АО АСЭ
Инжиниринг. Истории об истории
Сергей Олонцев «Подлетая к Ростову, всегда чувствую, что вернулся домой»
Сергей Петрович Олонцев. Старший вице-президент АО ИК «АСЭ» по управлению российскими проектами с 2015 по 2019 год, в настоящее время – заместитель председателя правительства Сахалинской области
Моя alma mater – Горьковский политехнический институт имени Жданова, я окончил его по специальности «Машины и аппараты химических производств» с присвоением квалификации «инженер-механик».
С 1999 года занимал руководящие должности на предприятиях Нижегородской области. Трудовой путь начинал в Нижегородской области с должности мастера по ремонту технологического оборудования Дзержинского акционерного общества «Капролактам», а потом дальше, дальше, больше. Был начальником главного управления поставок по Ростовской АЭС и Калининской АЭС, старшим вице-президентом по управлению российскими проектами и старшим вице-президентом по сооружению АЭС в Белоруссии АО «НИАЭП».
Горд, что был одним из руководителей проекта сооружения Ростовской АЭС, признанной символом возрождения промышленного атомного строительства в России.
Участник истории
Моя трудовая деятельность в нижегородском «Атомэнергопроекте» началась с ростовской площадки. Ее история – это одновременно история развития нашей компании.
На втором блоке я работал начальником главного управления комплектации и поставок и пускал его вместе с коллегами именно в этой роли. Именно здесь происходило наше становление, потом, на третьем блоке, мы развивались, а на четвертом работали уже в полную силу, применяя все накопленные знания и навыки.
Когда нижегородский «Атомэнергопроект» пришел в качестве генерального подрядчика на ростовскую площадку, ни строительный, ни машиностроительный комплексы России не были готовы к возобновлению реализации большого количества проектов. Это был период, когда постепенно поднимались все направления. Для нас это был первый опыт. И специалисты, которые выступали со стороны заказчика на втором ростовском блоке, фактически являлись нашими учителями.
Хотелось бы особо отметить и Александра Васильевича Паламарчука, на тот момент директора станции, и Андрея Александровича Сальникова, главного инженера, и многих других людей, которые научили нас, как нужно относиться к этому объекту.
Понимание того, что такое атомная станция, как ее строить, как относиться к работе, приходило как раз на втором ростовском блоке.
Старт технологий
Инжиниринговый дивизион силен тем, что не просто возводит атомные станции по всему миру, но и постоянно совершенствует технологии строительства, управления. И так как ростовский блок – наш, образно говоря, первенец, именно на этой площадке зародилось на уровне идеи и обрело свое воплощение то, что сегодня называется технологией MULTI-D.
Именно здесь пришло понимание, что только тогда, когда мы имеем весь комплекс данных в машине, в цифре, мы способны наиболее эффективно управлять процессом строительства и, соответственно, процессами проектирования, закупок.
Большой вклад в создание этой технологии внесли и Валерий Игоревич Лимаренко, и Юрий Алексеевич Иванов, к сожалению, недавно ушедший от нас.
Сейчас платформа распространилась на все блоки, которые мы строим. И, безусловно, на Ростовской АЭС появилась и стала развиваться наша система управления проектами. Речь идет и об инжиниринге в полном смысле слова, и о полевом инжиниринге. В целом все наши самые эффективные решения, которые мы теперь широко используем, вышли отсюда.
Нестандартный подход
Когда речь заходит о ростовской станции, в памяти сразу всплывает ситуация, с которой мы столкнулись на третьем блоке. Строительство его было в самом разгаре, мы подошли к установке корпуса реактора, как вдруг выяснилось, что корпус – из прежних запасов и по определенным параметрам не подходит. По логике, надо было изготавливать новый корпус, а это грозило нам задержкой строительства более чем на год. И именно на этом блоке с помощью цифровой модели мы смогли разработать нестандартный способ монтажа. При стандартной схеме устанавливается корпус реактора, потом – парогенераторы, монтируется циркуляционный трубопровод.
