Марина Колесова
В плену королевских пристрастий
– Я знаю.
– Тогда почему так говоришь?
– Что говорю?
– Эльза, прекрати! Я не знаю, что с тобой сделаю, если не прекратишь издеваться!
– Я не издеваюсь, – Эльза прижала руки к лицу и заплакала. – Я не понимаю, что Вы от меня требуете… Чем я провинилась? У меня не было никого кроме Вас… я с тех пор и не была ни с кем…
– Тогда от кого ты ждешь ребенка?
– Ни от кого не жду… С чего Вы решили, что я жду ребенка? – глотая слезы, проговорила Эльза.
– Тогда что ты скрываешь под этим платьем? – король кивнул на ее строгое с рукавами закрытое платье.
– Ничего, – непонимающе покачала головой та.
– Раздевайся!
– Да, конечно, как скажите, – Эльза послушно сняла платье и всю одежду.
Король шагнул ближе к ней, пытаясь разглядеть в полумраке кабинета пятна, о которых говорил шут.
Отблески света играли на гибком стане, то появляясь, то пропадая на прекрасных изгибах ее упругого тела. В неверном свете свечей король никак не мог разглядеть есть ли более темные пятна на красивой матовой коже его бывшей фаворитки или это светильники обманчиво бросают свои тени на ее обнаженное тело. Он взял ее за руку и провел рукой по груди и бедрам и тут же забыл, с какой целью начал так пристально рассматривать ее тело. Его охватила волна желания, и он сжал ее в объятьях. Эльза тут же отозвалась и помогла ему сбросить одежду. Она хорошо умела ублажать пьяного короля.
Утром король проснулся от голоса шута:
– Вы бы отпустили свою фаворитку, Ваше Величество, королева уже больше часа разыскивает ее.
Шут говорил очень тихо, но для короля его голос прогремел словно набат. Он приподнялся в постели, обернулся и, увидев рядом с собой обнаженную Эльзу, с тихим возгласом: – Вот черт! – откинулся на подушки.
– Ругаться не надо, Ваше Величество, лучше леди Эльзу отпустите, пока королева сюда сама не пришла, ее разыскивая, она на ноги уже весь двор подняла, – шут с усмешкой посмотрел на короля и добавил: – А я ведь вчера чуть было не поверил Вам.
– Что ж, раз не веришь даже ты, оправдываться смысла нет, – тихо пробормотал король, стараясь даже не смотреть в сторону Эльзы, и спросил: – Сделать что-то можешь?
– Единственное что могу предложить, в данной ситуации, – шут усмехнулся, – это взять вину на себя…
Он подошел к Эльзе и, резко схватив ее за подбородок и запрокинув ей голову, проговорил: – Если королева узнает, что ты провела ночь с королем, монастырь тебе недостижимым раем покажется, уж поверь мне…
– Я верю, – испуганно прошептала Эльза. Ей только сейчас пришла в голову мысль, что королева может приревновать ее к супругу, а тот, судя по его поведению, защищать ее не будет.
– Поэтому, моя куколка, – продолжил шут, – коль не хочешь начать мечтать попасть в монастырь, придется тебе усиленно делать вид, что ты моя любовница.
– Ваша? – Эльза в испуге попыталась отдвинуться от него, стараясь прикрыться при этом тонким одеялом с королевской кровати.
– Его. Его! – король зло оттолкнул придвинувшуюся к нему Эльзу так, что она свалилась с кровати прямо к ногам шута.
– Ваше Величество, – начала несмело Эльза, чуть приподнявшись.
– Заткнись! – гаркнул на нее король и повернулся к шуту: – Забирай ее отсюда как можно скорее, и чтоб я ни с кем ее кроме тебя больше не видел. Делай с ней что хочешь, хоть пытай или язык отрежь, но о сегодняшней ночи она должна молчать.
– Совсем молчать не получится, то что я из Ваших покоев ее сейчас заберу, полдвора видеть будет. Все уже знают, что королева ее разыскивает.
– И что ты предлагаешь?
– Я скажу королеве, что переспал с ней, а она к Вам жаловаться побежала… и для того, чтобы добиться своего, даже совратить Вас пыталась… но Вы на ее чары не поддались… а чуть позже Вы к королеве придете и попросите ее, чтоб она совсем мне ее отдала от греха подальше, и все ей подтвердите.
