Сергей Колков
Суровая Родина. Нехороший путеводитель Кемерово
Через полгода, когда о перспективах сексуальной революции в Кемерово мы уже и забыли, в здание, где планировался колл-центр, пришли монтёры с кабелями и ящиками и протянули обещанные номера. Сдержал своё слово Анатолий Николаевич!
Но поезд уже ушёл, Кемерово так и не познал «сладкого» вкуса греха по телефону.
Стой, кто несёт!
Непридуманное
ПО «Прогресс», Кировский район
– Да никакой я не шпион, свой я, свой.
– Вот сейчас и проверим. Вы знаете слова третьего куплета гимна СССР?
– Ну, конечно, знаю:
«Сквозь грозы сияло нам солнце свободы,
И Ленин великий нам путь озарил…»
– Вот ты и попался, большинство у нас и первого-то не знают…
19 декабря 1939 г. в Кемерово первую продукцию выдал крупнейший в Сибири пороховой завод, комбинат №392 (затем завод «Ракета», п/я 120, ныне «Прогресс»). Гигант химической промышленности был воздвигнут на месте деревни Евсеево на правом берегу Томи. В годы войны «Прогресс» начал производство пороха для знаменитых «Катюш». В 1960-е здесь освоено твёрдое смесевое ракетное топливо и на его основе организована серийная сборка ракетных двигателей.
В 1983 г. на заводе произошла одна из самых крупных в Кемерово техногенных катастроф: треснула цистерна с хлором, в результате чего произошла утечка.
Само упоминание горожанами его названия в советское время было редким и неохотным ввиду атмосферы секретности, окружавшей завод. Говорили, что там производят некий крап-лак – краску, придававшую уникальный красный цвет советским купюрам в десять рублей. Ходили слухи про крыши цехов, которые при испытаниях пороха приподнимались вверх для компенсации взрывной волны. Но только «т-сс», шёпотом!
В 1990-е годы выпуск оборонной техники и продукции был прекращён. Основной заказчик – государство – куда-то исчез. Завод перешёл действительно в «военное» положение – де-юре жив, а де-факто нет.
Рассказывает Екатерина Комарова:
– Устроилась я сначала на «Коммунар». Это был ноябрь 1984 года. Приехала в первый день с утра, в учебке провели инструкцию, к вечеру дали ружьё, тулуп и отправили на объект. Привели: «Стой, охраняй!» И вот я стою, охраняю. Снег метёт, фонарь юбочкой скрипит, зайти некуда; какие-то гаражи, кирпичные строения и я – только аптеки не хватает. Жуть охватила страшенная. Кое-как я дотерпела до утра – пришли за мной, увели в постовую. Я бросила ружьё, тулуп и ушла навсегда. Мне полагалась «позорная» статья в трудовой как не прошедшей испытательный срок. «Да чёрт с ней», – подумала я тогда. Трудовую завела другую, а эту уже перед пенсией мне сватья нашла в заводоуправлении (она почтальонкой работала). На мои запросы кадровики не отвечали.
На «Прогресс» я пришла, когда уехала жить в деревню из-за того, что врачи посоветовали по состоянию здоровья сына (года на три сказали). А деревня – это огород, хозяйство… Вот и снова пошла на сутки-трое. Был апрель 1992 года. Там более чётко всё было, проверка месяц в Москве, далее месяц инструктажи и прочее.
И вот всё это позади, впереди сутки-трое.
Была довольна, познакомилась с девчатами. Мне много они порассказали о том, что некоторые идут на пропускной пост с лампочками, гвоздями и т. д. для проверки нас – охранниц, а иные, не подставные, тащат из любви к халяве.
Тут я задумалась и решила не рисковать, предупреждая людей, идущих на смену: если что, я их сдам.
Сигареты, зажигалки, спички и т. п. не пропускались на территорию.
