Дмитрий Воробьев
Династия Хроно: Путь Раста Де-Блу
Хранитель взглянул на него, но он уже не удивлялся.
– Ты ждал меня здесь?
Кернер кивнул.
– Ты ждешь и его? Сателлита?
Кернер снова кивнул.
– Я же сказал, такова наша участь. Видеть лица тех, кому мы подписываем смертный приговор, – он опять приулыбнулся, но Раст не понимал его улыбки. Всё это было так горько… Так нечестно для него самого – слышать всё это, осознавать это…
– Вечер уже наступил, – продолжил он. – Я хочу лечь пораньше.
Старик заковылял в свою спальню, оставив Полубога одного.
Раст долго сидел в одиночестве, глядя то в угол комнаты, то на свои ладони, то в окно, на синюю ночь. Он пододвинул к себе кружку и взглянул на собственное отражение в воде, которого не видел уже долгое время: прорастающая щетина, обросшие волосы, ничего нового. И ради этого он должен добраться до холма? Чтобы однажды всё так закончилось?..
Его охватывала неподдельная ненависть до самого горла так, что он даже не замечал, как начала подступать лихорадка, но Раст не мог тратить на это силы, сон был необходим. Он считал, что его силы всегда были рассчитаны кем-то другим, но не им самим.
5
Они оба встали рано. Это был такой же спокойный солнечный день, ничем не отличающийся от предыдущего. «Артель» по-прежнему стоял возле дома Кернера на крюке в сугробе, дожидался Полубога. Раст набрался сил, это правда, отдых здесь пошел ему на пользу, но Сателлит был где-то недалеко. Единственное, что его беспокоило, это болезнь.
Он встретил это утро с прильнувшим жаром и галлюцинацией, после чего последовала сжимающая мозг головная боль. Голоса людей окружали его, а солнечный свет, лившийся из окна, которое он едва видел из своей комнаты, ослеплял. Все голоса были до жути знакомыми, он узнал в них многих, кто ему особенно запомнился в его путешествиях (к несчастью, обычно это были не самые приятные воспоминания, а чаще всего такие, какие лучше стереть из головы), но, конечно, среди них были и наиболее близкие ему люди. Вот только теперь Раст вспоминал о своем доме всё реже и реже и не знал, хорошо это или плохо. Многое для него здесь в горах перестало иметь прежнее значение. Он понимал, что может и не вернуться, что это, возможно, последние его дни, если так решит Путь, но ничего не могло обернуть его назад. Может быть, в последнюю минуту перед тем, как впасть в тьму, там он поймет, как был глуп, что нужно было разворачиваться и возвращаться домой. Может быть, в последние мгновения он еще успеет извиниться перед родителями. Кто знает, может всё закончится слишком быстро.
Старик выглядел уставшим, возможно, он и не спал столько времени, сколько должен был. Была в нём какая-то неуверенность или растерянность, но совсем немного. Старик тоже был Полубогом, все верно, он был крепче, чем казалось, но он прожил почти полтора века… и всё-таки ему не суждено будет провести свое последнее время в настоящем покое. Об этом Раст и не мог перестать думать после своей болезни.
– Солнце уже взошло, – заговорил Кернер, подойдя к нему на порог возле открытой двери. Раст наблюдал на горизонте восходящие скалы. Напротив дома старика были именно скалы, которые он обошел, пока проделывал свой путь сюда. Острые, будто с шипами, торчащие, как клыки, скалы. Вот что по-настоящему пронзало небо.
– Что, если лихорадка вернется, когда он нападет?
Старик изогнул бровь.
– Он отравил меня. Одно из его… животных.
Кернер понимающе кивнул.
– Должно быть, животное необычное.
– Не привычного рода, – подтвердил Раст. – Даркейд.
– Давно ты?..
– Нет. Около месяца. – На самом деле в этом Раст был не уверен. У него было прекрасное чувство ощущения времени, но только относительно суток. Когда нужно было прикинуть, сколько прошло дней, ему всегда было сложно сориентироваться. Иной раз, пройденное казалось неделей, а иной – годами. Время – та штука, которая в новом мире претерпела больше всего.
