Инна Пакета
Хроники Звёздного Народа
2. ЦВЕТЫ
– ДУК, пропусти меня в покои Орикса.
– Я не могу этого сделать, Ванда.
– Но я должна знать, что привёз мой сын.
– Зачем?
– Мой сын страдает, а я не могу ему помочь, потому что не знаю причины.
– Орикс не хочет, чтобы ты это знала. Может быть, он неправ. Но я не могу нарушить приказ.
– Помоги мне, ДУК. Я ведь не просто мать, я Ригведа.
Домашний управляющий Командора надолго замолчал. Ванда сидела в своей гостиной, в отчаянии зажав голову руками. Она так хорошо всё устроила. Она уговорила Ивана свозить мальчиков на родину Орикса. Ванда была уверена, что она, оставшись в доме одна, сумеет договориться с ДУКом. Ивана легко было уговорить, наверное, он тоже на это надеялся. Но ДУК неумолим. Может быть, попробовать ещё?
– Молчи, – едва слышно прошёлестела Оза. – Дай ему подумать.
Ванда благодарно погладила своё платье, которое уже столько лет служило ей верой и правдой. Но со своим отчаянием она справиться не могла. Ванда была деятельной натурой. Её не пугали трудности, её пугала неизвестность. А материнское сердце чувствовало, что сыну нужна помощь. Но у неё не было задачи, которую нужно решать.
– Ванда, – вдруг тихо сказал ДУК, – они не все ушли. Пёс остался дома.
От досады слёзы брызнули у неё из глаз. Они её обманули! Поймав себя на том, что она плачет, как обыкновенная женщина, от своего бессилия перед обстоятельствами, Ванда возмутилась. Она встала, прошлась по комнате и снова обратилась к ДУКу:
– ДУК, спроси у Пса – сможет ли он меня принять?
Через несколько минут дверь гостиной открылась, и её понесло в сторону покоев Орикса, Ори и Пса. Оза одела её для официального визита. Дорожка внесла её в покои принцев и остановилась. Стена закрылась. Пёс величаво сидел на ковре посреди гостиной.
– Здравствуй, Пёс! Я благодарна тебе за то, что ты согласился меня принять, – и протянула руку.
Пёс важно подал свою лапу и улыбнулся.
– Здравствуй, Ванда! Я ждал тебя. Ты должна всё знать. И я специально остался. Но у нас мало времени. Говорить будем у тебя. Ты плакала?
– Пёс, от тебя ничего не скроешь. От беспомощности и от досады плакала. ДУК хороший управляющий. Я не смогла с ним договориться.
– Только отчаяние заставило тебя сделать этот бессмысленный шаг. Включи корону. Твоих следов не должно быть в комнате Орикса. ДУК, после нас проветришь помещение.
Они оба поднялись над полом и пролетели в комнату Орикса. И Ванда увидела изумрудную девушку, а перед ней на полу два одинаковых цветка в одинаковых вазах.
– Уходим, – сказал Пёс.
Когда они оказались в гостиной Ванды, она сначала дала ДУКу распоряжение об ужине на двоих, потом грустно сказала:
– Мне теперь всё понятно. Мой сын безнадёжно влюблён. Где вы взяли это чудо?
– Это чудо сделали Ори и я.
– Зачем?
Отчаяние, только отчаяние было в её голосе. Пёс подошёл, положил голову ей на колени и грустно посмотрел в её глаза.
– Ригведа, а ты не понимаешь, зачем?
– Ну да! Я к тому же ещё и Ригведа! Спасибо, что напомнил.
Прошло несколько минут в полном молчании. Пёс деликатно ел. И вдруг Ванда совсем другим тоном сказала:
– Действительно, спасибо, Пёс! За всё. И за доверие, и за науку. Я знаю теперь, что нужно делать.
– А если знаешь, то улыбайся и кушай. И давай сменим тему разговора.
Они посмотрели друг на друга и рассмеялись. В этот момент в гостиную вошли Командор, Ори и Орикс.
– Привет, мама! Привет, Пёс! Я вижу, вы тут без нас не скучали, – Орикс пытливо вглядывался в их лица.
– Пёс прекрасный компаньон.
Ванда нежно поцеловала мужа, а потом протянула обе руки, одну Ориксу, другую Ори. Они галантно поцеловали ей руки.
