Атаман Вагари
Ступеньки
Магия Охотника Воздуха, направленная на всё её нутро, превращала её в мумию. Рина поняла, что магии у неё нет, и что теперь её тело начинает высушиваться. Она почувствовала страшную жажду – настолько сильную, что у неё заскрежетали зубы. Жажду, удушье, иссушение.
– Зачем тебе нужна девочка и её гибель – я докопаюсь. Знайте своё место. В своё время Паук загнал вас прозябать в канализации, смотрите, как бы это не повторилось вновь. А у меня есть повод предполагать, что так всё и повторится. Да, я нейтрал, я серый. Именно по этой причине я тебя не убью. Не убью твоих рабов, которых мне пришлось усыпить, чтобы они не мешались под ногами. Тебе сегодня повезло, Рина. Что-то ты слишком ошпаренная и выпаренная, пошла бы ты в баню.
Грифон собрался схлопнуть на Рину магический вырубающий удар средней степени тяжести, чтобы повергнуть русалку в неглубокую и непродолжительную кому.
Но Трёхглазая, услышав телепатический астральный призыв верной фрейлины, поспешила извлечь Рину из затруднительного положения, телепортировав её с помощью третьего глаза и Шара. Перед Грифоном образовалось пустое место вместо Рины, проталина протаявшего до самой земли снега и большое паровое облако.
Русалки наглели. Они забыли, насколько Охотники мощны. Грифон напомнил Рине об этом. Он нахмурился по той причине, что скорее всего ему придётся принимать Белую Сторону.
– К Белизне я не готов. Если я и приму одну из четырёх сторон – пусть это будет Тьма, – проговорил он, в ответку Рине. Потом он достал рацию и вызвал Скорпиона.
Часть 3. Падение со ступенек
Светло-Чёрный пролог
Айрэнн почувствовала себя в холодном и страшном месте. В каменном мешке, пронизанном энергией зла. Ощущения остро сравнимы с ощущениями ещё живой бабочки, которую коллекционер наколол на иглу и прикрепил к поролону. Она проснулась с громким стоном и выдохом, быстро ощупала вокруг себя каменный пол, быстро поднялась.
Вокруг так темно. Черно. Айрэнн на ощупь подобралась к стене, прижалась к ней спиной. Какая-никакая защита сзади. Она вгляделась в темноту и черноту, принялась восстанавливать дыхание, проговаривать внутреннюю медитацию.
«Всё хорошо. Со мной Добро и Свет. Я слита с Мирозданием, со Вселенной. Я чувствую любовь и поддержку Вселенной. Я смогу со всем справиться. Мой мир не допустит, чтобы со мной что-то случилось. Вселенная любит меня, я в безопасности. Я служу Добру и Свету…»
Вокруг Айрэнн витали чёрные тени, сгустки, дым. Они почти касались её, намереваясь съесть, поглотить, запугать. Но по мере того как Айрэнн возвращала самообладание, постепенно они отступали. Айрэнн поняла, что её кто-то похитил и перенёс сюда. Ведь она засыпала в уютной комнатке для гостей в Скомато, где временно поселилась.
– Какова цель? – вопросила Айрэнн. Голос её взволнован, но она уже меньше боялась. Она прижималась спиной к стене, вглядывалась в тени изучающих её жадных лярв.
Она чувствовала накатывающие волны слабости. Страх ушёл, но она теряла энергию. Тот, кто похитил её сюда, рисковал высосать со временем всю её жизненную силу без остатка.
– Назови свою цель. Обсудим, – проговорила Айрэнн тише и увереннее.
Неогермиты её многому научили. Неофантомы, называющие себя Шакалами – тоже. Скоро Айрэнн услышала голос издалека, он звучал как будто из динамиков микрофона. Голос заволакивал всё пространство:
– Земля. Я думаю, тобой не просто будет управлять. Приведи мне того или ту, кто Огонь. Я не согласна обсуждать что-либо и вести переговоры с тобой, твоя Стихия мне не подходит.
– Кто ты? Зачем я тебе должна кого-то привести? – выкрикнула Айрэнн в черноту.
– Слишком много вопросов, – голос стал осуждающим.
Он принадлежал взрослой, много чего повидавшей, слишком опытной зрелой женщине. Властной. Айрэнн почувствовала влажность в воздухе. Через несколько секунд ей стало так тяжело дышать, будто она тонула. Она продолжала слабеть. Она уже не прижималась к стене, а бессильно опиралась на неё.
