Анна Кимова
Романолуние
Почти сразу после начала рабочего дня их с Дарьей вызвал генеральный. Явились тут же. И там Романа ждал очередной сюрприз.
– Ну здравствуйте, Дарья Игоревна! Очень приятно познакомиться! Наслышан о вашем совместном с Романом Сергеевичем успехе на римских переговорах. Вот решил, что пора бы мне самому на вас посмотреть. А то до этого только слышал. Ну, что молчите? Расскажите мне что-нибудь!
Роман нахмурился. Это было не к добру. Ему еще только генсека на пути сейчас не хватало, а к чему тот подгребал стало ясно с первого взгляда. Даша сказала:
– Спасибо. Но должна вас предупредить о том, что есть одна не очень хорошая новость.
– Да? Какая?
– Гастон Трюдо теперь кровный враг СевМорНефти.
Генеральный посмотрел на Романа.
– И как так вышло?
Дарья ответила:
– Издержки переговоров. Но мы с Романом Сергеевичем подумали, что СевМоре сможет это пережить. Тем более, что, на мой взгляд, таких, как Трюдо лучше иметь в кровных врагах, чем в расхрабрившихся товарищах. Полезнее, когда они знают свое место.
Генеральный долго смотрел на нее. И моргал. Так долго, что Роману захотелось подойти и вмазать.
– Откуда такой вывод?
– Долго с французами работала. Мелкий народ по большей части. Самовлюбленный и слишком зацикленный на себе. Этот, по крайней мере, – такой. Не люблю их. Даже больше, чем англичан. Но, вероятно, потому что с теми не работала. Надеюсь, и не придется.
Генсек улыбнулся.
– Думаю, что нам нужно вместе поужинать, Дарья Игоревна. У вас очень интересные взгляды. Я бы хотел с ними подробнее ознакомиться.
Роман не сдержался:
– Дарья Игоревна, Петр Павлович, ужинает только со мной.
Он уперся в генерального таким грозным взглядом, что тот даже немного смутился. Но его смущение продлилось недолго.
– Ну это можно уточнить у нее! Всегда есть возможность выкроить для старого человека хотя бы один вечер на неделе.
Ха! Это он-то старый?! Если только в смысле стажа. А в этом деле стаж еще никому не вредил. Но гендир продолжал давить:
– Я хочу к вам присмотреться. Вы же на подмену вышли? Понимаю, ассистентская работа не для вас, на такой должности вам на постоянной основе не место. Мы могли бы обсудить другие варианты вашего трудоустройства.
Роман был уже близок к температуре кипения:
– Петр Павлович… вопросы трудоустройства моих сотрудников обсуждаются только со мной. Я достаточно ясно выражаюсь?
Генеральный никогда не выдерживал его напора, если им доводилось схлестнуться. Не выдержал и сейчас.
– Ну я могу только предложить. Дело, конечно, ваше, Дарья.
Она вдруг сказала:
– Я могу поужинать с вами в среду вечером, перед мурманской командировкой Романа Сергеевича.
И повернулась к своему неначальнику:
– Вы волнуетесь, что у меня будет мало времени на подготовку вашего визита, совершенно правильно волнуетесь. Времени действительно мало. Но до вечера среды я успею.
Дарья снова посмотрела на гендира:
– К сожалению, другого времени у меня не будет.
Тот расцвел:
– Думаю, я смогу выкроить…
Но Роман договорить ему не дал. Он схватил Дарью за запястье и сказал более громко, чем следовало:
– В среду с Дарьей Игоревной ужинаю я. Нам нужно детально обсудить командировку, в которую она едет со мной. А сейчас простите, после переговоров, столь важных для компании, нам нужно вернуться к делам. Их накопилось очень много. Настолько, что времени на ужины ни у меня, ни у МОЕЙ ассистентки до конца года не будет.
Роман, даже не взглянув на опешившего генерального, вытолкал ее за дверь. И волоком потащил через этаж, не обращая внимания на реакцию изумленных прохожих. Дарья спотыкалась и немного прихрамывала. Он затащил ее в лифт. Сердце бесилось в груди, но он держался. На этаже снова схватил за запястье и потащил в сторону спецотдела. Дарья едва слышно вздыхала и ойкала. Он обернулся и только теперь заметил, что она хромала. Роман схватил ее в охапку и влетел в приемную, затем в кабинет, отпустил Дарью и захлопнул двери.