– Что-то вы быстро вернулись? – подозрительно спросила Ванда.
– Орикс начал нервничать ещё до отлета. Мы просто слетали на Эол, искупались и вернулись. Смотри, что я тебе привёз, – Командор протянул Ванде красивую ракушку.
– Спасибо, Ваня, – она снова подошла к мужу, встала на цыпочки и, когда он наклонился, поцеловала его в щёку.
Потом повернулась к Ориксу.
– И почему же ты не захотел побывать на Зее?
– А мне показалось подозрительным, что ты не полетела с нами. Я решил, что ты хочешь проникнуть в мою комнату.
Орикс искоса через плечо смотрел на мать. Лицо Ванды было безмятежно.
– Не вижу тут ничего особенного. Я, действительно, в какой-то момент захотела туда пойти, но ДУК меня не пустил. Вот тогда я задумалась. Что ты там прячешь, сын, чего я не должна видеть?
– Мама, я взрослый! Я не хочу, чтобы в мою комнату ходили все, кому вздумается! – Орикс едва держал себя в руках.
– Сын! Что с тобой? Никто не посягает на твою независимость. Обидно, конечно, что ты перестал мне доверять. Значит, я что-то когда-то сделала не так, как надо. Но сейчас всё гораздо проще, чем ты думаешь. Я хотела посмотреть (Орикс вздрогнул) на твои цветки. Когда мы прощались, я забыла тебе об этом сказать. Вспомнила, когда вас уже не было. Лучше было бы, если бы я отправилась на Зею. Я тоже давно там не была.
Орикс облегченно вздохнул.
– Нужно было сразу мне об этом сказать. Вот мои цветы. Смотри на них, сколько хочешь.
На маленьком столике возникли два цветка в изумрудных вазах, один живой, другой каменный.
– А мы с Ори, если позволишь, пойдём к себе поужинаем. Псу хорошо, его тут угощают.
И, не дожидаясь ответа, исчез. Ори поклонился и тоже вышел. И только за ним закрылась дверь, Командор тоном приказа произнёс:
– ДУК, информационную защиту первой степени с внешней дезинформацией в течение минуты.
Через секунду сказал:
– Ванда, в твоём распоряжении несколько секунд.
– Иван, твой сын влюблён в каменную девушку, которую они привезли с Моно.
– Я понял. ДУК, отбой.
Иван посмотрел на Пса, тот кивнул.
– Пока ты занята цветами, я тоже не прочь перекусить. Тебе не мешает эта музыка, Ванда? – беспечным голосом сказал Командор.
Когда Ори вошёл в их гостиную, он увидел, что Орикс напряжённо во что-то вглядывался и вслушивался.
– Орикс, нехорошо подглядывать и подслушивать. Ты уже давно вырос.
– Я хочу знать, что они обо мне говорят.
– Ну, и что же они говорят?
– Ничего. Слушают музыку. Отец ест. Пёс и мама разглядывают цветы. Не понимаю, зачем это им. Уже тысячи раз все смотрели на эти цветы. Что там можно ещё увидеть?
– А я не понимаю, почему ты не хочешь показать матери Тилию?
– Я сам этого не понимаю, но почему-то не могу.
– Но ведь тебе не обязательно делать это. Пусть увидит сама. Прикажи ДУКу снять запрет для родителей.
– Я подумаю. Но я ещё не решил.
Пришёл Пёс. Он был очень доволен и улыбался.
– Ты что такой радостный? – ревниво спросил Орикс.
– Я удивлён мудростью твоей матери. Только у такой женщины, как Ванда, мог родиться такой сын, как ты, Орикс. Не зная, что тебя мучает, она отгадала твою загадку. Ты плохо относишься к своим родителям. Я ими восхищаюсь!
– Ничего себе, монолог! Я никогда не слышал от тебя столько слов за один раз, Пёс, – удивился Орикс. – Что же там у вас произошло? Меня Ори отвлёк.
– А ты подслушивал и подглядывал? – Пёс глянул на Орикса с укором.
– Каюсь. Было.
Орикс был смущён. Он подошёл к Псу и доверительно спросил:
– Что же придумала Ванда, что так тебя порадовало?
– Я думаю, что завтра они официально сообщат об этом своему сыну. Ты сам задал такой тон общения. Командор и его жена – культурные люди.
