Евгений Валерьевич Лотош
Корректор. Книга пятая. Горизонты нашей мечты
«Волатильные?»
«Ну, грубо говоря, все, кроме базовых атрибутов класса. Заставить камень летать, установив ему отрицательный вес, ты не сможешь, но поменять ему цвет с серого на оранжевый в белый горошек – всегда пожалуйста. И превратить его из гранита в песчаник или в мрамор – тоже».
«Так… погоди, подумаю. Что-то в голове вертится, сейчас за хвост ухвачу… ага! Би, игровая площадка заточена под приключения? Войны с монстрами, битвы магов, так?»
«Откуда я знаю?»
«Я знаю. Следовательно, там должен иметься механизм прокачки партии в том или ином виде. И должны существовать способы зарабатывать деньги. А как в игре можно заработать? Обшаривать подземелья и собирать золото из кладов. Би, можешь запустить быструю проверку – есть ли там объекты типа «сундук с сокровищами»?»
«Секунду… Да, есть. Базовый класс – стек объектов. Есть допустимый объект вида «кошелек с деньгами», количество задается либо случайным образом в момент вскрытия сундука, либо явно. При случайной генерации верхняя граница суммы прямо пропорциональна линейным размерам сундука. Оно?»
«Би, ты гений! Точно, именно оно. Научи, как менять количество денег».
«Дай полчаса, инструкцию составлю. Там нетривиально, на низком уровне работать придется, с символьным отладчиком. Визуального интерфейса нет. Да, и учти, что в момент вскрытия сундука абстрактный «кошелек» из него удаляется и заменяется реальными монетами в соответствии с местной валютной системой. Отработать назад не удастся».
«Да мне и одного раза хватит. Би, а теперь главный вопрос: где в ближайших окрестностях моего базирования есть клады? Можешь построить полный список и отсортировать по координатам?»
14.07.1433, златодень. Цетрия, Академия Высокого Стиля
– Я вечером иду на прогулку.
– Что? – Мира недоверчиво уставилась на Мая. – Куда? Опять во дворец?
– Тихо ты! – шепотом прикрикнул на нее непутевый фертрат. – Не ори на всю библиотеку. Зачем мне во дворец? Риту туда только недавно увезли, она сейчас с канцлером ругается. Мне пока встревать незачем. По окрестностям Академии прошвырнуться хочу.
– Врешь! – убежденно заявила Мира. – Опять что-то задумал, по глазам вижу. Вляпаешься ведь однажды так, что не выберешься.
– Да куда я денусь! – беспечно махнул рукой мальчишка. – Как-нибудь да выкручусь. В общем, ты меня вечером не ищи, внимания не привлекай.
– Очень надо! – буркнула Мира. – Топай целоваться к своей принцессе.
– Она не моя, а общественная. Носитель имманентной власти, так сказать. Но я не к ней, так что кончай ревновать. И еще – окно на ночь в вашей спальне оставь приоткрытой. Я по пожарной лестнице влезу и к себе проберусь.
– Да чтобы мальчишку ночью в комнату к девочкам пустить – ты за кого нас принимаешь! – шепотом возмутилась Мира. – Узнает кто, стыда не оберешься.
– Не упрямься, хозяюшка. Не собираюсь я вас насиловать, ни поодиночке, ни всех скопом. Просто мне не нужно, чтобы кто-то знал, когда я вернусь. Клия сегодня дежурит, она меня прикроет на вечерней поверке, но ночные дежурные меня видеть не должны.
– А если я тебя сдам?
Мира и Май дружно обернулись. Позади них, скрестив руки на груди и победно ухмыляясь, стояла Одора.
– Я все слышала! – негромко сказала она. – Вот сейчас пойду и расскажу про тебя… э-э… госпоже Сиори.
– Ты на голову больная? – поинтересовался Май. – Я же сказал – меня Клия прикроет. Сиори и слова не скажет, если узнает. Да и не до тебя ей сейчас. Не пришла она еще в себя после сражения.
– Ну все равно, кому-нибудь да расскажу! – упрямо тряхнула роскошной черной шевелюрой девушка. – Саомиру там или Грампе. Ты ведь от кого-то да прячешься, ага?
– Слушай, что тебе нужно? – с досадой спросил Май. – Чего привязалась?
