Марина Колесова
В плену королевских пристрастий
Эльза склонилась ему вслед, размышляя, правильно ли сделала, что обо всем рассказала королю и надо ли признаваться в этом королеве. После недолгих размышлений она пришла к выводу, что поступила правильно, так как своим рассказом подвигла короля принять меры к тому, чтобы шут не посмел обидеть королеву, и что о разговоре с королем говорить королеве она не будет, если та напрямую не спросит ее об этом.
Король нашел Дуркуса в его комнате. Тот стоял на коленях перед висевшим на стене распятьем и усердно молился.
– Замаливаешь грехи? Поднимайся, все равно все не замолишь, – раздраженно проговорил король.
Шут поспешно поднялся, под звон колокольчиков своего костюма, обернулся к нему и, поклонившись, проговорил:
– Кто б сомневался в том, государь… Вы что-то хотели от Дуркуса?
– Хотел… – согласно кивнул король, внимательно вглядываясь в его лицо, – хотел узнать, чем ты вчера прогневал королеву, что она так лоб тебе разбила? – он рукой указал на большой кровоподтек на лбу шута.
– Дуркус очень старался не огорчать королеву, он помнит Ваш наказ, – шут встал на колени и склонился к полу, – но Ее Величеству Дуркус не нравится… он не может ей нравится, поэтому она побила Дуркуса, и правильно сделала… Дуркус с благодарностью все принял, он надеялся хотя бы этим доставить удовольствие королеве, но гадкая фрейлина прервала наказание, и Дуркус расстроился, он знает, что заслужил гораздо большее наказание. Но он надеется, что королева найдет время и возможно в следующий раз накажет сильнее, он будет ждать этого и будет стараться любым способом угодить королеве.
– Ты думаешь, она узнала? – с усмешкой посмотрев на него, спросил король.
– Она постаралась показать, что не узнала, но она не могла не узнать, Ваше Величество… хотя бы потому, что побила. Королева не из тех, кто бьет калек увечных.
– Вот и я удивился… подумал, что досадить ей чем попытался, но раз за прошлое, то тогда понятно… Кстати, если ты только помыслишь о том, чтоб хоть чем-то вновь навредить ей…
– Не было и не будет в мыслях у меня такого, государь… – не дав ему договорить, запричитал шут. – Как я могу? Дуркус того не посмеет никогда больше… и ее неприязнь и гнев безропотно примет… по делам то моим, по делам… Клянусь я: Дуркус будет всячески угождать Вашей супруге. Возможно, со временем она простит Дуркуса, и Дуркус сможет быть ей полезен также, как старается быть полезен Вам.
– Смотри… хоть раз пожалуется мне на тебя… о смерти, как о милости просить будешь… Понял?
– Понял. Дуркус все понял, государь.
– Вот и хорошо, – удовлетворенно проронил король и вышел, плотно закрыв за собой дверь.
Шут некоторое время молчал, по-прежнему стоя на коленях и склонившись к полу, а потом тихо пробормотал: – Господи, какой же он самоуверенный идиот… Он думает, что это он ее от меня защищал и защищает, не понимая, что это она его все время хранит… и только из-за нее и ради нее я все для него делаю, и буду делать… – он тяжело вздохнул и, повернувшись к распятию, вновь стал горячо молиться.
Свадьба принца Стефана, как и пообещал король, состоялась через три месяца. Княжна, ставшая принцессой Стеллой, оказалась высокой мускулистой и очень красивой девушкой с длинными черными волосами и большими темными, как ночь глазами. Она хорошо и почти без акцента говорила на их языке, а так же неплохо знала латынь, прекрасно держалась в седле и, судя по ее манерам, умела обращаться с оружием и привыкла командовать.
Король принял ее тепло, радушно и оказывал ей всяческие знаки внимания. Стефан же наоборот, был замкнут и холоден с ней. Однако было похоже, что принцессу Стеллу такое отношение супруга ничуть не расстраивает. Она сразу же после свадьбы, абсолютно не смущаясь ни присутствия своего молодого супруга, ни королевы, стала беззастенчиво кокетничать с королем, и тот явно поощрял ее такое поведение.
