Марина Колесова
В плену королевских пристрастий
Но начальник канцелярии молчал, глядя на короля, который, подхватив на руки королеву, осторожно перенес ее на кровать и уложил там.
– Ну что Вы молчите?! Продолжайте немедленно! – голос принцессы гневно звенел.
– Это какая-то шутка, видимо… – начальник канцелярии вновь судорожно сглотнул и, беспомощно оглянувшись, тихо добавил: – Я не понимаю, зачем надо это читать… – потом вновь с надеждой посмотрел на короля: – Может быть, Вы признаете, что это недоразумение и его не стоит придавать огласке.
– Какое недоразумение? Это документ с личной подписью короля! И я требую, чтобы Вы его при всех огласили! – шагнула к нему, разъяренно сверкая глазами, принцесса.
– Это… это не может быть правдой… это шутка… какая-то шутка, – чуть не плача проговорил начальник канцелярии, отступая на шаг от наступающей на него принцессы. – Не требуйте этого от меня.
– Это не шутка, – обернувшись к нему, мрачно пояснил король. – Это, к моему большому сожалению, печальная реальность, признать которую, меня вынудили чрезвычайные обстоятельства и весомые аргументы. Королева, как видите, не вынесла их тяжести и лишилась сознания… Однако уже ничего не изменить. Как верно заметила принцесса, это документ, скрепленный моей подписью, а я еще ни разу от слов своих не отказывался и не отступал. Так что не упорствуйте и читайте.
– Хорошо, я продолжу… – покорно кивнул начальник канцелярии и вновь опустил глаза к бумаге, – отныне мой официальный наследник, принц Стефан, признается ублюдком, доподлинно зачатым не от меня, и по этой причине решившим убить меня, чтобы не допустить огласки сего и без всяких прав на то занять мой трон. Еще раз число и подпись, – на одном дыхании проговорил он и потупился.
– Этого не может быть! Что Вы несете? – принцесса Стелла шагнула к нему и протянула руку. – Дайте сюда немедленно! Я сама прочту.
Начальник канцелярии протянул ей бумагу. Она выхватила ее у него из рук и впилась глазами в текст, а потом в ярости обернулась к королю: – Что Вы такое написали? Это все ложь!
– Что ложь? – король, обернувшись к ней, удивленно приподнял брови. – Что вы, вдвоем с принцем пытались придушить меня, спящего, подушкой? Или то, что будь он моим родным сыном, никогда бы не пошел на смертный грех отцеубийства? Все! Я не хочу больше выносить ваше с ним присутствие. Охрана! – он перевел взгляд на начальника охраны: – Обоих в подвал, но по раздельности, конечно. Я пообщаюсь с ними потом. А сюда врача живо приведите.
Охранники тут же шагнули к принцу и принцессе и, заломив им руки, вывели их из спальни короля.
Алина очнулась и, увидев лицо склонившегося над ней короля, облегченно вздохнула, прошептав:
– Вы живы, Ваше Величество, они не убили Вас, какое счастье.
– Как Вы, моя дорогая? Что-нибудь болит? – заботливо осведомился он, нежно беря ее за руку.
– Нет, ничего… только голова тяжелая…
– Надеюсь, это тоже пройдет, – король ободряюще улыбнулся. – Главное, что Вы очнулись, моя дорогая. Вы не возражаете, если Вас врач осмотрит? – король кивнул на замершего за его спиной придворного врача. – Он беспокоится, что у Вас кровотечение началось, у Вашего платья весь подол в крови.
– Это не моя кровь, – Алина покачала головой. – Так что, его опасения беспочвенны.
– А чья, моя дорогая? – король задумчиво сдвинул брови.
Вашего шута, Ваше Величество, – Алина едва заметно усмехнулась, а потом перевела взгляд на врача и тихо спросила: – Как он?
– Он жив, но потерял много крови. Я, как только Ваша фрейлина позвала меня, сделал все, что мог в такой ситуации, но шансы, что он выживет, очень малы, – врач удрученно покачал головой. – Вы зря сами вытащили кинжал из его груди, Ваше Величество. Он из-за этого больше крови потерял.
