Татьяна Николаевна Зубачева
Аналогичный мир. Том третий. Дорога без возврата
Спорить и заводиться он не хотел, но и хоть как-то осадить этого типа тоже ведь надо. Андрей бы смог придумать и похлеще, и поострее, но Андрея нет, так что…
Алиса отвернулась от окна и строго посмотрела на священника. Он улыбнулся ей, и, помедлив, Алиса тоже улыбнулась, а затем достаточно вежливо ответила, как её зовут, сколько ей лет и ходит ли она в школу. Потом священник её спросил, ходила ли она в церковь. Алиса кивнула и уточнила:
– С мамой.
– А что в церкви тебе больше всего нравится? – улыбаясь, спросил священник.
– Конфеты, – убеждённо ответила Алиса и, увидев недоумение на круглом румяном лице священника, объяснила: – После церкви мама мне конфеты покупала. А больше ничего хорошего в церкви нет.
Священник с удовольствием рассмеялся. Улыбнулся и Эркин, и Алиса сочла момент подходящим.
– Эрик, дай ковбойскую, – попросила она.
Женя посмотрела на часы.
– После завтрака.
Эркин кивнул и привстал, снимая с полки маленький мешок, куда они сложили продукты и необходимые в дороге мелочи, достал пайковый пакет, флягу, кружки. Женя подняла и закрепила маленький откидной столик у окна.
Сложив по-прежнему руки на животе, священник с улыбкой наблюдал, как Эркин вскрывает пакет, нарезает хлеб, открывает банку с тушёнкой и сооружает сэндвичи. Женя сделала приглашающий жест, но священник покачал головой.
– Спасибо, дочь моя, но сегодня пятница, день поста.
Женя смутилась, и он успокаивающе закивал.
– Ничего-ничего, это связано с моим саном. Ничего страшного.
Женя посмотрела на Эркина. Эркин пожал плечами: раз не хочет, дескать, так это его проблемы, и протянул сэндвич Алисе, налил ей в кружку сока из фляги. Алиса покосилась на Женю, села прямо и взяла сэндвич.
– Спасибо.
– На здоровье, – ответил Эркин, передавая второй сэндвич и кружку с соком Жене.
И, только убедившись, что они обе едят, стал есть сам.
В купе заглянул проводник, скользнул невидяще отчуждённым взглядом по Эркину и почтительно сказал священнику:
– Прибываем, святой отец, – и сухо Жене: – Стоим пять минут.
Священник поблагодарил, ловко и быстро собрал свои вещи, благословил трапезу и трапезующих, пожелал им счастья и выкатился из купе. Проходя по коридору к выходу, он сокрушённо покачал головой. Конечно, они правы, что уезжают, но как жаль, что уезжают именно такие.
Поезд остановился, когда они ещё ели. Эркин вопросительно посмотрел на Женю.
– Нет, – покачала она головой, – не будем выходить. Там потом будем почти полчаса стоять, там и… Алиса, ешь аккуратно, не роняй.
Эркин кивнул.
– Ну да, за пять минут и выйти не успеем.
Как только священник вышел, они заговорили по-русски. Алиса, доев сэндвич, сунула за щёку конфету и снова уставилась в окно, глядя на медленно поплывший назад перрон. Сок она не допила, и Женя не настаивала: в дороге лучше пить поменьше. Но не выливать же, и она допила оставшиеся глотки. Эркин убрал кружки и флягу в мешок, обёртку от пайка скомкал и огляделся в поисках урны. Женя показала ему вделанный в стенку под столиком ящик. В купе к ним никто не подсел, и Эркин спокойно откинулся на спинку кресла. Женя улыбнулась.
– Поспи немного. Ночь была тяжёлая.
Эркин кивнул. Да, конечно, надо поспать, но ему не так уж часто выпадает такое счастье: сидеть и смотреть на Женю. Он только чуть опустил веки, чтобы не тревожить её своим взглядом. Но Женя заметила и улыбнулась ему. Эркин ответил ей улыбкой.
– Слушаюсь, мэм.
