полная версия

Рафаэль Азизов
Пуд соли, или 12 Шагов в «Северном сиянии»

Полная версия

В преддверии маскарада (на страже)

Неумолимо приближался Новый год. В ограде Первого дома Пина вырубил из заранее спрессованного в форме снега, шикарного Деда Мороза с мешком и окладистой бородой как у Глеба. Доктор с Японцем вытесали снежные борта изгороди вокруг Дедушки и вырезали на заблаговременно спрессованной снежной террасе поздравительную фразу. Боцман, Гемба, Фага с остальными ребятами помогли с планировкой и перемещениями снега в неимоверных количествах. Девчонки раскрасили акварелью Деда и буквы. Сам Первый дом был заблаговременно украшен новогодними мигающими гирляндами и блестящей мишурой, которые достали с чердака, а внештатный художник-оформитель Аслан нарисовал несколько ярких праздничных плакатов, немедленно вывешенных на стены.

Ефим Ильич Сергиенков прославился среди своих подопечных буквально маниакальной страстью к всевозможным театральным представлениям, реализуемым в рамках реабилитационной художественной самодеятельности. По рассказам бывалых реабилитян всевозможные фестивали, конкурсы и концерты проходили с завидной регулярностью и отпетлять от участия в этом Театре неюного зрителя было практически нереально. Непонятной оставалась природа любви к лицедейству Великого Вождя всех нарков. Может быть, ему самому пришлось изрядно повыступать на реабилитационных подмостках в разных ролях в пору прохождения собственного курса оздоровления от химической Зависимости, и теперь он считал, что и все остальные должны повторить его путь. То ли он приходил в состояние эмоционального экстаза от собственного величия и значимости, когда просматривал с друзьями видеозаписи с «крепостными» актёрами. Да и чем чёрт не шутит, а вдруг его любимой книжкой в детстве была «Приключение Буратино», и он всю свою взрослую жизнь сам не осознавая того старался подражать сказочному продюсеру Карабасу Барабасу?!

Доктору осенью уже довелось поучаствовать в прозаической постановке, посвящённой суровым реалиям местного бытия, где они с товарищами в комедийной форме показали раздачу последствий на Пятом доме. Доку досталась роль Консула Тортуги Макара, с которым они до этого никогда даже не пересекались, но зато были близки по возрасту и фактуре. На фоне Подробного и Зёмы, играющих Булку и её младшую сестру Иришку, крепко «чеканутую» после употребления синтетических каннабиноидов, образ Консула Макара показался главному герою меньшим из всех зол. Тем более что в детстве в пионерских лагерях и в средней школе ему частенько доводилось участвовать во всевозможных тамошних постановках. Тогдашнее представление получилось довольно удачным и вызвало одобрительный смех и аплодисменты у всех собравшихся с трёх домов зрителей, в том числе и у Вождя с Макаром.

В честь предстоящей встречи Нового года руководством Центра была поставлена архиважная задача группе каждого дома, отрепетировать и показать собственное костюмированное Новогоднее музыкальное представление наподобие «Голубого огонька». Значимость этого мероприятия подчёркивал неоспоримый факт приоритетности репетиций по отношению к привычным нудным и уже изрядно набившим оскомину лечебным мероприятиям. Доктор поначалу с большим предубеждением отнёсся к предстоящему маскараду, как, впрочем, он принимал в штыки и любые другие вещи, к которым его принуждали в данном учреждении. Ему в готовящейся концертной программе Первого дома досталось воплотить образ Стаса Михайлова с песенкой «Без тебя». Персонаж для подражания был по Докторским меркам вполне приемлемый, он быстро перефразировал слова песни, которая стала посвящаться прощанию героя с бутылкой, и заскучал на репетициях.

