Атаман Вагари
Ступеньки
Во всём рассказе Блэки чувствовалось легкомыслие, несерьёзность – не понятно, Блэки манерничает или действительно расстроена из-за происков беляшей. Ведь Блэки и её Королева могли всё специально подстроить – подставить своих подданных под удар беляшей уже в своих целях. Например, чтобы беляши решили – насколько Русалки слабы, раз с ними могут справиться «две девицы». Из этих соображений демон решила не упрекать Блэки в нерасторопности.
Сейчас она хотела убить Питера и Джейн просто так. Чтобы повысить себе настроение. Новый опыт телесных игрищ, полученный с Дарти, уже пресытил Августу. Ей скучно.
Она приехала на район Хороший Путь под вечер. Она уже знала, что Джейн находится на улице Боер у себя дома. Августа поморщилась, вспоминая. Она же жила и умерла в тех краях. Там ей всё постыло. Задумала начать с Питера, а потом подумать – пойдёт ли на Боер или убьёт Джейн в другой раз.
Чтобы подобраться к Питеру ближе, Августа поступила также, как и в первый раз: приняла облик Сорвиголовы. Она ненавидела своего врага лютой ненавистью. И предвкушала, как Клотильда будет страдать, когда узнает о смерти друга. Как она будет убиваться, укорять себя, что её не было рядом! Ах, как трогательно!
Августа позвонила в дверь дома Ривелов. И когда открылась дверь, на пороге образовалось то, что заставило наглого демона остолбенеть. Нос к носу она столкнулась с Охотником Воды.
Мощным. Белым. Очень прожжённым и опытным – не желторотым не определившимся вагантом. Мастером.
Августа подалась назад. Но тут же почувствовала паралич в физическом теле. Ближнеконтактный удар Воды был такой силы, что Августа превратилась вновь в привычное обличье. Охотник Воды стоял в дверях и не говорил ни слова в течение примерно минуты.
– Ты слишком заносишься. Держись-ка подальше от этого квартала. Это моя территория и мой дом, чтоб ты знала.
Он произнёс это абсолютно спокойно. Сразу шагнул на Теневую Сторону, заарканив дезорганизованного демона магическими силками. Оказавшись на Теневой Стороне, Августа пришла в себя. Спесь вернулась к ней:
– Где хочу, там и держусь, беляш! Я убью вас всех! Медленно, мучительно! – зашипела она.
– Поинтереснее ничего придумать не можешь? – лениво осведомился Скорпион.
Он наступал. Она отступала. Он снова ударил по ней ударом Воды. Августа попыталась применить демонические опутывающие чары, но была сметена. Она не заметила как Скорпион вытеснил её в более Глубинную Тень. Там, где перемешивалось множество миров, находящихся в постоянном движении. Это означало, что обратно дорогу Августа будет искать слишком долго.
– Не путайся у меня под ногами. Да, и вот ещё что. Опасно играть со смертью. Однажды тебя убьют. Не сегодня – так завтра. Я не пугаю тебя, а констатирую факт. Когда тебя убьют, не останется ни одного живого или мёртвого существа, кто бы тебя вспомнил. Ты получишь тотальную смерть. Ты превратишься в пустоту, будешь стёрта. Обычно демоны твоего уровня ведут себя более осмотрительно. Особо прошаренным удаётся зацепиться языками с людьми и не-людьми, чтобы получить упоминание в книгах, быть вызванными когда-то, а значит стать по-настоящему бессмертными. Тебе же это не грозит. Ты огарок свечи, и воска у тебя осталось на раз плюнуть.
Он говорил это и пару раз снова ударил, отшибая демона дальше, в Теневые Стороны других измерений. А потом Скорпион спокойно вернулся снова на порог дома Ривелов.
Августу же отшибло в Теневой Стороне очень далеко. Когда она вышла из Теневой Стороны, рьяно и судорожно пытаясь вернуться хотя бы в район Укосмо, у неё получилось вылезти в районе Побережья Марротхая – в нескольких тысяч километров от своих несостоявшихся жертв.
На секретной службе её величества Морской Королевы
Тюремный коридор казался бесконечным и представлял серое квадратное пятно. На первом кордоне у нас не возникло никаких проблем, равно как и на втором, на третьем и на десятом. Перед «придурком» Коллинзом беспрепятственно распахивались все двери.
