Татьяна Николаевна Зубачева
Аналогичный мир. Том третий. Дорога без возврата
Подпирая собой сани, они спустились в неширокую впадину, пересекли её и поднялись наверх. Дорога запетляла между деревьями, и Эркин догадался, что они подъезжают к дому с тыльной стороны.
– Ну, – весело сказал Терентий, когда из-за деревьев встала белая, просторно раскинувшая крылья, громада дома. – Вот и Корабль. Показывай, в какое крыло.
После минутной заминки, Эркин показал на правое крыло.
– С той стороны подъезд.
– Принято, – кивнул Терентий, – заворачивая коня в объезд башни.
Асфальт вокруг дома покрывал тонкий слой снега, но конь сразу перешёл на шаг, а Терентий спрыгнул, облегчая поклажу, и пошёл рядом. Эркин последовал за ним.
Они подъехали к своему подъезду и остановились. Эркин помог выбраться Жене.
– Замёрзла, молодуха? – смеялся Терентий. – Ну, потерпи малость, пока мы согреемся, перетаскаем. А ты нам дверь подержишь да за конём приглядишь, – и в растяжку: – Стоя-а-ать!
Конь только ухом шевельнул в ответ. И Эркин подумал, что у Терентия, как у Фредди, конь «с пониманием». И досадливо дёрнул плечом.
Женя подпрыгивала у саней, постукивая нога об ногу. Эркин и Терентий распустили, стягивающие поклажу верёвки.
– Вот, давай с этой бандуры, – Терентий показал на кухонный шкафчик, – и начнём.
Под соломой, выстилавшей розвальни, у него лежали брезентовые лямки для переноса. Эркину уже как-то приходилось с такими работать, а в ватаге у Арча вообще у каждого своя такая лямка была. Глядя, как Эркин подгоняет её себе под рост, Терентий кивнул.
– Умеешь. Ну, берёмся.
Женя им придержала дверь. Поднимаясь по лестнице и чувствуя, как и его прохватило через сапоги, Эркин твёрдо решил: сегодня же Жене валенки купим.
Алиса выбежала в прихожую, услышав, как проворачивается ключ в замке, и остановилась, удивлённо приоткрыв рот. Эркин ободряюще улыбнулся ей.
– Здравствуй, хозяйка, – подмигнул ей Терентий. – Распоряжайся, куда заносить.
– Здра-асьте, – не очень уверенно ответила Алиса.
– Алиса, на кухню дверь подержи, – попросил Эркин.
Они затащили шкафчик на кухню и поставили между плитой и раковиной. Эркин даже удивился, как точно он встал. Терентий заметил его удивление и объяснил:
– Всё под один размер подгоняют. Так удобнее.
Эркин понимающе кивнул.
Алиса крутилась рядом, но под руки не лезла.
– Сейчас ещё принесём, – сказал ей Эркин. – Не закрывай дверь.
– А мама? – спросила Алиса.
– Мама здесь, – ответил Эркин. – Она внизу с остальными вещами.
– Я к ней пойду!
– Нет, – твёрдо ответил Эркин, – ты будешь ждать здесь.
Терентий собрал лямки, и они пошли обратно.
Уходя, Эркин притворил, но не захлопнул дверь. Ещё две ходки – не больше. Женя совсем замёрзла. Значит… надо всё забирать сейчас. И… и вот что.
– Слушай, а валенки на рынке?
– Ну да, – кивнул Терентий. – Это в субботу или в воскресенье. Тогда самый торг.
Эркин мрачно кивнул. Сегодня… среда. Четверг и пятницу Жене мёрзнуть. Чёрт, неладно как получается.
Вид стоящего у саней и беседующего с Женей милиционера настроения ему не улучшил. Милиционер, увидев его, козырнул.
– Старший лейтенант Фёдоров. Ваш участковый.
– Здравствуйте, – ответил Эркин, плечом мягко отодвигая Женю себе за спину. – Эркин Мороз.
Фёдоров усмехнулся.
Терентий выгружал из саней стол, и Эркин стал помогать ему. Вытащив стол, Эркин уложил между ножками свёрнутые рулоном перины и одеяла, пристроил подушки. Терентий, понимающе кивнув, помог ему перевязать всю эту кучу и приготовил лямки. Но Эркин покачал головой.
– Бери стулья и табуретки. Женя, иди домой. Холодно.
– Но, Эркин… – начала Женя.
– Идите-идите, – улыбнулся Фёдоров. – Я присмотрю.
– Милиция – это, конечно, надёжнее, – хмыкнул Терентий, беря стулья.