И закрыл глаза. И теперь Женя любовалась его лицом, свободной красивой позой. Верхнюю пуговицу на рубашке он расстегнул, и воротник не скрывает красивую шею. Шрам совсем зажил и кажется чуть светлее кожи, просто полоска на щеке, совсем не портит его. Пусть поспит, пока всё спокойно, он тоже извёлся. Женя вдруг с удивлением ощутила, каким долгим был этот, да, месяц, как бесконечно далеко остались Джексонвилл и Хэллоуин. Если бы ещё Андрей был жив… Эркин молчит, он вообще скрытный, и, говорят, все индейцы такие, но раз у него вырвалось, что винит он в смерти Андрея себя. И объяснять ему что-то бесполезно. Ведь он что решил, то решения своего не изменит, она это уже знает. А по-русски Эркин совсем свободно теперь говорит, и не подумаешь, что только весной он всего два слова и знал, господи, неужели это было?.. Ну да, где-то в марте, хорошо, что она тогда пошла с Майрой посмотреть на ту клетку и увидела его. А если бы они не встретились?.. Господи, даже подумать страшно. Майра, Этель, Ирен… все они уже в прошлом, и ни думать о них, ни вспоминать не хочется. Вот только Рози и миссис Стоун… нет, наверное, у миссис Стоун действительно… не все дома. Её письмо такое странное, но в одном она права. Истинный отец ребёнка тот, с кем женщина испытала настоящее… не наслаждение, это больше, чем наслаждение. А ведь если прикинуть по датам…
Женя пустилась в вычисления. Она встретилась с Хэмфри на балу, это как раз через неделю после её ночи с Эркином, а Алиса родилась четвёртого февраля, получается… всего месяца не хватает. Ну, так это пустяки, рожают и на седьмом и на десятом месяце. Говорят, некоторые до одиннадцатого ходят, а одна королева – на истории ещё в школе рассказывали – родила через тринадцать месяцев после смерти мужа, и ребёнка признали законным наследником. Но это – Женя улыбнулась – уже не физиология, а политика. Нет, месяц – это пустяк, и о Хэмфри можно теперь забыть окончательно. Его просто не было. Эркин любит Алиску, а та так и льнёт к нему. Так что никаких проблем.
Женя посмотрела в окно. Да, здесь следы войны повсюду. И воронки не все засыпаны, и развалины частые. Тейлор-Сити – промышленный город, понятно, что его так бомбили. Каким чудом она тогда не попала сюда? Ей ведь обещали протекцию на место на заводе, хорошая зарплата и армейский паёк. Да, правильно, не смогла сесть на поезд, задержалась перепелёнывая Алиску, и опоздала. Пришлось ехать в Коулти, а тот поезд привёз бы её прямо под бомбы. Вот и говори про судьбу. Так, а здесь больше двадцати минут стоим, как раз сводить Алиску в уборную.
Она только потянулась дотронуться до него, как Эркин вздрогнул и открыл глаза.
– Что?
– Мы полчаса стоим, надо с Алиской выйти.
– Конечно, – кивнул Эркин. – Я пригляжу за всем.
– Не надо, – улыбнулась Женя. – Тебе тоже надо… размяться. А за вещи отвечает проводник.
Тот как раз заглянул в купе.
– Тейлор-Сити, мэм, будете выходить?
Он обращался подчёркнуто к Жене.
– Да, – кивнула Женя. – Дамская комната?..
– Прямо и направо, мэм.
Проводник широко улыбнулся и исчез.
– А чего он радуется? – тихо спросил Эркин, снимая с крючка куртку.
– За это он получает чаевые, – так же тихо ответила Женя, одевая Алису.
– Мы уже приехали? – спросила Алиса, задирая голову, чтобы Жене было удобнее завязать ленты её фетровой шапочки под подбородком.
– Нет, зайчик, мы выйдем немного погулять.
Женя выпрямилась и увидела, что Эркин держит наготове её пальто. Купе просторнее отсека, и Женя с удовольствием подставила плечи, будто это не старенькое «скромное, но приличное» пальто, а меховое манто, какое она однажды видела в витрине дорогого магазина.
Поезд замедлил ход и остановился. Эркин следом за Женей и Алисой прошёл по коридору к выходу, в тамбуре обогнал их, соскочил на перрон и обернулся, чтобы помочь, но за него это сделал проводник. Женя с улыбкой кивнула Эркину и пошла к зданию вокзала.
Эркин взглядом проводил их и отвернулся. Времена, конечно, другие, но соваться к белым не стоит. Он не в лагере, ещё нарвётся, а скандал ему совсем ни к чему. Выглядев негра-носильщика, он подошёл к нему узнать о здешних порядках.
