Марина Колесова
В плену королевских пристрастий
Изабелла поспешно налила лекарство и подошла к герцогине.
Король пристально посмотрел на нее и вновь повернулся к герцогине:
– Давно хотел узнать, интересно, вот как ты думаешь, моя радость, отчего графиня на тебя так похожа? И где только Алекс отыскал ее? Поразительно. Белла, кто твои родители?
– Я незаконнорожденная, Ваша Светлость. Моя мать была служанкой виконта Обреса, и он мой отец, – потупясь, пояснила Изабелла.
– И в кого же ты такой красавицей уродилась? – спросил король.
– Я не слишком похожа на мать, – тут же принялась пояснять Изабелла, – только волосы и цвет глаз напоминают ее… и на виконта совсем не похожа… так что сама в себя такая… может, фигурой еще на мать похожа, но определить это сложно было. Мать повредила ногу, когда была танцовщицей, и одна нога у нее стала короче, чем другая… так что она немного прихрамывала… но виконт все равно ее любил, говорил, что она настоящая красавица… а как умерла она, он очень горевал, и если бы не Его Светлость герцог, – Изабелла судорожно вздохнула, – если бы не Его Светлость герцог, быть бы мне в услужении при трактире.
– Довольно, Белла… Я не о том тебя спрашивал, – король недовольно повел плечом, потом обернулся к ней и с усмешкой добавил: – Забудьте о прежних намерениях Вашего отца, графиня. Титул, что я даровал Вам, обязывает Вас к этому. Не следует тревожить прошлое.
– Простите, Ваше Величество. Больше не осмелюсь. Я лишь честно все рассказать старалась, Вы же сами узнать хотели, где Его Светлость нашел меня. А он нашел меня в трактире, когда отец выставил меня на продажу, – Изабелла еще ниже опустила голову, щеки ее алели.
– Белла, я ценю твою искренность и честность. Но больше об этом никому говорить не стоит. Лучше скажи нам, у кого это твоя мать танцовщицей была? Неужели у виконта?
– Нет, конечно, виконт не мог себе позволить содержать танцовщиц, – Изабелла усмехнулась, после чего, с улыбкой посмотрев на герцогиню, продолжила: – Моя мать была танцовщицей у отца Ее Светлости, а потом повредила ногу, и Его Светлость, герцог Тодд, продал ее виконту.
Алина сидевшая в кресле с безучастным видом, при этих ее словах, подалась вперед, повернула к ней голову и, глядя ей прямо в глаза, пораженно спросила, с трудом выговаривая каждый звук: – Дионира?
– Да, Ваша Светлость, мою мать звали Дионирой, – Изабелла изумленно и немного испуганно посмотрела на нее: – Вы знали ее?
– Сестра, – четко произнесла герцогиня и лишилась чувств.
– Алина, что с тобой? – король, обхватив герцогиню за плечи, приказал: – Белла помоги мне.
Изабелла помогла королю перенести герцогиню на диван, а потом метнулась к двери, намереваясь вызвать слуг, но в это время герцогиня приоткрыла глаза.
– Молчи, молчи… – король прижал пальцы к шевельнувшимся губам герцогини, – Скажи только: ты знала или слышала о матери Изабеллы?
Алина еле заметно кивнула.
– Тогда это многое объясняет – печально усмехнулся он. – Чудны дела твои, Господи. Но все равно, Алина, это не повод для волнений. Довольно об этом. Постарайся уснуть. Сон – самое замечательное средство для душевного успокоения, – и обернулся к замершей у дверях Изабелле: – Подай мне лекарство!
Изабелла протянула королю лекарство, и тот осторожным движением сам влил его в рот герцогине, тихо прошептав.
– А теперь закрывай глаза и постарайся уснуть.
Подождав, чтобы послушно закрывшая глаза Алина, уснула, он повернулся к Изабелле:
– Белла, вверяю герцогиню твоим заботам. Я уезжаю с герцогом на несколько недель. Надеюсь найти ее в добром здравии.
– Обещаю, Ваше Величество, я приложу все силы, – Изабелла склонилась перед королем.
– Чудесно, и обещай мне, что не будешь расспрашивать герцогиню о своей матери. Ты видела, как этот разговор взволновал ее.