Женя взяла таз и корзину с кастрюлями, чайником и сковородкой, сунула туда поднос и пошла вперёд. Эркин с коротким резким выдохом поднял стол, как поднимал мешки с концентратом, и пошёл следом.
– Да уж, – переглянулся с Фёдоровым Терентий. – Чем другим ещё смотреть надо, а силой точно не обделили, – и, крякнув, потащил стулья.
Участковый, сразу став серьёзным, кивнул.
Алиса встретила Женю радостным визгом.
– Мам, а у нас шкафчик есть!
Но тут Эркин втащил стол, и разбираться, о каком шкафчике говорит Алиса, стало некогда. Положив стол на пол, Эркин сразу повернул обратно.
– Сейчас остатки принесу.
Вошёл Терентий, поставил стулья и стал распутывать узлы. Женя взялась ему помогать. Эркин принёс ведра с посудой, утюг и табуретки. Терентий собрал свои верёвки. Эркин достал бумажник и протянул Терентию пятьдесят рублей. Сорок семь за работу и три рубля сверху. На взгляд Эркина, вполне достаточно. Терентий, видимо, тоже так посчитал и спокойно принял деньги.
– Спасибо вам, – поблагодарила Женя.
– И вам спасибо. Совет вам да любовь, – и улыбнулся. – Даст бог, не в последний раз виделись.
Когда он ушёл, Эркин закрыл за ним дверь и тревожно посмотрел на Женю.
– Ты очень замёрзла?
– Да нет, Эркин, – отмахнулась Женя, разматывая платок. – Давай разбирать.
– Да, сейчас.
Он быстро снял и повесил куртку, ушанку, сбросил сапоги. А прихватывает через джинсы. Надеть, что ли, завтра рабские поверх? Они просторные, налезут. Разделась и Женя. Перины и одеяла с подушками они занесли во вторую комнату, а остальное на кухню.
Перевернули и поставили стол, расставили стулья, посуду на стол, нет, кастрюли на шкафчик, а утюг… утюг сюда, вёдра в ванную, корзину… корзину пока в прихожую… Алиса так деятельно помогала, что Женя была вынуждена шлёпнуть её. Ведь сказали не трогать утюг, он хоть холодный, но тяжёлый, уронит ещё на ногу.
– Так, – Женя остановилась на мгновение, оглядывая кухню. – Так, Эркин, я в магазин. Нужно делать нормальный обед.
– Я схожу, – предложил Эркин.
– Нет, я сама! – крикнула уже из прихожей Женя.
Мгновенно оделась, схватила сумку, и нет её. Эркин посмотрел на глядевшую на него снизу вверх Алису и улыбнулся.
– Давай пока вымоем всё.
Что новую посуду надо сначала вымыть, он ещё в Джексонвилле слышал. Ну, и стол он заодно протрёт, как следует. Тоже ведь… для них он новый, да и какая у Филиппыча чистота, сам видел. Ладно, до Мани с Нюрой недалеко, авось Женя не замёрзнет. Но что же с валенками делать? Ему завтра на работу, он-то сапогами обойдётся. Наденет новые носки, что в Новозыбкове купили, портянки сверху, и рабские штаны поверх джинсов, а куртка тёплая, да и вообще на работе не замёрзнешь. Он закатал рукава рубашки, но переодеваться не стал: им после обеда ещё за покупками идти. Хоть что из одежды Жене и Алисе купить. Деньги-то есть.
– Эрик, а в шкафчике что будет?
– Посуда, – удивился её вопросу Эркин.
– Нет, в другом.
– Каком ещё другом?
– А вот!
Алиса подтащила его за руку к окну. Здесь под окном была двойная выкрашенная под цвет стены дверца. К изумлению Эркина, за ней действительно оказался шкафчик. Просторный и… и ощутимо холодный. Зачем это? Тайник? Для чего? Прежние жильцы о нём, похоже, не знали, иначе бы тоже… наверняка разломали. А так внутри только пыльно и обе полочки целы.
– Эрик, это для гномиков? Нет, домового, да?
– Нет, – задумчиво покачал он головой.
– А в других комнатах нет, только здесь, я смотрела.
– Мг-м, – пробурчал Эркин, водя рукой по задней стенке и начиная догадываться. Неужели… неужели погреб, как рассказывал Андрей. Не в полу – второй этаж ведь, а в стене. Здорово!
Он закрыл дверцы и встал. Улыбнулся Алисе.
– Молодец, что нашла.
Алиса просияла широченной улыбкой.
– А там тоже мыть будем?
– Конечно. Вот посуду домою, и там сделаю.
