Айгуль Грау
Небо цвета лазурита
Цена паспортов
Шум работающего днем и ночью телевизора доканывал его. В камере было ужасно душно, пыльно, накурено. Единственное окно у потолка, ни разу за свою долгую жизнь не видевшее мокрой тряпки, было замуровано ржавой решеткой с уличной стороны. С потолка свисала одинокая лампочка на жалком полинялом от времени проводе. Стены, облепленные толстым слоем несмываемой грязи, были испещрены надписями и покрыты кратерами выбитой штукатурки, и вроде бы имели отвратительный зеленый цвет, хотя сейчас было трудно определить. Пол был липким, а постельное белье на кроватях, казалось не меняли лет пять. Сначала он даже не понял, где оказался, настолько был пьян. Пошарив по карманам, понял, что телефон безвозвратно потерян. Уже три дня живший на улице, и не желавший возвращаться домой, Селдрион в своем старческом облике, теперь выглядел как настоящий бомж. Порвал где-то джинсы, и клок ткани свисал на коленке. Пропил совершенно все свои деньги, а возможно и телефон, так как этого тоже не помнил. Был грязен как черт, спал где попало. Ввязавшись в драку со стражами порядка, выясняющими его беспаспортную личность, вскоре загремел в обезьянник. Мариэ не выходила из головы, и он был готов отрезать ее и подарить кому-нибудь, лишь бы больше никогда не вспоминать о том, как этот урод сжимал ее выдающуюся из тонкой ткани халата грудь. Когда люди в форме начали бить его дубинками за оказанное поначалу, хоть и довольно вялое сопротивление, он покорно принимал удары, желая вывести наружу накопленную внутри боль. Да, пусть эта боль будет от ударов сапогами, чем от вырванного сердца. Лучше так. Но как посмел этот гад дотронуться до нее. Ведь даже он сам никогда не позволял себе такого, а тут какой-то мелкий уродец решил посягнуть на святыню. Да и она хороша. Поддерживала мальчишку в его истериках, вместо того чтобы сразу поставить на место. Не понимаю… ничего не понятно. Что делать дальше. Вспоминал, как она попрощалась тогда, так окончательно дав понять, что ничего не выйдет, но нет, надеялся, глупец. Это было еще тогда, когда предстал перед ней во всем величии, а теперь будучи уличным бродягой, таким жалким, уродливым, хромым и старым, уж подавно. Пора бы уже сдаться. Но если сдастся, то Аймшиг заберет ее себе. Видел его взгляды, брошенные украдкой, когда та проходит мимо. Он уже никогда не успокоиться, пока не прикончит ее. Поэтому, хоть и отвергает, а что же еще делать с тем, кто выглядит старше ее дедушки, он все равно будет рядом. Но если сидит здесь, на грязной койке в душной камере, то он не рядом. И не защищает ее. В это время тот, другой, точно воспользуется случаем. Ах, какой же олух мог так поступить! Какого черта я здесь делаю? Но как выбраться из этой клетушки, после которой спальня в этой уродливой квартире кажется царскими хоромами, сидя с еще тремя такими же как он, бродягами, дебоширами и пьяницами. Он даже не мог сообщить своем местонахождении никому из друзей. Как же безответственно, как глупо. Совсем забыл себя в этой дурацкой уязвленной страсти. Не поступил бы так раньше, точно не поступил. Нужно мыслить холоднее, не поддаваться эмоциям, ведь так долго это удавалось, удастся и теперь. Но телевизор, показывающий бесконечные сериалы про доблестных стражей порядка, спасающих город от таких как он, бандитов и бродяг, сидящих в замызганной клетке, продолжал то и дело сбиваться на шум, громко вещая на пустой, такой же грязный, как и все вокруг, коридор. От этого шума Селдриону хотелось лезть на стену.
