Атаман Вагари
Ступеньки
Я отложила альбом. Оставила Эдди на пару минут, поднялась в комнату, взяла блокнот, досье, вернулась с этим.
– На, почитай-ка. А я пока посмотрю фотографии.
Эдди потрясённо уставился на досье:
– Вот это да! Где ты это раздобыла?
– Не спрашивай. Если я скажу тебе правду, мне придётся тебя убить.
– Понял, – сразу отстал он. И принялся сосредоточенно вчитываться.
На фотографиях на меня смотрела симпатичная милая девочка лет 13-14 с длинными светлыми, чуть вьющимися волосами. Не блондинка, а ближе к шатенке. На ряде фотографий она сжата, видно, что позирование для мамы соседа не доставило ей удовольствия. На фото, где она рядом с Эдвардом, она больше напоминала его младшую сестру, нежели «наречённую невесту». Везде выглядела чистым, невинным, послушным удобным созданием.
Принцесса. Ничего за душой. Никакого коварства, никакого кокетства. Из таких девушек вырастают любящие скромные жёны или монахини. Такие девушки нуждаются в крепком сильном плече, в защитнике, к кому они будут искренне привязаны. И как раз такие девушки чаще «льнут» к плохишам. Архетип Красавицы и Чудовища никто не отменял. Все серые мышки сохнут по уркаганам. Все скромницы обожают хулиганов. Все принцессы в тайне мечтают вешаться на шею драконам – не рыцарям.
Если бы Эдди был чуточку хулиганом – Мрия бы гуляла с ним. Если бы заместо Эдди в квартире напротив жил такой как Удав или Коган – Мрия бы точно гуляла с ним, а на Зелёного Червя, спасшего от травли одноклассников, даже бы не посмотрела.
От психологических рассуждений меня оторвал голос рыцаря:
– Что это за адреса?
Эдди всё изучил. Он ткнул пальцами в те места из досье Верте, где значились адреса официальной регистрации. Один из адресов – в Храббурге, адрес приюта. Адрес тюрьмы, адрес общаги в Укосмо, где он жил, пока не сгорела секция единоборств. И ещё один адрес – где он, согласно регистрационным данным, проживает формально. Пригород Укосмо под названием Глум. Небольшой посёлок, недалеко от пригородного шоссе Сейчен.
Но Эдди уже имел план и виды на Глум:
– Я так понял, в приют, откуда он сбежал в Храббурге, он вряд ли её повёз. В тюрьму тоже. В общагу в Укосмо – тоже нелогично, ведь он там вроде как не живёт, не числится. Зато числится в Глуме.
– Мы не можем быть уверены ни в чём. Он мог повезти её на какую угодно конспиративную квартиру. В тайное логово к Масочнику. На любое кладбище, спрятать в склепе, где сейчас в этот самый момент стоит, прижимает её к себе в темноте среди скелетов, шепчет, как будет здорово, если Мрия станет томбером – а она млеет в его объятиях.
– Кло-о-о-от, можешь не продолжать! Ты говоришь такие гадости. Как тебе не стыдно! Мы побываем там, – Эдди теперь твёрд как камень. И посмотрел на меня властно, таким взглядом, что я поняла – теперь командует ходом операции он. – Мы поговорим с соседями. Расспросим их. Возможно, наткнёмся на его дружков. И они нам скажут, где его можно ещё найти.
Я была настолько обескуражена этой мыслью, вернее тем, что она до сих пор не пришла в мой нервный воспалённый мозг, что послала Эдди воздушный поцелуй:
– Эдвард. Ты лучший.
– Я знаю, – очень самодовольно ухмыльнулся он.
Теперь он напомнил мне Роджера. Не родственники ли они?
Через несколько секунд я серьёзно и проникновенно посмотрела Эдди в глаза:
– У тебя есть оружие?
– Оружие? Язык – моё оружие. Полагаюсь на навыки переговоров. Иначе зачем мой отец вкладывал в меня искусство коммуникации шестнадцать с лишним лет?! А ещё я умею драться. И стрелять.
– Я не сомневаюсь, что ты умеешь драться. Но есть из чего стрелять?
– Нет. Но я умею обращаться с пистолетом, если вдруг его найду или украду.