А мы пошли другим путем: сначала смонтировали парогенераторы, подготовили ГЦТ и только затем установили корпус реактора. Благодаря этому нам удалось сократить отставание более чем на полгода и пустить третий блок даже раньше намеченного срока.
Так что самая большая проблема в этом случае стала и самой большой победой.
Эпоха
Период с 2007 года и по сей день – это для нас целая эпоха. Именно в этот отрезок времени вырастали и растут отличные специалисты и управленцы.
Мне трудно сейчас назвать людей из числа руководителей проектов, которые бы не прошли ростовскую площадку. На сегодня сформировался костяк, который характеризует ростовский филиал как дееспособную единицу. Я считаю, что все те, кто работает сейчас здесь, достойны дальнейшей работы в контуре инжинирингового дивизиона.
Единственный вопрос – в желании или нежелании людей покидать Волгодонск. Тем, кто захочет, обязательно найдется место на стройках дивизиона.
Прощай, В-320!
С пуском четвертого блока завершается целая эпоха серийных блоков с реакторной установкой В-320. Безусловно, есть чувство легкой грусти, потому что заканчивается этот надежный, отработанный проект.
Это, кстати, юбилейный, 25-й блок в серии 320. И по соотношению цены и качества пока непревзойденный результат из тех, что мы имеем среди российских проектов. Но время идет, и как бы ни был хорош этот проект, мы должны двигаться дальше.
Сегодня мы уже строим объекты поколения «3+», но и у этих станций основа – наработки 320-й серии. В любом случае та технология MULTI-D, которую мы наработали на 320-й серии, уже транслируется и будет транслироваться на все наши проекты, будь то проект московского или санкт-петербургского дизайна.
«Едим дома»
Валерий Игоревич Лимаренко как-то в шутку сказал, что для него каждая командировка на Ростовскую АЭС – это угроза переесть, так как там очень вкусно кормят.
А у меня, когда я на самолете подлетаю к Ростову, неизменно возникает чувство, что я вернулся домой. И когда автомобиль въезжает в Волгодонск, сразу появляются ассоциации, воспоминания, связанные с этим городом. Проезжаешь мимо «Атоммаша» – думаешь о том, как бились за корпус реактора, за парогены. А уж когда приезжаешь непосредственно на блок, входишь в задний офис, встречаешь людей, с которыми не виделся год, два, возникает ощущение, что расстался с ними вчера. Все родные, других чувств нет.
Кстати, за шуткой Валерия Игоревича – отношение бывшего руководителя инжинирингового дивизиона, а ныне губернатора Сахалинской области, к людям. Потому что на какую площадку мы бы ни заходили, первыми вопросами Лимаренко были: «Где люди будут жить? Где питаться?» А Волгодонск – это просто образец того, как должно быть везде.
Хотелось бы выразить огромную благодарность директору столовой Валентине Ильиничне Поляковой, которая относилась ко всем нам прямо-таки по-матерински. Когда ты приходил обедать, не было ощущения, что это какая-то заводская столовка, – ты как будто в гостях у друзей.
На ростовской площадке мы стали единой командой и поняли, что все сложные вопросы решаются намного проще, когда мы чувствуем поддержку, плечо своего товарища, стоящего рядом, и нашего руководителя. Мы сильны тем, что едины, нацелены на результат.
Сейчас на атомный экспорт растет нагрузка в связи с тем, что развивается все больше проектов. Но я не вижу каких-то задач, которые дивизион не смог бы решить. Главное – сконцентрироваться и двигаться только вперед, удерживая статус компании номер один на рынке строительства атомных станций.
2019 г.
Виталий Драгунов «Мы знали, что справимся»
Виталий Юрьевич Драгунов. Руководитель представительства АО АСЭ на Украине с 2004 по 2013 год
Если впервые посмотреть глазами стороннего наблюдателя на объект «Укрытие», возведенный над разрушенным четвертым блоком Чернобыльской АЭС, то не верится, что это часть атомной станции, к тому же прошедшей через хаос аварии и бесчисленные подвиги при ликвидации ее последствий. На что больше похоже? Сравнения не приходят. Огромные уступы-ступени – с одной стороны, подпертая чем-то высокая «полосатая» стена – с другой. Труба до неба. Вокруг все зеленеет и цветет, покой, облака… Заброшенный завод? Нет. Там же люди – вон они, в белом – работают. А многие уверены, что сейчас на Чернобыльской АЭС никого вообще нет, за ней только наблюдают, причем издалека.