Так я и стояла на центральной проходной до…
Однажды ночью меня отправили сопровождать груз (состав). Я сидела в кабине машиниста, мы ехали по темноте, чуть были включены огни состава, сам состав проседал. Я спросила, не провалимся ли, машинист засмеялся и сказал, что уже давно тут катается, ещё не провалился. Рельсы лежали просто на земле без шпал, место болотистое – я очень удивилась. Мы стали подъезжать, и я увидела ангар, куда зашёл состав (мне даже выйти не разрешили, просто приказали сидеть). Огромный бетонный ангар представлял собой склад – машины, холодильники, плиты, мешки муки, сахара и прочее, и прочее. Вопросов больше я не задавала. Вернулись до центральной проходной, и пошла отдыхать (положено было 3 часа сна), но было не до сна.
Я никому ничего не сказала, просто через некоторое время наша начальница дала понять: «Я тоже, как и ты, сие видела и всё поняла», – и мы разошлись.
Через несколько дней на центральную проходную приезжают машины с этого склада со спецгрузом. Военный груз шёл без досмотра, там на накладной была полоса (на всех накладных разные) – мы не имели права досматривать военные грузы. И тут по «чистой случайности» я перепутала полосы и заставила водителя открыть кузов. Он упирался, ссылался на то, что мне конец будет, но и я упёрлась – и всё! Он открыл и побежал к начальнику охраны. Я заглянула в кузов, а там были просто четырёхконфорочные электрические плиты. Сбежалось всё начальство, меня в кабинет и давай тягать по всей форме: «Вы не имели право делать досмотр этой машины!» – ну, думаю, жареным запахло. Тогда я тоже упёрлась, что поймала вора. Его-то они отмажут, чувствовала, а меня никто не прикроет. Почему он под этой полосой вёз не секретный груз? Часа четыре они мне пытались доказать обратное, а я упорно стояла на своём.
Меня не уволили, но отправили на другой пост – «Сжигалка». В округе 5 км – никого. А там страшно: ворота никакие, домик о двух комнатках (для приёма пищи – печка, посуда), чёрный карболитовый телефон весом под два килограмма (только им и отбиваться, случись что), продавленный диван с покрывалом ядовитого зелёного цвета, шкаф, запах заброшенности и тараканы. Решёток на окнах нет, две маленькие собачки. На территории – холмы с дверями и всё. Потом меня перевели в 1-й караул, где был новый цех «Багран»; там делали что-то нам неведомое, но был такой шум, что выдавали беруши затыкать уши. Возле ворот КПП стали появляться всякие машины: кто-то предлагал деньги, кто-то пёр нахрапом, чтобы просто пропустили посмотреть; русские были, нерусские – разные.
Подруга у меня была юморная, задорная. Так вот, стоим летом в юбках, гимнастёрках… и всё – ни свистка, ни штыка. Они подходят и говорят:
– Сейчас пройдём, и вы ничего не сделаете.
– Иди, милый, а я тебе ноги прострелю! – говорит Наташа.
– У тебя же даже оружия нет!
– Выхвачу оттуда, откуда ты даже не подумаешь!
Так было. А затем руководство стало вывозить грузы машинами (там было всё строительное: швеллера, стекло, мрамор и прочее такое); подарки и прочее предлагали: «Только пропустите». А я что? Я неподкупная, поэтому в мою смену перестали подъезжать.
Затем наступило лето 1994 года, я уже на 143-м объекте, вдвоём с напарницей дежурим; ворота открыты – и машина за машиной: холодильники, плиты, сахар, муку и прочее везли в свои открывшиеся магазины те, кто стоял у власти. Они знали, что СССР рухнет.
Ещё помню, работала в первом карауле. Я на водозаборе. Лето, тепло, хорошо. Мне звонят: «Скорей на проходную!» Я – бегом, чую неладное что-то. Глянула за ворота, а там и пешие бегут, и на автобусах (много было), спрашиваю:
– Что случилось?
– Да мы сами у прохожих спросили, начальство молчит, говорят: хлор, бочка с хлором лопнула.
На селе Верхотомка потом стада мёртвых коров, овец и т. д. находили, да и люди погибли: лезли в колодцы, вниз куда-нибудь, а хлор-то по земле стелется.
Тайная жизнь Ильича
– Скажите, как найти площадь Ленина?
