Дмитрий Воробьев
Династия Хроно: Путь Раста Де-Блу

Раст ждал, как ждал всегда, и вскоре кто-то объявился, ковыляя среди домов, в старой грязной одежде, похожей на серый халат. Когда тощий мужчина откинул капюшон, Раст сразу узнал пришельца, хотя тот на вид был уже совсем другой человек. Сэр Бронхэн, исхудавший и похожий на безумца, глядевший под ноги. Он выглядел нервным и уставшим, его уголки рта постоянно смыкались в улыбке и обратно, как какой-то нервный тик. Злость, презрение и жалость вдруг вернулись к Хранителю, теперь уже в куда большем объёме, хотя он не понимал отчего.

Старик отворил дверь и зашел внутрь, попытавшись небрежно захлопнуть её, но не смог, потому что в это время Полубог зашел за ним.

Он более не хотел ждать и, спрыгнув с крыши и почти что влетев за стариком, оказался внутри перед человеком, который знал его так давно. Старик отстранился, едва не упав, и уставился в ужасе. Белки его глаз, покрасневшие, вытаращились из заплывших глазниц. Он неуклюже достал из кармана какую-то заточку, но Раст в мгновение выбил её посохом из старой руки. Дворецкий вскрикнул, оскалился, припал на колени и тут же вскочил. Раст без какой-либо дрожи протянул к его горлу посох и прижал его к холодильнику, который чуть не свалился от приникшего слабого тела.

– Прошу, не надо! – завопил старик таким скользящим и жалким голосом, каким вопят насильники на смертном одре. – Не надо, не надо, они угрожали мне, угрожали!

Старик смотрел сквозь него. Раст убрал посох за спину – на старом лице заиграла маниакальная улыбка – и притянул сэра Бронхэна за халат возле плеч. От старика воняло потом и помоями, изо рта тоже шел неприятный запах, но Полубог нисколько не отстранился от его дыхания. Он видел ребра под исхудавшей кожей за халатом.

– Ты знал меня с детства, – сказал Хранитель. – Знал и послал мальчишку, чтобы убить меня.

– Они угрожали мне… – простонал старик как полоумный, закрыв глаза, более не в силах глядеть перед собой. Раст все еще не узнавал своего бывшего дворецкого в этом лице, и от этого он еще больше презирал его.

– Ты послал мальчишку с ядом Персиппо. Ты знал, что он умрет, как только я открою флакон. И ты все равно это сделал. Моя семья доверяла тебе. Я доверял тебе.

– Прошу… простите…

Похоже, сэр Бронхэн более не мог удержаться на ногах, да и не слышал Хранителя. Его глаза вновь раскрылись и смотрели куда-то в потолок, полные печали и слабости. Теперь жалость к нему перебивала гнев, но то была жалось от чрезмерного презрения, а не сочувствия. Раст расслабил руки, а вскоре и вовсе отпустил старый халат. Старик упал спиной к стене и горько, но сухо заплакал, кривя гримасу какой-то ужаснейшей боли, широко раскрывая рот и стоная. Из носа потекли сопли, но он и не пытался их скрыть.

– Я видел… нечто ужасное… – наконец проговорил он. Теперь в доме стало так тихо, и только плач было слышно. Плач уже не безумца, а как будто ребенка. Костлявые руки прижались к голове.

– Что ты видел? – спросил Раст, более не гневаясь, снова уйдя в своё ничего.

– Я видел… видел, как он… Я видел, как моя София… она… ей перерезали горло…

Старик сжал клочки волос, которые еще остались на седой голове.

– Поэтому ты закричал в тот день? Это ты увидел?

– Он всех убил… и семью Де-Блу… и мою Софию…

– Кто – он?

Старик вдруг изумился, глаза снова выперли, прежнее безумие вернулось. Его обвисшее лицо растянулось. Он поднялся настолько, насколько позволяли его силы и прошептал кому-то еще, но не Расту:

– Я думаю… думаю, это махат.

Сказав эти слова, он снова упал на землю, продолжив медленно и почти беззвучно рыдать как дитё.

– Он приказал тебе следить за мной?

Старик медленно кивнул.

– Он или они похитили твою дочь и угрожали тебе.