А скука в реабилитации роскошь недопустимая! Негативное мышление, являющееся неотъемлемой частью мыслительного процесса любого зависимого человека, на его сроке чистоты, составлявшем на тот момент всего четыре месяца, очень быстро окрасило всё в его голове в очень мрачные краски. Он живо представлял себе позорные сцены собственного выступления перед шестьюдесятью местными и неизвестно сколькими приезжими оголтелыми нарками и алкашами. А ещё кто-то подлил керосина в этот костёр сомнений вестью о том, что всё происходящее будет непременно сниматься на телефоны для отправки видеоотчёта о выступлении Вождю. И главный герой конкретно захандрил и загумозил, а проводимые репетиционные мероприятия стали вызывать у него отвращение и духовную тошноту.

Но нет худа без добра! Ещё одной формой зависимого мышления является постоянная нездоровая потребность в сравнении, неизменно порождающая обиды и «чёрную зависть». В обычной жизни эта патология выражается в пожирающей зависти к окружающим, у которых более красивая жена, более роскошная квартира, машина, дача ну и так далее. А сопутствующая обида может распространяться как на весь мир, так и на конкретных его представителей «мешающих» зависимому обрести эти атрибуты счастья. Доктор, безотчётно управляемый этими незримыми механизмами, царящими в его голове, буквально воспылал ненавистью и завистью по отношению к безобидному во всех отношениях Асланчику.

Причиной вызвавшей столь острую вспышку гремучей смеси обиды, гнева и зависти стала хитрая уловка опытного прохиндея Аслана «взвалившего» на свои плечи режиссёрские функции, а потому остававшегося вне сценической площадки. Но в отличие от большинства зависимых людей, пассивно завидующих и проклинающих свою нелёгкую долю, главный герой был человеком дела! Прекрасно понимая, что ему самому ни при каких раскладах не удастся избежать публичного выступления Док решил приложить максимум усилий, чтобы уровнять позицию Аслана со своей собственной. Он стал систематически привлекать всеобщее внимание к Аслановской «петле», чем вызывал крайнее неудовольствие последнего. Асланчик «грелся»²⁵⁵ и огрызался в сторону Дока, как здесь было принято выражаться «шипел и плевался ядом». Но эти выпады со стороны хитрозадого товарища только забавляли и подстёгивали Доктора к дальнейшим действиям.

Главный герой придумал и предложил на обсуждение группы новую концепцию выступления, в которой всё представление от начала и до конца должны вести двое ведущих в образах Новых русских бабок с телеканала «Россия». Идея была горячо поддержана абсолютным большинством голосов. А поскольку у всех членов группы роли были расписаны и частично отрепетированы, то кандидатом номер один на должность одного из ведущих автоматически становился Асланчик, которому ничего не оставалось, как подчиниться решению коллектива и бросить язвительно-колкую реплику в адрес зачинщика нововведения. Вполне удовлетворившему таким изощрённым способом свою наркоманию Доктору значительно полегчало.

Со второй бабкой тоже проблем не возникло. Фагундес по признаку отсутствия передних и боковых резцов определённый на роль Шуры с радостью и готовностью предложил свою кандидатуру. Ему порядочному уличному бродяге, участнику боевых действий во Второй Кавказской войне было как-то не с руки выплясывать перед улюлюкающей толпой в маске персонажа, славящегося своей нетрадиционной сексуальной ориентацией.

Доктор, воодушевлённый этой своей удачной творческой находкой, стал куда более активно, чем поначалу участвовать в общем деле. Он помог Гембе остроумно с намёком на алчность устроителей этого заведения переделать песенку Кредо. Сочинил текст финальной общегрупповой песни на тему «Зеленоглазого такси» Михаила Боярского. Получилось настолько замечательно, что в последующем она стала чуть ли не гимном «Северного сияния». Накидал Аслану и Фаге кучу идей по озорным четверостишиям и репризам для их «старушек», зажигающих между номерами. Да и просто старался по мере своих сил и талантов не только пособить каждому обратившемуся к нему за помощью и советом, но и проявлял разумную активность и настойчивость в различных обсуждаемых коллективно творческих моментах. И как не странно главный герой получал определённое удовлетворение, как от самого творческого процесса, так и от результатов своего труда.