– Ладно. Давайте отдыхать. Я чувствую, что завтра будет трудный день. Орикс, ты сам во всём виноват. Вот уже месяц, как мы вернулись с Моно, а слоняемся без дела, потому что не знаем, что делать дальше. Своей внешней дерзостью ты скрываешь своё внутреннее отчаяние и полную растерянность. Но ты сам себя до этого довёл. Теперь молча пытаешься в этом обвинить меня и Пса. Но мы сделали только то, что требовали от нас обстоятельства или чей-то умный сценарий. Теперь твой ход, Орикс. Но ты его не делаешь, и просто становишься ипохондриком. Может быть, тебе нужно пообщаться с Келви?
И, не дав Ориксу ответить, Ори ушёл к себе. Орикс бросился за ним, но Пёс преградил ему дорогу. Он встал на задние лапы, а передние положил ему на грудь и лизнул его в нос. От такой неожиданной ласки Орикс оторопел и невольно обнял это удивительное существо. Пёс проводил Орикса в его комнату, где они ещё долго сидели перед каменной Тилией. Орикс смотрел на неё с тоской и слезами на глазах. А Пёс пристально и оценивающе, словно отыскивая погрешности своей работы.
Ванда в это время горько плакала на груди мужа. Иван молча гладил её по голове, давая схлынуть накопившимся эмоциям. Он думал о том, что любит эту женщину, словно встретил её только вчера, что годы, которые они провели вместе, не только не ослабили это чувство, а, наоборот, придали ему невероятную глубину и смысл. Он тихо сказал:
– Ты же знаешь, Ванда, мужчины иногда обижают своих любимых.
А Ванда уже в который раз удивилась тому, как её сын похож на своего отца. Она нежно поцеловала его руку и ещё теснее прижалась к его могучему телу.
Утро началось как всегда. Гимнастика. Бассейн. Завтрак. Необычным было только молчание. Никто не хотел нарушать его первым. Когда завтрак закончился, неожиданно прозвучал голос ДУКа. Голос был таким официально безликим, словно он объявлял об отправлении пассажирского транспорта.
– Вас всех троих ждут в покоях Ригведы.
Орикс вздрогнул и побледнел. Ванда была удивительной матерью. Она сумела сделать его жизнь счастливой и радостной. И в то же время она не баловала его, когда он был совсем маленьким. Бывало, за проказы весьма ощутимо шлёпала его по попке. Когда стал старше, она двумя-тремя словами могла так заклеймить его проступок, что он переживал неделю. Но всегда она была близкой, доступной и родной. Радость всегда жила в их доме, даже когда она по делам его покидала. А если ему или отцу случалось покидать дом, она за ними отправляла свою любовь и веру в их удачу. Знание о том, что Ванда – Ригведа, жило отдельно от понятия «мама». Поэтому сообщение ДУКа ударило Орикса как хлыстом. Ванда обиделась на него. Ори и Пёс одновременно посмотрели на него, но их взгляды ничего не выражали. Казалось, что они просто испуганы непредсказуемостью ситуации.
Орикс сорвался с места и выскочил из гостиной. Ори и Пёс ринулись за ним, но ДУК захлопнул дверь. Они этого не ожидали и налетели на стену. Испытывая неловкость, они вернулись. Ори, не скрывая досады, бросился на диван, а Пёс пристроился рядом. И тут во всю стену, где только что была дверь, включился экран. Они увидели гостиную Ванды, изменённую до неузнаваемости. Из прекрасного гостеприимного уголка гостиная Ванды превратилась почти в совершенно безликое помещение, похожее на большой зал Командора. Белые светящиеся стены, чёрный бездонный пол, в середине комнаты маленький столик, на котором стоят две вазы с цветами. А в глубине, у стены, где скрыто окно на берег моря, стоят Командор в форме, Ванда в одежде Ригведы с короной на голове, Мать в плаще Странника и Мирракс.
Орикс влетел в гостиную и на бегу остановился с таким же выражением лица, которое было у Ори, когда он наткнулся на стену. Ванда величественно повернула к Ориксу голову, она стояла боком к двери.
– Здравствуйте, Орикс! Надеюсь, вы хорошо отдохнули и готовы продолжать свою работу, – голос был безликим и отстранённым.