Весь двор с интересом следил за развитием событий, гадая, станет ли юная принцесса фавориткой короля, впав вместе с ним в греховную родственную связь или нет. Многие отвергали такую возможность, но даже они не могли предугадать, чем все завершится. Потому что завершилось все грандиозным скандалом: король выгнал практически голую невестку из своей спальни, обвинив в том, что она пыталась склонить его к греховной связи.
С этого момента принцесса Стелла впала у короля в немилость. Он не упускал ни одного случая, чтобы унизить или открыто оскорбить ее, а вместе с ней и принца, заставив при этом весь двор соревноваться в попытках побольнее уязвить наследную чету. В этих поголовных состязаниях не участвовали лишь королева и к всеобщему удивлению шут короля.
Принцесса старалась держаться стойко и не реагировать ни на колкие замечания, ни на оскорбления. Однако день ото дня король обращался и с ней и с принцем все хуже и хуже. Он придирался ко всему, делая ей замечания и по поводу как она ест, и как одевается, и как ведет себя. После чего, исходя из этого, обвинял ее в разврате, распущенности, полном отсутствии культуры и несоблюдении христианских заповедей, каждый раз говоря о том, что видимо, так принято в ее стране и ее роду, и ожидать что-либо другого было бессмысленно от бывшей дикой язычницы. Затем король начинал зло упрекать Стефана, что тот не может ничего объяснить жене и перевоспитать ее, заставив соблюдать хотя бы элементарные нормы и приличия.
Стефан, который был явно слабее своей жены как физически, так и морально и даже помыслить боялся хоть как-то начать ее перевоспитывать, впадал после подобных слов в истерику. Он со слезами на глазах, начинал в ответ укорять отца, что тот женил его, не спросив его согласия, что жена его дикая, неадекватная особа, которую перевоспитывать невозможно, и с которой он вообще ничего общего иметь не желает. Поэтому если король считает, что ее можно перевоспитать, пусть перевоспитывает ее сам.
Обычно на этом все и заканчивалось, но однажды после этих слов, король подозвал к себе невестку, заставил встать перед ним на колени, приподнял ей рукой подбородок и, глядя прямо в глаза, жестко заявил, что, ему надоело выслушивать подобные слова ее супруга. Что в ближайшее время он с советниками уезжает в инспекционную поездку, и если по приезде из нее, узнает, что она, как и должно истинной христианке, не начала слушаться мужа так, как положено по писанию, чтобы он именно с него мог спрашивать за ее поведение, то тогда он сам начнет при всех воспитывать ее, при этом, не стесняя себя в выборе способов воспитания.
В глазах Стеллы заблестели слезы, но она справилась с собой и не расплакалась, однако, как только король отпустил ее и разрешил уйти, стремительно выбежала из залы.
Королева заметила, что почти тут же, следом за ней, вышел шут.
Вечером королева велела Эльзе разыскать шута и привести к ней. Эльза нашла шута в дальнем крыле дворца и передала приказ королевы. Тот тут же вместе с ней прошел в покои королевы, где уже у порога опустился на колени и, низко склонив голову, пополз к королеве, приговаривая:
– Дуркус пришел, Ваше Величество… Вы ведь изволили звать Дуркуса? Он сразу пришел, как только услышал… Что Вы хотите, чтоб сделал Дуркус? Дуркус выполнит все, что желает королева.
Увидев, что королева сделала ей знак рукой удалиться, Эльза торопливо вышла, оставив шута наедине с королевой.
Общаясь с шутом, королева всегда была очень холодна и сурова, хотя тот постоянно демонстрировал раболепие и полную покорность, сам унижаясь и пресмыкаясь перед ней. Видя это и зная мстительный характер шута, Эльза по-прежнему боялась скрытых козней с его стороны, ожидая от него любой каверзы. Размышляя о том, зачем королева могла сама позвать шута и чем все это может закончиться, Эльза вышла в дворцовый сад, и там неожиданно для себя столкнулась с принцессой Стелой.
– Извините, Ваше Высочество, – пробормотала Эльза, склоняясь перед принцессой.
