Рафаэль Азизов
Пуд соли, или 12 Шагов в «Северном сиянии»
Следующая неделя пролетела относительно быстро и незаметно. Большой ходил по дому и трёс своей гладко выбритой башней вследствие необратимых изменений в моторике полученных в результате употребления сильнодействующих синтетических химических веществ. Доктор, исправно платя дань Адептам Высшей силы, требуемыми съестными припасами обеспечил себе относительный комфорт и спокойствие. Он вникал в процессы круговорота продуктов в реабилитационном центре и приспособил присланный ему родителями ежедневник под учёт движения провианта. Кроме написания собственной огромной в силу солидного возраста основной письменной работы «Биография химической Зависимости»237 ему приходилось заниматься и программным творчеством двух своих братьев-алкоголиков.
Пятидесяти шестилетний Фёдор, простой деревенский крановщик, которого вместе с братом, проживающим сейчас на Тортуге, любящие дети отправили сюда привести здоровье в порядок, после затянувшегося праздника был ответственным и исполнительным мужиком ещё советской закалки. Он исправно делал все, что ему говорили практически, не обременяя, Дока. Кроме того, сам дядя Витя на самодисциплине взял шефство над близким ему по возрасту дядей Федей и с этой стороны вообще всё складывалось в ёлочку. А вот Стасик продолжал исполнять затейливые номера в своём репертуаре, чем изрядно досаждал Доктору. Правда, каждый день уделавшись с головы до ног в печной саже он неизменно вызывал, дружный смех у задорного коллектива соплеменников.
В этом месте повествования необходимо отметить крайнее недовольство повара Мороза назначением Доктора на пост старшего кухонного. Если с Пиночетом у Дока взаимодействие на кухне складывалось наилучшим образом как у двух взрослых понимающих буквально с полуслова друг друга людей, то во взаимоотношениях с Морозкой главный герой шкурой чувствовал растущее напряжение. Боцман тоже рекомендовал обратить внимание на завистливого подчинённого и не расслабляться с ним ни на миг. Но на неделе Большого Мороз затаился, ограничившись лишь мелким нервомотством.
С этого момента самым «авторитетным» в доме стал просторный деревянный шконарь в чилинарии на нижнем ярусе, которого проживал Доктор, а на «верхней палубе бросил якорь» Боцман. Именно его постояльцами ежедневно принимались самые судьбоносные в рамках реабилитации решения, а именно что сегодня будем жрать, и кто сегодня будет наказан. Боцмана же ещё раньше назначили хранителем святая святых дисциплинарного журнала и ответственным за дисциплину. Он здорово прикрывал спину Доктора исправно «забывая» вносить в «дисциплинарку» добрую половину «художеств» Стасика, да и единичные проколы самого Доктора, спасая его от последствий. Ну и, конечно же, не могли остаться незамеченными от двух пар цепких опытных глаз старых товарищей нарушения дисциплины и правил внутреннего распорядка Центра со стороны тех, кто осмеливался усомниться в их привилегированном положении и пытался бросить им хоть намёк на вызов. Доктор же вносил «продуктовый» вклад в их ОПГ исправно снабжая своего беззубого друга шоколадными конфетами. Про этот совсем небольшой период времени пребывания двух немолодых уже кайфожоров в реабилитационном центре «Северное сияние» можно было сказать, что «жизнь удалась».
Хомут и прочая «терапия» (стада кентавров на лугах)
В начале декабря накануне приезда Бородатого Духовного Лидера Балагур, проходивший стажировку на волонтёра на Втором доме и потому свободно двигающийся по деревне, приволок на Первый старый деревянный лошадиный хомут, обёрнутый грязным войлоком. Неизвестно в каком сарае он его отрыл, но заглянув вечером в общий зал, где проходило общее групповое мероприятие, Бэл довольный собою, показывая всем свой трофей на высоко вытянутой руке с нескрываемым злорадным ликованием выдал:
– Вот! Гонять в нём будете по кругу!