– Паук тебя хочет послать на сделку. Ты мне не нужна. Приведи Огонь. Так и передай Пауку, что мне нужен Огонь.
Айрэнн почувствовала невидимый удар. Она согнулась в три погибели от боли, еле сдержала крик, упала на холодный каменный пол. И… проснулась.
Она лежала на своей кровати, в комнате в Скомато. Сердце бешено стучало. Айрэнн вскочила, осмотрела себя. Физически она в порядке, но чувствовала сильную слабость, выкачку энергии. Шатаясь, она вышла в коридор и постучалась в комнатку напротив. Комнатки в подвалах Скомато постояльцы и жильцы ласково называли кельями. Из кельи вышла Ниания. Чёрная Леди не спала, даже не сняла макияж – она занималась прослушиванием и сведением записи. Вдохновляющий процесс затягивал с головой. Как и все творческие люди, Ниания почти не спала ночами.
Увидев бледность и состояние подруги, Ниания встревожилась, приобняла Айрэнн за плечи:
– Айрэнн, что с тобой?! Что случилось?
– Я думаю… меня только что похищала русалка. Через… свой Шар. И говорила со мной… – Айрэнн почувствовала накат спазма, стала терять сознание.
Ниания, чертыхаясь на русалку, подхватила Айрэнн на руки и принесла в свою комнату. Через считанные минуты возле Айрэнн появился Шрам. Он принёс отвары и снадобья, облегчающие состояние. Ниания и Шрам зажгли благовония. Они стабилизировали пробоины в ауре, помогали восстанавливать силы. Мангуст, узнав, что с Айрэнн случилось, настолько за неё перепугался, что решил прямо сейчас бежать искать Трёхглазую, её фрейлин и брать в одиночку штурмом их резиденцию, в каком бы измерении она ни находилась. Ниания с трудом отговорила его.
Тем временем Айрэнн пришла в себя. Мангуст, Ниания и Шрам были возле неё, поддерживали, спрашивали о самочувствии. Увидев встревоженные лица друзей, Айрэнн сильно расстроилась. Она не хотела причинять им столько неудобств.
– Зачем она тебя похищала? Вряд ли, чтобы просто откачать твой магический ток, Трёхглазая такой ерундой точно заниматься не станет, – размышляла Ниания, заботливо проводя изящной нежной рукой с хищным готическим чёрным маникюром по светлым волосам подруги.
– Она оставила мне послание. Она требует, чтобы на переговоры о Ключе к ней пришёл Огонь. Чтобы я привела Огонь.
– Ах она с… какая! – вырвалось у Ниании. Воинственная лидерша Приходящих-не-в-Полночь сжала кулаки.
Шрам успокаивающе положил ей руку на плечо и прошептал:
– Тише. Не поминай всуе. С помощью своего проклятого шара она сейчас может наблюдать за нами.
– Да я ломом пойду разобью сейчас её чёртов Шар! – бесновался Мангуст. Он бесился от того, что Трёхглазая сделала с Айрэнн. В неё Мангуст втайне успел влюбиться. Как и Шрам, как и Коллинз, однако Мангуст самодовольно полагал, что он сам вне конкуренции.
– Мангуст, Шрам прав. Осторожнее со словами. Они колеблют астральное поле, ты знаешь. Словом можно убить, слова могут стать другом и врагом, а в данный момент язык твой и мой – враг нам. Спасибо, Шрам, – успокоив Мангуста и поблагодарив Шрама, Ниания – настоящий мастер по самообладанию, задумчиво поглядела на подругу. – Огонь. Она хочет быть сильнее на своей территории, рассчитывает на то, что если к ней придёт тот, у кого основная стихия – Огонь, она зальёт его, задушит и установит свою власть.
– Если это так и Паук одобрит – а он наверняка так и скажет, дескать слово Королевы – закон, где нам искать Огонь? – задумчиво проговорил Шрам.
– Моя стихия – Вода и Земля. Ну то есть Земля и Вода. Жижа грязная одним словом. Я почти сама как русалка или как лягушка. Удивляюсь, как у меня до сих пор хвост не отрос, – не без самоиронии отметила Ниания. – Мангуст у нас Земляк по большей части, Шрам – Воздушник.