***
Марианна вернулась из магазина с десятком яиц для Харши. Нагини выходила из голодовки, но все еще лежала, не вставая. Когда Марианна проснулась, то увидела ее, судорожно пишущую что-то на обрывке листочка. Тот, что приходил со свитой, был ее Учителем, будучи в то же время другом Мариэ из сновидений. Не вязалось его теперешнее величие, с тем модным парнем из кинотеатра, который весело закидывал себе в рот попкорн и смотрел с ней фильм про золотого павлина. Дакини28, приходившие с ним, влили Харше в рот нектар, спасший ее жизнь и принесший облегчение. Синеглазый сообщил ей место, куда следовало двигаться дальше и она уже была готова идти туда хоть пешком, но Марианна предупредила ее, что написанное находилось, судя по картам, глубоко на севере Индии в горах. Выздоравливающая попросила альбомные листы и краски для рисования, незамедлительно взявшись за работу. Она пыталась изобразить те места, которые Учитель явил ей, когда дотронулся до лба. Художник из нее был так себе. Казалось, что она впервые в жизни взялась за кисти, но упорно продолжала работу, в перерывах между сном, надеясь как можно точнее изобразить увиденное. Среди множества видений особо запомнился полуразвалившийся домик, стоящий недалеко от огромного обрыва посреди песчано-коричневых холмов и гор, в окнах которого развевалась белоснежная тюль. Неостекленное окно и пустая дверь зияли чернеющей неизвестностью, но колыхание куска белой материи придавало видению особую надежду.
Селдриона все не было, и Марианна уже позвонила во все ближайшие больницы, отделения милиции и морги, но его нигде не видели. Аймшиг, наоборот, сидел теперь целыми днями в гостиной, за просмотром новостей перешучиваясь с Фисларом. Они еще не понимали и половины из рассказанного диктором, но вампир взял на себя задачу комментировать и переводить происходящее на экране. Делал это он точно, четко, с чугунным неподвижным лицом так, что Фислар покатывался со смеху, ощущая неловкость за то, что радуется черному, как смола асфальта, юмору. Аймшиг подытожил свое выступление фразой:
– Я знаю, что не так с современными людьми. Вы перестали пить из черепов своих врагов.
Наконец, в доме воцарился временный покой. Марианна иногда присоединялась к совместному просмотру. Аймшиг любил криминал. Поэтому они наблюдали бесконечные вереницы рассказов о пожарах, контрабанде наркотиков, воровства, ДТП, пьяных падений из окон, поножовщин и пойманных проститутках. Когда это начинало порядком угнетать, она шла на кухню и читала стихи, на которые Фислару теперь было абсолютно наплевать. И вспоминала, как бежала с книгой мимо кустов сирени, прячась от приближающегося дождя, пробираясь узкими тропками сада, чтобы в одиночестве наслаждаться весной. Вспоминала то молочно-белое платье с высокой талией, что любила больше всего и как пыталась украсить свою обкромсанную ножницами голову, розовой веточкой цветущей айвы. Иногда задумчивый взгляд падал в окно, на полузаброшенную детскую площадку, на которой никогда не было детей и только по ночам пьяные маргиналы пили пиво, и вспоминала тот вечер, когда так смело высказалась о своих модных феминистических принципах, которые были безвозвратно утеряны, как только на ее плечи легла будто бы сама собой разумеющаяся уборка по дому и готовка на двух мужчин. Как незаметно она стала похожа на маму. Безропотно выполняющая эту монотонную, всегда незаметную и никем не ценимую работу. Вспоминала, как же яростно он смотрел на нее тогда своими стальными глазами с темными ресницами. «А вы счастливы?» – спрашивала дерзко, понимая сейчас, что он несчастен точно так же, как и она. Тяжелая рука легла ей на плечо. Вздрогнув, резко обернулась. Позади стоял Аймшиг.
– Надо поговорить, пойдем. – Сказал он.
Они прошли в мужскую спальню, в которой теперь жил только один вампир, и закрыв дверь он серьезно произнес.
– Сейчас придет один очень уважаемый человек. Он принесет нам паспорта. Всем нам. Поддельные паспорта. – Он замолчал, сделав акцент на последних фразах.
– Это замечательно. У тебя получилось сделать паспорта?
– Да, но это было намного сложнее, чем я ожидал и сложнее чем ты говорила…
– Ну я никогда не подделывала паспорта, только в фильмах видела. – Марианна смутилась его напористости, кожей ощущая скрытую агрессию.
– Присядь. – Он показал на кровать и Марианна села. – Есть одно условие, которое назначил мне этот человек. – Он тяжело выдохнул, собираясь с силами, и в голову Марианны начали закрадываться страшные подозрения о причине разговора. – Это условие, как ты поняла, связано с тобой, поэтому я и позвал тебя. Ему не нужны деньги. Он рассчитывает получить нечто иное. – Марианна сглотнула.
– И что же?