Если обратиться к лекционному материалу о человеческих потребностях и подвести изложенную Глебом теоретическую базу под данную конкретную ситуацию, то можно с уверенностью сказать, что Доктор конструктивным образом удовлетворял свои базовые человеческие потребности второго и третьего уровней: «Быть частью» и «Признание и уважение». На этом небольшом отрезке своей программы реабилитации он стал частью коллектива единомышленников, сообща идущих к общей цели сделать лучшее представление из всех домов. И в этом мини-сообществе он за свой вклад в общее дело получил и признание, и уважение, и искреннюю благодарность от всего коллектива.

Подводя итог этого фрагмента описания суровой реабилитационной жизни, стоит отметить, что в преддверие предстоящего праздника особенно на сменах Большого в Первом доме царила совершенно иная непривычная для дома особого содержания атмосфера. Все ребята дружно занимались разучиванием своих незамысловатых, но, тем не менее, почему-то казавшихся им сложными ролей и готовили сценические костюмы. Казах без конца качал на телефон с интернета «минусовки» выбранных для представления композиций и оригинальные тексты песен, что осложняла безобразная телефонная связь в этом «медвежьем» углу. Доктор с Морозом, назначенным новогодним поваром и с Боцманом, получившим просто невиданную по размеру и содержанию посылку от мамы с далёкого Владивостока, планировали новогоднее меню на три праздничных дня.

На посылках, кстати, стоит тоже остановиться подробнее, так как из-за этих, безусловно, приятных атрибутов праздника лично Доктор выхватил изрядное количество нервотрёпки. Первая злополучная передача при непосредственном участии Глеба пришла от любящей мамы Морозу. За несколько дней до праздника Главный Консул с невероятно огромных размеров выпускником «Северного сияния» Алабаем привёз двух новичков на Первый и Второй дома. Великий Махинатор, вручив старшему повару продуктовый набор из пяти килограммов отборной филейной свинины, двадцати четырёх двухсотграммовых пачек настоящего сливочного масла и неимоверного по местным меркам количества сгущённого молока и печенья распорядился мясо и масло разделить между всеми домами по-честному, то есть всем поровну.

С Морозкой после этого случилась настоящая истерика. Он со слезами на глазах метался по дому и кричал, что никому ничего не отдаст. Доктор как мог, успокоил мальчишку и после отъезда Глеба, предварительно посоветовавшись с дюже прожорливым Гладковыбритым Духовным Лидером и заручившись его одобрением, разделил всё по-честному, то есть пополам. Половина мяса и масла оставалась на Первом в его ведении, а половина, как и было велено уходила на Второй и Пятый дома. Мороз, как и весь вечно голодный коллектив Первого дома по достоинству оценили эту ловко провёрнутую комбинацию старого жулика, так как в любом случае половина эта больше, чем треть и всё пошло вопреки распоряжению всеми дружно ненавистного Бородатого Демона.

С Боцманской же посылкой хлопот было куда больше, так как в ней были Дальневосточные морепродукты: спинки копчёной красной рыбы и сушёный кальмар на которые раззявили свои рты не только рядовые резиденты и волонтёры, но и Верховные Представители Высшей Силы. С позволения Боцмана Глеб, не стесняясь, зачерпнул себе домой даров моря, когда заезжал с новичками. А Гладковыбритый Духовный Наставник просто пасся у морозильной камеры, где первоначально хранились эти богатства и его челюсти подобно жевательному аппарату представителей семейства парнокопытных всё время пребывали в движении. Причём, когда он пытался что-то сказать с набитым ртом, то издаваемые им звуки сильно напоминали мычание, а от коровы в тот момент его отличало только то, что он не гадил себе под ноги. Боцман со смесью грусти и безвыходности в глазах попросил Доктора предпринять хоть что-нибудь, для того чтобы спасти хоть что-то из этих деликатесов для новогоднего праздничного стола.