– Эдди. Ты понимаешь, что мы с тобой сейчас отправимся в место, где можем погибнуть? Дружки и соседи Червя могут оказаться такими же червями, то есть томберами. Им не понравится, что мы там вынюхиваем – подобно тому как это не понравилось Червю на кладбище. У меня до сих пор побаливают синяки.
– И что ты предлагаешь? Ограбить оружейный магазин? – развёл он руками.
Я вздохнула. То, что я собиралась сделать – не вписывалось ни в какие рамки. Меня могли поставить под трибунал. Серьёзно наказать. Стереть память. Уволить из ТДВГ, сделать так, что я бы в жизни не вспомнила, что я там работала, стереть воспоминания обо всех моих коллегах и друзьях. Об Аманде, Майло, Мод, Рикардо. Об Удаве, Роджере и так далее.
– Я дам тебе своё оружие, – решилась я на переход Рубикона.
– У тебя есть оружие?! – ахнул Эдди.
– Это особое оружие. Сиди здесь, я за ним сейчас схожу наверх.
– У тебя там оружейный склад?
– Нет, у меня там девчачья комната в плюшевых мишках и розовых единорогах. И да, немножечко оружейный склад. Хотя… чего уж там, пойдём вместе, посмотришь.
Я собиралась дать стороннему человеку – обывателю – доступ к секретному оружию, собственной разработке команды учёных ТДВГ. К усыпляющему пистолету модели «Степлер».
Степлеры и другие изоды я храню дома в специальном тайнике. Всякий раз я молюсь, чтобы маме в моё отсутствие не приспичило делать глобальную разборку у меня в комнате. Но маме не приспичило, ей не до генеральных уборок с её-то работой. На глазах у Эдди я извлекла этот тайник и подала ему Степлер. Второй я взяла себе. Эдди не скрывал своего восхищения.
– Вот это да! Так ты секретный агент!
– Бинго, – с кислым выражением выдохнула я. Если уж палиться – так по-крупному, коль пошла такая пьянка!
– Я подозревал. Ни о чём не буду спрашивать. Я всё понимаю, – оправдывался Эдвард. – У тебя родители работают в ГБРиБ, я угадал?
– Родственник, – односложно кивнула я, подумав о Майло. Мы почти родственники: на носу свадьба его кузины Лилиан и моего троюродного брата Зака.
Я кратко объяснила Эдди, как работает Степлер. Потом критически оглядела его одежду. В чём он приехал ко мне. Джинсы чёрные, а вот синяя будничная рубашка мне не понравилась. Я порылась у себя в шкафу. Карамба, как хорошо, что я терпеть не могу девчачью одежду и у меня вдоволь всяких унисекс бесполых мешковатых кофт и толстовок. И как хорошо, что мы практически одного роста и комплекции. Эдди мой брат-близнец.
– Держи вот это. Переодеться можешь в ванной. И держи ещё вот это, – я протянула ему специальный ремень с ножнами. – Отдаю в аренду. Без процентов – по большому блату, – предупредила я.
– Спасибо, – ещё больше засмущался он. – Ты превращаешь меня в супер шпиона!
– Да чего уж там, – махнула я рукой. А сама принялась заниматься картами.
Зашла в Сеть. Изучила вблизи и со спутника Глум, инфраструктуру вокруг здания. Значилось, что это жилой частный дом. Я видела Глум во время одной из миссий, два года назад. Деревня деревней. Но в каждой деревне – свои законы. Преступные – в том числе. Распечатала карты. Эдвард закончил переодеваться. Я подала карты Эдварду, попросила его найти короткий маршрут до Глума. И отправилась переодеваться сама.
Перед выходом я рассовала по карманам, ремням, навесным кобурам оружие и шпионский инвентарь.
– Обалдеть! Я всегда мечтал ходить в такие рейды! Конечно, грех радоваться, я понимаю – малейшая ошибка, просчёт, и мы погибнем. Но адреналин так и бурлит. Я ставлю на то, чтобы я оказался прав, и мы узнаем о Мрии, увидим её.
– Не говори гоп, – предупредила я. И пояснила тихо: – Примета плохая.
Через часа полтора мы уже были в Глуме.