– Я клянусь, Ваше Величество, – Изабелла клятвенно подняла руку, а потом, пристально посмотрев на короля, спросила: – Ваше Величество, мне очень бы хотелось свозить герцогиню на богомолье, но Его Светлость не дозволяет. Может быть, Вы позволите во время Вашего с герцогом отсутствия отвезти Ее Светлость туда? Без Вашего разрешения не посмею я.
– Поезжайте… В любом случае постараюсь быть вам заступником, – кивнул он и, не прощаясь, вышел.
Изабелла велела остановить карету на опушке леса. Виктор, паж герцогини, сидевший на облучке вместо кучера, распахнул перед ней дверцу кареты.
– Изволите выйти, Ваша милость? – почтительно осведомился он.
– Да, мы выйдем. Отнеси Ее Светлость вон на ту полянку, – Изабелла указала рукой на приглянувшееся ей место, – мы посидим там, а ты походи по округе и поищи старца. Он жил где-то в этих местах…
– Как скажете, Ваша милость. – Виктор помог Изабелле выйти из кареты, а затем вынес герцогиню и перенес к указанному графиней месту.
Та тем временем расстелила небольшой ковер у подножия старого дуба на краю полянки, и Виктор усадил там герцогиню. После этого он вернулся к карете, закрыл дверцы, привязал лошадей, и отправился в лес на поиски старца, о котором ему рассказала графиня Изабелла. Он знал, что графиня решилась на эту поездку втайне от герцога, но не стал отговаривать ее. Ему очень хотелось сделать все возможное для выздоровления герцогини, и он согласился помогать графине во всем, хотя прекрасно знал, что идти против воли герцога крайне опасно.
Алина сидела на ковре, прислонившись спиной к раскидистому дубу и чуть запрокинув голову, наблюдала, как по голубому небу плывут легкие белые облачка. Наблюдая за природой или за тем, как играет ее сын с сыном Изабеллы, она забывала о собственной беспомощности и о постоянно гнетущем ее чувстве того, что она стала обузой для окружающих. Только в такие моменты ее отпускали мысли о том, что она бы предпочла или умереть или страдать сама, лишь бы не доставлять столько хлопот всем, кто окружал ее. Поначалу ее раздражала постоянная опека Изабеллы и ее пристальное внимание. Но потом она смирилась и стала воспринимать это как неотвратимую данность. Она стала терпеливо ждать смерти, совершенно утратив желание жить.
От созерцания полета облаков ее отвлек радостный возглас Изабеллы:
– Старче! Какое счастье, что Вы сами вышли к нам. А я ведь искать за Вами послала… Благословите.
Алина опустила взгляд и увидела, как к стоящему на краю полянки высокому, сухопарому старцу, одетому, в длинное серое монашеское облачение, подходит Изабелла и опускается перед ним на колени.
– Господь благословит, – старец осенил ее крестным знамением и, окинув хмурым взглядом, мрачно осведомился: – Чего надобно-то?
– С Ее Светлостью я приехала, больна она очень… может, Вы посмотрите… и поможете ей… то есть помолитесь о ней, чтоб Господь ей помог…– по тону Изабеллы было заметно, что она от волнения с трудом подбирает слова.
– За сестру просишь али за соперницу? – все тем же мрачным тоном осведомился старец.
– За госпожу… – Изабелла непонимающе вскинула на него глаза, – я с госпожой моей приехала, – она повела головой, указывая на герцогиню.
– Что ж, то тоже неплохо, – кивнул тот и направился в сторону Алины.
Изабелла поднялась с колен и пошла следом.
Старец вплотную приблизился к Алине и, поймав ее взгляд, в упор стал смотреть ей глаза в глаза. Изабелла нерешительно замерла в отдалении.
Через какое-то время старец отвел взгляд и угрюмо произнес: – Смерти, значит, ждешь… что ж в том помочь нетрудно, – он стремительно нагнулся, подхватил Алину на руки и быстро зашагал прочь, унося ее с полянки в глубь леса.
– Старче! Батюшка! Что Вы?! – следом за ним бросилась Изабелла. – Я не о том, не о том, Вас просила! Оставьте ее! Вернитесь!
