Рафаэль Азизов
Пуд соли, или 12 Шагов в «Северном сиянии»
Вот и всё! (страх и радость)
К началу марта спустя полтора года после своего пленения главный герой в полной мере осознал, что такое навязчивое мышление. Круглые сутки с утра до вечера и с вечера до утра в режиме сновидений его терзала одна и та же мысль о том, что действительно пришла пора покидать это волшебное место. Причём всё больше старый нарк склонялся к тому, что действовать нужно будет открыто, прямолинейно и, если понадобится, то идти на таран. Тем более сторожа с которыми он ценил отношения почти все покинули деревню. Гемба ещё чертыхался, пытаясь усидеть на консультантской ветке, но по всему было видно, что он вот-вот с неё слетит в силу увеличивающихся разногласий между ним и руководством реабилитационного центра «Северное сияние».
Как ни крути уже шёл девятнадцатый месяц его содержания в неволе, а полтора года был максимально допустимый потолок, который он сам себе определил ранее при каждом очередном отказе от мыслей о побеге. Доктор искренне надеялся, что никто не сунется его останавливать, когда он соберётся и «по зелёному» пойдёт в путь. Для возможных героев, стремящихся отличиться перед хозяевами типа Кваги, он собирался взять с собой вилы. Это была конечно крайняя мера, но на подобный случай он состоял на пожизненном учёте в областном психдиспансере и развивать прогнозы в этом направлении абсолютно не желал. Допускал он и варианты развития событий, в которых среди реабилитян увидевших его демарш найдутся желающие составить ему кампанию в длительном путешествии. В первую очередь так поступили бы скорей всего Боцман и Гудок, а за Гудком могла бы тронуть и резвая молодёжь. В конечном итоге от всей этой бурной умственной иллюзорной деятельности у него подленько заныл «мотор».
Боли в области сердца имели монотонный ноющий характер несколько увеличиваясь к вечеру. Тянуть с этой канителью учитывая растянутую аорту было рискованно и Доктор, посоветовавшись с близкими товарищами решился на разговор с Вождём. Утром следующего дня после приезда Предводителя старого нарка отконвоировали в его резиденцию. Небо было наглухо затянуто сплошными низко ползущими тучами, поэтому на улице главному герою показалось мрачно мерзко и неприятно. Как только Док оказался в консультантской один на один с Вершителем здешних судеб, то отказавшись от предлагаемых напитков и угощений сразу «взял быка за рога»:
– Короче, Ефим, пора прощаться! У меня «мотор затарахтел» и это не шутки! Местные «айболиты» мне ничем не помогут там всё серьёзно, мне нужно в город в хорошую больничку. Не порешаем сейчас с тобой, значит уйду сам и никого спрашивать не буду, а там как получится… Не обессудь!
Конечно же разведка своевременно заранее донесла Ефиму Ильичу суть намечавшегося с Доктором разговора и у того уже наверняка был план ведения беседы в привычном ему издевательском стиле. Но категоричная форма и непривычно открытая подача немолодого жулика обычно хитро отмалчивающегося либо ограничивающегося завуалированными полунамёками несколько обескуражили Вождя нарушив его планы и бегло взглянув на собеседника он принялся юлить:
– Ну хоть ты то старый не начинай! Мне и так уже с утра весь мозг вынесли ещё, и ты с такими заявлениями! Я с вами раньше времени сам в ящик сыграю, у меня ведь у самого «движок клинит» конкретно! На «колёсах» двигаюсь последнее время, ну ничего такие нормальные помогают… А у тебя чего с сердцем то? Я тебе свои таблетки отдам пока, продержишься…
Док сдержанно поблагодарил благодетеля за заботу и вкратце обрисовал тому аварийную ситуацию с аортой, произошедшую с ним почти четырнадцать лет назад твёрдо повторив что ему срочно необходимо попасть в нормальную больницу. Главный герой продолжал свой натиск приводя один за другим веские аргументы однозначно решив для себя что время действовать пришло и отступать дальше некуда. Внезапно Вождь, явно располагающий ещё какими-то сведениями и машинально кубатурящий о чём-то своём с первой Докторской фразы, резко прервал разошедшегося оратора:
– Да погоди ты не напирай! Полторы недели протянешь? С копыт не слетишь? Колёса я тебе отдам! А к следующим выходным с Подснежником домой уедешь. Только об этом никому ни слова! Договорились?