– Ооо, леди Эльза, – заинтересованно посмотрела на нее принцесса, чуть склонив голову на бок, – чем это Вы столь озабочены, что не видите ничего вокруг? Вас чем-то обидела королева?
– Нет, что Вы… – Эльза испуганно замотала головой.
– Тогда что Вас так заботит?
– Ничего, принцесса. Ровным счетом ничего.
– Не надо лгать, леди Эльза. Вам это плохо удается. У Вас все написано на лице. Я не люблю лжецов. Поэтому если Вы, подобно всему двору не хотите со мной общаться, считая меня развратной язычницей, так имейте мужество честно и прямо сказать мне это в глаза. Вы ведь знаете, что я в немилости у короля, так что этим Вы и королевскую политику поддержите, и в моих глазах реабилитируетесь.
Эльза растерянно повела плечами. За все время пребывания при дворе она так и не научилась вести сложные риторические беседы и, не блистая красноречием, не могла ни достойно возражать, ни уходить от ответов:
– Я совсем не из-за этого, Ваше Высочество… я хорошо отношусь к Вам… но королева действительно ничем не обижала меня…
– Тогда чем Вы так расстроены?
– Королева вызвала к себе Дуркуса, и я боюсь, что ничем хорошим это не кончится. Он мстительный… а королева… королева безжалостно сурова с ним…
– Королева изводит шута?
– Она не изводит… Она никого не изводит! Как Вы можете говорить такое о ней? Я Вам такого не говорила! – у Эльзы от возмущения даже дыхание перехватило.
– Леди Эльза, не нервничайте так. Я может быть не совсем правильно выразилась… Не будьте ко мне столь строги, Ваш язык мне неродной и я могу ошибиться в использовании слов. Не лишайте меня Вашего расположения… Я и так всем чужая при Вашем дворе, мне даже поговорить здесь не с кем… да и не знаю я, кто достоин доверия и дружбы, а кто нет. Вот, Вы вызываете у меня искреннюю симпатию и доверие, я бы с радостью сдружилась бы с Вами, если Вы, конечно, не возражаете против того и доверяете мне.
– Конечно же не возражаю, Ваше Высочество… я доверяю Вам, и расположена к Вам… Я поняла, что Вы не то имели в виду, – польщено улыбнулась Эльза, ей нравилась красивая, гордая и волевая принцесса.
– Тогда поясните мне, чего Вы опасаетесь, я не поняла…
– Да, королева не хочет принимать во внимание, что Дуркус на редкость каверзный и хитрый… Мало того, что все про всех знает, так еще никогда нельзя быть уверенной, что, улыбаясь тебе в лицо, он не всадит нож тебе в спину, – Эльза раздраженно поморщилась.
– У Вас есть основания полагать, что он хочет всадить Вам в спину нож? – удивленно приподняла брови принцесса.
– Нет, но я это нутром чувствую… хотя скорее нож не мне, а королеве… он не прощает обиды, а она мало того, что однажды сильно избила его, так еще ему теперь постоянно приходится пресмыкаться перед ней. Его, конечно, сдерживает то, что она – королева… но я уверена, что заискивая и раболепствуя сейчас перед ней, он мечтает когда-нибудь отомстить.
– Леди Эльза, по-моему, Вы преувеличиваете… Он шут, как он может мечтать отомстить королеве?
– О, Ваше Высочество, Вы действительно, много не знаете у нас при дворе… Дуркус негласно контролирует всю охрану дворца… и всех слуг тоже… Его боятся все, зная как он умеет мстить, при этом каждый раз выходя сухим из воды… Исключение составляют только король и королева. Король, его не боится, потому что уверен в своей власти, а королева… королева не боится, не знаю почему. Хотя зря… особенно сейчас, когда она ждет ребенка.
– Королева беременна? – переспросила принцесса Стела, обаятельно улыбнувшись, – Как это замечательно, хотя совсем незаметно… – и тут же забросала Эльзу вопросами, – А какой месяц? Король знает об этом? Он счастлив?
– Да уже пятый месяц как… Действительно королева старается, что особо заметно не было это, но король, конечно же, знает, и полагаю, счастлив. А как же иначе? Он очень ждет ребенка и надеется, что мальчик будет.