Главный герой прекрасно отдавал себе отчёт о возможных последствиях отлучения всемогущего в данном месте Большого от изысканных яств. Но и мириться с нескрываемой наглостью, граничащей с элементарным беспределом со стороны двуличного индивидуума, самозабвенно вещающего группе о духовных принципах и духовном росте, матёрый дядя не собирался. Тем более что себе Доктор позволил лишь пару раз попробовать рыбу и кальмаров, а Лысый Консул втягивал их в себя словно пылесос. Док спрятал масло в хитром двойном дне морозилки, а морепродукты надёжно «пригасил»²⁵⁶ в погребе и с чувством до конца исполненного долга обнадёжил своего товарища Боцмана.

Большой, «нырнув» в морозилку за очередной рыбкой и не обнаружив на привычном месте заветного пакетика, тут же призвал старшего повара для дачи показаний. Доктор, нисколько не смущаясь, смело заявил ему, что убрал интересующие продукты до наступления праздника. Большой с явной ноткой угрозы в голосе коротко ответил:

– Ладно…

«Ладно» началось в тот же вечер. Доктор, приняв кухню у Пины, позвал Подробного, как «гружёного»²⁵⁷ за кухню волонтёра для сдачи кухни ему. Подробный без предисловий достал первую попавшуюся металлическую кружку и предъявил Доку вековой чайный налёт под ободком и ручкой. Главный герой понял всё сразу и молча махнул рукой решив, что спать ему сегодня было не суждено. Мысленно проклиная мстительного Консула, он принялся вилкой выцарапывать въевшийся от времени в металл налёт. Не прошло и десяти минут и даже Пина ещё не успел сняться с кухни как вернулся Подробный со словами:

– Ну, этой хернёй ты можешь завтра дежурного озадачить! А сегодня дай нам что-нибудь пожрать, пожалуйста, и иди спать!

На заднем фоне замаячил с самодовольной улыбкой отблескивающий своей полированной кабиной Большой и Доктор, выбрав меньшее из зол предпочёл принести в жертву общаковские кексики нежели свой драгоценный сон. Впрочем, Адепты Высшей силы угостили Дока с Пиной кока-колой и повара под шумок тоже подкрепились этими же кексиками под «газявочку» на сон грядущий.

Когда на следующее утро Доктор сообщил дежурному Коту о новом требовании к мытью кружек Киску просто «оторвало»²⁵⁸. Не зная всей предыстории сложившейся ситуации, он весь релакс сидя на табуретке и ковыряя иголкой злополучную кухонную посуду забавно размышлял, почему именно ему так везёт в жизни. А Гладковыбритый Духовный Наставник продолжил свою охоту на Боцманские морепродукты, продолжая прикручивать старшего повара буквально на ровном месте. Боцман, видя череду злоключений своего измождённого от постоянного недосыпания товарища посоветовал ему отдать «всё этим ненасытным сволочам, чтоб они подавились и с толчка не слазили». Но Доктор был упёртым типом. И только когда стало совсем невмоготу он аккуратно чтоб не спалиться достал из трюма одну тонкую рыбью спинку и три кусочка кальмара и, отдавая их Лысому Консулу сказал, что это его последняя радость до новогоднего стола. После этого Большой отвязался от стойкого старшего кухонного.

За пару-тройку дней до наступления Нового года реабилитационный центр «Северное сияние» лично посетил Ефим Ильич Сергиенков с группой соратников по антинаркотическому движению. Он подобно сказочному купцу в солнечный морозный день буквально ввалился в избу с раскрасневшимися пухлыми щеками в короткой норковой шубейке, подчёркивающей его упитанность и с порога велел разгружать и делить на три дома привезённые им овощи, фрукты, соки, напитки и прочие сладости. Поводом для обставленного с некоторой помпезностью торжественного визита стал десятилетний юбилей трезвого образа жизни Великого Вождя всех нарков.