Она бежала следом, не понимая, почему никак не может догнать старика, уносившего герцогиню. А через какое-то время она вовсе потеряла их из виду, словно лес поглотил их. Изабелла растерянно оглянулась, потом села прямо на землю и горько заплакала. Она не представляла, что теперь ей делать, где искать герцогиню и что сказать герцогу и королю, когда те вернутся.
– Ваша милость, о чем Вы плачете? – к Изабелле подошел Виктор и осторожно тронул ее за плечо. – Почему Вы здесь? Я пока не нашел отшельника… Похоже, здесь в округе нет ни одной живой души… может, старец и не живет здесь больше… Ну что же Вы плачете? Что случилось? – он опустился рядом с ней на землю и вопросительно взглянул на нее: – Могу ли я помочь?
– Не знаю я, чем ты можешь помочь… он унес… унес ее куда-то… Что же делать, Господи? – сквозь слезы проговорила она и зарыдала с новой силой.
– Ваша милость, – Виктор достал платок и вложил в руки графини, – успокойтесь, ради Бога, и объясните, что случилось.
– Что объяснить? – в голосе графини послышалось раздражение, она отерла слезы платком и, со злобой взглянув на пажа, вновь повторила: – Что я должна объяснять? Старец к нам явился, а потом подхватил герцогиню и унес в чащу леса, и я остановить его не смогла… он как сквозь землю провалился.
– Может, вылечить ее хочет, поэтому и унес? – осторожно осведомился Виктор.
– Как бы не так… Сказал ей, мол, смерти ждешь, так в том помочь нетрудно… Господи! Никогда себе этого не прощу… Казнит нас теперь герцог… наверняка казнит… И меня, и тебя заодно, что со мной согласился ехать. Я, конечно, скажу, что заставила тебя поехать, и не знал ты ничего… Только вряд ли тебе это поможет.
– Может, нам следует попытаться разыскать герцогиню?
– Да если старец сам не выйдет к нам, его вовек здесь не найдут… Все говорили, что найти его можно, лишь если сам он того пожелает…
– Ваша милость… Если хорошенько подумать… все же зачем он забрал герцогиню? Вы же говорили, он отшельник праведный и святой… Значит, лишать жизни герцогиню он не станет… Зачем же он ее унес?
– Он сказал, что поможет ей умереть… – графиня вновь всхлипнула.
– Помочь умереть – это тоже убийство… Он, наверное, другую цель преследовал… Вы говорили, он сказал ей: смерти ждешь… Значит, почувствовал, что жить она не хочет, и определенно… определенно решил заставить ее захотеть вернуться к жизни. Ведь лечить того, кто жить не хочет, незачем.
– А как это можно: заставить захотеть вернуться к жизни? – Изабелла недоверчиво взглянула на пажа.
– Не знаю… – пожал плечами тот, – но на то он и святой, чтоб знать то, что мы не знаем, и уметь то, что мы не умеем.
– Ты думаешь, он сумеет заставить ее захотеть вернуться к жизни, и потом поможет ей? – с надеждой в голосе спросила Изабелла.
– Если считать, что он святой праведник, то можно надеяться на это…
– Дай-то Бог, чтоб все было так, как ты говоришь… Ведь Алекс, – она испуганно прижала ладонь ко рту, – герцог, я хотела сказать, не переживет, если с ней что-то случится… и нам того не простит…
– Это само собой разумеется, Ваша милость, – согласно кивнул Виктор.
– А нам что теперь делать? Тут дожидаться, когда старец вернет ее, или в замок возвращаться?
– Здесь, конечно, Ваша милость. Иначе как мы узнаем, что старец вернуть ее решил? Если герцог узнает, что герцогиня пропала, он не будет ждать ее возвращения… Казнит всех нас.
– А как мы узнаем, что старец решил вернуть герцогиню?
– А мы каждый день на ту полянку, где Вы были, приезжать будем, и будем надеяться, что увидим ее там однажды.
– Что ж… – поднимаясь с земли, произнесла графиня. – Поедем, искать постоялый двор для ночлега. Пусть все считают, что ты меня сопровождаешь, а я пытаюсь найти старца…
– Хорошо, Ваша милость, как скажете, – Виктор поднялся и почтенно склонился перед ней.