Эдди хотел пойти сначала по центральной, оживлённой дороге. Но я не позволила. Потому что в городках типа Глума, где все знают друг друга, новые лица прохожих запоминаются без труда. Эдди беспрекословно слушался меня. Он говорил мало, кивал много, и этим напомнил преданную собаку. Я была приятно поражена, узнав, что Эдвард обладает всеми качествами полноправного коллеги. Так как было вначале опасение, что он будет много болтать. Но я вспомнила, что когда мы с ним были на кладбище (фактически – на нашей первой операции), Эдди вёл себя и реагировал более чем достойно.
Мы подбирались к интересующему нас дому, где зарегистрирован Зелёный Червь, окольными путями. Дворами, между другими домами и глухими заборами. На мне очки ночного видения, Эдвард по-прежнему видел в темноте.
Судя по данным из досье, дом принадлежал предпринимателю, разрешившему регистрироваться и жить съёмщикам за дёшево. Многие жили тут годами. То есть что-то вроде общаги-коммуналки. Дом большой, длинный, на казармы похож, приземистый. Полтора этажа. То есть один этаж и чердак под нависшей треугольной крышей.
Мы увидели свет в нескольких окнах, пару припаркованных машин у входа. Я на всякий случай быстренько записала их номера. Пока записывала, Эдди разглядывал дом, мы с ним прятались за группой толстенных деревьев.
– Через парадную? – спросил Эдвард.
– Ага! С цыганскими плясками, бубнами и фанфарами! – прошипела я не без сарказма.
– Но мы же вроде хотим получить правду. Поговорить с соседями.
– Иди, получи. А я отсюда посмотрю. Постучусь, тебе, может, сам Верте и откроет.
– Да, дело дрянь. Как же мы тогда узнаем, здесь ли Верте или нет, бывает или нет? Ого, что это у тебя такое?
Эдвард с удивлением посмотрел мне на запястье. Потому что туда смотрела я. На запястье – прибор для определения присутствия и количества людей поблизости. Прибор сканировал определённый радиус и не взирая на препятствия в виде стен и перегородок, показывал, сколько находится людей или объектов с температурой человеческого тела. Зелёная точка – это тот, кто надел термостат. Красные точки – посторонние. Рядом со мной засела изумлённая красная точка – господин Симони.
В доме насчитала около двадцати точек. И они сосредоточились в одной части. Нахмурилась:
– Как будто там проживает большая патриархальная семья на две дюжины домочадцев, и они собрались в одном помещении поужинать. Пошли.
Я повела Эдди за дом, в ту часть, где собрались эти люди. Там мы нашли пристройку вроде сарая. Она обеспечила нам отличное прикрытие. Ещё нам несказанно повезло. Мы нашли приоткрытое окно и смогли даже чуток в него заглянуть!
Удивлению и потрясению нашему не было предела. Как только Эдди смог совладать с собой и не завопить на весь Глум?! Ведь мы почти сразу в этой толпе «патриархальной семьи» увидели его Мрию!
Я всё же предусмотрительно схватила Эдди и зажала ему рот рукой. Это было не просто, учитывая что Эдди шестнадцатилетний молодой человек, а не маленький ребёнок. Эдди пару раз дёрнулся, больше от неожиданности, но затих и закивал мне. Я его отпустила. Мне показалось, что в темноте он поглядел на меня с благодарностью. Ему ещё учиться и учиться самообладанию! Ничего, за два с половиной года в ТДВГ научится. И почему я рассуждаю, будто Эдди уже завербован или без пяти минут мой коллега?!
Помещение в полумраке освещалось свечами. Деревянный пол, минимум мебели. Вдоль стен люди в чёрных балахонах. Я подумала, что большинство этих людей – парни, судя по росту и фигуре. Довольно рослые. Я только с двумя одновременно с такими справиться смогу вручную, больше не осилю, я ведь не супергероиня какая. Хотя, может, и думать про то, что осилю двух – тоже слишком самонадеянно. Единственные, кто не в балахонах, и тем они и выделялись из этой «патриархальной семьи» – Зелёный Червь и Мрия. Причём Мрия в очень коротком тонком чёрном платье. Где она такое взяла?! Эдди ж утверждал – она скромница-монашка!
На её лице – готический макияж. То, что это Мрия – я узнала по волосам, по чертам лица. Я сегодня внимательно рассмотрела много фотографий девушки и запомнила, как она выглядит. Зелёный Червь облачён в мешковатые брюки цвета хаки и такого же цвета майку. Я увидела его мускулы. Нехилые такие. Мои ссадины и синяки отозвались неприятной болью. Как он отшвырнул меня тогда, прямо как болонку-собачонку! Нет, с ним, пожалуй, мне не сладить, если врукопашную. Да и Эдварду тоже.
