Рафаэль Азизов
Пуд соли, или 12 Шагов в «Северном сиянии»
Во-вторых, и это главное, главному герою категорически не нравилось то обстоятельство, что он под страхом физической расправы не может на равных отвечать на подколы этого невесть чего возомнившего о себе пузыря. И когда Вождь за обеденным столом под одобрительные смешки челяди начинал расписывать перспективы Доктора как лучшего дояра коров, лучшего повара и лучшего порноактёра после того, как тот накачает свой пресс объекту насмешек оставалось только молча подавлять свой гнев и глотать обиду лишь изредка аккуратно огрызаясь чтобы не схлопотать по физиономии.
Насколько получить по лицу было легко и реально так же наглядно было продемонстрировано при этом первом же визите. Волонтёр Томский настойчиво требовал, сколь уместно будет называть его невнятное мычание требованием, скорейшей отправки своего туловища домой по случаю успешного завершения своего реабилитационного курса. Вождь несколько раз при всех обматерил его последними словами, а затем разошедшись сам позвал в консультантскую откуда вскоре начали доноситься его грозные крики, глухие удары по человеческому телу и вопли о пощаде сидевшего ранее в лагере всего из себя спортивного волонтёра. Из консультантской он выскочил весь красный и заплаканный и уединившись в чилинарии продолжал там истерить.
Так же выхватил по щам прописавшийся в последнее время в погребе Затылок. Как выяснилось он в долях с кем-то из волонтёров скрысил того самого апельсинового пирога и взяв всю вину на себя уже почти неделю расхлёбывал нескончаемый поток «преференций» в свой адрес. За три дня что Вождь со своими сопровождающими погостил в деревне происходило много всяких разных событий, но они не касались особо главного героя и не казались потому ему важными. Аборигены сказали, что обычно он больше одного дня не задерживается, а в этот раз так долго, потому что привёз Занозу, а того не было в деревне уже очень давно.
Показал Предводитель и свою хозяйскую жилку. Подобно обсудив с Донбассом текущие проблемы местного животноводческого комплекса, Вождь принялся за опрос населения по поводу проведения косметического ремонта в доме. Вообще отличие от Первого дома полностью занятого реабилитянами заключалось в том, что этот был дом на двух хозяев и за стенкой по соседству жила простая деревенская семья. Задавалось очень много вопросов по кухне, по грядущему огороду главным за который был назначен Квага и прочей лабуде.
Все обитатели Второго дома громко выдохнули, когда наконец «Двухсотик»310 Вождя увёз своих пассажиров в сторону города. После отъезда выпустили Альпиниста из погреба, и все шутили с ним и встречали чуть ли не как героя. Томский очень сильно изменился. Он целыми днями находился в чилинарии и это был уже не тот стремящийся волонтёр, докапывающийся до старшего повара Дока на кухне Первого дома, а простой, уставший от всей этой движухи молчаливый мальчишка ожидающий свой трансферт домой в соседнюю область потому как простой билет ему находящемуся в розыске было не купить. Как-то разговорившись с Доктором, он так расчувствовался что подарил тому комплект нового постельного белья, который оказался весьма кстати на новом месте. Озадаченный Карман подтягивал Бушуя с Узлом для подсчёта потребностей в стройматериалах для проведения наметившегося ремонта.
Доктор выбрал время чтобы начать выстраивать отношения с Узлом как с потенциальным союзником решив для начала спокойно обсудить с ним собственные перспективы занозотерапии и возможные способы подготовки к такому нежелательному для него развитию событий. Дело в том, что Узел в аккурат под Новый год подвергся жёсткому физическому воздействию с помещением в погреб и даже как выяснилось в этом разговоре лишился при этом зуба. Узелок «успокоил» Дока, что подготовиться к этому мероприятию не представляется возможным, так, как например в случае с ним всё произошло внезапно и стремительно быстро. Данный расклад, конечно, не понравился главному герою, но приехавший на следующую неделю Консул Заноза достаточно радушно поприветствовал главного героя на первом Общем анализе чувств, сказав много добрых и хороших слов в его адрес. Затем они всю неделю по вечерам вместо нудных реабилитационных мероприятий смотрели по спутниковому телевидению Чемпионат мира по хоккею, а к ним в гости на хоккей приходили ребята с Тортуги в том числе и его старые добрые знакомцы – почтенный дядя Витя и бывший брат Стасик.
