Анна Кимова
Романолуние
19.
Он выехал в начале восьмого. В область были пробки, как всегда, в пятницу вечером, тем не менее он добрался до места без пятнадцати девять. Остановившись метрах в трехстах от вышки, Роман свернул на обочину подъездной дороги, оставил машину и решил подойти ближе. Он расположился среди деревьев метрах в двадцати и стал наблюдать. Уже был установлен прожектор, развернутый лицевой частью к вышке, за ним Роман и встал, чтобы не быть замеченным. Возле подножья крутились ребята, человек десять. Подъехала Дарья. Машину остановила прямо возле башни, вышла, раздались радостные приветственные крики:
– Какие люди! Чернова! Ну прива, батутчица!
Голос Даши прозвучал тише:
– Привет, Заноза!
Они обнялись.
– Думал, ты до нас так и не доедешь.
– Что ты… Я так этого сбора ждала! Вы мне сегодня по старой дружбе дадите прыгнуть хотя бы пару раз?
– Для тебя – что угодно!
Даша подошла к другим, обнялась еще с двумя ребятами. Они болтали в таком же духе минут десять, готовили снаряжение. Потом по́ трое стали подниматься. Первые подня́лись быстро и про́были недолго. Прыгал только один человек, с закрепленным на лбу фонарем. Видно, что подготовленный. Похоже, что им было нужно просто заснять прыжок на видео, а поскольку всё получилось с первого раза, они сразу спустились. По разговорам внизу Роман понял, что не ошибся: это был технический прыжок, чисто для контента. Для этого, видимо, сегодня и собирались.
Даша была во второй тройке. С тем самым Занозой. Подня́лись ловко. Заняло это у них минуты три от силы. Добравшись до площадки, постояли там минут пять. Кто-то из них курил. Роман понял это, потому что снизу раздались возгласы:
– Кончайте дымить там! Вы здесь не одни. Вали́тесь уже!
Послышался голос Занозы:
– Без вас не разберемся! Поте́рпите!
Но вскоре кто-то прыгнул. В такой темноте даже в свете прожектора сложно было разглядеть детали, но Роман отчетливо видел, как тот, кто прыгал, сделал в воздухе несколько оборотов. Снизу раздался свист, а потом и крики:
– Данька, а ты сноровку-то потеряла! Что так хило? Всего трешник зафигачила!
Из темноты раздался голос Даши:
– Что ты хочешь от больной женщины?
Парень, что кричал, рассмеялся:
– Ага, скажи еще старой!
– Отвали, Ряба!
Когда веревку стравили, Даша поднялась во второй раз. Следующий прыгнул парень. Просто вниз ногами. Комментариев ни снизу, ни сверху не последовало. Потом снова прыгнул парень, но, видимо, другой, так как прыжок опять был техничный. Но в компании воздержались от комментариев и на этот раз. Тогда повторно прыгнула Даша. И, судя по выкрикам снизу, ей удалось сделать четыре оборота. Она осталась на земле, а вскоре спустились и двое сверху.
Последние на вышку подня́лись еще двое, но прыгал только один из них. Это продлилось еще минут пятнадцать.
Роман понял, что, скорее всего, они заканчивают и вернулся к машине. Отъехал обратно к главной дороге, сдал назад от поворота и принялся́ ждать. Через двадцать минут с проселка стали выезжать автомобили. Их было шесть. Роман включил звук телефона, на всякий случай открыл окно пеленгатора и, держась на небольшом расстоянии от Дарьи, поехал вслед за ее машиной. Два автомобиля из их компании вскоре разъехались в разных направлениях. Оставалось четыре, державшихся группой, одной из которых была и ее машина. Въехали в Москву. Роман почти всё время по дороге вел деловой разговор, отвечая на звонок, пропущенный из-за того, что он выключил звук, пока стоял возле вышки. Рядом лежал телефон его водителя, куда Роман на всякий случай воткнул вторую симку. Вдруг понадобится?
В Москве от группы машин отделилась еще одна, и до клуба доехали три, в том числе Дашина. Он припарковался на отдалении и проследовал за четырьмя молодыми людьми в здание клуба.
Они расположились за столиком. Даша, Заноза, Ряба и еще один. Роман вспомнил, что последнего его женщина тоже тепло поприветствовала при встрече на вышке. То есть в клуб они поехали только самым тесным кругом. Было еще не так поздно, но народу достаточно. Всё же директор спецотдела решил перестраховаться и, сунув фейсконтольщику пятери́к, попросил того устроить ему отдельный столик в самом темном углу помещения. Сегодня он не мог позволить себе находиться за баром, рано или поздно Даша бы его всё равно заметила.
Как только Роман расположился, он стал наблюдать. Его женщина вела себя непринужденно, такой он ее еще никогда не видел. Лицо ее потеплело и даже черты теперь стали казаться мягче. Даша много улыбалась и постоянно смеялась. Не таясь, закидывая голову назад. Роман залюбовался.
Одета просто: джинсы, черный топ и кофта-теплушка, которую она сняла, как только села за столик. Волосы скручены спиралью на макушке и подхвачены заколкой. Но даже в таком виде в ней что-то было.
Роман обвел глазами зал и остановился на каждой особи женского пола. Он постарался ответить себе откровенно, кого бы из присутствующих выбрал. На танцполе было несколько красивых экземпляров. Одна, пожалуй, привлекла бы к себе его внимание, если бы он хотел провести приятную ночь. Она была изыскана и очень красива, хорошо одета, прекрасно двигалась. И всё же слишком… как бы выразиться точнее… пафосно-предсказуема. Роман был уверен, что, если он подойдет к ней, девушка не откажет, но сначала будет всячески стараться произвести на него впечатление, скрывая под маской высокомерия желание увлечь респектабельного мужчину. А потом, когда он ее немного обломает, переключится на кокетство, вспомнив, что в первую очередь женщина, а ведь это их главное оружие, что им еще остается, когда не срабатывает высокомерие? И Роман сыграл бы в эту игру, хоть и знал бы заранее, чем она кончится. Ничем. В лучшем случае качественным сексом, но это только при самом благоприятном раскладе, ведь и секс с такими часто бывает так себе. Иногда все старания Бога уходят на красоту.
Роман посмотрел на Дашу. И ответил себе: да, он выбрал бы именно эту девушку. Даже, если бы не знал ее. Просто интуитивно. Глядя на нее сейчас, когда она была собой, он понимал это особенно отчетливо. Да, возможно, на ту Дашу, что он видел в офисе, Роман Чернышев, если бы не знал ее, не обратил бы внимания сразу. Она всегда держалась подчеркнуто холодно, что отдавало тем самым высокомерием, и выглядела слишком привычно для женщин его круга, чтобы он смог мгновенно выделить ее из числа других. Хотя, если быть с собой честным до конца, Роман должен был признать, что Даша отличалась и от большинства офисных девушек. Отсутствием косметики, низкими каблуками, нежеланием играть по общепринятым правилам. Да, пожалуй, он выделил бы ее из всех и там. Тем более, что как женщина она понравилась ему сразу, практически с первого взгляда. Вернее сказать, со второго. У него тогда слишком болела голова, чтобы он смог заметить ее, когда увидел впервые, поэтому Роман не придал особого значения ее внешности при первом появлении Даши на пороге его кабинета. Новая секретарша, седьмая за полгода. И он обратил на нее ровно столько внимания, сколько заслуживала седьмая по счету секретарша. Но буквально пара ответов на его вопросы, и Роман стал что-то чувствовать. Через несколько минут, он был уже очень заинтересован. А когда Даша собралась уходить, вынудив его пойти за ней и впервые прикоснуться, он почувствовал что-то большее, чем интерес. С первого же дня Роман был в ее распоряжении, хоть сам тогда еще о том не догадывался. Но и это заблуждение продлилось недолго. Даша полностью завладела его мыслями уже на исходе первой недели знакомства.
И вот теперь, когда он видел ее такой естественной и жизнерадостной, ему в третий раз с момента их встречи захотелось выйти на улицу и завыть волком. С ним она никогда не будет вести себя так, потому что он – представитель враждебного для нее мира. Он – чужой, а ведь мог бы стать своим. У него был шанс, тогда, на встрече группы, ведь Даша всё же поддалась ему, сейчас он это понимал. Но вот второго может и не быть.
Его женщина не стеснялась дотрагиваться до своих друзей: прикасалась к руке Занозы, толкала в бок, заливаясь при этом смехом; обнимала за плечо Рябу, когда тот наклонялся к ее уху, чтобы она расслышала его слова среди гремящей музыки, теребила прическу. Но это не выглядело как пошлое заигрывание и не вызывало в Романе ни капли тревоги. Дашу ее друзья как мужчины не интересовали, это было без сомнений. Она их – возможно, они ее – точно нет. Девушка просто общалась с ними по-дружески. И Роман подумал о том, что в его жизни никогда не было такого вот дружеского общения. Чтобы с тычками и затрещинами, но весело и непринужденно. Он будто перескочил этот этап, угодив из маленького мальчика прямиком во взрослые мужчины. В его мире серьезных дядь и больших денег не было места для такой вот искренней дружбы.
А еще Роман заметил, что Даша не пила. Никогда. Возможно, потому что была за рулем, возможно, из-за болезни, но она всегда заказывала только воду или чай.
Вот, трое встали и двинулись на танцпол. За столом остался один Заноза. Они немного потанцевали вместе, но парни быстро охладели и вернулись обратно, а Даша переместилась чуть дальше, занимая ту часть танцпола, где было посвободнее. И Роман знал, почему. Ей было нужно много места…
Через двадцать минут к Даше подошел Заноза и что-то сказал на ухо. Она кивнула, и парень вернулся за столик, а вскоре после этого все трое ушли. Его женщина осталась в одиночестве. Роман посмотрел на часы. Было два часа ночи, они про́были в клубе больше двух часов. Даша продолжала танцевать, пока к ней не подошел какой-то поц. Он ему сразу не понравился, но в начале Роман не придал этому значения. К его женщине всё время кто-то клеился, что было неудивительно, ведь она танцевала одна, а если девушка делает это в одиночестве, то даже будучи страшной найдет свою целевую аудиторию, а Дашу страшной назвать было никак нельзя. Но потом Роман заметил, что что-то было не так. Она реагировала не как обычно. Поц тянул к ней свои руки, а она их отдергивала. Директор спецотдела пригляделся повнимательнее. По всему выходило, что эти двое были знакомы. Она мигом превратилась в ту Дашу, которую сам Роман ежедневно наблюдал в своей приемной: тело ее напряглось, черты заострились, глаза похолодели. Нет, в темноте и на расстоянии он, конечно, ее глаз не видел, но по жестам и поведению можно было сложить общую картину. Даша вела себя с этим типом так же, как и с ним самим.
Вдруг она стала оглядываться, будто искала кого-то в толпе, Роман даже безотчетно поднял руку к лицу. Так оно будет вернее. Порыскав глазами между людьми, Даша подошла к какому-то мужику и что-то сказала ему на ухо. Роман пригляделся и оценил его: тот был внушительного вида, одним словом, качок, но не безобразный. Типа косил под работников интеллектуального сословия. Они с его женщиной общались всего несколько минут, в то время как поц стоял ближе к бару, подпирая колонну и терпеливо ожидая, пока Даша наговорится. Но, видимо, зря ждал. Вскоре двое стали пробираться к выходу, и качок… удерживал ее за талию? Роман совсем напрягся. Поц пошел за ними. Следом устремился и директор спецотдела.
Всё последующее случилось слишком быстро, поэтому было как в тумане. Даша и качок двинулись к туалету. В этом клубе он был общий. Держа его женщину за руку, человек-гора завел ее внутрь. У Романа застучало в висках. Поц ненадолго остановился возле, развернулся спиной ко входу, схватился пальцами за нижнюю губу и стал судорожно ее теребить: туда-сюда, туда-сюда. Директор спецотдела как раз выбрался из толпы и подходил к месту событий, так что видел его нервозность. А потом поц вдруг резко развернулся и вбежал в туалет. Роман медленно двинулся в том же направлении. Вместо дверей на входе с двух сторон висели портьеры. Юркнув между, он вошел. Справа возле входа была небольшая ниша с зеркалом и маленьким диванчиком, далее начинались мойки, а напротив – кабины. Возле раковин стояли две девушки, судя по всему, незнакомые друг с другом. Одна мыла руки, другая поправляла прическу. Поц осмотрелся, оценил ситуацию и стал поочередно ломиться в кабину за кабиной. Роман прошел в нишу и сел на диван, чтобы не привлекать к себе внимания. Он решил, что останется лишь наблюдателем, как бы всё ни развивалось. Кем он был для Даши? Чужаком. Вот им и останется.
С третьей кабиной парнишке повезло, там он их и обнаружил. Гора заканчивал натягивать презик. Роман на миг зажмурился. Пока он не понимал своих чувств. Поц схватил качка за воротник майки, но тут же огрёб по уху. Удар был такой силы, что он отлетел к мойкам и распластался по полу. Девушка, что стояла ближе, вскрикнула, переступила через него и дала дёру, вторая просто замерла. Между тем гора приступил к тому, зачем пришел. Романа утешало лишь одно – что он сидел.
С его места было отлично видно, как в третьей кабине, последней, что оказывалась в поле его зрения, мерно двигался мужской зад: туда-сюда, туда-сюда. Ему показалось, что это длилось вечность. Он сжал кулаки настолько сильно, что ногти впились в ладони до боли. Роман и не знал, что они у него, оказывается, были такие острые. Подреза́л регулярно.
За всё время Даша не издала ни звука, лишь в конце слегка вскрикнула, а вот гора громко дышал на весь туалет. Поц немного подобрался, дополз до стены и несколько раз тряхнул головой. Потом основанием ладони постучал себе по виску. Видно, его прилично контузило. Вторая девушка, сообразив, что задержалась, тоже вышла. Тут же в туалет вошли двое мужчин, разошлись по свободным кабинам. Один из них, увидев происходящее, одобрительно ухмыльнулся. Гора уже снова напяливал брюки. Он выбросил в урну использованный презик, отмотал туалетной бумаги, обтерся. На выходе из кабины посмотрел на Дашу и тихо сказал:
– Если еще́ помощь понадобится – зови!
Она лишь сказала ласково:
– Да, милый! Обязательно!
Качок пнул напоследок ногу поца и ушел. Следом за ним показалась Даша. Взяла салфетку, обмакнула под струей воды, обтерла себя. Поц попробовал встать на ноги. Вышло не до конца, он всё же держался за одну из моек.
– Сучка ебли…я, – процедил он.
Она молчала. Смотрела в зеркало и просто поправляла прическу. Роман видел лишь ее плечо, руку и часть лица. Даша вполне могла бы сейчас его заметить, но не смотрела туда, где он сидел.
– Зачем ты это сделала?
– Чтобы до тебя быстрее дошло: то, что однажды получил ты – теперь доступно широким массам.
– Так это у тебя метод новый? Чтобы меня отшить?
– Какой догадливый! А так не скажешь.
– Не сработает. Я всё равно не отстану, поняла?
– Хочешь – не отставай. Но тогда мне придется перетрахаться с половиной района.
– Где ты столько смельчаков найдешь, интересно? Это просто сегодня тебе повезло, что он меня с первого удара оглушил.
– А вдруг найду? Проверь! Или сделай проще: оставь меня. Тебе всё равно скоро сваливать. Какой тебе резон за мной таскаться?
– А я в Москву решил перебраться. Мне место в местной конторе предложили.
Даша повернулась к нему лицом, и Роман сейчас видел его полностью. Она смотрела на поца примерно с тем же выражением, что и на него самого тогда, в кабинете, у стены, когда он сжимал ее шею. Брови чуть сдвинуты, хмурое лицо, слегка приоткрытые губы.
Поц усмехнулся:
– Что?!? Не ожидала такого поворота? Думала, это только на месяцок? Нетушки! Так что долго ты от меня прятаться не сможешь! Однажды всё равно ведь придется вернуться.
Даша не ответила. Она просто направилась к выходу. А поц крикнул вслед:
– Сегодня – иди. Но когда-нибудь ты допрыгаешься!
20.
Роман не помнил, как вернулся на Фрунзенскую. Второй раз слежка за ней оборачивалась катастрофой. В голове стоял такой сумбур, что было трудно думать. Нет, он, правда, пробовал. Но не получалось. И он не нашел ничего лучшего, чем снова напиться. Когда же это произошло, стало еще хуже. Всё смешалось: мужской зад в кабинке туалета, этот маленький ублюдок со своим «когда-нибудь ты допрыгаешься», их с Дашей секс в его приемной, тот звонок любовнику возле клуба, ее лобзания с друзьями… Теперь Роман уже не был так уверен в том, что это были невинные дружеские прикосновения. Поцелуй в лифте, их танец, его безумное влечение к этой ненормальной и… снова кабинка туалета… Любые его размышления теперь непременно заканчивались одной и той же картинкой: голый мужской зад, стоящий перед его глазами как живой. Нет, такого набора хромосом его психика выдержать не могла.
В конце следующей недели предстояла командировка в Рим, очень важное мероприятие, к которому он должен был подойти максимально собранным, но сейчас Роман просто не представлял, как сможет переключиться на работу. И как после всего случившегося сможет работать с ней бок о бок… Сейчас лучшим решением представлялось ее увольнение, и Роман прекрасно понимал, что ему надо было поступить именно так. Сразу решились бы все проблемы. Да, без ассистентки будет тяжко, даже, пожалуй, очень тяжко, но всё же это проблема лишь технического характера, то есть со временем решаемая. До того ему просто надо будет больше работать, а это он как-нибудь осилит.
Но с Дарьей Роман получал проблему, у которой не было решения. Не отрежет же он себе голову? А ведь именно в этом месте и базировалась проблема, в его голове. Сначала Дарья туда влезла, потом задраила все люки, а теперь устроила генеральное сражение под Аустерлицем. Но русские не сдаются…
А еще к нему снова возвращался недавний знакомый – зуд. Кожа на руках и ногах снова горела, а ночью его ждал очередной стояк. И это даже в состоянии сильного алкогольного опьянения, в котором он проснулся задолго до утра. Так и алкоголиком стать недолго…
В выходные Роман постарался отключиться. Ему надо было побороть эту хворь, и он поехал на охоту. Немного помогло. Но всё же воскресным вечером директор вызвал к себе одну из любимых любовниц. Провести очередную ночь в напряжении он больше не был готов, а с женой было скучно.
Но секс не получился. Он был просто ужасным. Нет, правда, даже для него. Агата не была к такому готова и, несмотря на всю свою опытность, осталась от него немного в шоке.
Роман бушевал. Сначала набросился на нее, едва она вошла, порвал платье. Это, как ему показалось, расстроило ее больше всего, ведь впечатления от вечера пройдут, а платья уже не вернуть. Потом опрокинул ее на ковер, поставил на колени, одной рукой прижал головой к полу и заставил сделать всё в нелюбимой позе. Она дергалась, но Роман так и не дал ей сдвинуться ни на сантиметр.
Но как он ни старался, возбудиться достаточно для разрядки не получалось. Он не зря выбрал именно Агату и именно эту позу. Девушка ее не любила, поэтому секс между ними редко происходил именно так. А вот Романа, наоборот, такой способ очень возбуждал. И он решил, что сочетание двух факторов – любимой любовницы и любимой позы – принесет желаемый эффект быстро, и тогда он сможет тут же закруглиться. Желания с ней общаться у Романа сегодня не было, он просто хотел закончить всё побыстрее. Но не получилось.
Тогда он помог Агате подняться и тут же подсадил ее на комод, стоящий возле дверей. Такая поза навевала на него воспоминания о сексе с Дашей, а поскольку в прихожей было темно, Роман предположил, что так он сможет представить ее на месте своей сегодняшней любовницы. Но и этот прием не сработал. Агата не была Дашей, она была нормальная женщина и не возбуждалась от боли, которую он сегодня причинял. Роман быстро понял, что для него это лишь суррогат. Никаких мурашек под ладонями, никакой вибрации в дыхании, да и волн никаких. Он знал, что Агата не виновата, ведь сам сегодня делал всё не так, но по-другому в тот момент просто не мог.
Через несколько минут Роман стал уставать физически, ведь даже когда он помогал себе всем телом, напрягая каждую мышцу, никакого существенного продвижения к верхней точке не происходило. До нее было еще столь далеко, что Роману казалось, он не достигнет ее и до конца жизни. Пробовать же в других позах после двух таких провалов он не хотел. Спасибо Агате. Она спасла ситуацию ртом.
Совершенно опустошенный, Роман добрел до кресла в гостиной и плюхнулся в него. Агата копошилась в коридоре. Видимо, собирала по углам остатки платья.
– Ром, я тогда поехала?
Но он ей не ответил.
Всё же профессионалки отличаются от обычных женщин особым цинизмом. Их ничто не может вывести из состояния равновесия. Агата пережила этот шквал как поход за продуктами, и по виду даже нисколько не расстроилась. Наверное, в ее жизни случались шторма и похлеще. А сегодня, что? Так, пара синяков и немного унижения. А платье всё равно будет в будущем компенсировано. Именно этой особенностью – безразличием на грани с анабиозом – Романа так раздражали представительницы большого спорта. Нет, Агата не была проститутка или эскортница. Она просто всю жизнь жила за счет мужиков. А это почище проституции, тут приспособляемость должна быть восьмидесятого уровня. Чтобы всю жизнь терпеть таких, как он…
Роман задумался. Он же никогда не был зверем! Пусть иногда и прибегал к грубому сексу, но это не был для него единственный способ реализации. Ему всегда больше нравилось доставлять партнерше удовольствие, ведь женщины чаще всего любят ласку. И этим инструментом Роман владел виртуозно, поэтому грубость ему была без надобности. Ведь когда видишь, как постепенно доводишь женщину, находящуюся в твоих руках, от нуля до плюс бесконечности, сам заводишься примерно так же.
Но в последние две недели в его жизни всё перевернулось. Спасибо, что это пока не сказывалось на работе, но, если так пойдет и дальше… Да, Дашу надо увольнять, это ясно как день. Но Роман понимал отчетливо – он не может. Надо было признаться себе откровенно, и он признался. Пока для него это было невозможно. И он пришел к единственному выводу, вытекающему из этого умозаключения: раз это невозможно на данный момент, значит, надо сделать так, чтобы стало возможным позже. А для этого надо было что-то менять. С этой мыслью он и отправился спать.