– Не хорошо, – проговорил Кернер. – Мы не заболеваем тем, что быстро проходит.
Раст знал это. Поэтому он и беспокоился: болезнь не уйдет, она будет развиваться. Он мог надеяться только на медицину Центральной Аделии. Но сколько времени у него есть?
– Ты справишься, – вновь заговорил Кернер. – Ты ведь Полубог, а никакая зараза Полубога не одолеет. Ты справишься.
– Ты болел когда-нибудь?
– Да. Два раза в моей крови тек яд махата. Один раз я был парализован и лежал с пеной во рту несколько дней. Но рядом всегда был, кто выручал меня. Нам кажется это неуместным, верно? Нам кажется, что мы не должны надеяться на кого-то ещё. Потому что в конце они все гибнут.
– Да, – подтвердил Раст.
– Однажды приходит и наш черед.
Хранитель взглянул на него. До него не сразу дошли слова старика.
– Почему ты не уедешь?
– Уеду? Я едва обойду гору.
– Нет. Я оставлю тебе югеро. Дальше он мне не нужен. Я дойду пешком быстрее, чем за два дня. А ты поедешь, куда хочешь, в любую страну, хоть в Аделию, там тебя примут как Полубога.
– Это невозможно, – сухо ответил старик.
– Почему? Почему невозможно? Ты выполнил своё предназначение – ты помог мне, ты дождался… Просто уезжай…
– Я должен оставаться здесь.
– Ты не должен! – вдруг воскликнул Полубог. – Он убьет тебя, как убил всех остальных! Ты сделал, что должен был, а теперь ты свободен. Возьми мой транспорт, там есть топливо, тебе хватит, уезжай, отрекись от Веры! Тебе необязательно ждать своей смерти, слышишь?
Старик слышал, но отстранился. Его взгляд стал холодным, непроницаемым, в то время как серо-голубые глаза Раста пылали. Его снова окутывал жар, а гнев был таким сильным, что сливался с ним.
– В тебе сидит мальчишка, – тихо заговорил Кернер. – Может быть, этот мальчишка не хочет уходить, потому что все еще верит в прошлое. Но там на холме мальчишки не будет.
Раст внимал его словам, но он ждал совсем другого ответа. Гнев стремительно пропадал, но вот жар оставался. Он чувствовал, как его тело начинает потеть под доспехами. Раст неспеша надел шлем и вышел на улицу. Холод тут же пронзил промокшее тело. Небо ослепило его бликами: ему пришлось застыть на месте, прежде чем идти дальше, а глаза не закрывались, будто бы желали ослепнуть от этих красочности и яркости. Когда всё прошло, он вытащил крюк из сугроба, едва осознавая, что его руки дрожат и всё тело тоже, затем отвязал веревку от югеро и оседлал транспорт. Крюк ему еще пригодится. Он завел югеро, вцепившись в руль покрытыми холодным потом под перчатками руками покрепче, и поехал через дом старика.
6
Топлива было мало, и, может быть, Кернеру его бы и не хватило, чтобы добраться до города, хотя на спуск ушло было в разы меньше, но Расту уже было все равно. Он старался забыть о своем визите совсем, очистить своей разум перед тем, как добраться до заветного холма. Великого Холма. Не так много легенд существует об этом месте, но самая распространенная – о том, что в этом холме был найден камень Хемпуда, драгоценный кристалл, якобы дарующий силы. Но где этот кристалл сейчас? Он должен находиться в королевском дворце в Хемпуде у Уорна Второго (если тот еще правит), но был ли он там в самом деле? Многие великие (Древние) вещи имели тенденцию исчезать, потому большинство легенд так и оставалось легендами-сказками, пустяшным вымыслом для большинства жителей Домоуса, которые уже давно не верят ни в какие чудеса. Но чудеса были, может быть, не такими, какими их задумывали себе люди, но мир был не так прост, он не подчинялся всем выдуманным людьми законам, он выходил за их пределы, когда ему это было нужно или необходимо. Боги знают, о чем идет речь, они в ответе за Высшие Силы, они не следят ни за кем, потому что Силы следят за всем, именно они двигают мир. Вот только одна из Сил или один из Богов сделал неверную вещь, что-то необратимое и запрещенное даже на их уровне, среди их сверхвысших форм. Что-то (или кто-то) нарушило баланс, и теперь многое работало не так, как прежде. Теперь оно сбилось со своих путей. Теперь Силы росли, расширялись вовсе не так, как это было задумано, и доставались совсем не тем, для кого предназначались. И в этой огромной ошибке вселенной Расту выпала его маленькая роль, на которую его сподвигла Вера Хранителей, не объяснив ему ничего (но никто и не собирался ему ничего объяснять).