Продуктовые праздничные дары от вершителя здешних судеб начали поступать в распоряжение старшего кухонного Первого дома Доктора ещё накануне его приезда. Кухонные закрома буквально ломились от невиданного доселе изобилия мяса, куриных окорочков, рыбы, яиц, майонеза и прочей снеди. Яблок, апельсинов, мандаринов и различных напитков прибыло столько, что у Дока намечались определённые проблемы с размещением продуктов и обеспечением их сохранности. Кроме того, ему надо было ещё засыпать в погреб изрядное количество картошки, доставленной со Второго дома. Поэтому главному герою, находящемуся в плену негативного мышления по поводу всех этих кухонных заморочек, пришлась очень не по душе дежурная шутейка Вождя мимоходом отпущенная в его сторону.

Вскоре на Первом собрали весь контингент «Северного сияния», и Ефим Ильич обратился к реабилитянам со спикерской речью, посвящённой круглой годовщине его собственной трезвости. Нет смысловой нагрузки, пересказывать все премудрости, которыми поделился оратор с аудиторией, но некоторые моменты чётко отпечатались в памяти главного героя. Во-первых, куда-то волшебным образом подевалась напыщенная самоуверенность Вождя: он говорил негромким и даже немного дрожащим особенно в начале выступления голосом. Во-вторых, он сразу заявил, что занимается этим Центром, прежде всего ради своей трезвости, а не ради наживы. В-третьих, он упомянул, как в бытность собственного выздоровления в одном из первых реабилитационных центров, открытых в Сибири в соседней области, строил планы жестокого отмщения ненавистному Бородатому Целителю, которого впоследствии привёз сюда работать в свой собственный Центр.

После торжественного мероприятия Доктор спустился в трюм и стал принимать вёдра с картошкой, засыпая её в лари. Самодовольный Вождь, стоя над лазом в погреб, окрылённый собственным триумфом и величием после своего проведённого бенефиса, продолжал ему что-то вещать, постоянно ссылаясь на только что изречённую им же самим на собрании мудрость. Док не мог в принципе, что-либо воспринимать именно в этот момент, именно от этого человека по двум предельно простым причинам. Во-первых, он изрядно «гребанул»²⁵⁹ на Вождя за утренний подкол, и до сих пор проглоченная обида не давала избавиться от непреодолимого барьера в общении. А во-вторых, непредвиденный оратор мешал запланированной работе над эмоциональным состоянием, а именно комфортному и безопасному поглощению общаковского сгущённого молока прямо из пластиковой бутылки.

Поэтому неблагодарный слушатель предпочитал либо отмалчиваться, особенно когда его рот был полон сгущёнки, либо спешно проглатывая приторную вязкую массу резко огрызаться, когда Фима отпускал особенно неприятные реплики. При этом Доктор злился на него ещё и за напрасно переведённый дефицитный продукт. Вскоре Вождю наскучило старческое ворчание Дока, и он удалился из кухни, оборвав их неполноценный диалог на угрожающей нотке, не сулившей главному герою ничего хорошего в обозримой перспективе. Доктор, мысленно послав пухлого вельможу во все неприличные места какие только знал, хлебанув от вольного сгущёнки уже в относительно спокойной обстановке продолжил засыпать картошку и укладывать привезённые продукты как обычно строя при этом в голове планы жестокой мести. До самого праздника никаких форс-мажоров больше не было.