– Что подтвержу?
– То, что вчера Вы немного перепили, утром проснулись с сильной головной болью, а тут леди Эльза рядом с Вами сидит, причем обнаженная, пристает к Вам и молит наказать шута… Вы ничего понять не можете, но тут пришел я и все объяснил.
– Логично… очень логично… и все объясняет… Так и сделаем. Забирай ее. А мне камердинера пришли. И пусть настойку какую-нибудь от головной боли у врача возьмет. Голова действительно прям раскалывается…
– Вставай давай и одевайся, – шут обернулся к сидящей на полу и тихо всхлипывающей Эльзе.
Поняв, что исправить ничего не в силах и все решили без нее, Эльза встала и принялась поспешно одеваться.
Дождавшись, чтоб она оделась, шут взял ее за руку и вывел из спальни короля.
Когда они вошли в апартаменты королевы, та обернулась к ним и раздраженно спросила у Эльзы:
– Где ты была?
Шут сделал знак двум фрейлинам, стоявшим рядом с королевой удалиться и, дождавшись, чтобы они вышли, подвел Эльзу к королеве, и вместе с ней опустился на колени.
– Я очень виноват, Ваше Величество, – тихо проговорил он.
– Где она была? – перебила его королева. – Раз ты привел ее, получается, ты знал, где она была. Почему мне не сказал? Я ведь спрашивала тебя.
– Я не мог сказать, я лишь догадывался о том… да и смелости признаться сразу не хватило… Я же говорю, я очень виноват, Ваше Величество. И готов принять любое наказание.
– Да не тяни, говори, что случилось, – королева раздраженно повела плечом.
– Вчера ночью я силой овладел Вашей фрейлиной… и она после этого убежала… и лишь сегодня утром я догадался куда.
– Ты посмел это сделать? – голос королевы заледенел. – И ко всему прочему, ничего не сказал мне, когда я стала разыскивать ее? Да ты знаешь, что я с тобой сделаю после этого?
– Казните, наверное, – совершенно спокойным голосом предположил шут, – особенно когда узнаете, куда она направилась после этого.
– Ну и где она была?
– В спальне короля.
– Где?!
– Мне повторить или поклясться, что именно там? – иронично осведомился шут.
– Как интересно, – королева глубоко вздохнула и, схватившись рукой за спинку рядом стоящего кресла, нервно сжала ее пальцами. – И что она там делала?
– Насколько я понял, пыталась вынудить хмельного и плохо понимающего, что ей надо, короля заступиться за нее и вновь сделать ее своей фавориткой, чтобы я больше не смел приставать к ней.
– Это правда, Эльза? – королева испытующе посмотрела на свою фрейлину.
Тихо всхлипывающая Эльза совсем залилась слезами, а потом выдавила из себя: – Да, все так и было… только не подумайте… король… он не стал…
– Почему ты не пришла ко мне?
– Я… я побоялась, что Вы… что Вы не поверите и скажите, что я сама виновата…
– Замечательно… – королева презрительно скривилась, – и это после того, как вы оба обещали мне стремиться соблюдать христианские заповеди…
– Сделанного не воротишь, – философски заметил шут.
– Ты хочешь сказать, что не раскаиваешься в содеянном? – королева сурово сдвинула брови.
– Ни одной минуты, – усмехнулся в ответ шут. – Даже если Вы сейчас решите меня казнить, это стоило того… Ваша фрейлина сказочно хороша.
– Циничный ты мерзавец, вот ты кто… и она хороша… тебе под стать… Вот действительно, прикажу казнить тебя сейчас, а ее в монастырь отправлю…
– И правильно сделаете, горбатого, как известно, лишь могила исправит, а когда горб в душе, то тогда уж тем более, ему туда – прямая дорога.
– Ехидничаешь?
– Нет, пытаюсь перед смертью блеснуть остроумием.
– Считаешь, я оценю?
– Нет, я надеюсь, Вы отбросите все сомнения и без колебаний примете единственно правильное решение. Моя голова мне порядком надоела, и я был бы Вам крайне признателен, если бы Вы, наконец, избавили меня от нее. Я в этом случае, стал бы выглядеть намного эстетичней, и может быть, даже понравился бы какой-нибудь из Ваших фрейлин, и она стряхнула бы с длинных ресниц скупую слезу над моей могилой.