Когда мы ехали сюда, Коллинз сохранил конфиденциальность. Он попросил меня надеть маску на глаза и заткнуть уши берушами, а ещё сесть на заднее сиденье. Поэтому я не знала, куда меня привезли. Я лишь знала, что это секретная тюрьма особого режима «Альфа-13», а где конкретно она находилась – понятия не имела. Возможно, в другом измерении – тут я уже ничему не удивлялась.
Когда Коллинз растолкал меня, позволив снять маску и вытащить беруши, наша машина стояла в непроницаемом сером ангаре, еле подсвеченном лампочками. Мы вышли из авто, и Коллинз повёл меня. Сначала мы прошли через одних охранников, потом других, потом я перестала считать количество охранников. Их тут по понятным причинам больше, чем заключённых.
Ни одного заключённого я не видела. В отличие от тюрем с решётками, где сидит толпа головорезов и маньяков как сельди в бочке, эта тюрьма совсем не походила на привычное представление о месте не столь отдалённом. Я никогда не была в тюрьме, а уж тем более в такой – особо секретной.
Только серые коридоры, серые стены, пол и потолок. И серые двери, полностью слившиеся со стенами. Окон нет. Иногда попадались серые ступеньки. Подъёмы, спуски. А там – те же серые коридоры. Ещё иногда попадались охранники. Кордон представлял устройство, напоминающее металлоискатель, но Коллинз кратко намекнул, что это совсем не металлоискатель. Около каждого такого устройства, стоящего как рамка в коридоре, сидело в среднем по пять дюжих охранников. К нам не возникало ни одного вопроса, мы просто мимо них проходили. Когда через металлоискатель проходил Коллинз, загоралась синяя лампочка. Когда проходила я – зелёная. Я не знала, что это означает, а спрашивать в этих стенах кучу вопросов было… неловко, что ли.
Никаких камер не видно в коридорах. Я недоумевала – ведь если какой-нибудь особо хитрый заключённый совершит отсюда побег – и в прямом смысле побежит по этим коридорам, то его никто не отследит. Или всё-таки отследит? Я предпочитала не думать об этом. Что-то мне подсказывало, что отсюда не сбегают, а если сбегают, то только на тот свет.
Я не знала, сколько нам идти, а по сути это и не важно. Тюрьма напоминала строгую лабораторию – эти серые обитые металлом коридоры совсем не выглядели угнетающими, а скорее футуристическими. Мне интересно посмотреть на Химеру Фобос. Адскую женщину. Она чуть не убила Пита и меня, воспользовавшись беззащитностью своей племянницы Венеры Шарп – «Лайнонны Скэнлен». Сейчас на свободе лучший друг и подельник Химеры Масочник – он же Дэннис Корим. И продолжает её дело.
А ещё мне интересно, что она скажет про Августу. Коллинз молча меня вёл, шёл быстро, решительно.
Вот как мы оказались здесь.
Вчера, когда мы с Айрэнн вернулись в Скомато, Айрэнн оставила меня за столиком, а сама подозвала в сторону Нианию и Шрама и принялась им взволнованно говорить, указывая в мою сторону. Меня же атаковал Мангуст. Он обрадовался, что я живая, и принялся петь гимны моим героическим переговорам.
– Но я же не получила Ключ, – недоумевала я.
– Какая разница?! Ты их напугала! Раз ты живая – значит, они тебя испугались! Побоялись к тебе пальцем прикоснуться!
Тут же позади меня появилась Ниания. Она проделала то же самое, что и Трёхглазая несколько часов назад: приподняла мои волосы и потрогала сзади мою шею. Она зашипела на «непутёвого младшего братишку»:
– Ничего хорошего. И ничего они не испугались. Они её пометили! Они не имели права! Ты же не подписывала контракт! – Ниания превратилась в воинственную амазонку. Глаза её запылали гневом.
– Пометили? Так объясните мне, что это значит! – потребовала я, увидев, что Мангуст переменился в лице и сразу скис.
Шрам, рядом с которым стояла бледная Айрэнн, терпеливо объяснил:
– Трёхглазая помечает своих слуг и рабов особой татуировкой. Татуировка говорит о том, что меченный – её собственность. И она может распоряжаться им по своему усмотрению. Ставить задачи, отдавать приказы. И меченный обязан слушаться и выполнять. Трёхглазая приказать может что угодно. Отказаться нельзя. Она тебя закабалила, Клот. Мне очень жаль. Но это ещё полбеды. Из-за этой татуировки она теперь беспрепятственно может в любой момент следить за тобой в своём Шаре.