– На это все мужчины надеются. Будь их воля, девочки не рождались бы вовсе, – усмехнувшись, заметила принцесса, а потом, перейдя на доверительный тон, попросила: – Вы, кстати, леди Эльза, передайте Ее Величеству мою глубочайшую признательность. Я очень ценю ее ровное и доброжелательное ко мне отношение, особенно в момент немилости короля и опалы всего двора. И может быть, при удобном случае, Вы замолвите за меня словечко и передадите королеве от меня наилучшие пожелания?
– Я все при случае обязательно передам, Ваше Высочество.
– Это было бы прекрасно, леди Эльза, я Вам была бы очень благодарна. Всего наилучшего, – еще раз улыбнулась принцесса и удалилась.
Эльза, с восхищением глядя ей вслед, проводила ее долгим взглядом, а когда она скрылась, повернулась, и испуганно вздрогнула, увидев за своей спиной шута.
– Вы боитесь меня, леди Эльза? – с явной усмешкой проговорил он, подходя ближе.
– Вы так незаметно подкрадываетесь, Дуркус. Любой испугается, – Эльза зябко передернула плечами.
– Вы не заметили меня лишь потому, что были поглощены разговором. Неужели принцесса такая приятная собеседница?
– Хотите пожаловаться королю, что я общаюсь с опальной принцессой? Жалуйтесь, – сердито поджала губы Эльза.
– Разве Дуркус когда-нибудь обидел Вас, леди Эльза, что Вы заранее приписываете ему такие помыслы?
– Разве обязательно нужно самой сунуть руку в кипящую воду, чтоб убедиться, что кипятком можно обжечься?
– Совать руки, куда не попадя дело всегда довольно опасное… и, конечно же, лучше никогда не делать того… только если Вы не разводили костер и воду не грели, то стоит ли бояться кипятка?
– Почему же не стоит? Ведь ее мог вскипятить кто-то другой…
– Интересно кого Вы имеете в виду? Королеву?
– Королеву? – изумленно переспросила Эльза. – Я не понимаю, Дуркус, причем здесь королева? Что Вы подразумеваете под этим?
– Это не я, это Вы что-то подразумеваете. Вы же привели эту аллегорию. Вот и объясните: кого и что имели в виду.
– Да ничего не имела… Вы, Дуркус, вечно все так обставите, что и не поймешь ничего…
– Легче всего все свалить на шута… на то он и шут… и всегда к Вашим услугам, – Дуркус подпрыгнул, звеня колокольчиками, и иронично поклонился.
– Да ничего я не сваливаю на Вас, это Вы ко мне цепляетесь. Что Вас так озаботило? Что я разговаривала с принцессой? Так это не запрещено. Вот прикажет мне королева или король с ней не общаться, я не буду. А пока этого мне никто не запрещал.
– Ах как Вы милы, леди Эльза, когда нервничаете, глаз не оторвать… Щечки, словно маки, и глаза блестят не хуже брильянтов. Что это Вы так разволновались? Что Вас такого попросила принцесса, что Вам так не хочется говорить о том?
– Да ничего она меня не просила, отстаньте, Дуркус, а то королеве пожалуюсь, что пристаете ко мне.
– Это нечестный прием, леди Эльза. Вы же знаете, что королева недолюбливает меня, несмотря на мое столь подобострастное и преданное к ней отношение… Неужели Вы хотите, чтоб она еще больше стала наказывать меня?
– Она что снова Вас наказала? – удивилась Эльза.
– А для чего еще она по-Вашему могла звать меня? – шут криво усмехнулся.
– Не знаю… – Эльза нервно закусила губы, а потом испытующе посмотрела на него. – Я могу Вам чем-то помочь?
– Конечно, – кивнул шут, – расскажите, за что королева столь предвзята ко мне.
– Я… я не знаю… она никогда не говорила. Она вообще о Вас, Дуркус никогда не говорит.
– А о ком говорит?
– Да ни о ком она старается не говорить, и других к сплетням не поощрят. Вот узнает, что я с Вами языком треплю и попадет мне.