– Язык у тебя без костей… Не надоело чушь им молоть?
– А что мне еще остается делать, Ваше Величество? – усмехнулся шут.
В это время дверь распахнулась, и на пороге показался король.
– О, моя дорогая, доброе утро, – произнес он, входя, – я так и знал, что Вы разбираетесь с этой сладкой парочкой. Не тратьте время, отдайте ее ему, она лишь того стоит… пусть мальчик развлекается, это лично моя просьба. Да и ей то полезно будет и Вам спокойнее… а то Вы даже помыслить себе не можете, что она вытворяет. Представляете, открываю сегодня утром глаза, а рядом со мной это чудо сидит… а у меня голова раскалывается, и я никак понять не могу, как она у меня в спальне оказалась… это я уже потом выяснил, кто ее ко мне пропустил, и разобрался с ними, – король многозначительно усмехнулся, – совсем охрана у меня распустилась, то убийц ко мне допускают, то соблазнительниц. Хорошо хоть она без кинжала пришла.
– Вы считаете, что надо решить все именно так? Хотите, чтоб блуд они и дальше продолжали?
– Хотите, пусть обменяются клятвами или Вы обвенчать их хотите? Я не против любого варианта.
– Вы считаете возможным их брак?
– Почему нет? Я улажу все формальности и получу разрешение архиепископа.
– Нет, пожалуйста, нет, – Эльза плача склонилась совсем к полу, – я откажу… я откажу на венчании… лучше казните меня…
– Ты смеешь перечить? – король шагнул к ней и зло схватил ее за плечо, – Да после того, что ты натворила, я тебя к палачу отправлю, если ты откажешь.
– Я буду жить с ним, но я не хочу за него замуж, помилосердствуйте, Ваше Величество. Стать леди Дуркус, это Выше моих сил, – Эльза уже просто захлебывалась слезами.
Шут выразительно посмотрел на короля.
– Дорогая, по-моему, не стоит настаивать и насильно принуждать ее венчаться, – король отпустил плечо Эльзы, и обернувшись к королеве, взял ее за руку, а затем, поднеся ее руку к губам, стал с нежностью целовать каждый пальчик. – Пусть обменяются клятвами и так живут. Это не противоправно.
– Вы слишком добры, особенно к нему, – королева кивнула на шута.
– Не забывайте, дорогая, он спас мне жизнь, и Вы сами то подтвердили, – не прекращая целовать ее руку, произнес король.
– Хорошо, я уступлю Вашей настоятельной просьбе. Пусть все будет так, как Вы хотите. Но если я узнаю, что ты, – королева обернулась к шуту, – хоть кого-то еще помимо нее посмеешь тронуть, к палачу отправлю… кстати, это соответственно и ее касается.
– Вот об этом не извольте беспокоиться, Ваше Величество. Я и сам никого не коснусь более и ей не позволю, – с усмешкой ответил шут.
– Тогда обменяйтесь клятвами, – приказала королева.
Шут, не вставая с колен, взял Эльзу за руки и проговорил слова стандартной клятвы, Эльза сквозь слезы повторила их за ним, а потом шут помог ей подняться и, взяв за плечи, вывел рыдающую фрейлину из апартаментов королевы.
– Если б эта дуреха только знала, с кем она только что отказалась венчаться, – усмехнулся, глядя на закрывшуюся за ними дверь, король.
– И с кем же? – вопросительно посмотрела на него королева.
– С тем, ради кого, принцесса Стела была готова сложить голову на плахе, – иронично ответил тот, – или я Вам не говорил, что она заявила, что ей теперь все равно, что с ней будет, раз рядом не будет его?
– Припоминаю что-то… только думаю, что информация о том, что тот с кем ей предстоит жить, до нее имел с кем-то любовную связь, ее вряд ли особенно порадует, – равнодушно пожала плечами королева.
Шут отвел Эльзу в ее комнаты и потребовал: – Дай мне ключ от своей двери.
– Вот, – Эльза протянула ему ключ.
– У тебя есть запасной?
– Да. Там, в ящичке стола…
– Вот и хорошо. Тот возьмешь себе.
– Мне раздеться? – Эльза, потупив глаза, начала распускать шнуровку платья.