Собравшимся в зале стало не до смеху. Все прекрасно понимали, что такой гаджет в преддверии приезда Бородатого Демона может означать только одно – гонять с ним придётся! А ведь никто из присутствующих не хотел прочувствовать на своей шее нелёгкую лошадиную долю. У Доктора резко упало настроение вплоть до консультантской пересменки, так как он предчувствовал, что его слишком уж вольготному по местным меркам положению вот-вот наступит конец и происходить это свержение с пьедестала будет в унизительно-оскорбительной форме. Старый грязный лошадиный хомут полностью отвечал представлениям главного героя об унижении и оскорблении, и он для себя принял окончательное решение не одевать это ярмо себе на шею, ни при каких обстоятельствах.
Верховный Целитель, появившись в назначенный час на пороге общего зала, с ходу поинтересовавшись, где суперприз от Балагура велел принести его немедля. Затем по своему обыкновению подвёл теоретическую основу, объяснив всем присутствующим значимость и важность эмоционального состояния для зависимого человека. Подытожил своё выступление постулатом о личной ответственности каждого за своё эмоциональное состояние и объявил дефектом недели «безответственное отношение к своему эмоциональному состоянию» (БЗО к ЭМО). Проведённое в срочном порядке тайное голосование среди всех реабилитян Первого дома определило победителем Доктора.
Старый нарк, конечно же, не собираясь признавать факта того, что проходил в жёстком негативе с чёрным лицом с самого появления треклятого лошадиного ярма посчитал всё происходящее очередной постановой ненавистного «бородатого козла» посредством рыжего шулера Борисыча, проводившего подсчёт голосов уже приготовился дать решительный отпор любым попыткам нацепить эту хрень на него. Но неожиданное послабление условий проведения тренинга со стороны Главного Консультанта, заключавшееся в том, что хомут надо просто всё время таскать с собой в руке и не оставлять на расстоянии более метра от себя уберегло Доктора от его агрессивных намерений. Несмотря на бушующие внутри него ненависть и злобу он счёл благоразумным подчиниться и молча взял, и поставил возле себя новый гаджет.
Вечером того же дня он, Хам и Кот были приглашены в консультантскую для прочтения своих анализов чувств самому Великому Магистру. Тот довольный после бани растянулся на своём диване с голым торсом и, закатив в блаженстве глаза, велел первому начинать Коту. Киска, по своему обычаю побледнев от страха начал, было что-то лепетать, но был стремительно оборван грозным Консулом в самом начале своего повествования. Далее Кошак подвергся жёсткой получасовой критике, во время которой сидел потупя взгляд в пол, не решаясь ни оправдываться, ни тем более вступать в полемику с представителем Высшей Силы.
С Хамом, оставив Доктора напоследок, Бородатый Целитель провернул примерно тот же самый трюк. Реакция Хама на происходящее ничуть не отличалась от реакции Кота. Он тоже тщательно отмалчивался, боясь навлечь на себя беду. Наблюдая весь этот балаган со стороны, главный герой разгонял в себе гнев и ненависть, подпитывая их тем, что время от времени поглядывал на стоящий рядом хомут. Он определил для себя неприемлемым молча глотать оскорбления Алтайского Шарлатана. И когда тот прервал чтение главного героя уже на третьем событии АЧ, посвящённому утренней стычке с волонтёром, Док яростно пустился в дискуссию со своим ненавистным оппонентом. В своей пламенной речи, насыщенной красочными эпитетами, он упомянул и своё отношение ко всему происходящему вокруг и, в частности, к фокусу с хомутом. Подскочивший от неожиданного отпора со своего дивана и раскрасневшийся как барышня с мороза Борода неистово завопил:
– Я не позволю тебе безнаказанно оскорблять сотрудников Центра! «Северное сияние» успешно функционирует на протяжении уже почти десяти лет! За это время через нас прошло более трёх тысяч человек, большинству из которых мы не просто помогли, а можно сказать спасли их жизни! И если ты, наркоманская мразь, ещё хоть раз разрешишь себе полить хоть кого то из персонала своими погаными помоями, то я сделаю исключение из своих принципов консультанта, и ты будешь отвечать передо мной лично по-мужски своей мордой!