– Я не земляк, я земле-воздушник! Воздухоземляк! Летучие камушки! Деревья с крылышками! – Мангуст принялся изображать, как летают птицы. Ниания ядовито шикнула на него.
– Пойдёт Коллинз? – спросила тихо Айрэнн.
– Нет, Коллинз не пойдёт, – покачала головой Ниания. – Паук сторговался, что пошлёт девушку. Девушке легче будет устоять перед чарами русалки, чем мужику. Я бы сама пошла и надавала бы им люлей, но меня не пускают, потому что я слабачка.
– Значит, нам нужна огонь-девушка? – уточнил Мангуст.
– Да, и желательно такая, которую вода пятерых Высших Древних сирен залить не сможет. Которая сама разгорится так, что сирены сварятся заживо и в облака превратятся, – Ниания воинственно сжала кулак.
– Где нам найти такую? – спросил Мангуст.
– Послушаем сначала Паука, когда он выйдет на связь с нами, – разумно заметил Шрам. – А после того, что вытворила Трёхглазая с Айрэнн – ведь это фактически вторжение в наши границы – Паук точно отдаст нам соответствующие распоряжения.
В голосе Шрама послышался металл. Миролюбивый в обычное время, похожий на эльфа, «лекарь» тоже внутри горел желанием присоединиться к Мангусту и Ниании и немедленно напасть на Русалок.
Огонь-девушка
Сегодня я увиделась с Мод. Но поговорить не удалось. Она быстро провела урок, даже отпустила класс на семь минут раньше, а потом быстро убежала. Настолько быстро, что я ничего не успела у неё спросить.
Потом мне пришлось убегать от Салли – она активно зазывала поучаствовать в тусовке по поводу планирования нового года для малышей. Салли сагитировала полкласса. Будь она в томберах, из неё бы получилась идеальная вербовщица!
Джиллса я не видела, видимо он готовился к предстоящей вечеринке, зато мне пришлось убегать так же, как и от Салли, – от Когана, Локуста и Мэрмота. Они наседали, предлагая, чтобы я сразу прямо после школы пошла к Джиллсу и помогла бы ему «готовить салатики», как они выразились. Я схитрила и отвязалась – мол, мне нужно навести марафет, а также поговорить с Питом и Джейн насчёт того, чтобы они тоже пришли. Локуст на это хитро закивал, сказав, что передаст Вайлу радостную весточку, что возможно придёт его «невесточка». В представлении Локуста, у Вайла с Джейн не только был бурный роман, но и они чуть ли не десять детей уже родили.
Едва я очутилась дома, не успела рюкзак снять, как принялся названивать Пит. С шутливыми претензиями, куда я пропала, и как они с Джейн по мне соскучились. Мне стало совестно. Я ведь правда «забросила» моих лучших друзей. Чтобы реабилитироваться, я договорилась с Питом, что зайду к нему попозже вечером, а Пит оповестил, что Джейн тоже будет у него.
Мне хотелось многое рассказать ребятам, посоветоваться с ними про наше с Эдвардом дело о томберах. То, что произошло вчера, было с одной стороны рядовой операцией, с другой стороны сильно взбаламутило меня. С Эдди у меня вчера не было возможности поговорить и всё обсудить, потому что при Мрие мы не могли обсуждать конфиденциальные вещи. Да и девочка была не в том состоянии, чтобы выносить наши с Эдди эмоции по поводу всего, что мы там пережили. Ещё я хотела, зайдя вечером к Питу и Джейн, предложить сходить на вечеринку к Джиллсу, хотя бы на часик, развеяться.
Поговорив с Питом, я хотела отправиться наконец передохнуть. Но не тут-то было! Мне позвонил Эдди.
– Клот! Ты дома! Какое счастье! Послушай, нам нужно встретиться. Ох… Не сочти это за подкаты, это по делу! Я по телефону не могу! Могу приехать к тебе, прямо сейчас. Или ты ко мне… Или пересечёмся в центре…
Чрезвычайно возбуждённый голос. Так и хотелось зашипеть ему – «Самообладание, Эдди. Самообладание!». Но я подумала, что он сам это всё прекрасно понимает, да сделать ничего не может.
– Давай компромисс. Встретимся там же, где и в прошлый раз.