– Надо ширину Ленина умножить на его длину.
Исторический прочерк
Бульварное Кольцо
Бульвар Строителей был заложен в 1970 г., когда город стремительно рос на восток. Главной целью масштабного расширения было быстрое решение коварного квартирного вопроса, который испортил не только москвичей. До сих пор в этом районе каждый второй дом – общежитие семейного типа. Хрущёвская строительная реформа, несмотря на все старания, так и не смогла дать достойное жильё всем нуждающимся. Новое решение брежневской эпохи – «семейки». Сейчас между ними, как жемчуга на дырявой рубахе, торчат новые элитки Промстроя. Так и живут бок о бок в одном районе старые и новые кемеровские. Бульвар, между тем, после реконструкции в 2017 году стал одной из самых привлекательных прогулочных зон города. Фактически это широкая аллея длиной в три километра, которая идёт с севера на юг и сверкает миллионами елейных огней. Народное название «бульвар прикольных знакомств».
Где я живу в Кемерово? В центре города – на Кольце, где проспект Ленина пересекается с бульваром Строителей. Говорите, это не центр? Ошибаетесь, ещё какой центр.
Если ночью вам нужно купить водки – приезжайте к нам на Кольцо: у таксистов всегда найдётся. Хотите быстрой любви без заморочек? Опять же сюда: от пересечения проспекта Ленина с улицей Ворошилова до второго Универсама представлен широкий выбор всех видов потрёпанности, в меню от семейного до праздничного – любой каприз за ваши деньги. Можно получить весь комплекс услуг прямо здесь – на Ленина, а можно отъехать во дворы. Недорого! Работают круглосуточно. Это раньше, в 80-е центром Кемерово была Швейка – сигареты и трава у цыган, водка у барыг, – а сейчас 1995 год, все к нам на Кольцо.
Где я работаю? В самом большом магазине телевизоров и прочей электроники Кемерово – ТД «Империал». Ну, это мы так про себя говорим, что мы самые большие. На самом деле, в Кемерово есть три фирмы, которые держат рынок, – «Мастер», «Империал» и «Приват». Шефы пробовали с конкурентами по цеху договориться, чтобы те не топили цены, но как-то всё это без толку – каждый за себя.
Чем я занимаюсь? Я – разведчик. Нет, не тот, который секреты за границу продаёт. Я шпионю за «Мастером», который напротив «Империала». Мне купили подзорную трубу, я сижу и считаю – столько и каких марок телеков, видиков и холодильников вынесли покупатели или отгрузили на доставку. Записываю в тетрадку. У нас идёт «холодная война». Горячие головы предлагали шмальнуть по контейнеру «Мастера» с телеками из гранатомёта, но гранатомёт мы так и не нашли, поэтому воюем в телевизоре.
В свободное время, когда я не «сижу на трубе», я ещё и продюсер телепрограммы «Империал представляет». У «Мастера» тоже есть программа, которую ведёт Шура Тарасов, а нам при разделе кадрового резерва института культуры достался Михаил Непорожнев. Тоже неплохо.
Я вот думаю: куда людям столько телеков? Уже 5 лет продаём, продаём, а им всё мало. Когда рухнул совок, а вместе с ним и железный занавес, то оказалось, что бывшему советскому человеку для счастья нужны не Солженицын с Бердяевым, а Фунай с Акаем, чтобы на диване «Рэмбо» комфортно смотреть и пиво пить. Мы начинали, когда в Кемерово по части техники был полный голяк. Ну, шахтёрам там по бартеру что-то перепадало, но это были сущие крохи, да и стоило всё это немалых денег. А тут японский магнитофон стоит в магазине, и его можно купить каждому! Каждому! Не через завбазой и не по звонку из обкома партии.
Да, если бы Горбачёв дал народу сигареты, пиво и телек, а по телеку – «Рабыню Изауру», то сидел бы и сейчас в Кремле, как Брежнев, хоть сто лет – пока не надоест. Промашка вышла.