– Ага-ага, а я вытирать буду.
Но тут пришла разрумянившаяся весёлая Женя. И Алиса стала показывать ей находку. Женя тоже удивилась, обрадовалась и похвалила Алису.
– Женя, это под продукты, я думаю.
– Ну да, – радостно согласилась с его догадкой Женя. – Ты молодец, Эркин. А я сразу и не сообразила!
Женя выкладывала на стол покупки и рассказывала. Магазин и Маня с Нюрой ей понравились.
– Сейчас суп поставлю, и на второе, смотри, я макароны купила, и масло.
– Я тогда пока пойду дальнюю комнату вымою, – вклинился в её скороговорку Эркин. – После обеда за одеждой пойдём.
– Хорошо, – после секундного раздумья кивнула Женя. – И тогда там в овощной зайдём, ну и… посмотрим ещё.
Эркин прошёл в комнату, где они сложили вещи, и сменил джинсы на рабские штаны. В ванной налил в ведро воды, сунул туда тряпку. Да, там же не подметали ещё. Сначала, конечно, подмести. Он взял щётку и пошёл в дальнюю комнату. Алиса побежала за ним, тут же вернулась к Жене и снова к нему. Да, в такую игру она ещё не играла!
Выметя обе комнаты, Эркин поинтересовался у Жени, какое ведро считать мусорным.
– Да любое, – откликнулась из кухни Женя и тут же закричала: – Ой нет, Эркин, в этом я бельё вываривать буду!
Эркин высыпал мусор в другое ведро, подумал и подмёл заодно прихожую. Ведро получилось полным. Ну, потом вынесет. Когда с Терентием подъезжали, он заметил большие металлические коробки явно для мусора. А сейчас вымоем обе комнаты, и тогда грязной останется одна кладовка. Но там работы ещё… о-го-го сколько. Эркин закатал до колен штанины, сбросил шлёпанцы, взял ведро с водой и пошлёпал в дальнюю комнату. Что-что, а мыть и натирать паркет он умел. Ещё в питомнике выучили. В дорогих Паласах в воду для мытья добавляли душистики. Чтоб если на полу кому захочется, то, чтоб ей, беляшке, приятно было. Эркин звучно шлёпнул мокрой тряпкой по полу и начал мыть. Паркет исцарапан и грязен, но, если его отмыть, отскоблить и, как следует, натереть… а дощечки здесь тоже уложены узором, но другим, не таким, как там, в Алабаме. Здесь вообще всё другое.
Вымыв маленькую комнату, он перешёл в большую.
– Ой, – ахнула Женя, встав на пороге, – как у тебя здорово получается.
Эркин снизу вверх посмотрел на неё и улыбнулся.
– Я скоро закончу.
– У меня уже всё готово. Знаешь, – Женя перешагнула чрез лужу, присела рядом с ним на корточки и, чтобы не упасть, оперлась рукой о его плечо.
И Эркин замер, мгновенно задохнувшись. А Женя продолжала:
– Пообедаем, и я уложу Алиску спать. Она уже в той комнате всех своих кукол рассадила. Вот пусть это её комната и будет. А рядом спальня. Согласен? – Эркин кивнул. – А здесь, – Женя, не вставая, обвела комнату влюблённым взглядом, – здесь будет гостиная. И столовая. А там… там комната для гостей. Или нет… Ну, придумаем.
– Ага, – наконец смог выдохнуть Эркин.
Женя рассмеялась и встала.
– Хорошо. Я пока вещи разберу, и Алисе всё на сон приготовлю.
Взъерошила Эркину волосы, тут же пригладила их и вышла. Эркин провёл рукой по волосам и понюхал ладонь. Нет, конечно, прикосновение было слишком мимолётным, чтобы запах сохранился. Он вздохнул и стал мыть дальше.
Женя перенесла маленькие табуретки в комнаты и быстро разбирала вещи. Алиса деятельно помогала ей, бегая из комнаты в комнату с вещами.
– А это совсем-совсем моя будет?
– Конечно.
– И я, что хочу, буду здесь делать?
Женя подозрительно посмотрела на Алису.
– А что ты хочешь?
– Ну-у… – перспективы открывались столь радужные, что она растерялась.
– Это будет твоя комната. Ты будешь здесь играть, спать, – Женя улыбнулась. – Будешь сама её убирать. Отнеси это в спальню.
– Ага!
Алиса убежала с охапкой ковбоек Эркина. И тут же вернулась.
– Мам! А Эрик уже руки моет!
– И ты иди руки мыть, – Женя выпрямилась и оглядела результаты их работы. – Сейчас обедать будем.
