полная версия

Инга Самойлова
На службе Отечеству, или Пешки в чужой игре

Полная версия

Их взгляды вновь встретились. В следующий миг они бросились друг на друга. Завязалась ожесточенная драка. Бились неистово, яростно, нанося друг другу безжалостные удары, круша и переворачивая все, что оказалось на пути.

Малышеву все же удалось свалить Глебова на пол, он схватил его за горло и сжал. Алексей попытался разжать его руку, сдавившую глотку как тиски, но безуспешно. Он задыхался. Малышев мог праздновать победу, однако Глебов, что было сил, вдарил ему по ушам. Взревев от боли, Малышев ослабил хватку. Алексей резко ударил ладонью по его челюсти снизу вверх и опрокинул на спину. Пока Малышев, оглушенный болью, приходил в себя, Алексей, покачиваясь, встал на ноги.

– Это тебе за Маргарет, – прохрипел он.

Малышев приподнял голову. Перед глазами плыли цветные пятна. Он закрыл глаза, вновь открыл, коснулся рукой лица.

Глебов не унимался:

– И не только. Терпеть не могу легавых!

Он пропустил выпад сыщика – Малышев рванул его за ногу, и Алексей рухнул на пол. Как же больно! Глебов не сдержал вырвавшийся стон.

Силы иссякли у обоих. Алексей не в состоянии был подняться, да и Малышев прекратил попытки встать – тяжело дыша, он уставился в потолок. Затем проговорил:

– Как же мне хотелось набить тебе физиономию!

– Взаимно, – последовал ответ. Алексей, морщась, коснулся рукой плеча.

– Чего тебе в жизни не хватает? Голубая кровь – все на блюдечке с голубой каемочкой. Ан, нет – вор, мошенник, шулер!

– Тебе то что? – Глебов слегка подвигал больным плечом. Благо, обошлось ушибом.

– Тебе место – в тюрьме.

Алексей презрительно фыркнул.

– А ты филер и легавый! – Он с трудом, но поднялся. – Что же вы, такие «святые», явились ко мне и принудили на вас работать?

Малышев сел. Голова закружилась, а перед глазами вновь поплыли цветные пятна. Когда он посмотрел на Глебова, то увидел, что тот протягивает ему руку.

Алексей ждал. Наконец Малышев ухватился за его ладонь, и Алексей помог ему подняться.

Теперь они стояли напротив друг друга.

– Заключим перемирие, – сказал, наконец, сыщик. – Нам еще работать вместе.

– Согласен.

Алексей захромал к опрокинутому стулу, поставил, сел. Потер колено – старая травма, полученная год назад в результате произвола жандармов, после нынешней драки напомнила о себе.

Малышев, покачиваясь, прошел к умывальнику.

Тело Глебова предательски заболело от побоев, синяков и ссадин, он с трудом вздохнул.

– Надо выпить, – буркнул он себе под нос.

– Неплохо бы, – раздался голос Малышева. Алексей взглянул на него. Тот с осторожностью прикладывал полотенце к опухшему лицу, где на челюсти набухал багровый синяк, а на губе кровоточила рана. «Этот Малышев не так прост, и, по всей видимости, решил мне подыграть. Ну, что ж, господин полицейский, посмотрим, кто кого!»

– Было бы желание, а выпить всегда найдется, – осторожно произнес Алексей.

– Есть предложение?

Глебов не удержался от сарказма:

– Боже упаси, чтобы я пил по доброй воле с легавым!

– Мне тоже особо компанию выбирать не приходится.

Глебова ответ повеселил от души.

– Что ж, вноси предложения.

Малышев осторожно опустился на стул:

– Всегда хотелось побывать в «Мулен Руж».

Алексей засмеялся, что болезненно отдалось в ребрах.

– «Мулен Руж»! Ты растешь в моих глазах! Что ж, едем.

– Куда?

– В «Мулен Руж», конечно…

_16

* * *

– Добро пожаловать в «Мулен Руж» – карнавал жизни, атмосферу праздника, флер таинственности, красоты и порочности, – произнес Алексей, когда он и Малышев оказались в небезызвестном парижском кабаре.