– Не смей осуждать королеву, если не хочешь оказаться без языка, – зло оборвал его король, после чего обернулся к жене и перешел на латынь: – Так кинжал, который был у Вас в руках, Вы из груди шута вытащили?
– Да, – согласно кивнула ему в ответ королева, тоже сменив язык общения, – как Вы понимаете, иначе я поступить не могла.
– Теперь картина проясняется, – король многозначительно хмыкнул. – Я только одно хотел бы уточнить: как Вы узнали обо всем, моя дорогая? Вновь видели что-то?
– Нет, не видела я ничего… лишь смутные предчувствия чего-то дурного тревожили… Поэтому я следила за шутом, и когда Эльза не смогла найти его, догадалась, что что-то не так и его необходимо разыскать… Я не доверяла ему, и как оказалось не зря. Хотя именно он сказал мне, что Вы в опасности, и как я могу попасть сюда кратчайшим путем.
– Кстати, дорогая, как Вы сюда попали?
– Как и они, по стене, потом по крыше, а потом через окно.
– Вы были в своем уме, когда решились лазить по крышам на седьмом месяце беременности?
– Может, и не в своем, какая теперь разница. Главное, что я успела.
– Да уж, Вы всегда отличались неукротимым нравом. Еще герцог рассказывал, как Вы через двухметровую ограду на коне его рванули… и вот теперь снова… Пообещайте мне, дорогая, что не будете больше столь неосмотрительно вести себя.
– Вы предпочли бы, чтобы я не рисковала, и сейчас сидела в темнице дворца, а Вы бы покоились в гробу? Странные у Вас понятия об осмотрительности, Ваше Величество…
– Хорошо, хорошо… Неосмотрительным оказался я, потому что не подумал, что Дуркуса могут попытаться убить, чтобы избавиться от лишнего свидетеля, который слишком много знает… и из-за этого он не сможет предупредить меня.
– Так Вы знали о том, что он участвует в заговоре?
– Не только знал, сам заставил его в нем участвовать.
– Зачем?
– Я решил спровоцировать наследника, чтобы или убедиться в его лояльности ко мне или увериться в обратном и исключить возможность чего-то подобного в будущем, когда бы я не был бы готов к такому развитию событий.
– А сейчас, значит, Вы были готовы?
– Думал, что готов, но как видите, моя дорогая, ошибался. Однако все хорошо, что хорошо заканчивается. Я очень благодарен Вам, что Вы спасли меня и помогли разоблачить заговорщиков, задумавших меня убить.
– Если бы не откровенность Вашего шута, я бы не смогла Вам помочь… так что Ваша благодарность, Ваше Величество должна быть в первую очередь адресована ему, – королева грустно усмехнулась и чуть приподнялась с подушек. – Было бы неплохо, если бы Вы успели ее ему выразить и отблагодарили его.
– Хорошо, моя дорогая, если Вы так считаете, то конечно… А Вам сейчас я камеристок Ваших прикажу прислать. Врач говорит, будет лучше, если Вы ближайшее время вставать не будете. Так что ночь Вам придется провести в моей постели.
– Надеюсь, с Вами? – губы королевы тронула лукавая улыбка.
– Нет, не со мной, а под пристальным наблюдением Ваших камеристок и врача. Вам необходим покой и возможно какое-то лечение. Я все же надеюсь, что ради Вашего и моего спокойствия, Вы разрешите врачу осмотреть Вас. А я с Вашего позволения Вас покину, чтобы не смущать. Я знаю, как Вы болезненно реагируете на то, когда я, невольно оказываюсь свидетелем Ваших недомоганий.
– Что ж мне остается лишь смириться и верить, что Вы найдете спальню, где сможете в одиночестве провести ночь, – усмехнулась она.
– Алина, – король рассмеялся, – меня очень радует, что Вам хоть в минимальной степени, но все же присуща ревность, и чувство здоровой иронии не покидает Вас даже после столь тяжелых испытаний. Спешу Вас уверить, что я еще ни разу не изменил Вам и в ближайшем будущем таких планов не имею. А этой ночью, я думаю, мне вообще не придется ложиться. Так что объятия даже одинокой холодной кровати меня сегодня явно не ждут. Вначале я пообщаюсь с шутом, раз Вы того пожелали, а потом соберу экстренный совет. Негоже, чтобы мои советники сегодняшнюю ночь могли провести спокойно. Спокойный сон заслужили лишь Вы, моя дорогая. Поэтому, – король улыбнулся и вернулся к родному языку, – разрешите Вас покинуть, Ваше Величество. Спокойной Вам ночи.
