Инга Самойлова
На службе Отечеству, или Пешки в чужой игре
– «Старая ведьма»? – Макдауэлл слегка надавила на трость.
«Что за напасть! Почему все так и норовят добраться до его горла?!»
– Уберите, пожалуйста.
– С какой стати?
– Вы же не хотите меня убить?
– Почему бы и нет. Если непрошенный гость не впервой проникает в ваш номер, возникает такая мысль.
– Вы тоже считаете меня вором?
Дама рассмеялась:
– Я считаю тебя дураком. Но они еще глупее! – Она убрала трость от шеи Алексея. – Не пытайся делать резких движений, мальчик, – предупредила она и цыкнула. Султан в один момент оказалась рядом и зарычал на Алексея. – Моя собака вцепится тебе в горло и отпустит только тогда, когда ты перестанешь дышать.
Глебов взглянул на Султана. У него не было сомнений, что собака способна выполнить такой приказ хозяйки, несмотря на то, что он вбухал в псину кучу бифштексов и выводил на прогулку.
– Иди вперед.
Когда они оказались в комнате, и пожилая дама зажгла свет, Алексей обернулся. Миссис Макдаэлл стояла перед ним, опираясь на свою трость с инкрустированным набалдашником, и взирала на него сквозь полуопущенные веки. Султан уселся возле двери.
– Итак, что тебе нужно?
– Позвольте? – Алексей без резких движений вынул из внутреннего кармана деньги – половину той суммы, что ему передал Ламерье. Положил их на край столика. – Мне нужна ваша помощь.
– С какой стати я должна тебе помогать?
– Как вы правильно заметили, я уже бывал в вашей комнате, миссис Макдауэлл. И обнаружил очень интересную вещицу. Ваш перстень в виде змейки с изумрудными глазами.
– И что с того?
– Этот перстень принадлежал Пандоре, которого я очень уважал.
Миссис Макдауэлл молча смотрела на него некоторое время, будто оценивала.
– Не знаю никакого Пандору, – ответила она.
Алексей усмехнулся:
– Пандора – король воров, лучший из лучших. Никто не мог украсть у него перстень. И если это кому-то удалось бы, он стал бы королем воров вместо Пандоры. Или королевой. Позвольте оказать вам свое почтение, моя королева. – Алексей преклонил колено.
– Я была о тебе лучшего мнения! – услышал Глебов раздраженный голос пожилой дамы и, подняв голову, посмотрел на нее снизу вверх. Она сердито стукнула тростью по полу и направилась к креслу. Собака насторожено уставилась на них. Алексей кинул взгляд на Султана и тот положил голову на лапы.
– Теперь я поняла, кто ты! Ты тот кретин, который двенадцать лет тому назад украл у Пандоры перстень, а потом вернул его обратно. И вот теперь ты вновь умудрился взять перстень в руки и вновь положить на место! – Она снова зло ударила тростью о пол и цыкнула на оскалившегося на гостя пса.
– На что вы сердитесь, моя королева? – улыбнулся Глебов. – Вам стала в тягость ваша корона?
– Шутить вздумал?
– Нет.
– Встань. Сядь в кресло.
Алексей выполнил ее распоряжение. Макдауэлл некоторое время молчала, смотря на Глебова и что-то обдумывая.
– Ты – мальчишка, но мне нравишься, – сказала она. – Почему же ты не хочешь быть коронован?
Алексей вздохнул и честно ответил:
– Это большая ответственность, которая связала бы меня по рукам и ногам. Вы ведь меня понимаете?
– Да, понимаю. Но я стара. И опасаюсь, что перстень может оказаться в руках недостойного его.
– Я не достоин.
– Не тебе решать! – рявкнула дама.
– Но я действительно его не достоин. Перстень не должен оказаться в России. А Россию покидать я не хочу.
Макдауэлл молчала. Наконец произнесла:
– Ладно. – Поджала губы. – Теперь говори, что тебе надо?
– У меня к вам дело. Барыш – пополам.
– Продолжай…
* * *
Сагамор-Хилл наполнялся прибывающими гостями. Глебов прохаживался среди гостей, изредка попивая из своего бокала. Время шло. Пора действовать. Где же Элис?