В Мулен-Руже стоял разгул веселья: отплясывали сногсшибательные красотки в перьях и блестках, гремела заводная музыка, вино лилось в бокалы нескончаемым потоком, шумела хмельная публика, одурманенная табачным дымом и абсентом⁶¹…

Спустя час Глебов и Малышев уже основательно были пьяны.

– Вот ты говоришь, потомок дворянского рода, – наклонившись к Малышеву, говорил подвыпивший Алексей, – Мой дед был младшим в семье – его уделом стала служба. Офицер Лейб-гвардии Гренадерского полка. Несмотря на заслуги, был сослан в Сибирь… Женился на инородке… Моя мать… матушка… карымка⁶² – вышла замуж за моего отца – приезжего чиновника…

Малышев плеснул абсент в стаканы, частично пролив мимо – на скатерть, попытался поставить на ободок ложечку, потом махнул рукой и поджег жидкость прямо в стаканах. Посмотрел на Глебова:

– Выпьем?

Алексей взглянул на пылающий напиток. Хмыкнул. Задув огоньки, выпили, и Алексей продолжил:

– Родители мои погибли… Я рос в приюте, пока меня не отыскал дед… А потом он отправил меня к своему брату – графу, у которого не было наследников… Понимаешь, мне этого не надо было, а дед меня отправил!

Малышев пьяно кивнул.

– Граф разорился, потом меня выгнали из университета… Вуаля, в один миг я оказался свободным, но голодным и без средств существования изгоем. А ты говоришь «дворянин – голубая кровь»!

– А моя мать – прачка, – сказал Малышев. Слова давались ему с трудом – заплетался язык. – Всю жизнь стирала, гладила для господ. А я смотрел на них и думал, вырасту и буду жить не хуже, все для этого сделаю.

– Ну как, получается?

– Что получается?

– Жить не хуже?

– Сомневаешься? Я многого добился. У меня дом, жена, дочка. Мать обеспечил. К тому же, тс-с, – он приложил палец к губам и наклонился вперед, – я Мастер…

– Мастер?

– Что?

– Ты сказал, что ты мастер.

– Ах, да… Мастер своего дела…

Малышев схватился руками за голову, потряс ею, затем посмотрел на Алексея:

– А ты, ты мастер своего дела?

– Какого?

– Воровского…

– Э, я не вор.

– Пардон! – Малышев поднял руки. – Аф-ф… феристского.

– Сомневаешься?

Малышев замолчал – можно сказать – глубоко задумался.

– Нет… В чем секрет?

– Секрет?

– Секрет твоих удач в аферах.

Глебов хмыкнул, наклонился вперед.

– Понимаешь, главное – это подобрать себе маску. Маску того человека, которому бы обыватель поверил.

– И все? Не сработает.

– Работает! Все гораздо проще, чем ты думаешь. Сейчас убедишься. – Алексей, огляделся, щелкнул пальцами в воздухе. – Гарсон!

К ним незамедлительно приблизился официант.

– Что желаете, месье?

– Счет.

– Сию минуту. – Официант удалился.

– Мы что уже уходим? – спросил Малышев. – Я еще не видел знаменитого канкана!

– Увидишь. Я хочу продемонстрировать тебе свое мастерство.

–?

Вернулся официант, протянул папку, с вложенным в нее счетом.

Глебов равнодушно взглянул на конечную цифру, раскрыл портмоне, полное крупных купюр – так, чтобы от официанта не укрылось его содержимое.

Затем зацепил двумя пальцами три купюры, значительно превышающую сумму счета, и посмотрел на официанта. Тот выпрямился в стойке смирно.

– Сдачи не надо. – Также смотря на него хмельным и барским ленивым взглядом, Глебов небрежным жестом вложил купюры в папку и протянул ее официанту. Тот растерялся от столь значительных чаевых, взял папку, подобострастно раскланялся перед посетителями и собрался уходить.

Малышев смотрел на Глебова недоумевающе.

Алексей с ухмылкой пожал плечами, досчитал до трех, прежде чем к их столику примчался бледный как мел официант.

– Месье, произошла ошибка…

– Ошибка? – Глебов убийственным взглядом посмотрел на назойливого официанта.

Тот покачнулся, но папку раскрыл.

