Инга Самойлова
На службе Отечеству, или Пешки в чужой игре
– Вы придаете большее значение данному человеку, чем представляли его для нас. Возможно, есть что-то, о чем вы не говорите?
– Нет. Я представил вам полную информацию о Глебове.
– Что же, победителей не судят. Однако за последствия вы несете полную ответственность.
– Да.
– Идите.
…Малышев шел по коридору Департамента, отвечая вежливым кивком на приветствия со стороны сослуживцев. Зайдя в свой кабинет, он аккуратно закрыл за собой дверь и прошел к столу.
В дверь постучали, затем она слегка приоткрылась. На пороге возник секретарь. Обсудив с ним пару неотложных вопросов, Малышев, спокойно дождавшись, когда секретарь закроет дверь, повернулся к сейфу. Набрав шифр, открыл дверцу и вынул несколько папок.
Некоторое время Малышев задумчиво смотрел на серые картонные папки с надписью «Особо секретно». В делах, относящихся к масонам, уже насчитывалось более тысячи листов машинописных и рукописных документов. Борьба полиции с масонством набирала ходу, однако парализовалась из-за «засоренности» масонами правительственных учреждений. Многие сведения, получаемые полицией агентурно, становились известны лидерам вольнокаменщиков, сводя на нет все труды. Нужно быть особенно осторожным…
Малышев медленно открыл одну из папок и вынул из нее несколько листков – отдельный доклад, где говорилось о Глебове и его роли во всем этом деле. Некоторое время Малышев стоял на месте, затем опустил листы в мусорную корзину и, чиркнув спичкой коробок, поджег. Бумага задымилась и, вспыхнув, разгорелась…»
* * *
– Алеша! – услышал Глебов сквозь туман голос Лизы. Он вздохнул, открыл глаза, затем вновь закрыл. Перед глазами все еще плясали огоньки догорающей бумаги и плавящихся под пламенем буковок на них.
Жена нежно погладила его по волосам.
Глебов поморгал, окончательно избавляясь от остатков сна, и посмотрел на Лизу. Лицо ее было бледным. Сегодня ей нездоровилось, и она куталась в шаль.
– Видения? – Она погладила его по щеке.
– Да. – Алексей вздохнул, губами прижался к ее ладони.
– Бурцев сел в поезд, – сообщила она.
Глебов еще раз прижался губами к ее ладони и, поднявшись, направился к двери. На выходе он обернулся:
– Как ты себя чувствуешь?
– Хорошо, – ответила она, пытаясь улыбнуться. – Просто знобит.
– Точно?
– Точно.
– Я скоро вернусь. – Он развернулся и вышел.
Пройдя несколько вагонов, Глебов остановился возле одной из дверей купе и постучал.
– Да? – раздался удивленный вопрос. Алексей открыл дверь.
Убедившись, что в вагоне те, кто ему нужен – случайные попутчики Бурцев и Лопухин – со словами «Вы позволите?» он вошел и закрыл дверь. Лопухин его сразу узнал.
– Не стоит, Алексей Александрович, – сказал он, заметив, что бывший директор Департамента полиции потянулся к оружию, – вы ведь знаете, я не убийца.
Алексей сел на один с ним диванчик и посмотрел на Бурцева249. Тот был удивлен, озадачен и смотрел на непрошенного гостя.
– А вы – Владимир Львович Бурцев, публицист, редактор журнала, не так ли?
– Да. Что, собственно, происходит?!
– Господа, мой рассказ будет интересен вам обоим, – сказал он. – Прошу только не упоминать меня в случае, если вы изъявите желание обнародовать полученную информацию.
Бурцев взглянул на Лопухина, затем вновь на Глебова, кивнул, но видя, что этого мало, нетерпеливо произнес:
– Да, даю слово.
– Даю слово чести, – раздраженно сказал хмурый Лопухин.
Алексей усмехнулся уголками губ.
– Позволите? – Он потянулся к портсигару на столе. Бурцев кивнул:
– Да, конечно.
Глебов закурил, затянулся папиросой, откинулся на спинку дивана.
