Борис Петров
nD^x мiра
– Берите пример со Стаса, – Славка показал пальцем на меня. – Он уже влился в общее дело, так держать!
– Честь и совесть нашей страны, надежда поколения! – добавила Надя, заливаясь хохотом.
Да ладно вам, обиделся я, но Тэм показал мне мое лицо, он снимал меня на видео, и мне самому стало смешно от своей одухотворенной рожи. – И правда, меня можно и на плакат, да?
– Нет, таких уродов нельзя, ты им всю картинку испортишь, – ответил Славка.
– Слава! Что ты такое говоришь! Стас не урод! – возмутилась Надя.
– Надь, он прав, – согласился я со Славкой, – я буду как паршивая овца в племенном стаде. Рожа кривая, да еще очкарик.
– Не-ет, – протянул Тэм. – Тут все дело во взгляде – он у тебя недобрый какой-то, слишком умный.
– Это потому, что у меня близорукость, – сказал я, смотря на себя на экране телефона, взгляд и правда был недобрый, неужели этот козел на видео я?
– Чушь! – безапелляционно сказал Славка. – Там надо подчиняться, а с тобой ни о чем не договоришься, задолбаешь вопросами. Пошли наверх, кафешка вроде работает.
Мы прошли до конца холла, на стойках регистрации шелестели документы, в воздух поднимались пустые бланки и привязанные к столам ручки медленно заполняли их. Я успел выхватить один из бланков, желая прочитать имя посетителя, но вместо букв увидел опять уродливых человечков. Они дергались на месте, но не могли сдвинуться с листа бумаги. Я в омерзенье бросил бланк на пол, за что тут же получил недовольный окрик со стойки.
В кафе было пусто, Славка быстро набил в терминале заказ, и через несколько минут к нам на стол прилетели тарелки с гамбургерами, пакетики с картошкой и большие стаканы с колой.
– Сколько с нас? – спросил Тэм, принимаясь за гамбургер.
– Нисколько, я плачу, – отмахнулся Славка. – Я хотел еще кофе взять, но у них ничего нет, только это.
Надя тревожно посмотрела на часы, стрелка приближалась к полудню. Славка долго зевал и, словно нехотя, стал жевать картошку, всем своим видом показывая, как ему на все плевать.
– Давайте ешьте быстрее, опоздаем, пять минут осталось, – беспокоилась Надя.
– Можем и отсюда посмотреть, – Славка махнул рукой на стеклянную стену, выходящую прямо на главную сцену зала, – здесь отлично видно и все слышно. Регистрацию мы прошли, а стоять в зале нас никто не обязывал. Сказано было посетить. Мы и посетили.
– Точно! – Тэм хлопнул Славку по ладони. – У нас ВИП-зона.
– Ну, не знаю, – засомневалась Надя, теребя неизвестно откуда появившийся у каждого на груди бейдж посетителя с фамилией и инициалами. – Но если мне зачет не поставят, я вас всех убью!
– А можно меня два раза? – жалостливо попросил Славка, за что получил от Нади удар кулаком в плечо.
Громогласная музыка замедлила свой ход, и начался обратный отчет. Мы взяли стаканы с колой и встали у стеклянной стены. Удары секундной стрелки на огромном экране били прямо в живот, сложно представить, что чувствовали те, кто стоял внизу, но там никого не было, лишь слышалось дыхание восторженной толпы. В центре зала я увидел девушку в белом платье, она смотрела прямо на меня, она подняла правую руку и ткнула в меня пальцем, так мне показалось. На этот раз мои друзья ее увидели.
– А ничего так, красивая, – сказал Славка. – А строил из себя задрота.
– Ты ее знаешь? – тревожно спросила Надя.
– Нет, я ее видел один раз, сегодня, – я не договорил, обратный отсчет закончился, и пошла отбивка с приветственным видео. Форум начался.
Друзья смотрели на экран: на нем в ускоряющемся темпе меняются кадры, демонстрируя красоту нашей страны, красивые лица счастливых людей, а я смотрел на девушку, а она на меня. Мне показалось, что она что-то пытается мне сказать, я даже вынул беруши, тут же оглохнув от патриотической музыки. Я бы в любом случае не смог ее услышать, она была очень далеко, странно, что я так хорошо видел ее лицо. Девушка неприятно улыбнулась и хлопнула в ладоши.