«Да так-то конечно, чего не выздоравливать?! Сам себе балду вскружил всякой хернёй! Надо просто дожить спокойно до конкретного тепла, а дальше видно будет…» – успокаивал сам себя Доктор.
Тяга (немного теории)
После того как Доктор вполне удачно обосновался на Втором доме и у него отвалились ненужные переживания относительно намерений Высших Духовных Лидеров касательно собственной персоны, благодаря более свободному режиму нового пристанища у него появилось время и относительный душевный покой поразмыслить обо всём увиденном и услышанном за месяцы, проведённые в деревне и по-другому взглянуть на происходящее вокруг него в реальном времени. Он провёл в реабилитации уже семь долгих месяцев и его разум вполне достаточно освободился от тумана химических веществ, чтобы внимательно наблюдать за происходящим вокруг, анализировать эти наблюдения, сопоставлять с полученной на лекциях и из местной литературы информацией и делать соответствующие выводы.
Алгоритм «лечения», практикуемого в «Северном сиянии», был очень даже незамысловат и повторялся из раза в раз на каждом вновь прибывающем новичке с поправкой на индивидуальные особенности личности и организма. Месяц другой новобранцу давали очухаться от острой абстиненции, при этом шла облегчённая или лайтовая обкатка с принуждением к повиновению. Затем начиналось многомесячное «крепилово»311, выражающееся в бесконечных дежурствах, последствиях, написании неимоверного количества письменных работ и поварстве.
Дело в том, что в этот период вынужденной трезвости у любого зависимого человека максимально обострялся так называемый феномен тяги к веществу. Проявлялся он в виде бесконечных навязчивых мыслей о веществе, сопровождавшимися яркими красочными эйфорическими воспоминаниями о так называемом «розовом употреблении»312 и неизменно завершался непреодолимым желанием употребить это вещество. Тяга как таковая, являясь симптомом или проявлением болезни химическая Зависимость, порождалась неосознанным стремлением больного организма получить любой ценой в кратчайший срок приятные чувства. Именно благодаря эйфорическим воспоминаниям и способности к мысленному перемещению в благоприятную обстановку так называемым «улётам» любой зависимый человек мог на коротком промежутке времени изменить свои неприятные чувства на вполне приемлемые. Непременно возникавшее в итоге желание употребить химическое вещество для улучшения и продления этих самых чувств, могло быть настолько непреодолимым, что толкало людей на совершенно безумные поступки вроде побега, членовредительства, суицида и прочего безумия, чего естественно ни в коем случае нельзя было допустить.
По Центру из уст в уста передавались занимательные байки, про подобные происшествия, случавшиеся в прошлом. Так от Мороза и Евси Доктор несколько раз слышал историю о некоем невменяемом персонаже кухонным ножом, вскрывшим себе глотку с требованием везти его в районную поликлинику. Примечательно, что в качестве оказания первой неотложной помощи добрые братья, не мудрствуя лукаво, замотали его рану канцелярским скотчем и, убедившись, что полученная травма не представляет никакой опасности для его никчёмной жизни, естественно никуда горемыку не повезли. А когда, узнав о случившемся в «Северное сияние» спешно отставив все городские заботы прибыли Духовные Лидеры, то этот придурок ещё и выхватил «звездюлей» «по самое не балуйся», дабы другим не повадно было отвлекать занятых людей от важных дел.
История с отрубленным Беком пальцем подробнейшим образом, изложенная выше лишний раз, доказывает, на что может толкнуть непреодолимое желание отведать любимой соли молодого, здорового человека, имевшего реальные достижения в жизни и спорте, выходца из очень даже благополучной семьи. Можно конечно всё списать на утверждение, что это сильнодействующий наркотик с ярко выраженным психотропным действием, но в качестве аналогичного примера можно привести силу воздействия «безобидного» и практически общедоступного алкоголя на предрасположенного к этой отраве Маляра.
Неутомимый исследователь Глеб Валерьевич решил проверить действие препарата, блокирующего приём и усвоение этилового спирта человеческим организмом, и скормил Питерскому пареньку необходимую дозу лекарства. Затем выждав необходимое для усвоения «алкоблокатора» время он угостил алкашёнка Маляра водочкой. Тот с готовностью и решительностью «остограмился» и принялся безудержно блевать в попавшееся под руку блюдце в силу воздействия препарата. Но как только рвотный рефлекс отпустил бедолагу он взялся тщательно вылизывать собственную блевотину с блюдечка дабы не пропадать добру вызывая омерзение у всех без исключения жильцов Первого дома.