Он нагнулся к королеве, нежно ее поцеловал и вышел из спальни.
Войдя в комнату шута, король с удивлением обнаружил сидящую у его кровати Эльзу.
– Что ты тут делаешь? – сурово спросил он у поспешно вскочившей и низко склонившейся перед ним фрейлины королевы.
– Ее Величество приказали… сначала врача привести… а еще потом помочь, чем смогу… – запинаясь, проговорила та, нервно теребя в руках намоченное в холодной воде полотенце, которое минуту назад прикладывала ко лбу шута, пытаясь облегчить его состояние, – я лишь ее приказ… я не самовольничала…
– Что ж хорошо, если так, – тон короля чуть смягчился.
Эльза несмело подняла глаза на короля и едва слышно спросила: – С Ее Величеством все в порядке?
– Не волнуйся, она жива.
– Какое счастье, – лицо Эльзы озарила счастливая улыбка, – слава Богу.
– Как он? – король перевел взгляд на шута, лежавшего на кровати.
– Сейчас без сознания… но иногда бредит… даже кричит… Горячка у него… – Эльза зябко поежилась.
– Что кричит и о чем бредит?
– Не поняла я толком, Ваше Величество… молит о прощении кого-то… говорит, что готов умереть лишь бы она его простила… клянется, что никто не узнает о ее любви… потом кричит, что готов на все ради нее лишь бы искупить свою вину перед ней… и что хочет умереть если не в его силах заслужить прощение и ее милость… и умоляет об этом Господа… но имени не называл ни разу… так что я не знаю о ком он это, – тихо проговорила Эльза и потупилась.
– Я тоже не знаю, – угрюмо усмехнувшийся король пристально посмотрел на Эльзу. – Может, в тебя влюбился?
– Что Вы, Ваше Величество? Это невозможно, – Эльза отрицательно замотала головой и попятилась.
– Почему же? – усмешка короля стала шире. – На моей памяти тебя он ни разу не выбирал объектом своих нападок и проделок… А это, учитывая его характер, достаточно странно и должно иметь какую-то скрытую причину. Так что, призадумайся… и будь с ним крайне осторожной. Его любовь вещь не менее опасная, чем ненависть. Я думаю, тебе стоит знать, что свою жену, которую, между прочим, сам выбрал, он чуть до смерти не забил, хотя она и мила была, и влюблена в него, и всегда была ему покорна. Но, несмотря на это, бил он ее нещадно, и выжила она лишь потому, что сумела в монастырь от него сбежать и постриг принять…
– Надо же… а я и не знала, что у него была жена… – тихо пробормотала Эльза.
– Это его тайна… Поэтому будет лучше, если ты будешь молчать о том что узнала.
– Даже королеве нельзя сказать?
– Она знает о том и до сих пор не может этого простить ему.
– Так вот почему королева столь нетерпима к нему…
– Однако будет лучше, если ты никогда не будешь обсуждать это с ней. Если вдруг проблемы какие с ним возникнут, лучше мне скажи.
– Хорошо… Я обещаю, я ни с кем про это не буду говорить… Только как же его жену в монастырь взяли при живом-то муже и без его согласия? – Эльза удивленно посмотрела на короля.
– Кто ж знает? – король вновь усмехнулся. – Мы только догадываться можем, как ей это удалось…
– И что с ней сделали, когда все открылось?
– Не знаю, Эльза, – равнодушно пожал плечами король. – Я лишь знаю, что из монастыря она больше не выйдет, а что с ней там сталось, я не интересовался.
– Так может, он о жене бредил, Ваше Величество? Может он раскаивается в том, что так обошелся с ней?
– Может, и о жене… – согласно кивнул король и, испытующе глядя на Эльзу, добавил: – Да, еще спросить хотел: где и как вы с королевой нашли его?