– … – молчание, странный глотающий звук. – В Глуме что ли?!
– Карамба, Эдвард! Не напоминай мне про этот город! На Серебряной!
– Идёт! Я сам хотел предложить! Я угощаю!
– Эдвард, ты же вроде сказал, что это не подкат! – хихикнула я.
– Мне бы твоё чувство чёрного юмора… Знала бы ты, в чём дело – так бы не шутила, – выдохнул он.
Примерно через час мы встретились. В том же самом кафе, за тем же самым столиком.
– Ты не поверишь! – начал он, почти размахивая руками. И сдержанно и осторожно поглядел по сторонам, шёпотом спросил: – У тебя нет хвоста?
– Я что, по-твоему, русалка?!
– Я не так выразился… Ум за разум заходит. За тобой нет хвоста? – переформулировал вопрос Эдвард.
– Не замечала, – мрачно ответила я, насторожившись.
Эдди прав! Нужно смотреть в оба. Учитывая, во что мы ввязались! Мой напарник продолжил:
– Может это и хорошо, что мы встречаемся в людном месте, на нейтральной территории. В смысле что наши враги постесняются напасть на нас.
– О, мы связались с такими врагами, которые не постесняются, – заметила я. – Но не будем о плохом. Что произошло?
– Ох… Мрия… Клот, я должен поблагодарить тебя, извиниться за вчерашнее. Я вчера сглупил и поставил тебя под угрозу. Я не послушался тебя, а ведь у тебя большой опыт агентурной работы. Ты… простишь меня?
– Мне не за что тебя прощать. На мой взгляд, мы вчера отлично сработались. Доказательства этому сейчас сидят за нашим столиком. Мы во плоти, а не духи или зомби или иная форма мертвотных, вот что я имею в виду.
– Я не должен был туда бежать… Но когда я услышал её крик…
– Нет, ты должен был. Это я стормозила. Возможно, ты спас её жизнь. Там было нечто, что её до ужаса напугало. И это не Зелёный Червь.
– Да, она говорила про женщину. Нет, на самом деле это ты спасла её жизнь. Без тебя я бы там один не справился. Да что там говорить – без тебя я бы вообще туда не попал! Ведь я даже адреса не знал. Послушай, Клот. Прости, что я так сбивчиво, непоследовательно говорю. Я слишком возбуждён, слишком шокирован тем, что случилось с Мрией и её семьёй… Мне не по себе. Происходят странные вещи. Возможно, для тебя они не странные, ты же секретный агент… – шептал он, возбуждённо тараща глаза.
В этот момент он напомнил мне некую хитрую, юркую, но совсем не хищную рыбу, впервые в жизни увидевшую водолаза.
– Я расскажу по порядку. В общем, когда мы с Мрией вчера вернулись домой… Я по дороге придумал легенду, как я объясню, откуда я еду, откуда я взял Мрию. Я сказал ей, что скажу родителям – своим и её – что нашёл её возле заброшенной школы. Той, что на улице Мандаринов. Мрия познакомилась с девочками, и её новые подружки предложили ей игру. Попробовать себя, принять вызов и так далее. Мрия была вчера сама не своя, ты видела. Короче, она кивала, неуверенно правда. Потом она сказала, что я волен говорить всё что угодно, чтобы прикрыть себя, ведь это она виновата, что подвергла меня опасности. Ещё она спрашивала про тебя, кто ты, я сказал, что ты моя родственница, троюродная сестра. Ничего?
– Эдди, я польщена и растрогана! Я бы тебя с удовольствием в родные братья взяла, не только в троюродные, – широко улыбнулась я, мы пожали крепко руки друг другу. Рука Эдди холодная, потная – настолько сильно он возбуждён.
– Я попытался деликатно её расспросить, что произошло. Она снова сказала про женщину, которая появилась из ниоткуда. Женщина эта была очень злой и сказала в лицо Мрии, что прямо сейчас убьёт её, что она давно мечтала это сделать. Мрия этой женщины не знает. Она подумала, что это – сама смерть. Ну, как типа бабки с косой и так далее. Высокая блондинка в синем платье. И ещё раз подчеркнула – злая-презлая блондинка. Можешь себе это представить? Блондинки бывают глупыми, во всех анекдотах, это стереотип. И умные блондинки этим отлично пользуются, они прикидываются гофрированным шлангом, то есть глупыми… Прости, меня несёт. И вот, мы подъехали.