Горби мы сказали «чао-чао!», а вот Ильич на площади Советов устоял. Когда железному Феликсу на Лубянке под волнительные взгляды из здания напротив накинули на шею петлю и уволокли топить в реке, молодые горячие кемеровские демократы под руководством президента «Союза бизнесменов Кузбасса» Анатолия Лютенко (да, это тот самый союз, который основал Владимир Сиворонов) тоже нашли кран и в ноябре 1992 года приехали поздно вечером на площадь Советов с явным желанием завалить Ильича. Действия по демонтажу памятника уже начались и удавочка была наготове, когда в процесс вмешался полковник милиции Василий Кириллович Жмурко и блокировал действия поверившей в себя мажористой шпаны. Приехавшая по горячим следам команда телевизионщиков взяла интервью у несостоявшегося похитителя, который убеждал в необходимости скорейшего сноса памятника Ленину в женском пальто: «Хорошо, пусть стоит, если он вам так дорог, но давайте хотя бы пальто ему сменим на мужское, чтобы перед потомками не было стыдно».
История про то, что пальто на нашем Ильиче застегнуто на левую сторону, на женский манер, известна всем кемеровчанам. При отливке и монтаже этого никто не заметил. Показательно внимание к монументу вождя! Позднее скульптор раздражённо отвечал на недоумённые вопросы, что пальто на Ленине вообще не застегнуто, а только запахнуто. Но от этого фигура не становилась менее комичной. Одна из легенд гласит, что у автора памятника – Льва Кербеля, одного из самых знаменитых скульпторов советской поры, академика, народного художника СССР, Героя Труда, лауреата Ленинской и Сталинской премий – была очень сварливая жена и он частенько отдыхал от семьи в мастерской с натурщицей Вероникой, с которой, одетой в пальто, и слепил Ильича.
Противники отвечают, что в XIX веке, когда родился Ильич, сторон в одежде вообще не различали. Это уж полная глупость. Более того, в русских традиционных представлениях неправильно запахнутая одежда отличает, прежде всего, нечистую силу. Если встретите мужичка, застегнутого на левую сторону, так и знайте: перед вами бес! – домовой, леший или водяной, принявший человеческий облик. Что ж, Ленина тоже многие считали демоном, погубившим святую Русь. Лысый, картавый, в пальто на левую сторону – лично я, встретив такого в поезде, пересел бы в другое купе.
Есть у кемеровского Ильича и ещё одна особенная черта. В левой руке он держит скомканную кепку. Казалось бы, ничего такого особенного. Сергей Довлатов в цикле рассказов «Чемодан» описывает случай, когда вождя вообще изваяли сразу с двумя кепками: одна в руке, другая на голове. Но если взглянуть на нашего сзади и чуть слева, то окажется, что в руке у него совсем не кепка, а башмак. Раньше он указывал: «Вперёд, не опаздывайте на работу, товарищи!», а сейчас: «Где же правый, господа?» Так он у нас и стоит, прикрывая широкой спиной здание бывшего обкома КПСС, где сейчас гудит Администрация Правительства Кузбасса.
В советские времена самое величественное строение Кемерово, больше похожее на театр, украшал, как кокарда, массивный герб СССР. Потом в 1991 году случился путч. Союз нерушимый от Москвы до далёких окраин распался, как карточный домик. Деятельность КПСС с 23 августа 1991 года сначала была приостановлена, а в ноябре и совсем запрещена. Её имущество конфисковали, здания партийных организаций опечатали.
Парадокс – современный герб России, который много взял от герба Российской империи, висит за спиной непримиримого противника царской власти. Для сохранения исторического баланса Ленин стоит к нему спиной.
Ну прямо детский сад
Приехавшие из деревни папа и сын отправляются в театр на «Лебединое озеро».
Балет в разгаре.
Сын – папе:
– А чего они все на цыпочках?
– Не знаю, сынок. Лебедей много. Наверное, весь двор в говне…
Буйная театральная фантазия
Кемеровский областной театр драмы им. А.В. Луначарского, ул. Весенняя, 11
Строительство кемеровского областного театра драмы им. Луначарского велось ударными темпами в 1958-60 гг. Напоминающее ноев ковчег здание дало имя площади и стало демонстрацией неоспоримой ценности театральной культуры в системе советских координат. Театр – дело государственное, а не какая-нибудь филькина лавочка. В подтверждение этого центр его фронтона украсили гербом РСФСР, охранять который приставили двух суровых муз.