– Мы нашли его в северной башне на верхней площадке… Сначала к нему королева поднялась, а я следом, как только услышала, что вскрикнула она… Он весь в крови лежал, а королева склонилась к нему, и он говорил ей, что знал что все будет именно так, потому что она все почувствует… Хоть я и не поняла о чем это он… А потом сказал, что не смог Вас предупредить ни о чем, поэтому, королева должна торопиться, если хочет Вам помочь, и у нее очень мало времени. И объяснил, что она должна идти по стене, потом по крыше, а потом влезть в окно… И еще сказал, что кроме нее помочь Вам некому, и она должна взять с собой кинжал из его раны. Королева выдернула кинжал и велела мне послать к Вам охрану, сказав, что в замке заговор, а потом привести врача к шуту и помочь ему. Затем она вылезла на стену, я хотела остановить ее, думала, шут хочет этим убить ее, но она закричала на меня, что обвинит в предательстве, и я не посмела ослушаться…
– Понятно, – кивнул король, – иди, отдохни. Я распоряжусь, чтоб за ним присматривали.
– Я могу позвать… – несмело начала Эльза, но король резко прервал ее.
– Все! Иди к себе! Я дальше сам со всем разберусь.
Дождавшись, чтоб Эльза вышла и плотно закрыла за собой дверь, он подошел к кровати шута и увидел, что тот из-под полуприкрытых век внимательно смотрит на него.
– Никак очнулся? И как давно? – испытующе глядя на шута, король сел в кресло рядом с кроватью.
– Я слышал, как Вы ловко все преподнесли Эльзе… если Вы об этом, Ваше Величество, – тихо с трудом проговорил шут, – теперь, если я выживу, эта куколка будет шарахаться от меня, а если умру, даже цветы на могилу не положит…
– Тебе так нужны на могиле цветы от нее? – король усмехнулся.
– Она была единственная, кто мог это сделать. Вы лишили меня даже такой малости…
– Я положу… Если умрешь, тебя похоронят с почестями, как героя. Королева хочет, чтоб я отблагодарил тебя, она не скрывает, что лишь благодаря тебе сумела мне помочь.
– Ооо, никак Ее Величество, сумела преодолеть свою неприязнь ко мне?
– Ты знаешь, она играет лишь честно. Она может как угодно относиться к тебе, но несмотря ни на что, хочет воздать тебе по заслугам.
– Ее желание распространяется только на случай моей смерти? – иронично скривив губы, осведомился шут.
– Нет. Говори, что хочешь, я постараюсь выполнить. Надеюсь, не получить в жены Эльзу? После того, что она узнала о тебе, я думаю, заставить ее пойти на это будет непросто. Хотя, заметь, она даже не удивилась, услышав, что твоя жена была влюблена в тебя, посчитав это абсолютно естественным. Однако, в любом случае, брак будет недействительным.
– В ответ на это, я бы мог сказать, что факт моей женитьбы доказать Вы никак не сможете, но не буду, так как не хочу сделать несчастной эту куколку, она слишком хороша для меня. У меня другая просьба.
– И какая?
– Я думаю, это маловероятно, что я выживу… но я знаю одну цель, ради которой, Господь мог бы даровать мне исцеление… возможно, если Вы пообещаете мне это, Господь даст мне шанс…
– Что ты имеешь в виду?
– Отдайте меня королеве.
– Ты соображаешь, о чем просишь? Она с трудом выносит твое присутствие… ты же знаешь. Зачем тебе это?
– Хочу заслужить прощение… Ее прощение. Доказать, что жизнь готов не только отдать… посвятить ей… лишь это может быть смыслом… Иначе смысла нет, – шут закашлялся и ненадолго замолчал, а потом продолжил: – Вы не пожалеете, мой государь, о таком решении. Рядом с ней будет тот, к кому ревновать Вам нет никакого смысла, но при этом тот, кто способен ее защитить и оградить от любых домогательств и попыток покуситься на ее честь и достоинство или хоть чем-то уязвить или обидеть ее. Ко всему прочему она будет знать все обо всех, а Вы… Вы будете знать все о ней…
– Зачем мне то?
– Она молода… настолько молода, что в дочери Вам годится… Она, конечно, никогда не посмеет нарушить слово, но неужели Вы хотите, чтоб Вам принадлежало лишь ее тело, а ее сердце принадлежало кому-то кроме Вас?