Когда Женя и Алиса вернулись из своего похода в дамскую комнату на перрон, Эркин с независимо-равнодушным видом курил, стоя в пяти шагах от их вагона. Увидев Женю с Алисой, он еле заметно улыбнулся им и даже будто подмигнул. Женя подошла к вагону, и проводник вежливо помог ей войти. Эркина он, что называется, в упор не замечал, на что Эркину было столь же демонстративно наплевать. Точным щелчком отправив окурок в ладонь мающегося возле урны негритёнка в рваном свитере на голое тело, Эркин вслед за Женей вошёл в вагон. Проводник молча посторонился, пропуская его.
Они успели войти в своё купе и раздеться, когда поезд тронулся. Эркин с удовольствием оглядел снова прилипшую к окну Алиску и улыбающуюся Женю.
– Всё в порядке?
– Конечно, – улыбнулась Женя. – А у тебя?
– Никаких проблем, – весело ответил почему-то по-английски Эркин.
Они оставались по-прежнему втроём. Эркин посмотрел на часы.
– До следующей остановки сколько? – перешёл он на русский.
– Часа три, не меньше, – понимающе кивнула Женя. – Конечно, поспи. До Дурбана остановок не будет, никто не подсядет. Может, приляжешь?
– Нет, – мотнул головой Эркин. – Мне и так хорошо. И ты поспи.
Женя кивнула.
Они сидели и смотрели друг на друга. Мягко подрагивал пол, неумолчно стучали колёса, Алиса, глядя в окно, шёпотом то ли играла, то ли сама себе рассказывала об увиденном. Эркин откинулся на спинку кресла, слегка поёрзал плечами, устраиваясь поудобнее и закрыл глаза. Женя какое-то время с улыбкой наблюдала за ним, пока незаметно для себя не задремала. До Дурбана можно ни о чём не беспокоиться.
Покачиваясь вместе с вагоном, расслабив мышцы, Эркин бездумно дремал. Загнанное глубоко внутрь напряжение, мысли о будущем и воспоминания о прошлом… нет, сейчас его ничто не тревожило. Стоит приподнять веки, и он видит Женю. И Алису. Да ему и не надо открывать глаза, чтобы их видеть. Он с ними, слышит дыхание Жени, шёпот Алисы. Они в безопасности. Ему ничего больше не надо. Когда приедут на место, он пойдёт на работу. Если удастся по заявке грузчиком на завод, это будет большой удачей. Постоянный заработок, каждую неделю или раз в две недели, даже раз в месяц, но знать, что тебе заплатят, а не бегать каждый день в поисках работы… Да, будет удачно. Конечно, заработок у грузчика невелик, но он постарается подработать. И жильё… даже своя комната в бараке… а что? Во всяком случае, она будет просторнее отсека. Лишь бы влезли стол и двухъярусная кровать, какие были в лагере. Тогда Алиса на нижней койке, Женя на верхней, а он будет себе стелить на полу. Для одежды набьёт гвоздей в стену, а если повезёт и, как в Джексонвилле, комната с кухней…
Эркин улыбнулся, не открывая глаз. Сколько болтали у пожарки, обсуждая варианты с жильём. Многие мечтали о своём доме. Как это по-русски? Да, избе. Но Тим прав: свой дом – слишком дорого, а купить дешёвую развалюху, так её пока сделаешь… С Андреем он бы ещё попробовал рискнуть, Андрей – мастер, а самому ему такое не потянуть, и зимой в развалюхе они околеют от холода. Нет, комната или квартира в крепком доме, и чтоб, как в лагере, уборная со смывом, раковина с краном, кухня с плитой не на дровах или угле, а, как рассказывали, на газе, и отопление чтобы от котельной… и тут же сам себя осадил: больно многого хочешь. Да пусть печь и вода во дворе, как в Джексонвилле, что ему, тяжело воды и дров принести? Да нет же, силы за месяц накопил…
Женя коснулась его руки. Эркин вздрогнул и открыл глаза, но ещё до этого он успел другой рукой накрыть её ладонь.
– Что? Что-то случилось?
– Нет, – улыбалась Женя. – Просто… Ты что-то во сне видел?
– Нет, – качнул головой Эркин. – Я думал, как мы в Загорье жить будем. Какое будет жильё.
– Я тоже об этом думала, – кивнула Женя. – Конечно, выбора не будет. Поселимся, где скажут. Но хотелось бы квартиру. Помнишь, мы как-то говорили. Кухня, ванная, четыре комнаты…
Эркин вздохнул.
– Столько могут и не дать. А купить мы не сможем.
– Да, – согласилась Женя. – Конечно. Но так хочется помечтать.