– Отказаться нельзя? А что будет, если я откажусь? Кроме того, что не получу Ключ?
– Умрёшь, – тихо ответил Шрам. – Причём Трёхглазой не обязательно в этот момент присутствовать рядом с тобой. Через Шар она убьёт тебя на расстоянии, с помощью третьего глаза.
– Она дала мне гарантии, что это на пять дней, – выдохнула я.
– Пять дней. Чёрт! – выругалась Ниания. – Это будет ночь на двадцать девятое декабря. Чёрный день. Она как пить дать что-то задумала. Она может убить тебя, в самый последний момент подставить. Да и не только в последний момент – в любой момент она может устроить так, что у тебя не будет получаться выполнять её задания!
– Мы должны помогать Клот, – Шрам посмотрел на всех. – Поскольку Клот не может нести всё сама на своих хрупких плечах.
– Конечно же, мы будем помогать Клот! Это даже не обсуждается! – рявкнула Ниания. – Тут одно из двух. Либо Трёхглазая будет ещё раз пытаться тебя, Клот, склонять на то, чтоб ты подписала Контракт. Либо эта рыбина уже поняла, что ты непробиваемая, крепкий орешек, и тогда она убьёт тебя. А задачи она тебе задала как повод, для галочки.
– Сегодня она чуть не убила Айрэнн, – Шрам успокаивающе положил руку Айрэнн на плечо.
– И чуть не заполучила Огонь, – выдохнул Мангуст, ставший непривычно тихим. И заявил: – Клот, ты можешь на нас полностью рассчитывать. Любая помощь. Что за приказ она тебе дала?
– Обмануть эту Августу. Я даже не знаю, как… – растерянно пробормотала я.
– Обмануть Августу, – повторила Ниания. Она напряглась, на её красивый бледный высокий лоб, до половины прикрытый бонданой, легли складки. – Обмануть. Как обычно обманывают демонов?
– Это сложно, почти невозможно, – проговорил Шрам с сомнением.
– Ты плохо знаешь демонов, братан! – вдруг Мангуст снова повеселел, взбодрился. – Ниания! Ты ведь знаешь, как обманывают демонов! И не только Ниания! Ты, Клот, тоже знаешь!
Ниания вдруг тоже просветлела. Она посмотрела на Мангуста с любовью гордящейся старшей сестры:
– Знаю, Мангуст! Клот, – она порывисто схватила меня за руки. – Послушай, – зашептала: – Демон – существо могучее, но у каждого демона есть слабое место. Что-то такое, куда можно нанести удар. Такое, что заставляет демона безоговорочно верить в идею. Самоуверенность в собственной непобедимости… Простите, ребят, я сбивчиво говорю, я вот что имею в виду. Клот, ты наверняка знаешь сказку о том, как Кузнец Джек несколько раз обманывал Дьявола. Но суть приложима к демонам!
Я вспомнила. И договорила:
– Однажды Джек напился пьян, и к нему пришёл Дьявол. Он потребовал душу, и Джек согласился отдать её за кружку эля. Чтобы Джек смог купить эль, Дьявол превратился в монету. Но Джек положил монету в карман, где у него лежал крест. Дьявол запросил пощады, и так Джек выторговал себе десять лет жизни. После чего выпустил Дьявола.
Потом, через десять лет, Джек снова торговался с Дьяволом. Он попросил покушать яблоко. А чтобы достать плод с дерева, Джек попросил Дьявола встать ему на плечи. Но пока Дьявол там стоял, Джек начертил на коре крест. Дьявол убежал и сказал, что не станет брать его душу.
Ещё через десять лет Джек умер, но в Рай его не взяли из-за слишком частых шашней с Дьяволом. А когда он пришёл в Ад, Дьявол сказал, что он не будет брать его душу, так как обещал. «Куда мне податься?» – спросил Джек. «Иди туда, откуда пришёл», – сказал ему Дьявол. И Джек ушёл, взяв с собой фонарь с адовым пламенем. И до сих пор где-то бродит.
Эту историю мне рассказывал один мой хороший друг и коллега. Пересказав её ребятам, я в ожидании посмотрела на них:
– И что? Нужно запастись крестом?