Ори никогда не слышал, чтобы Ванда с кем-нибудь так говорила. Сердце его сжалось от тоски и боли, и он невольно положил руку на спину Пса, сидящего рядом.
Орикс замер. Казалось, что жизнь покидает его. В лице не было ни кровинки. Потом он развернулся, чтобы выбежать из гостиной, дверь услужливо открылась. Орикс сделал шаг и остановился. Для Ори эти несколько секунд показались вечностью. Орикс снова резко развернулся, теперь уже спиной к двери. Ванда даже не смотрела в его сторону. Она смотрела на Командора. А в его глазах были боль, сочувствие и любовь. Он был на стороне жены. Но Орикс этого не мог видеть. Это ДУК добросовестно показывал Ори и Псу всё, что происходит в гостиной Ванды. А в следующую секунду Орикс был уже на коленях. Он обнимал ноги матери.
– Мама! Прости меня, мама! Мне даже нечем оправдать себя, кроме своего отчаяния. Идём, я сам тебе покажу причину своего горя, затмившего мой разум.
– Хорошо, Орикс, мы пойдём и посмотрим. И только тогда мы, отец ваш и я, примем решение: простить вас или нет.
Орикс встал и быстро пошёл к выходу из гостиной Ванды. А за ним не спеша, даже величаво двинулись Ванда и Командор, держась за руки, а следом Мать и Мирракс. Экран погас. ДУК бесстрастным голосом сообщил:
– Ори, Пёс, Ригведа направляется в ваши покои.
Они приготовились к встрече гостей. Напряжение душ ослабло. И они успели молча, взглядами, поздравить друг друга. Орикс вбежал первым, открыл дверь в свою комнату, но сам вошёл только тогда, когда туда не торопясь проследовали те, кто шёл за ним. И только потом Ори и Пёс подошли ближе, но остановились на пороге.
Все долго и молча смотрели на Тилию. Зрелище было завораживающим. Но вот корона исчезла с головы Ванды. Она снова была в простом домашнем платье. Ванда подошла к сыну, положила руку на его склоненную голову.
– Глупый мой мальчик! Такую боль нельзя носить в себе.
Он обнял её, маленькую и хрупкую. Но казалось, что нет во всем мире силы, которая заставила бы его сейчас жить и бороться, кроме любви и сочувствия этой женщины, которая была его матерью. Она осторожно выскользнула из его могучих объятий, взяла его, как маленького, за руку и вывела из комнаты в гостиную, подвела к дивану и села рядом с ним. Для остальных ДУК уже приготовил уютные кресла, которые были расположены по кругу, чтобы собеседники могли видеть друг друга. В центре круга на небольшом столике стояли две вазы с цветками, живым и каменным. Ванда заговорила первой.
– По крайней мере, в этой ситуации есть нечто положительное. Есть конкретная проблема, которую надо решать. Вопрос в том, как её решать? Кто может что-нибудь сказать по этому поводу?
Все молчали. Тогда Ори вскочил и начал взволнованно ходить по комнате.
– Мы с Псом страдаем не меньше, чем Орикс. Это мы сделали Тилию. Нельзя сказать, что нас заставили силой. Но перед тем, как начать работу, и всё время, пока мы работали, нас не покидала уверенность, что мы делаем то, что нужно делать. И мы сделали это хорошо. Мы с первой секунды знали, что они хотят, чтобы Тилию оживили. В этой девушке есть всё, что должно быть в человеке. В ней нет только жизни. Биологической жизни! Она каменная, но живая. И я это знаю. Только это жизнь камня. Они отдали нам лучшее, что у них было!
– Ори, – тихо сказала Мать, – сядь, пожалуйста, и успокойся. – Ори снова опустился в своё кресло. – Никто ни в чём не винит ни тебя, ни Пса. Всё, что происходит, это логика вашего пути. Но дело в том, что живое может родиться только от живого. И оживить каменную девушку даже более невозможно, чем воскресить умершего человека. В системе ДКС давно делают машины, которые практически ничем не отличаются от людей, они даже могут жить среди людей, и те не догадываются, что это всего лишь машины. Человек – это не только его тело. Тело вы сделали. Прямо скажем, совершенное тело! Но человек – это то, что живёт в его теле, – его душа. Это особый вид энергии. И ты, Орикс, не можешь взять чужую душу, чтобы вселить её в Тилию. Не имеешь права! Ты должен создать новую душу. Вы познали душу камня. И каждый из вас, не сходя с места, может создать ещё десяток таких же прекрасных скульптур. Но ведь вы не собираетесь торговать шедеврами?