– Она наказывает Вас? – удивленно осведомился шут.
– Нет, не наказывает, – Эльза отрицательно качнула головой.
– Тогда чего Вы испугались? Или Вы хотите повод найти, чтоб со мной не общаться?
– Вы прям как принцесса Стелла. Та тоже сегодня пыталась упрекнуть меня в том, что я нерасположена общаться с ней.
– Надеюсь, Вы сумели разубедить ее?
– Постаралась, – улыбнулась Эльза, – но поверила она в это, по-моему, лишь, когда я рассказала ей о беременности королевы.
– Вы, леди Эльза, очень неискушенны и добры, Господь обязательно вознаградит Вас за это, – шут склонился перед ней и, стремительно развернувшись, удалился.
Эльза осталась стоять в коридоре, недоумевая по поводу считать последнее высказывание шута комплиментом или едкой издевкой.
На следующее утро, после отъезда короля и его ближайших советников в инспекционную поездку к западным границам, принцесса Стелла разыскала шута и уединилась с ним в одной из дворцовых башен. Стоя на закрытой площадке башни, где их никто не мог слышать и видеть, принцесса нежно коснулась рукой щеки шута, изуродованной огромным шрамом, и заглянув ему в глаза, тихо проговорила.
– Я никак не могу забыть наш вчерашний разговор… По-моему, Вы единственный, кто здесь относится ко мне с сочувствием. Возможно потому, что Вы сами испытали на себе и людскую злобу и насмешки, поэтому можете понять того, кто оказался в такой же ситуации.
– Мне кажется, Ваше положение и мое, Ваше Высочество, абсолютно несравнимы. Кто я и кто Вы… Поэтому, что Вам мое сочувствие? – шут задумчиво склонил голову набок.
– Вот только не надо делать вид, что Вы не видите, что мое положение сейчас гораздо хуже Вашего. У меня лишь статус принцессы, а на деле я объект насмешек всего двора, еще больше чем Вы. К тому же хоть я и не знаю, кем Вы были до того, как король сделал Вас своим шутом… но готова спорить, что Вы не простолюдин.
– Шуты прошлого не имеют, – губы шута исказила саркастическая усмешка.
– Я думаю, что когда король начнет меня избивать перед всем двором, мое прошлое и мое положение тоже большого значения иметь не будут. Полагаю, в этот момент, возможно, лишь Вы пожалеете меня, остальные лишь посмеются.
– Вы не должны допустить того, Ваше Высочество, – шут перехватил руку принцессы, которой она осторожно гладила его по щеке, и прижал к губам, нежно целуя.
– Разве то в моих силах? – грустно улыбнулась она, не делая даже попыток высвободить свою руку.
– Поговорите с принцем, он Ваш муж, он должен Вас защитить.
– Стефан трус и идиот, – принцесса капризно скривила губы, – я бы предпочла иметь в мужьях Вас, нежели такого умалишенного остолопа, как он. В Вас чувствуется мужчина, а он… он сопливый истерик и не более.
– Зато он наследный принц и когда-нибудь станет королем.
– Из него король, как из осла певец.
– Зато умная королева, сумеет легко управлять им.
– Когда это может случиться, да и случится ли… – принцесса недоверчиво покачала головой, и добавила: – В любом случае, я вряд ли доживу до того времени, учитывая нападки короля.
– Если бы кто-то сумел заставить принца пожелать стать в ближайшем будущем королем и подготовил бы к этому, то это время можно было бы и приблизить… – шут вновь стал нежно целовать руку принцессы.
– Если я сделаю это, Вы поможете нам?
– Несомненно… Потому что кроме того, что Вы очень нравитесь мне, принцесса, и я с радостью сделаю для Вас все, что в моих силах, у меня самого есть причины желать, чтобы королевой стали Вы, – губы шута изогнулись в злой усмешке.
– Я добавлю к этим причинам еще одну, – принцесса пристально посмотрела прямо в глаза шуту, и вдруг стремительно шагнула к нему, обняла, крепко прижалась, и губами впилась в его губы, даря долгий страстный поцелуй. А потом, рукой стала расстегивать пряжки его камзола. Ответные действия шута не заставили себя долго ждать, и через несколько мгновений он уже сжимал в объятьях полураздетую принцессу, страстно шепча ей что-то на ухо.