Доктор буквально ликовал от того, что вызвал такую реакцию и вывел Бороду на такие чувства. Здравомыслие подсказало ему, что лучше не стоит показывать своей радости и не стоит ничего отвечать, дабы этот пренеприятный тип от слов не перешёл к делу. Но Духовный Наставник уже так раскочегарил себя, что даже и не собирался останавливаться. Он затянул из коридора, пришедшего одеться после бани238 с группой Второго дома Гембу, и начал ему «втирать»239, что Док считает себя лучше всех на свете и в хрен никого не ставит, в том числе и Гембу тоже. При этом чтобы гарантированно столкнуть лбами две достаточно сильные личности он потребовал от Гембы дать свою оценку услышанной лжи. Лукаво противопоставив Доктора и Гембу этот прохиндей не смог уже остановиться на достигнутом и пустился в пространные рассуждения о самооценке:
– Это твоё напускное высокомерие является следствием крайне низкой самооценки! А подтверждение этому твоё отношение к простому тренингу со средством визуализации в виде обычного лошадиного хомута. Вот у меня с самооценкой всё нормально и мне никакие ложные представления о себе даже не мешают поступить вот так! – и с этими словами он схватил грязное лошадиное ярмо и, просунув в него свою голову, одел эту приблуду себе на шею поворачиваясь во все стороны и демонстрируя окружающим насколько комфортно и превосходно он себя в нём чувствует.
Реакция внимательно наблюдающих за этим представлением ребят была различной. Кот, пребывая в состоянии ужаса от кипевших вокруг страстей и эмоций, смотрел на всё немигающим взглядом на окаменевшем бледном лице. Хам с видом «мама, роди меня обратно» с нетерпением ждал, когда это всё, наконец, уже закончится. У весёлого приколиста Гембы при виде Бородатого Духовного Наставника в образе запряжённого кентавра в глазах сверкнул озорной огонёк, который не ускользнул от самого внимательного кентавра. Подснежник тут же предложил Гембе примерить хомут на себя для проверки собственной самооценки, но тот оказался не готов настолько поддержать Учителя и деликатно отказался, сославшись на то, что он только что из бани, а инвентарь был далеко не совсем чистый.
Это немаловажное, но не принятое во внимание обстоятельство начало доходить и до самого блистательного актёра. Выгнав испортившего представление Гембу восвояси и брезгливо сняв с себя элемент лошадиной упряжи, он начал интенсивно начёсывать мгновенно покрасневшие шею и плечи. По всему было видно, что эти распаренные после бани части его тела от контакта с грязным войлоком, обтягивающим хомут, невероятно зудели, доставляя Бороде жуткий дискомфорт. Глядя на потерявшего кураж бесконечно почёсывающегося, психовавшего и гримасничающего при этом Главного Консультанта злорадствовал уже не только Доктор, но и молодые пацанята. На этом вечернее шоу так бесславно и закончилось. А самым ценным советом, которым смог поделиться за этот вечер Консул с Доктором стало то, что хомут надо обязательно почистить и ободрать.
На следующий день Доктор избавился от хомута благодаря применённой практически всей группой тактике «битья» слабых, но неугомонный Целитель прописал ему новое «лекарство». Зайдя вечером в общий зал на проходящий там как обычно по понедельникам общий анализ чувств, он усадил главного героя во главе стола, и терпеливо дождавшись, когда тот дочитает до первого события с проявлением дефекта характера «высокомерие», которых у него было три по плану240, прервал чтеца. Задав несколько уточняющих вопросов, он, по своей незабвенной привычке закинув одну ногу на скамью почёсывая попеременно то бороду, то гениталии пустился в пространные рассуждения о проявлении высокомерия как активной психологической защиты при наличии у человеческой личности низкой самооценки. На каком-то этапе его достаточно продолжительного повествования Доктор, терзаемый гаданием чем же эта сольная увертюра Маэстро закончится в этот раз для него лично, упустил логическую связующую нить. И поэтому, когда Главный Консул вынес свой вердикт о том, что для эффективной работы с высокомерием Доку обязательно поможет исполнение песни на утренней зарядке в течение недели тот несколько опешил. Единственное, что Доктор смог сделать для себя в этой ситуации так это выторговать небольшие послабления в пунктах плана своего АЧ.