Старец с Алиной на руках вышел на большую, поляну и зашел под небольшой навес на ее краю, где лежал маленький больной теленок.
– Помирать можешь тут. Мешать никто не будет, – усмехнулся старик и скорее бросил, чем положил Алину навзничь рядом с теленком, после чего ушел.
Алина, чуть повернув голову набок, прикрыла глаза и стала про себя молиться, благодаря Бога за те испытания, которые он ниспослал ей перед смертью. Из отрешенного молитвенного состояния ее вывело то, что чей-то шершавый язык вылизывал ей лицо. Она открыла глаза и поняла, что лижет ее лежащий рядом, больной теленок, облепленный грязью и мухами. В его больших влажных глазах было столько печали, тоски и какой-то обреченности, что Алине стало неимоверно жаль его.
– Бедненький, – едва слышно выдохнула она, – как же тебе плохо, наверное…
Она с трудом пошевелилась и, дотянувшись рукой до теленка, постаралась притронуться и погладить его. Затем попыталась оторвать край платья, чтобы накрыть им теленка, но прочная дорогая материя никак не хотела рваться. Глубоко вздохнув, Алина неимоверными усилиями дотянулась до своей нижней юбки и сильно дернула. Затрещав, та разорвалась, и в ее руках оказался большой кусок кружевного шелкового подола. Она обтерла им теленка и прикрыла его, защищая от назойливых насекомых. Теленок чуть приподнял голову и, как ей показалось, с благодарностью посмотрел на нее, а потом несколько раз облизал свой сухой нос.
– Ну конечно… Ты еще и пить хочешь… – догадалась Алина, и про себя взмолилась: – Господи, не дай погибнуть этому созданию, тобой сотворенному, позволь мне напоить его…
После чего она, опершись на руки, приподнялась и огляделась. Недалеко от навеса, ближе к центру полянки, стояла большая лохань с водой. Решив подтащить к ней теленка, чтобы напоить его, Алина, ухватившись за теленка, потянула его к себе. Несмотря на то, что теленок был маленький, Алине он показался неимоверно тяжелым. Каждое движение ей давалось с большим трудом, но она не отказалась от задуманного. Упрямо отползая в сторону от навеса и таща за собой за собой теленка, она медленно продвигалась все ближе и ближе к лохани с водой. Подтянув теленка к самой лохани, она в изнеможении распласталась на земле и несколько мгновений лежала не в силах даже пошевелиться. Но, почувствовав как сухой нос теленка ткнулся ей в руки, собралась с силами, присела возле лохани, окунула руки в воду и, набрав в пригоршню воды, поднесла к самой мордочке теленка. Тот тут же стал пить. Потом Алина дала ему еще и еще, а затем, смочив водой шелковый подол, которым накрывала теленка, обтерла его всего. Из глаз теленка исчезло выражение обреченности и тоски, и он, весело покрутив головой, уставился взглядом на кустик сочной травы на краю полянки.
– Ооо… ты никак и есть захотел… – обрадовалась Алина, – что ж это даже хорошо. Значит, теперь поползем к травке, ты поешь, и у тебя появятся силы бороться за жизнь. Услышал Ты, Господи, мои молитвы и внял им… Помоги нам и дальше, пошли сил мне помочь ему выжить…
Она приподнялась и потянула теленка в сторону, где росла сочная трава. Это расстояние она преодолела на удивление легко и быстро. А когда теленок стал жевать травку, без особого труда смогла сесть рядом с ним.
Сидя рядом с теленком, она поглаживала его по спине и усердно молилась о нем. Зная, что искренняя молитва способна творить чудеса, она нисколько не удивилась, когда теленок вдруг попытался встать на ножки. Алина поддержала теленка, и прошептав: – Благодарю, Господи, воистину велика милость Твоя, – с улыбкой стала наблюдать за его попытками сделать первые неуверенные шаги.
Ножки теленка дрожали и разъезжались, но он упорно шаг за шагом отходил от Алины все дальше и дальше и вдруг испуганно замер.
Алина подняла глаза, и ей тоже стало страшно. Прямо напротив нее, на другой стороне полянки стоял большой волк и пристально смотрел на теленка.