Мелкие снежинки ложились ему на лицо и таяли, пока он неспеша объезжал гору, за которой высился холм. Всё время, когда он глядел вперед, а не под собой, ему казалось, что это уже совсем близко, прямо перед ним, но дорога была еще приличной. Может быть, пешком он бы прошел неделю. Во всяком случае, Кернер мог хотя бы попытаться…
Один раз он взглянул на небо и задумался, есть ли хоть кто-то, кто наблюдает за ним, кто переживает всё это вместе с ним, кто слышит его мысли. Каждому доводилось думать о своей особенности, избранности. Раст думал об этом много раз и вовсе не из самолюбия или чего-то еще, а из банальной человеческой природы. Он оставался наедине с собой слишком много времени, и это была проблема. Человеку нельзя позволять оставаться с собой так много. Он может сотворить всё что угодно.
И всё-таки его жизнь определенно отличались от жизней многих, может быть, не была так велика, как жизнь Древних и поистине Великих, но как минимум в эти годы, в свое время он мог считаться особенным. И как там судит тот, кто следит за ним? Считает ли, что он делает все правильно или осуждает не меньше, чем Раст в собственной голове? На такие вопросы Хранителю в действительности не хотелось знать ответы. Утро и день прошли с невероятной скоростью. Близился вечер. Он едва объехал гору.
Но он еще до этого понял, что ему придется провести очередную ночь посреди снега. А завтра уже он заберется наверх, и окажется там днём или вечером, зависит от того, как близко он подберется до наступления тьмы. Меньшее, что ему хотелось, это вглядываться в темноту, чтобы не свалиться вместе с югеро вниз по скале.
Когда ночь была уже близко, а тьма не могла более становиться гуще, он решил, что пора остановиться. Он не видел в точности, как близко подобрался. Его вдруг осенило, что он даже не додумался посмотреть, где тот самый вход в холм, где эта пещера, которую он видел во снах. Она была где-то в середине Великого Холма, но пока он ехал, он ничего такого не замечал. Сейчас из-за темноты ничего не было видно. Раст решил, что завтра всё прояснится. Он небрежно разложил шатер и обнаружил, что у него не осталось никакой травы, чтобы разжечь костер. Он лег спать так, благо у шатра была нижняя стенка, и он не лежал на самом снегу, но холод все равно пронизывал его. Тот самый холод, который, как и темнота, даже еще хуже, сводит человека с ума. Ничего страшного, к холоду он привык… Только болезнь могла угрожать ему.
Только болезнь.
7
Кернер, который когда-то был полноценным Хранителем, а теперь отживал свои последние дни, можно сказать, даже часы, сидел за собственным столом и смотрел через окно на темную ночь. Очень часто ему приходилось проводить вечера таким образом. Иной раз от скуки он оглядывал свои шрамы, рубцы, которые окутали почти что всего тело и теперь со старостью приобретали иные формы. Маленькие и большие, глубокие и почти затянувшиеся, багровые и белые, но все они выглядели не так, как раньше. Шрамы тоже стареют. Они воспоминания. Они прошлое. Они часть тебя.
Здесь были люди и до Полубога, он не соврал Расту Де-Блу. Здесь были люди и до него самого. Этот дом был построен не им, нет, только приведен в порядок. Здесь были разные путешественники, желающие найти Великий Холм и не только, но Кернер никогда не говорил им ничего о Великом Холме, не зная, может он это делать или нет. Кернер всегда был осторожен со своим языком, даже когда Вера его не предупреждала. Он считал себя преданным, считал себя достойным Хранителем; что он отыграл свою роль в истории на десять из десяти.