– До чего же ты ядовитый… У тебя язык, что жало… И в кого ты такой?
– Вам грех жаловаться, мой государь… – шут снова закашлялся и прижал руки к груди, потом отдышался и продолжил: – Мой яд еще ни разу не причинил Вам вреда, и шел всегда лишь на пользу.
– Это лишь потому, что я знаю отличное противоядие и умею пользоваться им. Иначе я бы давно лежал в могиле.
– Вы несправедливы ко мне… я много раз говорил Вам и повторю вновь, я никогда не желал Вашей смерти. Я хотел получить лишь ее, – шут рукой оперся о кровать и с трудом чуть приподнялся с подушек. – Да, я поступил богомерзко и подло и обрек ее на муки, но видит Бог, я не знал, к чему это все приведет и не хотел того… и я раскаиваюсь в этом. Неужели Вам до сих пор мало всех тех унижений, которым Вы подвергли меня? И Вас до сих пор ничто не убедило в том, что именно Вашей смерти я не желал?
– Хорошо… хорошо… Возможно, все так и есть… Но ты понимаешь, что ты ей антипатичен? За что ты хочешь мучить ее вновь своим постоянным присутствием? Ты считаешь, она мало натерпелась из-за тебя?
– Она христианка, она должна простить. Это необходимо в первую очередь ей. Если ей это не нужно, я умру… Господь вряд ли позволит мне выжить и вновь обречь ее на несправедливые муки… Положитесь на Его волю, Государь.
– Ты замечательно умеешь убеждать… ладно, я постараюсь уговорить ее… но если она откажется в категоричной форме, я заставлять ее не буду.
– Вы не хотите доверить решение Богу? Неужели из-за нежелания спорить с супругой, Вы допустите, чтоб она осквернила свою душу тем, что идет наперекор Его воли и заповедям о прощении? Вы ведь супруг и должны радеть не о своем комфорте, а об ее благе… истинном благе, заметьте.
– Хватит! Не тебе учить меня и обвинять в нерадении к супруге! – король в раздражении ударил ладонью по ручке кресла, а потом едва слышно раздраженно пробормотал: – Как же я жалею порой, что не убил тебя тогда…
– И что Вам мешает сделать это сейчас? Возьмите кинжал и завершите то, что не получилось у той, которая хотела занять Ваше место… а можете приказать это сделать охране, если не хотите марать руки о такое ничтожество как я.
– Замолчи! Я знаю, что обязан тебе жизнью…
– И что с того? Разве это обязывает вас хоть к чему-то? Если Вы не хотите даже выполнить то, единственно ради чего Господь может даровать мне исцеление, что сдерживает Вас сразу прекратить мое бренное существование? Какая разница произойдет это немедленно или через несколько дней?
– Все! Сказал же, чтоб рот закрыл! – гневно проговорил король, поднимаясь с кресла, потом помолчал немного и тихо добавил: – Если выживешь, будешь при ней, и лишь она будет решать твою судьбу, обещаю.
– Благодарю, Ваше Величество, – едва заметно склонил голову шут и в изнеможении откинулся на подушки.
– Я пришлю тебе врача, он подежурит у тебя, – проговорил король, и не прощаясь, вышел.
На следующее утро король выбрав удобный момент, когда был наедине с королевой, рассказал ей, что пообещал шуту.
– Ваше Величество, – королева устремила на него пристальный взгляд, – Вы понимаете, что требуете от меня то, с чем я никак не могу согласиться?
– Алина, я пообещал ему это. Не делайте из меня клятвопреступника. Я прошу Вас.
– Это выше моих сил… держать его при себе.
– Если выше Ваших сил, то в том случае, если он все же выживет, прикажете его казнить. Вас же не беспокоит общественное мнение. Вот и казните его без объяснения причин.
– Хотите, чтоб я взяла такой грех на душу?
– Какой грех, о чем Вы, моя дорогая? Это Ваше право отныне распоряжаться его жизнью и судьбой… А не хотите казнить, отправьте в темницу, там он Вам досаждать не будет.
– Хорошо, – губы королевы зло изогнулись, – я согласна. Отныне он будет моим шутом, только как бы Вы потом не пожалели об этом…
– Не пожалею… – король усмехнулся, – не мне жалеть о том.