Когда принцесса поднялась с пола и стала поправлять наряд, шут не сводивший с нее восхищенного взгляда, произнес:
– Если Стефан не согласиться, он будет последним глупцом.
– Он не сможет не согласиться, – самоуверенно произнесла Стелла, поправляя растрепавшиеся волосы, – я скажу тебе, когда он будет готов. А ты к тому времени продумай весь план.
– Я уже продумал его… мелочи только некоторые остались… Так что не извольте беспокоиться, Ваше будущее Величество, все будет в полном ажуре. Вы главное принца подготовьте.
– Вот за это не волнуйся, то не проблема, – принцесса очаровательно улыбнулась и с усмешкой добавила: – Ты долго только на полу не лежи, не дай Бог, простудишься. Кто тогда моим первым советником будет?
– Не извольте волноваться, меня никакая хворь не берет, – шут хитро прищурился, – особенно, когда я влюблен.
– И в кого же это? Надеюсь не в нынешнюю королеву?
– Вы издеваетесь над бедным, влюбленным шутом, Стелла… это грешно… Неужто Вы не знаете, что нынешняя королева терпеть меня не может и всячески изводит?
– Знаю и обещаю, что дам тебе возможность отплатить ей той же монетой. Как только я получу трон, ты сможешь вдосталь развлечься с ней… не как с женщиной, конечно, подобное я не потерплю, я ревнива, а вот против любых других развлечений возражать не стану…
– О, Ваше будущее Величество, Вы, оказывается, умеете заинтересовать несколькими мотивами сразу. Бедному Дуркусу теперь предстоит не спать ночами не только из-за любви, но и предвкушая сладостную месть, – в глазах шута промелькнул радостный блеск, а губы сложились в злую усмешку. – Вы на редкость умны и проницательны, я не только влюблен в Вас, я восхищен Вами. Такая правительница – честь для государства. Я жизни не пожалею, чтоб Вы стали ей.
– Я отплачу сторицей. Я честна с теми, кто предан мне. Ты не пожалеешь, если окажешься таким, – глядя ему прямо в глаза, проговорила принцесса, после чего развернулась и ушла.
– Господи, а ведь я, кажется, влюбился, по уши влюбился в эту чертовку, – пробормотал шут. Он сел на полу и, опершись локтями о колени, прижал руки к вискам. – Интересная ситуация складывается… в любом случае я должен кого-то предать и вдребезги разбить себе сердце, при этом в одном случае я не получаю ничего, а вот в другом… в другом получаю очень много…
Король вернулся из поездки лишь через два месяца и в первый же день своего приезда накричал на принцессу Стеллу, а сыну при всех дал пощечину, обвинив наследную чету в больших денежных тратах за время его отсутствия.
Вечером того же дня королева велела Эльзе найти шута и привести к ней. Однако найти шута Эльза нигде не смогла, хотя обегала весь замок. Когда она пришла и доложила об этом королеве, та, велев ей сопровождать ее, стремительно вышла из покоев, и Эльза последовала за ней.
Королева шла по длинным дворцовым переходам, даже не осознавая, куда идет. Такое бывало с ней, когда она знала, что хочет найти, но не знала где.
Эльза торопливо шла следом, недоумевая, куда так спешит королева, и если она решила сама разыскать шута, откуда знает, где он и отчего не сказала об этом ей.
Наконец они поднялись почти к самому верху одной из дальних башен дворца.
– Подожди меня здесь, – бросила королева на последнем повороте лестницы и скрылась в проеме верхней площадки.
Эльза послушно замерла на лестнице, однако раздавшийся через некоторое время шум и приглушенный вскрик заставили ее нарушить приказание королевы и подняться на площадку башни вслед за той.