Проживавший в описываемый момент на Втором доме живая легенда реабилитационного движения Беготня «квартировался» на нижнем ярусе Докторского шконаря, и они делили с ним на двоих вещевой ящик. Ещё незадолго до приезда в Центр главного героя он был здесь консультантом на Первом доме, а меньше месяца назад его вернули обратно со срыва, но уже в качестве резидента. Своё прозвище этот неподражаемый бывший спортсмен, кандидат в мастера спорта по боксу, бывший на десять лет моложе главного героя заслужил за патологическую склонность к побегам. Зов соли в его голове был настолько силён, что его ещё физически крепкое тело не могли удержать ни замки, ни засовы, ни десятки километров пути по пересечённой местности, ни страх неминуемой расправы, в случае если всё пойдёт не по плану и его поймают.
У Беготни в общей сложности был опыт двух десятков реабилитационных сроков, только из этого Центра на его счету было шесть удачных побегов, в подробности которых он доверительно посвящал Дока на хозах, где они практически весь март вместе то вытаскивали снег со двора и огорода, то долбили лёд в обливалке. Так в одном из побегов чтобы не угодить в лапы бегущих буквально по его пятам преследователей ему пришлось залечь прямо в болоте кишащим лягушками, пиявками и прочей мерзкой живностью. Укрывшись под тиной и дыша через трубочку пустотелого камышового стебля, он видел силуэты ищущих его братьев и слышал их голоса. Проведя в таком импровизированном укрытии больше часа, беглец выбрался из него значительно позже того, как стихли голоса и исчезли тени поисковиков. За это время его одежда, кожа и волосы настолько пропитались болотными запахами, что доставляли ему дискомфорт и отпугивали от него обычных людей всю дальнюю дорогу до самого областного центра. Но каждая попытка досрочного возвращения в социум с планами ну на этот раз точно начать всё по-новому у Беготни заканчивалась, как и прежде по-старому, а именно добрым мешком соли и серьёзным приступом сумасшествия, после чего всё «ворачивалось на круги своя».
На самом деле жизнью зависимого человека, находящегося в активном употреблении и значительное время после прекращения употребления химических веществ, целиком и полностью правит именно тяга. А у изможденного физически реабилитянина просто не оставалось сил и энергии для «прокорма» этого весьма прожорливого в энергетическом плане тягового мыслительного процесса.
Вся поступающая в человеческий организм посредством приёма пищи энергия распределялась между потребителями, а точнее внутренними органами крайне неравномерно. Самый энергозатратный и приоритетный в получении энергии человеческий орган – головной мозг. И если в нём помимо обычных необходимых для жизнедеятельности человека нейрофизиологических процессов была запущена ещё и тяга, то всё остальное тело испытывало острый дефицит, как в энергии, так и в питательных веществах.
Находясь под постоянным действием тяги, зависимый человек худел на глазах. Несмотря на нормальное питание, его постоянно мучало чувство голода. В реабилитационной среде в широком обиходе присутствовали такие крылатые выражения, как «заедать тягу», «тяга пожирает его» означавшие соответственно неуёмный аппетит и болезненное похудание в тяговом состоянии. Поскольку мозг человека вследствие непрекращающихся тяговых процессов находится постоянно в перегруженном режиме работы и практически не отдыхает от своей интенсивной деятельности, то человеческое лицо принимало измождённый, осунувшийся вид с впалыми глазами и характерными тёмными кругами вокруг них.
Суть применяемой терапии в виде физического и умственного перенапряжения заключалась в принудительном перераспределении внутренних энергетических потоков в организме пациентов. Поневоле занимаясь физическим трудом и умственной деятельностью, организм больного вынужденно отбирал на эти действия часть энергии из «общего котла». Соответственно «топлива» на тяговые процессы оставалось меньше. С течением времени интенсивность тяги ослабевала, а краски эйфорических воспоминаний блекли. Продолжительность «терапевтического» физического измора подбиралась индивидуально и могла составлять от трёх до девяти месяцев. Интенсивность тяговых процессов определялась как по внешним физическим признакам (вес, цвет кожных покровов и выражение лица) так и по эмоциональному состоянию, способности сконцентрироваться на своей непосредственной текущей деятельности (отсутствие улётов).