Доктор был согласен с предложенным вариантом, но не особо веря в такую внезапную удачу высказал свои сомнения. Император взял мобильник и набрав Бороде тоном, не допускающим пререканий, распорядился о завершении скитаний старого нарка и отправки его бренного тела в родные пенаты на следующей неделе.
Обратно на Первый Дока вёл снова шустро ставший волонтёром Беготня. Вождь отдал болезному почти целую упаковку «Милдроната» с помощью которого главный герой и восстанавливался после раздутия аорты почти четырнадцать лет назад. Но сейчас он забыл о проблемах с сердцем, ведь на душе у него был праздник, а погода на улице уже казалась великолепной! Одно лишь слово «Свобода» было в его голове, но поделиться с окружающими своей радостью он не мог.
Жизненная палитра старого нарка вновь наполнилась яркими красками, внутри его всё ликовало и очень захотелось жить. Нет, разумеется, он допускал что его могли попытаться обмануть и начали бы тянуть время, что в принципе довольно активно практиковалось в этом заведении. Но в таком случае Док был согласен потерпеть ещё пару недель до наступления апреля и с чистой совестью выдвинуться в сторону города самостоятельно. Мучительное томление отступило и ему реально стало несравнимо легче. Ребята видя перемены в поведении и даже во внешнем виде старшего товарища случившиеся с ним после аудиенции у Вождя интересовались, когда у того дембель, но Доктор отшучивался, соблюдая договорённость и ссылаясь на чудотворное действие волшебных пилюлек, подаренных Предводителем.
Приехавший к вечеру Борода чуть не с порога пафосно как мог только он один во всём мире заявил, что их с Доктором ожидает на этой и на следующей неделях большое количество очень важной и необходимой работы для полноценного завершения реабилитационного курса. И действительно они в течении первой недели плодотворно несколько раз пообщались по Четвёртому и Пятому Шагам, а вот на следующей неделе Док как отработанный материал уже вовсе никого не интересовал, что в принципе его вполне устраивало хоть написанный им Шестой Шаг так и остался непрочтённым.
В это время как раз и Гемба полностью закончил своё сотрудничество с «Сиянием». У них произошла с Вождём и Бородой какая-то «мутная тёрка» и те попытавшись слегка поунижать коллегу главного героя перед коллективом с позором изгнали его из своей стаи, хотя у большинства реабилитян к нему было очень хорошее отношение. Фагундеса перевели на Второй дом «блатуя» его на должность консультанта, а освободившееся место волонтёра занял Родинка не так давно безнаказанно побивший волонтёра Бжика. Квакена задержали «гайцы»387 на Центровской «Ниве» и трусливый верзила, поведя себя недостойно в который раз стал объектом насмешек для всей деревни. Но вся эта неприглядная изнанка этого насквозь нечестного и опостылевшего места нисколько не волновала старого нарка, готовящегося к финальному аккорду своей подзатянувшейся реабилитации.
В обозначенный день все три дома собрались в зале на Первом чтобы послушать спикерскую освобождавшегося Доктора. Не присутствовал на мероприятии только Гудок, да и то по уважительной причине. Он уже как с неделю сидел в погребе за отказ от исполнения суслика. Только в отличие от главного героя ВИЧ-инфицированному Гудку пришлось-таки побывать грёбанным сусликом в обмен на медикаменты, когда его начала гнуть температура в далеко не санаторных условиях местного изолятора. А остальные ребята выслушав довольно пространное выступление главного героя поаплодировали ему и началась церемония тёплого прощания с теми, с кем он успел сблизиться, проведя под одной крышей долгие месяцы. Док хотел, чтобы всё это уже поскорей закончилось наконец, потому как привык скрывать проявления сентиментальности от людей, а как ни крути – это место и эти люди стали частью его жизни пусть и не особо приятной, но уж точно и не самой отвратительной. Вскоре они сели с Бородой в его видавший виды кроссовер, волонтёр Родинка открыл им ворота, и они выдвинулись в сторону города.
По дороге выяснилось, что Подснежник везёт выздоровевшего пациента не в его собственный дом, а к его родителям. Эта новость породила вспышку негодования и агрессии в голове главного героя, не особо желавшего вот так сразу встретиться с родными. Радость освобождения была омрачена гремучим коктейлем из стыда, вины и страха пробудившим гнев. Впрочем, дорога была длинной и времени успокоиться под рассказ Глеба об эпизодах его жизни, перекликающихся с судьбой самого старого нарка, было вполне достаточно. Целитель довёз своего пассажира до самого подъезда и оставив для связи номера телефонов собственный и нескольких ребят распрощался с ним.