– Нет, к сожалению, – покачал головой Шрам. – Крест не подействует на демона, тем более на такого как Августа. К сожалению, все эти истории про крест, святую воду, равно как и про то, что чеснок уничтожает вампиров, придуманы для манипуляций людьми. Многое добавили придумки режиссёров фильмов ужасов про экзорцистов.
– Клот, в этой истории наглядно показывается слабое место Дьявола: он хотел заполучить душу Джека. Был готов на всё – стать монеткой, полезть на яблоню. То есть фактически был готов стать слугой Джека, чтобы получить желаемое. Алчное желание заполучить душу, эта хотелка и есть его слабое место. Мы должны найти такую хотелку у Августы, узнать, что она хочет! – с торжественным блеском в глазах заговорила Ниания.
– Что может хотеть Августа? – задалась я вопросом, обращая этот вопрос больше к самой себе. – Она родилась, выросла как обычный человек. У неё были друзья… У неё могли быть желания, когда она была живой.
– Возможно, ты права, и слабое место следует поискать в её прошлом, – закивала Ниания, поддерживая меня. – Несмотря на громадный уровень потенциала, могущество, а также факт бессмертия и неуязвимости, она остаётся всё той же шестнадцатилетней девочкой, погибшей от убийства.
– Может быть, следует искать слабость в её страхе? Чего она может бояться? Снова столкнуться с убийцами? – размышляла я.
– Нет, это глупо, – покачал головой Мангуст. – Она скорее всего давно разделалась с ними. Или разделывается в этот самый момент. У неё вряд ли есть страхи. Нужно найти другое.
– А вот и Коллинз идёт! – обрадовалась Ниания и принялась энергично ему махать. – Коллинз, дуй к нам! – крикнула она почти через весь зал.
Коллинз подошёл, посмотрел на меня деланно равнодушно. Как будто знал, что я вернусь. Но когда он взглянул на Айрэнн, бледнющую, тут же взял её «под крыло», нежно обняв за плечи и строго поглядел на нас с Нианией, Шрамом и Мангустом:
– Чем вы тут занимаетесь, почему вы пугаете Айрэнн?
Мангуст начал пререкаться и ворчать, Ниания закатила глаза, Шрам примирительно развёл руками, я вздохнула. Ну и голубки! Айрэнн зашептала Коллинзу, он выслушал её, потом посмотрел на нас:
– Я сейчас отведу Айрэнн отдохнуть. Потом вернусь к вам. Вы мне всё расскажете. Мангуст, закажи нам всем пива. Или что покрепче – чувствую, без ста грамм тут не разобраться.
Когда Айрэнн уведена в тихое спокойное место, я пересказала Коллинзу обстоятельства похода в ресторан «Русалка». Он поначалу тоже выглядел мрачнее тучи – совсем как Мангуст, когда узнал, что меня «пометили».
Потом он подумал и выдал:
– Слабое место, говорите? Я знаю.
– Ты знаешь слабое место Августы?! – ахнула я.
– Не я. Я знаю того, точнее, ту, кто знает слабое место Августы.
– Коллинз, ты знаешь о том, что ты зануда?! – не стала я сдерживаться.
Мангуст прыснул. Ниания оказалась солидарна со мной и незаметно под столом пожала мне руку. Шрам демонстративно отвернулся, делая вид, что разглядывает стакан с пивом.
– Да, я большая жирная зануда. Химера Фобос. Вот у кого следует искать ответы на вопросы.
– Химера? Но она же в тюрьме. И… да, она была близкой подругой Августы более тридцати лет назад. Но с какой стати ей сотрудничать с нами, даже если она знает её слабое место? Зачем Химера будет говорить его нам?! – удивилась я донельзя.
– Как миленькая будет, – Коллинз ехидно-кривовато улыбнулся одним уголком губы. – Потому что мы её тоже обманем. Потому что мы тоже знаем слабое место Химеры. Химера хотела вызвать Августу. Она рассчитывает, что та высвободит её из тюрьмы – а Августа до сих пор к ней не приходит – раз. И Августа замещает Химеру в дамках у томберах, хозяйничает там, ведёт свою политику – два. Химера не потерпит такого издевательства над амбициями.
– Э… всё это звучит слишком гладко. Но… тюрьма. Это секретная тюрьма, я видела в досье, где она сидит. Но я не знаю, где это место, и…
– Я знаю, – заявил «жирная зануда» Коллинз.