Деревенское Шоу, или The Show Must Go On (просто песня)

И вот наступило долгожданное тридцать первое декабря. На праздничный завтрак к пшённой каше с халвой и сгущённым молоком были поданы бутерброды с настоящим сливочным маслом, кусочками сушёного кальмара и спинкой копчёной красной рыбы. Но далеко не все в группе оценили старания поваров по достоинству и ропот недовольства, запущенный Китайцем, пронёсся над обеденным столом. Китаец, у которого по уже сложившемуся у Доктора убеждению была «пуля в голове»²⁶⁰ с завидной регулярностью старался провоцировать главного героя при каждом удобном случае, а несколько ублюдков из той же породы подхватили его мысль о том, что бутеры надо было подавать к обеду, просто потому что так же как и Китайская мразь были не приучены к плотному завтраку да и вообще к таким понятиям как режим дня и ранний подъём.

И хотя этих недовольных были единицы Дока крепко зацепило их нытьё, ведь в это утро он с Пиной и Квагой встали до подъёма чтобы успеть приготовить всё это по реабилитационным меркам великолепие для этих неблагодарных сволочей. Доктор, сразу же не задумываясь пошёл в лобовую контратаку жёстко и даже грубо предложив всем несогласным отдать свои порции в пользу нуждающихся. Пина с угрожающими нотками в голосе горячо поддержал своего шефа, а ненасытный Кракен посоветовал всем зажравшимся передавать бутеры и кашу лично ему. Представители Высшей силы открыто встали на сторону поварского состава и недовольным пришлось спешно заткнуться от греха подальше.

Сидевший всегда рядом с ним за столом Боцман был солидарен с товарищем, посоветовав не обращать внимание на всяких недостойных кишкоблудов, поделившись собственным богатым поварским опытом в части невозможности угодить всем и каждому. И тут же со знакомой хитринкой в уголках глаз добавил, что в этот светлый праздничный день прежде всего нужно заботиться о собственном эмоциональном состоянии и поддерживать эмоционалку своих верных друзей и корешей для всеобщего блага в наступающем Новом году. Посмеявшись над этим недвусмысленным приглашением к безудержному Новогоднему своеволию, Доктор заверил искусителя, что у них всё ещё впереди. Тем более что двигаться на праздничной кухне им весь день предстояло совместно с Боцманом и Морозом в рамках заранее разработанного и утверждённого плана, между строк которого и должен был осуществляться несанкционированный праздник живота.

Опытный повидавший жизнь под разными углами Доктор каким-то своим звериным чутьём предвидел, что его местному поварскому благополучию вот-вот придёт «звиздец». Его некогда великолепно работавший мозг пятый месяц принудительно оставался без отравы и учился заново выстраивать более-менее последовательные и реалистичные цепочки умозаключений. Со стороны логического анализа прохождения реабилитации соседями по дому тоже выходило, что внезапный карьерный взлёт главного героя в местной иерархии, чудесным образом произошедший с ним скорее от лукавого, являлся ничем иным как мутными кознями Бородатого Демона со слабо предсказуемыми последствиями. Но то, что эти последствия будут обязательно в очень скором времени и что они очень ему категорически не понравятся в этом, Доктор уже абсолютно не сомневался.

На волне вышеописанных соображений, на фоне общей усталости от реабилитационной действительности и желания оттопыриться по полной программе Док с самого утра послал написание анализа чувств в жопу и сразу после «Настроя» с благословения Большого отправился в свои кухонные владения. А там уже новогодний повар Мороз вовсю начал готовить праздничный суп «харчо» и приваривать «ядовитые чернила». Доктор особо не злоупотреблял чифирём и поэтому у него был определённый запас хозного чая, в который и «маканул» свой клюв шустрый поварёнок. В плане режима дня и перемещений по дому были сделаны определённые послабления и поэтому на кухню то и дело заглядывали пацаны и девчонки угоститься чем-нибудь вкусненьким или хлебануть чайку.