– Куда же вы от меня спрятались, Густав? – Элис оказалась рядом. Алексей вздрогнул от неожиданности, обернулся к ней.
– О, вы пролили на себя вино! – воскликнула она. Глебов посмотрел на свою рубашку.
– Да. Точно, – ответил он и попытался платком промокнуть алое пятно на белой ткани.
– О, как же это неприятно!
– Не переживайте, Элис. Ничего страшного.
– Как ничего страшного? Как же вы предстанете перед гостями? Вам нужно срочно переодеться. Пойдемте, я все устрою. – Она потащила Алексея за рукав из гостиной, проводила в ванную комнату на втором этаже.
– Ждите здесь. Я принесу вам другую рубашку. Ждите.
Глебов поймал ее за ручку:
– Вы прекрасно выглядите, Элис.
– И вы хотите поцеловать меня? – прошептала она, улыбаясь.
– Несомненно. – Глаза Алексея остановились на ее губах. – Но я боюсь размазать вашу помаду.
Элис рассмеялась:
– Лучше я вернусь к гостям, мистер Астер.
– А как же рубашка?
– Я пришлю к вам кого-нибудь из слуг.
Глебов вздохнул:
– Вы разбиваете мне сердце!
Элис вновь рассмеялась. Затем приблизилась к Алексею вплотную и прошептала:
– Через пятнадцать минут я буду ждать вас в саду. Приходите.
Она кокетливо улыбнулась и выпорхнула из ванной комнаты.
Убедившись, что Элис ушла, а коридор пуст, Глебов быстро прошел к кабинету президента. Ключом – дубликат он сделал заранее – открыл дверь, вошел и аккуратно прикрыл ее за собой. Не зажигая свет, двинулся к стене с тайником, снял картину. Принялся за дело. Вскрыл сейф. Быстро осмотрел содержимое. Нужных документов внутри не оказалось. Алексей чертыхнулся. Но они ведь точно были здесь! Неужели Рузвельт уже передал их своему человеку?
Глебов закрыл сейф, вернул картину на место, и, проводя рукой по волосам, осмотрелся. Затем принялся обыскивать стол. Вскрыть отмычкой простейший замок не составило труда.
В столе, среди прочих бумаг, он обнаружил конверт, подписанный «От мистера Смита», который его заинтересовал. К счастью конверт был вскрыт, и не пришлось заморачиваться по поводу того, чтобы не оставить после себя следов. Внутри оказалась квитанция от сего дня, в которой указывалось, что на вокзале Нью-Йорка была арендована камера хранения. На обороте подпись рукой «Дело сделано. Ждем указаний».
Алексей задумчиво потер подбородок. Документы должны быть там. Возможно они там. Он вернул квитанцию и конверт на прежнее место, запер замок. Затем убедившись, что оставил все как прежде – до своего прихода, осторожно выглянул в коридор. Из ванной комнаты, где должен был находиться в данный момент Алексей, вышла Мэри с чистой рубашкой в руках. Она хлопнула дверью и зашагала по коридору, сердито поджав губы. Когда она стала спускаться по лестнице, Глебов выскользнул из кабинета, повернул ключ в замке и, обернувшись, столкнулся с Мэри.
– Что вы здесь делаете?
– Конечно же, жду вас, Мэри, – улыбаясь, Алексей сделал шаг к ней.
Мэри отступила на шаг назад. После того, как он стал встречаться с Элис, с Мэри он порвал отношения – за это она его недолюбливала. Поэтому презрительно произнесла:
– Вы роетесь в чужих комнатах?
Алексей рассмеялся, оперевшись рукой о стену рядом с ее головой. Затем наклонился к ее лицу:
– Ты хочешь сказать, что я вор? – спросил он завораживающим тоном. Взял ее за кисть, прижал к своей груди: – Тогда обыщи меня. Может быть, что-то найдешь…
– Ну нет… – Она не успела закончить, Глебов припал к ее губам, опалив их жарким долгим поцелуем.
Мэри сдалась очень быстро, обхватила его за шею, крепко прижавшись к нему всем телом. Целуя девушку, Алексей, тем не менее, слышал шаги на лестнице. Скандальчик – то, что сейчас надо!
Мэри первая оттолкнула Глебова, заметив кого-то за его спиной, отвесила пощечину и бросилась бежать.