– Знаешь?! Откуда?! – моему любопытству нет конца.
– Всё очень просто. Ведь именно я её туда и сажал.
– Что?! Карамба! Как?!
– Ваши Тигры эксплуатируют наших Шакалов за милую душу, – весьма язвительно прокомментировал Коллинз.
– Ну уж!.. – я не договорила и показала ему кулак, он обезоруживающе улыбнулся и пожал плечами.
– Коллинз хотел сказать, что иногда господин С… Скорпион просит кого-то из наших сопровождать в тюрьму некоторых преступников, – тихо объяснила Ниания.
– Шакалы знают многое о делах Тигров, Тигры знают многое о делах Шакалов. Мы же союзники, – с другого бока тихо объяснил Шрам.
Я понимающе кивнула друзьям и поглядела на Коллинза:
– Когда мы идём к Химере?
– Сейчас, – кивнул он. – Да, сей час, то есть засекай час. Мне нужно переговорить с кое-кем из ваших, предупредить о допуске нас с тобой туда сегодня.
Коллинз поспешно ушёл. Я обратилась к Ниании с деликатной просьбой:
– Хочу посмотреть, что из себя представляет татуировка. У тебя есть два зеркала?
– Да, конечно, пойдём, – мы с Нианией поднялись и наведались в гримёрку.
Я встала спиной к большому зеркалу и взяла в руки маленькое. Ниания приподняла мои волосы. Сзади на шее, сверху, ближе к затылку, зияла действительно татуировка. Это знак, что я уже видела: пять капель, синих, разных оттенков – от голубого до фиолетового, острыми уголками сходящиеся к центру. То есть такой цветочек из пяти капель.
– Это Метка Сирен, – объяснила Ниания. – Она напрямую связывает душу и ауру с Трёхглазой и её фрейлинами. У них по земле ходит немало таких вот меченых. Все эти представители организаций, за кем охотились Тигры – тоже были мечеными. Все, кто вступал в договоры с Трёхглазой. Договоры происходили по-разному. Кто-то подписывал Чёрный Контракт, кого-то она просто запугивала, кто-то сотрудничал с ней «на доверии». Всякий, у кого Метка Сирен, имеет некоторую «защиту». Другие чёрные русалки, которые не фрейлины Трёхглазой, не тронут тебя как собственность королевы.
Проговорив это, Ниания бережно вернула мои волосы назад, встала напротив меня, взяла за плечи и заглянула в глаза:
– Не подписывай Чёрный Контракт, Клот. Никогда, что бы ни случилось, как бы они тебе ни угрожали. Обратного пути нет. Лучше быть Нейтральщиком, Серым, чем этот Чёрный Контракт.
– Я не разбираюсь в демоническо-русалочьей юриспруденции. Мне не понравилось, что они просили подписать этот Контракт под принуждением, отвлекали приворотными чарами так, что я не смогла его прочитать. И мне не понравилось, что они угрожали Айрэнн. Я не буду подписывать Чёрный Контракт. Никогда, – заверила я подругу.
– Клот, мы тебе поможем, сделаем всё угодно, чтобы ты выиграла эти переговоры! – заверила она и крепко обняла меня. Я прошептала ей:
– Я справлюсь. У меня опыт. Позаботьтесь лучше об Айрэнн. Меня беспокоит, что Русалки могут ей навредить.
Потом через несколько минут за нами заглянул Коллинз, и мы с ним поехали в эту тюрьму.
Химера Фобос содержалась в отсеке с обозначением «Безысходность». Как это расшифровывалось – спросить не у кого и некогда.
Чтобы поговорить с Химерой, Коллинз подошёл к одной из металлических серых дверей, нажал на серую металлическую кнопку. Я удивилась – неужели Химера сейчас к нам прямо сюда выйдет в коридор поболтать за милую душу?!
Мы стояли и молча ждали примерно минут пять. Потом услышали приближающиеся шаги по коридору. В нашу сторону шёл охранник. Когда он дошёл до нас, он не сказал нам ни слова и даже, как мне показалось, на нас не взглянул. Карточкой он открыл дверь, впустил нас вовнутрь.