– Сначала я хотел, чтобы ты вспомнила, насколько это важно для Харши. А она тебя спасла, жизнь тебе сохранила, разве это не бесценно? Пожертвовала всем, понимаешь. Она тебе как мать. Дала тебе новую жизнь и эта жизнь лучше прежней. Поэтому перед тем, как отвечать, ты должна подумать о той услуге, которой можешь отплатить за ее помощь. И помочь ты можешь не только ей, но и всем нам. Понимаешь?
– Нееет… – Протянула Марианна отпрянув. – Никакого секса. – Аймшиг засмеялся.
– Ну ты даешь, я даже не мог подумать о таком. Нет, ему не нужен секс. Он не совсем человек, чтобы ты яснее поняла. – Но Марианна не понимала.
– А что тогда?
– Ну понимаешь, – он аккуратно взял ее за руку, как будто она была хрустальная, – он такой же, как и я. Только так я смог пробиться в эти круги, чтобы добыть нам паспорта. Через подобных мне. Еще он обещал дать банковские карты, если его все устроит. Прислать курьером. Это очень важно. Так он сказал, что нам будут нужны карты. Без них ведь далеко не уедешь. Он неплохой. Любит помогать.
Марианна с лихорадочной внутренней усмешкой представляла вампира, который любит помогать людям.
– Он хочет моей крови? – Выдавила из себя.
– Какая понятливая. Он уже здесь, ждет внизу в машине. Я позвоню. – И он схватился за телефон.
– Подожди, подожди. Мы же не договорились. – Она перехватила его руку. – Я еще не подумала.
– Тогда думай быстрее, он не любит ждать. – Нервно ответил Айм и глаза-щелочки потемнели. – Ты лучше подумай о том, что все уже готово, ты сможешь поехать в свою Индию в поисках родственников, Харша встретит своего Учителя. Она жизнь за него готова отдать, а ты крови пожалела? – Он явно давил на Марианну, и та судорожно впопыхах решилась – будь что будет.
– Хорошо, а как это будет происходить? Я выживу? Пусть только меня за шею не кусает, как это в фильмах показывают. – Но Аймшиг уже звонил, быстрым движением отмахиваясь от нее.
Спустя пару минут, монгол открыл гостю входную дверь и в комнату, где Мариэ осталась сидеть, будто пригвожденная к кровати, вошел довольно приятный мужчина в дорогом костюме, рубашке с галстуком и черном летнем пальто. Его кожаные фирменные оксфорды едва слышно приятно хрустели при каждом шаге, и шлейф изысканного парфюма наполнил комнату. Мужчина был рыжеватый с залысинами, лет сорока с хвостиком, непримечательной наружности. В руках он держал папку для бумаг на молнии. Аймшиг представил его Марианне на ломанном русском:
– Познакомься, это Михаил Александрович. Михаил Александрович, познакомьтесь – Мариэ.
Михаил Александрович оказался очень вежливым и приятным во всех смыслах человеком. Он присел на противоположную кровать, с удивлением озираясь по сторонам с легкой улыбкой.
– Очень рад вас видеть. – Вкрадчиво обратился он к девушке. – Айм удивительно мало мне про вас рассказывал и теперь видя вас здесь, я просто не понимаю, как подобная орхидея может находиться в столь, – он прищурился, подыскивая слово, – в столь удручающей обстановке. Вам место в королевских залах.
– О, спасибо, я как раз оттуда. Но вы не правы, мне и там не нашлось места. – Марианна засмеялась смущенно. Пришедший напомнил ей о тех временах, когда ей постоянно приходилось подбирать слова для светских разговоров в замке, и это повеселило ее. Понравился его стиль речи, в духе героев русских классиков. И она добавила, – Так что теперь я пробую себя здесь.
– О, как же замечательно вы выразились, – продолжал галантничать Михаил Александрович, – возможно не только вам это удастся. Может и мне чуток перепадет попробовать. – Он игриво подмигнул, но так изящно, что это не выглядело грубым флиртом, и совершенно не задевало. – Аймшиг говорил с вами о нашем деле? – Марианна вела себя чересчур бодро, и несмотря на кажущееся спокойствие, ее руки дрожали, а где-то под рубашкой градом катился пот, прямо по рукам, щекоча кожу.
– Да, он мне только что сказал, так что не обессудьте, если я отниму немного вашего времени.