Он повернулся к ней лицом. Девушка стояла и смотрела в глаза. Роман подлетел, схватил ее за плечи и стал трясти.
– Что ты творишь? А? Что, я тебя спрашиваю?
Дарья молчала. Он перешел на крик:
– Что ты творишь, я тебя спрашиваю?
Резко вырвалась, пошла к двери. Он поймал ее за руки, оторвал от пола и понес к дивану. Стала вырываться. Роман бросил ее на диван и навалился всем телом. Даша отбивалась что было сил, и в пылу борьбы они сползли на пол. Роман прорычал ей в лицо:
– Что же ты за баба такая? Что за баба невыносимая? Влезла мне в голову, чтобы на ломтики там всё покромсать…
Роман рвал на ней белую блузку, пытаясь проникнуть под нее. Даша впервые по-настоящему отбивалась. Откуда в ней только взялось столько сил? В таком хрупком на вид теле? И он вдруг перестал. И она перестала. Они обнаружили себя полулежащими на полу. Роман стоял на коленях, а Даша сидела на полу, упираясь в спинку дивана. Она немного отстранила директора и подтянула к себе ноги, согнув их. Он о́бнял ее за колени, прижался к ним лицом и вдруг насторожился. Под широкими штанинами что-то прощупывалось. Даша впервые надела такие брюки, обычно она предпочитала облегающую одежду, которая шла к ее фигуре. Он запустил руки под штанины, собрал их наверх. На Даше были ортопедические наколенники. И Роман тут же вспомнил, как она хромала, когда он тащил ее по коридору.
Он поднялся на ноги, отвернулся к окну и взялся за лицо. Пока директор какое-то время так стоял, Даша встала и вышла, закрыв за собой двери. Роман подлетел к ним и с рыком впечатал кулак что было сил в одну из створок. На поверхности появилась трещина. Он выдохнул и развернулся к окну. В этот момент директор спецотдела и увидел жену. Она стояла в дверях переговорного зала и смотрела на него. Но Роману было всё равно. Он открыл дверь и дал ей знак, чтобы уходила. Софья покачала головой и сказала:
– Теперь всё ясно.
И у Романа выключились тормоза. Он заорал:
– Что тебе ясно? А-а???? А-а-а-а-а!!!!!
Серия ударов о дверь прозвучала гулким эхом в приемной.
Софья тихо добавила:
– Всё.
И ушла.
Даша вошла через десять минут полной тишины. Роман стоял спиной к ней и смотрел в окно. Он не слышал ее шагов, лишь почувствовал, как она дотронулась до спины. Обернулся.
– Сядьте, Роман Сергеевич.
Молчание. Смотрит в пол.
– Я руку посмотрю.
Роман смотрел на нее. Не мог перестать.
– Что тебе до моей руки?
– Вы работать не сможете. Я пока еще ваш ассистент.
Он усмехнулся. Но грустно.
– Пока… Ты мне об этом с первого дня напоминаешь. Что всё это временно. Сделала из меня неврастеника. Всё это последствия… твоего поведения.
– Сядьте.
И он повиновался. Даша поставила на стол аптечку из секретарского стола. Достала антисептик и перекись. Взяла его руку в свою. Роман подумал о том, что по сравнению с его, Дашина была совсем маленькой… Она стала промакивать раны ватой, смоченной перекисью. Потом залила антисептиком. Наверное, ему в тот момент было больно, но Роман не чувствовал. Ничего, кроме ее руки. Холодной, слегка дрожащей. Он смотрел на Дашу. То на руку, то ей в лицо. И не хотел, чтобы это заканчивалось.
– Сильно разбили.
– Ты мое сердце разбила. Пофиг на руку.
Она посмотрела.
– Роман Сергеевич, вы когда-нибудь бываете серьезным?
Прозвучало грустно.
– Я всегда серьезный. Особенно сейчас. Что, не видно?
Снова вниз взглядом уперлась.
– Давайте перебинтую. Под пластырем не будет дышать.
– Тогда клей пластырь. Я как тебя встретил – весь не дышу. Зачем для руки делать исключение?
Даша замерла.