– Но кто-то ведь сделал первых людей?! – в отчаянии почти выкрикнул Орикс.
– Да. Кому-то это удалось. И не однажды, – Мать не проявляла никаких эмоций.
– Пусть меня научит!
Мать не ответила. Она грустно посмотрела на Мирракса. Тот минуту молчал, собираясь с мыслями, потом заговорил:
– Научить можно только того, кто хочет учиться. Нельзя научить считать того, кто не выучил таблицу умножения. Нельзя научить писать того, кто не дал себе труда выучить алфавит. Но, научившись считать и писать, всё-таки можно так и не стать творцом. Это особый, можно сказать, каторжный труд. И даже не это главное. Каждый творец несёт ответственность перед Временем за всё, что он натворил. И это тяжкое бремя дух несёт до скончания времён.
– Но я хочу учиться, – упрямо сказал Орикс. Никто ему не ответил, и он исправился: – Мы хотим учиться. Да, Ори? Да, Пёс?
Они оба согласно кивнули.
– Раз все готовы учиться, тогда, я думаю, знаю, как вам жить дальше, – тоже тихо, но очень серьёзно сказала Ванда. – Вам пора познакомиться с эльфами. Когда, давным-давно, Схемра была ещё тёмной планетой, Мохнатый вылепил из глины много прекрасных скульптур. Но ему скучно было бродить у берега замечательного озера, где оказалась такая податливая глина, среди неподвижных статуй. И он вдохнул в них душу. Душа была младенческой и неопытной, и одна на всех. Но произошло чудо. Как говорят сами эльфы, они однажды проснулись на берегу красивого озера, которое потом они назвали озером Пробуждения. Все они были очень красивы: изящны, стройны, большеглазы и прекрасноволосы. Волосы у всех были длинные, лёгкие и светящиеся. Они идеально были приспособлены для жизни в темноте. Как они разделили одну душу на всех, как развивались и превратились в искусных мастеров и мудрых политиков, знают только сами эльфы. Это они сделали Схемру планетой, интересной для всех. Они радушно принимали гостей и одаривали их такими подарками, которые до сих пор остаются самыми ценными вещами во всех сопредельных Вселенных. А когда родился Ра, эльфам стало плохо на планете. Они разделились на кланы, которые перестали понимать друг друга. Начались междоусобные войны, которые длились веками. А потом уцелевшие в этих войнах ушли в другой мир через море огня, как говорят легенды. Теперь мы знаем, что это Канал Ра, который к тому времени построили Харии. Они появились на Земле вместе со светом. И сегодня никто не знает, были ли это эльфы, приспособившиеся к свету, или колония Чёрных Змеев, которым понравилась удобная форма человека. Но это была уже новая форма бытия и иная этика. Это были те, кого люди называли богами. Вам нужно к эльфам.
– Мы летим немедленно! – воскликнул Орикс.
– Нет, – сказал Командор. – Нужно подготовить корабль, позвать Ирию, приготовить подарки. Эльфы любят красивые вещи. А главное, нужно связаться с Владимиром и Зорриксом, чтобы узнать дату прохода через Канал. Ну, и, конечно, Ори не мешает освоить навык прохождения через каналы звёзд. Завтра прибудет Ирия, и мы начнём тренировки. Я буду учить вас обоих.
Командор и Ори покинули гостиную первыми. Ори отправился на корабль, чтобы заняться его подготовкой к дальнему полёту. Корабль принял его как капитана, но было что-то ещё, какая-то ласковая приязнь. Это был хороший знак. Корабль показал, что признал его и скучал. От других капитанов подобных кораблей Ори знал, что некоторые чувствуют, что их корабли подчиняются приказу Командора, но сами не считают, что им нашли достойного капитана. Ори ввёл в навигационную систему корабля маршрут, и корабль сразу выдал перечень необходимого. После этого Ори снова встретился с Командором. И было ясно им обоим, что до прибытия Ирии им будет, чем заняться, а, может быть, ещё и не хватит времени.
Мать поцеловала Орикса в лоб, потрепала по загривку Пса и тоже исчезла.