Старик не отвечал.

– И что потом?

Сэр Бронхэн вновь взглянул на него:

– Они сказали, я сделал слишком мало… слишком… недостаточно. – Старик вдруг замолчал, потом резко продолжил как в лихорадке: – Тогда они забрали её, но я понял, что нужно сделать, чтобы вновь увидеть её! Я понял, что они хотят! Они хотели, чтобы я убил сына Де-Блу, и тогда они вернут её мне. Вернут!

До Раста не сразу дошло понимание. С мгновение он смотрел на безумного сэра Бронхэна, потом отстранился на шаг. Старик, увидев его лицо, словно тоже всё понял. Его глаза выпучились из орбит, губы дрожали.

– Они больше не говорили с тобой, когда забрали её? – задал Раст.

Дворецкий начал мотать головой.

– Они не приказывали тебе убивать меня, – продолжил Полубог.

Старик продолжал мотать головой, снова схватившись за клочки волос и уткнувшись лицом вниз, стукаясь о собственную грудь. Он тихо зашептал себе под нос:

– Нет-нет-нет-нет…

Еще постояв какое-то время, Хранитель медленно двинулся к выходу, так и оставив старого дворецкого в своем бесконечном шепоте. Он все понял, и старик тоже, возможно, даже в самый первый день, возможно, это происходило на его глазах…

Раст направился к дому, в котором не так давно был. К дому дочери Арлена Бронхэна, которой, судя по всему, не осталось в живых.

Он заметил эту странную горку рыхлой земли чуть подальше от двери, еще когда в первый раз пришел сюда, но не придал ей значения. Теперь же он понимал, что эта горка была точкой в истории Арлена Бронхэна. Двумя руками он начал рыть небольшую яму там, где земля отличалась от другой. Рыл, пока из земли не стала торчать темно-коричневая ткань – сшитое руками платье. Вскоре показалась бледная кожа руки, и дальше Полубог копать не стал.

Прикрыв яму землей, Хранитель наконец пошел домой. Сэр Бронхэн сказал, что это был махат, но он ошибся. Ошибся, потому что не знал ничего хуже махата – отродья и демона. Его дочь убили в её же собственном доме, в котором она прожила долгие годы в одиночку, и закопали тут же, хотя, возможно, это сделал дворецкий. Убили, когда старик больше не нужен был. Видимо, информации, что он пока не собирается покидать Аделию, ему хватило. Либо шпион проболтался… В любом случае тот, кто это сделал, поступил бы так, как поступил. Ему было жалко старого дворецкого. Жалость вытекала теперь уже из теплых чувств, сохранившихся в детстве. Сэр Бронхэн все знал, знал о своей дочери, но ему не хватило силы духа смириться с этим, и вместо этого он травил свое сознание всё дальше, пока не укрылся под облаком яда.

Да и разве можно его за это осуждать? Сначала он увидел эту смерть. Потом ощутил. Но не принял. Всё равно не принял. Раст знал, что здесь опасно – об этом он и пытался предупредить отца. Он подозревал, что это был кто-то куда сильнее и умнее махата, и мысленно поклялся перед сэром Бронхэном, что убьет того, кто убил дочь его бывшего слуги.

А теперь – путь домой. Завтра дочь Арлена Бронхэна должны будут похоронить, как тому подобает – и не среди гробов обычных слуг, а на кладбище, где хоронили еще его предков Де-Блу. Мать говорила, что это место для достойных кровью. Кровь этой девушки была пролита врагом Хранителя и Полубога. Разве она не достойна?

Теперь небо совсем потемнело. Раст больше не передвигался по крышам, а шел по пустой пыльной тропинке среди помоев и собак. Это грязное небо ассоциировалось у него с сэром Бронхэном. Теперь все здесь ассоциировалось с сэром Бронхэном. Человек – если это человек, – который убил его дочь, отравил это небо. Отравил всю Аделию, посеяв страх и смерть. Завтра, уже завтра, все узнают о случившемся. Раст сделает так, чтобы имя этой девушки знали все и печальную судьбу обесчещенного дворецкого тоже. Пусть совет обсудит это. Быть может, им это пойдет на пользу.