– Обалдуй вы, Роман Сер…
Он поцеловал. Нежно. Неглубоко. И почти сразу отстранился. Всего через шесть секунд, ну или семь. Максимум восемь. Он пробовал считать, но потом сбился. Но всё же заставил себя отстраниться.
– Ты бинтуй, а не разговаривай. Даша.
И она стала бинтовать. Молча. Не дыша. Или это только он сейчас не дышал. А так хотелось бы, чтобы и она…
– Блузку не порвал?
Она помолчала. Потом всё же ответила, не поднимая глаз:
– Так, пару пуговиц чуть не оторвали. Но, крепко пришиты. Висят.
Он тихо выдохнул.
– А я, оказывается, животное…
Тоже умолк. Но всё же спросил, что хотел:
– Даша, тебе больно было сегодня. Пока я тебя… тащил в общем. У тебя колени болят? Почему?
Она долго молчала.
– Да. У меня это периодически. Когда устаю. И когда нервы.
Теперь он молчал.
– Прости меня за всё. Очень хочу, чтобы ты меня простила. И иди давай. Работы много. Рука до свадьбы заживет.
– Вы женаты.
– Осталось недолго.
В дверь постучал Летучий.
– Доброе утро, Роман Сергеевич! Дарья Игоревна… Можно?
Роман посмотрел на Дарью.
– Идите, Даша.
Она забрала аптечку и вышла. Так и не поднимая глаз. И даже с Виталием забыла поздороваться.
– Проходи. Слушаю.
Заместитель бросил внимательный взгляд на трещины и потянулся к двери.
– Оставь открытой.
Прошел, сел. Помолчал немного.
– Мне сейчас сорока на хвосте принесла, что сегодня утром Пал Петрович от вас в небольшом шоке.
– Да насрать. Пусть. Ему это полезно для разнообразия. Чтобы форму не терять. А то вокруг одни лизоблюды.
Летучий молчал.
– Что ты на меня так смотришь? Пусть попробует уволить! Я тогда этот отдел с корнями из СевМоря вырву, перееду на соседнюю улицу, положу на асфальт и пущу их самостоятельно.
– А что с рукой?
– Бандитская пуля. Даша называется. Давай по Уренгою…
26. Даша
Как Даша и хотела, ее лучшее платье сработало. Только вот сработало оно совсем не так, как Даша хотела…
Их первый раз случился во второй понедельник ее работы в СевМоре. Прямо с утра. Роман набросился на нее, не успев войти. Она так безумно хотела его, что толком и понять не успела, насколько неправильно всё происходит. Он рвал ее на части, а она его. Даша не могла объяснить, как такое могло случиться с не́й, всегда державшей всё под контролем.
У нее так давно не было мужчины… Обычно после длительного перерыва всё происходило более размеренно, подготовленно, что ли. Даша была хрупкая девушка, и длительное воздержание приводило ее тело в состояние, близкое к девственному. Поэтому после года отсутствия в ее жизни мужчины всё должно было пройти совсем не так. Или это навредило бы ей. Так Даша считала. Но оказалось, что она заблуждалась…
Она почувствовала такой экстаз, что теперь и представить себе не могла, что с ним ее первый раз мог бы пройти иначе. Каждый звериный оскал Романа на ее коже вызывал в ней мурашки, провоцировал на ответ, и Даша отвечала. Она еще никому никогда так не отвечала. А он всё целовал. Точнее пожирал. Кусая губы, втягивая язык так глубоко, что ей казалось еще немного, и она задохнется. И постоянно сжимал ее плоть. Так яростно, что она ныла от… желания, чтобы он продолжал. Когда же всё произошло, у Даши по телу прокатилась такая нервная волна, что она почувствовала что-то на грани между наслаждением и болью. Жжение во всех мышцам. Уколы иголками. Невыносимо – стерпеть, удержать невозможно. И тут же оргазм. Сразу, всего через несколько секунд. Нет, так не бывает! Она больше ни о чем не думала, просто отключилась. Скрылась в своем внутреннем мире, как йог, чтобы осмыслить, что чувствует, и продлить этот миг, незабываемый и, вероятно, неповторимый. Нет, такое не может случиться, а если и произошло, то лишь единожды за целую жизнь. Даша даже не помнила, как она что-то кричала ему на ухо, заламывая руки, а потом снова зарываясь в его волосы: сознание отключилось от вспышки молнии, прорезавшей тело снизу вверх.