Ванда и Мирракс не спешили уходить.
– А где Бэр? – спросил Орикс.
– На этот раз Бэр с вами не пойдёт, – ответила Ванда на незаданный вопрос, оставив заданный без ответа.
– Почему?
– Эльфы не любят и боятся пауков. Вы полетите одни.
Ванда с улыбкой посмотрела на Пса.
– Но собак, между прочим, они обожают.
Пёс хмыкнул и лизнул Ванде руку, давая понять, что он знает, что ему нужно делать.
Неделя прошла незаметно. У всех было столько дел, что наши герои почти не видели друг друга. Однако Орикс много времени проводил с Вандой. Он не заметил, как их отношения сильно изменились. Из просто мамы Ванда превратилась в умного и знающего друга. Умом Орикс всегда знал, что Ванда прекрасный звездолётчик. Но это знание как-то жило само по себе, отдельно от его чувств. А теперь каждая беседа открывала ему её мудрость, широту познаний и глубину души. Ему всегда казалось, что это родители должны гордиться им, талантливым и уникальным. И вдруг пришло понимание, что ему ещё далеко до них, и именно он должен гордиться тем, что ему выпала великая честь быть сыном таких родителей. В одном из разговоров он сказал о своём открытии Ванде. Она улыбнулась.
– Мама, тебе смешно? – спросил он слегка обиженно.
– Нет, сын, совсем не смешно. В тебе проснулась совесть. И сейчас я не знаю, хорошо это или плохо.
– Совесть? А что это такое?
– Это странное чувство, свойственное только людям. В нашей Вселенной много гуманоидов. Собираясь совершить какой-либо поступок, они просчитывают наперед все его последствия. И если реальная польза во много раз превосходит издержки, например, одна-две жизни ради жизни и счастья миллионов, то они совершают эти поступки, уже не думая о последствиях. А люди думают. Они не забывают, поэтому они, во что бы то ни стало, стремятся избежать даже необходимых жертв. Поэтому, если жертвы неизбежны, они, как правило, жертвуют собой. Если этого чувства нет, такую сущность уже нельзя назвать человеком. Потому что вместе с совестью человек теряет уникальную способность совершать непредсказуемые поступки и принимать иррациональные решения и этим одерживать победу на том пути, который нельзя было просчитать.
– Но нельзя же об этом думать всё время! – возмутился Орикс.
– А об этом не думают. Совесть – она или есть, или её нет.
– Это сложно. Но я об этом подумаю. Мама, мне хочется, чтобы ты полетела с нами.
– А как же твой отец? Твой брат? Свой путь, сынок, ты должен пройти сам.
– Теперь я понял. Ты не сказала, что я бессовестный, но дала понять, что я могу пожертвовать интересами других ради своих собственных интересов. Спасибо, мама. Это стоит того, чтобы над этим думать.
Перед самым отлётом, в последней их беседе наедине, Ванда сказала ему:
– Орикс, мы все волнуемся за тебя. Но этого мало для твоего успеха. Ты сам должен верить в своё дело, в свои силы. Тебя никогда, как бы трудно тебе ни было, не должна покидать надежда. Надежда должна жить даже тогда, когда и жить нет сил. И самая большая сила – это любовь. Она способна победить всё. Помни об этом, сын, и научись любить. Всё, к чему ты прикоснешься без любви, ты разрушишь или убьёшь. Орикс, ты должен победить, а значит, ты научишься верить, надеяться и любить.
– Кому я должен?
– Себе, Орикс. Прежде всего, себе, своей уникальности. С того, кому многое дано, особый спрос.
– Трудно быть богом, мама.
– Трудно, сын. А ведь ты ещё не бог. Ты только собираешься им стать. И я верю в то, что у тебя это получится. Надеюсь, что ты не свернёшь со своего пути. И я очень люблю тебя. И отец тебя любит. Помни об этом всегда.
Утром Командор, Ванда и Мирракс проводили их до самого корабля, который стоял в ангаре у Командора. Ори и Пёс оставили Орикса с родителями. Пёс пошёл в свою каюту, а Ори на мостик. Ирия была уже там. До отлёта оставались считанные минуты, а для них это были первые минуты, когда они оказались вдвоём.
– Ирия, а где вы были всё это время?
– Дома. У меня был отпуск.
