, – осторожно заметила Ванда.
– А я новая модель! – гордо ответила Оза. – В-третьих, теперь я могу научить тебя управлять короной.
Несколько минут, и Ванда полностью овладела этим искусством.
– Вот за это спасибо! Я уже думала, что мне придётся обращаться за помощью.
– А никто, кроме нас, этому не учит. Но никто, кроме вас, не знает, что мы мыслим и умеем говорить. И не должен знать! Учти это.
– Да. Я многого ещё не знаю.
– Зато я знаю всё. Поэтому Ригведа и должна носить меня, не снимая. Я – твоя энциклопедия. А корона – твоя сила. С ней тоже можно разговаривать. Однако она реагирует только на прямую просьбу или приказ, но это в минуты опасности. Пока всё. Нам нужно идти. Элг говорит, что все в сборе и ждут нас.
Ванда вошла в зал. Он снова был пуст, если не считать небольшой группы в центре: здесь находились Глава Галактического Совета, Командор, его мать, отец Ванды и четверо её братьев. Она подошла и отдала честь Командору.