Такой «государевой печати» вы никогда не увидите на фасадах кинотеатров той эпохи. Хотя именно на кино, а не на театры возлагал большие надежды Ленин, называя его «важнейшим из всех искусств».
Театральная площадь с обрамляющими её зданиями и солитером театра по центру до наших дней остаётся единственным полностью реализованным градостроительным ансамблем центра Кемерово. Следует заметить, что это не только заслуга архитекторов, но и крайне неудачное стечение неблагоприятных обстоятельств. Тянущиеся ввысь арками дома по пр. Советскому, 51 и 55, которые ограничивают её слева и справа, были сданы в 1956 году. Стоящие через проспект Советский – №№46 и 44 – построены ещё раньше, в 1948 и 51-м. Таким образом, к моменту начала борьбы с излишествами в архитектуре оправа площади была полностью готова, оставалось только вставить в неё бриллиант – здание театра, а срезать колонны или тосканский портик у храма искусств, в отличие от жилых и административных зданий, рука бюрократов никогда бы не поднялась.
Остаётся загадкой необъяснимое нарушение нумерации зданий по пр. Советскому. Странно выпадает №53, который приходится аккурат на фонтан. Сейчас под этим номером с уточняющими дробями числятся три киоска вокруг театра. Здание же самого театра идеально и без пробелов вписывается в порядок цифр по ул. Весенней – №11. Может быть, были планы на театральный дворик и прямой, как стрела, Советский?
Редкий случай, когда и обыватели, и эксперты едины в общем мнении: душевный центр Кемерово – это Театральная площадь, а не парадная Советов.
Глава 1
– А сейчас – прогноз погоды на 10 октября, – диктор в чёрно-белом телевизоре на фоне карты СССР со значками атмосферных фронтов сидел так торжественно и строго, как будто погода и в самом деле подчинялась решениям ЦК КПСС и прочих ответственных товарищей.
– В Москве – пасмурно, дожди, понижение температуры до 5 градусов, в Ленинграде – низкая облачность, временами туманы, температура днём опустится до 3 градусов, ночью – до нуля. На Урале, в Свердловске – резкое похолодание, выпал первый снег, температура до минус пяти ночью, днём плюс три, пасмурно, – диктор пытливо посмотрел на карту страны в поисках «светлого далёка» и неожиданно для себя нашёл его в нижней части где-то между Новосибирском и Красноярском.
– В Кемерово продолжается «бабье лето», – он так удивлённо произнёс странное для сибирского города название «Кемерово», словно бы усомнился в самом факте его существования, – здесь установилась аномально тёплая погода, не свойственная для этого времени года, – днём плюс двадцать, солнечно, без осадков, – голос официального представителя самой неточной науки современности заметно наполнился нотками уверенного оптимизма, столь важного, когда речь идёт о такой капризной теме, как «золотая осень». – Ожидается, что влияние антициклона, продвигающегося дальше на восток, продлится здесь ещё не менее недели, – Георгий Бурков поднялся с дивана, подошёл к телевизору и вырубил его, выдернув вилку из розетки – ручка выключателя давно сломалась и торчала на самом видном месте, как сломанный зуб кашалота, – и не дав диктору закончить мысль. «Ну что ж, в Кемерово, так в Кемерово. В сущности, выбора-то у меня и не было. Сколько лет мы не виделись? Сейчас 80-ый, а удрал я оттуда в 65-м. Пятнадцать лет. Надо же, как быстро пролетели годы…»
Много лет назад у него появилась странная привычка – он брал отпуск исключительно в октябре и уезжал отдыхать куда угодно, где в это время была хорошая погода. Когда и почему она возникла, никто в точности не знал; ходили слухи, что когда-то именно в октябре Георгий познакомился с Василием Шукшиным, который впоследствии стал его близким другом, и таким образом он каждый год как бы проводил отпуск с рано ушедшим товарищем. Другие утверждали, что это просто каприз звезды, которая требует к себе особенного отношения.