Из Славутича до Чернобыльской АЭС дорога ведет через территорию Белоруссии. Белорусская граница петлей врезается в украинскую землю, по одну сторону этой «петли» – Чернобыль, по другую – Славутич, самый молодой украинский город, построенный после аварии для работников станции.
Россияне вернулись
В 2004 году я приехал в Славутич в качестве руководителя представительства «Атомстройэкспорта» в Украине и одновременно руководителя проекта «Стабилизация». Наша компания возглавила российско-украинский консорциум, заключивший по итогам международного тендера контракт с Чернобыльской АЭС на проведение ряда мероприятий по укреплению строительных конструкций объекта «Укрытие». Проще говоря, россияне объединились с украинцами из «Южтеплоэнергомонтажа» и «Атомэнергостройпроекта» и взялись за ремонт чернобыльского саркофага. Истал я ездить из города на станцию, как и все ее работники. Через Белоруссию, разумеется. В самом начале – на личном автомобиле с московскими номерами.
Помню, при проезде пограничного пункта, установленного в основном для проезда из Славутича на Чернобыльскую АЭС и обратно, белорусские пограничники поначалу спрашивали: «А вы-то что здесь забыли? Из России в этих местах никого не было много лет».
А когда мы обустроили в Славутиче офис, набрали на работу людей, стали участвовать в городских мероприятиях, помогли с созданием в Славутиче музея Чернобыльской АЭС, люди поняли, что мы здесь всерьез и надолго. Отношение к нам изменилось с настороженного на доброжелательное. В представительство приходили простые люди, говорили: «Наконец-то россияне вернулись». Понимаете? Наша страна в лице российской компании не бросила станцию, как там до этого считали, вернулась. И специалисты ЧАЭС тогда это оценили.
Карточный домик
Прежде чем приступить к выполнению работ по стабилизации объекта «Укрытие» (иногда его называют «саркофаг»), мы восстановили по документам алгоритм его строительства. Когда его возводили, с северной стороны постепенно наступали на развал и делали каскадную стену – уступами высотой около 12 метров. А с западной стороны сохранившуюся стену закрыли еще одной вертикальной стеной высотой около 50 метров с треугольными контрфорсами. Сверху, над центральным залом, были уложены огромные мощные балки длиной 36 метров, которые опирались с одной стороны на уцелевшие после взрыва вентиляционные шахты, а с другой – на сохранившуюся стену энергоблока. На балках был выполнен накат из труб диаметром больше метра, а на трубы уложена кровля.
Важным нюансом строительства в 1986 году был дистанционный метод монтажа, который в то время не мог обеспечить требуемую точность, плюс радиационная обстановка исключала возможность скрепления конструкций между собой. Какая с ходу приходит ассоциация? Верно – «карточный домик». Спроектированный гениальными инженерами и построенный в сложных радиационных условиях героическими усилиями сотен тысяч людей за рекордные шесть месяцев, он до сих пор является главным барьером на пути распространения радионуклидов. Люди на чернобыльской станции были рады, что мы вернулись на их площадку.
Одним из рисков специалисты считали то, что при землетрясении средней силы стена, на которую опираются балки, не выдержит нагрузок и балки наклонятся или даже упадут, а трубный накат скатится вниз. Это фактически означало бы полное разрушение объекта. Эту опасность и требовалось устранить в рамках главного мероприятия по стабилизации «Укрытия».
Тяжело в ученье, легко в бою
Инженеры консорциума разработали способы подхода к местам работы, спроектировали пути доступа, разработали методики тренировок персонала на макетах, чтобы довести монтажные операции до автоматизма. Строителей научили безопасным способам выполнения работ в условиях ионизирующего излучения, продумали все до мелочей и подготовились к выполнению работ с минимально возможными рисками для персонала. Всегда в центре внимания был вопрос безопасности людей и состояния здоровья работающего на «Укрытии» персонала.