Она вышла в прихожую. Из большой комнаты приятно пахло свежевымытым полом. В ванной счастливо взвизгнула Алиса. Значит, Эркин, вымыв руки, брызнул в неё водой. Женя засмеялась и громко позвала:
– Эй! Где вы?
Эркин встал на пороге ванной, вытирая руки. Улыбнулся ей.
– Мы готовы.
– Марш на кухню, оба! – очень строго сказала Женя.
Стол она накрыла ещё джексонвиллской клетчатой бело-красной скатертью, и простенькие тарелки смотрелись очень хорошо. Но главное в другом. Это… это их дом, они дома. Женя разлила по тарелкам суп, поставила в центре маленькую тарелку с аккуратно нарезанными ломтиками хлеба. И села к столу.
– Сегодня суп из пакетика.
Эркин быстро вскинул на неё глаза и улыбнулся.
– Очень вкусно, Женя.
Алиса, никогда за едой особо не капризничавшая, а за неделю дороги устала от вечных бутербродов с чаем и ела охотно. Женя облегчённо перевела дыхание. Это Маня посоветовала ей пакетики с суповым концентратом. Засыпать в кипяток, пять минут и готово. В самом деле, удобно.
На второе были макароны с маслом. Пока Алиса мужественно воевала с непослушными, скользкими от масла трубочками, Женя рассказывала Эркину, что именно они сейчас пойдут покупать. Планы насчёт пальто, белья и обуви для Жени Эркин выслушал благосклонно и полностью поддержал, но слова Жени, что ему нужно тёплое бельё, такой поддержки не вызвали.
– Женя, я поверх джинсов рабские штаны надену, а куртка у меня тёплая.
Но Женя пресекла это безошибочным ударом:
– Если ты простудишься и заболеешь, мне легче от этого не станет.
Эркин вздохнул и пробурчал по-английски:
– Слушаюсь, мэм.
Женя собрала тарелки и сложила их в раковину.
– А на третье кисель, – и улыбнулась. – Тоже из пакетика.
Розовый, непонятно-сладкого запаха и вкуса, густой кисель был так же одобрен. К киселю Алиса получила печенье.
– Мам, а сейчас что? – Алиса допила свою чашку и с сонным благодушием откинулась на спинку стула.
– А сейчас ты ляжешь спать, а мы пойдём в магазин за покупками.
Алиса хотела спать и потому спорить не стала. Сползла со стула и побрела в уборную. Пока она управлялась в уборной и в ванной – что после уборной надо мыть руки, Алиса знала, сколько себя помнила – Женя перенесла в её комнату перину, подушку и одеяло и соорудила Алисе постель, хорошо, что постельное бельё они сохранили.
Когда Алиса переоделась и легла, Женя поцеловала её в щёку.
– Спи, зайчик.
– А я проснусь, вы уже придёте? – уточнила, закрывая глаза, Алиса.
– Не знаю, – честно ответила Женя.
– Ну, ладно, – согласилась Алиса.
Женя ещё раз поцеловала её и вышла в прихожую. Эркин, уже одетый, застёгивал куртку.
– Я мусор пока вынесу, хорошо?
Разумеется, её согласие ничего не меняло, но она кивнула. Эркин улыбнулся ей, взял наполненное ведро и вышел. А Женя пошла на кухню. И когда Эркин успел посуду помыть? Она вытерла тарелки и чашки и убрала их в шкафчик. Кастрюля из-под супа пусть сохнет, киселя немного осталось, Алиса после сна выпьет, а макароны… О, макароны под окно. Как удобно! Ну вот, плита убрана, можно опустить крышку и выключить газ, чтобы Алиса не дотянулась. Чайник на шкафчике, на столе скатерть… кухня уже жилая.
– Женя…
Она вздрогнула и обернулась. Эркин стоял в дверях и смотрел на неё, так смотрел… Жене захотелось спросить его, верит ли он, что всё это взаправду, а не во сне… но вместо этого она сказала:
– Да, сейчас. Сейчас пойдём.
Эркин посторонился, пропуская её. И по-прежнему молча смотрел, как она одевается.
– Ну вот, я и готова, – улыбнулась Женя.
Пред уходом она ещё раз заглянула к Алисе, убедилась, что та спит.
– Знаешь, давай оставим свет в прихожей. Вдруг мы задержимся.
Эркин кивнул и, выходя из квартиры, щёлкнул выключателем.
И снова они идут по заснеженной улице, и он держит Женю под руку, и Женя смеётся, прикрывая рот красной варежкой, и от её смеха он уже не чувствует ни холода, ни усталости, ни страха перед завтрашним днём.