Мы вошли в небольшой «предбанник», комнатушку с тусклым освещением. Охранник сразу же закрыл за нами дверь. Коллинз небрежным жестом кивнул на один из стульев. Он вёл себя тут как у себя дома, развязно, с ленцой. Я старалась копировать его движения и настрой, чтобы не выглядеть одеревеневшей, сжатой – ведь я изрядно нервничала. От успеха нашего общения с Химерой Фобос зависело, получим мы Ключ у Русалок или нет. О том, что Трёхглазая меня убьёт сразу же за провал, я даже забыла. Меня больше беспокоило, что у них сейчас этот чёртов Ключ.
Мы посидели на стульях, уставившись в стену. Потом услышали звук, напоминающий гул механизма, отдалённый лязг. Стена перед нами начала подниматься, образуя стальную решётку. За ней и находилась камера Химеры.
Преступников здесь содержали как в элитном отеле. Разве только от отеля отличало отсутствие окон и дверей. Когда стена окончательно поднялась, перед нами предстала аккуратная чистая обитая всё тем же серым металлом комната. Никаких тебе нар, параш и прочих ужасов из блатных песен.
Химера Фобос, она же Мэри Зиг сидела в офисном кресле за письменным столом и писала. Очевидно, план по захвату мира. Либо мемуары о том, как прекрасно она управляла армией «зомби». А может, составляла новые формулы гипнотических программ, как знать.
Она посмотрела на нас издали, так как её стол стоял в глубине комнаты. Увидев нас, она расширила громадные глаза и встала, медленно, демонстрируя полную шокированность. Либо она и вправду шокирована – чёрт её разберёт. Всё та же массивная женщина, мужеподобная, ростом выше самых накачанных баскетболистов, с квадратным лицом, вихрами взлохмаченных густых волос, большими гипнотически-чёрными цыганскими глазами.
Вылупившись на нас и хмуря густые брови, сросшиеся на переносице в сплошную монобровь, она так же медленно, крадущейся походкой как акула, приблизилась к разделяющей нас решётке. На Коллинза она смотрела мало. В основном – на меня.
– Ты. Здесь. Зачем? – прошипела она. – Ты мстить пришла? Отомстила уже, будет с тебя!
Гортанный грубый голос заставил меня поёжится. Я вспомнила несколько неприятных часов наедине с ней, в её власти, когда Масочник похитил меня год назад. Химера владела такой мощной энергетикой гипноза, что чуть не заставила Пита убить меня. Сопротивляться этой энергетике бесполезно. Что, если она нас с Коллинзом сейчас загипнотизирует, заставит выпустить себя, вывести из тюрьмы и оказавшись на свободе, сразу же убьёт нас?
Коллинз выглядел слишком спокойным. Позёвывал. Я скосила на него глаза. Тот еле заметно кивнул – мол, отвечай на её вопросы, тебя же спросили! Я готова набить ему морду.
– Я пришла не мстить, мне это не нужно, – набравшись смелости, ответила я, тщательно следя, чтобы мой голос не дрожал. – А нужно поговорить.
– Поговорить?! С тобой?! Ха, о чём?! – Химера уже откровенно презрительно разглядывала меня как вошь. Она встала подбоченясь, всем своим видом показывая, насколько я ей отвратительна и насколько по сравнению с ней я ничтожна.
Попав под её эти испускающиеся эманации уничижения, я почувствовала резкое падение самооценки.
«Не справлюсь, не справлюсь…» – билась мысль.
Но потом Коллинз начнёт надо мной смеяться, язвить, что я слабая и хилая! Ну уж нет! Не доставлю ему такого удовольствия! Он мой информатор, я вроде как его начальница формально, и я обязана отстоять авторитет.
– О том, что ты вот тут сидишь, а кое-кто занял твоё место. Твой трон, да. Управляет Томберами, восстанавливает твоё дело, командует Масочником. Устраивает ритуалы на кладбищах, формирует армию мертвецов, а спасать тебя из тюрьмы ох как не хочет.
– ЧТО?! – тут Химера взбеленилась. – О ЧЁМ ТЫ ТАМ ЛОПОЧЕШЬ, ТВАРРРРЬ??!??!??!?
Она приблизила своё лицо к решётке, схватилась за неё руками, задёргала, намереваясь вырвать решётку с корнем:
– А НУ ОТВЕЧАЙ, ТВАРЬ! – её лицо исказилось от бешенства, превратившись в морду сущей гарпии.