– Зачем? – удивленно спросил шут.
– Ну что бы Вы… могли… могли… – Эльза с трудом подбирала слова, из ее глаз вновь закапали слезы, – могли… обладать мной.
– Да перестань ты рыдать, не трону я тебя. Я лишь к королю тебя больше не подпущу и заставлю вести строгий христианский образ жизни. А без твоего желания не трону. Так что умывайся, приводи себя в порядок и к королеве ступай, она не просто так тебя разыскивала, нужна ты ей была. А я пошел.
– Но ключ… Вы ключ взяли… – нервно кусая губы, проговорила Эльза.
– Я хочу иметь возможность проверять и контролировать тебя, и строго буду спрашивать за соблюдение догм христианских. А об остальном можешь не беспокоиться.
– Но Вы же сказали королеве…
– А что я ей мог еще сказать? Или ты хотела, чтоб они с королем рассорились? Королева не из тех, кто прощает адюльтер супругу. Король ведь явно из-за того, что лишнего выпил вчера, тебя к себе позвал. На трезвую голову он не стал бы… Ты кстати тоже хороша, нет чтоб отказать и гневом королевы ему пригрозить, так нет, обрадовалась, легла с ним… В фаворитки вернуться захотелось?
– Я… я испугалась просто… он кричал вчера на меня… говорил, что у меня ребенок должен быть… заставлял признаться с кем кроме него спала, а я и не спала ни с кем… и потом я не привыкла ему перечить… он – король… он же со мной и когда первая его супруга жива была… я не осмелилась перечить.
– Ясно, – шут понимающе кивнул, – Его Величество на радостях видно вчера совсем хорошо перебрали… Значит так, обо всем что было этой ночью, забудь. Это дьявольские козни были и его наваждение… Не спрашивал король тебя ни о чем и не спал с тобой. В этом ты даже ни на исповеди, ни под пыткой признаваться не должна. Начнешь говорить о том, значит, лукавому потакать станешь, и душу свою на вечные муки обречешь. На исповеди каяться лишь в грехе прелюбодеяния будешь, а с кем будешь молчать. Бог и так все знает, а священник пусть, как захочет, догадывается. Поняла? Клянешься, что так поступишь?
– Поняла, – испуганно кивнула Эльза и клятвенно подняла руку. – Все так и сделаю. Клянусь.
Она помолчала немного, потом видя, что шут собрался уходить, окликнула его: – Подождите, можно я спрошу?
– Спрашивай, – шут обернулся и шагнул к ней.
– Вы меня так же, как свою первую жену, бить теперь будете? – не сводя с него глаз, задала она вопрос, который занозой сидел в сердце.
– Откуда ты знаешь о ней? – нахмурился он.
– Король сказал.
– Моя жена ведьмой была и колдовала, – шут брезгливо поморщился, – потому и бил ее так, пока она сама не захотела в монастырь уйти, чтоб от греха очиститься. Тебя же если все заповеди христианские блюсти будешь, пальцем не трону. А вот коли согрешишь, уж не обессудь – накажу. Понятно?
– Понятно, – Эльза вновь кивнула, а потом, замявшись немного, спросила: – Король сказал, она любила Вас… Она Вас такого любила?
– Ты уж договаривай: "такого урода", – мрачно хмыкнул шут, – чего в недосказанности играть. Нет не такого. Кто ж такого урода полюбить может? Таким уродом я по ее милости стал.
– Как это?
– Лучше не спрашивай. Зачем тебе в делах ведьмы разбираться? Сделала и сделала. Лучше к королеве поторопись, а то если будет она тобой недовольна – накажу.
Шут развернулся и ушел, а Эльза, постояв в растерянности некоторое время, позвала служанку и стала умываться.
Через несколько месяцев королева, выбирая к вечернему платью драгоценности, которые ей принесла Эльза, внезапно побледнела, и Эльза едва успела помочь ей удержаться на ногах, а потом сесть.
– Что с Вами, Ваше Величество? – испуганно спросила она. – Может, позволите, я врача Вам позову.
– Не надо… – королева покачала головой, – я ребенка жду вновь. Вот и голова кружится. Ничего страшного.
– Это хорошо, – Эльза улыбнулась, – Его Величество будет очень рад.