– Хорошо ли вы отдохнули?
Она вздохнула.
–Увы! То, чем я занималась, совсем не походило на отдых. Не пытайте меня, капитан, я училась.
– Интересно, чему ещё можно вас научить?
Она мельком глянула на него и усмехнулась, увидев его удивленное и озадаченное лицо. От ответа её спасла сигнальная лампочка, сообщавшая о том, что все пассажиры на борту и пошёл стартовый отсчёт. Она подошла к пульту управления. Её тонкие пальчики несколько минут полетали над клавишами и кнопками.
– Командор! Докладывает старший помощник Ирия. Борт «У-3» к старту готов.
– Старт разрешаю. Счастливого пути!
Орикс и Пёс появились на мостике.
Ори подумал о том, что он в своей жизни уже несчётное количество раз поднимал свой корабль с космодрома. Разные корабли и разные голоса произносили это традиционное напутствие. Но в этой минуте всегда есть волнение. Ты врываешься в необъятные просторы. Другое время властвует над тобой. И ты никогда не знаешь, чем и когда закончится этот полёт.
– Ори, ты у нас, оказывается, философ, – беззлобно зацепил его Орикс, скорее, для того, чтобы скрыть собственное волнение. – Если бы я хуже знал тебя, мог бы подумать, что тебе страшно.
– Нехорошо подслушивать чужие мысли. Но к этому и, правда, нельзя привыкнуть. И, наверное, не нужно. Привычка притупляет восприятие, а это опасно.
Ори нажал на кнопку вызова Командора.
– Командор! Докладывает капитан Ризо. Мы на орбите. Все системы корабля работают. Настроение экипажа и пассажиров нормальное. Мы уходим.
На экране появились лица Командора и Ванды.
– Возвращайтесь… – Командор сделал паузу, – когда сможете. Мы вас ждём!
Экран погас.
– Бини, принимайте вахту, мы идём устраиваться, – спокойно сказала Ирия.
Бини появился на мостике, весёлый и как будто позеленевший. Все дружески поздоровались.
– Я вижу, вы хорошо отдохнули, – улыбаясь, сказал Ори.
– Да. Неплохо. Была прекрасная погода.
Ори открыл карту.
– Вот цель нашего перехода.
– Бини, не торопитесь, пожалуйста. Мне нужно четыре часа, – сказала Ирия.
Все удивленно посмотрели на неё.
– Это важно, – спокойно, но настойчиво произнесла она.
– Хорошо. Тогда на орбите Меркурия мы должны быть через четыре часа, – подытожил Ори.
Бини кивнул своей конической головой. Через некоторое время он на мостике остался один. Все остальные разошлись. Но не прошло и часа, они снова начали собираться в гостиной. Первым пришёл Пёс. Увидев, что Ирия уже здесь, он подошёл и положил свою голову ей на колени. Она погладила его лобастую голову.
– Помоги мне, пожалуйста, – попросила она его.
Пёс кивнул и залез в своё любимое кресло. Появился Ори.
– Ирия, я скучал без вашего общества.
– Я тоже вспоминала о вас, принц Ори.
– Мы почему-то снова перешли на «вы». И мне кажется, что в вас что-то изменилось.
– Я повзрослела.
– Но я надеюсь, в наших отношениях ничего не изменилось, Ирия? – спросил он с надеждой.
– Нам обоим придётся очень много работать. Не торопитесь, Ори. На службе так проще. И ещё мне кажется, что вы не совсем понимаете, для кого расцветает ваше сердце. Я боюсь, что вам трудно будет переступить порог, разделяющий нас. Ничего сейчас не говорите. Пусть время решит за нас. А испытания начнутся прямо сейчас.
Она встала. И тут вошёл Орикс. Ирия подошла к нему, поклонилась и сказала:
– Орикс, проводите меня в свою каюту.
Орикс слегка опешил, но быстро взял себя в руки и сделал приглашающий жест. Ирия прошла вперёд так быстро, что он даже не успел оглянуться на своих друзей. Ори бросился за ними, но Пёс преградил ему дорогу. Он поставил Ори на грудь свои могучие лапы и заставил пятиться назад, пока Ори почти упал в своё кресло. Пёс сел перед ним, и видно было, что он готов к прыжку в любой момент.
– Что здесь происходит? – возмутился Ори.