Потирая щеку, Алексей обернулся и увидел перед собой Элис и ее отца. На лице президента отразилось торжество, лицо же его дочери было бледным, губы плотно сжаты, а глаза предательски блестели от навернувшихся слез. Но Элис к чести взяла себя в руки, высоко вздернула подбородок и высокомерно произнесла:
– Мистер Астер, вы не желанный гость в этом доме.
Она отступила в сторону, давая ему проход. Отец в знак поддержки сжал ее руку.
Алексей сделал шаг к лестнице, на мгновение остановился рядом с девушкой, но сдержался от извинений, и пошел прочь. Не время для сантиментов…
Рузвельт нагнал Глебова, когда он вышел из дома.
– Преподобный150!
Алексей обернулся. Рузвельт сбежал по ступенькам и быстрым размашистым шагом приблизился к нему.
– Мистер президент?
Рузвельт протянул ему конверт:
– Примите в знак благодарности.
Глебов лишь кинул взгляд на конверт:
– Не стоит, мистер президент. Я поступил так, как и обещал вам при нашей первой встрече.
– Однако вам пришлось поступиться принципами, преподобный…
Алексей прервал его:
– Элис – хорошая девушка. Я надеюсь, что не напрасно уступил вашим уговорам.
– Горькое разочарование послужит для Элис уроком, и она не будет столь опрометчива, – сухо ответил Рузвельт. – Здесь чек, преподобный. Для вашего будущего прихода – существенная материальная помощь.
– Я не могу принять.
Рузвельт помолчал:
– Ну что же, – он убрал конверт в карман, – прощайте.
– Прощайте, мистер президент.
* * *
Коляска, в которой сидел Глебов, выкатила за пределы владений Сагамор-Хилл и устремилась в сторону гостиницы. Возничий, которого приставил к Алексею Ламерье, должен был проследить за его возвращением – Огюст опасался, что Глебов скроется, заполучив документы.
Возница всю дорогу молчал. Да и Алексею не было до него никакого дела. Он задумчиво смотрел на пробегающую под колесами дорогу.
Тот первый день знакомства с президентом оказался для Глебова удачным. Рузвельту уже предоставили сведения о нем, так что пришлось и дальше играть роль священника. Президент сам попросил его оказать ему услугу, а получив отказ, не погнушался пойти на шантаж. Все сложилось как нельзя лучше, и Алексей успешно исполнил свою роль. Однако документы все еще не были в его руках.
Мысли Алексея переключились на квитанцию, которую он обнаружил в кабинете президента. С огромной долей вероятности документы находятся в привокзальной камере хранения Нью-Йорка, и необходимо, как можно быстрее, их оттуда забрать. Жаль, что не удалось обнаружить ключ. А еще, его ожидало дело в гостинице. Вот только нужно до нее добраться…
Когда их коляска, мчащаяся по проселочной дороге, преодолела открытую местность и въехала в лес, впереди показался всадник. Ехал он неторопливо. Вначале Глебов не узнал его, когда же седок приблизился ближе, Алексей понял, кто это. Макфлай лениво улыбался, в знак приветствия поднял руку. Их взгляды встретились…
– Гони! – крикнул Глебов возничему. – Гони, черт возьми!
Однако было поздно – Макфлай резко поднял правую руку, в которой оказалось оружие, и выстрелил.
Возничий замертво рухнул с повозки на землю. Лошади испуганно заржали, затопав копытами на месте, однако не понесли.
– Без глупостей! – предупредил Макфлай, целясь в Алексея.
– У меня нет оружия, – Глебов настороженно покосился на направленное на него дуло револьвера.
– Слазь!
Алексей подчинился.
– Руки!
Он поднял руки.
– Отдай документы.
– У меня нет документов.
– Где они?
Алексей молчал.
– Ну?
– Не вижу смысла говорить. Если скажу, ты меня убьешь.
Макфлай бесстрастно смотрел в глаза Глебова, затем сухо произнес:
– Ты создаешь проблемы, Астер. Однако нет человека, нет проблем.
Он нацелился в голову Алексея. Раздался выстрел, заставивший Алексея вздрогнуть. Макфлай, сраженный пулей неизвестного стрелка, рухнул на лошадь. Испуганное животное встрепенулось и кинулось прочь, унося мертвого седока.