– Вы положили не те купюры…

– Разве? – Глебов уставился на деньги – три рублевые купюры – значительно меньшая сумма, чем они потратили на пьянку в кабаре. – Да, точно, так и есть, – согласился он, чем вызвал облегченный вздох официанта – тот, по-видимому, вообще не дышал до этого момента.

– Мы с приятелем решили еще немного задержаться. Принеси-ка бутылочку отличного вина. А деньги оставь себе – чаевыми.

Официант поблагодарил и удалился.

– Я и не заметил, когда ты подменил деньги, – признался Малышев. Он даже немного протрезвел. – Ловкость рук!

– Не только. Я заставил парня поверить в то, что я богатый пьяный кутила, дающий хорошие чаевые… А вот и канкан!

Они уставились, впрочем, как и все остальные мужчины, на сцену. Фирменный танец «Мулен-Руж» в исполнении сногсшибательных девиц, задирающих длинные ноги «до потолка», на некоторое время отвлек Глебова и Малышева от разговора.

Пришел официант, расставил чистые бокалы, вскрыл принесенную бутылку вина… Когда он уходил, перед их столиком возникли две танцовщицы. Алексей поднял голову и расплылся в улыбке.

– О, Рэйон д'Ор⁶³! Светлый лучик в темной царстве моей жизни!

– Я вижу, ты вернулся, Аликс! – сказала она. – Что привело тебя в Париж?

– Какими бы не были причины, которые привели меня в Париж, важно лишь одно – я вновь упиваюсь зрелищем твоих прекрасных ножек, моя дорогая! – Алексей поймал девушку за руку и усадил к себе на колени.

– Лгунишка, – произнесла она, игриво проводя пальчиком по его щеке и губам. – Ты совсем не смотрел в мою сторону, когда я выступала.

– Устроишь мне личный показ? – пробормотал Алексей в ответ, нахально улыбаясь.

– Я подумаю, – Рейон игриво улыбалась, затем обернулась к своей подруге.

– Это Мелинит, моя подруга, – представила она. – Садись, Мели, господа угостят нас шампанским.

Яркая девица устремила свой томный взгляд на Малышева, который был не в состоянии не пялиться на ее полуоголенную грудь.

Она улыбнулась ему и села рядом.

– Вечер обещает быть интересным, – заметил с ухмылкой Глебов и подал знак официанту. – Гарсон, шампанского!

* * *

Спустя час парочки встали из-за стола, готовые покинуть кабаре. И тут случилось непредвиденное: на входе появилось трое парней, озирающихся по сторонам – они заметили Рейон, затем узнали Алексея.

В одно мгновение девицы исчезли, оставив кавалеров одних.

– Ну, что же, здравствуй, Ал, – произнес один из парней, подходя к Глебову поближе.

– Жан. – Алексей сразу стал серьезным, весь подобрался. Встреча не предвещала ничего хорошего.

– Решил изменить облик? Думал, тебе это поможет? – Жан с ухмылкой рассматривал Глебова.

– Рейон меня сдала?

Парень почесал подбородок, ехидно осклабившись.

– А ты думал, что по-прежнему неотразим для девиц?

– Уверен. – Алексей колко ухмыльнулся.

Видимо, такое заявление о чем-то напомнило Жану – он немедленно изменился в лице.

– Ну, всё, хватит разговоров! Ты пойдешь с нами!

– Это плохая идея? – поинтересовался Малышев, стоявший рядом.

– Несомненно, – ответил ему Алексей. Его несколько успокоило то, что Малышев был не так пьян, как казалось несколько минут назад.

– Хватит болтать! – Жан протянул руку, желая схватить Глебова, но Алексей мгновенно вывернул ему кисть. Жан взвыл от боли. Его головорезы кинулись к ним.

Алексей пихнул Жана в их сторону, и они чуть не рухнули под его тяжестью.

– Уходим! – крикнул он Малышеву, кинувшись к выходу.

Однако и тут их ждали – перед ними возникли еще два амбала. Отступать было некуда – позади возникли разъяренные Жан и его приятели.

Алексей и Малышев заняли оборонительную позицию, стоя спина к спине. Их покачивало, особенно Малышева – все-таки они были пьяны, однако без боя сдаваться не собирались.

Банда окружила их со всех сторон, готовясь кинуться в любой миг.

– Ну, держись, приятель, – произнес Алексей.