Док прекрасно понимал, что противиться этой вакханалии совершенно бессмысленно и контрпродуктивно, поэтому выбрав меньшее из зол, а именно тактику «сплава по течению» притаранил на кухню мягкий стул и поставив его на крышку трюма обосновался на нём, обустроив себе рабочее место шеф-повара и одновременно буквально своим задом защищая припасы, спрятанные в погребе от оголтелой оравы голодных нарков. Прихлёбывая Морозкин редкостной крепости чаёк, он развлекал себя тем, что подшучивал над ним и нагонял на того жути. Дело в том, что юный поварёнок норовил угостить своими «чернильцами» девчат, рубя с хвоста лишних пассажиров всеми характерными для наркомана средней руки способами. А Доктор, прекрасно видя всю эту движуху разыгрывал привычную карту в погоне за хорошими чувствами или как здесь было принято говорить – «кололся чувствишками»²⁶¹.

Вскоре на кухню подошли помощники – Малина с Умкой для нарезки салатов и Боцман для приготовления праздничного коряка. В маленькой кухоньке развернули ещё приставной столик, стало совершенно тесно, но при этом по-своему уютно и душевно. Доктор рядом с собою замутил стеклянную банку, в которой бесконечно стали завариваться то чай, то кофе, то всё вперемешку. В ход пошли конфетки, шоколадки, печенюшки и атмосфера наркоманского праздничного торжества буквально заполонила всё кухонное пространство. На гостеприимный огонёк заскакивали то Фага, то Пина, то Японец, то Гемба, то ещё кто-нибудь, и с глотком наикрепчайшего напитка и вкусняшкой в придачу неизменно заражаясь этой атмосферой «наркоторча».

Каждый очередной гость крайне неохотно покидал импровизированный притончик только лишь для того, чтобы не спалиться и дать возможность зайти следующему страждущему. На самом деле просто поразительным было насколько мало нужно было всем этим «выздоравливающим» зависимым для того чтобы вернуться к своей обычной наркоманской сущности в свой привычный образ жизни с той лишь оговоркой, что все действо происходило в Храме Трезвости прямо под носом у верных Прислужников Высшей Силы, а в роли химических веществ изменяющих сознание выступали практически безобидные напитки и сладости.

К обеденному времени «около-кухонная» братва уже так набила свои животы всем подряд, что жирный наваристый обалденный «харчо» с шикарными кусками мяса был просто массово недоеден. На релаксе Умку подменила Булка, и кухонная ОПГ буквально из последних сил обожралась сгущенкой, шоколадом, коряком и чифирём с кофе. По итогу даже закалённого в боях с «синькой» Доктора начало слегка подташнивать, а раскрасневшиеся глаза Малины повело словно она и впрямь «вмазалась»²⁶². Ребята осознав, что взяли излишне шустрый темп решили слегка отдохнуть от развлечений и трапез поскольку впереди по плану выходного дня ещё предстояли баня, концертное выступление и праздничный ужин.

А в бане снова чифирь лился рекой, но уже с подачи волонтёров, ведомых невидимой щедрой рукой консультанта Большого. Дело в том, что духовный пастырь обитателей Первого дома был шибко заинтересован в успешном вечернем выступлении подопечной самодеятельной труппы, ведь видеозаписи праздничного концерта немедленно отправлялись на суд самого Вождя. Поэтому Гладковыбритый Консул и мотивировал или подкупал своих артистов поневоле, отнюдь не как добрый самаритянин на духовном росте, а как обычный наркоделец с одной лишь целью – сделать от себя всё необходимое для «зачётной постановы» дабы избежать критическую беседу со своим грозным руководителем, которая никогда не проводилась в конструктивной форме.

Вечером в назначенный час на Первый подтянулись Второй и Пятый дома со своими представлениями, угощениями и карнавальными нарядами. В воздухе витало и оживление, и напряжение, и прочее коллективное возбуждение, принимающее порой форму ненужной суеты. Из зала были вынесены лишние столы, у дальней стены разместили концертную колонку, принесённую со Второго дома, и расставили поперёк комнаты скамейки для зрителей. Скамейки образовывали партер импровизированного театра, шконари соответствовали его ложам и балконам, пространство для сцены было перед чилинарием, а в самом чилинарии соответственно находилось закулисье откуда и должны были по замыслу устроителей сказочным образом появляться слуги Мельпомены.