Эркин с улыбкой кивнул и подхватил игру. Он всё ещё держал Женю за руку и теперь подался всем телом вперёд, чтобы она могла сесть поудобнее.
– Четыре комнаты – это… Алисе комната – раз, спальня – два.
– Общая комната – три, и комната для гостей – четыре, – улыбалась Женя.
И раньше, когда они говорили о будущей жизни, и сейчас Женя даже не намекала, что он будет спать в отдельной комнате, она говорила про «нашу спальню», и от этого у Эркина начинало холодеть и как-то щекотать где-то глубоко внутри. Женя согласна, чтобы он жил, спал в одной комнате с ней, да от одного этого…
– А общая комната? – увёл он, на всякий случай, разговор от спальни.
– Там мы будем отдыхать вечером, гостей принимать, обедать по воскресеньям. Её мы сделаем нарядной.
У Жени даже щёки разгорелись.
– Знаешь, я в колледже курс домоводства прослушала. И у нас были занятия по интерьеру. Ну, как сделать комнату красивой, понимаешь?
Эркин кивнул.
– Где ты, там всё красиво, – рискнул он.
Женя ахнула и тихо рассмеялась.
– Ой, спасибо.
Эркин довольно улыбнулся. Алиса обернулась к ним от окна.
– А у меня кукольная комната будет?
– Будет, – кивнула Женя.
– Ещё для кукол комната? – удивился Эркин. – Пятая?
– Нет, – рассмеялась Женя. – Это в детской сделаем.
– Выгородку, – понимающе кивнул Эркин.
– Нет, – стала объяснять Женя. – Сделаем, как у меня было. Такой стол, а на столе расставлена кукольная мебель. Или ещё как домик делают. Передняя стенка снимается, вот и квартира.
– Эрик, сделаешь? – сразу спросила Алиса.
Эркин не слишком уверенно кивнул.
– Попробую.
– Мам, а мячик у меня будет?
– Будет, – улыбалась Женя. – И мячик, и санки, и прыгалки. Всё у нас теперь будет. Не сразу, конечно.
– А когда денежек накопим, – понимающе кивнула Алиса, снова поворачиваясь к окну.
Но там уже шёл дождь, по стеклу бежали струйки воды, всё стало мутным и неразборчивым. Алиса вздохнула.
– Давай-ка, зайчик, – сразу сказала Женя. – Поспи пока.
Она сняла с Алисы туфельки, поставив их к ботикам, помогла улечься в кресле с ногами, укрыла своей шалью. Эркин потянулся за курткой, но Женя покачала головой.
– Не надо, здесь тепло. Ещё перегреется, вспотеет, тогда хуже простудится.
Алиса мгновенно заснула, и Женя пересела к Эркину, села рядом, положив голову ему на плечо. Эркин осторожно обнял её за плечи, очень мягко, чуть-чуть прижал к себе и, повернув голову, уткнулся лицом в её волосы. Теперь они сидели молча. И единственное, о чём ещё мог думать сейчас Эркин – лишь бы это не кончалось.
До самого Дурбана их никто не тревожил. Когда за окном появились дома пригорода, Женя встала поправить разметавшуюся во сне Алису. Пока она её укладывала и укрывала, поезд уже замедлял ход, останавливаясь, и Женя, переглянувшись с Эркином, села на своё прежнее место. Мало ли что, лучше ей быть рядом с Алисой. Тем более, что за окном плыла цепочка приготовившихся к посадке людей. Дурбан – большой город, и мало ли что…
Голоса, шаги… Эркин невольно напрягся, готовясь к любой неожиданности.
Проводник откатил дверь их купе.
– Здесь одно место…
– Благодарю.
Высокий мужчина в блестящем от воды кожаном пальто и кожаной шляпе, несколько смахивающей на ковбойскую, вошёл в их купе, небрежно кивнув проводнику. Одним быстрым, очень внимательным взглядом, от которого у Эркина сразу напряглись, как перед прыжком, мышцы, оглядел их всех. Никакого багажа у мужчины не было. Он быстро и ловко снял и повесил пальто и шляпу, оставшись в хорошем костюме, и сел в свободное кресло. Пиджак был ему чуть широковат, но, когда он садился, натянувшаяся ткань на мгновение обозначила висящую под мышкой кобуру. Заметил её только Эркин. Сев в свободной, даже чуть-чуть небрежной позе, мужчина дружелюбно, но покровительственно обратился к Жене.
– Тоже до Стоп-Сити?
– Да, – сдержанно кивнула Женя.