8

Более Хранителя ничего не держало в родном городе. До Раста это осознание дошло, только когда София Зейнер была похоронена должным образом. Слежки больше не было. Путь был свободен.

Придя домой, он рассказал своей матери о том, что на самом деле случилось с дворецким, а отцу – о введении в совет. И ночью, когда ему наконец удалось заснуть, он увидел.

Увидел, куда ему нужно идти. Увидел старую деревню с разваливающимися домами. Увидел пустыни, которые снились ему раньше. Увидел двух людей, таких знакомых, но он их не знал. Увидел холм среди гор и скал; холм, укрытый снежным покрывалом и тонким слоем зелени; холм с пещерой, в которую он забирался. А там, внутри холма, стоял человек, весь в темном, который убил дочь Арлена Бронхэна. Человек улыбался. Но, проснувшись, Хранитель это забыл.

ЧАСТЬ 2. ДЕМОН В ДЕРЕВНЕ.

Покидать дом это всегда непросто. Моя мать каждый раз заливалась слезами, а отец проклинал меня. Что я мог сделать? Я добивался этой должностью всю свою жизнь. Я был призван служить.

«Святые войны»

А. Т. Екаев

Глава VI

Отправление в путь.

1

Он и вправду увидел всё.

Его тело будто бы пульсировало, а глаза под закрытыми веками как бы устремились вперед, чтобы разглядеть всё. Он проносился мимо незнакомых лиц, не успевая запомнить…

Путь… мне нужен путь, нужен…

Его подкинуло высоко ввысь, и, хотя он лежал в своей кровати, ветер с поднебесья шевелил его волосы. Он видел… видел хижину и снег… песок или снег? Нет, это точно был снег…

Холм… там холм…

Его перенесло в горы, высокие горы, покрытые белыми одеялами. Горы, похожие на стальные шипы, стоящие не первые века. Горы… а среди них холм… Холм с пещерой.

Там моя цель, там цель, я должен найти там…

Он чувствовал это, как чувствовал нужду в еде, когда не ел неделями (его организм мог это перенести), но все еще не мог понять… не мог понять, куда ему нужно идти… Куда отправиться…

Его снова подбросило и швырнуло назад. Далеко назад. Он летел, казалось, целую вечность, пока наконец не увидел песок. Его это испугало, но лишь на мгновение, самое короткое мгновение. Испугало, потому что он видел только песок. Только плоскость цвета песка, огромная плоскость, на которой нет ни одного живого существа.

(А может, они прячутся под ней?)

Его вновь унесло далеко-далеко, к самой Аделии, и… Он видел, видел…

Туда. Я должен отправиться на запад. Я должен пройти через Нижнюю Аделию. Мне нужно…

Поток его мыслей оборвался вместе с увиденным. Перед ним стоял человек, чьего лица он не видел. Оно было спрятано под черным капюшоном. В руках человека – одна была такой странной, словно из стали – что-то сверкнуло. Раст почувствовал опасность. Его рука сжалась на посохе. Он уже был готов к атаке…

Но сон оборвался.

2

Он проснулся поздним утром, когда солнце уже заливало комнату золотистыми лучами. Это всё, что он запомнил, проснувшись. Там было куда больше, но оно могло лишь запутать его, сбить с толку…

Как раз в этот момент в дверь постучались. В комнату вошел Уинкорн, удивленный тем, что Полубог проспал так долго.

– У меня было видение, – ответил на его взгляд Раст. Пожалуй, именно об этом Уинкорн и подумал прежде всего. Всего одно слово… видение, но сколько оно стало значить? Особенно для родителей Раста.

– Уезжаешь?

Раст кивнул.

– Совет больше не интересуется тобой. Ты составишь отчёт об уходе?

Хранитель не ответил. Он поднялся с кровати и медленно вздохнул, глядя в окно.

– Куда ты поедешь?

С мгновения Раст будто бы задумался, чего никогда не следовало после такого вопроса.

– На запад. Сегодня вечером.

– Уже сегодня?

– Да.

– Тогда нужно будет сказать твоей матери…

– С ней все нормально? – спросил Раст.

– Известия об… Арлене и его дочери встревожили её.