Со срывниками и «непокорными» здесь вообще не было принято церемониться и к ним прямо с порога применялись меры беспрецедентного физического и морального воздействия, самым ярким примером «сопротивления лечению» был, конечно же, Аслан. Их доводили до физического и морального истощения не столько для минимизации тягового состояния, сколько для подавления воли и нежелания подчиняться. И в этой терапии абсолютно все меры и методы были хороши – главное достичь результата! Кстати, Асланчика примерно через неделю после Доктора тоже перевели на Второй дом волонтёром на замену уехавшему Томскому. Это обстоятельство очень порадовало главного героя и внесло значительную лепту в скорейшее обретение им относительного душевного покоя.
Подавляющее большинство воспитанников «Северного сияния» категорически отрицало наличие у себя тягового феномена ввиду тяжести возможных наказаний за тягогонство составляющих по местному прейскуранту проступков до четырёх штрафных дежурств. Сочиняя в своих анализах целые эпосы посвящённые качественной проработке тяги ребята с пеной у рта отстаивая якобы проведённую таким образом внутреннюю работу сами начинали уверовать в этот мираж занимаясь банальным самообманом.
У Доктора хватило ума и мужества честно взглянуть на последние два – три месяца проведённые в реабилитации. Вся его жизнь в этот период была выстроена исключительно вокруг тяги. Он целыми днями «вёз на зубах» все тяготы выздоровления с одной лишь мыслью поскорей бы уже дождаться отбоя и нырнув в койку пару – тройку часов перед сном помечтать о любимых препаратах, повспоминать как оно всё было весело и прикольно, пофантазировать как оттопырится по выходу отсюда в будущем. Он вёл себя точь-в-точь как в крайние годы своей жизни в городе проводя серые трудовые будни в мучительном ожидании вечерней, а то и ночной сине-солёной эйфорической вспышки.
Выход из этого безумного кольца нашёлся сам собою безо всяких научных изысков. Во-первых, резко снизилось накопление им отвратительных помоечных чувств так как атмосфера на Втором доме была более располагающей и раскрепощённой. Во-вторых, он принялся практически каждый день после отбоя, а затем и по утрам за час до подъёма в компании с Вмазуром писать свой Первый Шаг и времени и сил на нездоровое развлечение стало оставаться меньше. А в-третьих, малыш Кока-Кола отдал ему свой мягкий кроватный матрас поменяв его на другой и на этом удобном ложе после вечерней писанины Доктор засыпал практически сразу. Так постепенно тяга из обязательного ежедневного ритуала стала отходить на второй, а по прошествии значительного времени и на последний план в его жизни.
Бжик (маленький друг)
Всего через пять дней после перевода Доктора на Второй дом поздно вечером буквально перед отбоем из другого Центра прибыл на перевоспитание новый персонаж. Внешний облик новичка резко контрастировал с легендой, которая ещё до его появления в доме распространилась среди домочадцев. Пацаны перешёптывались между собой, что везут «конкретного тяжика», который нехило «шатанул режим» в другом Центре и потому был отправлен в «Северное сияние» для экстремального выздоровления. А привезли полутораметрового щуплого мужичка-алкоголика лет тридцати пяти, явно скованного страхом, а потому не особо разговорчивого на первых порах.
Как уже отмечалось ранее, все многоопытные реабилитяне сходились во мнении, что в пределах области за «Северным сиянием» закрепилась слава самого жёсткого по режиму содержания реабилитационного Центра. Здесь волей-неволей приходилось принудительно «выздоравливать» абсолютно всем его пациентам без исключения и поблажек.