Королева вновь стала перебирать, предложенные Эльзой украшения, а потом неожиданно спросила: – А ты, кстати, не ждешь еще?
– Нет, что Вы, – Эльза отрицательно покачала головой.
– Почему? Он, кстати, не обижает тебя? – воспользовавшись тем, что они были наедине, откровенно спросила королева.
Эльза тут же догадалась о ком она. Королева никогда не называла шута по имени и старательно избегала даже слова "шут", которое произносила крайне редко.
– Он справедлив со мной, – постаралась в одной фразе описать свои непростые взаимоотношения с тем, кого теперь считала своим мужем, Эльза.
– А в постели тебе как с ним? – королева постаралась сделать вид, что полностью занята выбором украшений, и задает вопрос лишь из праздного любопытства.
– Я не спала с ним еще ни разу, так что не знаю… – пожала плечами Эльза и, увидев недоуменный взгляд, брошенный на нее королевой, пояснила: – Он с самого начала сказал, что не тронет, если я не захочу… а я сама просить не осмелилась еще ни разу.
– Как это не спала ни разу? С этого же все началось? Или как? – королева уперлась в нее испытующим взглядом.
Поняв, что проговорилась, Эльза испуганно прикрыла рот ладонью и попятилась к двери. – Я не то что-то сказала, Ваше Величество… это он потом мне это сказал… потом…
– А ну не лги! Рассказывай быстро, как дело было!
Эльза опустилась на колени и, прижав руки к груди, взмолилась: – Не гневайтесь, Ваше Величество… это я во всем виновата… я одна… – в ее глазах засверкали слезы.
– Эльза, ты не умеешь лгать, поэтому не лги! Хуже будет. Что на самом деле между Вами произошло?
– Я не могу Вам ничего сказать… я поклялась в том, – сквозь слезы проговорила она и, вдруг вскочив, опрометью выбежала из апартаментов королевы.
Понимая, что на такой поступок, за который ее могли очень строго наказать, ее фрейлина решилась неспроста, королева вышла к охране и строго приказала:
– Шута ко мне! Живо! Чтоб через две минуты у меня был!
Двое охранников бросились исполнять приказание.
Шута к королеве привели, конечно, не через две минуты, но достаточно быстро.
– Где он был? – спросила королева охранника, который привел шута.
– С леди Эльзой в коридоре разговаривал, – доложил ей охранник.
Королева поморщилась, понимая, что добиться правдивого рассказа теперь будет сложнее, а затем взмахом руки отпустила охранника и повернулась к шуту:
– Эльза проговорилась, как ты уже знаешь. Я хочу знать, что произошло на самом деле. Только учти, ты уже один раз солгал… второго я не потерплю!
– Ну какая разница, что произошло? Ну без причины она к королю пошла… – усмехнувшись, пожал плечами шут, – а я пожалел ее и постарался на себя Ваш и его гнев перевести… И что с того?
– Зачем просил ее клясться молчать о том?
– Не хотел, чтоб раскрылось это… я подозревал, что Вы будете не в восторге, узнав, что я солгал.
– Она по сердцу тебе?
– Она неплохая девочка, послушная, доверчивая и бесхитростная, и я знаю, что она нравится Вам. А с тех пор как я стал присматривать за ней, у Вас вообще, по-моему, не должно было быть поводов жаловаться на нее.
– Это правда, и набожнее она стала и исполнительнее, только это не ответ.
– Я не люблю ее, если Вы об этом… однако от возможности обладать ей не отказался бы… У нее великолепная фигура и внешность.
– Что ж тогда не воспользуешься своими правами?
– Вы запретили мне то.
– Неужели из-за этого? А если разрешу? Что изменится? Ты ведь пообещал ей, что будешь ждать ее согласия.
– Если разрешите, я сделаю так, что она сама попросит, – усмехнулся шут.
– А если попросит, а я не разрешу?
– Я найду способ ей отказать. Она боится меня и не станет перечить.
– То есть все зависит от меня?
– Именно так, – кивнул шут.
– Тебе так нравится испытывать меня… Зачем? Зачем тебе то? – раздраженно проговорила королева.
– Я люблю Вас… – в глазах шута застыла тоска.