– Она сильная.

– Да, знаю. Но сердце у нее есть, и ему придется пережить очередной удар, узнав, что ты покидаешь Аделию.

– Я здесь и так задержался. Думаю, все заметили.

– И мы только рады, – улыбнулся Уинкорн. – Как далек твой путь? – спросил он серьезно.

– Дальше. Думаю, гораздо дальше, чем раньше. – Раст вдруг посмотрел на отца, а Уинкорн на сына. На его шрамы, просвечивающиеся сквозь одеяние. На первые седые волосы на голове, хотя Раст был Полубогом. Всё это задевало его, но он никогда не подавал виду. – Это что-то другое, отец, – продолжил Раст. – Не так, как прежде. Я чувствую ответственность, понимаешь? Будто Хроно зовёт именно меня. Будто другие Хранители ждут, когда я завершу свою миссию и приду к ним. Будто я нужен… где-то там.

Уинкорн молчал. Он не знал, что сказать, с мгновения ему казалось, что он стал слишком стар, потому что ничего не понимал. Затем холодок пробежал по его спине. Слова его сына значили многое, и он не сразу понял их смысл.

– Похороны состоятся, – сказал он. – Посетишь их?

– Да.

Уинкорн подошел ближе и положил руку на плечо Раста. Его сын говорит, что времена изменились, вот что это значит. И Уинкорн почувствовал это на себе, словно всё его тело пробрало осознание. Он улыбнулся, потому что хотел скрыть страх.

– Ты убежден, что именно сегодня вечером?

– Убеждён, отец.

– Хорошо. Твою «гарпию» подвезут к дворцу.

Раст снова посмотрел на отца. Морщины на лице едва просвечивались. Он был выше Уинкорна на голову, но у него никогда не было ощущений, что перед ним стоит человек менее великий, чем он. Уинкорн был одним из умнейших мудрецов, и Раст никогда не забывал это.

– Я люблю тебя, отец, – сказал он, – и я рад, что еще здесь, что могу говорить это сейчас.

Вместе с этим Хранитель обнял своего отца. По щеке Уинкорна Де-Блу медленно скатывалась слеза. Расту ненароком вспомнилась бледная рука, зарытая в землю, рука Софии, которую он никогда не знал, и она его тоже, но при этом ей пришлось умереть из-за него. Уинкорн все еще чувствовал страх. Раньше отец не плакал. Никогда. Но теперь времена изменились по-настоящему.

3

Уже в пять часов вечера Раст прощался со своей семьей. Все всегда проходило просто и быстро, без каких-либо ритуалов, потому что они не требовались. Уинкорн забывал про свои дела и раздумывал на крыльце. Ульяна избавлялась от лишних глаз слуг. Об уходе Полубога знали только трое: его родители и леди Макграт. Даже совет оставался в неведении.

Возле дворца уже стояла «гарпия» Хранителя. Это был транспорт небольшой, с рулем, крепящимися к нему рукоятями, отвечающими за газ и тормоз, и двумя атмоколесами. При заведении «гарпии» они наполовину прятались под корпусами, разгоняясь до невероятной скорости и вызывая атмополе, которое способствовало передвижению над землей. Этот транспорт имел название – югеро, но чаще использовали марки. «Гарпия» Раста была несколько модифицирована адельским механиком-мастером – Дгандуре Горхером. Его работа отразилась прежде всего на броне «гарпии», регуляторах скорости, двигателе и остального. Главным отличием после брони Раст всегда выделял энергоемкость транспорта. Впрочем, ради этого ему и требовался Дгандуре Горхер, лучший из лучших. Параллельно он еще и чинил югеро.

Раст вышел в броне и шлеме вместе с леди Макграт, болтающейся сзади. Ульяна и Уинкорн стояли на крыльце, дожидаясь прощальной минуты. Оба были непоколебимы, хотя Расту почему-то почудилось, будто отец рассказал матери всё слово в слово.

Ему всегда было тяжело смотреть на их лица, но он смотрел. Смотрел, потому что таковой была плата. Раст считал, что любая плата построена на боли. И всё-таки эту боль он заслужил и не имеет права отводить взгляд. Иначе это будет как минимум несправедливо по отношению к ним. Он видел, как глаза матери остекленели, взгляд ледяной, как всегда.