Мои родители были в шоке, что я вернулся поздно невесть откуда, а я им оставил записку, что ночую у друга. У меня есть двоюродный брат Стив, и у него есть друг один, наш общий, и вот я сказал, что с ним встретился поиграть. И тут вдруг я возвращаюсь, да ещё с Мрией. Я им сказал легенду, они особо не вслушивались, потому что тут прибежали папа и мама Мрии. Естественно, поднялся трам-тарарам и бедлам, слёзы, крики, наполовину крики радости на другую половину крики гнева – «Ты где была, блудная дщерь» и так далее. Дурдом, ты меня понимаешь.
Наутро отец кратко спросил меня, когда я нашёл Мрию, она была одна, и что Мрия мне говорила по поводу случившегося. Я повторил свою легенду. Мне кажется, отец не поверил, но особо допытываться не стал. Он лишь хотел убедиться, что и я, и Мрия находились в безопасности в тот момент, когда я нашёл её, и что ни я, ни она не наделали глупостей. Потом я пошёл в школу, мама и папа – на работу. Когда я выходил, задержался на лестничной клетке, прислушался к тому, что за дверью квартиры Дункалсов. Там было тихо. В тот момент я тебе завидовал, Клот, что у меня нет твоего волшебного датчика. Я бы уже тогда определил – был ли кто утром за стенкой или нет.
Я пришёл домой из школы и увидел, что дверь в квартиру Дункалсов распахнута настежь. Туда-сюда ходят рабочие, и среди них – наш сосед-домуправ. Рабочие выносят мебель. В квартире – никого, никаких вещей. Как корова языком слизала! Дункалсов и их вещи, я имею в виду. Я давай домоуправа расспрашивать, что да как. А он такой – «Да не знаю я, да уехали они, да переехали!». Ты можешь себе представить?! За считанные часы – всего за часов пять-шесть семья из трёх человек собралась, выгребла все вещи и сдёрнулась не пойми куда!
«А они ещё вернуться, за мебелью?» – спрашиваю.
«А чёрт их знает. Скорее всего не вернутся, раз господин Дункалс мне велел всю мебель раздать рабочим, их семьям. Вот я ребят позвал, у кого детишки, у кого бедственное положение с имуществом».
«Куда они переехали? Почему так внезапно?»
«Ты, парень, мне тут из себя сыщика не строй. На такие вопросы отвечать не уполномочен, – вякнул домоуправ, но смягчился, вспомнил, что мой папа ему регулярно дарит ему коньяк, чтобы тот дружил как следует с «мафиозным кланом Симони» – Я сам диву даюсь. Ко мне сегодня в девять уже риэлторы нагрянули, говорят – у вас тут квартира продаётся, хотим клиентов привести. Увидел потом в почтовом ящике на своё имя распоряжение господина Дункалса раздать мебель, и что они переехали, больше жить здесь никогда не будут».
– Да. Дела, – проговорила я после минуты ступора. – Ты прав, Эдди. Я теперь тоже в шоке.
– Я продолжаю беспокоиться за Мрию, за её состояние. Она совершила ошибку, оступилась. Её родители наверняка всю ночь прессовали, заставили рассказать, что да как, и она, видимо, раскололась. Но вот чтобы они так раз – и сорвались?! Да и куда они поехали? К родственникам в другой город? Я ничего про это не знаю. Мои родители тоже про это ничего не знают. Возможно, к этому времени в квартиру Дункалсов риэлторы заселят других соседей. О них мои родители узнают через неделю-две, и тогда переезд Дункалсов не будет выглядеть столь скоропостижным. Но во всём этом мистика, ты не находишь?
Я уставилась в одну точку. Мысль заработала с лихорадочной быстротой.
Вчера мы с Эдди побывали в Глуме. Проникли на вражескую территорию. Мрия чуть не стала жертвой потусторонней силы. Пока мы дрались с Червём, кто-то (свой?) нам подсобил, вырубив подчистую двадцать человек-врагов. Ну хорошо, восемнадцать, учитывая, что как минимум двоих я завалила из степлера. Проходит ночь, утро, а днём Дункалсы сматываются из квартиры с концами, побросав мебель.
Всё это слишком напоминало схему устранения последствий аномальных явлений.