Я встала, украдкой вдохнула, выдохнула, подошла к решётке, ей навстречу. Я не должна показывать, что боюсь. Она в тюрьме. Я на свободе. Если что-то пойдёт не так, Коллинз проконтролирует. Он ведь меня сопровождает вовсе не для того, чтобы быть тупо открывальщиком дверей!
– Когда ты была маленькая, у тебя была подруга Августина. Вы готовили ваших Томберов к её приходу – обещали нового мессию, Главного Мертвяка. Я не знаю, к её приходу ли вы готовились, но сейчас Августа теперь провозгласила себя Главным Мертвяком. Я знаю, что ты надеялась, что едва она вернётся – сразу придёт спасать тебя. Но она не приходит. Она неблагодарна. Ведь ты спасла её тогда, когда с ней угрожали расправиться, в школе на улице Мандаринов. Ты что-то сделала с её одноклассниками. Потом ты уехала, а её убили. Прошло лет тридцать, ты и Масочник узнали, что она стала мощным демоном. И решили вернуть её, и вас на это благословила твоя начальница, Трёхглазая. Я всё правильно говорю? Поправь меня, если я ошибаюсь.
Я проговорила это на одном дыхании. Внутри меня всё дрожало, но только внутри. Я с трудом призывала самообладание. Химера прожигала меня взглядом, выворачивая зрачками всю душу. Велик соблазн отступить, отпрянуть от решётки, убежать. Забиться в угол, свернуться калачиком, умолять Коллинза увести меня отсюда, убрать эту демоническую женщину.
Даже всемогущая Трёхглазая мне не казалась настолько угрожающей.
Я закончила этот монолог. Поняла, что нужно держать паузу. Слово теперь за Химерой. Она тяжело и медленно задышала, активно раздувая громадные ноздри, напоминающие пылесосы.
– Что. Тебе. Нужно. От. Меня. Тварь.
– Сделка, – тут я прокляла себя, потому что мой голос-таки дрогнул. Химера сейчас воспользуется этим, как слабостью!!!
Но этого не случилось. Химера сама внимание.
– Ты недовольна Августой, правда? – решила я удостовериться.
– Я сотру её в порошок, если увижу.
– Она демон, – напомнила я. – А ты в тюрьме. Вряд ли ты её увидишь.
Химера вспыхнула. И впервые отвела взгляд, когда я прямо посмотрела в её глаза, набравшись для этого храбрости.
– Но её могу увидеть я. И кое-что сделать с ней. Для тебя.
– Зачем ты помогаешь мне, тварь? – это Химера проговорила усталым голосом, томным, прогудев как паровоз. – Что вы там со своими глазнюками опять задумали?
– Мне прискорбно это признавать, Химера, но мы с тобой оказались на одном поле. Августу я тоже планирую стереть в порошок. Я прошу тебя рассказать мне всё, что ты помнишь о её слабостях. О страхах, привязанностях, желаниях, хотелках.
– И ты мне доверишься, если я тебе скажу? – после продолжительного обдумывания Химера поглядела на меня в упор и улыбнулась большим ртом над квадратным подбородком как аллигатор.
– Сама знаешь, что с тобой будет, если обманешь.
– Вздумала угрожать мне, тварь?
– Я слушаю. Страхи, привязанности.
Химера со свистом выдохнула. Потом коварно улыбнулась, снова приблизилась к решётке. Мне показалось, что она подмигнула мне слишком заговорщицки и запанибрата.
– Эвриус Халл, – шепнула она медленно, с расстановкой и улыбаясь шире.
– Кто?
– Эвриус Халл! – рявкнула она. – Её несостоявшийся хахаль. Мой хахаль, хахахахаха-ха-халь! – перешла она в дикий сумасшедший визг.
Отсмеявшись и отхрюкавшись, Химера заявила:
– Если ты не слишком тупая, поймёшь о чём я. Августка по нему млела, таяла, держала в портфельчике его фото! Ах, наверное, ночами воображала, что он с ней вытворяет, хахахахаха! Августа не такая монашка, какой пыталась себя выставить, уж я-то знаю, я была её лучшей подругой, ххахаххахахаха!!! – Химера снова зашлась в истерическом гомерическом хохоте. – Ах, если она его увидит… не знаю, как вы это провернёте… Фокус-покус-крокус! Она его увидит, узнает, и всё – считай – она ваша!!! Только он подох, знаете ли. Лет двадцать назад.