– Валите их, ребята! – сквозь зубы скомандовал Жан, парни кинулись… и тут раздался выстрел.

Свора отступила.

– Стоять! Пристрелю первого же, кто двинется! – заорал Малышев, в руках которого мгновение назад возник револьвер.

Наступила тишина во всем кабаре. Стихла музыка и смех. Все уставились на них.

Нарушил напряженную тишину резкий звук полицейского свистка.

Банда метнулась врассыпную.

– Легавые! Уходим! – крикнул Алексей и бросился к черному ходу. Малышев последовал за ним.

* * *

Малышев с трудом разлепил опухшие глаза и осмотрелся. Поднялся с кровати, заглянул в комнату Алексея, вернулся в гостиную и плюхнулся на диван. Глебова нигде не было.

– Черт, – выругался он, потирая лицо. Побег Глебова грозил кучей неприятностей…

Однако, к его облегчению, входная дверь открылась, и на пороге с бумажным пакетом в руках появился Алексей. Он прошел в комнату, поставил пакет на стол.

«Свеж и подтянут, будто не было ни драки, ни ночной попойки», – отметил про себя Малышев с долей раздражения.

– Доброе утро. – Алексей кинул оценивающий взгляд на сыщика.

– Кому как, – отозвался тот хриплым голосом. Кашлянул в кулак.

Глебов неопределенно кивнул, подумав о том, где ему пришлось сегодня побывать.

– Точно подмечено, – буркнул он себе под нос.

В комнату постучались, Алексей разрешил войти, и на пороге возникла служанка с подносом в руках. Поставив кофейник с чашечками на стол, молочницу и сахарницу, она сделала книксен⁶⁴ и удалилась.

– Тебе кофе с коньяком? – спросил Глебов, видя плачевное состояние Малышева. Сейчас ему был нужен сыщик с ясной трезвомыслящей головой.

– Без, – отозвался тот.

– Без коньяка?

– Без кофе.

Алексей вздохнул.

– Шутишь, значит не все так плохо, – заметил он, разливая кофе по чашкам. Молча принялся завтракать.

Малышев сел на соседний стул.

– Где был? – спросил он.

– Да так, «пригласили» с утра в одно место.

– Кто?

– Те самые, с которыми вчера столкнулись в кабаре.

Малышев некоторое время молча смотрел на Алексея, мирно поглощающего хрустящий круассан, намазанный сливочным маслом. Булочки были еще горячими – масло быстро таяло на них. Но, несмотря на мнимое спокойствие Глебова, Малышев понимал – обстоятельства складываются скверно.

– Твои знакомые не представились, – наконец сказал он. – Что они хотели?

Глебов вздохнул:

– Учитывая род деятельности, которой я занимался год назад, можно и догадаться – я не только круассанами наслаждался, когда был в Париже.

– Ты их провел?

– Мягко сказано.

Алексей не пожелал вдаваться в подробности, Малышев не стал настаивать.

– Так они нас все-таки выследили, – сказал он.

Глебов кивнул:

– Да, а утром я невольно побывал у Валета – главаря их банды. Валет считает, что ты и я готовимся провернуть аферу. И посему предпочел получить отступные.

– Сколько?

– Сорок тысяч франков⁶⁵.

Малышев, нахмурившись, промолчал. Алексей сделал еще пару глотков кофе и сказал:

– Если Валет верит в то, что мы хотим кого-то кинуть, то мы кинем.

Малышев откинулся на спинку стула, затем категорично заявил:

– Я не намерен нарушать закон.

Алексей бросил на него недобрый взгляд, сделал еще глоток кофе.

– Воля твоя, – ответил он, пожимая плечами. – Значит, умрешь законопослушным подданным Его Величества. Они не выпустят нас из города.

Малышев покрутил чашку на блюдечке, затем оттолкнул блюдце с чашкой в сторону. Некоторое время оба молчали.

– Уж лучше пусть думают, что мы хотим кого-то ограбить, чем узнают, чем мы тут на самом деле занимаемся, – наконец сказал он.

Алексей хмыкнул:

– Рад, что ты можешь думать здраво.

Малышев пропустил его сарказм мимо ушей:

– Есть идеи?