Раст подошел к отцу и крепко обнял его, уже второй раз за сегодняшний день. После обнялся и с матерью.

Это будет долгий путь. Действительно долгий.

После он спустился по ступенькам между двумя колоннами и оседлал «гарпию». Солнце спряталось за облаком. На дереве устроились птицы, наблюдая за происходящим.

Ульяна осилила улыбку на прощальном взгляде, но улыбка оказалась измученной. Раст кивнул и завел транспорт. Атмоколёса завращались и скрылись за корпусами. Воздух под ними ревел, раскалился, «задрожал». Руки в перчатках легли на рукояти руля, раздался рев мотора, и он поехал, прижавшись к рулю, продолжая разгоняться. Его плащ бешено трепыхался, дворцы проносились за домами, а дома за дворцами. Де-Блу уже не видели своего сына.

Все жители оборачивались на несущийся югеро и Хранителя, сидящего на нем, но самому Расту было крайне сложно заметить кого-либо. Вскоре он покинул дома Высоких Семей, Центральную Аделию, и въехал в Средние Дома, спустившись ниже. Вечер только-только наступил, солнце освещало город, и теперь он не казался таким мрачным. Люди повыходили из своих домов, занимались своими делами, а когда Хранитель в долю секунды миновал их, встали в небольшой ступор, а затем снова занимались делами. Никто не старался обратить на него чье-то внимание, некоторые отступали от дороги на десять шагов, хотя попасть под «гарпию» Раста было практически невозможно.

Вскоре он покинул и Средние Дома и направился в Нижнюю Аделию.

4

Уже через пять минут он увидел город, похожий на каменные джунгли или на шахматную доску с фигурками, плотно прижавшимися друг к другу. Город был огромен, просто огромен, над ним висело огромное серое одеяло отходов и других ядов, скопившихся даже не производством.

Мотор издал какой-то хлопок. Раст остановился.

С транспортом ничего не случилось, но он решил проверить. «Гарпия» продолжала работать, издавая свой приглушенный звук вращающихся атмоколёс над землей. Он приподнял крышку на передней части, подцепив её ножом из ремешка. Двигатель был нагрет, но еще недостаточно, чтобы до него нельзя было дотронуться. Раст увидел записку, завернутую в маленький прямоугольник, между трубками двигателя. Её уголки успели опалиться, еще бы чуть-чуть, и она бы сгорела. Естественно, для «гарпии» это бы не имело значения, поскольку противопожарная система тут же бы её затушила, и Раст бы даже ничего не заметил. Он достал её и развернул. Листочек был меньше его ладони. Раст узнал кривой почерк маленьких букв:

Тебя ждут в Нижней Аделии. Удачи.

Он перевернул листок, но на обратной стороне ничего не было. Почерк принадлежал Дгандуре Горхеру. Откуда мастер Горхер знает, куда он направился? И почему предупреждает? Раст знал, откуда и почему. Вариантов было немного. Мастеру Горхеру могли рассказать либо он, либо Династия. Он сжал листочек в комок и выбросил на сухую землю. Закрыл со щелчком крышку «гарпии» и огляделся на пустой местности. Он стоял примерно в середине между Средними Домами и Нижней Аделией. Эта дорога символизировала отстраненность между двумя городами. Речь не о Средних Домах, а о Центральной Аделии и Нижней Аделии. Два таких не похожих друг на друга брата, словно две разные страны, не имеющие никакой связи между собой. Хемпуд был чем-то похож и на Нижнюю Аделию, и на Центральную. Он содержал в себе гной, но все еще мог быть прекрасным и чистым.

Раст сел на «гарпию», наклонился и завел двигатель. Плащ снова затрепыхался на ветру, подскакивая. Пока еще его глаза не слезились, но Раст уже чувствовал этот грязный воздух, который вмещал в себя насилие с похотью под оберткой свободы.

Через сорок минут он прибыл в Нижнюю Аделию.