Вечером он опять долго ворочался на шконаре не в силах уснуть и вспоминая давно позабытую «Ёлочку». И, конечно же, в миллионный раз задавал себе вопрос, чем вообще думали его старые идиоты родители, отправляя его в это Богом забытое место для того, чтобы он был подвергнут бесконечным издевательствам и унижениям. Утром он проснулся за час до подъёма в отвратительном настроении, от того, что не выспался и от предвкушения предстоящего на зарядке сольного выступления. Но ему ничего не оставалось делать, как продолжить повторять детскую песенку. По мере приближения песенного дебюта раздражение и злость росли как на дрожжах. Когда пришло время петь он, смотря в одну точку, выдал первые пару строчек и дело вроде пошло! К его большому облегчению никто из пацанов особо не хихикал, а Японец начал даже подпевать. Когда песня закончилась, будто гора спала с его плеч. Он почувствовал просто невероятное облегчение.
К следующему дню он решил подготовиться более тщательно. Расспросив у брата Феди слова «Катюши» на следующее утро Док затянул её. Подхватили песню кроме верного Японца ещё и Фёдор с Казахом. Всё прошло гораздо проще и легче чем в первый день. Ну и к концу недели это действо, первоначально вызвавшее в нём колоссальное внутреннее напряжение, уже совсем его не беспокоило. Тренинг закончился. Хомут же всю неделю благополучно кочевал от Хама к Стасику не покидая чилинарий. Группа подобно волчьей стае определила слабое звено и отличалась последовательностью при проведении голосований.
Необходимо отметить ещё одно знаменательное событие, произошедшее на той же неделе, косвенно затронувшее главного героя и послужившее новой пищей для его невесёлых размышлений. Где-то во второй половине недели сразу после лекции он как старший повар получил команду срочно подготовить погреб. Старший кухонный всегда самый первый в доме после лечебного персонала получал информацию о том, что кого-то ожидает изоляция в трюме, так как в его задачу входило обеспечение сохранности продуктов, которые голодающий арестованный вполне мог употребить без спроса. Недавняя история с молодым Кока-Колой была этому ярким подтверждением. Девятнадцатилетнего рослого отслужившего в десантных войсках Колу привели со Второго дома посидеть в погребе Первого. Он не смог справиться с потребностями своего молодого растущего организма в еде и втянул в себя пару жестяных банок сгущенного молока, хранящихся в погребе, предварительно проткнув их гвоздём. Сразу по обнаружению пропажи сознаваться он не соизволил, зато спустя некоторое время по собственному юношескому скудоумию поделился честной мыслью о своём кишкоблудстве в анализе чувств. Мера воспитательного воздействия для заблудшего отрока по инициативе вездесущего Глеба Валерьевича принималась коллективно на общем собрании жильцов Первого дома. Пацанёнка удалось уберечь от мордобоя, но его вынудили отдать в «общак» Первого сладкую посылку от любящей мамы, что, по мнению Доктора, было вполне справедливым и в течение недели после лекции мыть сортиры на Первом доме, что Док считал уже перебором.
Не успел главный герой спуститься в погреб и только начал собирать продукты как услышал топот ног у себя над головой, щелчки ударов по телу и громкую ругань консультанта Второго дома Зефира. Молодой здоровяк Зефир, держащий кого-то пока невидимого Доктору, показал свою упитанную физиономию в лаз трюма и скомандовал старшему кухонному вылезать оттуда. Док подчинился и, выбравшись наружу к своему удивлению, обнаружил, что малоприятной экзекуции подвергся не кто иной, как Гемба, которого он считал за активное участие в заказных читках преданным Агентом Высшей Силы. Теперь уже к самому Гембе на читках его Первого Шага активно применялась известная со времён Древнего Рима стратегия «разделяй и властвуй». Читки проходили в далеко не дружелюбной атмосфере, и, по всей вероятности, терпение чтеца лопнуло, и он допустил досадный промах. У Гембы было раскрасневшееся лицо, но видимых повреждений не было заметно. Его без особых церемоний запихнули в трюм и захлопнули крышку, надвинув на неё морозильную камеру. Борода сказал, что за сохранность продуктов можно не беспокоиться, а Доктор получил ценные указания о категорическом запрете на общение и «подогрев» нового пленного во время посещений подземного хранилища съестных припасов.