Она провела рукой по укрывающей Алису шали и подвинулась, чтобы не касаться коленями колен сидящего напротив попутчика. Эркин слегка сдвинулся и сел чуть наискосок, упираясь теперь спиной в угол. Стенка вагона неприятно холодила плечо, но ему было сейчас не до этого.
– Охота тащить малышку в такую даль, – мужчина с усмешкой покачал головой. – Погодка-то дерьмовая, застудить ничего не стоит.
Насмешливая чёткость, с которой он выговорил ругательство, напомнила Жене Хэмфри. Тот тоже любил дразнить её и других девушек такими словечками. Взглядом останавливая нахмурившегося Эркина, Женя очень корректно ответила:
– Обычная погода в это время.
Мужчина с прежней лёгкой усмешкой оглядел её и повернулся к Эркину.
– И ты до Стоп-Сити, парень?
Еле заметно шевельнув плечами, чтобы показать мышцы, Эркин очень спокойно ответил:
– Это имеет значение, сэр?
Мужчина неопределённо хмыкнул:
– Надо же знать, с кем коротаешь время в дороге. Меня зовут Ник, я из Эпплтона, – и вопросительно посмотрел на Женю.
– Джен, – ограничилась английской формой Женя и посмотрела на Эркина.
Тот опустил на мгновение ресницы, показывая, что понял её просьбу, и подчёркнуто спокойно представился:
– Эрик.
И по скользнувшей по губам Жени мгновенной улыбке понял, что сказал правильно. И не соврал, так что не спутаешь и не забудешь, и Алису ни поправлять, ни предупреждать не придётся, и его настоящее имя этому типу знать совсем незачем.
– У меня в Эпплтоне своё дело. Небольшое, – словоохотливо рассказывал Ник, – но жить можно. Да компаньон мой на сторону стал смотреть. В Дурбане я его не перехватил, разминулись, а Стоп-Сити потому и Стоп, что оттуда уже никуда, так что встретимся. Ну, и, если что, попрощаемся. А вы, Джен, встречаете или провожаете?
Его откровенность обязывала, и, вежливо улыбнувшись, Женя ответила:
– Мы уезжаем.
– На ту сторону? – Ник присвистнул. – Это вы зря, Джен. В России не жизнь для настоящего человека, – и насмешливый взгляд на Эркина.
– Хуже, чем здесь, уже не будет, сэр, – по-прежнему спокойно ответил Эркин.
Глаза Ника стали жёсткими.
– Тебе, я вижу, особо плохо не было, парень.
У Эркина чуть озорно блеснули глаза.
– Ну, сэр, на чужой спине любая плеть мягка.
Женя улыбнулась.
– С плетью тебе виднее, конечно, – насмешливо согласился Ник.
– Встречались, сэр, – кивнул Эркин.
Он не мог понять, зачем этот беляк его задирает, но отступать не хотел. Тот, поп, только выспрашивал, а этот в наглую лезет, да ещё и пушка у него. Но и отступать нельзя. Хватит, намолчался он. Двадцать пять лет молчал и терпел, хватит.
– Думаешь, в шалаше жить лучше?
– Почему в шалаше, сэр? – невольно удивился Эркин и, тут же поняв, что Ник говорит об индейском шалаше, как в той резервации у имения, улыбнулся: – Где захотим, там и будем жить, сэр.
Нахмурившись, Ник несколько раз перевёл взгляд с него на Женю, обратно и усмехнулся.
– Неплохо устроился, парень.
– Не жалуюсь, сэр, – солидно кивнул Эркин.
Обращение «сэр» привычно выскакивало у него в конце каждой английской фразы, но он даже сам чувствовал, что это не принижает его, а иногда звучит и достаточно насмешливо.
Жене хотелось прекратить этот разговор. Неизвестно, на сколько хватит у Эркина выдержки, но она никак не могла сообразить, как это получше сделать.
Ник ещё раз внимательно оглядел Эркина.
– Не боишься, что с вождём не поладишь? Ершистых нигде не любят.
– Это мои проблемы, сэр.
– С головой и руками и здесь можно хорошо устроиться.
Эркин кивнул.
– Да, сэр. Но здесь праздников много.
– Каких ещё праздников? – удивился Ник и, сообразив, нахмурился.
– Хэллоуин, к примеру, сэр, – по-прежнему вежливо ответил Эркин.