19
Лишь через несколько дней король спустился в темницу и приказал привести к нему принцессу Стеллу.
– Она явно беременна, Ваше Величество, – с поклоном доложил ему начальник темницы. – Она часто теряет сознание, и ее нередко тошнит.
– Может, притворяется? – недоверчиво осведомился король.
– Нет, не похоже, Ваше Величество… Во-первых, она пытается это скрывать, а во-вторых, я много видел беременных женщин, и очень похоже, что она одна из них, хоть срок должно быть совсем небольшой.
– Хорошо, что предупредил, – кивнул король. – Я учту это. Веди ее сюда.
Охранники привели принцессу Стеллу и заставили встать перед королем на колени, закрепив ее связанные за спиной руки цепью, прикрученной к полу. После чего вышли из темницы, оставив пленницу наедине с королем.
– Ну и как тебе здесь? Не тоскуешь по прежним покоям? – иронично осведомился король, первым нарушив молчание.
Стелла чуть приподняла голову, зло посмотрела на короля и сквозь зубы процедила: – Можете не упражняться в остроумии, я все равно не оценю, а других зрителей нет.
Король шагнул к ней и рукой резко запрокинул ей голову: – Ты не зли меня, девочка, а то в качестве зрителя я палача приглашу, и он будет не только наблюдать за нашим общением, но и активно в нем участвовать… а тебе, да и ребенку будущему это вряд ли окажется полезно.
– Значит, Вам уже доложили… – поморщилась Стелла, – только что Вам о том беспокоиться, или Вы девять месяцев ждать будете?
– Почему бы не подождать? Я хоть и объявил Стефана неродным мне, но ребенок его здесь не причем, пусть живет… может даже титул ему какой со временем дам.
– Не его это ребенок, можете не утруждаться, – Стелла дернула головой, пытаясь высвободить ее из захвата руки короля, но это ей не удалось, король еще крепче сжал руку и сильнее запрокинул ей голову.
– А чей?
– Вам-то что до того? Я преступница. Ребенок у меня не от принца, зачем Вам знать от кого? Посмеяться хотите?
– А хоть бы и так. Говори. Все равно сказать заставлю. К тому же ты неспроста в прелюбодействе призналась… Ведь никто за язык тебя не тянул.
– Хорошо, скажу, – Стелла скривила губы, – можете начинать смеяться. Я предпочла принцу Вашего шута.
– Даже так? – король разжал руку и изумленно посмотрел на нее. – Сначала переспала, а потом заколоть решила?
– Что?! – Стелла подалась вся вперед, пытаясь встать, но цепь на руках не дала ей этого сделать. – О чем Вы?
– Разве не ты кинжал ему в грудь всадила?
– Он убит?! – ахнула принцесса и вдруг повалилась на пол и громко зарыдала, причитая на родном языке: – Так значит, она все же почувствовала… и он не смог ее остановить… и она убила его… Убила… и с этим же кинжалом пришла… ведь на нем была кровь… его кровь… и как я не догадалась… Ненавижу! Жаль, что я не прирезала ее им же…
– Хочешь намекнуть, что это не ты шута моего прикончить решила, а королева? – холодно осведомился король, понимающий ее язык. – Ну и какой тебе толк с того? Свалить на него организацию заговора хочешь или что?
– Да ничего не хочу… Все равно мне теперь… – всхлипывая проговорила та, – Делайте что хотите… я что хотите подтвержу и заговор, и попытку убийства и его убийство… Можете казнить меня, мне теперь все равно.
– Не понял я что-то… – король озадаченно хмыкнул. – Может, поподробнее расскажешь, что произошло?
– Я в чем хотите, признаюсь. И что хотите, подтвержу. А больше я Вам ничего не скажу! Нечего мне Вам больше сказать! – приподняв голову, зло проговорила принцесса.
– Что ж… это тоже неплохо… значит договориться сможем, – король испытующе посмотрел на нее. – Если обвинишь во всем Стефана, а про шута молчать будешь, казнить не буду, лишь в монастырь дальний сошлю, и если постриг добровольно принять согласишься, содержать тебя там не как преступницу будут.