– Не смей! Слышишь? Не смей! – тихо прошептала Алина. А потом не сводя с волка своего взгляда, поднялась и пошла ему навстречу: – Уходи… Уходи отсюда!
Волк мотнул головой, развернулся и неспешно удалился.
– Никто не обидит тебя… не бойся, – Алина склонилась к теленку и ласково погладила его по голове.
– Вот ведь как! Прогнать серого решила, – услышала Алина у себя за спиной и обернулась.
На краю полянки стоял старец.
– Волк другой обед найдет. Ни теленок, ни я не про его честь, – улыбнувшись, произнесла Алина.
– Раз не про его, тогда иди к роднику, умойся, и платье свое отстирай.
– С удовольствием схожу, если скажете, где родник.
– По тропинке вдоль оврага ступай, к роднику и выйдешь.
– Благодарю. Спаси Вас Господи, старче. А воды оттуда не надо Вам принести?
– Что ж, коль принесешь, будет неплохо, – кивнул старик, – котелок возьми, – он указал на пустой закопченный котелок, висевший на одной из опор навеса.
Алина взяла котелок и пошла к роднику. Пройдя по тропинке, она вышла к заросшей кустами ложбинке, по песчаному дну которой бежал быстрый ручеек. Алина села на край овражка, сняла туфли, и взяв их в руку, вошла босыми ногами в воду. Вода приятно холодила ноги, Алина даже зажмурилась от удовольствия.
– Господи, благодарю тебя, – тихо прошептала она, – я уж и забыла, что можно ощущать такое счастье…
Постояв немного, она медленно пошла против течения воды и вскоре вышла к небольшому озерцу у подножия высокой каменистой возвышенности, из отвесного склона которой, словно маленький водопад, бил родник. По краям озерца росли раскидистые ивы, а возле самого родника огромная черемуха, вся в белых цветах.
– Господи, красота какая… и аромат какой… Господи, благодарю тебя за милость твою безмерную, за то, что дал мне, грешной и недостойной, насладиться всем этим… – шептала Алина, не в силах оторвать взгляда от сказочно красивого места.
Она поставила на краю озерца котелок, положила рядом туфли и всю свою одежду, которую быстро сняла, и шагнула под струи ледяной воды.
Охнув от холода, моментально обрушившегося на нее, Алина рассмеялась и отскочила в сторону, а потом вновь встала под струи маленького водопада.
– Благодарю, Господи, благодарю… – шептала она, подставив лицо под струи ледяной воды.
Потом вышла на берег и, взяв одежду, выстирала ее в ручья и развесила на ветвях ив.
Она сидела и сушила на солнышке волосы, когда на берегу озерца показался старец. Увидев его, Алина испуганно замерла. Хотя длинные распущенные волосы плотным покровом скрывали ее тело, она почувствовала себя очень неуютно.
– Эдак тебе до завтрашнего вечера сидеть придется, коли ждать будешь, чтоб высохло все… – усмехнулся он и бросил рядом с ней длинное холщовое одеяние, – надевай.
После чего, шагнул обратно вглубь леса и, будто растворившись среди листвы, мгновенно скрылся из вида.
Алина подняла одеяние, надела на себя, заплела волосы в длинную косу, а потом, подпоясавшись веревочным пояском, взглянула на свое отражение в озерце и весело рассмеялась.
– Чудесная нищенка из меня получилась. Не хуже, чем когда у Грегора жила… Славно, очень славно…
Отчистив песком закопченное дно котелка, она набрала в котелок воды из родника, потом собрала свои вещи и отправилась обратно к полянке. По дороге она несколько раз останавливалась, чтобы сорвать то одно растение, то другое, и к концу пути нарвала довольно большой букет из разных трав.
Подходя к полянке, она увидела костер и старца, сидящего у него.
– А я водички принесла, может быть, вскипятим ее и травки заварим? Я по дороге и зверобой, и душицу, и мяту нашла… – она протянула старцу котелок и букет из трав.
– Что ж, это неплохо, – старец взял из ее рук котелок, подвесил его над костром, а потом забрал принесенные травы.