Зелёный Червь вещал внимательно слушающим его людям, держа Мрию сзади за плечи и разворачивая то к тем кто стоял слева от него, то к тем, кто справа. Поэтому мы их и разглядели. Когда он поворачивался с Мрией в нашу сторону, мы с Эдди пригибались. Если им в глаза светили свечи, они вряд ли могли нас увидеть, но тем не менее, предосторожность не помешает.
– Сегодня мы принимаем в нашу семью нашу новую сестру, Мрию Дункалс. Нас с каждым днём, с каждым часом становится больше. И это всё благодаря Главному Мертвяку. Главный Мертвяк, которого мы ждали, пришёл! Наконец он с нами! Главный Мертвяк наградит нас! Так, как уже наградил меня. Главный Мертвяк пребудет с нами. Сегодня мы устроим празднество в честь Главного Мертвяка. И посвятим Мрию в наши ряды.
Меня смутило две вещи. У Томберов не принято называть неофитов настоящими именами. Им давались имена мертвецов – умерших людей, эти имена они подсматривали на могилах. Мрию же назвали Мрией. И вторая вещь. Что это за Главный Мертвяк? Масочник? Это они так радуются, что Масочник благополучно отсиделся на дне и вернулся к прежним злоумышлениям? Но тут же я вспомнила: и Масочник, и Химера Фобос, и Профессор Зло поклонялись особому боссу. Это и был Главный Мертвяк. Мне не понравились слова Зелёного Червя о том, что Главный Мертвяк уже здесь. ТДВГ слишком медлительна. Мы что-то упустили.
– Да будет праздник! И мы открываем этот праздник Танцем Страсти и Смерти! – произнёс Зелёный Червь.
Помещение наполнилось музыкой. Включили колонки. Часть свечей задули. Все затанцевали, кто во что горазд. Готическо-депрессивная музыка. Я такую не люблю. По мне так бунтарский воодушевляющий тяжёлый рок и метал будут покруче.
Мы с Эдвардом уже не переживали, что нас увидят.
– Что будем делать, шеф? Перестреляем их всех из степлеров? – задал вопрос Эдди.
– Не подходящий момент. Много людей. А нас двое. Я не знаю, что они предпримут, когда мы начнём стрелять. Я не знаю, что предпримет Верте. Нужно в первую очередь добраться до него, захватить врасплох. Здесь лидер он. Пока наблюдаем.
Зелёный Червь танцевал с Мрией в паре. Мрия не выглядела безвольной куклой, отнюдь! Глаза её возбуждённо горели, она бледна – возможно, от волнения, что оказалась здесь, с кучей незнакомых людей, совершила роковой поступок, убежав из дома. Но при этом всё её поведение говорило об отчаянном бесстрашии. Как будто высвободилась из оков. Она напоминала птицу, невзначай улетевшую из клетки. Домашнюю птицу, которая мало разбиралась в жизни диких, хищных птиц. И лучше бы ей остаться в своей клетке. Она танцевала так, как танцуют раскованные, развязные девицы. Такие танцы я видела у моих одноклассниц, у той же Салли.
Музыка бурная, ритмичная, Зелёный Червь то и дело требовал, чтобы делали громче. Часть танцующих скинули с себя балахоны. Я посчитала, что девушек пять, не считая Мрии, и пятнадцать парней. Я вспомнила, что в томберы отбирали таких рослых специально: обучали искусству убивать, драться, делали из них идеальных «солдат-зомби». Девиц отбирали красивых – на роль вербовщиц. Среди этих пяти девушек-томберок ни одной невзрачной, толстенькой или прыщавой. Все как на подбор, им бы манекенщицами работать! Под эту ритмичную музыку они все бурно танцевали. Кто-то поодиночке тряс башкой и ходил ходуном ногами, кто-то с кем-то в паре, как Мрия с Зелёным Червём. Мрия извивалась всем телом, призывно выгибалась и не спускала глаз с Червя. Стыд и срам!