Но уже через пару дней к Доку подошёл Пина и, протянув пачку «хозных»241 сигарет убедительно попросил передать их Гембе. Как впоследствии оказалось, Пиночет и Гемба были хорошо знакомы задолго до попадания в «Северное сияние» и веских причин отказывать своему хорошему товарищу Пине у Доктора не было. Он занёс курево и спички в трюм изолированному, так же как когда-то пацаны помогали и ему самому в трудную минуту.
Падение Голиафа (звиздец крадётся незаметно)
Как уже ранее говорилось в повествовании два немолодых товарища Доктор и Боцман, заняв ключевые посты в местной иерархии ответственностей, смогли обеспечить себе в этот период своей реабилитации относительный комфорт и спокойствие. Хотя им и приходилось постоянно балансировать на краю дозволенного, но привыкшие к риску далеко не глупые зрелые мужчины просчитывали различные ситуации заранее и, как правило, всегда выходили с наименьшими потерями из всех передряг. Но в своих откровенных беседах друг с другом они предельно честно оценивали всю эфемерность и призрачность складывавшегося благополучия и постоянно готовились к неблагоприятным переменам. И соответственно ждали неприятности со всех возможных сторон.
В день следующего своего приезда на смену Глеб Валерьевич снова вспомнил про грёбанный хомут. Зайдя в зал на специально организованный по поводу его прибытия общий анализ чувств, он поинтересовался у собранной в полном составе группы, кто является ответственным за дисциплину. Выяснив, что крест дисциплинщика несёт Боцман и, взяв у него журнал, он принялся внимательно изучать его, недовольно хмыкая и хмуря брови. В группе в эту минуту стояла гробовая тишина, а напряжение, сковывающее каждого присутствующего по отдельности и весь коллектив Первого дома вместе, буквально ощущалось кожей. Никто не ждал ничего хорошего от этой очередной постановы. Наконец Великий Магистр начал говорить, чеканя каждое слово:
– Господа волонтёры! Вы вообще куда смотрите и чем тут занимаетесь?! Это что за ведение дисциплинарного журнала?! Почему здесь постоянно одни и те же лица фигурируют? А остальные что выздоровели?! Где Доктор? Где Боцман? Где хоть один волонтёр?! Скажите мне на милость!
Этот вопрос завис в воздухе, так и оставшись без ответа. Доктор невольно стиснул зубы, услышав упоминание о своей персоне, и оценил перспективы предстоящей недели как абсолютно безрадужные. Атмосферу молчаливого томительного ожидания гнетущей неизвестности вновь нарушил голос строгого Учителя:
– Значит в «Границах»242 снова проиграл Кот?! Значит, вы, молчаливо сговорившись специально топите слабого всей группой?! Нашли себе козла, извиняюсь, кота отпущения! А выигрыш достался Боцману?! Этот старый хитрый манипулянт обвёл вас всех вокруг пальца, и ловко пользуясь своим положением ответственного за дисциплину, обеспечил себе уже в который раз большинство ваших благодарственных голосов! Вот это и есть проявление болезни Зависимость! Подавляющее большинство из вас, не отдавая себе трезвый отчёт в происходящем, покатились на угодничестве и отдали свою судьбу и жизнь на откуп болезни! Я не позволю вашей наркомании торжествовать в этом доме! Я данной мне властью в этом учреждении аннулирую результаты вашего постыдного голосования! Я объявляю сегодня вечернюю амнистию на любые последствия для Кота! А Боцман с позором снимается с дисциплины, вечером после отбоя пишет сто, нет сто пятьдесят гербов! Кроме того, он всю неделю моет всё в доме: полы, посуду, кухню и короче делает всю грязную работу! Сортир тоже переходит к нему, и волонтёры, найдите ему эту лошадиную приблуду, пусть гоняет с ней!
Боцман оторопел от такого изобилия свалившихся невесть, откуда на его голову напастей. Хотя он сам постоянно и находился в состоянии ожидания неприятностей, но посчитав перечисленные репрессивные меры явным перебором, попытался было вставить слово в свою защиту, но реакция Бородатого Демона была молниеносной, а, следовательно, заранее подготовленной:
– Да ты вообще пасть захлопни! Ты кому пытаешься фуфло своё протолкнуть морда наркоманская?! Ты трёхмесячный абстинент, а у меня почти четыре года трезвости за плечами! Это ты им лапшу на уши вешай, а меня тебе не провести! Отведите его в новую баню, сейчас я ему там всё растолкую доходчиво!