Это применяли мои начальники и старшие коллеги. Однажды Майло рассказывал, как происходит зачистка. Основных формы две: когда устраняются воспоминания из головы человека и когда устраняются сами люди из чьих-то голов. Меняются паспорта, прописки, города, биографии. Это происходит быстро, в один момент: ТДВГ располагает такими ресурсами. Аналог программы защиты свидетелей, как в популярных боевиках, только круче.
Процесс может происходить двояко. Тебе стирают память, изолируют из привычного окружения, помещают в новое и создают новые воспоминания – ложную гипнотическую программу-легенду, и ты веришь. Либо тебя изолируют из окружения и ты должен сам поменять биографию, данные, а память о тебе стирается из мозга кого-то другого.
И тут Эдди невзначай вспомнил:
– Над этой семьёй навис страшный чёрный рок. То дядя умер, совсем молодой парень, старше нас с тобой всего на девять лет. То Мрию чуть не убили, то семья съехала. Да, я ещё тебе не успел сказать… я на днях слышал, как мама с папой шептались на кухне, и вот, папа сказал, что слышал, будто дядю Мрии зверски убили. Что нашли мёртвого на улице. То есть он не от болезни какой умер – а от убийства. Я не знал дядю Мрии, его в семье Мрии не любили, не общались. И вот я теперь думаю – не связано ли то, что произошло с Мрией, с её дядей?
– Убили?! – ахнула я. И проговорила, размышляя вслух: – Да, мы с тобой много раз говорили на эту тему – умер дядя… Я даже не задумывалась, что его могли убить… Как бы по умолчанию у меня сложилось, что он умер от болезни, вроде сердца там или рака. Я постараюсь узнать, кто его убил! – ляпнула я.
Эдди поглядел на меня удивлённо. Я поняла, что чутка спалилась и прикусила язык.
– Ну… в смысле не узнать, а… э… по своим каналам, – я беспомощно улыбнулась.
Эдди тактично промолчал секунды две, потом конспиративным шёпотом заявил:
– Клот, всё в порядке. Я никому не скажу. У тебя есть связи, источники. Иначе откуда бы ты взяла шпионские приборы и досье на Верте? Я растерян. Концы в воду. Я пытался выручить свою соседку, ведь я чувствовал за неё ответственность… Она младше, она девушка и моя мама бы хотела видеть её своей невесткой. Но… в итоге – пшик.
У Эдди глаза в тот момент стали грустными.
– Эдвард. Скажи честно, она тебе нравилась? – спросила я, душевно положив руку ему на плечо.
– Было немного… – признался он не сразу. – Я сейчас чувствую, что она умерла. В смысле, что раз уехала – значит, мы не увидимся. Дункалсы не вернутся. Они наверняка уже не Дункалсы, сменили имена, может в этот самый момент все трое – папа, мама, Мрия – лежат под ножом пластического хирурга, и он меняет им внешность. Возможно, даже меняет пол и возраст. Говорят – расставание это маленькая смерть. Но здесь расставание приравнивается к большой смерти. Человек по имени Мрия ушёл, вычеркнут из моей жизни.
– Эдди, мы спасли её. Мы сделали всё, что могли. Мы сделали всё, чтобы она была жива, – тихо проговорила я, смотря в его простодушно-хитрые глаза. Сейчас они печальные и растерянные. – Больше мы тут повлиять ни на что не сможем. Давай возьмём паузу. Мне нужно кое с кем поговорить про томберов.
– Ты не обязана… Ты подвергала себя опасности. Два раза. На кладбище и вчера… И всё – ради той, кого ты не знаешь, и ради меня, а я вообще тебе никто.
– Прекрати это самоуничижение! Ты мой брат. Хочешь, я порежу перочинным ножом себе ладонь, и мы побратаемся?
– Ох, Клот! Я готов побрататься с тобой без крови, давай просто выпьем этот чай на брудершафт, и представим, что пьём кровь друг друга! Кстати, так, кажется, вампиры братаются. То есть обращаются. В каком-то фильме показывали.
Мы выпили на брудершафт и значительно повеселили. Разве что не целовались.
– И всё равно. Проси у меня что хочешь, – широкой души человек, щедро предложил Эдвард Симони.
– Я прошу у тебя, чтобы ты отдохнул, успокоился. Хорошо доучился вторую четверть. Следующая неделя последняя, решающая, отчётная.