Но, конечно, его всегда навещали сомнения.
Только сейчас сомневаться уже поздно.
Кернер встал, чтобы налить себе воды из кувшина. Он прожил здесь многие годы в одиночестве, которое отчаянно пыталось свести его с ума, но еще с ранних лет он умел его подавлять, и всё равно наливал себе воду в стакан. Таковы были порядки.
Он замер, перестав лить воду в стакан, потому что в дверь раздались два мертвых стука. Звук был глухим, будто стучали каким-то металлическим предметом. Кернер сделал глоток воды, но открывать дверь не собирался. Старик присел за столом в ожидании, когда дверь откроется сама, хоть она и не открывалась снаружи.
Его новому гостю это не помешало. Железная щеколда выскользнула из двух зацепок сама собой, и деревянная дверь распахнулась. На порог вступил преследователь, убийца, но точно не человек. Даже не махат. У махатов было гораздо больше человеческого, чем у этой твари. И даже не железная рука выдавала его. Хватало только взглянуть в эти стеклянные глаза и понять, что там у этого существа внутри. Может быть, никто никогда не решался смотреть ему в глаза, потому что от него веяло холодом и страхом, но только не Кернер. В этом мире для него не осталось страха, не в последние его минуты.
– Где он? – спросил Мейсу.
– Ты знаешь где.
– Ну да. Знаю.
Сателлит прошел в комнату, уголки его губ образовали мерзкую улыбку. Волосы лежали неестественно прямо, будто погода снаружи их не коснулась. Кернер встал. Много лет он раздумывал об этом моменте. Когда смерть придет за ним. И вот она пришла. В обличии чудовища. Он не хотел признавать, что боится пытливой смерти. В своей жизни он видел много пыток. Сателлит будто бы прочитал его мысли и улыбнулся еще шире.
– Я не боюсь тебя, – сказал Кернер. – Сделай, что должен.
– Я сделаю, – ответил Мейсу. – Но сначала… что ты знаешь о нём?
– Только то, что ты уже проиграл. – Сателлит усмехнулся, и старик тоже начал улыбаться, но его улыбка была совсем неискренней, в отличие от его гостя.
– Столько пройти и всё равно остаться пешкой. Ты знаешь, кто ты, старик? Знаешь, кто ты в Пути? Думаешь, ты сыграл свою роль? Думаешь, ты когда-то вообще хоть что-то значил? Почему ты позволил им сделать это с собой?
Кернер не отвечал. Эта тварь пыталась давить на него изнутри, но он отлично держался.
Сателлит взмахнул железной рукой и огрел его тыльной стороной ладони. Старик отлетел в стену, кровь брызнула на пол, он упал. Его правая часть лица загорелось от боли, теплая жидкость залила глаз, но он и без того остался слепым.
– Ты уродлив, – озвучил Мейсу. И он был прав: кожа на правой стороне лица старика разодралась и смешалась с плотью, глаз заплыл, и какая-то жидкость стала стекать по лицу. Старик выплюнул с кровью несколько зубов. Он поднял свою голову к Сателлиту. Изо рта стекала кровь.
– Т-ты ф-ф-всьё в-вавно…
Но Мейсу не дал ему договорить. Ему хотелось, чтобы старый человек кричал. Этот человек когда-то был Хранителем и Полубогом. Поверить только, это ничтожество когда-то могло быть легендой… Он вытащил клинок из плаща и прибил ладонь старика к стене.
Полубог закричал.
Мейсу не собирался останавливаться. Этой ночью ему не хотелось останавливаться. Ему давно хотелось узнать, что находится внутри у Хранителя. Может быть, он и не собирался проникать в мозг этого Полубога, потому что тот был слишком стар и неинтересен ему. Но он собирался содрать кожу и поглядеть, что там. Быть может, легенды не врут? Быть может, Полубоги и вправду совсем не люди? В конце концов, они могут выдержать это…
Из плаща он достал второй клинок.
8
Раст проснулся рано, и вместе с лихорадкой его охватила паника. Она затуманивала его способности, и потому, когда болезнь возвращалась, ему было крайне сложно действовать так, как он был обучен.