5

Встречали его огромные железные ворота. Сверху были турели. Раст подъехал в самый упор. Маленький толстый человек вышел из кабины. На его груди шатался бластер. Он поглядел на Хранителя, не сказав ни слова, вернулся в кабину, что-то нажал, и огромные ворота зашевелились с режущим уши звуком. Раст проехал еще до того, как ворота полностью растворились.

6

Отвратительный запах забил его нос. Через время он привык, как и все здесь. Так пахли окраины. Он ехал с той же скоростью, с какой проезжал дорогу. Первым, кого он встретил, военные люди и гвардия Нижней Аделии. Горящие яркие экраны бросались ему в глаза даже при въезде. Многие не обращали внимания. Здесь ему приходилось огибать не только толпы людей, но и машины на атмоколесах. Некоторые парковались прямо посреди дороги (и у многих таких были выбиты стекла). Нижняя Аделия встречала его. Средние Дома были простой мелкой деревушкой, но теперь он попал в город.

Раст уже видел этот город.

Домов и зданий здесь тысячи, самых разнообразных, но все они были связаны какой-то однотипной биркой, клеймом. Это был грязный город, по-настоящему грязный. Его испачкали люди, чтобы не выделяться на фоне. Полубогу было знакомо такое общество, знакома эта пленка искусственной жизни. Это общество изолировало себя, но этим само только увеличило ненависть к другим. Раст знал это как никто другой. Многие здесь желают смерти жителям Центральной Аделии, желают, чтобы город рухнул в один момент, чтобы остались руины – тогда эти люди будут ликовать, но недолго, вскоре вернувшись в свой мир под пробкой, – они же и гордятся всеобщим достоянием, всеобщими достижениями, своей географической принадлежностью, прекрасно зная, что все рассматривают Нижнюю Аделиюю как плевок на земле с цветком. Раста Де-Блу здесь знали, как Полубога-легенду, как человека, вышедшего за рамки, то есть принимали за того, кем им никогда не стать. Многие хотели убить его собственными руками, другие казнить, третьи взорвать. Но кто-то и уважал. Раст встречал разных людей. Надо признать, ему в разговорах часто уделялось особое внимание. Впрочем, это было не важно. Раст привык ко всему, привык к окружению, привык к тому, что говорят за спиной. Если бы он задумывался об этом, то пришел бы к выводу, что на самом-то деле нигде особой разницы нет, но это Полубог и так знал. Ему не нужно было видеть жизнь Нижней Аделии – он чувствовал её, вдыхая грязный воздух, перекрывавший небо серой пеленой. Само собой, солнечных дней здесь не бывает. Но Нижняя Аделия всё еще не была худшим местом на Домоусе. Пока еще нет.

Он остановился под каким-то фонарем, чтобы понять, куда ему ехать дальше. Люди одиночками и толпами проходили мимо. По сторонам горело куча вывесок с огромными буквами разных шрифтов. Где-то были включены ходячие голограммы (в основном женщины), предлагающие почти то же самое, что и вывески. На каждом углу стояло по гвардейцу, игнорирующих практически всё, что не входило в их полномочия. В этом он замечал разницу от Хемпуда. В Нижней Аделии гвардия была значительно ущемлена. С одного из экранов на стенах он услышал речь о «шансах проявить свою индивидуальность» через какое-то участие. С другого в трехмерном изображении шёл бурный спор нескольких мужчин о равноправии и патриотизме, причем непонятно было, кто за что выступает. Другими словами, Раст наслаждался культурой.

Рядом расположился небольшой бордель. Это было понятно по девушкам, которые курили в стороне в своих полуобнаженных нарядах и душному запаху женских духов и спермы, которым так и несло. За стеклянной стеной можно было даже узреть размытые аспекты полового акта. Некоторые девушки посматривали на него. Раст не мог припомнить, как принято называть таких дев. Впрочем, такие были везде. Они обращали все больше на него внимания, кто-то даже показал пальцем. Некоторые из них отдаленно были похожи на мужчин или даже являлись ими. Никто пока не рисковал подойти к Хранителю, чтобы предложить заманчивое предложение в обмен что-нибудь дорогое, ценное, на древнюю монету Высоких Семей. Вскоре это переменилось.