Ник покачал головой. Крыть ему, что называется, нечем, на такой козырь серьёзный джокер нужен, но и… но и нельзя, чтобы парень взял верх. Напомнить про заваруху? Ведь наверняка тогда за парнем хороший след остался, как русские говорят, от всей души погулял. Да нет, не стоит. Лишний шум всегда ни к чему, тем более, что дело своё и серьёзное.
Они одновременно отвели глаза. Эркин на долю секунды позже. Женя еле заметно облегчённо вздохнула и села свободнее. Откинулась на спинку кресла и закрыла глаза.
Сидя по-прежнему чуть наискосок, Эркин следил за Ником. Мало ли что беляку в голову придёт, надо быть наготове.
Ник чувствовал этот пристальный недоброжелательный взгляд. Неужели он лопухнулся, волка за собаку посчитал? Да, парень похоже именно… волчьего племени. И здорово обозлён. Чёрт, совсем не знаешь, как разговор повести. До самой границы теперь как на мине. И видишь взрыватель, и тронуть нельзя. А жалко, что парень уезжает. Такого волка приручить, прикормить… перспектива, конечно, заманчива. Грин на таком большие деньги делал. Пока не спёкся. Чёрт, поспешил ты, Ник, с волком, как с дворнягой обошёлся. Ладно, успокойся, дай успокоиться парню и постарайся проститься так, чтобы следующая встреча была, по крайней мере, приятельской. А то вдруг на той стороне придётся… хм, дела делать. Земля велика настолько, что всегда можно на кого-нибудь наткнуться. И лучше, чтобы этот кто-нибудь был добрым знакомым.
Сонно шевельнулась Алиса, сползая с кресла. Эркин быстро встал подхватить её. И почти сразу открыла глаза Женя. Чуть прищурившись, Ник следил, как Эркин укладывает и укрывает Алису. Женя улыбнулась.
– Спасибо, милый.
Улыбнулся и Эркин.
– Пусть спит.
Они говорили по-русски, и Ник напряжённо прислушивался к непонятным словам. Эркин сел на своё место, Женя снова прикрыла глаза. Уютно посапывала Алиса, неумолчно стучали колёса…
– Отчаянный ты парень, – задумчиво сказал Ник.
Его тон Эркин посчитал достаточно дружелюбным и потому ответил в том же тоне.
– Какой уж есть, сэр.
– В чужую страну всё-таки, – Ник покрутил головой. – Здорово рискуешь.
– У меня нет другого варианта, сэр, – серьёзно ответил Эркин.
– Что ж, – вынужденно согласился Ник. – В чём-то ты и прав. Только… только и там ведь не рай.
– Да, сэр, – кивнул Эркин. – Люди, конечно, везде не ангелы, но здесь был ад, сэр.
Ник смотрел на него всё с бо́льшим интересом. Нет, ты посмотри, и говорит, и держится… Ну, волк, ну, хорош…
Мирный оборот, который принимал их разговор, устраивал Эркина. Ника тоже. Обменялись мнениями о погоде, Ник высказался о русском холоде, а Эркин, что сухой холод лучше сырости. Да и была бы одежда подходящая, тогда о погоде можно и не думать. Ник счёл это замечание вполне справедливым. За окном проплыли искорёженные останки какого-то мощного сооружения, и разговор плавно перешёл на тему войны. Ник пустился в воспоминания о бомбёжках. Эркин сказал, что ни разу под бомбёжкой не был.
– Тогда тебе крупно повезло, парень, – усмехнулся Ник. – Хуже нет, когда тебе на башку небо валится. И не убежишь, и не прикроешься.
Эркин кивнул. Он в лагере уже столько наслушался о бомбёжках, что отлично понимал степень своего везения. И улыбнулся.
– Я вообще везучий, сэр.
Женя, не открывая глаз, слушала их разговор. Смысл слов как-то ускользал, но тон был мирным, и она продолжала дремать.
Снова завозилась Алиса.
– Я пить хочу, – заявила она по-русски.
– Сейчас, – ответил ей тоже по-русски Эркин.
Извинившись кивком за прерванный разговор, он достал из маленького мешка флягу и Алисину кружку. Алиса села поудобнее, протёрла кулачками глаза и, уже протягивая руку за кружкой, увидела Ника. Её мордашка выразила такое изумление, что Ник расхохотался.
– Я не привидение, – весело скал он.
– Я это вижу, – ответила Алиса по-английски, беря кружку и, сделав первый глоток, добавила: – сэр.
Теперь рассмеялась, открыв глаза, и Женя. И Эркин улыбнулся своей «настоящей» улыбкой. Женя выпрямилась и пригладила волосы, посмотрела на свои часики.