– Итак… Все началось с того времени, когда господин Лопухин решил использовать меня в своих личных интересах…
Попутчики ни разу его не перебили. Глебов рассказал им невероятную историю об интригах Рачковского, о предательствах Азефа, коварных планах Витте, о заговоре масонов, о террористах Савинкове и Швейцере, о покушениях…Рассказ был долгим.
Когда Глебов закончил, в купе стояла полная тишина. Алексей встал.
– Позвольте, – окликнул его Бурцев, который был шокирован услышанным, – но доказательства?
– Доказательства? Думаю, господин Лопухин, как бывший директор Департамента, может дать вам какую-то часть доказательств. Не так ли?
Алексей повернулся к Лопухину. Тот отвел взгляд в сторону. Глебов иронично усмехнулся:
– Хотя… сведения, полученные от него, не стоят даже содержимого в вашем портсигаре. Что ж, господин Лопухин, я выполнил сполна работу, которую вы мне навязали. Вижу, вы шокированы не меньше, чем ваш попутчик, господин Бурцев.
– Если все это правда…, – Лопухин посмотрел на Глебова.
– Все это – правда.
Лопухин снял пенсне и нервно стал протирать стекла носовым платком.
– Господин Бурцев, – Алексей на прощание кивнул головой и вышел.
Когда Глебов вышел и закрыл дверь, Бурцев посмотрел на Лопухина.
– Вы знаете, кто это был? Можно ли ему верить?
Лопухин взглянул на своего попутчика.
– Мы можем верить или не верить, – ответил он нервно. – Или поверить в то, во что захотим поверить…
– А доказательства?
– Доказательства? Я бы посоветовал вам, господин Бурцев, забыть большую часть того, что вы сейчас услышали.
– Но позвольте…
– Позвольте мне. Я удручен услышанным. – Лопухин откинулся на спинку дивана. – Мне нужно поразмыслить. – Он закрыл глаза.
Бурцев потянулся за портсигаром. Открыв крышку, он увидел ключ с небольшой свернутой трубочкой запиской, подкинутые, по всей видимости, странным незнакомцем. Взглянув на Лопухина, Бурцев неторопливо достал папиросу и, закурив, убрал портсигар в карман.
– А вот ключик и записку отдайте мне, – услышал он голос Лопухина. Бурцев взглянул на попутчика. Лопухин смотрел прямо на него и его взгляд не предвещал ничего хорошего. – Отдайте. Ну же.
Бурцев нехотя вынул портсигар из кармана и, положив на стол, подтолкнул в сторону Лопухина. Тот неторопливо взял его в руки, открыл, развернул записку, затем чиркнул спичку и сжег бумажку с указанием места, а ключ положил себе в карман.
– Забудьте обо всем. Когда придет время, я сам найду вас и представлю нужные доказательства, – сказал он. – И кстати, мы подъезжаем к станции. Вам пора выходить. Да и мне тоже.
* * *
Глебов наблюдал, как господа, покинув вагон, высадились на перроне. Бурцев удручено посмотрел на поезд. Взгляд Лопухина был хмурым. Он также взглянул на поезд, обратился к Бурцеву, и, дождавшись, когда поезд тронется, направился к зданию вокзала.
Алексей закурил папироску. Последнюю. Он пообещал, что бросит курить. Глубоко затянулся и выпустил ноздрями дым. Итак, Лопухин захватил наживку. За последний месяц Алексей потратил немало сил и времени на сбор доказательств, которые хранились в почтовом отделении близ станции, на которой они сейчас останавливались. С Лопухина все началось, на нем и закончится. Лопухин давно жаждет реванша, поэтому не упустит возможности расправиться с противниками и вернуться в политику. Хотя… Глебов не был уверен, что Лопухину это удастся. Уж очень опасными были противники, и малочисленны были союзники у бывшего директора Департамента полиции. По крайней мере, стравив друг с другом своих недругов, Глебов мог быть уверен, что в борьбе они, если и не уничтожат, то ослабят друг друга. Ему лишь остается лечь на дно. Уехать как можно дальше. Пора кончать с играми, нужно посвятить себя близким: жене и детям. В конце концов, ничего нет дороже семьи, а у него она есть.
Алексей выкинул окурок в окно и вернулся в купе. Лиза полулежа расположилась на диванчике. Лицо ее было серым, на висках выступили капельки пота.
– Как? – спросила она.