– А ребенок? – тихо спросила Стелла.
– Ребенка заберут у тебя, как родишь. Ни к чему он тебе в монастыре. Я позабочусь о нем.
Стелла молчала, нервно кусая губы.
– Ты особо долго не раздумывай. Я ведь тоже передумать могу и отдам тебя на пару дней палачам на потеху. Ты тогда не только все, что захочу, сделаешь, но даже больше, уж поверь мне.
– Хорошо… хорошо, – Стелла испуганно поежилась. – Я согласна.
Выйдя из подвалов, король, поднялся в апартаменты королевы и, выгнав всех ее камеристок и фрейлин, обратился к ней:
– Я разговаривал со Стеллой, так вот, она говорит, что кинжал шуту в грудь вонзила не она. Она спала с ним и у нее от него будет ребенок.
– И что с того? – бесстрастно осведомилась королева.
– Я хочу знать, кто пытался его убить.
– Никак Вы хотите намекнуть, что это сделала я, Ваше Величество? Ведь получается, что больше некому… А он после того, как я вонзила в него кинжал, из чувства благодарности за это, принялся мне рассказывать, что участвует в заговоре, и что я должна сделать, чтоб спасти Вас, так? У Вас как с логикой?
– А вдруг ты все видела и так? Без его слов?
– Интересная версия… выходит, я его вначале попыталась заколоть кинжалом, а потом заставила еще раз мне рассказать то, что я уже знаю, причем при Эльзе, заметьте… Не легче ли мне было в этом случае, вместо того, чтобы по башням бегать его разыскивая, а потом по крышам в Вашу спальню пробираться, сразу к Вам с охраной придти? Вы как считаете? Зачем мне все это надо было?
– Я никак не считаю, я запутался. Скажи мне просто, что это не ты сделала, и я поверю. Я знаю, что ты не лжешь никогда.
– Ну уж нет, – королева вдруг зло усмехнулась. – Нравится Вам считать, что это я его убить пыталась, а потом придумала, что это он мне про заговор рассказал, считайте. Я оправдываться не буду.
– Алина… я ничего не понимаю… я видел, как прореагировала принцесса на известие о его гибели…
– Вы сказали ей, что он умер? – удивленно переспросила королева.
– Получилось, что она именно так поняла мои слова… Так вот, подобным образом реагируют только на смерть того, кого сильно любят…
– Или пытаются сделать вид, что любят, – заметила королева.
– Может, конечно, она и великая притворщица, но не верю я что-то в это… Какой ей толк устраивать подобное представление? Смысла нет, Алина.
– И к какому Вы выводу пришли?
– Был кто-то третий. Между ее уходом и Вашим приходом…
– И какой резон шуту скрывать его имя?
– Он влюблен, Алина. Причем похоже взаимно… Он бредил о ком-то, Эльза сказала… и в бреду все прощение за что-то просил и клялся жизни не пожалеть лишь бы вину свою перед ней искупить… Вначале я подумал, что это о Вас он, но теперь выходит, что нет… К тому же в бреду он клялся, что про ее любовь никто не узнает… Так что, получается, есть у него какая-то тайная возлюбленная, отвечающая ему взаимностью. И если мы узнаем, кто она, то возможно, узнаем, кто пытался его убить.
– Какой резон ей его убивать?
– Возможно, она узнала, что он возлюбленный принцессы и отомстила. Ведь если бы Стелла стала королевой, шут принадлежал бы только ей. Вот эта третья и постаралась этого не допустить. А тут Вы пришли, и шут смог через Вас предупредить меня, если все еще играл на моей стороне… А если уже не на ней играл, то ему стало все равно, на чьей стороне быть, раз он умирает, поэтому перед смертью он и решил хоть так грех с души снять…
– У Вас, Ваше Величество, версии одна интереснее другой, – иронично улыбаясь, покачала головой королева. – По-моему все намного проще… Бредил шут, просто бредил… в бреду что не привидится… А принцесса очень самолюбива, поэтому вполне возможно, что ее слова о том, что у нее будет ребенок от шута не более чем способ, показать Вам как она оценивает Вашего сына и хоть таким образом, но уязвить…
– Она что не видит, что я ценю его ничуть не выше?