Поднявшись, Эльза испуганно замерла на краю площадки. Королева, стояла на коленях рядом с лежащим на полу шутом, приподнимая его за плечи. Камзол шута был залит кровью, а в груди торчал кинжал. Шут, не отрываясь, смотрел в глаза королеве и еле слышно шептал:
– А я ведь знал… знал, что все будет именно так… ты не могла не почувствовать… поторопись, они уже должно быть у него, а я его не предупредил… не смог… вновь не смог устоять… это оказалось Выше моих сил… прости, если сможешь, и помолись обо мне… а сейчас иди… иди быстрее, только не вниз, а по стене, потом по крыше, там можно пройти, а потом по веревке спустишься в окно, оно открыто… они так пошли… иди, именно так иди, а то не успеешь… у дверей нет стражи… ему не поможет никто… и кинжал из раны забери, он еще пригодится тебе… и иди, иди быстрее, – он рукой взял руку королевы и прижал к кинжалу в своей груди.
Королева схватила рукой кинжал и резко выдернула его, шут захрипел, и прижав руки к груди повалился на пол.
Королева обернулась к Эльзе:
– Спустишься сейчас вниз и прикажешь охране немедленно в спальню короля бежать, скажешь это мой приказ, так как в замке заговор, а сама врача найдешь, и вместе с ним возвращайся, и помогите ему, чем сможете.
После чего, осторожно опустив голову шута на пол, она поднялась и стремительно побежала вниз, стуча каблучками туфель по каменным ступеням лестницы.
Эльза бросилась ей вслед и, увидев, что королева через высокий оконный проем выбралась на стену, последовала за ней и, со слезами в голосе закричала:
– Вам нельзя, нельзя туда, Ваше Величество, тут опасно очень! Здесь нельзя ходить, тут даже стражники не ходят! Он Вас на верную смерть послал! Вернитесь!!!
Королева обернулась к ней и зло приказала: – Марш вниз, мой приказ исполнять! Немедленно! А то в предательстве обвиню!
Эльза в испуге прижала руки ко рту и, заплакав, вернулась обратно в башню и побежала вниз звать охрану.
Алина, осторожно балансируя, шла по стене, читая про себя молитву и стараясь не смотреть вниз. Дойдя до места, где стена смыкалась с крышей одного из зданий дворца, она шагнула на покатую поверхность и, стараясь не потерять равновесие, прошла по краю до того места, где была укреплена веревка. Она усмехнулась, представив себе, что переживал, идя этим маршрутом, Стефан, и какие усилия должна была приложить принцесса Стелла, чтобы заставить его решиться на это.
Она, спустившись по веревке, влезла в распахнутое окно спальни короля. И увидев, что принцесса и принц, душат подушкой короля, боровшегося с ними на кровати, бросилась к ним. Резким приемом она отшвырнула в сторону принца и прижала кинжал к горлу принцессы:
– Тихо отходим в сторону, а то прирежу…
– Вы возьмете такой грех на душу? – разжимая руки, удерживающие подушку у лица короля, и вместе с королевой отходя в сторону от кровати, хрипло спросила принцесса.
– Возьму, не задумываясь, возьму. Это мой долг, – усмехнувшись, проговорила Алина.
И в это мгновение Стефан сзади ударил ее тяжелой вазой по голове, и она потеряв сознание, осела на пол.
– Охрана!!! – закричал, пришедший к этому времени в себя и отдышавшийся после нападения, король.
– Зря зовете, Ваше Величество, охраны нет, Вас не слышит никто, – Стелла выхватила из рук повалившейся на пол королевы окровавленный кинжал и, нагнувшись, в свою очередь прижала его к ее горлу. – Или Вы подпишите отречение, или я прирежу Вашу супругу… кстати, ребенок тоже погибнет, срок не позволит ему без нее выжить.
– Хорошо, я подпишу все, что хочешь, только не трогай ее… – король поднялся с кровати и шагнул к ней.
– Нет! Стойте, где стоите, еще шаг, и ей конец! – угрожающе прикрикнула на него Стелла.
– Хорошо, я стою, только ей вреда не причиняй, иначе не получишь ничего, – король предостерегающе поднял руку.
– Стефан, подай королю бумагу и перо, – скомандовала мужу Стелла, и тот тут же, пройдя в соседнюю комнату, принес бумагу, перо и чернила.