В московском драматическом театре имени Станиславского, где он служил, с этой «обузой» уже смирились – тихо вздыхали и покорно ставили на октябрь спектакли без его участия или выводили на замену актёров второго плана. Что делать, у каждой звезды есть свои «тёмные» стороны. Кто-то время от времени «набирается до чёртиков», а другой бросает всё, когда известный режиссёр предлагают главную роль в кино. Георгий Иванович Бурков на этом фоне был просто «душкой» – всегда безотказный и надёжный, как «автомат Калашникова». Из всех слабостей – всего лишь отпуск в октябре. Какая мелочь! А вот звездой он был настоящей.
Вся страна знала следователя из «Стариков-разбойников», вора-рецидивиста из «Калины красной» и, конечно, Мишу – самого сообразительного друга Жени из «Иронии судьбы». Имя «Георгий Бурков» на афише гарантировало спектаклю полный аншлаг. В каждой из этих непохожих ролей в кино он был «свой парень». «Вот следователь – он какой? Да такой, как Бурков в фильме, где ещё Никулин играет. А кино, где жулики Шукшина убили, видел? Ну он-то тоже из них был. Вор главный там, такой серьёзный, ох матёрый и злой, как собака. Малиной он там заправляет. Бурков играет, вот точно!» Кто-то скажет, что это была актёрская удача – не стать исполнителем одной роли, бесконечно повторяя однажды точно найденный образ души компании и балагура Пети из «Зигзага удачи». Да, это так, но только в союзе с мастерством и тщательной работой над каждой ролью. Ну и, конечно, талант.
В Гошину дверь настойчиво звонили длинным и не терпящим отлагательств звонком. Понимая, что ему не собираются открывать, незваный утренний гость изменил тактику и теперь дал уже очередь коротких, как азбука Морзе, и ещё более требовательных «дзинь-дзинь-дзинь». Гоша повернулся на другой бок и накрыл голову подушкой. Он лёг спать всего несколько часов назад, при этом ещё и мучался с похмелья, и совсем не хотел выяснять, кто же так упорно решил поднять его с постели в восемь утра. В дверь начали одновременно звонить, колотить кулаком и с размаха бить ногой.
– Сейчас дверь вынесет. Ну что это за сволочь, а? – Гоша сделал немыслимое усилие, встал с кровати и, замотавшись в одеяло, поплёлся, пошатываясь, спасать несчастную дверь и попутно выяснять кому же и почему помешал его сон перебравшего амброзии праведника.
– Гоша, тикȧть тебе надо срочно! Витька Смирнов на тебя «телегу» в органы накатал, – выпалил всё и сразу Колька Николаев, предварительно плотно закрыв за собой дверь.
– Какую «телегу», за что? Я вроде ничего «такого» не делал, – Георгий выразительно икнул вчерашним дешёвым портвейном и, прислушавшись к происходившим в организме турбулентностям, прислонился к косяку, ища в нём поддержки и опоры. Молодой бонвиван прищурившись смотрел на Кольку измученным взглядом человека, который вчера «не рассчитал», а сейчас нуждался в строго горизонтальном положении тела и неколыхании ума.
– Ты что, ничего не помнишь? Ты же вчера на дне рождения Светки Ивановой такое учудил!
– Я? Ты ничего не напутал? Какой из меня «враг народа»? Вроде нормально посидели, никого не обижали, – Георгий нахмурился, пытаясь вспомнить, что же такое «страшное» он вчера сделал, но так ничего и не нашёл в залитых портвейном архивах памяти.
– Ты песню про трамвай пел?
– Про какой трамвай? А-а-а, про трамвай! Ну да, пел, и что?
– А то! Ты сам её придумал?
– Да нет, конечно, слышал где-то. А что случилось-то?
– Там в этой песне было «на площадке ктой-то помер», помнишь?
– Ну да, и что, это теперь преступление?