Но не столько болезнь, сколько собственные мысли заставили его выскочить из палатки и оглядеться вокруг. На какое-то мгновение он даже забыл, что его так встревожило. Везде лежал снег, горы возвышались вверх… Великий Холм, вот что его побеспокоило. Он отыскал холм и только через минуту вздохнул с облегчением. Ему вдруг подумалось, что холм весь будет покрыт снегом, и он не сможет забраться на него, поскольку его завалит лавиной. На мгновение, когда он взглянул на каменное возвышение, ему показалось, что так и есть. Но снег окутывал холм только снизу и на самом верху, куда ему лезть не придется. Зелень распространялась вокруг, сейчас он разглядел её. Она растелилась как покрывало, как нежная шерстка зверька, только была едва заметна, издалека сливалась цветом с камнем. Пещера была в середине, он видел её, и она была ближе, чем Раст думал. Во снах ему всегда казалось, что это гора невероятных размеров, но на деле холм был ниже остальных гор и скал, хотя всё равно довольно высокий.
«Но выглядит он и вправду как Великий».
И, возможно, в этом был его секрет величия. Может быть, там внутри и вправду ничего нет…
Раст обернулся на палатку. Когда он выскочил наружу, то случайно порвал одну из стенок. Его мало этого волновало. Он совсем не задумывался о том, как будет возвращаться назад. Этот вопрос валялся где-то на подкорке сознания и казался совершенно нелепым. Он вытащил крюк из палатки. У него был только один крюк, но его это совсем не беспокоило. За спиной у него всегда было подобие копья.
Раст подошел к холму там, где он возвышался строго вверх. Слой снега заканчивался возле ног. Камень был гладкий, словно отшлифованный. Он достал посох и вонзил крюк в скалу высоко над собой, затем подтянулся и вонзил посох в камень. Вытащил крюк и подтянулся. Вонзил крюк, вытащил посох и подтянулся… Раст Де-Блу взбирался на Великий Холм. Скоро должно было всё закончится.
9
Преодолевая значительное расстояние, Полубог размышлял. Весь его путь, по сути, был дорогой остановок. Он достигал определенной точки, затем останавливался и двигался к другой точке. Но что в этом удивительного? Так было всегда. Он добирался до своих целей, останавливаясь у людей либо двигаясь вместе с ними. Все его отправления, можно сказать, были разбиты на отрезки на общей линии… Вся жизнь его была разбита на отрезки. Жизнь любого Хранителя.
Ты выполняешь что-то, затем отдыхаешь. Затем снова выполняешь. Ты служишь. Ты принадлежишь. У тебя есть цель и есть предназначение, а большее нужно только Богам, но не людям. Ты должен продолжать, несмотря ни на что. И всё равно ты веришь… и делаешь это сам. По крайней мере, так будут говорить все.
Мелкие камни отлетали вниз. Поглядывая туда, он замечал, как быстро земля отдалялась от него. Он торопился, потому что знал, что может проиграть, и он боялся этого, нет смысла врать себе, всё могло кончиться в любой момент. Вера предупреждала его, Вера следила за ним, но в конце концов всё зависело только от него. Может быть, там на Пути всё расписано, но он не знал, как для него обернется этот день, потому Раст считал, что он может бояться. Отчасти еще потому, что болезнь вернулась в тот самый момент, когда он стал подниматься. И теперь его руки тряслись, особенно когда он подтягивался над смертельной высотой.
Ему было невыносимо жарко. Тело всё промокло от пота, словно он опять оказался в пустыне. Оно чесалось от раздражения. Волосы под шлемом прилипали ко лбу. Слабость окутывала изнутри. Голову сжимало так, что пришлось стискивать зубы. Но он ничего не мог поделать. Только двигаться дальше.
Рано или поздно галлюцинации должны были прийти. Он прекрасно понимал это. Когда он окажется на большой высоте, они вернутся. Небо ослепит его.
Но небо не просто ослепило… Оно хотело ударить его.