Вакханалия. Я подумала, что в эту музыку вшиты гипнотические программы на низких частотах, что-то вроде эффекта двадцать пятого кадра. Их уши не слышат, но эти частоты попадают прямиком в подсознание. Пожалела, что у меня нет с собой наушников. Глянула на Эдди. Он смотрел на Мрию не отрываясь. И беззвучно матерился одними губами. Он изумлялся поведению скромной соседки, робкой девочки, которая деревенела и скукоживалась, когда его мама сажала её фотографироваться.
Потом музыка резко сменилась. То есть одна композиция закончилась, и сразу же началась другая, без паузы. Более медленная, томная. Зелёный Червь обхватил Мрию одной рукой за талию, притянул к себе. Мрия вначале немного отстранилась, я увидела на её лице мгновенно проскользнувший испуг. Но ещё через миг она закинула руки ему на плечи, снова доверчиво и преданно заглянула в глаза. Они все стали танцевать медляк. Пять парней тоже тут же похватали «свободных» девчонок и принялись с ними обжиматься. Один из них приставил свою пассию к стене и начал страстно целовать. Музыка этому способствовала. Это была сладострастная музыка, пробуждающая влечение. Возможно, тому виной гипнотическая программа, зашифрованная в ней.
Мы с Эдди не успели оглянуться, как уже все пять пар мальчик-девочка целовались. Остальные, кому не достались девушки, медленно покачивались с закрытыми глазами, пребывая в полусне. Не целовались только Мрия и Зелёный Червь. Они стояли, крепко прижавшись друг к другу, руки Мрии были по-прежнему у него на плечах. Эдди достал степлер, я вонзилась ладонью ему в запястье и медленно покачала головой. Зелёный Червь внезапно поднял Мрию на руки и быстро унёс её.
Эдди вовсю дёргался, но я шикала на него, и ему пришлось меня слушаться. Я смотрела на термостат. Зелёный Червь уволок Мрию вглубь этого дома. Едва Червь со своей пленницей ушёл, музыка постепенно сошла на нет. И… оргия постепенно прекратилась. Целующиеся пять пар расцепились, как ни в чём ни бывало надели балахоны. Те, кто стояли в полутрансе, подошли к своим упавшим балахонам, тоже надели. Они остались молча стоять в этой комнате.
– Видал? Их не надо сбрасывать со счетов, – я выбрала поучительный тон.
– Мне кажется, они тут выплёскивали энергию любви. Ну, извращённой любви.
– Не только любви. Они выплёскивали энергию Страсти и Смерти. Я не знаю, что это такое, могу только догадываться.
– Где Верте и Мрия? Мы потеряли слишком много времени! – Эдвард почти негодовал.
– Я наблюдаю за ними. Они статичны. В глубине дома. Пойдём, поищем чёрный ход. Вот теперь настало время прикрывать эту лавочку, выводить твою принцессу отсюда. Верте пока один. Если нам повезёт, мы снимем его, схватим Мрию под мышку и быстро убежим, пока вот эти любящие танцевать под наркозом гаврики не очухались.
– Я уже сомневаюсь, что она моя принцесса, – буркнул Эдди.
– Что, любовь прошла, завяли помидоры, верно? – подмигнула я.
– Когда-нибудь я в тебя сам кину помидором!
Чёрный ход мы нашли быстро. Дверь оказалась открытой. Видимо, этим ходом пользовались недавно. Я смотрела на термостат. Пока нам везло. Кодла из двадцати томберов оставалась в той комнате, ждали возвращения своего вожака. Вожак, видимо, утащил Мрию, чтобы проинструктировать насчёт дальнейших действий, что она должна сделать как посвящённая.
Мы тихо вошли в дом, оказались сначала в подсобном помещении с граблями, лопатами, другим садовым инвентарём. Из него попали в большой и достаточно широкий коридор. С одной стороны окна, с другой – двери, по-видимому, в жилые комнаты. Если идти прямо – как раз можно упереться в дверь, где кодла томберов, а ещё там, как я поняла, большая кухня и санузел. Ванная тут наверняка общая.
Судя по термостату, Мрия и Зелёный Червь за третьей дверью справа. Я знаками объяснила Эдди, что сейчас стрелять самое время. Мы на цыпочках подкрались туда, прислушались. Тишина. Набрав воздух в лёгкие, я вместе с тем набралась храбрости. Ведь я категорическим жестом обозначила Эдварду, что я иду первая. Нужно сыграть на эффекте внезапности.