– Да, есть некоторые задумки. – Глебов закончил завтрак. Коснулся салфеткой губ. Бросил ее на край стола и откинулся на спинку стула. – Скажи, сколько департамент платит Азефу за сведения?

Малышева вопрос Алексея озадачил.

– Не так уж много, если ты его собрался обобрать.

– Тогда откуда у него такие деньги – он тайком от всех кутит, спускает деньги в рулетку, тратит на роскошные драгоценности для своей любовницы, снимает ей дом?

Малышев вздохнул:

– Я уже думал об этом.

– Что скажешь?

– Предполагаю, что Азеф не просто рядовой член партии эсеров, как думают в департаменте. Он один из ее лидеров.

– И имеет доступ к партийным деньгам, – закончил за Малышева Глебов. – Он оперирует крупными денежными средствами партии, часть которых оседает в его карманах.

– Ты считаешь, что сможешь заставить его воспользоваться партийной казной?

– Да. И я не сомневаюсь, что он воспользуется своей любимой копилкой. – Алексей усмехнулся. – Да и ты не запятнаешь честь мундира. Лишив эсеров с их террористической организацией значительных денежных средств, ты даже исполнишь долг перед Отечеством.

Малышев сурово нахмурился.

Тем временем Глебов добавил уже без шуток:

–Возможно, так мы даже сорвем планы Азефа.

Малышев внимательно с прищуром посмотрел на Глебова.

– А ты ведь многого не договариваешь.

– И ты тоже, – парировал Алексей. Однако Малышев молча ждал разъяснений.

– Ну, хорошо, – пошел на уступки Глебов. – У Азефа в планах крупный террористический акт – совершить взрывы в Петербургском департаменте полиции.

– Нонсенс, – в голосе Малышева прозвучало недоверие. – Откуда ты это узнал?

– Сорока на хвосте принесла, – съязвил Глебов.

– А ты меня не пытаешься провести?

Алексей усмехнулся, наклонился к агенту.

– Была, конечно, у меня такая идея: кинуть тебя и твоего хозяина – господина Лопухина. Да вот только много козырей у вас на руках.

Малышев молчал.

Глебов выпрямился:

– Ты в деле или нет?

– В деле. Излагай.

_17

* * *

Как обычно, ранним утром Любовь Григорьевна Азеф – небольшая, стриженая женщина в легких веснушках, и ее шестилетний сынишка Миша пили чай. Мальчик увлеченно облизывал леденец, полученный от матери за полностью скушанную кашу, а Любовь Григорьевна с обожанием смотрела на свое чадо, придерживая чашечку чая у рта.

Во входную дверь позвонили, женщина встрепенулась, затем неторопливо поставила чашку на блюдце и вышла. Когда она вернулась с утренней газетой в руках, то увидела, что ее сын уже успел перемазаться липким леденцом, стараясь прилепить его к своей щеке. Леденец на пару секунд прилип, затем соскользнул с щеки. Миша засмеялся и вновь повторил попытку.

Любовь Григорьевна с улыбкой покачала головой, положила газету на комод и подошла к сыну.

– Ах, глупышка, глупышка, – она обтерла маленькие, грязные пальцы и выставленные губы ребенка.

В комнату вошел Евно, кинул на них взгляд, потрепал сына по волосам и сел за стол. Любовь Григорьевна оставила Мишу в покое, проворно расставила перед супругом посуду, налила чай.

– Где газета? – слегка раздраженно напомнил Азеф.

Любовь Григорьевна тотчас подала ему газету, которую он тут же развернул, и погладила мужа по большому плечу.

Как и супруг, Любовь Григорьевна состояла в ПСР⁶⁶, но активной роли там не играла, потому что не хотел Евно. Никто из товарищей даже не догадывался, что читанный Азефом доклад «Борьба за индивидуальность по Михайловскому», который все партийцы встретили с одобрением, писала ему она. Но Любовь Григорьевна об этом не жалела – лишь бы все шло впрок супругу…

Чтобы не мешать мужу, она отошла к сыну, а Азеф, отхлебнув чаю, пробежался глазами по заголовкам.

На первой странице была помещена статья под броским названием «Правительство США намерено конфисковать имущество политика Смита на сумму 20 миллионов долларов⁶⁷». Газета сообщала, что американский политик Генри Смит нажил имущество, злоупотребляя своим должностным положением. Федеральные службы проводят расследование, однако сам Смит не может быть призван к ответу, так как скоропостижно скончался. На имущество Смита наложен арест. По предварительным оценкам, семья Генри Смита – его наследники лишатся имущества в размере 20 миллионов долларов США.