Алина, отдав букет из трав старцу, принялась развешивать на одном из деревьев на краю полянки свою недосохшую одежду. Потом подошла к костру, села рядом с ним и тихо проговорила: – Благодарю Вас за одежду, что мне принесли… Спаси Вас Господь, старче… – потом помолчала немного и добавила: – Спросить Вас можно?
– Отчего спросить не позволить. Спрашивай, – кивнул старец.
– Как называть Вас позволите?
– Как хочешь, так и зови… – усмехнулся он.
– Хочу по имени, но, к сожалению, не знаю его, батюшка. Может, позволите мне, грешной, узнать его? – Алина вопросительно посмотрела на него.
– А ты не так проста, как казалось… – старец испытующе взглянул ей в глаза. – Я думал, ты дорогу домой спрашивать будешь, а ты имя мое узнать хочешь… К чему тебе оно?
– Хочу знать о ком молиться теперь буду и кого благодарить за чудесное исцеление.
– Господа благодари.
– Я Его и так за все благодарю… и знаю, что лишь в Его власти судьбы людские вершить. Однако когда встречаешь на пути того, кому судьба твоя небезразлична становится, и кто молитвами своими помогает тебе и с бедой справиться, и путь истинный найти, за него грех не помолиться и уже для него милости Божьей не попросить…
– С чего решила, что это я помог? Ты сама о том просить начала и именно твоей молитве Господь внял, – старец снял котелок с закипевшей водой и стал класть туда травы.
– Я за себя не просила… – покачала головой Алина.
– Ты просила дать тебе сил, чтоб другим помогать. Вот Он и дал.
– Неужели же теленок этот здесь совершенно случайно оказался, и совершенно случайно Вы меня рядом с ним положили…
– На все воля Божия. На все чистая, святая воля Его.
– Значит, не скажете мне имени своего?
– Отчего ж не сказать? Скажу. Никандром меня зовут. Только благодарить тебе меня не за что.
– Как же не за что, отец Никандр, если Вы дали мне почувствовать, что я вновь за кого-то могу Господа просить, и он слышит мои мольбы?
– Он все мольбы слышит… И тебя Он всегда слышал. Это ты разуверилась в том, что Он слышит тебя, и не просила ни о чем.
– Так недостойна я была, чтоб слышал… сама демона к себе призвала… Как после такого хоть о чем-то просить сметь?
– Каяться надо уметь и верить… Господь, Он милостив…
– Действительно, безмерна милость Его… Ведь совершенно недостойна я никаких милостей Его…
– Вот когда достойной их себя посчитаешь, тогда точно недостойна их будешь… – усмехнулся старец, – Ладно, что о том толковать… Ты это и без моих слов знать должна. Сходи лучше в землянку мою и принеси хлеб и кружки.
– Сейчас, отец Никандр, – Алина поднялась. – Куда идти, где Ваша землянка?
– Да вон вход, – старец указал рукой на небольшой холмик, недалеко от навеса, и Алина с удивлением заметила лаз, на который раньше не обратила никакого внимания.
Спустившись по крутому лазу внутрь землянки, Алина отступила от входа, чтобы не заслонять слабый поток света, подождала, чтобы глаза привыкли к окружающему ее полумраку, и огляделась. Жилище старца было скромным. Устланный мхом дальний угол, видимо служил ему ложем, маленькое углубление с уходящим вбок отверстием – очагом, а выступ в стене столом или лавкой. Именно там, рядом со свечой в подсвечнике, лежала Библия, а чуть поодаль большой нож, ломоть хлеба, огниво и еще две кружки и две миски. Алина взяла хлеб и кружки и поднялась наверх.
Старец взял у нее хлеб, разломил и протянул ей половину. Поблагодарив, Алина взяла хлеб и вновь села рядом с ним. Потом старец по очереди кружками зачерпнул травяной чай из котелка и одну кружку поставил рядом с собой, другую передал Алине. А затем, молитвенно сложив руки, прочел молитву. Алина тихо вторила ему.
Закончив молиться, старец взял кружку, отхлебнул травяной отвар и с улыбкой взглянул на Алину:
– С радостью, видать, травки-то собирала…
– Еще бы не с радостью, отец Никандр, – Алина улыбнулась в ответ, – я сегодня все с радостью делаю…
Они выпили весь отвар и съели подсохший от времени и немного пахнущий сыростью хлеб. При этом Алине казалось, что ничего вкуснее она в жизни своей не ела. Она смотрела то на пламя маленького костра, то на темнеющее вечернее небо и первые появляющиеся звезды, и на душе у нее было тепло и радостно.
– Я все жду, когда ты дорогу домой спросишь, – прервал молчание старец.
– Домой гоните? – Алина вопросительно посмотрела на него.
– А тебе никак у меня в гостях понравилось, что домой не торопишься? – усмехнулся в ответ он.
– Понравилось, – кивнула Алина, – у Вас хорошо. Тут рядом с Вами Бог… и уходить отсюда не хочется. С удовольствием подле Вас бы осталась, если б позволили. Но раз считаете, что идти мне надо, пойду я. Благодарствуйте за хлеб, помощь и ласку. Спаси Вас Господи, – она поднялась.
– Не гоню, поживи на послушании, если хочешь. Видно, надобно тебе то… – он вновь усмехнулся. – Только жить тебе при мне непросто будет… Спрашивать с тебя не меньше, чем с себя буду. Так что подумай, прежде чем соглашаться на то.
– Согласна я, – Алина шагнула к старцу и опустилась перед ним на колени, – и думать мне тут не над чем. Я с радостью Ваше окормление приму.
– Ой скора ты на решения… – покачал головой старец. – Как бы не раскаялась ты в том… Ведь теперь не отпущу, пока нужным то не посчитаю, и ни спрашивать, ни перечить мне ни в чем не позволю…
– Приму, с радостью приму, – повторила Алина.
– Что ж, – старец коснулся рукой ее лба и поднялся, – тогда батюшкой звать будешь. Имя свое сказал тебе не для того, чтоб ты на людях его произносила.
– Да, батюшка, – Алина покорно кивнула.
– Тогда вставай и ступай в землянку, молись смиренно и спать ложись, завтра еще до света тебя подниму.
– Но, батюшка, а как же Вы? Я не могу так, я лучше, – договорить Алина не успела, потому что старец приказал ей замолчать.
Покорно кивнув, Алина поднялась и, больше не проронив ни слова, ушла в землянку. Старец проводил ее долгим взглядом, потом тяжело вздохнул и поднял глаза к небу:
– Непростое ты мне испытание послал, Господи, но я постараюсь сделать все, что в силах моих…
Потом опустился на колени и принялся усердно молиться.
Изабелла и Виктор сидели за завтраком, когда в таверну вбежал сельский мальчишка и, бросившись к ним, упал перед Изабеллой на колени:
– Видели его, Ваша милость, видели… Вчера видели. В деревню, что за болотом, приходил он.
Сердце у Изабеллы радостно забилось. Уже больше двух недель она не могла найти никого, кто в последнее время видел бы старца, несмотря на ее обещание щедро вознаградить того, кто расскажет ей, где можно найти его или где его видели в последний раз. Все не сговариваясь, твердили, что старца можно найти, если он только сам того желает, и что обычно он сам выходит к страждущим, если считает, что может помочь им. Однако все последнее время ни к кому он не выходил, и те, кто пытались найти его, возвращались ни с чем. Изабелла даже думать не смела, что будет, если они не сумеют найти герцогиню к концу третей недели.
– К кому приходил он? – протягивая мальчишке несколько медяков, спросила она осипшим от волнения голосом.
– К вдовице местной… у нее детишек пятеро, и старший сильно заболел. Вот он к ней сам и приходил. Мяса парного ей дал, да еще шкуру теленка. И над сыном ее, говорят, молитву прочел, и сразу хворь от него отступила.
– Откуда у него мясо и шкура?
– Кто ж знает? – мальчишка пожал плечами.
– Проводить нас в деревню ту можешь?
– Конечно, – мальчишка радостно кивнул. – А Вы мне еще монетку дадите за это?
– Серебряную дам, если туда проводишь и укажешь дом вдовицы той.
– С радостью все сделаю, Ваша милость. Вы сейчас идти хотите?
– Да, сейчас поедем, – Изабелла поднялась и кивнула Виктору, – Пойди коней оседлай, и мальчишку потом с собой посадишь.
– Да Ваша милость, – поднявшийся из-за стола Виктор склонился перед ней.
Доехав до указанного мальчишкой дома, Виктор ссадил мальчика с коня, спешился сам и помог спуститься Изабелле. Та тут же прошла во двор, постучала в дом, затем, не дожидаясь ответа, распахнула дверь и вошла. Виктор последовал за ней.
Бедно одетая женщина, вышедшая в сени, увидев их, повалилась на колени перед герцогиней:
– Здравствуйте, госпожа. Чего хотеть изволите?
– Говорят, старец к тебе вчера приходил. Правда то? – пристально глядя на нее, спросила Изабелла.
– Правда, госпожа, истинная правда, – не смея поднять головы, проговорила женщина.
– Сам пришел или звала ты его?
– Сынка среднего моего, я к нему вчера, с утра еще посылала… Ведь даже не знала, что и делать-то мне, коли бы не помог нам старец… хоть в петлю лезь, право слово… хоть и грех то великий, конечно… Ведь только старший мой сынок, мне помощником-то сейчас, остальные, конечно же, тоже помогать стараются, но толку-то с них чуть… а его я в работники отдавала… и мы хоть как-то концы с концами сводили, а тут он слег… Я как представила, что одна без него останусь… – женщина всхлипнула, – и прям руки опустились… ведь и так в долгах все, и ртов орава целая… и что делать не знаю… Вот тут и решила я отправить Калеба старца поискать. Может, думаю, присоветует что, или со старшенького хворь как-нибудь снимет. Так вот, Калеб вернулся и говорит: нашел, говорит, старца. А тот, значит, сказал ему, что к вечеру сам к нам придет… и еще дал ему с собой мяса парного, много так… прям теленочка целого, Калеб еле дотащил… да еще шкурку теленка того… хорошую такую, только невыделанную еще. Калеб ее мяснику нашему отнес потом… тот хоть и дешево ее взял, но все ж деньги, а то задолжала я всем в округе… Ребят вон и то покормить не на что было… а из мяса я сразу супа наварила… и ребятишек накормила, и осталось еще… А старец, батюшка, вечером пришел, помолился над старшеньким и отпустила его болезнь, совсем отпустила… А Вы гневаетесь на что-то, госпожа? Я провинилась чем-то? Звать его нельзя было?
– Ни в чем ты не провинилась, – Изабелла достала из кошелька несколько серебряных монет и протянула женщине, – Вот возьми. Только дай с Калебом твоим поговорить, и вели ему проводить нас туда, где он старца отыскал.
– Вы так щедры, госпожа, – женщина схватила руку Изабеллы и стала осыпать поцелуями. – Спаси Вас Господь за доброту Вашу. Расскажет он Вам все, я сейчас же покличу его, и скажу, чтоб проводил Вас туда, где старца увидел. Только говорят… – женщина замялась, а потом, испуганно втянув голову в плечи, продолжила, – говорят, что найти старца, коли он того не пожелает, никак нельзя… Так что не гневайтесь на сынка, если не сможет показать Вам… Он, конечно, постарается, очень постарается. Я велю ему показать Вам дорогу и выпороть пригрожу, он стараться будет. Только уж коли не получится, не гневайтесь…
– Пусть постарается, а там видно будет… Получится, так еще денег дам, а нет, так действительно выпорешь его при нас. А сейчас зови его.
– Сию минутку, госпожа, – женщина проворно вскочила и выскочила во двор. Уже через пару минут она вернулась, ведя за плечо худенького мальчишку лет восьми. Она подтолкнула сына к Изабелле: – Вот он, мой Калеб.
Мальчишка приблизившись к ней, опустился на колени и испуганно потупился.
– Можешь встать, – Изабелла ободряюще улыбнулась ему и попросила: – Расскажи мне, где ты нашел старца.
Тот поднялся, несмело взглянул на нее и тихо проговорил: – Так в лесу нашел… где ж еще? Ну не сразу, конечно… прошелся немного… потом к овражку какому-то вышел, там ручеек еще был, вдоль него пошел и к полянке вышел, чистенькая такая полянка… вся в песочке… а там старец и стоит. Так и нашел, – мальчишка шмыгнул носом.