Дверь, чуть приоткрыта. Я толкаю, мы вламываемся. Абсолютно пустая комната. Нет в ней никого. Мы как придурки стоим в дверях, судорожно поводя Степлерами в напряжённых до предела руках и в костяшках пальцев, целимся в разбросанное постельное бельё, кровати, шкафы. Тут общественная спальня, пять коек. И всё тут в таком состоянии, будто тут спала рота солдат, а потом вскочила и убежала, ничего не став убирать.
Тут же мы слышим истошный, полный страха и отчаяния визг.
Сверху.
– А-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а!!!!!!
– МРИЯ!!! Мрия, я здесь!!! – Эдди отталкивает меня, потому что я стою чуть позади него.
Забыв обо всех предписаниях и инструкциях, он мчится в коридор, так стуча кроссовками по деревянному старому настилу, что трясётся весь дом. Он мчится к лестнице на второй этаж.
Крик продолжается, он переходит в захлёбывающиеся рыдания. Там наверху что-то страшное деется. Карамба, я совсем забыла про верх, чердак, не учла – термостат показывал правильно направление. Мрия не в этой комнате, Мрия над нами.
Через доли секунд я выскакиваю из пресловутой «казарменной спальни», бегу туда, куда побежал Эдвард. Распахивается дверь в комнату с танцами. Оттуда выбегает два… нет, три резвых парня. Из тех, что целовались с подружками-томберками. Я почти на автомате вскидываю степлер, стреляю в одного, второго бью наотмашь, стреляю в третьего, стреляю во второго. Они падают в дверях, перегораживая проход следующей партии мигом очухавшихся солдат-зомби. Я бегу по лестнице вверх, стреляя вниз. За мной погоня.
Я оказываюсь на чердаке, меня хватают за ногу. Я стреляю, скидываю этого человека вниз, на головы тех, кто лезет за ним. Хватаю люк, со всей дури закрываю его, вижу тут же засов, с помощью него баррикадирую чердак.
Оглядываюсь.
Вижу, как Зелёный Червь что-то делает с Эдди нехорошее. Он душит Эдди, Эдди хрипит, но отчаянно дерётся. Но Зелёный Червь сильнее. Где степлер?! Вижу, валяется чуть в стороне. Где Мрия? Вижу её, прикованную наручниками к столбу-подпорке, на коленях, она полными ужаса и слёз глазами смотрит на Эдди, Червя, меня.
В люк снизу ломятся.
– Эй ты! – шикаю я. – А ну быстро отвязался от моего друга!
Люк трещит, его вот-вот расколотят.
Зелёный Червь отпускает Эдди, поднимает на меня голову. Смотрит, ухмыляется:
– Привет, куклёнка.
– Пока, червячок, – говорю я и стреляю. Моя пуля врезается ему в шею.
На его лице вдруг проскальзывает удивление, но только на миг. Потом снова выражение издевательской ухмылки. Я стреляю снова. И снова. Стрелять удобно, потому что расстояние небольшое.
Он наконец оседает на пол. Не двигается. Эдвард с опаской смотрит на него, тоже не двигается. Ведь враг лежит рядом с ним. Я медленно подхожу к Червю, не спуская с него степлер.
Не сразу до меня доходит, что снизу перестали ломиться. Меня больше беспокоит Червь. Но он спит. Сколько он проспит? Вдруг на колдунов снотворное действует на меньший срок? Вдруг вообще не действует, и он притворяется.
Тяжело дышу. У меня стресс. Вот-вот руки задрожат. Киваю Эдди. Он медленно отползает, поднимает Степлер.
– Он выбил его у меня. Я не успел… Он чертовски силён, – оправдывается он.
– Тебе повезло, – шепчу я.
Мрия звонко и нервно говорит, шмыгая носом:
– Он хотел принести меня в жертву. Какой-то русалке! Я думала, он шутит! Я разрешила ему себя приковать. Но там где ты сейчас стоишь… вон то окно… оттуда дым пошёл сюда, и дым стал превращаться в жуткую женщину… И она… она сказала, что убьёт меня прямо сейчас… Я боюсь… я ничего не понимаю… что происходит?.. я хочу домой…
Мрия окончательно раскисла и принялась биться в истерике, плакать, реветь, рыдать. Мы с Эдди растерянно смотрели на неё. Пока я не спохватилась:
– Надо её освободить.