Азеф вздохнул, с завистью представив, какую жизнь можно вести, имея такие деньги, и принялся за чтение другой статьи. Можно сказать, что он забыл о статье, но лишь до следующего происшествия, которое произошло в этот же день.

Днем, как обычно, Евно Азеф зашел в кафе «Роше». За соседним столиком сидели два джентльмена, одетых с иголочки, с дорогими швейцарскими часами на запястьях. Пили кофе. Один из них подозвал мальчишку-продавца, предлагающего газеты, приобрел одну и, развернув, обратился к своему знакомому.

– Макс, газетчики опять упоминают вашу семью. Сожалею, – произнес он сочувственно.

– Что на этот раз, Аликс? – резко произнес его собеседник с явным акцентом, да так громко, что привлек внимание окружающих, в том числе и Азефа. Джентльмены замолчали, пока не убедились, что посетители кафе вернулись к своим занятиям.

– «Правительство США намерено конфисковать имущество политика Смита на сумму 20 миллионов долларов», – понизив голос, прочитал Аликс.

Макс выругался по-английски.

– Отец умер, не перенеся травлю, устроенную против него, а власти решительно настроены разорить мою семью. Они не оставят нам и цента!

– Нужно срочно действовать, Макс. Есть один способ… Нужно только подыскать надежного международного партнера, который согласился бы сотрудничать с нами и содействовать выведению миллионов вашей семьи из страны.

– Двенадцати миллионов долларов США наличными? – Американец нервно пощелкал костяшками пальцев.

– Да, тех самых наличных, которые вам приходиться скрывать.

– Эти деньги принадлежали моему покойному отцу, и, соответственно, принадлежат семье!

– Я ни в коей мере не оспариваю ваше право, Макс. Однако долго скрывать такую наличность в Америке вам не удастся.

Смит вновь пощелкал пальцами.

– Мы вынуждены скрывать. Ведь швейцарское правительство заморозило все счета семьи в швейцарских банках, и официальные лица ряда других стран выразили намерение последовать примеру Швейцарии.

– Именно поэтому необходимо вывести деньги в другую страну. Я бы вам посоветовал вывести капитал в Россию. Эта страна не столь щепетильна, если дело дойдет до требования правительства США вернуть деньги.

– Значит, нам нужен надежный человек – подданный России, – произнес Смит. – У меня так мало времени – власти вот-вот нас разорят! Я готов хорошо заплатить такому человеку. Не жаль отдать десять процентов от той суммы, что оставил отец. Это, по крайней мере, спасет мою семью от нищеты!

– Я постараюсь найти такого человека, – пообещал Аликс, и в этот момент Азеф решительно подошел к их столику.

– Прошу прощения, месье, что вмешиваюсь, – заговорил он, – но я невольно услышал ваш разговор.

Максимилиан и Аликс переглянулись, затем с подозрением уставились на него.

– Позволите? – Он кивнул на свободный стул за их столиком. Затем сел, от чего стул страдальчески заскрипел под его тяжестью. – Разрешите представиться, меня зовут Евно Фишеливич Азеф, я подданный России. Думаю, я могу быть вам полезен.

Мистер Смит окинул Азефа недоверчивым взглядом и надменно уставился на него.

– Не думаю, что это хорошая идея. Мы не берем людей с улицы, – заявил он.

Аликс положил ладонь на его локоть:

– Прошу, успокойтесь, Максимилиан. Будьте благоразумны. – Он повернулся к Азефу. – Месье… Азеф, не так ли? Мы, конечно же, благодарны вам за то, что вы желаете оказать нам услугу. Но поймите, не каждый подойдет под эту роль. Мы вас совсем не знаем. Кто вы и чем вы занимаетесь.

– Я инженер крупной электрической компании. И у меня есть довольно влиятельные знакомые в России, – заявил Азеф. Наследник крупного состояния ему не понравился – импульсивный глуповатый мужчина вызывал у него неприятное чувство.