Весь зал наводнился людьми, тысячами молодых ревущих глоток. От неожиданности мы отпрянули от стены, позади нас послышался топот ног опаздывающих, на ходу орущих: «Мы едины! Наше будущее – Величие страны!» Зал загремел, нараспев читая строки с экрана:
«Мы – наша страна!
Мы – будущее!
Нас ждут города!
Мы – строители будущего!»
Строчки повторялись раз за разом, превращаясь в волну, сметающую все на своем пути.
Я заметил, что мы все бессознательно повторяем эти строчки, прижимаясь к стеклянной стене, желая быть ближе со всеми. Я отпрянул назад, закричал, чтобы друзья отошли, но они меня не слышали. С большим трудом мне удалось оттащить Тэма, пришлось ему дать леща, чтобы он пришел в себя. Вдвоем мы оттащили Славку и Надю, с ней было тяжелее всего, кто ж знал, что она такая сильная.
– Твою мать, как зомби! – выругался Славка, в омерзенье отшвырнув свой стакан, половину которого он вылил на себя, когда мы его оттаскивали.
– Стас, твоя подружка что-то показывает, – Тэм стоял у стены, но не прикасался к ней. – Давай быстрее!
Я подбежал, девушка в белом платье показывала на свою голову, хлопала себя по черепу, а потом стала хохотать. Толпа сдвинулась, и я потерял ее из виду.
– Что это значит? – не понимал Тэм.
– Погоди-ка, дай свой телефон, – попросил я, Тэм дал. Я включил камеру и направил на толпу. – Ого, ты посмотри!
На экране люди выглядели иначе, они не были молоды или стары. Нет, но они не были и живы. Перед нами стояла многотысячная толпа мертвецов, у каждого была вскрыта черепная коробка, в внутри было пусто. Тэм выхватил телефон и сделал максимальное увеличение – в головах многих уже копошились черви. Те на кого мы смотрели, обернулись к нам, улыбаясь черным ртом.
– Круто! – воскликнул Тэм. Славка, ты глянь. Ваще улет!
Славка взял телефон из рук Тэма и долго рассматривал толпу, рядом встала Надя, боязливо смотря в экран, но не отворачивалась.
– Итак, мой диагноз: тараканы победили! – изрек Славка.
– Черви, черви! – засмеялся Тэм. Я так и думал, у них же в головах ничего нет, ничего!
– Думаешь, что у нас что-то есть? – Славка задумчиво стал чесать в ухе, желая вытащить хотя бы одного червя, но не доставал ничего, кроме серы.
– Слава, ну фу! – возмутилась Надя.
– Погодите-ка, САМ приехал! – крикнул я, став вплотную к стеклянной стене, но не касаясь ее.
– Послушаем, – важно сказал Славка.
– Надо записать, – добавил Тэм, включив запись, – может докладик смастрячим.
– Держи выше, презентацию проведем, – кивнул ему Славка.
Толпа мертвецов с яростной радостью приветствовала лидера. САМ приветствовал толпу, поднимая руки в нужных местах и нужное время. Толпа ревела от экстаза, еще мгновенье, и все достигнут оргазма. Мы со Славкой переглянулись и заржали, все же у двух закадычных дураков мысли сходятся.
– Что? – недоумевала Надя.
– Потом скажу, – шепнул ей Славка. – Смотри, сейчас речь говорить будет.
САМ завис на время, что-то происходило, но через пять секунд его голос загремел из всех щелей.
– Друзья! Товарищи! Коллеги! Да, мы с вами коллеги, мы вместе строим новую Великую страну!
Толпа заревела, как сотня свиней после случки. Тэм замахал нам, призывая посмотреть на экран.
– Я записал, вы только посмотрите! – волновался Тэм.
– Наша страна движется вперед, мы уже достигли много! И никто, никто не сможет сломить нашу волю! – продолжал САМ.
Тэм прокрутил видео к моменту, когда САМ завис на время. Возле него мелькнула фигурка, быстро выхватившая его нос с лица и вставившая новый.