Эдди рассеянно смотрел, как я достаю из одного из карманов Иглу Демоуса – ключ от всех дверей. Как отворяю наручники. Мрия ревела, бормотала, но как только очутилась свободной, вскочила и кинулась Эдди на шею. И продолжила реветь в его объятиях. Эдди совсем смутился. Он несмело приобнял её, успокаивающе гладил по голове, шептал утешающие слова.
Я выглянула в окошко. Что Мрия говорила про русалку? Что за русалка влетела в окно дымом и смертельно напугала девочку? Никогда не слышала, чтобы русалки летали дымом. Грифона надо про это поспрашивать, он же вроде знаток по русалкам.
Пока Эдвард утешал Мрию, я осторожно подошла к люку и прислушалась. Тишина. Термостат показывал статичность нескольких человек. Я перепроверила заряд степлера и раскрыла люк. Выстрелила несколько раз – от нервов. Но в этом не было нужды.
Они лежали штабелями. Штук двадцать. Парни и девушки, в разных распластанных спящих позах. Как это они так?! Это я их так что ли?! Но я не стреляла, когда они ломились! От чего они уснули? От того, что были ментально-астрально связаны с Червём, и уснули сразу как только он уснул?! Мне это не нравилось. Я оглянулась на парочку голубков и прошипела:
– Мотаем удочки.
Наш выход из этого дома напоминал выход единственных выживших из бомбоубежища после зомбиапокалипсиса. Вокруг слишком тихо. Что случилось с томберами, почему они уснули, перестали ломиться? Нам с Эдди что, кто-то помог?! Кто?!
Эдди успокаивал Мрию, вёл её, накинул на неё свою куртку, что-то постоянно шептал. Прям ангел-хранитель! Я обеспечивала отступление. Смотрела по сторонам. Целилась на улице в каждую тень, пока мы не дошли до дороги.
Автобусы ещё ходили. Всю дорогу Эдвард держал Мрию за руку. Когда мы подъезжали к Укосмо, Мрия прикорнула у него на плече. Как трогательно! Эдди посмотрел на меня виновато. Но ничего не говорил. Я тоже не говорила. Мы, два рыцаря, спасли принцессу из лап Червя-дракона, из его Червоточины. Миссия выполнена. Мрия вернётся домой, к любящим родителям.
Салютую тебе, Удав!
Пишу тебе на наш секретный канал, потому что это важно. На этот раз мой вопрос – не праздное любопытство. Всё серьёзно; это по моему расследованию. Когда ты учился в «V», знал ли ты Вермиса Верте? Он называет себя Зелёный Червь. Если знал, я буду очень признательна, если ты расскажешь мне абсолютно всё. Ещё раз подчёркиваю – это очень важно. Он мой личный враг и враг ТДВГ, и нам нужно знать всё про него, чтобы найти слабое место. Сорвиголова.
***
Грифон отошёл за угол пристройки дома, предварительно накинув на себя Мантию Отвода Глаз. Он успел сделать это в тот момент, когда дверь открылась, и из неё сначала не шаткой походкой вышел юноша, ведший за плечи перепуганную до смерти хрупкую девушку, а следом выскочила Сорвиголова. Сорвиголова таращилась в темноту, сверкая очками ночного видения и целилась в каждый куст и сугроб. Она подталкивала напарника и спасённую ими девушку в спину, двигала, заставляла бежать отсюда быстрее. Во всех её движениях и общем настрое Грифон уловил чёткость, железную выдержку, расторопность. Хоть ей и страшно и она то и дело ждала нападений. Она увела своих спутников, как опытный генерал уводит роту партизан после успешной вылазки в тыл врага.
Грифон хотел проследовать за ними, обеспечить безопасность этого тыла. Он планировал убедиться, что они благополучно сядут на автобус. Но понимал, что ему лучше оставаться и прикрывать их именно здесь. Потому что опасность всё ещё затаилась в этом доме. Если бы Грифон пошёл за ребятами – ему пришлось бы повернуться к этой опасности спиной, а это не выгодно.
– Рина Вронски, – тихо позвал Грифон, после того как ребята, по его расчётам, убежали достаточно далеко. – Зачем тебе племянница убитого вами Охотника?