Про Торговые Ряды Женя услышала ещё вчера от Клавдии, а Маня с Нюрой ей объяснили дорогу.
– Сначала купим тебе.
– Нет, – твёрдо сказал Эркин.
– Да, – столь же твёрдо сказала Женя. И засмеялась. – Я же дольше выбирать буду.
Торговые Ряды оказались длинным трёхэтажным зданием с массой дверей. Несмотря на светлое время, внутри горели лампы, толпились и сновали во всех направлениях люди, множество голосов сливалось в ровный гул. И, как и в Новозыбкове, Женя нырнула в эту круговерть людей, огней и товаров, а Эркин только следовал за ней, опасаясь потерять из виду. Женя была в том состоянии, когда она уже никаких возражений не терпела, и потому Эркин молчал. Хотя его и не спрашивали. Его только предъявили продавщице, чтобы разобраться в размерах. И две пары тёплого, из трикотажа с начёсом, мужского белья перекочевали с полки за прилавком в сумку Жени. И ещё носки. Тоньше новозыбковских, но тоже тёплые. Женя купила сразу четыре пары. И стала прицениваться к свитеру. Но Эркин, поглядел в на цену – восемьдесят рублей! – и взбунтовался. Конечно, его бунт ничего не решал, но у Жени возникли сомнения насчёт размера, и вместо свитера она купила ему тёплых рубашек. Тоже четыре.
– Теперь тебе, – твёрдо сказал Эркин.
Лицемерно вздохнув, Женя уступила.
Второй этаж так и назывался: «Всё для женщин». И здесь было действительно всё.
– Сначала обувь, – сказала Женя.
И это решение было тут же одобрено. Внизу Эркин вынужденно не спорил, а здесь он соглашался и поддерживал. И кожаные сапоги на меху высмотрел он, когда Женя ещё не могла отойти от витрины с нарядными туфлями.
– Женя, – позвал Эркин. – Посмотри.
Женя подошла, посмотрела и ахнула.
– Эркин, сто двадцать рублей!
– Ну, так мех же. Натуральный, – сказала продавщица. – Как в печке ноги будут.
– Я только примерю, – не выдержала искушения Женя.
И зашла за барьерчик. Села на низкую, обтянутую дерматином банкетку. Продавщица подала ей сапоги. Женя сняла черевички и обулась. Мех приятно щекотал через чулки, голенища закрывали икры, а коричневая матово блестящая кожа была мягкой. Женя встала, осторожно переступила на коврике.
– Не жмут? – спросила Эркин.
– Нет, – вздохнула Женя.
Конечно, это ей не по карману, но она медлила, растягивая удовольствие. Потом села и… а черевички её где? Она растерянно оглянулась и увидела расплывшуюся в улыбке физиономию Эркина.
– Эркин, черевички у тебя? Отдай.
– А зачем? Оставайся в сапогах.
Рассмеялась и продавщица, подавая Эркину аккуратный свёрток. Женя растерянно заморгала.
– Ты что? Эркин, ты?..
– Пойдём дальше, или ты ещё пару возьмёшь? – очень серьёзно спросил Эркин.
Женя наконец рассмеялась.
– Так ты уже заплатил? Ну, Эркин…
Эркин счастливо улыбнулся. Всё, с обувью у Жени решено. Эти сапоги, да ещё валенки… Улыбалась, глядя на него, и Женя.
– Какой же ты молодец, Эркин.
Она сказала это совсем тихо, но он услышал. И ничего больше ему не надо.
Тёплые чулки, рейтузы, бельё… Женя выбирала вещи не спеша, со вкусом. Сумку теперь держал Эркин, и она всё тяжелела и тяжелела.
– Ну вот, а теперь…
– А теперь пальто, – решительно сказал Эркин.
И Женя кивнула.
То ли она устала от непривычки – никогда не покупала столько и сразу – то ли выбор был не особо велик, но тёмно-синее пальто с чёрным воротником из меха таинственного зверя цигейки – Женя тоже не знала, что это за зверь, а продавщицу спрашивать о таких пустяках не стали – первое, которое примерила Женя, они и купили. И, как и с сапогами, Женя осталась в нём, а её старое ей тут же упаковали.
– Ну вот, – вздохнула Женя. – Теперь домой.
– Ты ещё платье хотела, – напомнил Эркин.
– Нет, – мотнула головой Женя. – Не всё сразу. И домой пора. И нам ещё надо и по хозяйству, и на ужин, и на завтра еды купить.