Засветившись всё теми же желтыми и зелеными огнями, небо стало всасывать в себя весь мир вместе с самим Полубогом. Весь горизонт тянулся вверх, будто где-то в космосе образовалась огромная черная дыра и теперь собиралась поглотить Домоус. Вершина холма, образовавшись в кривую, воткнулась вверх. Облака тянулись всосаться в одно целое. И даже рука Раста потянулась наверх…
Но потом, когда всё начало сливаться, небо будто бы рассосалось, не выдержало и лопнуло, и теперь оно не хотело забрать с собой весь мир, теперь оно хотело спуститься вниз, дотронуться земли.
И тут всё начало резко опускаться, становиться прежним и даже чересчур… Раста потянуло назад, все его тело как будто начало магнититься к земле. И голоса… Они не шептались между собой. Они кричали на него. Они проклинали его.
Его рука соскользнула с крюка, но та, что держалась на посохе, вцепилась покрепче. Голова закружилась, наклонилась назад, глаза, более не способные переносить такой яркости, забежали за глазницы, и ему пришлось закрыть их.
Темнота. Острый конец посоха, что застрял в скале, начал соскальзывать вместе с ним.
Борись! Кричал голос в его голове. Голос его собственный, но Раст больше его не признавал. Борись, или ты умрешь!
Собственное сознание всё больше отдалялось от него. Тело как мертвое висело над пропастью в бездну. Он был не в силах открыть глаза. Тьма поглощала Полубога…
10
Ты все еще здесь… Ты все еще на холме, БОРИСЬ!
Посох выскользнул из скалы, но в этот момент он смог совладать собой и зацепиться за крюк. Камни из той дыры, что он проделал Древним оружием, полетели вниз. Он подтянулся, приоткрывая глаза, как бы боясь вдруг ослепнуть от прежней яркости…
Но небо больше не сверкало так несмотря на то, что всё еще пылало огнями. Раст вонзил посох, приложив немало усилий, в другую точку каменной плоскости, хоть и целился в прошлую. Ему пришлось проделать второй удар, чтобы посох встал надежнее. Он подтянулся, вытащил крюк и продолжил карабкаться. Было жарко, так жарко…
«Пожалуйста…» – умолял он в своей голове, не зная, чего просит: чтобы он сдался и всё это прекратилось или чтобы он продолжил борьбу?
Болезнь делала его слабым, это так, и сейчас он забыл, кем является. Сейчас Раст Де-Блу не был Полубогом и Хранителем. Он стал самым жалким существом на планете. Он был напуган до дрожи. Его окутал самый животный страх, который только может пробудиться в человеке. Такой страх обычно возникает при удушении… Когда всё, что ты хочешь, это выжить. Но хотел ли Полубог жить в тот момент?
Едва ли, но он продолжал карабкаться… Именно карабкаться, как жук, ползущий по стенке, пока его не придавят… Как мышь, загнанная в угол.
Удар… и еще удар… и еще…
Вспомни, кто ты… Вспомни, чему тебя учили… Вспомни, чем ты пожертвовал…
Голоса стихали, но он их не различал еще прежде. Его уши давно заложило. В голове пульсировало, будто кто-то за его спиной отбивал молотом о железо. С каждым ударом ему хотелось отпустить руки и дать телу лететь, и лететь, и лететь, и ле…
Его посох ни во что не врезался. Там было пустое пространство. Он занес другой удар пониже и попал в камень. Это был вход…. Вход в Великий Холм… Он почти добрался.
Хранитель подтянулся на посохе, не веря своим глазам. Он видел пещеру… Темное место, дыра в холме. Вонзив крюк, он стал забираться.
Давай… Давай!
Он был на грани потери сознания, но теперь его уже не остановить. Прежний страх был направлен против него, но сейчас только за счет этого он продолжал бороться. Раст Де-Блу хотел жить. Раст Де-Блу хотел забраться на Великий Холм.
Его колено уже было на поверхности, и через мгновение он лежал на холодном полу… Всё было позади. Аделия, деревня, Гаратти, старик… Всё было позади. Всё миновало, как какой-то неразборчивый сон. Кроме безмерного облегчения, он ощутил кое-что ещё…
11
Это была не эйфория, но что-то близкое с этим. Раст чувствовал себя хорошо… не просто хорошо, слабость прошла, исчезла, он был бодр и полон сил. Еще несколько секунд назад он и не помнил, что значит чувствовать себя здоровым, но теперь… Он был здоров. Лихорадка тоже исчезла. Жар тут же спал, как только он оказался внутри холма, как и головная боль. Оставался только холодный пот… Но Полубог не страшился никаких простуд.