Доктор обламывался даже своего собственного внешнего вида в рабочей куртке и рабочих ботинках с двумя баулами в руках нажитого за полтора года добра. Помимо вещей немолодой куркуль умудрился одних только сигарет скопить на ближайшие пару месяцев, не говоря уже о прочих необходимых мелочах. Док, ещё находясь в деревне прекрасно понимал, что в первое время новой трезвой, но нищей жизни он будет сильно ограничен во всём и любая полезная в хозяйстве мелочь не помешает.
Он обламывался и от общения с родителями и хотел как можно скорей уехать к себе домой в тихий спокойный пригород. Но старики его убедили и уехал он туда следующим утром вместе с отцом вызвавшимся его сопроводить. Его снабдили продовольствием и скромной суммой денег на первое время. Собачка, охранявшая на цепи его вотчину, сразу признала своего блудного хозяина ведь он не в первый раз надолго покидал свои владения. Дом навивал страшные воспоминания о последних трёх самых мрачных годах его жизни, но вступившая в свои права весна, с каждым днём всё сильнее оживлявшая природу, смягчила этот нуар.
На первых порах главному герою помог с небольшим приработком на текущие нужды Вождь, но у этой помощи была и обратная сторона. Предводитель выносил подопечному мозг по поводу необходимости посещения собраний Анонимных наркоманов. Ещё будучи в деревне, Доктор во всеуслышание неоднократно заявлял, что по крайней мере один раз сходит на группу из чисто мужского любопытства. Ему очень не хотелось идти на данное мероприятие, но привычка соответствовать сказанному была сильнее.
Долго размышляя с кем из своих деревенских друзей-товарищей ему было бы комфортнее всего сходить на группу старый нарк остановился на Евсе и Зёме. Но Внучок, как и подобает «кончелыжному» наркоману в последний момент переобулся, а вот Чемпион не подвёл своего старшего товарища. Само мероприятия навеяло на Доктора воспоминание о бесконечных деревенских посиделках и несколько утомило. Повторять сей опыт он не видел никакого смысла, так как слушать сопливые истории тупых малолеток о том, как они не могут оторваться от игровой приставки, было выше его сил. А вот непринуждённое общение с Евстигнеем ему было очень даже по душе.
Главный герой помирился с сестрой, познакомился со своим племянником и занялся активным поиском достойной работы. Как ни крути, а нужно было жить дальше…
Гость (сам себе не верю!)
Прошло почти полтора года как главный герой покинул реабилитационный центр «Северное сияние». За прошедшее время он успел пожить и поработать без малого год на Северном Кавказе, где действующий на республиканском уровне «сухой закон» безусловно помог ему стабилизироваться и закрепиться в социуме. Солидная организация, искавшая специалистов на запуск большого и сложного энергообъекта в непопулярном месте страны, помогла вернуться в профессию на вполне достойное место и заработать свои первые в новой трезвой жизни достаточно приличные деньги. Да и одиннадцать месяцев на красивейшем и живописнейшем Кавказе он воспринял как подарок судьбы, бонус трезвости и заботу любящей Высшей Силы.
Затем была неудачная попытка перебраться поближе к дому на Урал с карьерным ростом и увеличением уровня дохода. Практически сразу Доктор понял, что это всего лишь промежуточная остановка на его жизненном пути и в спокойном режиме выжав всё возможное из этой авантюры бегло полюбовавшись красотами Южного Урала вернулся в родной город в свой дом, где терпеливо ожидал знак куда же ему двигаться дальше. А пока суть да дело он решил навестить некогда самое ненавистное место на земле спустя три года после своего попадания туда с по-прежнему исцеляющимися там очередными братьями и сёстрами.
Увезти его за двести километров от города вызвалась Булочка тоже трезвящаяся и строившая новую совместную семейную жизнь с коллегой Гембой. Выехав из города во второй половине дня ближе к вечеру, они не очень быстро приближались к районному центру по причине бесконечно отваливающегося заднего бампера. Во время ремонтных остановок их пожирали оводы, которых в конце июля было особенно много. Док в очередной раз поблагодарил Бога за то, что у него хватило ума, вернее не хватило безумия откормить этих летающих хищных зверей во время возможного побега. Купив в райцентре еды, гостинцев и рулон скотча для примотки бампера «намертво» они тронулись дальше, не помня толком деталей последних пятидесяти километров не дороги, а скорее направления в глухой и малолюдной местности.