Она пошла к выходу, старательно не глядя на витрины. Эркин нёс следом свёрток с её старым пальто и разбухшую сумку с остальными покупками. На душе у него полегчало: теперь-то Женя не замёрзнет.
Внизу на первом этаже они ещё заглянули в отдел игрушек, где Женя купила пёструю яркую коробку со странным названием «мозаика». Что это за игрушка, Эркин не понял, но спрашивать не стал. Конечно, в игрушках Женя разбирается куда лучше него.
А на улице были уже сумерки, и не серые, а синие, почти вечер. Женя попыталась отобрать у Эркина сумку, но безуспешно. И она теперь просто шла рядом с ним. В новеньком пальто, в сапогах…
– Они удобные, Женя? – спросил Эркин.
– Да, – улыбнулась Женя. – И такие тёплые. Знаешь, тебе ведь тоже нужно пальто.
– Это успеется, – спокойно ответил Эркин.
Да, здесь не знают, что его куртка рабская, и многие ходят в таких же, но… да, нужно, но успеется. И самому себе не признавался, что не пальто хочет, а полушубок, но это ж совсем сумасшедшие деньги. Нет, куртка у него тёплая, и на работу ходить вполне сгодится, а полушубок – это уже баловство, форс. Но… ладно, и думать нечего. Надо дом делать. Они только самое нужное купили, и уже тысячи нет, да, тысячи. А ещё есть надо, если они из ссуды на еду тратить будут, то ведь проедят, проесть любые деньги можно. И не есть нельзя.
– Эркин, подожди, давай сюда зайдём.
В этом магазине Женя набрала целую сумку всякой кухонной мелочи. Сумку тоже пришлось купить. Хотя… чайник для заварки, сахарница, подставка для горячего, клеёнка, занавес для душа, тёрка, две разделочные доски… всё ж нужное.
– Ну вот, теперь ещё только к Мане зайдём, купим на ужин и тебе на завтра с собой.
Женя пытливо посмотрела в его лицо.
– Всё будет хорошо, Эркин. Теперь-то всё будет хорошо.
– Да, – кивнул он и улыбнулся. – Да, Женя.
Домой они пришли в полной темноте. И Женя уже беспокоилась: как там Алиса? Но Алиса была на высоте. Проснулась, переоделась, выпила оставленный ей в чашке на столе кисель и играла со Спотти, Линдой и Мисс Рози в прятки. Они прятались, а Алиса и Дрыгалка их искали.
Выслушав полный отчёт, Женя показала Алисе покупки. Мозаика, конечно, яркая и красивая, но на кухне и в ванной, где Эрик вешал занавес вокруг душа, тоже было очень интересно, даже интереснее. И мама согласилась, что мозаикой они все вместе займутся после ужина.
Занавес повесить не удалось. Трубка держалась еле-еле, а её надо снять, надеть кольца и опять закрепить. А как это сделать… непонятно.
– Женя, я к Виктору схожу, спрошу у него, – крикнул Эркин на кухню.
Алиса уцепилась за его руку, явно не собираясь отпускать куда-либо одного. Она уже давно слышала в коридоре детские голоса и смех и жаждала если не присоединиться, то хотя бы посмотреть. Женя не стала спорить, но заставила её надеть ботики, пальто и шапочку. Хоть идут по соседям, но всё равно.
Эркин ограничился тем, что опустил закатанные рукава ковбойки и заменил шлёпанцы сапогами на босу ногу.
Их не было долго. Так долго, что Женя начала беспокоиться. И уже собиралась отправляться на поиски, когда они вернулись. Алиса была очень довольна походом, а Эркин сразу и хмур, и доволен. Всё объяснилось очень просто.
Виктор сегодня в ночную смену, и они, конечно, извинились и сразу ушли, но тут же, прямо в коридоре, познакомились с Антоном из шестьдесят четвёртой и пошли к нему. И пока Антон и его жена Татьяна показывали, что и как у них устроено, Алиса поиграла с их мальчишками. А вообще-то все дети сейчас в коридоре.
– Да, они там играют, – поддержала Алиса. – Мам, а я?
Женя вопросительно посмотрела на Эркина.
– Ну как, разрешим до ужина?
Помедлив, Эркин кивнул, и Алиса с радостным воплем вылетела наружу. Женя засмеялась и посмотрела на Эркина.
– Что-то ещё? Эркин?
– Да нет, понимаешь, Женя, я посмотрел… у них, конечно, – Эркин вздохнул, – полочки всякие всюду, ещё там…
– Ничего, – улыбнулась Женя. – Со временем всё сделаем. Смотри, за сегодня сколько накупили всего. Детей у них много?