Так вот внезапно образовавшийся неказистый новичок относился к категории «бронелобых»313 алкоголиков. Он полгода провёл в другом центре, где написал Первый Шаг, но поскольку всю дорогу «плыл на своей волне», то вступил в конфронтацию с местным руководством, пытаясь им навязать свои условия, и вроде бы даже умудрился схватиться за нож. По причине того, что этот алкашёнок уже ранее отбывал наказание в местах лишения свободы за подобные «художества», хозяева ребцентра не желая с ним возиться и рисковать, не мудрствуя лукаво, договорились о его переводе. С оплачивающим их услуги его двоюродным братом и руководством «Северного сияния», где таким клиентам были всегда рады, было достигнуто полное взаимопонимание, ну а мнение самого «виновника торжества» никого не волновало в принципе. Этот плюгавый малыш весь испещрённый татуировками весьма сомнительного значения своими стремительными неловкими несколько угловатыми движениями и судорожным жужжанием после каждого мартовского ледяного обливания прочно ассоциировался в Докторской голове с маленьким, летающим, назойливым и жужжащим насекомым. Так с лёгкой руки главного героя к нему и прицепилась немного изменённая мультяшная погремуха – Бжик.
Дабы максимально сократить время на встречу с реальностью Великий Магистр «врезал с легонца» Бжику ещё в том Центре при погрузке нового пациента в свой автомобиль. Этим фактом и объяснялось состояние ступора и прострации, в которых находился маленький алкашёнок по прибытию в «Сияние». Новичка поселили в чилинарии прямо напротив Доктора так же на пальме. Первое что выяснилось после того, как он начал «оттаивать», что они с Доком земляки с одного района города и имеют общих знакомых. Это обстоятельство помогло Бжику начать раскрываться, и он заблажил, что не собирается оставаться в этом бесчеловечном Центре с «таким невменяемым» персоналом, что полон решимости, требовать звонок брату и настаивать на переводе обратно, чтобы читать свой Шаг в уже знакомой аудитории и соответственно двигаться дальше в своём выздоровлении.
«Это ж как мне подфартило, что ты здесь всплыл именно в это время, золотой ты мой человек! С таким сладким, как этот недоросток им сейчас точно не до меня будет!» – мелькнула злорадная мысль в Докторской голове. Основываясь на своём более чем полугодовом опыте пребывания в реабилитации, он безошибочно определил, что на ближайшие пару недель в пристальном фокусе терапевтического воздействия и заботе Высшей Силы окажется этот маленький невзрачный алкашёнок с ярко выраженным комплексом Наполеона и путаницей в восприятии реального мира и осознании реального себя.
Доктор, конечно же, не стал делиться своими выводами с новичком, ограничившись лишь советом о ненужности привлечения излишнего внимания к собственной персоне и опасности ультимативных заявлений. Но он уже прекрасно понимал, что этот совет до адресата не дойдёт несмотря на то, что Бжик внимательно смотрел ему в глаза, слушал и согласно кивал гривой. Старшим братом новичку определили малолетнего Кока-Колу, что дало повод лишний раз проявиться Наполеону и алкогольной гордыньке младшего брата и обрекло на неудачу этот братский союз ещё в зародыше.
На следующий день перед лекцией Бжик попробовал было качнуть права перед Глебом, но тот не стал с ним особо церемониться и раз и навсегда отбил ему желание беспокоить его по пустякам, грубо отшив с оскорблениями по-хамски на глазах у всего контингента «Северного сияния». Великий Магистр распорядился немедленно назначить назойливому новичку четыре штрафных дежурства за препирательство с персоналом и вместо лекции и посадил того читать свой Первый Шаг в большом зале Первого дома. Поскольку слушателей было больше, чем предостаточно и многих из них мучало непреодолимое желание высказаться, то сам чтец практически весь лекционный час пожинал плоды умело запущенного Бородатым Целителем механизма заклёвывания слабых. То есть он ни на миллиметр не продвинулся в прочтении своей работы, зато с лихвой хапанул негативных эмоций от далеко не конструктивных обратных связей.
А дальше у Бжика началось дежурство под тем или иным предлогом затянувшееся на долгие одиннадцать дней. Совершенно кстати на Втором доме был затеян внутренний ремонт, изначально предполагавшийся как косметический. Но в процессе работ выяснилось, что сгнили балки потолочных перекрытий в чилинарии, что повлекло за собой демонтаж потолка в этой комнатке просто с неимоверным количеством мусора и грязи. Бесконечная уборка этого безобразия легла на хрупкие плечики Бжужика. Причём как уже было сказано ранее приёмка дома после уборки возлагалась на домового, то есть на Доктора. Док по доброте душевной на первых порах не стал было сильно напрягать земляка и придираться ко всяким мелким недочётам, но Физкультурный Духовный Наставник консультант Заноза заострил внимание главного героя на этих изъянах и напомнил о возможных последствиях за небрежное исполнение своей ответственности. Опытный боец Доктор сразу понял всё буквально с полуслова и, не желая оказаться на месте бедолаги Бжика, решил присоединиться к комплексной групповой терапии сложного пациента. Приёмка дома стала проводиться особенно тщательно на показ Занозе. Старый нарк выбрал стратегию помощи другим, не дожидаясь пока эта помощь настигнет его самого.