Глебов присел и огляделся. Никого. Установившаяся тишина сменилась чириканием птиц и шелестом листвы деревьев.
Алексей еще раз осмотрелся, затем вскочил в коляску и пришпорил лошадей.
* * *
Вернувшись в гостиницу и убедившись, что за ним не следят, Алексей первым делом побывал у миссис Макдауэлл, затем прошел в свой номер и стал быстро скидывать вещи в чемодан.
Вскоре в его комнату постучали. Глебов не торопился открывать. Вынул из чемодана револьвер, проверил патроны в барабане, засунул оружие за пазуху.
В дверь вновь настойчиво постучали. Алексей открыл. На пороге возникли Ламерье и его угрюмый помощник.
– Ну наконец-то! – с нетерпением обратился Ламерье к Алексею. Затем вошел в комнату, за ним следом японец.– Принесли?
– Прежде всего, я хотел бы получить деньги, – ответил Глебов бескомпромиссно.
Ламерье кивнул помощнику и тот, достав из внутреннего кармана пачку плотно перевязанных банкнот, протянул их ему.
Ламерье помахал ими перед Алексеем:
– Бумаги.
– Всему свое время. – Алексей взял пачку, снял ленту, выбросил ее и не торопливо стал считать деньги. Затем кивнул:
– Да, все правильно. – Он быстро убрал деньги в карман.
Ламерье схватил Глебова за руку:
– Документы?
Алексей улыбнулся:
– Все в порядке. Я оставил их на сохранение у портье. Идемте.
Ламерье и японец перекинулись взглядами.
Глебов подхватил чемодан и пояснил:
– Съезжаю.
Все втроем вышли в коридор и спустились по лестнице вниз. Портье на месте не оказалось. Алексей позвонил в колокольчик.
Через некоторое время вышел портье, заискивающе улыбаясь.
– Приятель, я оставил у вас небольшой сверток на хранение. Неси его. – Глебов протянул портье купюру. Тот ловко ее подхватил и мгновенно засунул в свой карманчик. Затем ушел в подсобку. Пришлось вновь ждать. Алексей взглянул на своих «сопровождающих», изобразил искусственную улыбку. Молча дождались возвращения портье, который вынес небольшой серый сверток и положил его на стойку.
Алексей протянул его Ламерье. Тот взял его, надорвал упаковку.
И тут началось движение – в холле появились полицейские, кинулись в их сторону.
– Мистер Астер? – обратился один из полицейских к Алексею. Ламерье и азиат отступили в сторону.
– В чем дело? – Глебов проявил недовольство.
– Как хорошо, что вы вовремя явились! – возвестила о своем приходе миссис Макдауэлл, спускаясь по лестнице и стуча своей тростью по застеленным ковровой дорожкой ступеням. – Иначе этот негодяй скрылся бы с моими драгоценностями!
Полицейские стали обыскивать Алексея.
– По какому праву?! – возмутился он.
Один из полицейских вскрыл его чемодан. И вот они нашли то, что искали. На дне чемодана находился мешочек, в котором оказались драгоценности пожилой дамы.
– Да, да! Они! – воскликнула она и от радости и облегчения даже прослезилась.
Полицейские скрутили Глебова.
– Мне их подкинули! Это произвол! – кричал он, когда его поволокли к выходу. Прихватили и его чемодан. Миссис Макдауэлл следовала за ними, проклиная подлого обманщика и вора.
Ламерье из окна наблюдал, как полицейские посадили Глебова в повозку, в которую помогли сесть и миссис Макдауэлл.
Когда они уехали, Ламерье отошел в сторону, облегченно вздохнул. Хорошо, что легавые не связали его с Глебовым как соучастника. Вора арестовали, но важно то, что документы теперь у них.
Ламерье вскрыл пакет и.., разразившись гневными тирадами, швырнул его на пол. На паркете рассыпались его собственные зарисовки цветов и бабочек, которые он на днях потерял…
* * *
Повозка подъехала к вокзалу и остановилась. Алексей посмотрел на миссис Макдауэлл, передал ей часть денег. Один из мнимых полицейских подал Глебову его чемодан.
– Прощайте, миссис Макдауэлл, – сказал Глебов и запечатлел на ее руке поцелуй. Затем соскочил с повозки.