– Все хорошо. – Алексей присел рядом с ней, дотронулся до вспотевшего лба жены. – Ты выглядишь неважно.
– Я знаю. – Лиза поморщилась от боли.
– Что? Схватки? Давно?
– Да-а, – Лиза застонала.
Алексей мгновенно выглянул в коридор, крикнул проводника, маячившего в конце вагона:
– Доктор? Доктор есть?
– Да откуда ж? – Проводник пожал плечами, через плечо Алексея заметил в купе полулежащую женщину.
– Алеша, – окликнула Лиза, и Глебов обернулся. С полки свесился Пашка и смотрел на них во все глаза удивленно и ошарашенно.
– Ну-ка, иди сюда, – как можно спокойнее сказал Алексей, подхватил мальчишку на руки и опустил на пол. Посмотрел на проводника:
– Присмотрите за ребенком, – он вмиг вынул купюру и вложил ее в руку проводника, – найдите доктора. И скорее.
Он взглянул на Пашку:
– Эй, друг, ты должен пойти с дядькой. Он покажет тебе, где работает и чем занимается.
– Тетя Лиза больна? – Мальчишка был напуган. Алексей тоже, но постарался этого не показать.
Он посмотрел на жену:
– Тетя Лиза решила сделать нам сюрприз. И, кажется, ей это удалось.
Проводник, смущенно улыбаясь, увел мальчика. Прикрыв дверь, Алексей подошел к жене, подложил подушки под ее голову и удобней уложил на диванчик.
– Я не дождусь доктора, – тяжело дыша, сказала Лиза, после приступа боли.
– Родная, скажи, что я должен сделать? – спросил как можно спокойней Алексей, поглаживая ее по щеке.
– Скажи, пусть принесут горячую воду, чистую простынь, полотенца, ножницы, йод, спирт или водку… – Лиза застонала.
Алексей сглотнул, сжал кулаки, затем стащил с жены обувь и чулки. Потом скинул пиджак и выглянул в коридор. По всей видимости, проводник поднял целый переполох: в коридор из своих купе выглядывали пассажиры.
– Если среди вас есть доктор или кто-то, кто принимал роды, прошу оказать помощь, – громко произнес Глебов. – Остальных я попрошу не мешать и вернуться в свои купе. Пожалуйста.
По тому, как быстро опустел коридор, стало ясно, что помощи ждать не следует.
Через минуту вернулся запыхавшийся проводник и сообщил, что докторов среди пассажиров поезда нет. Алексей провел рукой по лицу, глубоко вздохнул, затем сказал проводнику, что необходимо принести. Подумав, попросил и нашатырь. Проводник кивнув, сразу исчез из виду.
Алексей вернулся к жене. Она вела себя стоически.
– Не переживай. Я присутствовала на родах… – Она вновь громко застонала.
Алексей молча ждал, но потому, как сжались его челюсти и выступили капельки пота на висках, можно было понять, что он чрезмерно напряжен.
– Что я должен делать? – спросил он, садясь рядом.
– Помоги раздеться.
– Это завсегда, пожалуйста, – попытался пошутить он, однако Лизе было не до шуток.
– Что дальше? – выполнив ее просьбу, спросил он.
– Схватки… они стали чаще. Потом начнутся потуги. Ты должен будешь помочь мне лечь на спину. Когда появится головка… Надеюсь, это будет головка… придержи головку ребенка. Если будет необходимо, уберешь с шейки пуповину. Освободишь ротик и носик от слизи… – Лиза вновь застонала.
В купе постучались. Глебов приоткрыл дверь и, увидев проводника, принесшего все необходимое, вышел в коридор и закрыл дверь.
Первым делом Алексей выудил бутылку нашатыря, вскрыл, сунул под нос проводнику, затем нюхнул сам, забрал поднос из его рук.
– Вода где?
– Сейчас будет. – Проводник исчез также быстро, как и появился.
Алексей вернулся в купе, поставил поднос на стол, развернул плед и закрепил его на верхней полке, сделав ширму для жены. Затем подстелил под Лизу простынь.
Явился проводник, принес воду.
– Когда станция? – спросил Алексей, оглядываясь на стонущую за ширмой жену.
– Не скоро. И вряд ли вы найдете там доктора – деревня захудалая. А никакая повитуха в поезд не сядет. И высадиться негде.