– С собой возьмешь – никому не расскажу, – заявила нахалка.
– Тебя? – удивился Май. – Я не по дорожкам прогуливаться собираюсь. Тебе что, по земле брюхом ползать нравится?
– Может, и нравится! Возьми – узнаешь.
– Да ты титьками о корни зацепишься! – колко сказала Мира. – Куда такой корове!
– Детишкам вроде тебя положено спать ночью в своей кроватке! – парировала Одора. – Да и нехорошо завидовать старшим. Май, ну что? Берешь меня? Или я начинаю всем подряд о твоих планах рассказывать?
– Взять тебя… – Май задумчиво осмотрел третьекурсницу с головы до ног. – Ладно, уговорила. Одежда нормальная у тебя есть? В которой по траве ползать можно? Я серьезно говорю – не по парковым дорожкам лазить собираюсь.
– Есть, а как же! – обаятельно улыбнулась девушка. – И по траве ползать, и… еще кое-чем заниматься. Так что? Где и когда встречаемся?
Такого Мира стерпеть не смогла. Отпустить Мая одного с этой… этой… заразой?!
– Я с вами! – решительно заявила она. – Май, только попробуй сказать, что нельзя! Не хуже иной коровы все разболтаю! – она метнула на Одору огненный взгляд.
– Блин! – возмутился тот. – Я вам что, экскурсию провожу для младшего школьного возраста? Может, мне все три курса с собой прихватить, да еще и на улице кого-то найти? Только скажите, я мигом смотаюсь!
– Ничего не знаю! – отрезала Мира. – Я, между прочим, в прятки лучше всех играю. Если уж она не помешает, то я – и подавно.
– Ладно, – внезапно легко согласился Май. – Тоже уговорила. В конце концов, ты моя хозяюшка, тебе за мной по жизни положено приглядывать. Только имейте в виду, милашечки, с вечерней поверкой сами отдуваетесь, если не уложимся по времени. Вас Клия прикрывать не станет. И лишние наряды, если попадетесь, сами отбываете, без моего участия. У меня времени нет. Уговорились? Тогда в восемь за дормиторием, у раздвоенного дерева с дуплом.
– Заметано, – шаловливо подмигнула ему Одора. И удалилась, покачивая бедрами, зараза этакая!
– Все, я ушел, – сообщил Май, и действительно тут же исчез за книжной полкой, в которой копалась Мира. Та грустно посмотрела ему вслед. И кто за язык тянул? Если бы не Одора…
Она наконец-то выдернула книгу, прочно засевшую меж других томов. «Повесть о славных деяниях святой девы Камасиэллы», значилось на нем. Мира уже читала летопись – раньше, по собственной инициативе, и когда Клия задала прочитать ее по внеклассному чтению, даже обрадовалась. Ей нравилось воображать себя на месте великой героини, расправляющейся с ордами бандитов, заполонивших южные графства после Кутарского кризиса. Но сейчас все настроение пропало. Меньше недели назад Май уже утащил ее в самоволку, закончившуюся внезапным личным знакомством с принцессой и выволочкой, которую с глазу на глаз ей устроил господин Саомир. И двухнедельным запретом на увольнительные – впрочем, не в наказание, а для ее же собственной безопасности, как туманно выразился проректор. А ведь в тот раз Май не собирался заниматься ничем опасным. Во что же она по доброй воле ввязалась на сей раз? И завтра с утра она дневальная – и дежурит по Академии тот же господин Саомир. Если они опять вляпаются в неприятности и не вернутся до утра, он устроит такую головомойку, что об увольнительных в город можно забыть на ближайшие полгода. И тогда прости-прощай заварные пирожные в кофейне «У Мараты»…
Оставив карточку взятой книги в своем формуляре и выйдя в коридор, она испытала второе потрясение. Словно из воздуха возникшая Айсока взяла ее за плечо, приложила палец к губам и отвела в дальний конец коридора, в стенную нишу.
– Возьми, Мира, – сказала она, протягивая простенькое стальное колечко с матово-серым ромбиком на месте камня. – Надень на палец, но не афишируй. А еще лучше – повесь на цепочке на шею и спрячь под одеждой до появления необходимости. Найдешь у себя цепочку? Если нет, я поищу у себя.
– А-а-э… – выдала умную реплику ошарашенная Мира.
– Ключ-перстень, – сообщила проректор по хозяйственной части. – Позволяет тебе авторизовать одну-единственную персону: Мая. Авторизация длится пятнадцать минут, потом требуется повторить. Не волнуйся, кольцо настроено на тебя, больно не будет.
Айсока потрепала беззвучно, как рыба, разевающую рот Миру по голове и степенно удалилась по коридору. Та смотрела ей вслед, пока не сообразила, что вот-вот раздастся звонок на урок. Она поспешно сунула в кольцо правый указательный палец (ключ-перстень свободно скользнул на среднюю фалангу и тут же плотно обхватил ее) и бросилась к классу.
Еле успев к звонку, она испытала третье за последние десять минут потрясение. Вместо Исуки, которая уже дважды отменяла свои занятия, назначая вместо них самостоятельную работу по учебнику, в класс вошел господин Саомир в сопровождении почему-то горничной из тех, что обслуживали квартиры воспитателей.
– Всем сесть, – приказал он после того, как староста выкрикнула команду, и курс дружно поднялся и поклонился. – Сегодня у нас изменения. Госпоже Исуке нездоровится, и вместо нее занятие проведет госпожа Канса, – он обернулся к горничной. – Госпожа Канса хорошо разбирается в точных науках – и только попробуйте мне вести себя не по уставу. Сёя!
– Да, господин Саомир! – вскочила староста.
– Первый сержант, ответственность за соблюдение дисциплины возлагаю на тебя лично. Проследи, будь любезна, как следует.
– Так точно, господин Саомир! – четко кивнула девушка. – Есть проследить за дисциплиной.
– Хорошо. Работайте, – и Саомир, резко повернувшись, вышел.
Несколько секунд в классе стояла ошарашенная тишина. Новая воспитательница? Горничная?!! Ну и новость… И что случилось с госпожой Исукой?
– Госпожа Сёя, ты можешь сесть, – сказала горничная. – Господа и дамы, меня зовут Канса Марацука. Я не местная и в столице недавно. Я и в самом деле горничная в Академии, вовсе не воспитатель. Но поскольку госпоже Исуке Тао нездоровится, я проведу одно или два занятия вместо нее. Рада знакомству.
Интересно, может, и здесь Май руку приложил? Мира быстро глянула влево – ну да, у кого спрашивать-то? Он в последнее время вообще перестал ходить на занятия.
И тут она вспомнила, где видела горничную раньше. Ну конечно же – та самая, что приходила за Маем, когда Одора попыталась неудачно устроить на него покушение. Рыжая и с хвостиком на затылке. Да что же она за горничная такая, что может воспитателей на уроках заменять? Замаскированная графиня, что ли?
– Я заранее изучила состав класса, так что… – Канса медленно обвела класс взглядом. – Так что перекличку проводить не станем. Отсутствует, я вижу, только господин Пересыл Конош, который простыл и лежит в медпункте с температурой. Госпожа Сёя, могу я попросить тебя напомнить тему вашего предыдущего занятия?..
Предмет Канса и в самом деле знала ничуть не хуже Исуки. Во всяком случае, тригонометрию, которой занимались сегодня. И попытки перекидываться записками она пресекла в зародыше, как-то естественно оказавшись возле первого же адресата и перехватив бумажный комочек в воздухе. Развертывать и читать ее она не стала и даже вернула адресату после урока – что вовсе ему не помогло. Сразу после звонка на несчастного Хоша Тиисану налетела разъяренная Сёя и впаяла ему три штрафных балла, как тот ни оправдывался, что ни при чем.
Весь второй курс гудел от такой неожиданности до самого вечера, хотя и куда меньше, чем в другое время. За последнюю пару недель в Академии случилось столько всего необычного, начиная с появления Мая, что народ уже немного попривык к странным событиям. События в бассейне все еще оставались главной темой обсуждения (и останутся таковой еще, наверное, с период как минимум), и какая-то горничная, пусть и неожиданно образованная, надолго к себе привлечь внимание не могла. Поскольку Миры по-прежнему сторонились даже однокурсники, перед ужином она ушла в дормиторий, сделала домашнее задание и немного почитала книжку. После ужина, однако, она так и не смогла сосредоточиться на занятиях. Вместе с Ханой с Бохакой, без энтузиазма воспринявшими необходимость прикрывать ее на поверке перед отбоем, она сформировала под своим одеялом нечто, похожее на спящего человека, переоделась в спортивный костюм и отправилась в одиночестве трусить по парковым тропинкам. По дороге она заглянула в комнату Мая. Ее фертрат (опять прямо в верхней одежде!) лежал на кровати и ровно сопел – спал своим странным непробудным сном. Хорошо бы он проспал и не проснулся!
Когда далекие часы в городе пробили восемь, она, нервно озираясь, пробралась к раздвоенному дереву в зарослях позади дормитория. Одора уже ждала, тоже в спортивном костюме.
– Ну и где он? – нетерпеливо спросила старшекурсница. – Забыл, что ли?
Мира пожала плечами и не ответила.
Напряженное молчание продлилось недолго. Зашелестели ветки кустов, и из зарослей появилась новая фигура. Увидев ее, Мира дернулась. Положительно, сегодня день сюрпризов!
– В прошлый раз ты без меня сбежала, и что? – сварливо осведомилась Бохака, гордо вздергивая нос и стараясь не смотреть на Миру. – Благоразумия у вас с Маем ни на ноготь. Ну что ты на меня так смотришь? Хана нас обеих прикроет.
– То есть ты из благоразумия сюда явилась? – осведомилась Одора. – Ты кто, очкастая? Еще один хвостик Мая?
– Сама дура! – надула губы Бохака. – Думаешь, если на третьем курсе, то все можно?
– Я в отличие от вас, малахольных, знаю, чего хочу! – фыркнула Одора. – Ты бы топала отсюда, малявка, пока не застукал кто-нибудь. Вот пойдет господин Саомир вечерним обходом, и что делать станешь?
– То же, что и ты, – пожала плечами Бохака. – Сбегу. Или в кустах отлежусь. Не хуже тебя умею…
– О чем митинг? – осведомился Май, выныривая из кустов. – Вашу компанию за сто саженей слышно. Вы бы еще погромче орали, чтобы на вас наткнулись побыстрее.
– Это все она… – хором начали Одора и Бохака, но Май оборвал обеих, прикрыв им рты ладонями.
– Ти-хо, спортивная команда! – шепотом скомандовал он. – Говорить станете, когда я разрешу. Девчата, вы что, втроем за мной увязаться собрались?
Мира, Одора и Бохака синхронно кивнули.
– Так. Не было ни жены, и вдруг гарем, – саркастически поднял бровь Май. – Для подросткового мультсериала самая та тема: мэрисэй и его девушки, маленькая, средняя и большая. На вкус любой аудитории от тринадцати до двадцати трех. Или двадцати четырех.
Он поддернул закатанные рукава рубахи.
– Значит, так. Разрешаю идти со мной всем троим, но если кто хотя бы пискнет не вовремя, головы пооткусываю. Обрисовываю задачу-минимум: проникнуть на особо охраняемую территорию, смежную с парком Академии. Задача-максимум – незаметно пробраться в здание, известное как Мировая Сфера, а в нем – в главный зал с Глазом Бога. Имейте в виду, если нас поймают, я, как всегда, сухим из воды выйду. А вот последствия для лично вас я даже прогнозировать не возьмусь. Никто не хочет передумать? Шевелите мозгами в темпе.
– Ты с ума сошел! – шепотом возмутилась Бохака. – Ты знаешь, какая там охрана? Там, наверное, полк гвардии размещен, патрули на каждом шагу. Защитники, паладины, вои-священники! И магия Глаза, который сам защищает себя от злых людей! Туда даже близко ходить нельзя!
– Ты себя к злым людям относишь? – ехидно осведомился Май. – Нет? Вот и славненько, а то я уже подумал, что у тебя уровень самокритики зашкаливает. Что же до полка гвардии, то на самом деле куда меньше. Максимум рота, меньше двухсот человек, и из них три четверти – в городских казармах. В храме только дежурная смена. А вот как мимо патрулей пробраться, и станем разбираться. Хозяюшка! Может, все-таки передумаешь? Бери Бо под мышку, и сваливайте с ней к себе. Как раз к отбою успеете себя в порядок привести. Оди, ты бы тоже топала к себе.
– Вот еще! – хмыкнула та. – Я назад не сдаю. Хозяюшке твоей и в самом деле туда соваться незачем, а мне всегда хотелось еще раз на Глаз вблизи посмотреть.
– Я тоже не уйду! – решительно заявила Мира. – Я же сказала – я с вами.
– И я… – как-то неуверенно сообщила Бохака. Похоже, она уже жалела о своем появлении ничуть не меньше Миры, но выставить себя трусихой не могла.
– Ну и дуры, – констатировал Май. – Ладно. Раз всем троим загорелось передо мной героинями выставляться, потопали. Имейте в виду, во всех последствиях вы сами виноваты.
Избегая аллей, извилистыми тропинками, а иногда и просто сквозь негустой подлесок, они пробрались в восточную часть парка. С каждой минутой Мира чувствовала себя все более скверно. Явный запрет на посещение местности, вплотную прилегающей к комплексу Мировой Сферы, никогда не вводился, но воспитатели крайне неодобрительно относились к прогулкам вблизи ограды. Мире казалось, что с каждым шагом приближающийся храм, чьи золотые купола поблескивали верхушками в закатных лучах, почти физически отталкивает ее от себя. Стиснув зубы, она пробиралась вслед за Одорой и Маем, отчаянно надеясь, что в конце концов появится какой-то повод повернуть назад. Сумерки сгущались все сильнее, и она то и дело запиналась о так и лезущие под ноги корни.
– Стоп! – тихо скомандовал Май, поднимая руку. – Теперь – на полусогнутых. Дышать через раз и без моей команды даже не моргать.
Он опустился на четвереньки и осторожно пополз между кустов. Девочки осторожно последовали за ним. И сажени через три перед ними открылись Врата.
Вернее, от неожиданности они показались Мире целыми вратами. Слегка уняв колотящееся сердце и прерывистое дыхание, она вгляделась как следует и увидела, что двойные узорчатые створки ворот в кованой ограде, разделявшей парк Академии и территорию Мировой Сферы, на самом-то деле не так уж и велики. Сажень в ширину и столько же в высоту, не больше. К воротам со стороны Академии подходила широкая тропа, вероятно, мощеная булыжниками, но сейчас заваленная таким количеством грязи, что мало отличалась от почвы окружающего леса. Над дорожкой низко свисали разросшиеся кроны деревьев.
Май замер, потом лег животом на землю.
– Замереть и не двигаться, – шепотом приказал он. – Ближайший патруль – через три минуты.
Патруль? Ой-ёй… Мира послушно плюхнулась пузом на толстый слой лиственного перегноя, чувствуя, что спортивная куртка начала немедленно набирать в себя неприятную влагу. Утешало ее только то, что рядом точно так же, носом в землю, валялась Одора. Бохака чуть слышно сопела где-то позади.
Мира вгляделась в просвет между кустами. В Мировой Сфере она была дважды: в первый раз – на церемонии вступления и инициации, во второй – полгода назад, когда принимали новых первокурсников, а ее за успехи в учебе поставили в почетный караул. Если бы все шло так, как положено, она побывала бы здесь еще дважды: ближайшей зимой, уже в качестве третьекурсницы, и еще через год, на выпускной церемонии. Оба предыдущих раза их приводили сюда в полдень, когда хотя и зимнее, но все же солнце стояло довольно высоко в небе. В сумерках Сферу она не видела ни разу.
Солнце опустилось за верхушки деревьев, и купола храма погасли. Темным силуэтом возвышался он на фоне темнеющего неба с проступающими искорками звезд. Между храмом и окружающей его оградой полосой тянулся широкий, минимум в двадцать саженей, плац, мощеный беломраморными кирпичами. Сейчас его пространство освещалось только редкими тускло светящимися фонарями, скорее, уплотняющими собирающийся мрак, чем разгоняющими его. Мировая Сфера, белоснежная и почти светящаяся собственным светом днем, сейчас казалась безжизненной угрожающей скалой.
Где же проклятый патруль?