– Ты что, вообще ничего не соображаешь? Николай Карлович Ктойто – это же первый секретарь нашего обкома КПСС! И близкий друг самого Отто Вильгельмовича Куусинена34.
– Ёпэрэсэтэ, вот непруха, я же не про него пел, я просто так, – Гоша моментально проснулся и, поддёрнув сползающее одеяло, закинул его конец за плечо, как греческую тогу.
– Вот тебе и просто так. Витька написал, что ты призывал к убийству первого секретаря обкома товарища Ктойто! Ты же его знаешь, он давно за Светкой ходит, а она к тебе стала неравнодушная, вот он и накатал телегу, что, дескать, ты – вражеский агент и преднамеренно вчера на вечеринке многократно исполнил песню, через которую внушал молодым актёрам идею о покушении на начальника партии.
– Чушь собачья! Когда же он успел-то, мы вчера уже за полночь разошлись? – Гоша нервно заглотнул воздух, не понимая, как все эти события могли уместиться в одну вчерашнюю ночь.
– Так он оттуда сразу прямиком и «туда». Там же круглосуточный дежурный сидит. Рассказал он ему, что на вечеринке у актёров театра была антисоветская агитация, актёр Георгий Бурков исполнял песню с намёками на скорую смерть товарища Ктойто, чем вызвал глумление и издевательство над личностью партийного лидера нашей пермской области, – Николай старательно повторил для «тупого» Гоши всю историю с самого начала. – Ну, тот ему и говорит: «Берите бумагу и ручку, товарищ, и пишите подробное заявление. Мы обязательно разберёмся». Накатал он всё – и песню твою дословно, и как все смеялись – и довольный вернулся утром в общагу. Разбудил нас в шесть утра и говорит: «Ну всё, до свиданья, Гоша! Выписал я тебе путёвку лес валить, – добавил Николай, – а потом как запоёт: в далёкий край товарищ собирался, там ждёт его наш верный вертухай. Трусы с начёсом не забудь в дорогу, Сибирь тебе не краснодарский рай!» А у самого морда довольная, сияет, как будто бы повышенную стипендию получил.
– Я же совсем про другое, – сурово насупившись, опять начал оправдываться Гоша.
– Думаешь, «там» будут разбираться? Ты чё, не сечёшь? Впаяют тебе пятак за антисоветскую пропаганду, а то и чирик, чтобы звёздочку получить, и поедешь ты лес валить! Тикȧть тебе надо срочно!
Георгий кинулся в комнату и начал судорожно одеваться, пытаясь сохранить равновесие и никак не попадая ногой в штанину:
– Харе пугать, ну они же «там» разберутся, что всё это поклёп, ну не дураки же «там» сидят… Сейчас же всё-таки шестьдесят третий, а не тридцать седьмой… У нас же «оттепель»35 на дворе, если что. Но вот когда разберутся? Вот влип в историю!
– Оттепель – это «у них» в Москве, для «своих», а у нас – палочная система, как была, так и есть. Вот палкой тебе почки и отобьют. Срочно лети на вокзал и вали из Перми – пусть уляжется, а потом вернёшься! – Колька старательно помогал Гоше одеться и тем самым вносил в нечаянные сборы только ещё больший беспорядок.
Скромный Гошин гардероб покидали в коричневый фибровый чемоданчик с хромированными стальными уголками, каких были миллионы. Всё – начинающий антисоветчик к побегу готов.
Вчера, после спектакля «Горе от ума», компания молодых актеров собралась отметить день рождения Светланы Ивановой – красавицы и звезды местной сцены. Гоша в постановке играл роль Чацкого, а Светка – Софью Павловну. И какая-то искра недружеской симпатии пробежала между ними. Сидели долго, пели песни, рассказывали истории – всё было, как всегда, шумно и весело. Гоша взял гитару и спел заводную песню, которую где-то услышал:
Шёл трамвай десятый номер,
На площадке ктой-то помер.
Тянут-тянут мертвеца,
Ламца-дрица-оп-ца-ца!