Я… выздоровел?
Что-то вроде того произошло с ним. Болезнь миновала, будто глубокая рана затянулась по щелчку пальца…
Это место… Оно вылечило меня.
Почему-то он знал, что так оно и есть. Но как только Раст вспомнил, где находится, болезнь перестала его интересовать. Он был в пещере Великого Холма.
Он встал, чтобы оглядеться. Сейчас здесь было светлее, чем когда он только поднимался. Может быть, так сработало его зрение. Но был один нюанс. Кроме отколовшихся камней по углам Раст Де-Блу ничего не видел. Пещера оказалась пустой.
Он подошел поближе к стене. Место напоминало чью-то берлогу, будто кто-то и вправду мог жить здесь. На стенах были символы, но он не знал их. Ни один символ не принадлежал к Древнему языку или вообще какому-либо, который был ему знаком.
Он зажмурился, ожидая, что он увидит. Ожидая, что ему покажут. Что видение вспыхнет перед ним, когда он бодрствует.
Ничего не было. Но он должен был знать… Знать, зачем он пришел сюда. Знать, зачем он…
Раст открыл глаза.
За его спиной на краю пещеры стоял Сателлит.
12
– Где оно? – спросил Мейсу.
Раст глядел на него затаив дыхание. На его идеальную бледную кожу, пустые глаза, ровные симметричные черты лица. На его клинки, сверкающие в руках. На его металлическую конечность.
– Оно? – услышал свой голос Раст. Ровный голос, не выражающий ничего из тех чувств, что бушевали внутри него. Если раньше при их первой встрече он чувствовал себя подавленным, то теперь он мог вспомнить любой из уроков своего отца. Все его навыки наконец были с ним. И что самое удивительное, ему казалось, что это место придает ему сил.
Мейсу не мог сказать то же самое. Наоборот, его темные силы куда-то воротились. Как только он вступил на холодный камень, вся магия, дарованная ему несколько столетий назад, растворилась. Он чувствовал, что больше не мог превратиться в тень, что не мог заглянуть в разум Полубога, что не мог взглянуть, что находится за этими стенами… Он не мог здесь ничего из того, что включала в себя темная магия, и это насторожило его… Но только на мгновение.
Я поймал его, думал он про себя, глядя на Полубога. Я зажал его в угол, и мне не нужна магия, чтобы убить его. Я один из сильнейших воинов, я был обучен Титаном! Отсюда он никуда не уйдет. Сюда за ним пришла его смерть.
– Где то, что ты ищешь? – наконец сказал Сателлит.
«Почему ты решил…» – хотел было сказать Раст, но передумал. К чему всё это? Они здесь не для того, чтобы выяснять, что спрятано в Великом Холме. Очевидно же, здесь должна состояться их битва.
– Здесь ничего нет, – тем не менее ответил он.
Мейсу улыбнулся, но его улыбка была не такой, какой её запомнил Раст Де-Блу при прошлой встрече. Та улыбка была игривой, она высмеивала тебя, она показывала, что знает все твои секреты. Но не теперь. На лице Сателлита было сомнение, и Хранитель заметил это. Ему это придало уверенности.
Сателлит будто бы почуял это, и улыбка спала с его лица.
– Тогда просто умри.
Один из клинков метнулся в сторону Раста, но Полубог увернулся. Лезвие отскочило от камня, не сумев поцарапать даже символ, в которое попало. Это удивило их обоих, но никто не стал заострять на этом внимание.
Раст взмахом вытащил посох и направился на Мейсу. Тот выжидал чего-то, и когда Полубог оказался перед его глазами, он поднял руку. Раст догадался, но было поздно; он отпрыгнул в сторону, но клинок, летящий обратно в руку Сателлита, успел оставить порез на спине.