– Трое, – улыбнулся Эркин. – И все мальчишки.
– Алису они не обижали?
Эркин удивлённо посмотрел на неё, и Женя рассмеялась его удивлению.
– Ладно, я сейчас со стиркой закончу…
– А я, – подхватил Эркин, – вот что подумал. Пока шкафа нет, может, и в комнате гвозди набить? Ну, повесить, чтоб на полу не лежало.
Женя вздохнула.
– Дырки в стене останутся.
– Будем обои менять и заклеим.
– Ладно, – кивнула Женя. – Наверное действительно пока так сделаем. Но, знаешь, нет, вешать лучше на плечиках. А за гвоздь их не зацепишь.
Эркин хмуро кивнул.
– Вот я и подумал, сколько ещё всего нужно… – и тряхнул головой. – Ладно. Пойду, остальные двери подтяну.
Он ещё вчера осмотрел все двери. В общем-то, они держались, только кое-где надо было подтянуть шурупы.
По всей квартире горел свет, в ванной булькала и плескалась вода, из коридора смутно доносился детский гомон…
Эркин аккуратно ввинчивал вышедший из паза шуруп, предварительно капнув на резьбу клеем. А двери хорошие, прочные. Но тоже надо красить. Значит, надо будет купить обои, краску, да, клей для обоев, а для пола мастику. И что же делать с этим пятном? Ну, надо же быть такими идиотами, чтобы в квартире костёр разводить. Как ещё не сожгли здесь всё напрочь. Ну, дураки, ну… дикари, точно. Привыкли, видно, в резервации где спят, там и гадить, и здесь решили так же. Но ему-то что теперь с этим делать? Ладно, обожжённые дощечки он выломает, а… а потом что? Это не косяк, здесь латку из чурбака не вырубишь. Когда-то, ещё в питомнике, он видел, как меняли паркет. Впервые увидел тогда белых за работой. Посмотреть не дали, надзиратели живо их всех по камерам разогнали, но он запомнил, что клали дощечки не подряд, а с выбором, подбирая. И что-то ещё делали перед укладкой. Ну… ладно, что-нибудь да придумает. В крайнем случае… а… а они ковёр купят и положат! И красиво, и удобно, и пятна не видно.
Эта мысль ему так понравилась, что он пошёл к Жене.
Женя уже закончила стирку и развешивала вещи на сушке.
– К утру высохнет, – встретила она Эркина. – Пойдёшь в чистом.
– Ага, – Эркин снял с трубы свои ещё мокрые джинсы, с силой растянул их в длину, каждую штанину по отдельности, потом уже вместе и повесил обратно. – Женя, спасибо. Я вот что придумал. Там, в большой комнате, пол попорчен. Так, если я не смогу поправить, давай купим ковёр и положим.
– Ковёр, конечно, хорошо, – кивнула Женя. – Но лучше поищем паркетчика. А потом ковёр.
Эркин вздохнул.
– Был бы я… сам бы и сделал.
Женя погладила его по плечу.
– Ничего, Эркин. Всё будет хорошо.
Эркин перехватил её руку, прижал на мгновение к губам и отпустил.
– Да, всё будет хорошо. Спасибо, Женя.
Женя улыбнулась.
– Ничего. Давай, я сейчас макароны разогрею и чай. Ужинать пора.
Эркин кивнул.
– Звать Алису?
– Ну да.
Женя побежала на кухню, а Эркин вышел в коридор. Толпа детворы с визгом носилась, гоняясь непонятно за кем. Когда они пробегали мимо него, Эркин шагнул навстречу и выхватил из общей толпы Алису.
– Ой! Уже всё?! Эрик, я его только осалю ещё раз и всё, а?
Может, он бы и отпустил её, но уже и из других дверей звали или тоже выходили и ловили детей.
– Вот и всё, – понимающе кивнула Алиса и звонко крикнула: – Всем до завтра, я домой!
– И тебе до завтра, – рассмеялась невысокая женщина с такими короткими волосами, будто её недавно обрили наголо. Она вела за руки двух таких же обритых наголо малышей, ровесников Алисы.
– Это Тошка и Тонька, – объяснила Эркину Алиса. – А это их мамка, – и уже им: – А это Эрик.
– Ну, будем знакомы, – женщина смотрела на Эркина широко раскрытыми серо-зелёными глазами. – Когда приехали-то?
– Вчера, – вежливо улыбнулся Эркин. – Рад познакомиться. Вы в какой?
– Восьмидесятой. А вы?
– В семьдесят седьмой.