А чтобы Бжику стало совсем нескучно, Главным Терапевтом была применена по отношению к нему не виданная доселе здесь Доктором новая лечебная процедура – ночные читки. Отгонявшего весь день с вёдрами, тряпками и тазами, а потому еле стоящего на ногах от усталости Бжика вечером отводили на Первый дом. Там опоенные до умопомрачения кофе и озлобленные как не странно именно на Бжика за свой недосып матёрые в программном словоблудии нарки до самого подъёма вдоль и поперёк читали раздел «Зависимость» его Первого Шага и объясняли Бжужику какое он жалкое и ничтожное существо. Маленький, но горделивый алкоголик не собирался мириться с такой постановкой вопроса и до пены в уголках его крошечного рта пытался отстаивать свою позицию. Даже после читок он, пытаясь найти поддержку в лице обретённого старшего брата Кока-Колы, земляка Доктора, добряка Вмазура пытался им что-то объяснить, чтобы они приняли и разделили его точку зрения. На его мировоззрение, откровенно говоря, было всем насрать, а вот в один катер с ним никто усаживаться не собирался. Поэтому новый маленький друг находился в отчаянье, смятении и одиночестве постоянно что-то теряя и забывая где попало свои вещи. Таким образом, он умудрился даже потерять тетрадку со своим написанным Шагом. Как следствие кроме всего прочего он ещё был постоянно увешан брёвнами, а то и двигался с «барабаном»314.
В конце концов нужный результат наконец то был достигнут – Бжик добровольно согласился сжечь свой Шаг и написать его заново, чтобы получше в нём разобраться. Но вдобавок к этому предварительно перед написанием Шага его озадачили написать ещё и работу «Болезненные последствия химической Зависимости», так как он умудрился опрометчиво заявить самому Главному Консультанту, что таковых последствий не имеет. После пары неудачных попыток прочитать свои БП на группу Вождь лично назначил Доктора ответственным за то, чтобы этот бронелобый придурок не только написал работу, но и разобрался в ней. Дока вся эта суетливая движуха вокруг маленького упёртого засранца уже и так несколько напрягала, а после того, как его посадили с ним в одну лодку, которая неминуемо должна была пойти ко дну Бжик стал ему активно не нравиться.
После очередной неудачи чтеца Бжика Консул Карман по воле Вождя объявил на последствиях приговор Доку в пятьдесят гербов. У Бжужика, как и у бывшего брата Стасика, да и как, пожалуй, у самого Доктора было своё видение каждой ситуации, своё объяснение причин и сущности происходящего, которое он был готов отстаивать до последнего. И даже устав от бесконечного спора и с виду, соглашаясь в правоте оппонента, этот маленький упрямый барашек всё равно в душе оставался при своих убеждениях. Хотя Расписной Консул, когда все разошлись с последствий и отпустил старого нарка спать где-то после тридцатой фразы про Герберта Спенсора, Доктор для себя твёрдо решил больше не жалеть настырного подопечного. И с этого момента, не тратя попусту время на бесполезные дискуссии, стал позволять себе жёсткие реплики в его адрес, порой подкрепляя их хорошей отцовской затрещиной или болевым приёмом для преодоления сопротивления, что хоть и помогало, но очень даже ненадолго.
Как неоднократно заявлял на лекциях консультант по вопросам химической Зависимости с многолетним опытом работы Глеб Валерьевич Самохвалов совместное нахождение в оздоровительных группах наркоманов и алкоголиков добавляет свой значительный терапевтический эффект. На примере твердолобых алкоголиков наркам легче и нагляднее объяснять очень многие вещи, так как в силу глубины необратимых поражений личности, вызванных употреблением этилового спирта многие проявления Зависимости (например, отрицание), находятся в гипертрофированном виде и их невозможно не заметить.