– Ирия будет работать, – буркнул Пёс.
– А почему мне нельзя на это смотреть?
– Она пока этого не хочет.
– Но между нами всеми нет тайн!
– Это её личная тайна.
– Тайна только от меня?
– Выходит, так. Она не готова тебе её открыть. Твоя реакция может ранить её, тогда рухнет всё, что вы так трепетно строите.
– Какая у меня может быть реакция? Того, что я чувствую, со мной ещё никогда не было. Мне казалось, что я люблю Ванду. Но теперь я понимаю, что это было преклонение и восхищение. Я и сейчас к ней отношусь так же. Ирия – это совсем другое. Есть и преклонение, и восхищение, но есть ещё много другого, что я не могу выразить словами, по крайней мере, сейчас. Это нечто, мне кажется, больше меня самого.
– Бедный принц Ори, – сокрушённо сказал Пёс. – Как тебе не везёт с женщинами!
– Что ты хочешь этим сказать?! – воскликнул в отчаянии Ори. – Ты хочешь сказать, что Ирия тоже любит другого?
– Нет. Я хочу сказать совсем иное.
– Так что же? Говори!
– Ты, наверное, не знаешь, что Ирия только наполовину человек.
Ори был ошёломлён.
– Я догадался, что она дочь Сигла, а Визар её родной брат. Но они люди.
– Сигл – да. Но ты не знаешь, кто их мать. Визар и Ирия люди только наполовину.
– И кто же их мать?
– А вот этого я не могу тебе сказать.
– Почему?
– Это тебе может сказать только кто-нибудь из них. Но ты не должен спрашивать. Они сами скажут, если найдут нужным.
– Ты хочешь сказать, если сочтут меня достойным этого знания?
– Ты всё правильно понял.
Пёс ушёл. Он просто подошёл ближе к двери в каюту Орикса и спрятался там, став невидимым. Но Ори побежал не туда. Несколько минут он сидел в полной прострации, а потом сорвался и помчался к Келви.
Влетев в медицинский отсек, он прямо с порога почти крикнул:
– Келви, вы знаете, что мне только что сказал Пёс?
– Конечно, знаю. Это моя обязанность – знать всё об экипаже корабля и его пассажирах.
– И что мне теперь делать?
– Ничего. Оставаться самим собой.
– Но я люблю её!
– Мы с вами ещё увидим, так ли это.
– Это что? Заговор?
– Нет, капитан. Да вы присядьте. Вот сюда, – Келви показал Ори на стул, стоящий напротив него. Их разделял только узкий продолговатый стол, на котором не было ни одного предмета. – А что, собственно, случилось, капитан Ризо? Вас когда-нибудь интересовал вопрос, кто мать Ирии? Вы только об этом и думали?
– Нет. Никогда.
– Вот и продолжайте в том же духе. Или вы хотите жениться на матери Ирии?
– Конечно, нет!
– Ну и зачем вам тогда о ней думать? Тем более, что она счастлива со своим мужем.
– Но теперь я не могу об этом не думать!
– Ори, я уже говорил вам, что вы удивительная личность. Скажу ещё раз. Но это будет в последний раз. Если вы ещё раз придете ко мне с этим, я вас просто не приму. Я уже говорил вам, что вы такой же, как Орикс. У Орикса, возможно, чуть больше честолюбия. Впрочем, и у вас это качество есть, только направлено оно иначе. Ещё неизвестно, что труднее: быть богом или быть его другом и соратником. Каждый из вас выбрал свой путь. И оба эти пути усыпаны терниями. У каждого из вас свои трудности, а в чём-то они схожи. Но у Орикса есть мудрая мать, а вы, принц, сирота. Только поэтому я считаю своим долгом лечить ваши душевные раны. Но никто не смеет принимать решения за других! На этом корабле все умеют читать чужие мысли. И если вы дорожите вашими чувствами к Ирии, не смейте думать об её матери. Что, у вас мало других забот? Время нам всё покажет. Но никогда не торопите время, оно идёт и для вас. И для тех, кто живёт долго, часто не хватает времени.
– Спасибо, Келви…
– Не продолжайте дальше, принц, я знаю всё, что вы ещё хотите мне сказать. Капитан Ризо может быть в дружеских отношениях с экипажем. Но панибратство на корабле недопустимо.