– Наша сила растет с каждым днем! Вы – наша сила! Вы делаете нашу страну сильнее! Я верю в вас! Мы все верим в вас! Мы верим в себя! – САМ дошел до высшей точки и завис на несколько секунд, Тэм лихорадочно снимал его.
Мы просмотрели новое видео, та же фигура вставила ему новый нос. Но теперь САМ вращал руками, управляя толпой, тысячи мертвецов пели.
– Это что, они ему флэшки меняют? – удивился Славка. Такая маленькая память?
– Может процессор слабоват? – предположил я.
– Так это все итак знают, раздраженно ответил Славка. – Ну к черту, валим отсюда!
Никто не стал спорить, мы забрали рюкзаки и побежали на выход из кафе. Весь холл был заполнен живыми мертвецами, они недовольно смотрели на нас. Мы двинулись к лестнице, они взошли на несколько ступенек. Мы отошли от лестницы, они наполовину поднялись.
– Лифт! – крикнул Тэм.
– Какой еще лифт, тут же больше нет этажей? – спросил я и замешкался, друзья уже вскочили в кабину и звали меня.
Я побежал к нему, но двери закрылись прямо перед моим лицом, Лифт резко стартовал и улетел ввысь, скрываясь в ослепительной стеклянной шахте. Я с силой вдавил кнопку вызова, толпа была совсем рядом, еще несколько метров и они меня схватят. Приехала из ниоткуда пустая кабина соседней шахты, я вскочил в нее, два живых мертвеца бросились за мной, но двери закрылись, отсекая у одного обе руки, а второго просто обезглавив. Отсеченная голова смотрела на меня с нескрываемой яростью, глухо лязгали челюсти, призывая к себе отрубленные руки.
Я запаниковал, голова управляла руками, они несли ее ко мне. Рюкзак показался мне слишком тяжелым, там же кроме планшета и шапки ничего и не было! Я достал из него колун, мы такой с отцом на дачу покупали, я им чуть ногу себе не отрубил, как надо мной тогда смеялся мой брат. И почему я вспомнил об этом сейчас? Думать не было времени, голова готовилась броситься на меня, руки примерялись, как лучше накинуть ее мне поближе к горлу. Я размахнулся и с одного удара расколол ее, как трухлявый пень. Блестящие стены кабины покраснели, став
нежно кораллового цвета. Ни колуна, ни разрубленной головы с червями, ни отрубленных рук – ничего больше не было. Кабина замедляла ход, мой этаж, он так и назывался на панели, горела кнопка «Стас».
-9.
Лифт остановился, двери открылись со скрипом, кабину подернуло от внезапного удара о шахту, кто-то раскачивал тросы снизу. Я выскочил из кабины. Двери закрылись. Это была уже не прозрачная шахта, передо мной была серая бетонная стена и двери лифта, вставленные в тусклый алюминиевый профиль коробки, покрытые облупившимся коричневым оргалитом. У левой двери оргалит был отломан на половину, поэтому была видна грязная панель лифтовой двери. Мне это напомнило лифт в моем доме, но у нас была открытая шахта из мощных швеллеров, окруженная металлической сеткой. Удары кабины лифта о шахту продолжались, лифт дернулся и полетел вниз, неистово скрипя тормозами.
Я стоял, не двигаясь, слушая, как летит кабина вниз. Я все ждал удара, но его не было, интересно, на каком я этаже? Позади меня было какое-то недовольное сопение, не хотелось оборачиваться, вряд ли я там увижу что-то хорошее. Мне надоело ждать падения лифта, я стал обдумывать, где я нахожусь, и что это за кошмар. Не сразу пришло понимание, что это мой собственный кошмар, пришлось даже себя ущипнуть, было больно, метод не работал. Если это мой кошмар, то позади должен находиться один из моих страхов. Я резко повернулся и вновь оказался у столов приемной комиссии нашего универа.
– Молодой человек, вы будете сдавать документы? – раздраженно спросила меня женщина непонятного возраста, похожая на мешок.
– Документы? – переспросил я.
– Документы, – передразнила она меня. – Что у вас в руках?