Но их вела Высшая Сила. Не плутая, как будто, само собой разумеется, когда солнце уже клонилось к закату, они выехали по бездорожью на последний десятикилометровый участок разбитой дороги ведущий непосредственно к затерянной деревне. Пар над болотами по обеим сторонам просёлка в розовом багрянце заходящего небесного светила создавал невероятно красивую буквально сказочную обстановку. Доктор зачаровано смотрел по сторонам и не верил своим глазам недоумевая и задаваясь одним лишь вопросом: «Почему он раньше не видел здесь такую внеземную красоту?».
Док был совершенно свободен и никуда не торопился, поэтому приехал в деревню на несколько дней. Встретил их радушно Консул Первого дома Вава умудрившийся по новой заехать на деревенский отдых сразу же после отъезда отсюда старого нарка. Проведя здесь вторые полтора года из своей молодой ещё жизни Хам как говорится понял, принял, осознал. Мотыль тёр свою шкуру здесь же занимаясь хозяйственными делами в статусе свободно гуляющего по селу резика и готовясь встретить трёхлетний юбилей деревенской ссылки. Ещё из знакомых лиц были Уруратик с Магушей которые ещё тоже никуда отсюда не уезжали и Фигура с Тушёнычем приехавшие по новой. На Втором по два года «чалились» Чаплин с Мопедом и Порноактёром и снова заехал неисправимый собакокур Башка.
А вот Археологу Беготне даже не хотелось смотреть в глаза незванным гостям не то, что с ними базарить о чём-то. Всё дело в том, что Карлыч за последнее время ухитрился «отличиться» дважды. Во-первых, он умудрился выложить в соцсети собственный видеорепортаж, где Беготня собственной персоной в трусах и фуфайке шизил и стегал всякую херню в хлам усоленном состоянии. Соответственно теперь его тут звали кто Репортёром, кто Блогером. Во-вторых, видимо у него в городе оставались очень важные дела в виде солидной солонки с веществом, припрятанной на чёрный день потому как в этот раз он стартанул в побег прямо с вечернего перекура решив преодолеть с наскоку более чем двухметровый забор из профнастила в аккурат за сортиром. Но физическая форма спортсмена ещё оставляла желать лучшего, и он чудом не отрубил себе детородный орган об острою кромку металлического листа.
Повинуясь зову соли в своей голове не взирая на полученное ранение заветной части тела и порезы рук мужественный «солевик» ушёл от погони и выйдя поутру на дорогу по-домашнему в сланцах и шортах принялся голосовать чтобы добраться хотя бы до райцентра. Его подобрал проезжавший мимо добрый самаритянин, оказавшийся работником местных правоохранительных органов, сразу сообразившим откуда потерялся столь колоритный утренний турист. Когда Карлыч допёр что его везут обратно в Центр то попытался оказать сопротивление и потерпел просто сокрушительное фиаско ещё и лишившись акрилового моста на передних зубах. Вот поэтому то он и отмалчивался, не желая зиять просветом в штакетнике.
Булка на следующий день вернулась в город, а Доктор остался дожидаться приезда Вождя чтобы вернуться обратно уже с ним. Док ходил каждый день в гости на Тортугу где тоже повидал нескольких знакомых ребят и душевно почифирил с тамошним Консулом Гудком. Гудок, уже успевший изрядно потравиться с момента их расставанья и чуть было не потерявший руку после неудачной инъекции, находился в деревне почти год и как обычно рассказывал, что в этот раз у него уже точно всё будет по-другому. Консул Второго дома Вмазур, заглянувший к ним на глоточек чернил, в лучших своих традициях, выхватил тревогу и потом ещё долго не мог успокоиться.
Главный герой смотрел на реабилитян и сравнивая с картинками из своей памяти раздваивался. С одной стороны, всё вроде было по-прежнему: Вмазур на тревоге, Гудок на рассказе, Вава в нетерпеливом ожидании конца смены. А с другой стороны и пацаны говорили и ему самому это сразу показалось, что некогда суровое заведение больше походило на пионерский лагерь для великовозрастных подростков. Смягчение режима было связано прежде всего с изменением контингента. «Домашние ширики» из «поколения Пепси» не задумываясь охотно терпилили и писали заявы на устроителей подобных заведений и поэтому организаторы вынуждены были проявлять лояльность и осторожность чтобы самим не заехать надолго, но уже на государеву похлёбку.