Боцмана вывели из зала, Главный Консул тоже удалился, по всей вероятности, для применения к крайне запущенной форме Зависимости Боцмана какого-то особо интенсивного способа терапевтического воздействия. Группа выдохнула и облегчённо заёрзала на своих посадочных местах. Зависимость как болезнь характеризуется преобладанием нездорового эгоизма и его крайнего проявления в виде эгоцентризма в характере человека. Поэтому все присутствующие испытали, прежде всего, облегчение от того, что всё только что произошедшее не коснулось их лично. Киска, обласканный Великим Магистром, просто ликовал. Кто-то, как и Доктор, сопереживал бедолаге Боцману, которого увели в недоделанную баню явно не попарить спинку. Кроме того, у главного героя не выходил из головы факт упоминания неприятелем его персоны, что могло означать только то, что и его скорбный час не за горами.
Как выяснится позже в бане Глеб Валерьевич Самохвалов, регулярно кичившийся своими дипломами о высшем психологическом образовании и высокими принципами консультанта по химической Зависимости, собственноручно несколько раз ударил Боцмана, чередуя побои со словесными оскорблениями и унижениями на глазах у волонтёров. После этого сразу осунувшийся, сгорбившийся и даже постаревший Боцман с лошадиным хомутом в руках был отправлен на кухню для мытья посуды вместо дежурного и повара. А дипломированный психолог доброжелательным тоном подробно в течение часа объяснял и рассказывал группе об истинных целях и задачах в комплексной терапии болезни Зависимость проводимого каждое воскресенье мероприятия «Границы». Забравшись в свой неподражаемый образ терпеливого школьного Учителя, он неторопливо с расстановкой и примерами объяснял своим нерадивым ученикам о том, как только открытая, объективная и непредвзятая оценка своих товарищей в рамках этого достойного мероприятия способствует взращиванию полезных и нужных качеств в своём характере и помогает бороться с его врождёнными дефектами.
Доктор же по-своему оценил, безусловно, заранее подготовленное, по его мнению, представление. Неприятель выбил из-под него опору в виде верного и проверенного Боцмана с дисциплинарным журналом в руках, и теперь нужно было готовиться к новому витку усиления конфронтации, который непременно случится уже в обозримом будущем.
С этого вечера ответственность за дисциплину в группе Первого дома перешла к Гембе, которого достали из погреба после десяти суток голодного заточения там и оставили проживать и выздоравливать на Первом. Гемба возможно ещё бы просидел в трюме неопределённое количество времени, поскольку находился в фазе острого обострения болезни Зависимость, выразившегося в открытой неприязни к лечебной команде, но, на его счастье, полный разгильдяй Фагундес стал печником и по просьбе замерзающих соседей по дому от вольного накормил печку ворованным в местной школе угольком. Вода в системе отопления вскипела и, выплескиваясь из расширителя, находящегося прямо над погребной крышкой, начала заливать изолятор. Гемба заблажил, что его хотят сварить живьём и Духовным Лидерам не оставалось ничего другого как выпустить узника совести.
Фагу, чтобы он больше так не замерзал, нарядили в ватные штаны, валенки, фуфайчонку и шапку-ушанку, в которых, не снимая ничего, он должен был двигаться в последующие несколько дней от подъёма до отбоя. Кисляк не сходил больше с его беззубой физиономии, он, обливаясь потом, проклинал печку, группу, терапевтов, маму и друзей, поспособствовавших его определению именно в этот Центр.