– Это плохая идея, – вновь сказал Максимилиан и поднялся. – Я ухожу, Аликс. К вечеру жду от вас новостей. – И он удалился.

Азеф, раздраженный до глубины души, поднялся со стула.

– Подождите, месье Азеф, – остановил его Аликс, – прошу вас, сядьте.

Когда Азеф сел, он продолжил:

– Я прошу прощения за своего друга, месье Азеф. Он находится в очень сложной ситуации, и кидаться в крайности в таком деле, как вы понимаете, не позволительно. Я вижу, вы человек честный и положительный, и потому прошу вас, сохраните конфиденциальность информации, которую вы сегодня услышали. Никто не должен знать, что наследник промышленника-монополиста Смита находится здесь, во Франции. В знак признательности, я хочу оплатить ваш обед, месье. – Аликс подозвал жестом официанта и попросил счет, распорядившись внести в него оплату и за обед Азефа.

* * *

На следующий день Азеф получил письмо от некоего Аликса де Го. Раскрыв его, Евно сразу понял, от кого оно пришло.

«Дорогой месье Азеф», – говорилось в письме, - «Я очень надеюсь, что мое письмо не причинит Вам никаких неудобств. Ваш адрес я получил от своего хорошего друга, который работает в русском посольстве. Еще раз прошу прощения за вмешательство в Вашу частную жизнь и за беспокойство. А также прошу прощение за то недоверие, которое мы выказали вам вчера. Получив от вас некоторую информацию о себе, я имел наглость навести о вас справку. Скажу вам честно, вы зарекомендовали себя в обществе с самой лучшей стороны – как человек честный и принципиальный. И, к слову, мистер М. Смит приносит вам свои извинения за грубость, но не сможет принести вам их лично – по срочному делу он отбывает из столицы.

Как вы уже знаете, меня зовут Александр де Го, я представляю интересы мистера Максимилиана Смита, сына скандально известного промышленника и политика США (если вас интересует информация о нем, вы можете ознакомиться с ней в американских газетах).

Мистер Смит скончался полгода назад, и с тех пор его семья несет существенные финансовые потери из-за мстительной политики властей. В связи с этим семья Смит обратилась ко мне с просьбой подыскать надежного международного партнера, который согласился бы сотрудничать с нами и содействовать выведению из страны двенадцати миллионов долларов США, находящихся в настоящее время в распоряжении наследников. Эти деньги принадлежали покойному политику и хранятся семьей в секретном месте. Швейцарское правительство уже заморозило все счета семьи Смит в швейцарских банках, а официальные лица ряда других стран выразили намерение последовать примеру Швейцарии. Именно поэтому мы вынуждены просить Вас оказать содействие по вывозу капитала, а также дальнейшей инвестиции денег в интересах семьи.

Сделка будет носить характер совместного предприятия, и нам потребуется высокий уровень координации усилий. Все деньги представлены в форме наличности, поэтому очень важно принять дополнительные меры безопасности, чтобы предотвратить их кражу либо захват.

Я уже полностью разработал план действий. Без всякого сомнения, выведение денег следует осуществлять поэтапно. Первый транш составит 7 000 000 (семь миллионов) долларов США. Мои клиенты высказали пожелание предоставить Вам за оказанные услуги разумный процент этой суммы по завершению сделки. Думаю, будет целесообразно, если мы с самого начала обсудим Вашу долю.

Я готов выслушать Ваши пожелания. Сразу после этого предоставлю Вам все подробности сделки, необходимые для ее успешного проведения.

Прошу Вас не испытывать никаких сомнений по части безопасности нашей совместной работы: все меры предосторожности будут своевременно приняты, поэтому я могу гарантировать Вам успех мероприятия. Однако должен обратить Ваше внимание на необходимость соблюдения абсолютной конфиденциальности нашей сделки до момента окончательного выведения капитала из Штатов.

Если Вас заинтересовало наше предложение, пожалуйста, сообщите мне о своем согласии оказать содействие моему клиенту.

В случае отсутствия интереса прошу Вас оценить степень доверия, которое мы Вам оказали, и не предавать огласке содержание настоящего письма.

С надеждой на дальнейшее сотрудничество и благодарностью, Аликс де Го»

Далее был указан адрес, по которому Азеф мог, при желании, обратиться.