– Будут идеи, обращайся, – сказала она и дала знак своим людям трогать.
* * *
США, Нью-Йорк
Глебов вышел на Нью-Йоркской станции и направился в здание вокзала. Осмотревшись и оценив ситуацию, он поправил галстук, застегнул плащ на все пуговицы, и затем твердой походкой заправского военного направился к камерам хранения. Подойдя к железной дверце нужной ему камеры, Алексей засунул руку в карман в поисках несуществующего ключа, затем в другой карман, но безрезультатно. Он повернулся в сторону дежурящего возле камер хранения охранника и, насупив брови, решительной походкой военного направился к нему. Охранник, как Глебов правильно определил – бывший военный, завидев мнимого «генерала» выпрямился и одернул китель. По его выправке Алексей понял, что произвел положительное впечатление.
– Извини, солдат, что приходится беспокоить, – твердо сказал он, подойдя к держащему руки по швам охраннику, и продолжил, чеканя каждое слово: – Произошла оказия. До отправления поезда осталось пять минут. Только что объявили. Я пришел за своим пакетом и тут обнаружил, что в моем кармане дырка, ключ выпал и потерялся. А в пакете командировочное удостоверение и документация из министерства. Прошу помочь мне, так как времени осталось совсем мало.
Под уверенным и пристальным взглядом мнимого «генерала» охранник оробел, чувствуя себя виноватым в случившемся, и, как только Глебов закончил свою речь, он подозвал работника вокзала в униформе и они проследовали к камерам хранения. Когда работник вокзала открыл ключом нужную дверцу, охранник извлек – к счастью пакет, а не что-то иное – из ячейки. Он приоткрыл рот, желая что-то сказать, но в этот момент Глебов поднял правую руку, согнутую в локте, и тут же выпрямил ее, чем акцентировал значение поступка бывшего солдата. Тот посмотрел на его ладонь, направленную для рукопожатия, и инстинктивно протянул свою. Когда их руки соединились, охранник почувствовал хруст новенькой банкноты в своей руке.
– Большое спасибо за оперативность, – сказал Глебов.
Высвободив свою руку, он потянулся за пакетом. Охранник, испытывая противоречивые чувства по поводу долга и полученного четвертака, протянул пакет Алексею и промолвил:
– Честь имею быть вам полезным.
Глебов, резко кивнув головой, по военному цокнул каблуками, и зашагал к выходу. Он уже видел в стеклянном оконце двери лицо приехавшего на встречу Самойлова, когда услышал за спиной чей-то голос:
– Остановитесь, сэр…
_ 35
* * *
США, Портсмут
Ночью Витте не спал. Самое ужасное состояние человека, находящегося награни провала. Если Глебову не удастся выкрасть документы, то все усилия окажутся напрасными. Неужели он переоценил его? Лично его убеждали, что Алексей в этом деле будет лучшим. Но так ли это? Ждать было невыносимо тяжело. Витте привык контролировать ситуацию, а здесь всецело приходилось положиться на Алексея – авантюриста и игрока. Самойлов, который должен был принести вести, не появлялся.
Витте вышел на балкон и вдохнул ночной воздух. С моря наносило легким бризом и морской свежестью. Он так устал. Ночь стала кошмаром. Витте взглянул на месяц и… стал молиться.
* * *
Утро наступило, как казалось, очень быстро. Самойлов так и не появился. Витте с тяжелым сердцем стал собираться в адмиралтейство на заключительную встречу. Такой провал ему не простят.
Витте поправил галстук и взялся за шляпу. С минуту подержал ее в руках и когда уже собрался надеть, в дверь постучали.
– Войдите, – с замиранием сердца сказал он. Дверь открылась, и на пороге возник уставший, но спокойный Самойлов. Витте выдохнул.
– Вы вовремя. Докладывайте, – сказал он, когда полковник вошел в его апартаменты.
Самойлов сдержанно улыбнулся.
– Все в порядке, – он на ходу вынул из внутреннего кармана перевязанную стопку писем и протянул Витте.
– Слава Богу, – выдохнул уполномоченный, беря документы. – Вы добрый вестник, господин Самойлов.
– Вы знаете, Сергей Юльевич, кого нужно благодарить. Как человек разведки я впечатлен его методами работы. Нам таких людей не хватает.