Именно на примере Бжика старый нарк самостоятельно убедился в справедливости теории тяги и механизме работы этого уникального феномена. Маленький расписной друг нередко в минуты отчаяния садился у окна с видом на дорогу и бескрайние Сибирские просторы, и с ним происходила весьма занимательная со стороны наблюдателя метаморфоза. Взгляд его устремлялся в неведомую точку, глаза становились будто стеклянными, а рот непроизвольно открывался, образуя отверстие правильной круглой формы. Бжик словно застывал наподобие миниатюрного деревенского Сфинкса и следующие несколько минут всё происходящее в этой избе его никаким образом не задевало. Более того порой чтобы вывести его из этого состояния, называемого здесь «качественным улётом», нужно было не раз и не два окликнуть его, а то и просто как следует толкнуть.
И от этих полётов Бжику не помогали ни обратная связь товарищей по выздоровлению, ни многократно применённые по отношению к нему средства визуализации: брёвна, пятилитровки с водой и барабан. И тогда молодой юморист, и затейник Консул Заноза постановил Бжику двигаться везде с полированной дверкой от шкафа. А любому, кто уведёт у него эту дверь в период от подъёма до отбоя, полагалась амнистия от всех последствий и премия в виде пачки сигарет. Бжужику же в случае утери гаджета полагалось продление тренинга ещё на сутки. Кола не стал дожидаться пока премиальное курево уйдёт в чужие руки и закинул братский гаджет на сарай, когда тот попросил его присмотреть за ним отлучившись погадить. Бегающий с выпученными глазами в поисках пропажи и ищущий справедливость Бжик точно не вызывал сочувствие у Доктора, потому что, по его мнению, довериться «поколению Пепси», к которому относился Кола в корыстных делах мог только клинический идиот.
В рассказе о Бжике обязательно необходимо упомянуть их фееричный алкоголический тандем с Квагой. Эти два бронелобых алкобота кардинально отличаясь внешними тактико-техническими характеристиками имели совершенно идентичную внутреннюю начинку. До них обоих естественно не доходило, что безразмерная степень обоюдного презрения явно указывала на то, что на бессознательном уровне они бесспорно узнавали себя друг в друге, а на сознательном – они не были готовы на подобное прозрение в силу непрошибаемых алкогольных отрицания, гордыни и закрытости. Их словесные поединки всегда выглядели со стороны очень забавно. В них образно маленький проворный Бжужик буквально целиком залазил под шкуру неповоротливому гиганту Кракену, а тот в свою очередь тщетно пытался изловить и раздавить неугомонную надоедливую мандавошку.
Однажды на завтрак подавали горячо любимую по-прежнему прожорливым Квакеном пшённую кашу в достойном Второго дома объёме изрядно сдобренную клубничным вареньем. Каждый из двух синяков претендуя в своих узкокорыстных целях на звание «лучшего друга Доктора» разместились за обеденным столом по обе стороны от главного героя. Зажатый со всех сторон «недорослик» обратился к Доку с просьбой подвинуться, так как его сосед с противоположной стороны упирался плечом в стену. Смерив маленького друга оценивающим взглядом и быстренько прикинув, что нужно сделать для того, чтобы «утро удалось» старый нарк недоумённо ответил:
– Куда я подвинусь?! Там Квага сидит!
На этом его миссия, собственно, и завершалась потому как всё остальное необходимое для создания в коллективе атмосферы оживления и приподнятости его большой и маленький друзья исправно исполняли сами. Бжик надменно потребовал истукана подвинуться, а тот проклиная правила Центра запрещавшие немедленно врезать в край оборзевшему мальку высокомерно огрызнулся в его адрес. По итогу двойная спираль неуправляемости, раскручиваемая взаимной ненавистью и подстёгиваемая репликами прожжённых нарков, возжелавших к хлебу ещё и зрелищ, мгновенно набрала максимальные обороты. Обменявшись обоюдными грубостями и оскорблениями алкоботы принялись влиять на общественное мнение в чём преуспел более шустрый и сообразительный Бжик первым привлёкший на свою сторону консультанта. Кракен переполняемый гневом и бешенством в сердцах швырнул ложку и отказавшись от завтрака и своей любимой каши демонстративно вышел из кухни. Народ ликовал, маленький герой торжествовал, а Доктор, похлопав его по плечу со своей неподражаемой ухмылкой подлил: