Марина Колесова
В плену королевских пристрастий
– И что он тебе сказал?
– Да ничего… я ему сказал, что мать меня к нему послала, потому как брат у меня болеет сильно и еще голодаем мы. Ну вот он и сказал, что придет.
– А что еще тебе сказал?
– Мне? Да ничего… – Калеб недоуменно пожал плечами. – А что он мне еще должен был сказать?
– Ты не возражай, ты подробно госпоже рассказывай, – сказала стоящая рядом с ним мать.
– Так он совсем мало говорил… несколько слов скажет и молчит долго… Вот когда уходил я, сказал: "Иди с Богом и бери все на здоровье, а матери скажи, что ближе к вечеру к вам приду".
– Это он про мясо, что дал тебе? Как же ты смог до дома его сам дотащить? Наверное, тяжело было и к тому же идти далеко? – осторожно спросила Изабелла пытаясь хоть приблизительно узнать расстояние.
– Так я лишь от опушки нес все… она меня почти до опушки проводила.
– Кто "она"? – почти одновременно спросили Изабелла и мать Калеба.
– Ну она, монашка эта или странница… ну с ним которая… не знаю я как назвать ее. Он никак ее не звал.
– С ним женщина была? – Изабелла подхватила рукой подбородок Калеба и приподняла его голову: – Какая?
– Обычная… – Калеб недоуменно наморщил лоб. – Какая еще может быть женщина?
– Опиши ее, – нетерпеливо потребовала Изабелла.
– Как это? – удивился Калеб. – Я это… писать не умею.
– Ты скажи, сынок, просто скажи: молодая она или старая, как выглядела и в чем одета была, – вновь вступила в разговор его мать.
– Одета в такое длинное холщовое платье, с веревкой такой вместо пояса и длинными рукавами такими, что даже рук не видать, босая. Я следы на песке видел… Ну и в платке по самые глаза, так что и не разобрал, молодая она или старая…
– Она ходила? – Изабелла отпустила голову Калеба и замерла ожидая ответа.
– А как еще? Или Вы думаете, что может, летала она? – недоуменно пожал плечами Калеб, и тут же схлопотал от матери звонкую затрещину.
– А ну не дерзи! Рассказывай, что просят.
– Ходила она, конечно же, ходила… и когда теленка ушла резать, и когда принесла его мясо и когда провожала… все время ходила, – Калеб зашмыгал носом и испуганно посмотрел на мать.
– Она резала теленка? – недоверчиво переспросила Изабелла.
– Ну да… старец спросил ее, голодать она нас оставит или прирежет для нас теленка своего, ну она поманила теленка и ушла, а потом вернулась уже с мясом и шкуркой… а потом старец сказал ей, чтоб она меня проводила, и она пошла провожать меня.
– Она разговаривала с тобой?
– Да нет… Лишь на опушке, когда мясо отдала, перекрестила меня и прошептала тихо так совсем: "Спаси тебя Господь". И все.
– Сможешь показать, где полянку нашел, на которой старца увидел? – спросила Изабелла.
– Я постараюсь… Вроде помню я дорогу…
– Постарайся, Калеб, не угодишь госпоже – накажу, – строго напутствовала его мать.
– Я постараюсь угодить, мам, – испуганно кивнул Калеб и обернулся к Изабелле, – Пойдемте, госпожа.
Несколько часов Изабелла и Виктор в сопровождении Калеба блуждали по лесу.
– Вот тут вроде, – шептал Калеб озираясь по сторонам, – отсюда я свернул и тут овражек такой был с ручейком…
Однако овражка не было видно, и Калеб вел их дальше, приговаривая: – Значит, не здесь видать, а дальше.
Но и дальше овражек им на пути не встречался.
– Может, немного левее я шел… – Калеб шел левее, потом правее, но овражка найти никак не мог.
Когда стало совсем смеркаться, уставший и обессиленный Калеб сел на землю и громко заплакал, размазывая грязными кулачками по лицу слезы:
– Не знаю я… не знаю, госпожа, где овражек тот… Можете мамке выпороть меня приказать, но не могу я найти его… Не знаю я, как вчера его нашел… нет тут его более…
– Не плачь, – сказала Изабелла презрительно, – не будет тебя никто пороть. Но пока не найдем овражка того, домой не пойдешь. Так что вспоминай, как ты к нему вышел и ищи его.
– Так нет его тут нигде… а уже темнеет… – Калеб заревел громче, – а я боюсь… боюсь ночью по лесу ходить… тут волки есть… я не хочу ночью по лесу ходить…
– Да не бойся ты, нас трое, волки не нападут. Ты вспомни, где овражек тот был. Чем быстрее найдем мы его, тем быстрее домой отправишься.
– Да нет тут его нигде… ведь исходили мы тут все… Пойдемте к деревне, госпожа, переночуем, а завтра, по свету, я постараюсь овражек тот найти. Ночью ведь все равно не видно ничего.
– Действительно, Ваша милость, – поддержал мальчика Виктор, пока не стемнело совсем, лучше в деревню вернуться, а завтра снова на поиски отправиться.
– Я не вернусь, пока старца не найду! – Изабелла сердито посмотрела на Виктора. – А ты лучше за руку возьми мальчишку, чтоб не боялся он и от нас не сбежал. Заставь его подняться и пошли.
– Да, Ваша милость, – покорно кивнул Виктор, и шагнув к мальчику, взял его за руку. – Поднимайся. Не бойся ничего, я рядом пойду, никто тебя не тронет и не обидит.
– Так я все равно не знаю, куда идти… там, – всхлипывающий Калеб поднялся и махнул рукой в одну сторону, – болото, а там, – он махнул в другую, – выселки заброшенные, правее Крутоярье, там косогоры и бурелом сплошной…
– К выселкам пойдем, – Изабелла решительно повернулась в сторону, должны были быть заброшенные выселки.
– Что вы, госпожа! Там нельзя ночевать, там змей полно, – испуганно замотал головой Калеб.
– Ничего. Если змею не трогать, она не укусит, – сказала Изабелла и решительно зашагала вперед. За ней последовал Виктор, ведя за руку всхлипывающего перепуганного мальчика.
Шли они долго, уже стемнело совсем, и пробираться по лесу стало трудно. Калеб не переставая причитал, что в этой темноте их съедят волки, и заранее оплакивал свою печальную участь. Однако Изабелла упрямо вела их вперед, и через какое-то время они увидели впереди слабый свет костра. Идя на этот свет, они вышли на небольшую поляну, где у костра сидел старец.
– Я знала, что найду Вас, старче, – уверенно проговорила Изабелла, приблизившись к нему.
– Упряма ты и терпения не имеешь, – старец поднял голову и сердито посмотрел на нее.
Изабелла нахмурилась и пристально посмотрела на старца:
– Завтра Ее Светлость, герцогиня должна вернуться в свой замок. Потому что завтра туда возвращусь я, если Вы конечно грех на душу не возьмете и жизни меня не лишите. И расскажу герцогу, что Вы не отпускаете герцогиню, и еще расскажу, что Вы неравнодушны к здешним обитателям, особенно детям.
– Не боишься, что всю жизнь по лесу скитаться заставлю?
– Нет, я ведь не одна скитаться буду. Я мальчика от себя не отпущу. Вы ведь только ради него, вышли к нам, старче. Так вот, ради него и остальных таких же отпустите герцогиню. Я не понимаю, почему Вы не хотите отпустить Ее Светлость. Ведь все кто в здравии ее знал, в один голос твердят, что добра она была и все заповеди христианские соблюдала. За что Вы так унизить ее решили? И ведь даже, несмотря на то, что, насколько я знаю, она все это безропотно приняла, все равно отпустить ее не хотите…
– А ты смела… – старец усмехнулся и покачал головой, – только опрометчива очень. По своей воле она тут.
– Как же так? Не может такого быть… – Изабелла недоверчиво покачала головой, – Она герцогиня, ей не пристало, словно нищенке, в лесу жить… да к тому же супруг и сын малолетний у нее. Она не вправе их оставить.
– Супруг сам отказался от нее, и больше им не быть вместе. И сыну ее в любом случае не судьба с ней жить. Она и так сделала для них, все что могла. Оставь ее, – старец поднялся и шагнул прочь.
– Нет, батюшка, нет!!! – Изабелла бросилась за ним, схватила его за рукав одеяния, а потом опустилась перед ним на колени и, обхватив его ноги, зарыдала. – Умоляю Вас, батюшка: верните ее. Верните ее супругу. Он любит ее. Скорее всего, вернулись они с королем уже и ищут ее… и если не верну я ее, даже думать я боюсь, что и со мной, и со всеми остальными сделает герцог…
– Он может и любит, но вместе им не быть. Так что возвращайся, и гнев его покорно прими.
– Неужели, Вы отказываетесь вернуть мужу его законную жену? – Изабелла поднялась, в ее глазах высохли слез и сверкнула мрачная решимость. – Ну что ж! Я конечно приму его гнев, но до того, я обещаю Вам, что помогу ему камня на камне не оставить от всех окрестных деревень…
Старец устремил на нее свой тяжелый пронзительный взгляд, но Изабелла выдержала его.
– Не ведаешь ты, что творишь… – старец тяжело вздохнул, потом, отведя от нее взгляд, поднял глаза к небу и едва слышно прошептал: – Жаль, Господи, что не дозволяешь мне от горестей и напастей оградить рабу Твою, но видно на то воля Твоя…
Потом он вновь перевел взгляд на Изабеллу:
– Что ж, будет по-твоему. Вернется она… и хоть сложится все не так, как ты рассчитываешь… постарайся оказаться достойной дара Господня.
Старец шагнул к замершим на краю полянки Виктору и Калебу и коснулся рукой лба мальчика:
– Тебе лучше забыть то, что слышал, – тихо произнес он, и мальчик медленно осел на землю.
– Что с ним? – склонился к нему испуганный Виктор.
– Уснул, – пояснил старец и пристально посмотрев на него, проговорил: – Возьмешь сейчас его и отнесешь домой к матери, потом вернешься на постоялый двор, где жили вы, и до света карету подгонишь к месту, где первый раз остановились.
– Я могу это исполнить? – Виктор вопросительно посмотрел на Изабеллу.
– Да, – кивнула она и, протянув ему несколько серебряных монет, добавила, – это матери мальчика отдай, я обещала ей еще денег дать, если старца найдем.
– Да, Ваша милость, – Виктор взял у нее деньги, поднял на руки мальчика и обернулся к старцу:
– Куда идти мне, чтоб не заблудиться, старче?
– Ступай вон по той тропинке, не заблудишься, к тому ж луна посветит, – старец махнул рукой, указывая направление.
Виктор готов был поспорить, что раньше в той стороне, куда указал старец, стоял нехоженый лес, однако повернувшись, увидел хорошо приметную тропку, которую ярко осветила луна, словно по наущению старца выглянувшая сразу после его слов.
– Благодарствую, – Виктор склонил перед старцем голову и зашагал по тропинке.
Изабелла проводила взглядом удаляющуюся фигуру Виктора с мальчиком на руках, и сердце у нее испуганно сжалось. Она ощутила, что осталась в глухом лесу наедине с суровым старцем.
– Испугалась? – усмехнулся внимательно посмотревший на нее старец. – Еще не поздно вслед за спутником твоим пойти. Успеешь его догнать, и до деревни быстро доберетесь.
– Я не пойду за ним. Вы обещали вернуть Ее Светлость. И Вы не можете, не сдержать своего слова! – с волнением в голосе проговорила она.
– Что ж раз, обещал, сдержу… Пойдем, провожу тебя к ней, – старец затушил костер на полянке и направился вглубь леса. Изабелла последовала за ним, с удивлением наблюдая, как перед старцем расступается непроходимая на первый взгляд чащоба.
Они долго шли по лесу и, наконец, вышли на большую поляну, в центре которой коленопреклоненная женщина в холщовом одеянии, низко склонившись к земле перед большим камнем с выдолбленным в нем распятием, то ли плакала, причитая на неизвестном Изабелле языке, то ли о чем-то слезно молила.
– Ваша Светлость… – Изабелла подошла к ней и осторожно коснулась плеча.
Женщина испуганно вздрогнула, подняла голову и, обернувшись, посмотрела сначала на Изабеллу, а затем перевела взгляд, полный скорби, на старца, замершего на краю поляны, и еле слышно прошептала:
– Я не могу изменить ничего, батюшка, видно то не в силах моих…
– Уже действительно не изменить ничего… Так что вернуться тебе надо, – мрачно обронил старец, и добавил: – Теперь тебе молиться о другом предстоит, и ты знаешь это.
– Да, батюшка, – женщина, в которой Изабелла с большим трудом узнала герцогиню, покорно кивнула и поднялась с колен.
– Господи… в каком Вы ужасном виде, Ваша Светлость, – окинув взглядом герцогиню, удручено пробормотала Изабелла и обернулась к старцу: – Я могу помочь Ее Светлости переодеться? Здесь есть ее одежда?
– Судьба ее более не в моей власти, так что меня нечего спрашивать. А одежда ее в том дупле, – старец указал рукой на большой дуб на краю поляны, после чего повернулся и ушел.
Изабелла подошла к дубу, достала из его дупла платье и туфли герцогини, после чего огляделась и, приметив два рядом стоящих пенька поблизости, направилась к ним. Сложив на одном из них одежду герцогини, она повернулась к ней:
– Ваша Светлость, не могли бы Вы, подойти и сесть здесь? Я бы помогла Вам переодеться.
Герцогиня молча подошла и села, и Изабелла принялась переодевать ее, сокрушенно причитая при этом.
– До чего же Вы себя довели, Ваша Светлость… Герцог казнит меня, когда Вас в таком виде увидит…
Изабелла не ждала ответа, привыкнув за то долгое время, что помогала герцогине, к ее молчанию. Поэтому удивленно вздрогнула услышав:
– Не волнуйся, Изабелла. Он не тронет тебя.
– Вы что-то знаете о нем, Ваша Светлость? С ним что-то случилось? – озабоченно спросила Изабелла.
– Поторопиться нам надо, – не отвечая на ее вопросы, проговорила герцогиня и поднялась.
В это время на полянке вновь показался старец.
Алина шагнула к нему и, опустившись перед ним на колени, тихо прошептала:
– Благословите, батюшка.
– Господь благословит, – старец осенил ее крестным знамением. – Ступай с Богом.
– Благодарю Вас за все, что сделали для меня… Вовек того не забуду и молиться о Вас буду… поминайте и Вы хоть изредка меня, грешную и недостойную, в молитвах Ваших, батюшка.
– О том не печалься. Ты теперь навсегда чадо мое духовное… – он ласково погладил ее по голове и вновь повторил: – Ступай с Богом и храни тебя Господь.
Герцогиня стремительно поднялась и, не оборачиваясь, пошла прочь.
Изабелла растерянно проводила ее взглядом.
– Ну что стоишь как изваяние? Беги ей вслед, теперь лишь она твоя заступница, – усмехнулся, взглянув на нее, старец.
– Благодарствуйте, батюшка и простите, ежели что не так сделала, – Изабелла склонила перед ним голову.
– Бог простит, – отозвался тот и, шагнув в чащу, сразу пропал из вида.
Изабелла, оглянувшись, бросилась в том направлении, куда ушла герцогиня, и через некоторое время, догнав ее, пошла следом за ней. Пройдя некоторое время по лесу, они вышли к той поляне, откуда старец забрал Алину. Невдалеке, у обочины дороги, стояла карета, рядом с которой их ждал Виктор.
17
Герцогиня вышла из кареты, и к ней тут же бросился Рон:
– Ваша Светлость, какое счастье, что Вы поправились. А у нас тут, такое горе… – он не успел договорить.
– Я знаю, Рон, – перебила его герцогиня. – Где он?
– В спальне…
Герцогиня кивнула, стремительно поднялась по ступеням и скрылась за услужливо распахнутыми перед ней охранниками дверьми замка.
– Рон, – окликнула дворецкого Изабелла из кареты. – Что здесь произошло?
– Ваша милость, – Рон помог ей выйти и склонился перед ней, – Его Светлость, герцог ранен очень сильно… Его король сегодня часа за два до вашего приезда привез… и гневался сильно, что Вас с Ее Светлостью нет, всех своих охранников разослал вас разыскивать… И еще всех врачей сюда из столицы по его приказу привезли и священника еще… Сейчас он с герцогом в спальне его… Какое счастье, что Вы с герцогиней успели вернуться…
– Господи… – у Изабеллы потемнело в глазах, она схватилась рукой за дверку кареты, и едва слышно прошептала: – Неужели он про это говорил… и она, выходит, знала о том…
Алина без стука, рывком распахнула дверь и вошла в спальню герцога. У постели того стояли король и священник.
– Алекс, – тихо говорил король, – не нервничай так. Их ищут и привезут в ближайшее время, не упрямься. Не хочешь, чтоб тебя осматривали врачи, хотя бы исповедуйся…
– Если я не увижу ее перед смертью, мое место лишь в аду… Я должен знать, что она простила, – услышала Алина хриплый голос мужа, и стремительно подойдя к кровати, отстранила короля и опустилась рядом с кроватью на колени:
– Я здесь, Алекс. Я простила, давно простила… исповедуйтесь, прошу Вас.
– Господи, Алина… дорогая моя… я что уже умер, что вижу Вас в здравии? Она никак посмела убить Вас?
– Ну что Вы! Вы живы и видите меня наяву… Она не убила, она помогла исцелиться, так что не надо напраслину ни на кого возводить… Исповедуйтесь и причаститесь, а потом мы поговорим, у нас еще будет время, – она нежно коснулась пальцами его щеки, – к тому же после причастия сил у Вас больше будет…
– Так Вы знаете о том, что я умираю?
– Да, Алекс, знаю… Вы не из тех от кого это надо скрывать, поэтому я не скрываю и прошу: исповедуйтесь… – Алина взяла его руку и прижала к губам. – Вы ведь исполните эту мою просьбу? А потом я исполню все, что Вы пожелаете… Хорошо?
– Да, моя дорогая… пусть так… пусть святой отец подойдет. Вы кстати можете не уходить, у меня нет от Вас секретов, Вы все знаете и так…
– Не надо, чтоб Вы отвлекались на меня… Исповедь это очень личное… постарайтесь сосредоточится и душу перед Богом раскрыть и от грехов очистить… Так что я подожду в коридоре, – Алина, поцеловав кончики пальцев герцога, поднялась и, взяв порядком озадаченного ее появлением короля за плечо, вместе с ним вышла из спальни герцога.
– Господи, Алина… Даже что сказать тебе не знаю… Я очень рад, что ты в здравии… Только видишь, как получилось: ты выздоровела, а Алекс теперь при смерти… Ты точно знаешь, что уже не помочь ему?
– Да, Ваше Величество, Вы можете отпустить врачей… нечего на них время терять, не сделают они ничего… – Алина кивнула на трех врачей в замешательстве топчущихся неподалеку от них в коридоре и не решающихся приблизиться.
– Это ужасно, Алина… Неужели сделать совсем ничего нельзя? Он же меня… меня, Алина спас… Эта стрела предназначалась мне. Он заслонил меня.
– Это был его долг, Ваше Величество. Он его исполнил.
– Возможно… только мне что-то от таких твоих слов не легче…
– Так никому не легче. Смерть соратников и друзей это вообще испытание не из легких. Я знаю, что Алекс за эти годы стал Вашим близким другом.
– Преданным другом, Алина… кроме него и тебя у меня больше нет таких друзей… Ты не представляешь, как мне тяжело его терять…
– Вы думаете, терять супруга легче? – Алина в упор посмотрела на него.
– Извини, Алина, я не подумав, сказал… Ты это… постарайся, чтоб ему хорошо было, в то время, что осталось ему… исполни все, что попросит тебя… он очень тебя любит.
– Я для этого и приехала, Артур. И я постараюсь сделать все, что в моих силах, чтоб последние часы ему было хорошо… чтоб легко он ушел, а потом молиться буду, чтоб Господь его принял… Это мой долг, так что тут другого и быть не может.
– Алина… как же хорошо, что ты вернулась… когда ты рядом, я уверен, что все будет так, как надо… ты умеешь как-то так хорошо утешить и заставить без ропота принимать волю Божью… – король осторожно взял ее руку и поднес к губам, а потом тихо прошептал: – не оставляй меня больше, Алина… мне очень плохо без тебя. Хотя ты это наверняка и без моих слов знаешь…
– Да, я знаю, Артур… но ближайшее время будет посвящено лишь Алексу… и до его смерти… и после…
– Алина, я не это имел в виду, что ты, радость моя… это само собой разумеется… как я могу… и в мыслях не было… и пока Алекс жив… и если все же он скончается, то траур будет столько, сколько ты пожелаешь.... Лишь умоляю: не уходи в монастырь… Все будет так, как ты пожелаешь, лишь не принимай постриг. Я не переживу этого.
– Давайте не заглядывать так надолго в будущее, Артур… Мне бы сейчас то что происходит пережить… не надо заранее на меня еще обязательства налагать… Не хочу я пока вообще ничего обещать… не до этого мне сейчас.
– Да, конечно, Алиночка, извини, – король выпустил ее руку, и они надолго замолчали.
Тягостную тишину прервал священник вышедший из спальни герцога.
– Идите, дочь моя, – обратился он к герцогине, – он ждет Вас.
– Вы закончили?
– Да я исповедовал, соборовал и причастил его. Все хорошо, – кивнул тот.
– Благодарю, святой отец, – герцогиня склонила перед ним голову, а потом прошла в спальню мужа.
Подойдя к кровати герцога, она вновь опустилась рядом с ней на колени.
– Встаньте, Алина. Немедленно встаньте, – герцог раздраженно нахмурился.
– Не сердитесь, Алекс, – Алина ласково улыбнулась ему, – мне просто так удобнее разговаривать с Вами. Склоняться не приходится… – она облокотилась о кровать и стала нежно гладить супруга по волосам. – Я очень соскучилась… столько времени не видела Вас и не могла касаться… Господь, как видите, очень милостив ко мне, раз позволил мне сейчас это… я Ему так благодарна за это… надеюсь, Вы тоже рады меня видеть.
– Не то слово, я счастлив… – герцог рукой погладил жену по щеке, – Вы действительно простили меня за все, моя дорогая?
– Давным-давно, за все-все… и Вы простите меня за все… я, конечно, была не особо хорошей женой, но я старалась, как могла… так что не держите зла…
– Мне не за что прощать тебя, моя любовь, – герцог впервые изменил обращение к жене. – Ты была самой лучшей женой… А что это у тебя слезы в глазах блестят? Э-э-э, маленькая моя, плакать не надо, я счастлив, что судьба свела меня с тобой… и очень благодарен за то и Господу, да и королю… Ты, кстати, его долго не томи, похоронишь меня и выходи за него, он и так ждал долго… не мучь его больше.
– Алекс, ты соображаешь что говоришь? – Алина в ужасе сжала руку мужа, – я не выйду больше замуж!
– Ты мне эти разговоры брось, дорогая. Ты молода, и раз Господь даровал тебе исцеление, то явно не для того, чтоб ты рыдала над моей могилой. Я пожил свое… немало и хорошо… теперь твоя очередь, и я рад, что Господь даровал тебе эту возможность. Так что похоронишь меня, и чтоб на четвертый день обвенчалась. Молиться обо мне и при новом муже сможешь. Ты ведь и при мне о Дмитрии молилась, да и король вряд ли против будет, что б ты меня в своих молитвах поминала.
– Алекс, прекрати! – Алина прижала кончики пальцев к губам герцога. – Хватит! Я что блудная девка какая, чтоб замуж выскакивать едва мужа отпоют? Не по-христиански это! Если я еще раз замуж и выйду, то точно не раньше чем через год.
– Что-то первый раз ты так долго не ждала, – усмешка тронула губы герцога.
– Дмитрия признали преступником и казнили, я не могла соблюдать по нему траур… ты знаешь… А сейчас, Алекс, все будет так, как положено… Год я буду скорбеть о тебе и молиться за тебя, чтоб принял тебя Господь… а дальше… дальше, поживем, увидим, коль жива буду.
– Алина, ты пообещала, что исполнишь любую мою волю. Так вот, я хочу…
– Алекс, Алекс, – Алина в ужасе зажала ему рот рукой, не дав договорить, – не говори, что уже сказал… хотя бы сорок дней я должна о тебе молиться, это минимум… Даже наша свадьба была больше чем через сорок дней после казни Дмитрия… Не требуй от меня такого!
– Хорошо, Алина… но на сорок первый день ты обвенчаешься с королем. И это мое непременное условие.
– Хорошо, я сделаю, как ты требуешь, – Алина судорожно сглотнула и кивнула, – Я понимаю, что ты хочешь, что б я была счастлива… только это не совсем правильный путь, Алекс… я была бы гораздо более счастлива…
– Если бы ты позволил мне уйти в монастырь и до конца моих дней оплакивать моих мужей и заодно все человечество, погрязшее в грехе, – с легкой усмешкой закончил за нее герцог. – Нет, Алина. Так не пойдет. Потому что ты нужна королю, и ты знаешь об этом. Я выполнил перед ним свой долг до конца, а вот ты нет, так что, дорогая, не увиливай. Если с королем сейчас не будет тебя, я не знаю, что будет с государством. Ему больше не на кого опереться. Марк убит, королева умерла, Стефан придурок такой, каких поискать, даже Марк в свое время адекватнее был, а уж после твоей воспитательной работы и подавно… Так что не обездоливай государство, дорогая. Твои личные амбиции не стоят того. Все равно святой из тебя не выйдет. Не надейся. Ты нужна королю… сейчас, как никогда. И постарайся наследника ему родить.
– Алекс, ты серьезно?
– Серьезней некуда. Я буду спокоен, если буду знать, что и тебя пристроил в надежные руки, ведь какие руки могут быть надежнее королевских? И король под твоим присмотром, а значит, и государство… А вот владение было бы неплохо, если б ты сыну нашему позволила отдать вместе с титулом моим… и опекуншей над ним Изабеллу сделала. Она сумеет из него нормального герцога воспитать и с тебя обузу снимет…
– Алекс, как наш сын может быть обузой? Ты что говоришь?
– Алина, тебе наследника престола воспитать надо, поэтому сосредоточься на этом… Это поважнее всего остального будет… Изабелла со всем замечательно справится. Ты будешь приезжать и изредка контролировать. Все будет великолепно, если ты так сделаешь, поверь мне. И пообещай, что поступишь именно так.
– Алекс…
– Алина, умирающим не отказывают. Пообещай!
– Хорошо, Алекс, все будет так, как ты хочешь…
– Вот и умница, моя маленькая… И еще пообещай, что похоронишь меня здесь. Тогда ты сможешь, когда будешь приезжать навестить сына, вместе с ним приходить ко мне… Похорони меня, знаешь, у того дуба, у стены замка, где ты любила отдыхать… Мне будет приятно, если я буду знать, что когда ты будешь приходить ко мне на могилу, тебе будет хорошо.
– Я все так и сделаю, Алекс, не волнуйся. И приходить к тебе с сыном буду и молиться о тебе… и ему о тебе рассказывать.
– Вот и славно, моя дорогая…
– Ты хочешь отдать какие-нибудь распоряжения насчет дочек?
– Нет, Алина… Сама решай. Я уверен, ты все сделаешь для них наилучшим образом…
– Не сомневайся… я люблю их, ты знаешь… и постараюсь, чтоб у них все было хорошо.
– А я и не сомневаюсь… – герцог улыбнулся. – Как же я счастлив, что ты со мной в эти последние часы, и что ты здорова, как раньше… Господь явно милостив ко мне, раз позволил этим насладиться… Ты знаешь, как ты появилась, я почти совсем не чувствую боли… лишь слабость такая, что даже руку тяжело поднять… но это ерунда… жаль лишь, что тебя обнять сил нет.
– Алекс, ты видеть кого-нибудь хочешь?
– Нет, Алина, кроме тебя никого не хочу, – герцог едва заметно качнул головой.
– Хорошо, тогда это будет только наше время, – Алина ласково улыбнулась, затем поднялась с колен, легла рядом с мужем на кровать и, крепко прижавшись к нему, сама обняла его:
– Так лучше, Алекс?
– Конечно… так совсем хорошо, моя маленькая… – герцог чуть повернул голову и уткнулся лицом в волосы жены. – У тебя так чудесно пахнут волосы, Алина… лесом и какой-то свежестью… Я люблю тебя, Алина… и всегда любил, с первого взгляда…
– Я знаю, Алекс…
– Поцелуй меня, маленькая… мы ведь почти не целовались с тобой…
– Значит, надо исправить это упущение, – Алина прильнула губами к губам мужа, даря ему долгий и горячий поцелуй.
– Даже ради этого, имело смысл принять смертельный удар, – с трудом восстановив дыхание после поцелуя, проговорил герцог, а потом с легкой улыбкой добавил: – Ты даже не представляешь, до чего ты прекрасна… сказочно прекрасна, маленькая моя… я так счастлив, что ты сейчас со мной…
Он немного помолчал, а потом утомленно прикрыл глаза, тихо проговорив: – Сил совсем нет… даже глаза закрываются… Только ты не уходи…
– Я с тобой, Алекс… с тобой… – Алина рукой стала вновь нежно гладить мужа по волосам.
– Вот так, рядом с тобой уснуть навсегда, это, наверное, и есть счастье… спасибо тебе, маленькая… я люблю тебя…
– И я тебя люблю, Алекс… люблю… – тихо прошептала Алина, глотая слезы.
– Я так ждал этих слов, маленькая… но не надеялся их услышать, – герцог открыл глаза и с улыбкой посмотрел на жену, – даже если ты солгала, спасибо… Теперь и умереть можно… Спасибо тебе, малышка… ты не плачь, не надо… все будет хорошо…
Герцог закрыл глаза, на губах его застыла легкая улыбка. Алина долго и нежно гладила его по волосам, молясь про себя о нем, и даже не почувствовала в какой именно момент, он перестал дышать, настолько незаметно его душа рассталась с телом.
Изабелла переборов первое потрясение от того, что услышала от Рона, постаралась взять себя в руки и поднялась в детскую спальню. Там она опросила всех служанок о том, как себя чувствовали дети в ее отсутствие, и внимательно осмотрела их, заставив раздеть сначала сына герцогини, потом своего, и убедившись, что с детьми все в порядке, удалилась в свои комнаты.
Однако долго пробыть там она не смогла, мысль об умирающем герцоге рвала ей сердце и не в силах, противостоять желанию увидеть того, кого безумно любила, Изабелла пошла к спальне герцога.
У дверей герцогских апартаментов стояли король, несколько человек из его свиты, Рон и священник. Увидев ее, король направился к ней, и жестко схватив за руку и склонившись к самому ее уху, яростным шепотом проговорил:
– Белла, не смей даже думать о том, чтоб увидеть его сейчас. И рыдать не смей! Поняла? Иначе ты даже не представляешь, что я с тобой сделаю… Он твой сюзерен и только… Если сейчас или позже кому-то, исходя из твоего поведения, хоть одна мысль в голову придет, что он был для тебя кем-то большим, мокрого места ни от тебя, ни от твоего ребенка не оставлю… Ясно тебе?
– Да, Ваше Величество, – Изабелла, испуганно сглотнув, кивнула, потупилась и подавленно спросила: – Он при смерти?
– Да, Белла. И счет идет на часы.
– Ее Светлость у него?
– Да. И это для него сейчас самое лучшее. Ты сделала ему великолепный подарок, позволив перед смертью увидеть, что она исцелилась, я думаю, он благодарен тебе за это…
– Это же не я ее исцелила… я лишь отвезла… но я рада, что Вы считаете, что он мне благодарен за это, – тихо проговорила она, не поднимая глаз.
– Наверняка благодарен, только не рассчитывай это от него услышать, не до того ему сейчас. Ты и так слишком много в их семейных взаимоотношениях разрушила, поэтому хоть напоследок дай ему возможность этими отношениями насладиться и не смей лезть в них.
– Я не посмею… и обещаю, что постараюсь, чтоб никто никогда не узнал и не догадался, какие у нас были с герцогом взаимоотношения, – Изабелла несмело подняла глаза на короля, а потом тихо спросила: – Вы мне позволите остаться? Я бы могла помочь герцогине… ведь ей наверняка помощь потребуется… потом… – она судорожно сглотнула и добавила: – Я буду контролировать себя, обещаю…
– Хорошо, – король кивнул, – но только чтоб никаких истерик и слез. Ни сейчас, ни потом. Смотри, ты обещала.
Король разжал руку и вместе с ней вернулся к дверям апартаментов герцога.
Через некоторое время дверь открылась и на пороге показалась герцогиня.
– Он умер, – тихо проговорила она и обернулась к священнику, – помолитесь рядом с ним, святой отец.
– Конечно, дочь моя, – священник кивнул ей и прошел в спальню герцога.
– Рон, – герцогиня повернулась к дворецкому, – распорядись, чтоб тело герцога обмыли и переодели… и еще… все к похоронам, чтоб приготовили…
– Алина, – к герцогине шагнул король, – похороны, я думаю, лучше провести в столице.
– Нет, мой государь, здесь… и не спорьте, пожалуйста… Алекс захотел, чтоб я тут его похоронила… – герцогиня закусила губы, и в ее глазах сверкнули слезы, – у дуба… у стены…