– Да. Но он птица не нашего полета… Что же, пора ехать! – Витте залихватски надел шляпу. – Это конечно не поле боя, к каковым вы привыкли, но мы сегодня разобьем японцев!
* * *
США, Нью-Йорк
Глебов стоял на пирсе и, задрав голову, смотрел на чаек, летающих в облачном небе. Итак, мир состоялся. Состоялся на тех условиях, которые выдвигал Витте.
Алексей засунул руки в карманы брюк. Ему так и виделось – делегация выезжает из адмиралтейства и отправляется в церковь. По всему пути их встречает толпа американцев и приветствует. «Шоу» подходит к концу. Вся публика стремится пожать русским напоследок руки – зрелище, длившееся несколько дней, доставило им массу удовольствия. Чего стоит господин Витте, который привлек их внимание и затмил президента Тедди!
– Весь мир театр, а люди в нем актеры, – процитировал Шекспира Алексей. – Точнее не скажешь.
Насвистывая веселый мотивчик, Алексей зашагал по пирсу.
* * *
Глебов не стал торопиться покидать Соединенные штаты, предпочитая отсидеться, пока все не утихнет. Ведь, возможно, его караулили в порту. Поговаривали, что и на Витте, который отправился путешествовать по Америке, готовится покушение со стороны японцев, поэтому американское правительство усилило для него охрану. Алексей же предпочел не встречаться с Витте до возвращения в Россию.
Глебов несколько дней провел в столице штатов Вашингтоне, затем вернулся в Нью-Йорк. Слежки за собой он не наблюдал.
Поселившись в одной из лучших гостиниц Манхэттена151, Алексей побродил по его улицам и ознакомился с его особенностями. Манхэттен являлся центром Нью-Йорка, в нем сосредотачивались улицы, олицетворявшие всю суть той или иной стороны американской действительности. Уолл-стрит – был средоточием финансовой жизни, Пятая авеню – символом престижа и дорогих магазинов, Седьмая авеню – центром американской моды, Бродвей152 – театральной жизни и американской индустрии развлечений. В Гринич-Виллидже153 проживало много известных людей, а Гарлем154 был известен национальной пестротой – здесь селились бедные еврейские и итальянские эмигранты, негритянские общины. Многие «белые» были недовольны тем, что после спада на рынке жилья с прошлого года в Гарлем потянулись чернокожие не только из окраин Нью-Йорка, но и из южных штатов США. Ситуация с правами чернокожих американцев оставалась напряженной… Были здесь и опасные бандитские трущобы, такие как Малберри Стрит155 и Нижний Ист-Сайд156, населенные иммигрантами, беднотой и отбросами общества. Здесь орудовали банды, творящие беспредел…
В первый же день своего проживания в гостинице Глебов познакомился с весьма эксцентричной богатой американкой Дженни Меллон, которая предложила ему свою компанию для «совместного бесшабашного времяпрепровождения». С ней он посетил лучшие увеселительные места Нью-Йорка, в том числе и шумные вечеринки богатых снобов.
За день до запланированного отъезда из Америки, Дженни Меллон пригласила его на «пафосный благотворительный вечер» на яхту Морганов.
Гостей было немного, пару раз Алексей замечал Витте, но оба делали вид, что не знают друг друга. Дженни где-то пропадала, а Глебов с равнодушным видом наблюдал за происходящим. В какой-то момент его внимание привлек худощавый мальчишка-официант, который крутился рядом. Юнец уронил бокал и разлил воду на его столик.
– Прошу прощения, сэр, – пробормотал он растерянно и посмотрел на Алексея покрасневшими от слез глазами. Плакал?
– Все нормально, – ответил Глебов, и мальчишка быстро стерев жидкость с поверхности, наполнил бокал водой и удалился.
Алексей выпил вина, продолжая рассеянно слушать вернувшегося за столик соседа. Он окинул ленивым взглядом гостей и его внимание вновь привлек худощавый длинный как шпала мальчишка. Тот осматривался по сторонам, явно кого-то ожидая.
Вскоре на палубе появились отец и сын Морганы и разместились за столиком неподалеку. В следующий момент юнец оказался возле них.