– Лжешь! Опять лжешь! – королева отшатнулась от него и, прижав руки к вискам, отвернулась к окну. Она помолчала, а потом с трудом подбирая слова продолжила: – Если ты искренне… искренне веруешь в Бога и стремишься… как показываешь то, блюсти Его заповеди… зачем рвешь мне и дальше сердце? Какой прок тебе в том?
– Я рву Ваше сердце? – шут обиженно посмотрел на нее, – Да я всеми силами стремлюсь, чтобы только покой окружал Ваше сердце, и даже супружеские неурядицы не потревожили бы его.
– Супружеские неурядицы? – королева даже пальцами прищелкнула от неожиданно озарившей ее мысли. – Ах вот оно что… Как же я сразу не догадалась? Он спал все-таки с ней… и именно поэтому ты сказал, что овладел ей… на случай если вдруг ребенок появится… Чем он расплатился с тобой? Тем, что отдал ее тебе?
– Вы ведь знаете, я не взял… – шут поморщился и отвел взгляд.
– Значит, все было именно так?
– Обмануть Вашу проницательность, когда Вы уже догадались, вряд ли мне по силам, – грустно покачал головой шут, – так что скрывать более не имеет смысла. Да, все было именно так.
– Ну и чем же он расплатился с тобой?
– Ничем, – пожал он плечами, – я Ваш покой хотел сохранить, потому и предложил то. Сам ему предложил. Он думает, что я это ради него, ну и чтобы Эльзу получить предложил… но это было лишь ради Вас… и ради Вас я Эльзу у него забрал.
– Извини, мой мальчик, – королева шагнула к нему и ласково коснулась пальцами его щеки. – Я благодарна тебе за заботу… только ты это зря… быть обманутой женой не самая приятная участь.
– Вы предпочитаете знать и прощать? – шут саркастически скривил губы.
– С чего ты взял, что прощу? – королева удивленно посмотрела на него, потом, глубоко вздохнула и, не сводя с него глаз, тихо спросила: – Кстати, ты знаешь, кого он похоронил вместо тебя?
– Не знаю… нашел какого-то горбуна кривоногого, но лицом на меня очень похожего. Под него сделали гроб такой, чтоб горб скрыть и лишь лицо было видно… Вот его и похоронили.
– Ты ведь на мать больше похож… – задумчиво прошептала королева.
– Был похож, – усмехнувшись, поправил ее шут.
– Я не о том… – отмахнулась королева, – похоже, я знаю, кого он нашел для этого… Только как же он его отыскал?
– Кого?
– Забудь. Ни к чему тебе то, – королева отвела взгляд и надолго замолчала.
– И что Вы намерены теперь делать? – нарушив молчание, тихо спросил ее шут, после чего, нежно взяв ее руку обоими руками, поднес ее к губам.
– Не волнуйся, на тебя и Эльзу ссылаться не стану. Не в моих интересах тебя его доверия лишить.
– И все же?
– Заставлю признаться в измене, а потом… а что будет потом тебе тоже знать ни к чему, – королева выдернула руку и отступила от шута.
– Вы рвете мне сердце, моя королева… – шут шагнул следом и вновь, подхватив ее руку, прижал к губам, – я не могу смотреть на Вас, когда Вы в такой кручине. Что я могу сделать для Вас?
– Ничего.
Королева вновь постаралась вырвать руку, но шут не отпустил ее.
– Вы не доверяете мне? Неужели Вы до сих пор не верите, что я искренне желаю Вам лишь блага и готов все сделать для того?