Я посмотрел на свои руки, и вправду у меня в левой руке была заполненная анкета. Я подошел к ее столу и протянул ей анкету. Она быстро схватила ее и с жадностью начала ее штамповать десятками печатей, пока анкета не превратилась в сине-фиолетовую кляксу.
Я осмотрелся, за соседними столами сидели абитуриенты, сдавая документы членам приемной комиссии. Странно, но я не смог разглядеть их лиц, ни абитуриентов, ни членов комиссии. Их лица были сделаны из тонкой серой бумаги, без глаз, носа, был только рот, открывавшийся в тот момент, когда кто-нибудь начинал говорить. Женщина-мешок придвинула ко мне мою анкету, я попытался прочитать то, что в ней написано, но вместо букв увидел знакомых уродцев, прибитых синими и фиолетовыми штампами. Они грозили мне кривыми руками, бешено вращая крохотными глазками.
– Так, здесь не хватает вашей подписи, – строго сказала женщина-мешок.
– А можно ручку? – попросил я, глядя ей в лицо, такое же серое, без глаз и носа, с одним ртом.
– Ручку? – она неприятно засмеялась и придвинула ко мне кусок доски с торчащим ржавым гвоздем, сотка, не меньше, я такими на даче баню и сарай чинил, меня тогда сосед научил одним ударом топора забивать их в доски. Помню удивленные лица отца и брата, они всегда считали, что у меня руки из жопы растут, в целом, так и было, руки были так себе.
– Надо подписать кровью, давайте, за вами уже очередь.
Я обернулся назад, за мной стояло человек двадцать, именно к моему столу, они все недовольно корчили рты, шумно дыша. Лифт работал как надо, выпуская из кабины новые порции абитуриентов, уходивших прямо по коридору в буфет, я уже слышал запах поганого кофе и сосисок нашей тошниловки. Я взял доску в руку и осмотрел гвоздь. Мне показалось, что я вижу колонию стафилококка, а особо смелые бактерии махали мне неприличные знаки короткими отростками, как бы демонстрируя, что они сейчас со мной будут делать. Женщина-мешок показала, что я должен проткнуть палец и приложить его к анкете, мне не хотелось этого делать.
– Одну минуту, – я поставил доску на стол и стал рыться в рюкзаке, может у меня были салфетки, хотелось все же протереть этот ржавый гвоздь, но в рюкзаке было пусто, не было даже планшета. Там лежала лишь белая перчатка с каплями крови, которую оставила та девушка в белом. Я достал ее и надел на руку, быстро приложив палец, с которого норовила упасть капля крови, к анкете.
– Так можно?
– Можно, – удовлетворилась женщина-мешок, выдавая мне какую-то карточку, на которой было просто написано «Стас». – Можете идти.
– Спасибо, – я мельком взглянул на свою анкету, буквы-человечки прильнули к размазанной капле крови, сбивая друг друга, все строки смешались в жуткую кучу-малу. Смотреть на это было противно, и я поспешно пошел к аудитории.
– Вам на двадцатый этаж, крикнула мне женщина-мешок. Езжайте на лифте. Аудитория 2024.
– Нет, я пешком, крикнул я, побежав вверх по лестнице.
Я не слышал, что мне прокричали вслед, просто бежал через две-три ступеньки наверх. Через пять этажей я устал и остановился. Мне казалось, что я должен был высоко подняться, но этаж был четвертый. Я поднялся выше, опять четвертый, спустился назад – четвертый! Значит, опять ловушка, придется на лифте. С левой руки на пол капала кровь, я забыл про перчатку и поспешно стянул ее с себя, все пальцы изрезаны и кровоточили, но я не чувствовал боли.
Я нажал кнопку лифта, но она не сработала. Тогда я приложил указательный палец левой руки, с которого сильно капала кровь, кнопка тут же зажглась, приняв жертву. Именно жертву, пока я ждал лифт, я пристально всматривался в кнопку, вместо привычной стрелки на ней был отчеканен крохотный жертвенный камень, весь красный, и горячий.
Лифт приехал пустой, не было панелей с кнопками, только помутневшее от старости зеркало, исчерченное нецензурными надписями. Я вошел, не боясь, лифт дернулся, потом остановился, закрыл двери, и стал лезть наверх.