– Может и видит и именно этим надеется заслужить снисхождение…
– Вы меня запутали, Алина… У меня только стройная версия происшедшего начала вырисовываться, а Вы вновь опять все спутали…
– Зачем путаться? Расспросите шута, он Вам должен все объяснить и рассказать.
– Как же, Алина… – король задумчиво покачал головой, – он, скорее всего, еще больше все запутает, он мастер на такие дела… не в его интересах душу передо мной выворачивать.
– Тогда оставьте это и не забивайте себе голову, ведь дело прошлое и закончилось все к Вашему благу.
– Алина, я хочу знать: предал меня шут или нет.
– Если бы предал, лежали бы Вы сейчас в могиле, Ваше Величество. А я, в лучшем случае, сидела в темнице.
– А если была кто-то третья, и лишь из-за нее он Вам все рассказал?
– Даже если и была кто-то третья, в чем я лично сильно сомневаюсь, Вам ее мысленно поблагодарить стоит и забыть о ней. Зла она Вам явно не желает и возможно, ненароком помогла, а если и навредила, то лишь по неведению.
– У Вас все так просто, Алина… Вас не интересует истина?
– Я не люблю ничего усложнять… а истина она многогранна и у каждого она своя… даже философам, жизнь посвятившим ее поиску, порой так и не удается ее постичь в полной мере…
– Алина, если отбросить домыслы… в моем замке, моему шуту кто-то всаживает кинжал в грудь, и я не знаю кто. Я так это оставить не могу.
– Разбирайтесь, – королева усмехнулась. – Кто Вам не дает? Лишь меня к этому разбирательству не привлекайте. Я не хочу в нем участвовать.
– Алина, шут теперь Ваш, и лишь Вы можете заставить его рассказать правду.
– Увольте, Ваше Величество. Это я делать не буду. Лично меня это не интересует. Также как и то, кто, как и по какой причине так изуродовал его. Я вообще плохо переношу его присутствие, и не просила делать его моим шутом. Это Вы решили это, и заставили меня на то согласиться. Поэтому это все без меня… Мне вообще сейчас волноваться нельзя, а Вы, между прочим, уже который день стрессам меня подвергаете… – в голосе королевы послышалось явное раздражение. – Хотите, чтобы я ребенка потеряла?
– Хорошо, хорошо, – король примирительно поднял руку, – больше не буду подвергать. Забудьте все, что я говорил… Не стоит это Ваших волнений.
Однако самого короля эти мысли никак не отпускали. И он отправился к шуту. У дверей его комнаты он столкнулся с врачом, который с извинениями поспешно склонился перед ним.
– Как он? – хмуро осведомился король.
– Хорошо, Ваше Величество, дело явно на поправку пошло… Хоть и, честно говоря, не ожидал я… я теперь уверен, что он выживет, у него молодой организм, и он сумел справиться…
– Что ж, это хорошо. Иди, – король нетерпеливо повел рукой, и врач, кланяясь, удалился, а король вошел в комнату шута и тут же отослал дежурившую у него сиделку.
– Здравствуйте Ваше Величество. Судя по Вашему виду, Вы что-то хотите мне сообщить? – шут чуть приподнялся на подушках.
– Что Господь явно милостив к тебе. Во-первых, врач сказал мне, что опасаться за твою жизнь более не приходится, а во-вторых, я узнал, что в ближайшем будущем ты станешь отцом.
– Да неужели? – губы шута тронула саркастическая усмешка. – И кто же пытается приписать мне отцовство над нагулянным ребенком?
– А ты знаешь много претенденток на эту роль?
– Я вообще их не знаю, поэтому спрашиваю Вас.
– А ты подумай. У меня нет оснований не доверять ей. Так что лучше признавайся, я не в претензии к тебе, но хочу услышать правду из твоих уст.
– Думай, не думай, от этого дети не появляются. И ту, что польстилась бы на урода вроде меня я еще не сыскал.
– Не прибедняйся. Узнав о твоем ранении, она билась в истерике на полу. Так что я не поверю, что ее имя тайна для тебя.
– Вы интригуете меня, государь. Теперь я уже сам хочу знать ее имя. Скажите. Может, я и ребенка соглашусь признать, коль она не особо дурна собой.