– Верю… теперь верю, – королева оставила попытки высвободить руку и, пристально глядя шуту в глаза, добавила, – хотя, честно говоря, я не думала, что смогу когда-нибудь поверить тебе вновь… уж больно много раз ты обманывал меня… однако то, что я сегодня узнала меняет все… выходит, ты действительно печешься обо мне…
– Я люблю Вас… действительно люблю, – тихо проговорил шут, не сводя глаз с королевы, – Чем я дольше нахожусь подле Вас, тем больше понимаю, какое Вы сокровище и какая у Вас ангельская душа… Быть подле Вас уже счастье. Вы осветили мою душу, Вы открыли ее для Бога. Я понял, что значит любить Бога и какое счастье посвятить жизнь если и не служению Ему, то хотя бы стремлению соблюдать заповеди Его. Вы как-то сказали, что я мог быть счастлив только со Стелой. Теперь я знаю, Вы ошиблись, это не так. Это великое счастье, что я не с ней. Чувства к ней были низкой плотской страстью разъедающей и калечащей душу, а вот чувство к Вам окрыляет мою душу, поднимает ее на недосягаемую высоту. Вы – моя путеводная звезда, мой ангел хранитель, – продолжая пристально смотреть королеве в глаза, он выпустил ее руку и, осторожно обняв за талию, притянул к себе, – Лишь находясь подле Вас моя жизнь наполняется смыслом, мне хочется соответствовать идеалу христианской добродетели, подобно Вам, и быть достойным Вас. Хотя, что я говорю… Я недостоин даже стряхивать пыль с Ваших ног… я, так очернивший свою душу, так согрешивший перед Богом и перед Вами… Я знаю, что Вы по несказанной милости своей меня простили, но вот простит ли Он когда-нибудь меня за то, что я сотворил…
– Господь милостив, я верю, что он, видя искреннее раскаяние и твое стремление очистить душу от греха и скверны, дарует тебе свою милость и свое прощение, Марк, – тихо проговорила королева и отвела от него взгляд. Она стояла, потупив взор в его объятиях, не делая попыток высвободиться, и ее плечи немного подрагивали.
– Вам холодно? – он плотнее прижал ее к себе, – Господи, с какой радостью я бы отдал свою жизнь, чтобы хоть чуть-чуть согреть Вашу душу и отогреть Ваше израненное и разбитое мною сердце. Я каждый день молюсь о том и прошу Бога сжалиться надо мной и послать Вашей душе исцеление, послав любые горести и напасти лишь на мою голову. Вы не представляете, моя королева, как я желаю, чтобы Вы были счастливы… я готов сделать ради того все что угодно. И Вы не представляете, как мне больно оттого, что король так незаслуженно обидел Вас, и мне не удалось это скрыть… Я так хотел, чтобы хотя бы это не огорчало Вас. Вы недостойны измен, моя королева. Обладая Вами, желать кого-либо еще – кощунство.
Не переставая прижимать к себе королеву, шут одной рукой стал ласково гладить ее по плечам, – Вы не переживайте так, моя королева… не надо так переживать из-за этого… он просто недостоин Вас, раз не понимает каким сокровищем обладает и не стремится хотя бы блюсти мораль христианскую…
– Марк, – хриплым прерывающимся голосом проговорила королева, – прошу тебя, уйди…
– Вам плохо? – шут рукой нежно коснулся щеки королевы и, поймав ее взгляд, стал неотрывно смотреть ей в глаза. Его рука заскользила по ее шее, потом по спине, и он тихо проговорил: – Саалекууб.
Королева, вздрогнув, вся обмякла у него в руках и стала медленно оседать на пол.
Шут осторожно опустился с ней на пол и, разжав объятья, стал торопливыми движениями распускать шнуровку ее платья, тихо приговаривая: – Все хорошо… все будет хорошо… тебе сейчас станет легче…
Королева смотрела на него мутным взором, и губы ее силились что-то произнести.
– Не утруждай себя, не надо, – шептал шут, не отрывая от нее взгляда, – закрой глаза и расслабься, все будет хорошо.
И тут, сделав над собой громадное усилие, королева чуть приподняла голову и сумела произнести то, что хотела.
– Господи, помоги, – прошептала она, и голова ее бессильно откинулась на пол. А в следующее мгновение все ее тело свела судорога, а затем у нее начался приступ тошноты.
Шут, поднявшись с пола, дернул шнур вызова слуг и приказал вбежавшей камеристке: – Помоги королеве, – после чего стремительно вышел.
Войдя в свои комнаты и плотно закрыв за собой дверь, он яростно ударил кулаком по стене, прошептав: – Она все равно будет моей. Рано или поздно… обязательно будет…
Потом помолчал немного, подошел к окну и, задумчиво глядя вдаль, проговорил: – Что ж… не все сразу… по крайней мере я добился, что она уже и не его тоже… и вряд ли когда-нибудь допустит его к себе, зная, что он ей не только изменил, но и солгал про то…
Весь следующий день королева провела в постели, и когда король пришел ее навестить, выглядела она очень печальной.
– Что с Вами, моя дорогая? – король шагнул к ее постели и, нагнувшись к ней, нежно поцеловал.