Пока лифт ехал, я смотрел на себя в зеркало. Не слишком приятное зрелище, как мне кажется. Я снял очки и долго тер их несвежим платком. Когда я закончил и надел очки, то увидел, что в зеркале я, но другой, таким я был в школе. Еще худой, с дурацкими усами, а рядом со мной самая красивая девочка класса, всей школы. Она смеется, а я что-то говорю, краснею, думая, что она смеется надо мной. Но сейчас я увидел, что она смеялась от моих шуток, вполне искренне, пускай я и не интересовал ее, как мужчина. Да и какой я тогда был мужчина? Очкастый парень с усами, сходящий с ума от потока гормонов, которые изрядно впрыскивал в организм обезумевший мозг.
Лифт остановился, но двери не открывались. Я повернулся к выходу, кабина стала покачиваться. Из зеркала на меня пахнуло весной, я узнал запах нашего парка и обернулся, девочка уже не смеялась, а смотрела на меня, на меня сегодняшнего. Я сам смотрел на себя из парка. Она и я что-то показывали мне. Я крикнул, что не понимаю, лифт сильно дернулся и опустился чуть ниже.
«Держись!» – услышал я принесенный весенним ветром голос девочки. Вдруг погас свет, я схватился за перилла, и лифт полетел вниз, дико визжали тормоза, беспомощно хватаясь за кривые направляющие, от этого звука заложило уши. Я представил, что будет, если лифт со всего размаху врежется в пол подвала, как меня раздавит собственным весом, и закричал от страха.
Удар был сильный, но слабее, чем я ожидал. Кабина разлетелась на части, на меня рухнул потолок, придавив к полу. Лифт упал в воду – это смягчило удар. Потолок потащил меня ко дну, я пытался выплыть из-под него, но к своим 20 годам я так и не научился сносно плавать, только в бассейне. Изрядно нахлебавшись вонючей воды, мне все же удалось выплыть. Вспоминая полученные уроки, я плыл кролем, зачем-то следя за дыханием, чтобы было все как положено, выдох в воду. Вокруг меня была вода, от которой воняло чем-то тухлым, а к лицу прилипали тряпки и куски водорослей с тиной, от которой тошнило. Я плыл вперед, не думая, в сплошной темноте вряд ли можно было увидеть нужное направление, поэтому я считал, что выбрал верное. Вода была холодная, начало сводить левую ногу, она отказывалась нормально двигаться, я стал опускаться на дно, рывками выныривая на воздух, чтобы вновь опуститься под воду и плыть под водой. Под водой плыть было легче, я так привык в бассейне. Внезапно я ударился головой о бетонную сваю и пошел на дно. Схватившись за нее руками, нащупал гнутую арматуру, она подходила в качестве лестницы, неудобная, шаг был все время разный, приходилось часто подтягиваться на руках, но я выбрался из воды, очутившись на бетонной платформе. Внизу, больше чем в тридцати метрах, как мне казалось, волновалась вода. Над платформой горел слабый фонарь, висящий в воздухе, я пошел к нему, делая осторожные шаги, чтобы не провалиться в незаметную трещину или напороться на торчащий кусок арматуры. Я шел и шел, а фонарь отдалялся от меня. Я ускорился, фонарь отошел еще дальше, стало совсем темно, была видна лишь крохотная точка далеко-далеко, а может она мне казалась, глаза болели от воды и напряжения, с разных сторон вспыхивали искры, путая дорогу. Я остановился и сел на бетон, подложив мокрый рюкзак. Рука нащупала рядом кусок арматуры, он не торчал острым концом из платформы, а лежал, брошенный кем-то. Арматура была ржавая и тяжелая, хороший такой прут. Я встал и повертел его в руках, длинный, как палка в секции корейской борьбы, куда я ходил с друзьями несколько месяцев, пока нас не стали склонять к Будде, тогда мы ушли, но кто-то остался.
– Что вы тут делаете? – окликнул меня голос сзади. Я обернулся, но в темноте никого не увидел, голос повторил, было слышно, что он очень недоволен мною, сложно было понять, кому он принадлежал: мужчине или женщине.
– Я вас спрашиваю, что вы здесь делаете?