Затопали сапоги, и вскоре мимо калитки неспешно прошагала группа человек из пяти или шести в темных плащах. У двоих на боку светились ножны святых мечей. Передний нес потайной фонарь, освещая дорогу перед собой. Выждав еще немного, Май поднялся на четвереньки.
– Группа номер три прошла, – шепотом проинформировал он. – Если верить… в общем, у нас ровно четыре с половиной минуты. Оставайтесь на месте.
На корточках, гусиным шагом, он подобрался к воротам. Висящий над ними фонарь предательски высветил его фигуру в перепачканных штанах и рубахе с подвернутыми рукавами. Он сунул руку в карман, извлек из него какие-то прутики и принялся ковыряться ими в большом висячем замке. Почти сразу же тот хрустнул, щелкнул и раскрылся. Май медленно потянул створку ворот на себя, приоткрыв ее не больше чем на двадцать сантиметров, и скользнул в образовавшуюся щель. Потом яростно замахал рукой.
Трое девочек вскочили на ноги и бросились к нему.
– Тихо! – зашипел на них Май. – Чего топочете, как стадо элефантов? Пролезайте, только аккуратно, створки скрипят.
Так же медленно и аккуратно закрыв за ними створку, он защелкнул замок – а как же возвращаться? – приглашающе махнул рукой и бесшумно потрусил в сторону здания, огибая пятна света от фонарей. У стены он огляделся и ткнул пальцем.
– Сюда, – шепнул он. – Прячемся. Живо, патруль через двадцать секунд.
В стене и в самом деле обнаружилась тесная ниша, в которой стоял почти кромешный мрак. Все четверо забрались в нее и сгрудились, прижимаясь друг к другу и стараясь стать как можно менее заметными. Мира упиралась сложенными перед собой ладонями в твердую грудь Мая, чувствуя себя страшно неловко – словно незаконно обнимается с мальчиком. А он, нахал, даже не извинился!
Вскоре по брусчатке прогрохотали сапоги нового патруля.
– За мной! – скомандовал Май, когда шаги стихли. – Еще четыре с половиной минуты.
Он потрусил вдоль стены здания. Мира бежала за ним, стараясь ступать как можно тише, пригибаясь возле окон, даже темных, и едва не теряя сознания от ужаса. Если их поймают на святой земле, то наверняка казнят на месте. О чем она вообще думала, когда ввязывалась в такую авантюру? Ой, мамочки…
В новой нише они пропустили следующий патруль, после чего Май присел возле еще одной двери, на мгновение подсвеченной спичкой, и принялся ковыряться во врезанном в нее замке. Механизм сопротивлялся дольше, чем прежний, и поддался, только когда невдалеке снова затопали сапоги. Май хладнокровно пропустил спутниц вперед, в черный провал, вошел за ними и прикрыл дверь за несколько мгновений до того, как в замочную скважину на мгновение заглянул лучик переносного фонаря.
– Вот и все, девчата, – по-прежнему негромко, но весело сказал он. – Вот и вся охрана вашего замечательного Глаза Бога. Считайте, что диверсия удалась. Какой идиот систему патрулей проектировал, хотел бы я знать? Младенец, и тот от них спрячется. Клоуны…
Он зашелестел, заскрипел, чиркнул – и тьму осветил небольшой огонек на конце факельной спички. Его свет выхватил из темноты лица юных злоумышленниц: перемазанные, перепуганные и страшные в мечущихся тенях.
– Кто-нибудь раньше попадал в подсобные помещения? – осведомился Май. – Как к Глазу пробраться, знаете?
– Вниз, – ответила Одора. – К Глазу всегда водили вниз. В первый раз я даже перепугалась до смерти. Думала, в могилу спускаемся и обратно не выберемся. Чуть не разревелась.
– Ну, вниз так вниз, – безразлично поднял бровь Май. – Мне кажется, или вон тот колодец – винтовая лестница? А ну-ка, банда, за мной. Пора грабить город, отданный на милость победителя.
Колодец и в самом деле оказался лестницей, узкой и тесной. Сначала они долго спускались по нему, потом шарились по темным извилистым коридорам. Май несколько раз зажигал новые факельные спички, и Мира старалась не думать, как они станут выбираться, когда они кончатся. Или если Май потеряет ориентацию – сама она заблудилась сразу и безнадежно. Как-то незаметно она ухватилась за руку Одоры, и та не только ничего не съязвила, но даже и сама до боли стиснула ей кисть. Бохака шла сзади, держась за куртку Миры.