– Я вновь жду ребенка… – королева грустно улыбнулась и отвела взгляд.
– Так это же чудесно, – король расплылся в улыбке, – Вы меня несказанно порадовали, моя дорогая, – он сел на край кровати и взяв ее руку стал нежно целовать.
– Возможно… – королева задумчиво покачала головой и вдруг, повернувшись, пристально посмотрела на короля: – Порадуйте меня тоже, Ваше Величество.
– Все, что пожелаете.
– Поклянитесь, что честно и правдиво ответите мне на один вопрос.
– Почему на один? Спрашивайте, что хотите, я клянусь, что честно отвечу на все Ваши вопросы.
– Вы изменяли мне после нашей свадьбы?
– С чего это вдруг у Вас появились сомнения? – озадаченно спросил король и нахмурился. – Я разве дал повод для того?
– Я должна твердо знать, что после нашей свадьбы у Вас кроме меня не было ни одной женщины.
– И для чего Вам то?
– Весь вчерашний вечер меня мучил жуткий кошмар… я хочу увериться, что это бред… Развейте мои страхи, Ваше Величество. Что Вам стоит?
– Алина, Вы поверили сну? Это не по-христиански.
– Беременные женщины глупы и неразумны, их мучают страхи, предчувствия и кошмары. Им необходимо опереться на твердое супружеское плечо и быть уверенными в его поддержке. Что Вам мешает уверить меня, что мои страхи необоснованны и напрасны? Что мешает сказать, что Вы верны мне и ни с кем и ни разу не изменили мне?
– Конечно, не изменил. Вы единственная, кого я люблю… Что за глупые страхи?
– Действительно глупые, – королева улыбнулась. – Вы простите меня, Ваше Величество, что потребовала Вашего слова, зато теперь я уверена, что ничего предпринимать мне не следует, и все и так будет неплохо.
– О чем это Вы?
– Глупости все это. Даже говорить о том не хочу… Не берите в голову. Я, конечно, сама виновата, что разговор этот затеяла… Ведь уверена была, что все так и есть… просто подумалось, а вдруг из-за того, что не спрошу все так и произойдет… вдруг это не бред, а предупреждение? Одним словом – забудьте и извините меня, что спросила Вас о том, будто не верю.
– Нет уж, Алина, я хочу знать, что Вы видели.
– Нет, нет, нет… Я не буду того говорить… я опять нервничать буду… Вдруг это на будущем ребенке скажется? Ни за что вспоминать больше не буду. Мне и так вчера плохо было… Вы же не хотите, чтобы с ребенком что-то случилось? Вот и не спрашивайте меня о том более.
– Алина… – начал король, но королева приподнялась на кровати и нежно прижала свои пальцы к его губам.
– Ни слова об этом больше. Я умоляю Вас. Лучше поцелуйте меня.
Король перехватил ее руку, отвел от своих губ и, глядя ей прямо в глаза, тихо спросил:
– Кому угрожало то, что Вы видели?
– Так Вы что, солгали мне? – Алина нахмурилась, а потом глаза ее злобно сузились, и она вырвала свою руку из рук короля. – Вы не только изменяли мне, но еще и лгали… и тогда и сейчас… Вы знаете, как я отношусь к лжи и все равно лгали…
– Алина… это было лишь раз, я был сильно пьян… и даже не помню, как все произошло… Я клянусь: больше такого не было.
– Пять минут назад Вы мне тоже клялись, – королева брезгливо поморщилась и отвернулась.
– Алина, я умоляю, прости. Это было давно и не повторится более.
– Вы точь-в-точь как Алекс… тот тоже считал ложь супруге простительным занятием, – королева обернулась к нему, губы ее дрожали, а в глазах блестели слезы, – Видимо мне никогда не удастся почувствовать полное доверие к мужу… Все трое моих мужей лгали мне… один устроил за моей спиной заговор, второй завел параллельную семью, и теперь Вы… Вы тоже лжете… Почему Вы не сказали мне о том, если и правда это вышло лишь единожды и невзначай? Вы не доверяете мне?
– Нет, я просто, судил по себе. Я бы предпочел ничего не знать о Вашей измене, какой бы она не была… и если Вы когда-нибудь решите изменить мне, говорить мне об этом не стоит.