– Сэр! Мистер Морган! – позвал он. Морганы, которых паренёк оторвал от беседы, недоуменно уставились на него. Джон Морган обернулся к своему отцу и пожал плечами.
– Сэр, я Гарри, иногда работаю на вашей яхте, – пояснил мальчик, заикаясь от волнения.
Морган-старший кивнул и нахмурился.
– Сэр, прошу вас, помогите, сэр! Моя мать больна, сэр! Ей необходимо лечение!
– Такова жизнь, мальчик, – ответил Морган, лицо которого стало непроницаемым. Он сделал жест рукой, как будто отмахивался от назойливой мухи и повернулся к своему сыну, чтобы продолжить прерванный разговор.
– Умоляю вас, сэр! – взмолился юнец.
Морган-старший окинул его раздраженным взглядом, между тем как младший с любопытством смотрел на докучливого мальчишку.
– Если нужны деньги – заработай их, но никогда не попрошайничай! – ответил Морган категоричным тоном. – А теперь уйди, пока я тебя не уволил!
Морган-младший с усмешкой взглянул на юнца, и мужчины вновь вернулись к своей беседе. Официант постарше оттащил подростка за рукав в сторону, затем отчитал за неподобающее поведение.
Прошло полчаса, за столик вернулась Дженни и сообщила, что прибыла Элис Рузвельт в компании кавалера. Глебов попросил Дженни избавить его от знакомства с подругой, но было уже поздно – к их столику шла дочь президента, о чем-то весело беседуя с молодым респектабельным мужчиной. Но тут Элис увидела Алексея и на мгновение опешила. Он поднялся. Лицо ее стало непроницаемым холодным, когда Дженни представила их друг другу.
– Мы уже знакомы, – сказал Алексей, с легкой усмешкой смотря на дочь президента.
Дженни удивленно посмотрела на Элис.
– Да, мы знакомы, – холодно подтвердила она, затем с язвительной улыбкой посмотрела на подругу, – Сочувствую тебе, моя дорогая, этот господин чрезмерно увлекается служанками.
Дженни открыла рот, он превратился в довольно милую буковку «о», Элис же с презрительной усмешкой посмотрела на Алексея, взяла своего приятеля под руку и направилась в другую сторону. Глебов рассмеялся, поцеловал ручку ошарашенной Дженни и усадил ее рядом с собой.
– Что это было? – прикрыв ротик ладошкой, спросила она, уставившись на Алексея.
– Понятия не имею, – ответил он.
– Наша принцесса не в духе? – Дженни повела плечиками, затем лукаво спросила: – Ты действительно увлекаешься служанками?
Глебов рассмеялся, откидываясь на спинку стула, а Дженни продолжила:
– У меня, конечно, есть служанки. Две пигалицы – престарелые девы, две дамы пожилого возраста, три негритянки. Есть вообще-то симпатичные мужчины-слуги… не интересуешься?
– Нет уж, уволь, – ответил Алексей. Кто, кроме американок может так по-хамски предложить ему связь с мужчиной? – Раз у вас, моя дорогая, такой скудный выбор, предпочту воздержаться, – ответил он и наклонился вперед, – оставьте мужчин-слуг себе.
Дженни фыркнула, покраснела, как дитя, пойманное за поеданием конфет.
– Хам!
– Развратница.
Дженни стукнула его по плечу кончиками пальцев.
– Вы несносны! Но в этом ваше очарование, – промурлыкала она.
– И вы хотите пригласить меня к себе?
– Возможно, – ее слова звучали больше как согласие, а не отказ.
– Хотите познакомить меня со своими слугами?
Дженни рассмеялась звонко и мелодично.
– И не только!
Продолжая флиртовать с американкой, Алексей все же не пропустил того момента, когда мальчишка-официант оказался возле столика, где еще недавно сидели Морганы, и, пока они отсутствовали, стянул портмоне со стола.
Деликатно отделавшись от Дженни, Глебов направился в том направлении, где скрылся парнишка. Он спустился по лестнице, поплутал по закоулкам в полумраке, прежде чем натолкнулся на воришку.
– Когда крал, ты подумал о том, что Морганы сразу поймут, кто это сделал? – спросил он. Мальчишка, вздрогнув, выронил портмоне и обернулся. Бежать было некуда – он находился в закутке, из которого можно было выбраться – только лишь пройдя мимо Алексея.