Тут Химера враз сделалась серьёзной и печальной. Повторила:
– Подох, да. Воскресите его, что ль. Вы так умеете. Подведите за ручку к Августке, пусть подарит ей жёлтые розы. Она любит жёлтые розы! Она мне однажды мечтательно сказала, когда нам было двенадцать – «Ах, как бы я хотела, чтобы мне кто-то подарил жёлтые розы!!!». Хахахаха, розы! Розы, розы, о-о-о-о, хаха-х-ах-ахаа!
Химера принялась с отрешённым видом ходить по камере. Взад-вперёд. Как безумная медведица. Напарывалась на мебель, сносила её. Хрюкала, смеялась, твердила про розы и про «ха-ха». Это продолжалось минут пять, продолжилось бы ещё, если бы не Коллинз. Он мягко намекнул:
– Мы узнали, что хотели. Идём.
– Что?! Как узнали? Я ничего не поняла. Она ведь только начала рассказывать, надо подождать…
– Уже не надо. У неё приступ гибрида шизофрении, делирия и белой горячки. Это надолго, дней на пять. Нам повезло сегодня, что у неё редкая ремиссия.
Коллинз подошёл к выходящей двери, нажал на кнопку. Через секунду появился охранник, выпустил нас. Видимо, он дежурил в коридоре. На бродящую по камере в прострации Химеру он даже не посмотрел.
В Скомато мы собрали летучку прямо в зале. Коллинз настоял, чтобы на этой летучке не было Айрэнн. Проворчал, что мы слишком тёмные и шебутные для её тонкой ранимой души, и что Айрэнн надо беречь – у неё до сих пор большой стресс после русалок. «Мы» – это он имел в виду меня (в первую очередь – именно так он и сказал), а ещё Нианию, Мангуста и Шрама. Коллинз готов не просто пылинки с Айрэнн сдувать, но регулярно водить её в химчистку, пылесосить и выбивать как ковёр. Нет, я не злорадствую, мне просто вся эта любовь-морковь очень смешна.
– Итак, что мы имеем? Мы имеем имя того молодого человека, из рассказа нашего «языка» Дарти. Эвриус Халл, – зачала Ниания наш очередной и далеко не первый военный совет.
Она сосредоточенно оглядела нас, сложив руки домиком, как опытнейший полководец.
– Так же очевидно, что Августа была влюблена в него. Она расстроилась, когда они с Химерой-Мэри уехали, – дополнил Шрам.
– Трёхглазая задала Клот задачу: «Обмани Августу». Трёхглазая сейчас может наблюдать за Клот в Шаре, – продолжала вести свою линию Ниания. – Обманывать Августу должна Клот. Клот, ты улавливаешь ход моих мыслей?
Подруга посмотрела на меня исподлобья. Я выдохнула:
– У меня было одно спецзадание, мы возвращали Возвращённого… у нас был Некрономикон, и…
Мангуст присвистнул:
– Вот тебе и скромняшка Клотти!
Шрам вздохнул:
– Исключено. Мы не можем возвратить Эвриуса Халла.
– Почему? – удивилась я.
– Шрам хотел сказать – можем, но не успеваем, – покачала головой Ниания, с сожалением подняв брови. – У тебя пять дней. Один день – одна задача. Прошла половина первого дня. Сейчас около полудня, но сегодня вечером тебе нужно идти к Трёхглазой с выполненным заданием. Чтобы оживить Халла, да ещё и договориться с ним, не считая того, чтобы найти его могилу и найти профессионального некроманта – нужна неделя. Я имела в виду немного другой подход.
– Какой же?
Ниания взяла меня за руку, поддерживающе пожала и поглядела при этом на Коллинза:
– Кое-кто здесь великий и могучий тёмный друид. И может навести морок. Или Мантию Тени.
Теперь Коллинз вскинул брови:
– Всё сделаю, как пожелает заказчица-начальница, – притворно-галантно он отвесил мне лёгкий высокомерный поклон.
Я непонимающе поворачивала голову с него на Нианию и обратно, пока Мангуст не расставил точки над ё:
– Клот, Коллинз тебя превратит в Эвриуса. Вернее, накинет на тебя морок. Ты будешь сама собой, а все окружающие будут думать и видеть, что ты Эвриус.