– Я ищу аудиторию 2024, – ответил я.
– Ну так идите туда, зачем вы пришли в мою лабораторию? Вам сюда запрещено заходить! – раздраженно воскликнул голос.
– Простите, лифт привез меня, я, наверное, не туда повернул. Куда мне идти? – стараясь как можно вежливее, спросил я.
–– Так, молодой человек! – голос повысился до фальцета. – Уходите немедленно отсюда! Идите, вы что, слепой?
– Наверное, да, – ответил я, но кто-то грубо повернул меня, и я увидел длинный коридор с тусклым освещением. – И, правда, слепой.
Я пошел вперед и быстро обернулся, сзади тоже был коридор, в конце окно, а слева лифтовой холл. Я бросился к нему, все было настоящее, ничего не напоминало ни о платформе, ни о вонючем бассейне, в который я упал, только я был весь мокрый и от меня нестерпимо воняло.
Впереди скрипнула дверь, тень вышла из кабинета и метнулась в другой, и все затихло. Я пошел по коридору, ища номера комнат, но таблички были пусты, покрытые серым налетом. Пройдя до самого конца, я так и не нашел аудитории 2024, все комнаты были без названий. Я подошел к первой и дернул ручку – закрыто. Дернул другую дверь, тоже закрыто. На десятой двери я догадался потереть рукавом табличку, это была аудитория 2020, значит моя где-то рядом. Я протер соседнюю табличку – 2021. Вытерев все таблички до 2024, я встал перед дверью и прислушался. Внутри было тихо, но все же я расслышал какие-то голоса, мне показалось, что это смеялся Славка. Я с силой дернул за ручку, но аудитория была закрыта. Я дернул сильнее, дверь заскрипела,
– К черту! – крикнул я и пнул дверь ногой, но она открывалась на себя, в этом не было толка.
– Кто там рвется? – услышал я голос Славки.
– Это я, Стас! – закричал я в ответ.
– Так входи, чего ты? – удивился Славка.
– Дверь закрыта!
– Да? – кто-то копался с замком, Славка тихо выругался, я не смог разобрать слов. – Ребята, нас закрыли. Тэм, давай ее выбьем?
За дверью послышалось движение, и два подряд удара обрушились на дверь, она не поддалась, но я увидел, что замок стал отходить от косяка. Ребята попробовали еще раз, но вторые удары были сильно слабее. Я услышал, как они кашляют.
– Я сейчас! – крикнул я и вбил конец арматуры в образовавшуюся щель, надавив, я почти вытянул замок. – Еще немного!
Что есть силы я уперся арматурой в косяк, схватившись за ее второй конец, не зря же мы механику проходили. Выворачивая косяк, я освободил дверь. Из аудитории выполз сладкий душащий дым, вроде клубника, как кальян. Я забежал в аудиторию, сразу не разглядев где кто. Вверх уходили ряды длинных парт со скамейками, а на кафедре, лежа ничком, были мои друзья. На столе стояло три огромных кальяна, которые постоянно парили, будто бы их кто-то специально раздувал.
– Вы чего разлеглись! – закричал я на них, пытаясь поднять Славку, но он стал отмахиваться от меня.
– Отвали, не ломай кайф! – вяло возражал он.
– А ну вставай, козел! Рассвирепел я. – Накурились, идиоты!
– А надо было тебя спросить? – еле-еле, с трудом выговаривая слова по слогам, спросила Надя.
Ее я выволок первой, бросив у окна. Потом потащил Тэма, лежащего без движения у самой двери. Тяжелее всего было вытащить Славку, он упирался, пытаясь рукой сбить меня с ног. От сладкого пара кружилась голова, ноги сами подкашивались. Сложив друзей у окна, я закрыл дверь, чтобы гадкий дым меньше выползал, но все равно его было уже много в коридоре, стало тяжело дышать.
Как назло окно было наглухо забито, четырехкамерный стеклопакет забитый гвоздями. Минут десять я разбивал его куском арматуры, пока сильный поток воздуха не сбил меня с ног, выгоняя в вентиляцию весь гадостный кумар. Я сел на пол, облокотившись о стену, и закрыл глаза.