Раст прикинул в голове несколько дорог, которые могли вывести его в правильное направление. Один путь был чересчур сомнительным, поскольку в прошлый раз дорога там была завалена обрушившимся зданием. Полубог сомневался, что что-то изменилось, поскольку дорога вела только в одно место – выход из города, а отсюда, как правило, мало кто выбирается, то есть дорога спросом не пользуется. Два других маршрута вроде бы не особо отличались и даже начинаются по одной дороге. Ему не хотелось тратить времени. Он любил обдумывать всё наперед.

К нему подошла рыжая девушка с пробитой серебристым кольцом губой, длинными ресницами, разноцветными линзами на глазах: зеленого и синего цвета и яркими красными губами, в меховой шубе, недостающей до талии. За ней наблюдали три её подруги – все из одного здания с выпуклым, горящим фиолетовыми буквами названием «Грация».

– Эй, красавчик, не хочешь зайти к нам? Ты выглядишь грустно. Тебе понравится, я обещаю. – Она причмокнула губами. Когда Хранитель обратил на неё внимание, она обнажила свою грудь, медленно раскрыв шубу двумя руками.

– Крутые сиськи! – крикнул ей пьяный мужчина, которого до этого Раст принял за полумертвого.

– Пошел на хрен, козёл! – Показала она ему средний палец и скрыла груди. – Ну так что? – обратилась она к Полубогу, снова заулыбавшись.

– Ступай отсюда.

Она фыркнула, уже развернувшись, прошипела урод и вернулась к подругам, которые уже строили свои насмешливые гримасы.

Из двери здания вдруг выбежал мужчина в одних трусах, подбежал к гвардейцу на углу, начал что-то орать ему. В ответ ничего; даже глаза не повернулись. Мужчина смирился и вернулся внутрь. Раст вновь завел «гарпию» и поехал дальше.

Теперь уже глазам Полубога было не так легко переносить дым на высокой скорости. Ему пришлось пару раз остановиться. Возле его ремешков на талии висело три фляжки с водой, которые он набрал с собой в путь, и еще один мешочек – с деньгами. Воды должно хватить на какое-то время, когда он будет вне города. Он заехал в какой-то район. В переулке стояло трое парней, с другой стороны еще четверо, двое из которых были темнокожими. Раст видел бластеры у шестерых. Они недоверчиво глядели на него и на ближайшего гвардейца – тот не скрывая наблюдал за ними, – потом друг на друга, словно молча переговариваясь. Рядом мерцала вывеска магазина с переменяющимися в воздухе надписями. Наконец Раст двинулся дальше, так и не дав решить местным, что им с ним делать.

Вскоре ему вновь пришлось остановиться. Прошло уже почти два часа с тех пор, как он заехал в город. Мрачное небо стало еще темнее, солнце почти село. Ему нужно было найти любой хостел и переночевать там. Ранее ему уже приходилось ночевать в Нижней Аделии. По пути ему встретились кучи бездомных собак и людей. В таких местах было меньше всего гвардейцев, которые и так заполнили город. Один раз он увидел, как собаки грызут то ли крысу, то ли ласку, то ли кошку, схватившись двумя пастями, пытаясь выхватить добычу из пасти друг друга. Возле мусорного бака лежала грязная женщина, то ли пьяная, то ли мертвая. Приглядевшись, Раст понял, что она мертва – из её живота стекала струя крови, запятнав грязную футболку. Один из гвардейцев, почему-то оказавшийся тут, как бы углядел, на что уставился Полубог, и, увидев, сказал что-то в рацию и удалился. Он был всё еще на окраинах…

Через время Раст без труда нашел хостел, который назывался «Фрюскельо». Припарковал «гарпию» рядом с остальными транспортами – машинами и одним желтым югеро дешевой марки. Мотор заглох, и два колеса уверенно встали на асфальт. Раст зашел внутрь здания. Запачканный красный ковер встречал его на входе, дальше он был чище. Перед ним стояла девушка с зелеными волосами в черных чулках в сеточку с едва видными дырочками. На щеке набита татуировка в виде скорпиона. Она заигрывала с мужчиной, у которого встал член – это было видно по синим джинсам. Раст прошел дальше, человек десять он насчитал как посетителей. У ресепшена стоял мужчина в темном пиджаке, разговаривал с девушкой блондинкой, которая, судя по красной форме, работала в хостеле портье.