– Понятно. – Алексей сжал от напряжения челюсти. И зачем он согласился, пойдя у Лизы на поводу? Она ведь уверяла, что роды начнутся через неделю! – Если вы поможете мне решить эти трудности, я очень щедро вас вознагражу.
Он закрыл дверь, поставил ведро с водой близ кровати. Добавил красные кристаллики марганца, размешал воду, намочил по просьбе Лизы полотенце и протянул ей.
Лиза крепилась, но ужасно боялась. Все же она попросила Алексея на некоторое время отвернуться, что он и сделал.
Алексей вскрыл бутылку водки, хлебнул, затем полил на руки и сел на соседнюю полку. Время тянулось неумолимо долго. Схватки стали чаще и продолжительней. Алексей несколько раз утирал пот с лица и груди жены. Ее взгляд порой становился злым, будто она винила его за боль и страдания, которые ей сейчас приходилось терпеть. Но Лиза ни разу не произнесла обвинений в его сторону, а Алексей старался больше не смотреть ей в глаза.
Когда начались потуги, он сел возле ног жены, приподнял подол нижней юбки. Как же он будет принимать роды?!
– Ну что там? – простонала Лиза.
Алексей неопределенно повел плечами, и все же волей неволей, заглянул под юбки. Его охватывал тихий ужас…
– Алексей!
– Не пойму… – сглотнув, сказал он. – Головка показалась! – Пальцы предательски задрожали, а голос дрогнул. – Что дальше?
Лиза не ответила, тужась, закричала…
Алексей на миг зажмурился, затем подхватил показавшуюся головку. Что-то пошло не так! Головка была покрыта пленкой, мешающей ребенку дышать. Руки Алексея затряслись. Он с замершим сердцем надорвал пузырь…
Когда маленькое склизкое раскрасневшееся тельце оказалось в его руках, сердце Алексея припустило вскачь.
– Сын!
С неимоверным напряжением сунув палец ребенку в ротик, он осторожно устранил слизь, затем перевернул ребенка, пальцами постучал по спинке. Малыш заорал. Алексей приподнял его, во все глаза смотря на его сморщенное маленькое личико, сердце его екнуло и вновь припустило вскачь. Он взглянул на заплаканное от облегчения измученное лицо жены и уже ничего не мог сказать…
* * *
Лиза проснулась. Поезд по-прежнему мчался по дороге, стуча колесами по рельсам. Пашка спал на верхней полке, свесив худую длинную руку вниз. Алексей же сидел на нижней, держа завернутого в свою чистую рубашку сына, и задумчиво смотрел в окно. Лиза улыбнулась. Ее семья!
Будто почувствовав, что жена за ним наблюдает, Алексей медленно повернул голову в ее сторону. Улыбнулся. Затем аккуратно, бережно держа ребенка, перебрался к ней.
– Спит? – Она коснулась ручонки малыша.
– Спит, – влюблено смотря на жену, ответил Алексей.
Лиза улыбнулась:
– А я боялась.
– Чего?
– Что после такого ты разлюбишь меня, – к себе, поцеловал в ладонь. – Это было… самое потрясающее приключение в моей жизни. Большего потрясения я в жизни не испытывал!
Лиза тихонько засмеялась, а Алексей продолжил с улыбкой:
– Но в следующий раз пригласим заранее доктора, хорошо? Второй раз подобного потрясения я не переживу.
Лиза вновь засмеялась, наклонила его голову к себе и поцеловала в губы.
Некоторое время они молча смотрели на спящего ребенка. Чудо их любви. Лиза перевела нежный взгляд на Алексея:
– А ты плакал.
– Когда?! – Глебов удивленно посмотрел на нее. Она влюблено смотрела в его глаза.
– Когда наш сын впервые закричал.
– Правда? – Алексей улыбнулся.
– Правда. И тогда я еще раз в тебя влюбилась.
– А я в тебя, – признался он. Затем нежно поцеловал жену в губы. – Родная моя…
– Мой муж…
– Да?
– Ты решил, где мы будем жить?
– Мы вместе это решим. – Глебов помолчал, нежно провел ладонью по ее волосам, заглянул в глаза. – Любовь моя, мой дом – там, где ты…