Любое совещание по проектам на ЧАЭС по настоянию западных консультантов начиналось с вопросов безопасности. Поначалу это было непривычно, ведь в нашей культуре безопасности такого подхода раньше не было, но довольно быстро я адаптировался к этой практике, и с тех пор безопасность является для меня безусловным приоритетом и в работе, и в повседневной жизни.
Обеспечение безопасности – сложный многоступенчатый процесс, для этого требовалось создание продуманной системы.
До начала работ все сотрудники обязательно проходили строгий входной медицинский и биофизический контроль, а по завершении – выходной мониторинг в условиях стационара. Для всех были установлены контрольные уровни облучения, которые значительно ниже разрешенных российским законодательством.
Разумеется, использовались средства индивидуальной защиты. При выполнении особо сложных работ внутри объекта – фильтрующие полнолицевые маски и аппараты автономного дыхания. Вне объекта, если обстановка позволяла, работы выполнялись в респираторах, если нет – опять же в масках. Все работники проходили обучение по специально разработанной программе, после теории персонал проходил практику на специально построенных макетах-тренажерах. Такой подход позволял сократить время, необходимое для выполнения каждой конкретной операции непосредственно на саркофаге в сложных радиационных условиях.
Мы построили новые внешние пространственные металлические опоры и методом поддомкрачивания аккуратно перенесли на них основную нагрузку с балок, частично освободив «слабую» стену. Это было самым ответственным моментом работы, ведь малейший просчет или оплошность могли привести к значительным разрушениям.
Всего же стабилизационных мероприятий было реализовано восемь, часть из них выполнялась внутри «Укрытия» в сложнейших радиационных условиях из-за наличия радиоактивной пыли и аэрозолей. Приходилось управлять риском внутреннего облучения персонала – к этому могло привести попадание внутрь организма радиоактивных частиц, включая трансурановые элементы.
Груз ответственности
Уникальность работы заключалась в организации строительства на территории и в помещениях действующего ядерного объекта (что требует соблюдения норм и правил ядерной и радиационной безопасности), являющегося одновременно аварийным объектом и строительной площадкой, где соблюдать нормы и правила ядерной и радиационной безопасности чрезвычайно сложно. К этому следует добавить необходимость соблюдения украинских (иностранных для «Атомстройэкспорта» и западных консультантов ЧАЭС) строительных норм и правил, применение лучших мировых практик приоритета безопасности, а также особенности работы в соответствии с новым на то время для «Атомстройэкспорта» контрактом ФИДИК.
Тогда на нашу работу смотрел весь мир: десятки стран-доноров, выделяющих деньги на проект Shelter Implementation Plan, среди которых, кстати, и Россия, руководство ЕБРР – банка-распорядителя фонда «Укрытие»; западные консультанты ЧАЭС – Bechtel, Battelle, EDF. К тому же высшее руководство Украины держало этот проект на личном контроле, уделяло работам на Чернобыльской АЭС постоянное повышенное внимание.
Один тонкий момент. На площадке ЧАЭС все понимали, что физические работы выполняются украинскими монтажными организациями. Но по контракту вся ответственность перед заказчиком – Чернобыльской АЭС – была за «Атомстройэкспортом»! К примеру, у западных консультантов ЧАЭС и в ЕБРР папки с документами нашего проекта именовались «ATOMSTROYEXPORT», то есть эти люди воспринимали «Атомстройэкспорт» как единственную ответственную сторону контрактных отношений! При возникновении любых сложных ситуаций заказчик и его иностранные консультанты сразу обращались ко мне как к предста вителю подрядчика, назначенному «Атомстройэкспортом». Этот момент был дополнительным грузом к контрактной ответственности, ведь я понимал, что потенциальный репутационный ущерб от любых неблагоприятных событий на площадке ЧАЭС был несоизмерим с относительно небольшими финансовыми рисками по контракту и являлся неприемлемым для «Атомстройэкспорта».
В конце 2008 года консорциум «Стабилизация» ранее контрактного срока завершил выполнение мероприятий по стабилизации объекта «Укрытие» – работа государственной комиссии по приемке мероприятий в рамках проекта «Стабилизация строительных конструкций объекта „Укрытие“» под председательством заместителя министра МЧС Украины завершилась подписанием акта госкомиссии о приемке в эксплуатацию. Украинские участники проекта были представлены к государственным наградам Украины, а мне и представителю американской компании Bechtel руководитель МЧС Украины вручил знаки отличия своего ведомства.
Крыша над разрушенным реактором
В том же 2008 году «Атомстройэкспорт» во главе консорциума «Стабилизация» приступил к выполнению следующего контракта по повышению безопасности «Укрытия», объемом работ которого, в частности, была предусмотрена стабилизация конструкций легкой кровли с новым покрытием из профилированного настила 40 % кровли над центральным залом разрушенного энергоблока. Это была сложно организуемая и потенциально опасная для персонала работа.
Нужно было подниматься на крышу этого уникального сооружения и в буквальном смысле слова латать дыры.
Чтобы легче было себе представить: легкая кровля, выполненная из оцинкованного профнастила, размещена над центральным залом разрушенного энергоблока и состоит из шести сборных блоков длиной 36 метров. По всей ее площади были выявлены участки с отчетливыми следами коррозии, отсутствовала герметизация стыков. Вот с этим и предстояло бороться. Уровень гамма-излучения на кровле местами доходил до 8 рентген в час. Разрешенная продолжительность работы монтажника исчислялась минутами. Внизу – самое пекло, именно там находятся источники излучения в виде почти двухсот тонн высокоактивного отработавшего ядерного топлива и топливосодержащих масс.
Мы знали, что справимся
Какие случались затруднения? Например, уложить оцинкованный лист на кровлю – рядовая для строителя операция, но, учитывая, что время ограничено, монтажники тренировались на земле. В безопасном месте, но при полной экипировке, в средствах защиты, каждый монтажник многократно закреплял оцинкованные листы, доводя эту операцию до автоматизма. И когда человек поднимался на кровлю, он делал свою работу спокойно, уверенно, быстро и качественно.
Не всегда просто было добраться до мест производства работ. При планировании работ по видеофильмам, сделанным самыми настоящими «сталкерами» (земной поклон им), изучались зоны производства работ и прорабатывались пути доступа к ним. Например, смонтировано три лифта, но маршруты к ним разные, радиационная обстановка различается, время прохода требует тщательного расчета. Внутри «Укрытия» пути доступа зачастую были завалены конструкциями. И приходилось просчитывать и решать, что ведет к меньшим трудозатратам и так называемым дозозатратам – разобрать завал или обустроить путь его обхода. Иногда даже приходилось вырезать проемы в стенах, но всегда предпочтение отдавалось сценарию с наименьшими дозозатратами.
После успешного завершения ремонта легкой кровли «Укрытия» «Атомстройэкспорт» объединился в консорциум с другой украинской монтажной организацией (АО «Укрэнергомонтаж») и совместно с ней выиграл следующий международный тендер на строительство системы противопожарной защиты объекта «Укрытие».
Уникальностью данного проекта являлась необходимость освободить от пожарной нагрузки помещения, в которые никто не заходил с момента аварии в 1986 году. То есть перед заключением контракта у нас не было возможности провести радиационную разведку и обследовать зоны производства работ. К примеру, представьте себе сложность задачи по обследованию подвальных помещений «Укрытия», залитых примерно на метр непрозрачными жидкими радиоактивными отходами, к которым нельзя даже прикоснуться, поскольку на это имеется запрет органа государственного регулирования. Одно дело обследовать, а другое дело придумать, как в этом помещении выполнять демонтажные работы с максимально достижимой безопасностью и с соблюдением регуляторных ограничений.
Но мы справились и с этими задачами. Пожарная безопасность объекта «Укрытие» вышла на качественно новый уровень, противопожарные системы были приняты государственной комиссией.
Вентиляция для Чернобыля
Следующим проектом, которым мне посчастливилось руководить со стороны консорциума подрядчика, стало строительство новой вентиляционной трубы и сопутствующих систем второй очереди Чернобыльской АЭС. Новая вентиляционная труба была призвана заменить узнаваемую всеми существующую вентиляционную трубу второй очереди ЧАЭС, чтобы предоставить возможность установления столетнего срока эксплуатации строящегося нового безопасного конфайнмента. Сами понимаете, что требования к сроку эксплуатации нашей вентиляционной трубы были соответствующие – те же 100 лет.
Новую трубу следовало установить практически в той части кровли, с которой советские военнослужащие в 1986 году совковыми лопатами сбрасывали куски высокоактивной графитовой кладки разрушенного реактора. Эти кадры знает весь мир, у меня они каждый раз вызывают труднопереносимую горечь и одновременно гордость, что я родился и был воспитан в той же стране, что и эти герои.
И представьте себе, что при проектировании основания вентиляционной трубы инженеры основывались на исполнительной документации, которая осталась после строительства третьего и четвертого энергоблоков ЧАЭС, ведь именно в их конструкциях кровли нужно было вырезать проем для установки трубы. Каково же было наше удивление, когда, приступив к вырезке проема, мы обнаружили многократное превышение плотности армирования железобетонной плиты. Иными словами, плита состояла скорее из арматуры, чем из бетона! Пришлось менять технологию вырезки проема, закупать другие инструменты, разрабатывать и внедрять дополнительные противопожарные меры, дополнительно тренировать монтажников. С тех пор мои требования к качеству исполнительной документации, оформляемой строителями, изменились коренным образом.
Вклад Атомстройэкспорта
Руководство Чернобыльской АЭС и иностранные консультанты станции неоднократно отмечали высокий профессионализм специалистов «Атомстройэкспорта». Но главный успех компании состоял, на мой взгляд, в том, что даже самые сложные работы были выполнены с заботой о здоровье персонала. Безопасность людей была поставлена на первое место и обеспечивалась целым комплексом специально разработанных мер и правил, строго соблюдаемых на объекте.
Работы по стабилизации конструкций, повышению безопасности и строительству системы противопожарной защиты объекта «Укрытие» – всего лишь небольшая часть масштабной программы, которая предполагает вывод из эксплуатации энергоблоков № 1, 2, 3 Чернобыльской АЭС и преобразование объекта «Укрытие» в экологически безопасную систему. Сложнейшие задачи, если учесть, что никогда и нигде в мире подобные работы не проводились в таком масштабе и в таких условиях. Вклад «Атомстройэкспорта» трудно переоценить: срок службы объекта «Укрытия» продлен до 2023 года. Этого времени должно хватить, чтобы построить новый безопасный конфайнмент – «арку», которая по замыслу проектировщиков на сто лет накроет сверху разрушенный энергоблок вместе со старым «саркофагом», чтобы вместе с «Укрытием» выполнять функции долговременного хранилища радиоактивных отходов с последующей возможностью демонтажа объекта «Укрытие» под новой защитной оболочкой.
2013 г.
От редакции
Новый безопасный конфайнмент построен и введен в эксплуатацию. Но это всего лишь новая оболочка, причем не герметичная. Из состава объекта были исключены системы обращения с ядерными материалами, которые в свое время помогли проекту «Арка» опередить в конкурсе российский проект «Монолит». Международный чернобыльский фонд «Укрытие» исчерпан и завершил свою работу. В 2023 году истекает срок эксплуатации объекта «Укрытие», продленный благодаря проведенным стабилизационным работам при участии «Атомстройэкспорта».
Известные события на территории Украины в 2014 году остановили начавшееся было в 2013 году широкое сотрудничество Чернобыльской АЭС с АО АСЭ и другими организациями Росатома по вопросам безопасности объекта «Укрытие» и выработки стратегии дальнейших шагов.
При этом до сих пор на Чернобыльской АЭС и в Славутиче помнят вклад «Атомстройэкспорта» в проект преобразования «Укрытия» в экологически безопасную систему, а фотография вручения гражданину России Виталию Драгунову знака отличия МЧС Украины еще долго висела в главном корпусе административного здания ЧАЭС.
2023 г.