Грифон властно смотрел в темноту, прямо перед собой. Он, Охотник Воздуха, чёрных зловещих созданий Воды, мог учуять за версту. Он знал, что Русалка удобно прячется в облаке особой Мантии Тени, чёрномагической субстанции, слившись с темнотой декабрьской ночи.
Перед Грифоном заклубился, расплавился воздух. Его обдало паром и жаром. Но он и бровью не повёл. На его лице выступил пот, и он почувствовал себя в сауне. Через несколько секунд перед ним стояла представительного вида блондинка, молодая, но уже не юная дева, лет тридцати на вид. Блондинка отличалась роскошными формами и не менее роскошными одеждами, подчёркивающими эти формы. Длинное сине-голубое мерцающее платье, бледно-голубой полушубок, бриллианты в ушах, на пальцах, на запястьях. Эти пальцы и запястья она властно скрестила на груди и с недовольством, едва скрывая презрение, посмотрела на Грифона:
– А тебе-то что? Чего это ты вылез сюда, чего пришёл? – тоном барыни, общающейся с холопом, вопросила она мелодичным высокомерным голосом. – Или беляшом решил заделаться? Ну давай, напади на меня, ха-ха-ха! Да тебе же нечем крыть!
Рина самонадеянна. Она не думала, что Грифон нападёт. Потому что это означало бы автоматически то, что Грифон объявляет русалкам войну формально, то есть формально принимает на себя Белую Сторону и Белый Путь. Рина знала, как серые нейтралы любят свободу, никому не подчиняются и делают всё по-своему. Поэтому вела она себя как хозяйка этого шахматного поля, несмотря на то что Грифон абсолютно равный ей игрок. Он не преминул этим воспользоваться:
– А тебе какое дело до девчонки, тем более до её смерти? Вы уже и так напортачили дальше некуда. Ключ недолго у вас останется. Думаешь продлить агонию, выслужиться перед Королевой? Да тебе тоже нечем крыть. Особенно теперь, когда добычка ускользнула из-под носа.
– Ах вот как ты заговорил. Я всё поняла. Ты не нападаешь на меня. Не дерёшься. Значит, хочешь использовать девчонку в своих целях, раз не позволяешь мне уйти.
Конечно же, едва Рина появилась перед Грифоном, он быстро проделал трюк. Это может проделать только Охотник-стихийник против создания враждебной стихии. Он накинул на Русалку незаметный астральный капкан. И теперь Рина у него словно в сачке. Она физически могла двигаться, но её магические способности и возможность ускользнуть на Теневую Сторону оказались заблокированы – на время действия Капкана Грифона.
– А хотя бы и так! – усмехнулся Грифон, подыгрывая русалке.
– Может, уберёшь путы? Или мне счесть это вызовом и подтверждением, что серенький стал беленьким? – в голосе Рины проскользнули нервические нотки.
– Что делать с путами – решать мне, не тебе, – поправил её Грифон. – А хоть бы так, пусть я буду беленький. Вы совсем избаловались. Давно не имели дел с Охотниками, начали даже их истреблять. Дело не в том, на чьей я Стороне. Дело в том, что я Охотник, понимаешь, милочка? Твои шавки-подруженции завалили одного из наших – из Охотников. И ты только что собиралась завалить его родственницу. Она безоружна и не пробудилась. За такое я, даже будучи чёрненьким, тебя не поглажу по головке.
Последние фразы Грифона отливали металлом. Он влил магический ток и энергию в капкан, сжимая его. Рина почувствовала сильную боль на уровне астрального тела – как мощный порыв Воздуха стал высушивать, фактически всасывать в себя всю её Воду гигантским безжалостным пылесосом. Рина стала чувствовать удушение, как рыба, выброшенная на берег.
– Ты заплатишь за это! Подлец! Трус! Напасть на меня, безоружную женщину, застать меня врасплох! – хрипела она, с каждым мгновением испытывая страшные муки.
Грифон ещё «поднажал»:
– Скажи это своим морячкам, которые тебе наверняка снятся в кошмарах.
– Это я снюсь в кошмарах их духам, ясно тебе?! – Рина попыталась выплеснуть из себя магию, ошпарить Грифона, сварить заживо, но у неё ничего не выходило.