– Ничего страшного, отнимайте. – Он пересел рядом с ней на кровать. Аймшиг стоял у двери, как страж наблюдая за ними. – Я думаю, что вы интересуетесь, правильно ли мы подготовили необходимые документы? – Сказал он, предупреждая ее вопрос. – Вот, можете проверить.
Марианна просматривала вынутые им из папки паспорта. Там были государственные и заграничные документы, со всеми фотографиями, выдуманными именами и местом рождения. Во всех паспортах стояли печати о прописке в Москве. Это было действительно недешево сделать подобные документы сразу на пятерых. Пока она листала маленькие странички, вампир нежно заправлял ее волосы за ухо, и она недовольно отклонилась от него в сторону.
– Ну что же вы так, не упрямьтесь. – Возмутился Михаил Александрович.
– Что-то вы рано меня трогаете. – Процедила девушка.
– Почему же рано, все документы в порядке, вы все проверили, а я что должен просто так сидеть? Я деловой человек, у меня каждая минута – деньги, так что я зря его не теряю, вот видите, подготавливаю вас к нашей встрече. Можно сказать морально. Мы же с вами совсем незнакомы, вдруг вы меня боитесь. Все-таки незнакомый мужчина вломился в вашу квартиру, и теперь вот рядом с вами сидит. Неловко, наверное, понимаю вас.
– Я говорила Аймшигу, что мое условие, чтобы меня не кусали в шею.
– Ну нет, мы не договаривались, что вы будете условия ставить. Здесь условия ставлю я и только я. – Он был так близко, что она чувствовала его дыхание, отдающее сигаретами и ментоловой жвачкой, поэтому сидела как каменная, глядя на скомканное одеяло, лежащее на кровати напротив. – Давайте, вы не будете чудить, расслабитесь. – Он кивнул Аймшигу и тот вышел, забрав с коленей девушки папку с документами. И когда дверь за ним закрылась, он спросил, поглаживая ее по волосам. – А почему вас так зовут, Мариэ, вы не русская? Хотя говорите без акцента и еще словарный запас такой богатый имеете.
– Мой папа родом из Индии, мама русская, а я родилась в Москве и всю жизнь здесь прожила.
– Так вот откуда эта экзотическая красота. Индия… Очень колоритная страна, бывал там и не раз. Не сказал бы, что согласен со всем, что там имеется, но не нам судить. Вас можно считать наипрекраснейшей представительницей этого народа. Вам никто не говорил, что вы похожи на богиню, которые у них в храмах повсюду? Только еще лучше. Право, будь я человеком, то тут же предложил вам выйти за меня замуж. Развелся бы со своей грымзой, и увез бы вас прямиком на Мальдивы. Вы достойны только самого лучшего. – Он отодвинул ее волосы и нависая над ней, нюхал шею.
– Пожалуйста, я же просила, что не надо кусать меня за шею. – Марианна чувствовала, будто ее как товар на рынке только что продали и нет рядом того, кто мог бы защитить. Сопротивление было бессмысленным. Этот человек имел власть, был опасен и не собирался отступать. Аймшиг сторожил дверь снаружи. Она была окружена вампирами, к тому же сама десять минут назад так поспешно дала свое согласие, не совсем представляя последствия. Да и без согласия все уже было давно согласовано. Отступать было поздно.
– Вы что хотите, чтобы я вас за ножку укусил? – Спросил он игриво, крепко сжав ее бедро до боли. – Так не пойдет. Я старался, пробивал по связям, напрягался, отдавал свои кровные. Причем немало так отдал, знаете. И самое главное – нарушал закон. А все только потому, что ваш знакомый порекомендовал мне вас. Все ради вас делалось, понимаете. Я даже не взял с собой супругу. Побоялся, что в первый раз вдвоем мы вас сильно испугаем. А знаете, как она разозлится, когда узнает, что я делал без нее. Уууух…очень разозлится. – Тут он резко обхватил ее железной хваткой и мгновенно впился в шею. Марианна почувствовала острую боль, но ее хриплый крик был задушен ладонью у рта. Аймшиг осторожно приоткрыл дверь, наблюдая за процессом, чтобы успеть остановить его до того, как он убьет ее. Она уже не могла убежать, вырваться и как будто не хотела. Воля ее была совершенно подавлена и через некоторое время она уже обмякла в его объятьях, откинувшись назад, как в обмороке. Еще через несколько секунд Аймшиг похлопал гостя по плечу, приказывая остановиться.