Заметно побледневший за время своей подземной командировки Гемба по сложившейся традиции был определён на сортир и получил от Доктора статус «коллеги», так как по его разумению их ответственности лежали в одной плоскости желудочно-кишечного тракта: Док на входе, а Гемба на выходе. Кроме того, Главный Консультант впоследствии стал практиковать назначать главного героя на хозах в сильный мороз на помощь Гембе долбить лёд и чистить снег в сортире. Именно совместный труд на этом стратегическом объекте в экстремальных условиях, когда от холода буквально отваливались пальцы на руках и на ногах, и только обоюдное чувство юмора вперемешку с жёстким сарказмом не давало им пасть духом, положил начало их приятельским отношениям. Первое время после освобождения Гемба регулярно писавший последствия после отбоя, с характерными для него шутками и прибаутками «крутил Доктора на пожрать»243, так как сильно исхудал за весьма продолжительное по местным меркам время «лечебного» голодания в трюме. У Доктора, несмотря на то что Гемба уже неоднократно выступал против него на стороне лекарей, не было неприязни к этому неунывающему остроумному шутнику и затейнику, и он чем мог, поддерживал нового приятеля.
После низвержения Боцмана главный герой готовился принять удар оздоровления. У Доктора не было даже тени сомнения в том, с какой именно стороны наиболее вероятно стоит ждать атаку неприятеля. Прямо у него под носом на кухне нагло и дерзко орудовал «агент влияния» Глеба Валерьевича – Мороз, одержимо желавший занять пост старшего повара. Этот молодой оттопырок совал свой нос буквально во все щели, без палева запускал свой голодный хоботок в чай и сладости, своевольно позволял себе увеличивать расход продуктов на приготовление блюд, прикрываясь заботой о группе, да и просто банально доносил на своего шефа Доктора. Док ненавидел своего юного подчинённого и с превеликим удовольствием вышиб бы тому вставные акриловые передние зубы, но ему приходилось всё терпеть, ограничиваясь лишь дипломатичными действиями в рамках правил Центра. Когда неугомонный мальчишка «запустил под лёд» своего командира с яйцами, потерявшими товарный вид от хранения в сыром погребе, поскольку на зиму холодильник, стоящий на летнике, отключали за ненадобностью у главного героя лопнуло терпение. Он, прекрасно зная, что проворный юноша без спроса шлындает в погреб и повсюду разбрасывает при этом обгорелые спички, «прикрутил» его в дисциплинарный журнал за эти самые разбросанные по кухне спички.
Беспринципный молодой человек заблажил, что это подстроенная против него провокация, вызванная желанием Доктора отомстить ему, во что бы то ни стало. Док, успокоившись со временем, взвесил все за и против решил, что спорол горячку и договорился с Гембой о ликвидации записи в журнале. Однако напряжённость в отношениях старшего повара и Мороза росла с каждым днём. Глеб Валерьевич умело закручивал интригу и заставлял Доктора отдуваться за все Морозовские косяки. При этом Консул говорил Доку о том, какой это хороший и добрый молодой человек, по сути своей ещё ребёнок и что ответственность за провал в выстраивании отношений целиком и полностью лежит именно на нём, как на значительно более старшем и опытном. Кульминацией этого противостояния стало то, что на субботнее ПХД кухни Доктор был отправлен один без поваров.
Главный герой, молча сжав зубы начал уборку ненавистной кухни. Как обычно в моменты, когда гнев и ненависть всецело властвовали в его голове, он принялся строить очередные планы справедливой мести всем повинным в его несчастьях. Список виноватых в его жизни неукоснительно увеличивался с каждым днём, как росли и изощрённость с жестокостью планируемых актов возмездия. Но не успел он ещё толком получить обычное улучшение настроения от этих виртуальных казней, как неожиданно на пороге кухни появился Мороз со своей обиженно оттопыренной нижней губой. Оказывается «батя», как Морозка фамильярно называл за глаза Бородатого Духовного Лидера, отправил его за какую-то незначительную провинность в помощь Доктору на кухню.
Искра злорадства мелькнула в первый миг в Докторской голове. Но поразмыслив немного, вспомнив череду событий последней недели и диалог с Глебом относительно мальчишки Док понемногу стал понимать хитроумный «лечебный» план извращённого Целителя. И аккуратно начал разговор с Морозом специально вначале тщательно обходя острые углы их взаимоотношений. Совместная работа и непринуждённое общение, умело выстроенное Доктором, сделали своё дело и после сего совместного ПХД между этими совершенно разными и по возрасту, и по социальному статусу людьми завязались определённые человеческие отношения. А «батей» с этого момента Мороз стал называть Доктора.