Как и говорил Доктору когда-то Глеб в его голове произошла глобальная переоценка всего произошедшего с ним. Всё плохое связанное с реабилитацией или отошло на задворки памяти или вообще покинуло её напрочь. Сейчас по прошествии столь значительного времени те давние переживания, казавшиеся когда-то время важными и судьбоносными, выглядели смехотворными и ничтожными. Сюжеты, казавшиеся тогда трагедией, вспоминались исключительно с ностальгией и преимущественно в юмористическом свете. И даже Гробовщик волонтёривший на Втором доме уже казался вполне своим и нормальным пацаном.
Сбывались и прогнозы Глеба относительно статистики рецидивов и смертности среди его пациентов. Он не раз и не два на лекциях выдёргивал срывников к доске показывая новичкам реабилитационного движения суровую реальность ведь вернувшихся в употребление было всегда больше половины от общего количества. Из тех двух – трёх сотен ребят с которыми ему довелось здесь пересечься, и кто не исчез из его поля видимости не более пары десятков поддерживали трезвый образ жизни. Многие пытались контролировать употребление либо употреблять «безобидные», по их мнению, для них вещества, как например алкоголь или конопля. Кто-то мыкался по Центрам и лечебницам. А вот Томский, Бек и Полторашка не справились с контролем и больше им действительно было нечем помочь – они покоились с миром…
Почтенный дядя Витя буханув в городе вернулся в деревню и жил как на поселении в бывшем доме бабы Раи. Док на свою голову заглянул к старому ворчуну и тот полчаса изливал ему душу «вцепившись в свободное ухо». Дед «прополоскал кости» всем ключевым персонажам «Северного сияния», посетовал на то, как его здесь всё достало и как он хочет выпить. Доктор слушал своего старшего товарища и прекрасно понимал, что на седьмом десятке лет что-то кардинально менять в своём жизненном укладе могут заставить только обстоятельства непреодолимой силы типа рака или инсульта. У Деда на руках была карточка с пенсией и когда он «опрокинет за воротник» это был лишь вопрос времени…
Доктору очень пришлась по душе история о том, как осыпанный благодатью со стороны Вождя Квакен наплевав на отношение отблагодарил своего благодетеля за заботу и вещевые подарки сбежав из деревни вместе с молодой местной жительницей втеревшись ей в доверие. Пацаны показали видеозапись хита местной художественной самодеятельности посвящённому этому знаменательному событию в исполнении Мурзика и Инженера под названием «Кваги больше нет!». После исхода из деревни ключевых персонажей вроде Евси, Гембы, Доктора, Узла, Пины сдерживающих животное начало истукана в край, потерявший чувство меры верзила был настолько ненавистен всем реабилитянам что припев шлягера, совпадающий с названием, пели дружно хором все три дома. Так же до «Северного сияния» докатился слушок, что Кракен разбежался со своей новой подружкой, «слетел»388 и вернулся к своему обычному промыслу бегая по своему родному посёлку и снова бомбя бомжей и беззащитных алкашей в поисках халявной синьки. Но это никого не расстраивало.
По утрам главный герой сидел на лавочке, пил кофе, смотрел на суетящихся выздоравливающих реабилитян и размышлял о былом собственном времени, проведённом здесь и об итогах этого приключения. Главное – он был живой, относительно здоровый для своего возраста, при бабле, при доме, при некоей уверенности в завтрашнем дне. Например, уже откинувшиеся его соседи по казарме Боцман после четырёх лет проведённых в деревне и Юлик после двух возмущённо подсчитывали затраты родителей на их содержание здесь и мысленно конвертировали полученные круглые суммы в престижные импортные автомобили подпитывая тем самым свои обиды. Господь освободил Доктора от подобного проявления, пожалуй, не Зависимости, а скорей идиотизма и он даже не открывал папку с отчётом по всем его расходам за время, проведённое в неволе, которую кропотливо вела его мать профессиональный экономист.