– Обедать будем, да? – спросила Алиса.
– Да, пора уже, – кивнула Женя.
Эркин поднял и закрепил стол, и стал накрывать. Женя, достав из сумочки пакетик с салфетками, велела Алисе протереть руки и посмотрела на Ника. Но тот извлёк из кармана своего пальто книжку «дорожного» формата в мягкой обложке и стал читать. Что ж, угощать просто попутчиков не принято, они не настолько знакомы. Разговор – одно дело, а еда – совсем другое. Женя встретилась взглядом с Эркином, и он кивком показал ей на кружки. Да, у них всего три кружки, так что никаких гостей. Эркин вскрыл второй пайковый пакет и расстелил его на столе вместо салфетки, сделал сэндвичи с тушёнкой, положил пачку печенья.
– Хотите русского печенья? – всё-таки предложила Женя.
– Благодарю, – улыбнулся ей Ник, – но я не люблю сладкого.
Искоса он наблюдал за уверенными красивыми движениями Эркина. Ну нет, этот в племени не уживётся, такой никакого вождя над собой не потерпит. Красив парень, очень красив, бабы на такого, как мухи на мёд должны слетаться… Ник прикусил изнутри губу, с трудом удержав лицо. Чёрт, неужели… даже не слышал никогда о таком. Но если это так… то понятно, что почему она так на него смотрит. Ах ты, чёрт, какой поворот. Индеец-спальник. Золотое дно для умного и оборотистого. И не боится парень к русским ехать, русские, говорят, таких на исследования отправляли. А этот не боится. Почему? Есть покровители? Не иначе. И очень сильные. Не эта же девчонка его прикрывает. Нет, здесь должны быть очень крупные силы задействованы. Стоп-стоп, а ну-ка, смотри незаметно, но внимательно. Рубашка. Нагрудный карман. Узор… Чёрт, Старый Охотничий Клуб. И герб не нашит, а выткан, потому и почти незаметен. Это… это знак не рядового охотника, а члена Правления. Это уже очень серьёзно. Русские, опять же. Клуб они взяли к ногтю, об этом только шёпотом и с доверенными людьми, но кое-что о кое-ком… Аресты с полной конфискацией, включая оружие и счета. Так что это? Трофей? Не похоже. Или…
Чтобы обед отличался от завтрака, Женя после сэндвича дала Алисе ещё печенье и конфету. Ну, что ж, ещё один пакет у них на ужин. А ужинать будут уже в Рубежине. А на полдник – Женя опять посмотрела на часы – да, печенье и сок. Что ж, с едой они рассчитали правильно. Сэндвичи с тушёнкой оказались достаточно сытными. Алиса, во всяком случае, сыта и доедает явно из послушания.
– Эркин, мне много столько, возьми себе.
Эркин покачал головой, изобразив предельную сытость, и откинулся на спинку кресла, рассеянно глядя в окно и медленно, по глотку, допивая сок. За окном продолжался дождь и плыли какие-то мокрые развалины. Поезд шёл медленно, с частыми, но короткими остановками, из коридора доносились шаги и голоса. Пару раз к ним уже заглядывали разносчики, предлагавшие кофе, сэндвичи, ещё что-то… Эркин допил сок и, переглянувшись с Женей, убрал со стола.
Алиса снова смотрела в окно, но, похоже, дождевые струйки интересовали её больше, чем дома и голые деревья. Эркин сидел уже спокойно, откинувшись на спинку кресла и даже полуприкрыв глаза. Беляк, вроде, не слишком опасен и занят своим, Жене и Алисе ничего не грозит, так что можно немного расслабиться. Он привычно распустил мышцы, чтобы качаться вместе с креслом, и чутко дремал. Алисе надоел дождь за окном, и она стала засыпать. Женя уложила её, опять укрыла своей шалью и, сев на своё место, тоже закрыла глаза и задремала.