Михаил Александрович с помутневшим взглядом, так знакомым для Аймшига, откинулся на подушку и тяжело дышал, роясь в карманах пиджака. Достал салфетку, вытер губы, скомкав ее, кинул на пол небрежно. Девушка лежала без чувств, завалившись на бок. Глаза закатаны, рот приоткрыт, а из недавнего укуса стекала красная струйка крови. Аймшига затрясло, как только он увидел все это. Желание накатывало как беспощадное цунами на несчастных островитян. Он грубо растолкал гостя, и тот, пошатываясь, с блаженной улыбкой на чуть окровавленных губах, вежливо распрощался и вышел за дверь. Спустившись к машине, забрался на задние кресла и спал так пару часов, подогнув ноги как младенец, отходя постепенно от безумной дозы крови смешанной с амритой. Такого блаженства он не испытывал никогда.
Захлопнув за ним дверь, Аймшиг ринулся в спальню и запер дверь на шпингалет. Хоть он и говорил, что пришедший был его сородичем, это было не совсем правдой. Монгол был рожден якшей, магическим способом далеко в горах, давным-давно, так давно, что уже сам забыл сколько ему лет. Будучи свирепым духом, хранителем, некогда павшим и бежавшим в другое измерение от преследователей, он не имел ничего общего с кровожадными выродками настоящего, которые даже не умели залечивать раны своих жертв, выпивая их до смерти. Он не мог без слез смотреть на то, что Михаил Александрович сделал с Мариэ. Закрыв за собой дверь на щеколду, он легко подхватил и перевернул ее на спину. Взяв как ребенка на колени, ее безжизненное тело, он начал слизывать протекшую кровь, но все равно не удержался, ненадолго приложившись к укусу. Остановиться было сложно, но сквозь дурман, он осознавал, что этот раз может стать для нее последним, и через силу прекратил, не желая ее смерти. Нега, сравнимая с той, что испытывала Марианна после приема у царя нагов, лежа на мягком мху рядом с беседкой, после одного единственного глотка сомы, разлилась по его телу. Он облизнул рану, и все тело расслабилось, стало ватным и невесомым одновременно. Каждый вдох разжиженным воздухом вливался в грудь разноцветным потоком искрящихся частиц, доставляя неизмеримое удовольствие. Ему казалось, что он начинает чувствовать энергию жизни, переносимую на крыльях дыхания. Не в силах больше удерживать девушку на коленях, он повалился с ней на кровать. Она была совершенно без сил, как будто спала, или была в коме, только слабое дыхание говорило о том, что она жива. Обнял ее, прижав к груди и, испытывая запредельное блаженство, не сразу мог говорить. Вначале это были просто мысли, постоянно путавшиеся, беспорядочные, потом он начал шептать ей на ухо о своих мечтах увести ее далеко-далеко отсюда, спрятать ото всех, и не позволять больше никому ее обижать. Шептал об их мирной жизни в одиноком домике в лесу, где их никто не найдет. Гладил ее черные шелковые волосы, убаюкивая сам себя. Вскоре заснул сном, наполненным фантастическими переживаниями запредельных миров, где он все время чувствовал себя на грани того, чтобы разгадать тайны мироздания. Покой окружил его. Долгое успокоение от непрерывного голода, которое дала ему та, что сейчас бессильно лежала рядом.
Через пару часов Марианна проснулась. В голове гудели колокола, и комната шла ходуном. Она едва разобралась, где находится, не понимая, что произошло. Тяжелая рука Аймшига лежала на талии, не давая выбраться. Вырвавшись из последних сил, она села на кровать. Монгольский хан спал с блаженной улыбкой на окровавленных губах. Марианна с ужасом начала понимать, что он тоже приложился к ее крови и ее сразу затошнило. Едва успела добежать до туалета и ее вырвало, лоб покрылся крупными горошинами пота. Она тряслась как от холода, сидя на потрескавшейся от старости плитке уборной. Потом ее вырвало снова и только минут через пятнадцать еле доползла до ванной. Отмокая под горячей струей воды, пыталась вытравить из тела могильную сырость. Слезы беззвучным градом катились из глаз, а мысли были обращены только к нему одному. К тому единственному, чьи душевные муки сейчас усиливал непрерывный поток рекламы из телевизора, висящего на стене в грязном коридоре.