– Я хочу пригласить тебя, Пита и Джейн к себе на новый год, – улыбнулся Эдди. – Я это только что придумал! Вы придёте?
– Конечно придём! – легко согласилась я.
Я понимала, что он сейчас переживает. Острую любовную драму. Рыцарь спас деву из лап дракона, но царь с царицей увезли её в другое королевство. Сказки не получилось. Как выразилась бы Джейн, изучающая психологию – гештальт не завершён. Мне захотелось поддержать Эдди:
– В новом году найдёшь себе невесту.
– Я подумаю, – деловито ответил Эдвард. – Пораскину мозгами. Выберу, что я хочу получить от жизни. Может, мне не понадобится невеста. Может, она мне понадобится лет в сорок пять, когда я совершу то, что задумал и ещё задумаю.
– Уж не задумал ты захватить мир? – пошутила я.
– Нет, что ты! Знаешь, до знакомства с тобой у меня были такие мысли, но увидев, как ты дерёшься, я раздумал. Буду заниматься мирным фермерским трудом, помидоры выращивать, изучать глубоководных рыб, – Эдди весело и весьма художественно засвистел.
– Почему глубоководных рыб?
– Они мне нравятся. Особенно удильщики. Это такие рыбки с серьёзными мордами, они плавают на глубинах, где давление в несколько тысяч атмосфер. Подсвечивают всё вокруг себя лампочкой, а на эту лампочку прибегают любопытные рыбёхи поменьше. Удильщики их хап – и обед съеден. Хотел бы я быть таким удильщиком, – глаза Эдди стали совсем мечтательными.
– Нарекаю тебя Удильщиком, сэр Эдвард Симони! – я коснулась ребром ладони сначала одного его плеча, потом второго, потом макушки головы.
Сэр Эдвард Симони был очень доволен.
Мне предстояло поговорить с Майло. В первую очередь извиниться, что я давно не появлялась на базе и так и не узнала, что за задание он хотел мне дать. Ещё я хотела поговорить с Грифоном. Про русалок, которые летают дымом. Про Мрию. И про её дядю. Грифон работает в морге. Возможно, видел труп.
Я позвонила сначала в дом Ривелов в дверь, будучи уверенной, что Пит и Джейн там, и наверняка начнут меня журить, что же я так долго к ним иду. Но дверь открыли близняшки Маргарита и Сюзанна. Обе гиперактивные девятилетние озорницы подпрыгивали то на одной ноге, то на двух, а то на трёх – всего на двоих у них четыре ноги, а казалось, что все восемь, как в сказке про Восьминогого Зайца. Они мне задали вопрос с многозначительным видом:
– А чегой-то ты одна?
– А где Пит? А где Джейн?
– Они тебя послали арьергардом?
И откуда они слово такое сложное из военной истории выучили – арьергард? Хотя, это не удивительно, ведь их мать госпожа Ривел – светило медицины, а отец – гениальный программист.
Одна из близняшек выскочила на улицу, принялась озираться по сторонам. Другая вопрошающе смотрела на меня. Через секунду они поменялись местами – первая заскочила в дом и принялась смотреть на меня, вторая побежала на улицу. Я ровным счётом ничего не понимала – что у них за игра такая.
– Я пришла к Питу, он дома? – спросила я.
– Нет, он ушёл гулять. С Джейн и с тобой.
– Э… мы не ходили гулять. Мы, наверное, разминулись. Меня не было дома, я ездила кое-куда. С Питом мы только днём говорили по телефону, ещё не виделись.
На меня вылупились четыре абсолютно одинаковых глаза. Удивлённых. Потом близняшки хором заверещали:
– У кого-то провал памяти! Наверное у тебя! Ты же заходила сама за Питом и Джейн. Да, заходила ровно в шесть! И вы пошли гулять.
– Я заходила в шесть? Э…
У меня перед глазами всё поплыло. От нахлынувшего дежа-вю. Как в школе, когда кто-то запер меня в раздевалке. А потом несколько одноклассников – Нэнси, когановская шайка, сказали, что я в этот момент была в другом месте. У меня что, правда провалы в памяти? А вдруг у меня на почве всех этих расследований развилась шизофрения?