– …я буду там, может, в десять… – говорил мужчина, но, развернувшись на Раста, тут же заткнулся. Он сильно испугался, это было видно по нему, на его висках застучала жилка, он поспешил удалиться.

Девушка тоже разнервничалась, когда увидела его.

– Мне нужен номер, – сказал Раст, сняв шлем. Достал мешочек с брынькающим содержимым и положил небольшую серебристую монету на стол с одним вырезанным символом в виде кривой буквы «х» перед девушкой.

– С-сэр, в-вы…

– Да. Я – Раст Де-Блу, Полубог из Центральной Аделии. И мне нужен номер, любой.

Девушка не могла унять свою нервозность, хоть и пыталась. Раст и раньше замечал, что люди тут какие-то напряженные. Она взяла монету, осмотрела, неуверенно кивнула, побледнев еще сильнее, и убрала её в отдельную пустую ячейку под стойкой. Охранник, что стоял за колонной, уловил обращенный к нему взгляд девушки и как бы к чему-то приготовился. За Растом в очередь встал мужчина, похожий на бездомного.

Она протянула дрожащей рукой пластиковую карточку. Раст аккуратно взял её.

– Ваш номер т-триста десять, двуместная кровать…

– Спасибо.

Он развернулся и встретился взглядом с мужчиной. От него воняло мочой и перегаром, его жирные волосы торчали в стороны, неровная борода скрывала прыщи и язву. Мужчина улыбался, глядя на Хранителя. Безумно улыбался, а когда поднял руку, к стойке подбежали сразу три охранника, ожидая перестрелки. Но бездомный всего лишь указал на Полубога пальцем.

– Ты… – открыл он рот. Его тело дрожало как в лихорадке. Его уже успели схватить.

– Так, всё, – начал один из охранников, – проваливай отсюда, от тебя несет, как от мешка с говном.

Но бездомный не собирался уходить и явно игнорировал подоспевших, продолжая смотреть на Полубога, который был выше его ростом почти на две головы. Его уже выталкивали силой.

– Ты! – рявкнул мужчина.

Уже через несколько секунд все трое вышвыривали бездомного на улицу, а он все продолжал выкрикивать, пытаясь снова и снова посмотреть в глаза Хранителю, попадая слюнями в пиджаки охранников: «Ты!».

Люди сторонились мимо, но обращали внимание скорее не на бездомного, а на Полубога. Раст развернулся под их взглядами, и пошел к лестнице. Ему уже приходилось сталкиваться с людьми, сходящими с ума при его виде. Но глаза мужчины ввели его в какое-то сомнение. Будто бы они были покрыты каким-то слоем, когда он пригляделся к ним. Словно на него смотрели не глаза бездомного, а чьи-то еще. Наблюдали за ним. Узнали его.

Его номер включал в себя ванную с душем, хороший туалет, двуспальную кровать и приличную комнату с голографическим телевизором на стене, холодильником с некоторыми продуктами и минибаром. Раст в несколько движений снял с себя доспехи – шлем с крестом, верхнюю и нижнюю часть брони. Одевалась она не сложнее, чем снималась, и только потому, что она принадлежала ему. Все крепления идеально подходили по размеру, а шлем никогда не слетал с головы, хоть и так легко налезал.

Раст поел кое-какую еду, что была здесь, но в горло много не лезло, и выпил две бутылки негазированной воды, вновь подумав о жажде жарких пустынь.

Вскоре он лег спать, но заснул не сразу. В коридоре кто-то шоркал, а за окном неизвестный мужчина ругался непонятно на кого, видимо, был не в себе. К глубокой ночи всё стихло. Но Раст не переставал слышать бесконечный скулящий вой города. Вой машин и людей.

К утру он вспомнил слова мастера Горхера.

7

Встал очень рано. Больше спать не мог. Проснулся с пересохшим ртом. В номере было тепло, за окном бушующий ветер гонял всякие этикетки и бумаги. Солнце еще не показалось, небо было синим, как океан, заманивающий к себе. Оно было похоже на свечение или реку, уходящую в непонятном направлении.