Король взял бумагу и перо, положил лист на прикроватный столик, обмакнул перо в чернила и принялся писать, затем расписался и протянул бумагу Стефану: – Так устроит?
– Что он написал? – нетерпеливо переспросила Стелла.
– Не понимаю ничего… Там на латыни… я лишь некоторые слова понимаю, – Стефан недоуменно пожал плечами.
– На родном языке напишите, – Стелла, нахмурившись, посмотрела на короля.
– Я могу, конечно, – усмехнулся король. – Только отречение не будет действительным. Это традиция составлять подобные документы на латыни. Тебе, конечно, как язычнице не понять такого… но что поделаешь, придется тебе привыкать к новым традициям, раз решилась управлять нашим государством… Так что прочти и отпусти мою супругу, как обещала.
– Дай сюда, – Стелла нетерпеливо выхватила лист из рук мужа и стала внимательно читать.
Воспользовавшись тем, что она отвлеклась, король бросился на нее и, перехватив ее руку с кинжалом, отвел от горла жены. Они повалились на пол и начали ожесточенную борьбу.
– Не стой как столб, помоги мне, – крикнула Стелла мужу, тщетно пытаясь высвободиться из жесткого захвата рук короля.
Однако придти на помощь жене Стефан не успел. В коридоре раздался шум, и в спальню короля ворвались начальник охраны и десяток вооруженных стражников.
Король разжал руки и, поднявшись с пола, указал рукой на сына и невестку: – Арестуйте этих предателей!
– Стойте! – принцесса Стелла вслед за королем поднялась с пола и протянула начальнику охраны бумагу, написанную королем. – Этот человек, больше не Ваш король, он добровольно отрекся от престола и передал его своему сыну. Так что Ваш король теперь он, – она указала другой рукой на Стефана.
Принц сразу приосанился и, постаравшись придать своему лицу соответствующее моменту строгое выражение, проговорил: – Я приказываю вам арестовать бывшего короля и мою мачеху.
– Я ничего не понимаю, Ваше Величество… – начальник охраны недоуменно переводил взгляд с короля на принца.
– Что тут непонятного? Бумагу прочти и выполняй приказание, – Стелла всунула бумагу в руки растерявшегося начальника охраны.
Тот опустил глаза на бумагу и тут же поднял их вновь: – Здесь латынь, я не понимаю…
– Дай, я прочту, – принцесса попыталась взять бумагу из его рук, но тот не отдал ей ее.
– Извините, но раз речь идет об отречении, читать документ будет незаинтересованное лицо, – он обернулся к одному из стражников: – Начальника канцелярии сюда, быстро!
Охранник вытянувшись, прищелкнул каблуками и бегом отправился исполнять приказание.
Король тем временем склонился к жене, пытаясь привести ее в чувство.
Начальник канцелярии появился в сопровождении охранника через несколько минут, и начальник охраны протянул ему бумагу:
– Читайте!
Начальник канцелярии трясущими руками взял бумагу и стал беззвучно шевелить губами.
– Вслух, и переводя каждую фразу! – прикрикнул на него начальник охраны, и тот тут же стал переводить документ.
– Я, король и законный правитель государства, – начал он срывающимся голосом, – сим документом, сегодняшняя дата, хочу подтвердить то, что под влиянием непреодолимых обстоятельств, вынужден…
После этих слов он судорожно сглотнул, потом, изумленно взглянув на короля, закашлялся и тихо проговорил, – я не могу читать то, что дальше…
– Читайте! – жестко приказала ему принцесса Стелла.
– Вы хотите, чтоб я вслух прочел это? – жалобно спросил тот, глядя на короля.
– Видите, принцесса настаивает, так что читайте, – бесстрастно проговорил король и вновь склонился к королеве.
– под влиянием непреодолимых обстоятельств должен признать, – продолжил прерванный перевод начальник канцелярии, – что отныне мой официальный наследник, принц Стефан, признается, – он вновь поднял глаза на короля, – Вы действительно хотите, чтоб я вслух произнес это?
– Да не тяните же! Читайте, что написано! – принцесса Стелла в ярости топнула ногой.