Публики собралось достаточно много, ведь в Центр нагрянуло приличное количество гостей – выпускников заведения прошлых лет, избегающих таким образом городской Новогодний угар. Зрители расположилась на шконорях, скамейках и даже стояли в коридоре. Многие гости и «впереди гребущие» приготовились снимать представление на телефоны, что несколько напрягало перспективой будучи в сценическом образе оказаться в кадре чужой видеокамеры. Первый дом выступал последним по очереди, поэтому Доктор комфортно расположился на своём шконаре на втором ярусе откуда был прекрасный обзор всего происходящего в общем зале. Рядом «пригнездился» Боцман и немолодые товарищи с интересом наблюдали за выступлением творческих коллективов двух других домов. Непосредственно перед выходом на сцену команды Первого был организован большой перерыв с перекуром и глотком термоядерного чая на кухне от Консультанта для вдохновения артистов.

Затем все дружно (сперва девочки) втиснулись в чилинарий, где переоблачились в сценические костюмы и мандражируя хором ожидали своего звёздного часа. Казах в ярко-красном колпаке Санта Клауса занял место у концертной колонки приготовившись включать с телефона нужные треки, суфлировать и дирижировать ансамблем. Первыми за штору или кулису чилинария выпорхнули Аслан и Фага в старушечьих образах с сарафанами, косынками, бутафорскими титьками и задницами. Зрительская толпа одобрительно загудела. Пацаны отчитали приветственные четверостишья и пригласили псевдо-«Рефлекс», состоящий из Малины и Булки в недопустимых для реабилитации откровенных платьях и с ярким вызывающем макияжем. Девчонки, особенно Булка сперва немного обламывались выступать на публику, но под одобрительное улюлюканье зрителей быстро пришли в себя и зажгли аудиторию как надо. Две старушки-веселушки, взобравшиеся на стулья по краям от выхода из чилинария лихо отплясав на подтанцовке у девочек, не дав народу как следует опомниться от мощного выброса гормонов следующим четверостишьем объявили выход «Шоколадного зайца».

Когда из-за шторки выскочил зайчишка-Пиночет с бумажными ушками а-ля Плейбой на голове с голым торсом и в чёрных шортиках с мягким белым хвостиком сзади, дом буквально содрогнулся от взрыва хохота. Причиной столь безудержного веселья стали диссонирующие на фоне образа доброго зайчика из детства татуированные тюремные сюжеты с куполами на мощных ляжках зайчищи и две здоровенных пятерни с толстыми пальцами-сардельками по заячьи сложенными у груди. Пина мужественно отскакав под песенку про «зайца из чермета коричневого цвета» вкратце отражавшую последние годы его жизни перед попаданием в «Северное сияние» привёл собравшихся в состояние настоящего неистового восторга, которое уже не покидало реабилитян и гостей праздника до конца выступления Перводомников.

На ура был встречен Гемба в образе мистера Кредо с тряпкой по-арабски на голове. В переделанной с участием Доктора песенке говорилось об алчности устроителей данного заведения. Кот, выбривший на башке волосы крестом для пародии на Жанну Агузарову в коротком платьице с волосатыми ногами, сорвал свою кучу аплодисментов несмотря на надорванный ещё в процессе репетиций голос. Боцман не взирая на возраст и пластину в позвоночнике под дружный аккомпанемент зрительских ладоней поверх фонограммы лихо отплясал «Морячку с моряком» Газманова в тельняшке и с якорем на ремне в полпуза размером, нарисованном заранее Асланом. Умка вызвала новый групповой прилив гормонов зажигательно покрутив своими женскими прелестями вокруг «мужчины с бородой» Кваги, бороду которому «смастырили» из какого-то чёрного мехового воротника.