Мудрый человек прекрасно понимал, что числа в этой папке ему совершенно не понравятся, что без этих расходов его бы возможно уже не было в живых, что родителям ничего не оставалось делать как обратиться к подобным деятелям за помощью и что в «тэрче»389 он бы истратил гораздо больше. Поэтому он просто поинтересовался о долгах родителей посторонним людям и принял на себя те, которые посчитал необходимым отдать. Юлику по молодости лет он ещё попытался довести свои мысли о тщетности и ошибочности подобной умственной деятельности, а вот вступать в дискуссии с Боцманом не видел никакого смысла. За полтора года проведённые плечом к плечу он знал своего друга как облупленного и не питал никаких иллюзий по поводу его дальнейшей трезвости, не осуждая и не поддерживая его в этих устремлениях. В конце концов каждому своё и всем не выжить…
Дело в том, что Док переосмыслил свои соображения по поводу срока своего пребывания в изоляции от внешнего мира полного соблазнов и искушений. Теперь по прошествии времени в его голове сложилась ясная и чёткая картинка динамики собственных изменений. Если бы он покинул реабилитацию через полгода с момента попадания туда, то хапнул бы отравы в течении первой же недели после освобождения, а скорей всего уже на следующий день – так сильно её проклятой хотелось в то время. Через год воздержания он, наверное, смог бы удерживаться месяц – другой, но вероятность возвращения к прошлому оставалась по-прежнему очень высокой. И только по прошествии полутора лет сила тяговых процессов ослабла настолько, что позволила главному герою взять управление собственной жизнью в свои руки. А начало новой жизни весной и продолжительная командировка на трезвый Кавказ послужили для него своеобразными мотиватором и постпрограммой.
Как и во время его пребывания в «Сиянии» одним из самых популярных разговоров среди реабилитян было обсуждение мошеннической противозаконной составляющей деятельности организаторов подобных заведений. Мошенники ли люди подобные Ефиму и Глебу или нет – совершенно тупая постановка вопроса! Выздоровление и возвращение к нормальной жизни целиком и полностью зависят от пациента. Задача организаторов подобных реабилитационных центров создать индивидуальные психологические условия для запуска механизма или программы восстановления индивидуума что ли…
И здесь можно повториться – каждому своё и всем не выжить!
Ведь на самом деле всё предельно просто! Хочет ли человек на самом деле что-то изменить в своей жизни? Есть ли у него ясное и однозначное понимание, что он скатился на самое «дно» и дальше падать просто некуда?! И если есть это понимание и внутреннее желание перемен у самого человека, то всё обязательно получится! А если из этих двух простых условий чего-то не хватает, то самое простое что остаётся делать так это не признавать свою никчёмность, ущербность и дефективность, а кричать на каждом углу:
– Да они жулики! «Лавэшэк» с меня «намаяли», а я продолжаю травиться, и никто не может мне помочь!
Это не что иное как классическая позиция жертвы с перекладыванием собственных вины и ответственности на других людей. Доктору в своё время очень пришёлся по душе подход, озвученный по отдельности Бородой и Большим:
– Побухать и поколоться то ты всегда успеешь это никуда не уйдёт, а сперва надо попробовать просто пожить. Попробуй трезвым подвигаться, не попрёт ну пойдёшь в магазин, никто ж тебя не остановит…
И он попробовал, оказалось жить можно. Пусть не так весело, как раньше, но зато жить! А пересмотрев за время вынужденной трезвости находясь здесь в деревне историю своей жизни и избавившись от излишней идеализации другого человека главный герой перестал сам себя жрать, успокоив собственную совесть и остановив навязчивый процесс. Всю жизнь считая себя виноватым он занимался мысленным самобичеванием и смазывал это кайфом по итогу только увеличивая чувства вины, стыда и угрызения совести вновь возвращаясь в употребление. Сам того, не зная он раскручивал так называемую Спираль Зависимости или Безумия не представляя, как освободиться из этого плена…
Затем на смену Ваве приехал Валерон тоже притормозивший в «Сиянии» в качестве Консула. Они много общались и за дела минувших дней, и за горизонты будущего. Доктор поделился с ним что видит следующий знак судьбы в направлении Дальнего Востока на грандиозной в масштабах не только страны, но и всего мира индустриальной стройке.
У главного героя сформировалось устойчивое убеждение что не стоило отвлекать свою Высшую Силу пустыми просьбами, пожалуй, кроме одной: «сделай хотя бы так чтобы не было хуже…», буквально как спели в своей композиции «Далеко» музыканты группы «Центр».
Самое главное – не забывать при каждом подходящем случае благодарить свою Высшую Силу кто бы как не понимал это понятие за её любовь и заботу!