Она снова очнулась, когда Роман отстранился. Быстро, обдуманно, видимо, так же, как и всё, что он делал. Даша как по щелчку заставила себя включиться. Этот механизм был выработан годами, встроен в ее мозг. Она знала, что лучше перебдеть, чем быть застигнутой врасплох. Спрыгнула. Достала из сумки салфетки. Появился Роман. Поднял одежду, открыл замок парадной двери и ушел к себе. Будто ничего не было.
Даша, не успев еще осознать случившегося, механически двигалась, пытаясь начать рабочее утро. Будто ничего не было.
Но ведь было.
Вдруг на миг захотелось разрыдаться. Но она не могла себе этого позволить. Не дождутся. Она, наверное, и так умрет рано, но сделает всё, чтобы не доставить им удовольствия и сдохнуть еще раньше. Она умеет держать нервы на поводке. Научилась. Иначе боль начинает одолевать. Нет. Злобный гном будет сидеть в погребе. На цепи. Для этого всего лишь нужно разозлиться самой. Значит, надо разобраться в том, что случилось, чтобы понять, что привело ее к такому исходу. И тогда она обязательно разозлится.
Даша стала думать.
Роман пришел без галстука. Закатывал рукава, не снимая запонок. Что это значило? Только одно: он знал, что сделает и подготовился заранее. Чтобы не тратить лишние секунды своей драгоценной жизни. Даша подняла юбку. На ногах кое-где проступили синяки. Подошла к зеркалу. Спустила с плеча платье. Еще два синяка от пальцев. На шее небольшой след от засоса и два маленьких кровоподтека. Волосы сегодня убирать нельзя. Хорошо, что длины хватает, отметины будут скрыты. Лицо без видимых следов, только губы искусаны. В одном месте вырван маленький кусочек. Но Даша залижет ранку, и никто ничего не заметит. Зимой ее губы часто искусаны. Они всё время слоятся, их приходится таким образом полировать. Руки ниже рукавов были в порядке.
Теперь Даша отчетливо ощущала боль. Больше всего в районе бедер и предплечий. А ведь она ничего не почувствовала во время того, что случилось… Господи, что это с ней вообще было??? Как она могла допустить такую ошибку?
Стало очевидно: Роман всё задумал именно так. Взять Дашу как дворовую собачонку, непосредственно возле ее конуры, растерзать и бросить. Желательно прямо на морозе. Пусть сгниет, видимо, кому-то от этого станет легче. Так, наверное, этот человек представляет себе отношения между мужчиной и женщиной. Он ведь сказал ей в пятницу, что с ней хочет сделать всё по-другому. Интересно знать, как бы он это сделал в своей манере, если «это́» и было в его понимании «по-другому»?
И Даша разозлилась. Очень сильно. Она поиграет с ним в эту игру. Уже разослала резюме в несколько компаний. Как только от кого-нибудь придет ответ, она просто больше не выйдет на работу. А пока будет приходить сюда столько, сколько понадобится. Если этот человек решил, что так он ее сломает, то он плохо знает, что такое Дарья Чернова. Именно так, «что такое». Она уже давно не человек. Она – это явление. И кое-кто может пожалеть о том, что оно с ним произошло.
Но шок дал свой эффект. Мышцы стало немного сводить. Хорошо, что ни колени, ни стопы, ни руки пока не болели. Даша подошла к зеркалу. Первый признак налицо: она сильно бледна. Надо спуститься в буфет и хорошенько поесть или она не доедет до дома. Там – благословенные таблетки. Надо принять хотя бы одну, лучше перебдеть…
Романа она не видела до второй половины дня. Они общались исключительно по внутренней связи. Но после обеда было совещание в большой переговорной – комнате, смежной с его кабинетом. Даша сидела в углу и молчала. И считала часы до конца работы. Таблетка. Таблетка…
Вечером дома она сняла свое любимое платье, бросила его в угол и забыла о его существовании. Больше любимым ему уже не быть. Долго стояла под душем. Зеркала в квартире еще не было, но и без него Даша видела, что буквально вся покрыта синяками и кровоподтеками. И ей стало противно от самой себя: она, видимо, больная. