АО АСЭ
Инжиниринг. Истории об истории
Одним словом, ряд обстоятельств осложнил решение такой, на первый взгляд, простой задачи. Казалось, что тут страшного? Где-то подчистил, где-то заменил. Но как заменишь вал 6 метров длиной и диаметром 400 мм, на котором обнаружились коррозионные кольцевые повреждения?
В условиях площадки АЭС даже в России невозможно сделать такой ремонт. Нет таких станков, которые сделали бы проточку на токарном станке, отшлифовали, а потом заново бы сделали Все отмеченные мною события и истории о преодолении внезапных коллизий – это хороший багаж знаний и необычных технических задач. балансировку этого ротора. Это возможно только на специальных судоремонтных заводах, где используется такая технология. К сожалению, завод-изготовитель тоже нам не помог. Он предложил доставить эти поврежденные валы в Россию. В то время сроки были критическим фактором, и, конечно, мы не приняли такой «помощи» завода. Итак, понятно, что транспортировать этот вал невозможно. Покупать станок – тоже. Пришлось искать решение очередной проблемы самим, на площадке ТАЭС.
После нелегких поисков и расспросов, к нашей великой радости, китайские коллеги проинформировали нас, что у них на оборонных судоремонтных предприятиях умеют восстанавливать гребные валы судов с помощью никелевой накладки и электролизной наплавки. Эта технология была полностью принята нашим заводом-изготовителем, и в этом плане, я бы сказал, уже нашему производителю было чему поучиться у китайских коллег.
Непростая задача была и согласовать применение импортных конструкционных материалов взамен наших прокорродировавших. В основном в качестве альтернативного материала применялась американская сталь 310. Это тоже потребовало большого количества обоснований со стороны российских материаловедческих организаций и конструкторов оборудования.
Вопрос коррозии коснулся также и таких, казалось бы, коррозионностойких материалов, как мельхиор или нейзильбер, которые были применены в трубках охлаждения двигателей ГЦН. Они тоже подверглись коррозии, причем сквозной. Оказалось, что мельхиор не обеспечивает достаточную стойкость к морской воде Желтого моря.
Надо сказать, что в общем и целом мы столкнулись с таким рядом проблем, из которых напрашивается совершенно конкретный вывод. Проект, который предлагается в страны Юго-Восточной Азии, должен быть полностью пересмотрен на предмет коррозионной стойкости конструкционных материалов и допускать применение прежде всего молибденсодержащих сталей аустенитного типа – более стойких к агрессивным средам. Да, это приведет к удорожанию оборудования, но зато не придется рисковать имиджем нашей страны, перепоставлять оборудование и платить штрафы за срывы сроков.
Все отмеченные мною события и истории о преодолении внезапно возникавших коллизий – это, конечно, хороший багаж знаний и необычных технических задач, адекватных решений в полевых условиях и быстрых оперативных устранений появлявшихся проблем. Такой опыт был получен мною во многом благодаря китайскому проекту.
Это далеко не все интересное и запомнившееся, что я приобрел, работая на проекте сооружения блоков № 1 и № 2 Тяньваньской АЭС, но остальное, как говорится, уже другая история.
Страна утренней свежести
Когда едешь в какую-либо страну в туристическую поездку или на один-два дня, то это одного рода впечатления. Для меня таких поездок того периода, если считать за поездку перелет из Москвы в Пекин, потом из Пекина в Ляньюньган поездом, автомобилем или самолетом и обратно, набралось более 60. И конечно, у меня сформировалось свое особое восприятие Китая. Во-первых, страна сразу поразила меня своей динамичностью. Первый раз я там побывал в 1999 году, и буквально на моих глазах улицы Пекина, поначалу не очень опрятные, со своеобразным «китайским» запахом, стали преображаться в широченные чистые проспекты, стало появляться все больше и больше современных магазинов, и не только в Пекине. На моих глазах провинциальный городок Ляньюньган с его фанзами и лачугами преобразился в шикарный мегаполис с большими современными благоустроенными домами, магазинами, клумбами, засаженными прекрасными цветами и окаймленными железными коваными решетками, и люди уже ездили на велосипедах не просто с ножным приводом, а на электрической тяге, что у нас в Москве только недавно стало обычным явлением. А там это было в конце прошлого века.
В 2000 году я не заметил в Китае ни одного видеомагнитофона – там уже была распространена техника DVD. А буквально через два-три года я увидел улицы, запруженные машинами, пусть китайской сборки, пусть уступающие немецкими машинам, но уже не уступающие нашим «Жигулям». Ну а что можно сказать про Китай сегодняшнего дня? Лучше самому один раз посмотреть! Могу только отметить, что жители Китая предпенсионного возраста своими глазами, при жизни, увидели мир будущего.
Меня поразила расчетливость и прагматичность китайцев, их подход к приобретению технологий, очень логичный и правильный. Они не стали изобретать какие-то велосипеды, не пошли своим путем, а просто открыли страну для инвестиций. Пожалуйста, приходите – есть свободные экономические зоны. Я, кстати, раньше думал: что же такое «свободная экономическая зона»? Здесь оказалось, что свободной экономической зоной может быть обычный Что можно сказать про Китай сегодняшнего дня? Лучше один раз увидеть! Жители Китая при жизни попали в мир будущего. переулок между двумя домами или здание посреди поля. Просто ставится контрольно-пропускной пункт и часовой, который контролирует вход по пропускам работников предприятия – и вот тебе свободная экономическая зона. Китайцы буквально на моих глазах отучались совершать броуновское движение на перекрестках, учились пользоваться светофорами.
Можно смеяться, но хорошо смеется тот, кто смеется последним и кто в итоге достиг высот. А они достигли, они формализовались, они смогли воспринять этот новый образ жизни, они с удовольствием впитали новые технологии, в том числе технологии строительства. Конечно, кое-где я видел строительные леса из бамбука, и даже при сооружении атомной станции, но тем не менее качество исполнения бетонных работ высочайшее, как, впрочем, и на индийской площадке. Бетонные стены возведенных зданий выполнены таким образом, что не то что торчащей арматуры или швов от снятой опалубки – вообще никаких швов не видно. Бетон даже шлифовки, наверное, не требует. И таков уровень исполнения при столь грандиозных объемах бетонирования!
Поразила меня в то время и технология изготовления дорог. Дороги в провинциях тогда делали вручную! В окрестностях Ляньюньгана, и не только его, довольно много камня, часто встречаются каменистые гряды, сопки. Так вот, китайцы срыли все мешавшие им сопки: они делают дороги прямыми. Китайские дороги даже на равнине не имеют светофоров, потому что пересечение идет через виадуки. Все дороги окаймлены оцинкованным профилем и имеют разделительную полосу, где растут туи и другие растения. Все федеральные китайские трассы обеспечивают движение ночью со скоростью до 120 км/ч даже без уличного освещения, потому что на ограждающих их металлоконструкциях установлено столько катафотов, что отраженный свет фар позволяет видеть дорогу и даже обочину. Это говорит о том, что дороги моют, чистят, следят за их состоянием. И это, конечно, удивляет.
Приходилось ездить автотранспортом из Пекина в Ляньюньган и в Шанхай, в Циндао. Удалось побывать и в очень отдаленных районах материкового Китая: в Ланьчжоу, Синине и даже в офисе Панчен-ламы в предгорьях Тибета. Везде бросалось в глаза прагматичное и рачительное использование дорожного полотна. Территория автотрассы используется не только под бензоколонки: как правило, на широких магистралях, на бойких местах через дорогу перекинуты П-образные конструкции, внутри которых располагаются гигантские столовые, где за три юаня продается большая порция лапши. А рядом находятся чистые, выложенные керамической плиткой сувенирные магазины, мини-отели и т. п.
В конечном счете люди видят, как меняется лицо страны и что это изменение в лучшую сторону. И старшее поколение Китая, повторюсь, это светлое будущее увидело своими глазами.
Разбиваются сады. За одну ночь могут посадить целый парк. Деревья по 20 метров привозят прямо с комом корневой системы и сажают. При этом, конечно, используется специальная техника. В Китае, как и у нас, давно сажают тополя. Дерево быстрорастущее, имеющее хорошую крону, но с одним существенным недостатком: в летний период оно цветет, и довольно обильно – с пухом от тополей все знакомы. А вот китайцы избавились от этого недостатка просто: они используют для посадки другой вид тополя, без пуха. Этот тополь тоже быстрорастущий, что очень важно, потому что пустыня наступает на Пекин. Вот так они решают проблемы.
Шесть транспортных колец вокруг Пекина. Регулярно ходят автобусы, есть, безусловно, и пробки, но город больше Москвы и население под 20 миллионов. И есть пробки выходного дня, но я вижу, что они решают эту проблему. Строят гигантские паркинги, регламентируют выезд на дороги транспорта по четным или нечетным цифрам номерных знаков и так далее. Думаешь, это офисное здание, а это автомобильная стоянка. Очень трудолюбивая и педантичная нация. Они любят учиться, могут часами за тобой что-то записывать, слушать.
Поражает скорость строительства зданий и сооружений в городах. Смотришь: из техники – один кран, остальное – живая сила, но тем не менее способность преображать никчемные места для проживания, какой-то пустырь например, просто невероятная!
Удивляет их чувство коллективизма. Не стадность, а именно чувство коллективизма. Например, их традиция компаниями ходить в зоопарк. Казалось бы, что интересного можно увидеть в зоопарке взрослому человеку? Отель в Пекине, где мы жили, находился как раз недалеко от зоопарка. В одну из поездок, когда было немного свободного времени перед отлетом, товарищи уговорили меня сходить с ними туда. Этот зоопарк не имеет с нашим ничего общего. Почему? Потому что я шел туда смотреть зверей, но зверей я там не увидел. Увидел панду в каком-то павильоне, стоит толпа китайцев и часами умиляется на эту панду. Я постоял пять минут и не понял: чего на нее смотреть-то часами? Пошел дальше: какие-то сумчатые, росомахи, еноты. Ну постоял, посмотрел – и что? А они стоят часами. Пошел дальше, но на этом все и закончилось. Ни оленей, ни леопардов, Разбиваются сады. За одну ночь могут посадить целый парк. Деревья по 20 метров привозят с комом корневой системы и сажают. ни тигров я не увидел. Подходишь к зарослям бамбука, там написано: «Певчие птицы». Да, щебечет кто-то в бамбуке, но у меня такое сложилось ощущение, что там магнитофон просто крутится.
Вдоль дорожек тенистой аллеи вырыты канавки, и там с опавшими листьями вперемешку китайские рыбы-телескопы плавают – желтые, красные. Слон, правда, у них есть. Но до слона – метров 150, ближе не подойдешь. То есть вообще непонятно, слон это или не слон. А стоит толпа китайцев, и они дружно что-то обсуждают, показывают пальцами. Я лично никакого эстетического удовольствия от этого похода не получил, никакого позитива не вынес из посещения зоопарка. Потому что сидеть на берегу маленького заросшего ряской пруда, закатав штаны, сняв носки и почесывая пятки, смотреть часами на двух уточек, которые там плавают, – это не для нашего человека. А они сидят там целыми семьями, всего человек, может быть, триста, и смотрят на этих уточек. Общаются между собой…
И постепенно я стал приходить к выводу, что их образ мышления принципиально отличен от нашего. Не то что они мыслят иероглифами, а вообще их мыслительный процесс не имеет ничего общего с нашим. И поэтому они эмоциональнее воспринимают окружающий их мир. Это тоже такое немаловажное наблюдение, которое многое мне дало и помогло в переговорах с китайцами. Потому что те вещи, которые, казалось бы, объяснить проще некуда, надо было, как выяснилось, объяснять несколько с другой стороны.
Конечно, люди-то везде люди, но каждый смотрит на бублик по-своему, и один видит бублик, а другой – дырку от бублика. Даже у самих китайцев по телевидению все передачи идут с титрами. Казалось бы, зачем? Забота о глухонемых? А потом мне китайцы, которые уже в возрасте и которые имеют значки о нашем высшем образовании, как-то пояснили, что северный китаец, например, может не понять южного, говоря, казалось бы, одинаково и одно и то же. Чтобы избежать двусмысленности, всегда нужно держать при себе лист бумаги и карандаш. И это не просто универсальность письменного языка, объединяющая диалекты. Тут что-то другое. Письменность родилась в Китае как раз для того, чтобы люди из самых разных провинций смогли понять друг друга. Иероглифы не допускают, как оказалось, двойных и вообще расплывчатых толкований. Хотя, казалось бы, иероглифы – это символы, что-то не совсем определенное. Но, опять же, как мы это понимаем. Для них символ – понятие предельно конкретное. Не зря же иероглифов такое гигантское количество.
Действительно, много событий происходит в жизни человека – и столько же существует иероглифов. Говорят, для общения достаточно 500–600 иероглифов, но для них это как словарь нашей Эллочки-людоедки из 30 слов. Казалось бы, они что, алфавит простенький придумать для звуков своего языка не могли? Очевидно, дело в том, что их образное мышление наиболее быстро и просто отображается иероглифами, а не абзацем текста, составленного из простого алфавита. Когда китайцы приезжают в Россию, их часто спрашивают: «А что вам больше всего понравилось в России?» И все ждут, что они, как положено, ответят: «Люди, архитектура…» Но китайцев всегда восхищает другое. Они часто отвечают: «У вас такое высокое голубое небо!» И это правда: в Китае, как правило, не увидишь чистого голубого неба. Солнце пробивается как сквозь пелену. Это смог – результат использования угля для отопления жилых домов и для промышленности – и, кроме того, песок, микрочастицы которого постоянно висят в воздухе и не оседают до конца после песчаных бурь.
Но надо отметить, что государство упорно решает эту проблему и с каждым годом воздух над китайскими городами становится чище. Именно по этой причине правительство КНР выступает за расширение использования в народном хозяйстве электроэнергии от АЭС, и теперь в этом есть и наш вклад!
Спрос рождает предложение
Самая яркая черта китайцев – их умение и желание быстро адаптироваться. Копируют они очень быстро и ловко, это точно. Шикарные портные. Только принеси свой костюм. Можешь показать фотографию, и он по ней сошьет не хуже, чем французские кутюрье. Любую вещь, которая пользуется популярностью, китайцы тебе тут же скопируют. Когда наши специалисты стали появляться в Ляньюньгане, китайцы буквально в течение считаных недель завезли ассортимент российских продуктов, стали выпускать краковскую колбасу, носить на рынок то мясо, которое употребляли наши люди. Если появлялись другие иностранцы, они адаптировались и под них. Во всем – в одежде, в разговорах, в еде и так далее. Именно поэтому они такие мобильные и такие «живые».
И поэтому, конечно, у них были совершенно шикарные рестораны русской кухни, особенно в Пекине. Шеф-повар русский, а поварятами работали китайцы. Таких порций, такого изобилия я не встречал больше нигде. Кто видел так называемую «сталинскую кулинарию» с картинками – то же самое можно было уви «Команда» – довольно избитое слово, но тем не менее проект Тяньваньской АЭС был неотделим от понятия сплоченной команды. деть в ресторанах Пекина. Было на что посмотреть и что попробовать. Но это, к сожалению, было только в Пекине. Сегодня это кулинарное изобилие практически сошло на нет, поскольку уже нет и такого количества российских бизнесменов, «челночников», появилось много других иностранных туристов, особенно после Олимпиады. Кстати, наше посольство в Пекине – самое большое в мире по территории. Со времен царской России этот участок был выделен, и наше посольство – это город в городе. Ничего подобного ни у одной страны нет. Там свои жилые кварталы, свои парковые зоны, где водятся ежики, есть пруды с рыбой. Молодцы! Наша территория очень хорошо обустроена, лесистая, уютная, нашим людям там хорошо живется.
«Команда победителей»
«Команда» – довольно избитое слово, но тем не менее, оглядываясь сегодня назад, можно сказать, что проект сооружения блоков № 1 и № 2 Тяньваньской АЭС был неотделим от понятия сплоченной команды. Собрались разные люди, но благодаря таким энергетическим центрам, как Евгений Александрович Решетников, Виктор Васильевич Козлов, Александр Константинович Нечаев, Юрий Германович Иванов, Александр Сергеевич Постовалов, Юрий Васильевич Малков, Владимир Николаевич Савушкин, Виктор Александрович Володин, Анатолий Яковлевич Кордубайло, удалось сплотить этот большой коллектив, настроить его на нужную волну.
Безусловно, главным двигателем этой команды был А.К. Нечаев. Будучи требовательным профессионалом, как говорится, до мозга костей, он всегда лично разбирался во всех обстоятельствах возникавших проблем. К нему всегда можно было обратиться за советом, поделиться мыслями, сомнениями. И не только на проектные темы. В жизни бывают различные ситуации. Ему был присущ особый, очень искрометный юмор, он так заразительно и от души умел смеяться! Конечно, его обожал весь коллектив АСЭ. В нем в любой ситуации чувствовалась некая доверительная надежность, как у родного человека, у ближайшего друга, да он и внешне даже напоминал мне моего отца, тоже профессионального атомщика.
Эти заслуженные люди, которые имели достаточно большой жизненный и профессиональный опыт, не только не отдалились от коллектива, а, напротив, стали для всех нас старшими товарищами. И это было великое дело, потому что тот результат, который был достигнут, стал возможным во многом благодаря атмосфере в коллективе. Все стремились друг другу помочь, поддержать, щедро делились своим опытом, советами, все понимали, что если ты что-то недоработал, недоделал, то это обязательно отразится на тематике, которую ведет параллельно твой коллега. Это был в хорошем смысле слова механизм, в котором каждый, как мог, делал свое дело. И во многом благодаря такой атмосфере в коллективе в непростых рыночных условиях и несмотря на педантизм китайского заказчика, который не прощал даже мелких огрехов и читал наши документы вплоть до запятой, мы все-таки смогли довести этот проект до конца.
Причем атмосфера доброжелательности, внимания и поддержки была не только между нами, сотрудниками АСЭ, но и между всеми заинтересованными и вовлеченными в этот процесс российскими коллегами. Это и представители генерального проектировщика – СПбАЭП, и конструктора реакторной установки ОКБ «Гидропресс», Курчатовского института, Ижорского завода, головных материаловедческих и многих других организаций, которые поставляли оборудование. И вот это всеобщее стремление настроиться на доброжелательную волну, стремление разобраться во всем, не скандалить, не устраивать «ярмарки тщеславия», а найти во что бы то ни стало решение внезапно возникшей проблемы, в кратчайшие сроки и в оптимальном варианте, – все это в значительной степени предопределило успех этого проекта. Я, конечно, благодарен судьбе, что встретил таких людей, это тоже один из тех факторов, который дает человеку знания и опыт. И это одно из самых светлых воспоминаний о том проекте, которое я всегда буду приводить в пример.
Потом в моей профессиональной судьбе были и другие зарубежные проекты, но память о китайском проекте сооружения первых двух блоков останется со мной навсегда!
2020 г.
Юрий Коцеловский «Иероглиф счастья»
Я в атомной энергетике с 1969 года. Работал практически на всех станциях с реакторами ВВЭР: и у нас, и в Германии на «Норде», и в Чехословакии, и в Венгрии, Болгарии. И я знаю, что такое сложности в налаживании деловых взаимоотношений. Но все трудности, возникающие в Европе, меркнут в сравнении с тем, что может происходить в Китае. Об этом я немного расскажу.
У китайцев восприятие всего совершенно другое и подходы абсолютно иные. Поэтому я считаю, что основная проблема, с которой сталкивается любой человек, который приезжает в Китай не просто посмотреть страну, а работать в ней, – это реализовать свой опыт.
Выше нуля
Когда мы были на Тяньваньской АЭС, все практические работы выполнялись китайскими специалистами. За нами было техническое руководство, организация процесса, обеспечение технических условий для реализации работ и, соответственно, контроль, анализ, а также оформление отчетной документации, выводы, заключения; при возникновении проблемных ситуаций – разработка технических решений по устранению всех этих замечаний. Но именно с передачей информации, ее восприятием другой стороной и начались проблемы.
Например, уровень доверия к иностранцам у китайцев на нуле, оно изначально отсутствует. То есть приезжает к ним специалист, у которого за плечами – десятки лет работы на атомных станциях, и он считает, что все его будут слушать, уважать, но… Он там белый лист. Понимаете? Его не воспринимают как авторитет. Он должен это сначала доказать. И здесь возникают крайне непростые ситуации, когда отдается какое-то указание-распоряжение, а оно не исполняется безоговорочно. Тебе нужно объяснить, доказать, убедить, что именно это надо сделать. Этакий подготовительный этап. И так каждый раз – на веру ничего не воспринимается. Психологически это было самым сложным, это касалось, я думаю, каждого, кто здесь был. Мы не были к этому готовы, даже не предполагали, что такое может быть. Очень серьезный момент, и многие его так и не сумели преодолеть – люди уезжали.
«Проще сделать самому»
Юрий Коцеловский. Руководитель пусковой группы по реакторному оборудованию первой очереди Тяньваньской АЭС
Понимаете, вы и на себя по-другому должны посмотреть, исходя из этого. Иногда приходится возвращаться к тем установкам, которые для вас уже аксиома, вы их не подвергаете никаким сомнениям, обсуждениям, – а приходится все доказывать заново. Многих это раздражает. Представьте себе, что вы рассчитываете на слушателя-студента, а перед вами сидит великовозрастный ребенок, которому нужно все с нуля объяснять. Не у всех хватает нервов и терпения, хотя мы работаем через инженеров, а они уже объясняют детали рабочим. Но и у инженеров, у абсолютного их большинства, опыта сооружения АЭС не было. Здесь – молодняк. Они не были готовыми специалистами – обучались в процессе работы. Часто спрашивают, почему вышла задержка по первому блоку. Да потому что время уходило не столько на работу, сколько на обучение. И на получение максимально возможного количества информации, если выходило из строя какое-то оборудование. А, что там греха таить, у нас промышленность не выпускала подобную продукцию полтора-два десятка лет, многие навыки оказались утеряны…
В общем, были определенные проблемы и с оборудованием. Не настолько уж и серьезные, у нас бы они решались в кратчайший срок, а здесь пробуксовки, в итоге – полгода, восемь месяцев. Подключалась наука – академические, проектные и исследовательские институты. Параллельно с персоналом, который был здесь, на станции, работала большая группа китайских специалистов из смежных отраслей, так или иначе работавших в атомной энергетике и нуждавшихся в информации о ней.
Так вот, с таким подходом китайцев постоянно возникали мысли, что проще сделать самим, чем объяснить, как надо. Однако мы по контракту не имели права самостоятельно что-то осуществлять – только обучать. Но этот наш образовательный порыв натыкался на внутреннее сопротивление жителей Поднебесной. В китайском менталитете есть такая черта – нетерпимость к тому, что их, представителей великой нации, чему-то учат, тем более чужестранцы. Сам процесс обучения в какой-то мере унижает их национальное достоинство.
Подчеркну, они все делали сами: от первого кубометра бетона до пуска блока все делалось их руками. Масса документации была переведена специально для них, информация, графики – все это было. Но это бумага, содержание которой надо было трансформировать в определенные действия. Документ – лишь мертвая схема, ее надо было оживить, а это получалось с помощью живого контакта, обсуждения каждого вопроса.
«Цифра счастья завтрашнего дня»
Что еще приходилось учитывать: само понятие «торопливость» на этом проекте практически отсутствовало. Потому что во главу угла китайцы ставили уровень качества, безопасность, да и для них практически не существовало такого понятия, как сроки. Факультативно так, знаете: «Принят такой-то срок, но если он не выдержан, то это не повод для трагедии». К тому же у китайцев много несчастливых чисел, они суеверные, и для принятия каких-то важных решений, начала работ они выбирают благоприятные даты. Все мы в какой-то мере суеверные, однако у нас это не принято афишировать. А они не стесняются. У них, например, одним иероглифом «четверка» обозначается и цифра, и такие понятия, как «неудача», «смерть», «несчастье». Поэтому все, что несет в себе цифру 4, – несчастливое: 14-е число, 4-й месяц…
Обратите внимание, у них иероглиф «8» – иероглиф счастья, благополучия, богатства. Пекинская Олимпиада начиналась 8-го числа 8-го месяца 2008 года. Это не просто суеверие – это испокон веков культивируется. Применительно к нашей работе, например, подписание акта состоялось 12-го, чтобы в сумме была тройка, счастливое число. Самые благоприятные числа – 3, 5 и 8. Нельзя, конечно, сказать, что они ничего не делают. Но если что-то значимое и знаковое они совершают, то чаще всего не в тот день, что по графику. Будут всеми правдами и неправдами оттягивать: мол, пусть позже, но это, например, будет 5-го. С этим приходилось считаться, и это многому нас научило.
2009 г.