Он упал на колено, и тут Мейсу рванулся к нему. Два клинка в его руках; удары посыпались градом. У Полубога была прекрасная реакция, и он отбил посохом первые из них. Затем встал и отпрыгнул, но Мейсу продолжал наступать. Посох перекручивался то одной стороной, то другой, и тут вдруг Раст почувствовал шанс контратаки и тут же им воспользовался. Удар рукоятью пришелся по челюсти Сателлита, и Мейсу отскочил назад. С его губы стекала капля чёрной крови.
– Ты разбил мне губу, – сказал он, при этом улыбаясь так широко, как еще никогда не улыбался. – У тебя есть силы.
Раст не понимал, что именно он имеет в виду, и только продолжил наступать. Мейсу был похож на безумца; его забавляла эта битва даже больше, чем предыдущая, но Раст не чувствовал себя настолько уж слабым, каким его считал Сателлит. Он был уверен, что сейчас он не просто способен разбить ему губу, но и убить.
Мейсу снова отпрыгнул и стал заносить удары, от которых Раст мог только уворачиваться. Теперь противник был аккуратнее, хотя его скорость все равно поражала. Никто не был так быстр, ни Фрай, ни кто-либо еще. Сателлит будто и не чувствовал веса своих орудий, а управлял ими как руками.
Полубог взмахнул посохом, и лезвие проскочило возле подбородка Сателлита, но он делал акцент не на этом; другим взмахом он ударил в железную руку, чтобы выбить клинок. Раздался звон, и оружие Сателлита заскользило по камню, но Мейсу такой приём не удивил, к тому же он был только рад занести удар железной рукой.
Об этом-то Раст будто позабыл и не ожидал удара. Их орудия оказались в схватке, и Мейсу ударил своей нечеловеческой конечностью.
Удар был таким мощным, что Полубога отбросило к стене, но недалеко от противника. Боль пронзила на уровне живота. Как минимум несколько ребер было сломано.
Раст быстро поднялся, не обращая внимание на переломы, на эту жгучую боль, и отразил клинок Сателлита. Мейсу притянул к себе второй клинок, но Раст оттолкнул его копьём. Они снова стояли друг напротив друга, и неожиданно в голове у Хранителя пронеслось: «Его магия бессильна здесь. Он не такой, как прежде. Он обычный воин». И может быть, он не был обычным воином, но суть была в другом: это место как-то изменяло его силы, не позволяло ему пользоваться темной магией. Пусть он мог притягивать к себе клинки, но это совсем другая способность. В этом месте Мейсу не мог использовать ничего того, что было посторонним для Домоуса и порождало всяких тварей.
На мгновение, пока они оба не решались атаковать, Раст подумал, что в холме и вправду ничего нет. Это была ловушка для Сателлита, и его главная цель – убить его. Но затем он понял, что это не так. В холме было что-то еще, и они оба это знали.
Мейсу в очередной раз накинулся с ошеломляющей скоростью. Раст едва среагировал, но ему пришлось далеко отскочить. Сателлит опять заулыбался.
– Ты знаешь, скольких ты убил? – вдруг спросил он. Раст следил только за его движениями. – Знаешь, сколько крови пролилось из-за тебя? По твоей вине?
Полубог не отвечал.
– Я убивал тех, кого ты встречал. Всех до единого. Я убил слуг в отеле, в котором ты спал. Я перебил всю деревню, в которой ты останавливался. Я убил того парня и убил его подругу. Я убил даже старика, который приютил тебя.
«Всю деревню… Эффи… Он врёт».
– Ты мне не веришь? – еще шире заулыбался он. – Как насчет той рыжей девушки? Она пыталась застрелить меня из револьвера, который дал ей её друг из бара. Думаешь, она умерла быстро? Думаешь, она не мучалась? О-о-ох, я видел, как она боялась… Я видел, как она обвиняла тебя! Она страдала долго… Да, – он вдруг засмеялся таким искренним, нормальным смехом, что Раст вдруг весь загорелся ненавистью. – А та, помоложе, она… Она была хорошей девушкой. Она поселилась в одном из первых попавшихся ей домов. Она не воспользовалась твоим деньгами, она презирала тебя! Ах, ну еще, конечно… Знаешь, как визжала та девушка… та дочь твоего верного слуги?