– Оп-па… – вдруг сказал Май, останавливаясь. – Уже что-то интересное. Смотрите, девчата, куда мы попали.
Он поднял спичку повыше, и ее свет выхватил табличку с непонятными письменами на наглухо закрытой двери.
– Что там? – нетерпеливо осведомилась Одора подрагивающим голосом.
– Написано же – «Операторская», – дернул плечом иномирянин. – А, вы же не читаете по-английски. Ладно, а вот как нам ее открыть?
Он обвел спичкой дверь по периметру. Никаких замков на ней не обнаружилось. Слева имелась круглая ручка, а ниже – зеркально блестящая стальная пластинка. Но больше серую монотонность непонятного материала, покрывающего дверь, ничего не нарушало.
– Магический замок. Нужен ключ-перстень или еще что-то, – высунулась сзади Бохака. – Иначе никак не открыть. Только ломать.
– Ломать – не наш метод, – Май задумчиво поскреб кончик носа. – Ну что же, программа в целом выполнена. На территорию мы проникли, в здание попали, тревоги не вызвали, можно и на исходные позиции оттягиваться. Но ведь обидно же отступать с последнего рубежа. Хм…
Он снова почесал кончик носа.
– Ну да что там, можно и сжульничать разик! – непонятным тоном сказал он. – В конце концов, нужно же натурные испытания провести. Держи, красотка. Не обожгись.
Он сунул наполовину сгоревшую спичку Одоре, присел перед дверью на корточки, приложил к пластинке указательный палец и замер.
И дверь щелкнула и чуть приоткрылась. В щель ударил ослепительный после темноты луч света.
– Как ты сумел? – пораженно спросила Бохака. – Ведь магический замок без ключа открыть невозможно!
– Атрибут у него есть – «состояние» называется, – непонятно пояснил Май. – И два значения – «открыто» и «закрыто». Меняем атрибут, получаем результат. Можно считать, что у меня теперь базовый класс – жулик, сдвоенный с магом. Вот прокачаюсь на мелких квестах как следует, цены мне не будет. Ну-ка…
Он одним глазом заглянул в дверь.
– Никого, – сообщил он. – Ну что, девчонки, добро пожаловать в центр вашей вселенной.
И он широким движением распахнул дверь.
– Значит, брат Фасар, тебя беспокоит, что мальчик-иномирянин может оказаться демоном? – бишоп Гнесий положил на стол сжатые в замок руки и всем корпусом наклонился вперед. – Правильно ли я тебя понял?
– Не совсем, брат Гнесий, – ректор Махотрона неопределенно покрутил в воздухе рукой, пытаясь подобрать слова. – Скорее, меня беспокоит, что его сила может оказаться сродни силе демонов, атакующих границы Сайлавата. Я не хочу сказать, что это обязательно плохо. Конклав так и не пришел к единому мнению о том, что является ее источником и следует ли рассматривать демонов как безусловных порождений зла или же как глупых животных, не понимающих, что они творят. Я тоже сейчас окончательных выводов делать не собираюсь. И молодого господина Мая Куданно мне совсем не хочется относить к злым созданиям.
– А что думаешь ты, брат Сумарто? – приор перевел взгляд темных глаз под кустистыми бровями на представителя Церкви в попечительском совете Академии. – Ты тоже с ним сталкивался. Есть ли в нем тьма?
– Нет, разумеется, – бишоп Сумарто отрицательно качнул головой. – Я общался с ним недолго, можно сказать, мимоходом. Но у меня в Академии есть… свои источники. Он, безусловно, не уважает старших и постоянно несет ерунду, вероятно, даже по меркам его родного мира. Но он – не создание зла, просто скверно воспитанный подросток. Его силу следует обуздать и поставить на службу если не Святой Церкви, которую мальчик ни во что не ставит, то хотя бы короне Сайлавата. Уничтожать ее, не разобравшись, станет самой чудовищной ошибкой, которую мы только можем допустить сегодня.