Песня зашла, и ребята просили: «Гоша, давай на бис! Ещё!» Гоша старался, тем более что Светка, к которой он давно питал нежные чувства, села с ним рядом, обняла его и недвусмысленно положила ему голову на плечо.
– На площадке ктой-то помер… – Георгий старательно держал шишку, стараясь оправдать своё новое положение Светкиного фаворита.
Все качались в такт и подпевали: «Тянут-тянут мертвеца, ламца-дрица-оп-ца-ца!»
Из тёмного угла на всё это веселье злым взглядом упыря смотрел Витька Смирнов. Он, как и Гоша, давно положил взгляд на театральную красавицу, но она до этого вечера никому из них не отвечала взаимностью и вот, кажется, сделала беспечный выбор…
Перед кассой на ж/д вокзале не было никого, кроме новичка-антисоветчика и его закадычного друга Кольки. Георгий, слегка покачиваясь от коктейля из вчерашнего выпитого и ошеломительных утренних новостей, сумбурно размышлял:
– А может, обойдётся, может, и не надо никуда бежать? Товарищи из органов разберутся…
Но Колька, чувствуя его метания, решительно пресёк попытку к отступлению – дёрнул его за рукав и твёрдо сказал шёпотом на ухо:
– Пересиди, затихарись. Залечь тебе надо на дно, братуха!
– Молодые люди, не задерживайте очередь, куда билеты брать будете, – кассирша в блондинистом перманенте высунула из квадратного окошка кассы не слишком свежее лицо и тем самым заняла его всё без остатка. Маленькие, глубоко спрятанные в рыхлых, давно не видевших солнца складках глаза строго посмотрели на ребят, хотя никакой очереди за ними не было.
Гоша не знал, куда податься: в сущности, все его близкие люди и друзья были здесь – в Перми, где он родился и вырос. «Может быть, в Ленинград? Или лучше в Москву? Найдут они меня и там, и там в два счёта», – перебирал он столичные города.
– Ну что, решили? Говорите куда! – кассирша явно была настроена с утра на ударную работу.
– Как же мне херово… – вполголоса, почти про себя, сказал Георгий.
– Куда, куда, в Кемеро́во? Сейчас посмотрим, – она исчезла из окошка и принялась искать город со странным булькающим названием в своих бумагах. – Везёт вам, касатики, прямо сейчас и уедете. Шесть пятьдесят плацкарт. Брать будете?
– Гоша, башли есть?
Гоша достал из кармана несколько купюр и монеты. Пересчитал:
– Девять рублей 60 копеек. Эх, давайте в Кемеро́во… Один билет.
– Вот ваш билет, посадка через двадцать минут. Счастливого пути. Не задерживайте очередь, следующий! – кассирша была непреклонна в своём желании обилетить всех желающих уехать из Перми куда-нибудь подальше, но, кроме Гоши, таких граждан к этому моменту так и не появилось.
Колька проводил Гошу на перрон:
– Ты, как приедешь и обустроишься, сразу дай мне знать. Пришли открытку. Только не пиши, что от тебя. Подпишись, например, «Василий Макарыч», ты же теперь типа в ссылке. А я тебе в ответ пришлю, как тут у нас ситуация складывается – есть заруба или нет. Отсидись там полгодика, а потом и вернёшься.
Георгий криво улыбнулся: как же ему не хотелось уезжать из родной Перми в какой-то далёкий непонятный Кемеро́во:
– Клёво, бегу из родного города, как смердячий пёс… Колька, а я вот только сейчас сообразил, что трамвай десятый номер действительно идёт по Ленина, как раз мимо обкома партии… Во дела!
Паровоз дал протяжный гудок, и проводница поторопила рябят:
– Ну всё, мальчики, по вагонам, скоро трогаемся!
Колька сгрёб Гошу в охапку и крепко обнял:
– Братуха, скоро увидимся, не дрейфь! Всё будет хорошо. Пиши!
Георгий поднялся в тамбур вагона, поставил на пол свой фибровый чемоданчик, тяжело вздохнул и помахал Кольке:
– Где наша не пропадала! Прорвёмся! Ламца-дрица-оп-ца-ца!