Вместе они прошли до двери с двумя семёрками, вежливо попрощались, и Тошку с Тонькой повели дальше, а Эркин с Алисой вошли в квартиру.
Женя встретила их возгласом:
– Ужин на столе. Алиса, мыться!
– Я руками ни за что не хваталась, – на всякий случай уточнила Алиса, снимая пальто.
– Перед едой руки всегда моют, ты забыла?
– Ла-адно, – вздохнула Алиса, отправляясь в ванную.
Женя улыбнулась Эркину.
– Долго звал?
– А я и не звал, – хитро улыбнулся Эркин. – Я её поймал.
И Женя так звонко, так весело рассмеялась, что у него совсем отлегло от сердца. Как же они хорошо сделали, что уехали!
На столе вместо скатерти лежала новая клеёнка, блестящая, белая, вся в мелких красных розочках. Женя разложила макароны, поставила тарелку с бутербродами с колбасой, тарелку с печеньем и чашки с чаем.
– Алиса, не хватай руками, у тебя вилка есть.
– Они скользкие, – возразила Алиса, пытаясь засунуть зубец вилки внутрь макаронины.
– Алиса! – повторила чуть строже Женя. – Не балуйся. Эркин, мне много столько, возьми себе половину.
– И мне много, – тут же подхватила Алиса.
– А я уже сыт, – ответил им обеим Эркин, отодвигая пустую тарелку и берясь за чай.
– Тогда ещё бутерброд возьми, – не отступила Женя.
Со своего места Эркин увидел стоящую на подоконнике открытку.
– Женя, а что это за чайник такой странный?
Женя на мгновение оглянулась.
– А? Это не чайник, а самовар.
О самоваре Эркин в лагере слышал, но даже на картинке видел впервые. Интонация Жени заставила его предложить:
– Женя, давай купим такой.
И по её мечтательной улыбке понял, что угадал. Но Женя тут же вздохнула.
– Не сейчас. Это уже роскошь, Эркин.
Эркин кивнул. Роскошь – так роскошь. Но когда-нибудь купят. Он пил не спеша, наслаждаясь каждым глотком. У Жени совсем особенный чай получается. А вон на шкафчике знакомая жестяная банка, это он у Роулинга покупал. Тоже хороший был чай. Когда тот кончился, Женя так и оставила жестянку для чая и, значит, взяла с собой. Тоже… память. О перегоне, Андрее и… он вовремя остановил себя.
Алиса наконец справилась с макаронами и пила чай.
– Мам, а мозаику когда будем смотреть?
– Когда чай выпьешь. Эркин, бери ещё печенья.
Эркин молча покачал головой. Странно, ведь ничего он сегодня не делал, а устал. Или нет? Но отчего-то ему не хочется ни шевелиться, ни говорить. Даже думать о том, что ещё купить и сделать, не хочется. А хочется вот так сидеть и смотреть. На Женю, Алису, на отражающуюся в чёрном стекле лампочку… Тихо, тепло. И очень спокойно. И они наконец одни. Он вздохнул и потёр лицо ладонями.
– Устал? – тихо спросила Женя.
– Нет, – он улыбнулся ей. – Нет, всё в порядке, Женя.
Алиса допила чай и отодвинула чашку.
– Мам, ну, теперь мозаику можно?
– Сейчас я уберу, вытру стол и посмотрим.
Женя встала, собирая посуду. Быстро вымыла, вытерла и убрала в шкафчик. Вытерла стол.
– Ну, что же ты, Алиса? Неси мозаику.
– Ага!
Алиса сползла со стула и побежала в свою комнату. Женя улыбнулась Эркину, и он сразу ответил ей улыбкой.
– Эрик, – Алиса поставила на стол коробку, – а ты умеешь играть в мозаику?
– Нет, – Эркин с интересом рассматривал яркие, но какие-то странные картинки, пластмассовую доску, всю в дырочках и разноцветные тоже пластмассовые… как гвоздики, но с тупыми короткими стерженьками и гранёными шестиугольными шляпками. И… понятно, их надо вставлять в эти дырочки, и тогда получится картинка.
Алиса залезла коленями на стул и навалилась грудью и животом на стол. К изумлению Жени, Эркин с не меньшим интересом и азартом старался выложить цветок. «Ну да, – поняла она вдруг, – для него это тоже… в первый раз». У него же никогда не было игрушек. Господи, он не притворяется, он вообще не умеет притворяться, он в самом деле сейчас как ровесник Алисе, господи, ну, мальчишка совсем.
Женя дала им ещё немного поиграть и, когда Алиса стала путать цвета и не попадать в нужную ячейку, сказала:
– Алиса, спать пора.