Скользя глазами по строчкам дешёвого глупого детектива, Ник слушал сонную тишину в купе и быстро напряжённо думал. Комбинация получалась сложная и опасная для случайно прикоснувшегося. Итак… Что он сказал парню о себе? В принципе, соответствует истине и не вызвало отпора. Да, безусловно, парень ревнив, и здесь надо быть предельно осторожным и внимательным. Малейший намёк – и всё! С волками в салочки не играют. И в прятки тоже… не стоит. Но кто же за ним стоит? А похоже… Джен – не индианка, от силы метиска на четверть, условная, недоказанная или цветная. А девочка белая. Приёмыш? Подобрали в заваруху? Или… или в ту же заваруху, спасая, отдали цветным. Слышал о подобных историях. И помогли устроиться в репатрианты. Убрать девочку в Россию от… В сочетании с рубашкой… Нет, лезть в такую комбинацию очень рискованно. И не будем. Зачем чужой риск, когда хватает своего? Но придумано… остроумно и исполнено… элегантно. Интересно было бы узнать автора. Чтобы даже случайно не стать противником. С таким… точно проиграешь.
Ник посмотрел на часы. Сейчас будет Ред-Сити, стоянка сорок минут, и до Стоп-Сити без остановок. Нудный перегон. Поспать тоже, что ли? Делать-то больше нечего. Ник откинулся на спинку кресла, поёрзал плечами, прилаживаясь поудобнее. И закрыл глаза.
Когда Ник стал похрапывать, Эркин совсем успокоился. Теперь-то уж точно ничего не случится. Спящий неопасен.
Сонную тишину в их купе нарушил проводник.
– Ред-Сити, стоим сорок минут.
Ник вздрогнул и сел прямо, потёр лицо ладонями. И широко улыбнулся проснувшимся попутчикам.
– Сорок минут. Можно и пройтись.
– Да, – ответно улыбнулась Женя, – и дождь, вроде, поменьше стал.
Она стала будить Алису. Та, недовольно сопя и хмуря брови – недосмотрела сон про конфеты – одевалась. Эркин с невольно тронувшей его губы улыбкой подождал, пока Женя оденется и выйдет с Алисой, и вышел следом. Последним покинул купе Ник.
На перроне Эркин, уже чувствуя себя уверенно, взглядом проводил Женю и Алису до дверей вокзала и отправился на поиски уборной для цветных.
Дождь почти кончился, вернее был настолько мелким и слабым, что на него можно и не обращать внимания. Уборную для цветных Эркин, как и в Тейлор-Сити, нашёл на задворках, ближе к погрузочному двору. Как и везде, возле неё маялись безденежные и безработные бедолаги. Эркина встретили настороженным и не слишком дружелюбным ворчанием. Но в уборную пропустили. Там было безлюдно и не слишком чисто. Большинство раковин бездействовало, а до многих кранов Эркин побрезговал дотронуться. Стараясь держаться подальше от грязных стен, Эркин подумал, что, если бы не опасность нарваться на полицию, он бы вообще лучше обошёлся бы кустами или подворотней.
Как он и предполагал, на выходе его встретили. Три негра в обтрёпанных рабских куртках стояли в двух шагах от входа так, чтобы обойти их никак не получилось.
– Надолго сюда? – спросил один из них, заступив дорогу идущему ровным шагом Эркину.
Эркин вытащил из кармана сигарету, закурил и, затянувшись, естественным жестом передал её ближайшему сбоку. Сигарету приняли. Подошли и встали рядом, плотным, но не замкнутым кругом остальные.
– Пока поезд стоит, – спокойно ответил Эркин.
– Думаешь в Стоп-Сити работы больше? – хмыкнул загораживающий ему дорогу.
– Мне на ту сторону.
Кто-то присвистнул.
– Круто берёшь, парень.
– Не боишься?
– Беляки все одинаковы.
– Русские только ругаются по-своему, а так-то…
– Одна сволочь.
Эркин переждал этот шум.
– Хуже, чем было, уже не будет.
Убедившись, что он им не соперник, они ещё немного поругали погоду, беляков и низкие заработки и выпустили Эркина из кольца уже вполне дружелюбно.
Подходя к перрону, Эркин посмотрел на часы. Время ещё есть. Ага, вон и Женя с Алисой ходят, гуляют. Как и в Тейлор-Сити, он не стал подходить к ним, а остановился в нескольких шагах от их вагона и, чтобы не стоять просто так, достал сигарету. Женя оглянулась, встретилась с ним глазами и улыбнулась. Эркин еле заметно кивнул, показывая, что видит, и остался стоять.
Громкий гнусавый голос от здания вокзала не слишком внятно объявил, что до отправления поезда до на Стоп-Сити осталось пять минут. Эркин погасил сигарету и выбросил окурок. Дождавшись Женю и Алису, вошёл следом за ними в вагон. Проводник по-прежнему неприязненно косился на него, но молчал. В купе никого не было, и, пользуясь моментом, Эркин быстр спросил у Жени, раздевающей Алису.