– Боюсь, Даоран может принять иное решение, – тяжело вздохнул Гнесий. – Нехорошие слухи доходят до меня даже сквозь закрытые двери зала заседаний Конклава, который может поддержать… крайние меры. Особенно мальчику повредили выступления отца Ахо. Тот считает его демоном, подлежащим немедленному уничтожению. А заодно он требует казнить и девочку, что его призвала. Просто на всякий случай.
Приор Мировой Сферы скривился, словно съел что-то чрезвычайно кислое.
– Брат Ахо всегда был идиотом, – Сумарто скрипнул зубами. – Иногда мне стыдно, что я вместе с ним принадлежу к одной Церкви. Но он пользуется большим авторитетом. Его даже пророчат в сам Конклав.
– Мы должны иметь дело с тем, что у нас есть, – отрезал бишоп. – У меня тоже есть определенный авторитет, и, смею надеяться, ничуть не меньший, чем у отца Ахо. Потому я и призвал вас сегодня, братья, что хочу принять какое-то определенное решение. Значит, вы оба считаете мальчика достойным занять подобающее место в нашем мире?
– Разумеется, – кивнул Сумарто.
– Я видел, как он спас жизнь Ее Высочеству и капитану Крейту, – помедлив, сказал ректор Махотрона. – В первый момент, когда я его увидел, я чуть было не сжег его как демона. Но потом я осознал свою ошибку. Откачивая принцессу, он действовал как опытный медик. Он явно не впервые делал искусственное дыхание. Ни один демон, рожденный, чтобы нести в мир смерть, не может иметь столько опыта в спасении жизни.
– Он мог спасти ее, чтобы одним махом оказаться у подножия трона, – напомнил приор.
– Тогда он больше ни на шаг бы не отошел от нее. Тем более что, по всем отчетам, Ее Высочество безоглядно увлеклась им с первых же моментов знакомства. А он предпочел остаться в Академии. И потом, ему совершенно незачем было спасать рыцаря Крейта. Наоборот. Опытный Защитник-ветеран представляет для демона серьезную угрозу.
– Ну, такое можно интерпретировать по-разному, – качнул головой отец Гнесий. – Тем не менее, брат Фасар, я услышал и запомнил твои слова. Хотел бы я встретиться с мальчиком вживую… Прошу меня простить, мне нужно кое-что обдумать.
Он склонил голову и погрузился в размышления. Ректор Махотрона наблюдал за нам из-под полуопущенных век. Вопрос, который он пытался разрешить, уже несколько периодов оставался одним и тем же.
Является ли приор Мировой Сферы текирцем? Хотя бы спящим?
Фасар все еще не был уверен, что адекватно воспринимает происходящее. Жуткие две недели, когда он ходил словно в тумане, не понимая, что вокруг реально, а что – плод горячечных галлюцинаций, оставили глубокий шрам в его душе. С тех пор прошло уже два периода, но временами его все еще охватывало ощущение продолжающегося ночного кошмара. Он пытался молиться, но Господь не отвечал его сердцу. Да он и не знал больше, какие молитвы использовать в мире Сайлавата – старые или новые. Ректор ходил по коридорам Махотрона, улыбался ученикам и воспитателям, благословлял успевающих и отчитывал непослушных, возился с финансовыми документами и читал лекции, но все – словно воспроизводя заевшую запись со старой пластинки. Да, он все еще помнил, что такое «пластинка» и «электрофон». В той, прежней жизни, когда ему еще не исполнилось и десяти, у них в семье в дальнем углу стоял разболтанный, но рабочий проигрыватель, на который он любил иногда ставить древние исцарапанные диски. Из динамиков лились мелодии и песни, перемежаемые треском и шипением – и таким же треском и шипением с недавних пор заполнилась вся его жизнь.
Прежнее существование, Текира казались ему страшно далекими и не более настоящими, чем окружающий его какой-то игрушечный мир. Неожиданно реальными и объемными выглядели лишь воспоминания о… чистилище? Преддверии загробной жизни? Спокойная умиротворяющая пустота, жемчужно-серое сияние и прекрасное лицо ангела Господня, склонившееся над ним и спрашивающее… что? Большую часть вопросов его память не сохранила. Он помнил лишь тихое счастье, что Господь не забыл его и не сбросил его душу в бескрайние мрачные пустоты безвременья.