Однажды один коллега рассказывал дичайшую историю из практики ТДВГ. Она произошла лет тридцать назад. Один частный детектив ловил маньяка. Он составил целую карту-схему его действий, шёл по пятам, но каждый раз маньяк опережал его на шаг и убивал очередную жертву. Детектив был горд и привык работать один. Его начальство настояло дать ему напарника. Через несколько дней напарник был найден мёртвым – по почерку его убил тот же маньяк. Детектив ничего не понимал, пока не стали более тщательно расследовать смерть напарника. Выяснилось, что маньяком и был детектив. У него была множественная личность.
Мне стало страшно. Я что-то пробормотала девчонкам и пошла домой.
Там я достала лист бумаги, тщательно расписала события сегодняшнего дня, по часам. То, как я пришла из школы, и мне позвонили сначала Пит, потом Эдвард. То, как я ехала в метро до Серебряной улицы. То, как мы с Эдди сидели в кафе. Мы сидели с ним примерно с шести до семи вечера. В семь я поехала домой, снова на метро – от Серебряной улицы до Хороший Путь. И около восьми я звонила в дверь Ривелов. Никаких провалов. Всё по часам. Если только я не выдумала Эдди и нашу встречу.
Я посоветовала в кафе на Серебряной Эдди отдохнуть. Похоже, отдых требуется мне.
Тут я вспомнила то, что вылетело у меня из головы. Вечеринка у Джиллса! Ещё днём я решила на неё идти. Но сейчас – я не могла туда идти физически. Надо позвонить, предупредить, что меня не будет. Ребята, конечно же, будут жутко недовольны, выскажут мне в понедельник в школе своё «фи». Мол, наобещала – и не пришла. Но что тут поделаешь? Такова жизнь. Я набрала номер Джиллса.
Никто не подходил долго. Я сбросила. Наверное, не слышат. Надо ещё попробовать. Во второй раз повезло, подошёл Коган:
– Жаберный притон слушает, – он уже навеселе.
Я услышала, что он говорит на фоне оглушительного рёва попсы. После этой реплики рядом с ним раздался гогот. Чей – я не поняла. Локуст или Мэрмот, а может ещё кто.
– Коган! Это Итчи, – я старалась говорить громко и внятно.
– Одну минутку, – по-видимому, отошёл от шумного места. Музыка стала чуть-чуть потише. – Говорите!
– Это Итчи! – повторила я.
– Чёрт подери! Рыжая, ты, что ли? Как у тебя так получается подделать её голос? Тебе её дать?
Я ничего не поняла. Или Коган совсем пьян?! Почему он назвал меня Рыжей? Так обычно ребята называют Джейн.
– Коган, передай Джиллсу, что я прийти не смогу, извинись за меня, я потом всё объясню. Я понимаю, с меня штрафное, – я уже морально приготовилась к долгим уламываниям, препирательствам и переговорам.
– Рыжая, подожди! Ты тоже ведь хотела прийти? С Итчи за компанию? Так тебя Вайл ждёт, он тебе будет очень-очень-очень-очень рад!
– Итчи – это я! – заявила я.
– Вот это розыгрыш! Прям её голос, вылитый! Не хочешь с ней поговорить? – вопил Коган сквозь музыку.
– С кем? – не поняла я.
– С Клот Итчи, – тут я подумала, что Коган разыгрывает меня.
– Коган, хватит. Не знаю, что у вас там за бал-маскарад, но я на него сегодня не попадаю. Мои извинения Джиллсу, и желаю приятно повеселиться.
Я положила трубку, потому что почувствовала, как слабеют ноги, в груди всё начинает дрожать, дыхание задерживается против воли.
Самообладание, Итчи, самообладание.
А потом, не успела я успокоиться, раздался звонок в дверь. Я подскочила как ошпаренная. Кто звонит? Выяснилось, что звонили мои лучшие друзья. Пит и Джейн. Они сами ко мне пришли.
И они выглядели растерянными. В дверях Джейн с опаской посмотрела на меня, не смея приблизиться – а мы всегда с ней любим кидаться друг другу на шею и крепко обниматься:
– Клотти, ты в порядке? Как ты себя чувствуешь?
– Да, мы пришли удостовериться, что ты в порядке. Тебе помочь? – Пит выглядел менее напуганным, чем Джейн, поэтому ближе подошёл и принялся внимательно меня рассматривать. Как гусеницу под микроскопом.