Азеф еще раз перечитал письмо и вслух повторил сумму, которая заставила его задрожать.

* * *

Для проведения аферы Глебов и Малышев сняли дорого меблированный домик в престижном местечке Парижа. Пришлось немного обновить гардероб, изменить внешность. Малышев нехотя, но исполнил роль богатого наследника мистера Смита. Ключевая роль досталась Алексею. Именно он, как доверенное лицо богатого семейства, должен был вступать в контакт с Азефом.

– Существуют пять основных условий предпринимательской аферы, которым необходимо следовать, – объяснял Алексей Малышеву, собираясь на назначенную встречу с Азефом. – Первое, наличие псевдо-документации – статей в газетах, деловых писем. Зная, какую газету по утрам читает Азеф, мы сделали так, чтобы написанная мной статья попала в эту газету. Присланное же ему письмо было основательно продуманно – в скромном послании было заложено много ценной информации.

Малышев присел на край подоконника, сложил руки на груди.

– Каково второе условие?

– Второе условие, наличие рекомендаций и элитарность, – Алексей застегнул запонки и поправил галстук. – Подлинный смысл рекомендаций в афере всегда один: раздуть самолюбие жертвы, дать ей почувствовать собственную важность, которая ставила бы ее вровень с такими богатыми людьми, как вы, «мистер Смит»… Третье условие, умопомрачительные суммы сделок. Никогда аферы не делаются ради десятка-другого долларов, фунтов и тому подобного. Чем больше нулей, тем охотнее жертва попадается на удочку.

Алексей взял тросточку и повертел в руке.

– Четвертое условие, акцент на не легитимность сделки. В афере всегда подчеркивается пикантность ситуации, ее закрытость и та или иная степень незаконности. Деньги Смитов хранятся в «секретном месте», главное в сделке – «сохранение ее конфиденциальности».

– Создать иллюзию «отмывания денег»? Расчет делается на то, что жертва, когда поймет, что ее обманули, не обратится в органы правопорядка из-за страха оказаться соучастником противозаконного деяния.

– Так и есть, – Алексей оперся на палочку, по-франтовски скрестив ноги и уткнув носок остроносой обуви в пол. – И, наконец, пятое условие – малые усилия.

– Гарантия того, что жертве не придется прилагать много усилий для выполнения поставленной перед ней задачи.

Глебов кивнул:

– Это условие даже обязательно, поскольку в сети мошенников попадает люди не столько глупые, сколь ленивые. Потому-то Аликс де Го настойчиво повторяет в письме, что вся операция им уже продумана и рассчитана до малейших деталей, так что от Азефа потребуется всего ничего: определить свою долю в прибыли и выполнить кое-какие необременительные телодвижения. – Алексей сделал тростью круг в воздухе.

– Хитро. Но Азеф не так прост.

Глебов улыбнулся:

– От этого игра еще интересней…

* * *

Аликс де Го, завидев приближающегося Азефа, встал и с приветственной улыбкой протянул ему руку.

– Здравствуйте, месье Азеф.

Евно ответил на приветствие, де Го учтиво предложил ему присесть. Когда мужчины расположились за столом, де Го заговорил:

– Благодарю вас, месье Азеф, за проявленное желание оказать нам помощь. Мы планируем депонировать⁶⁸ оговоренную сумму денег в авуары⁶⁹ одной крупной русской компании. Я подготовлю депозитарный сертификат на ваше имя, а также сообщу координаты человека в России, ответственного за транспортировку груза. Вам нужно связаться с ним по телеграфу. Пожалуйста, сообщите мне о себе данные, а также ваше полное имя, чтобы я мог правильно заполнить документы.

Он вынул из портфеля бумаги, которые протянул Азефу. Пока тот записывал данные о себе, Аликс продолжил говорить:

– Еще раз хочу заверить вас в полной безопасности нашей сделки, месье, – все документы будут подготовлены в должном порядке, поэтому вам не о чем беспокоиться. Мы решили отблагодарить вас суммой, составляющей десять процентов от общей величины сделки. Наш интерес составит восемьдесят процентов, и десять процентов будут выделены в специальный фонд на покрытие прямых расходов обеих сторон, которые могут возникнуть в процессе выполнения сделки: телефонные и телеграфные счета, транспортные расходы и тому подобное.