– Ну, ты думал? – настойчиво переспросил Глебов, засунув руки в карманы и широко расставив ноги.
Мальчик напряженно сглотнул.
– Да, – ответил он.
– И, конечно же, понимал, что они вызовут полицию и тебя посадят за кражу?
Юнец, опустив голову, молчал.
– Я не слышу ответа!
– Да, – ответил он, шмыгнув носом. На палубу упали капли слез и расплылись темными пятнышками по идеально отполированной поверхности.
Алексей поджал губы.
– Иди и верни кошелек, и мы забудем об этом происшествии, – сказал он. Мальчишка не тронулся с места.
– Если тебя посадят, твоей матери лучше от этого не станет.
Юнец посмотрел на него полными слез глазами, затем поднял портмоне и, вынув деньги из кармана, сложил их обратно. Пока они поднимались на верхнюю палубу, Алексей шел позади парнишки на случай, чтобы он не сбежал.
На входе мальчишка в нерешительности застыл на месте. Еще мгновение и он задрожал, как осиновый лист на ветру. Глебов подтолкнул его, взглядом указал на поднос. Юнец послушно взял его, перекинул через руку белое полотенце и направился к столику Морганов.
К несчастью в это время за столик вернулись Морганы. Мальчишка застыл на месте в шаге от них. Алексей мысленно чертыхнулся, направился в их сторону, случайно задел мальчишку, высокомерно заявил ему «быть порасторопней и не мешаться под ногами». Затем, проходя мимо столика Морганов, наклонился и якобы поднял из-под стула Моргана-старшего кожаный предмет.
– Я думаю, это ваше, господа? – спросил он совершенно простодушно. Морганы уставились на портмоне.
– Несомненно, мой! – заявил Морган-старший, взял его с полным недоверием, открыл и проверил, все ли на месте.
– Надеюсь, ничего не пропало? – со смущенной улыбкой спросил Глебов.
– Да, все в порядке, – удивленно ответил Морган. – Спасибо.
– О, совершенно не за что, – Алексей улыбнулся.
Он взглянул на Дженни, которая окликнула его по имени и помахала ручкой. Морганы проследили за его взглядом.
Алексей дружелюбно посмотрел на них:
– Не буду вам мешать, господа, – затем откланялся и вернулся к ожидающей его Дженни.
После благотворительного вечера Алексей проводил Дженни до дома. Распрощавшись так, чтобы не задеть ее самолюбие отказом «выпить чашечку кофе», он вернулся к пристани. Расположившись там, где хорошо просматривалась пришвартованная яхта Морганов, Алексей закурил.
Прислуга и матросы наводили на яхте порядок. Среди них был и Гарри, который прибирался на столах, складывая на поднос грязную посуду. Прошло часа два, прежде чем мальчишка спустился на берег. Алексей последовал за ним.
Первым делом Гарри направился в пансионат, где, по всей видимости, жил и учился. Но вскоре вышел из здания, побежал в бакалейную лавку, купил молока и хлеба, затем заскочил в аптеку, откуда спустя несколько минут вышел с небольшим бумажным пакетом и быстро зашагал по улице, уворачиваясь от столкновения с вечно спешащими нью-йоркцами.
Алексей следовал за мальчишкой. Он и сам не мог понять, зачем ему это нужно – тратить время и следить за ним, но что-то в душе не позволяло ему оставить все как есть.
Вскоре Гарри свернул с людной улицы и зашагал, петляя в грязных проулках, так что Алексей стал опасаться заплутать в большом и опасном городе из-за мальчишки.
Наконец парнишка свернул в бедный квартал, где не было ни одного «белого», что сразу бросилось в глаза. Алексей с опаской осмотрелся – двигаться дальше было нельзя. Если белые американцы с пренебрежением относились к черным, к «цветным», то нужно было быть полным идиотом, чтобы сунуться к тем в кварталы, да еще в позднее время.
Его насторожило и то, что «белый» мальчишка уверенно передвигается по улице, словно бывал здесь не раз. К счастью подросток скользнул в ближайший дом и спустился вниз по лестнице на цокольный этаж. Глебов нырнул в сумрак следом за ним и едва успел заметить, как Гарри скрылся за одной из многочисленных дверей.
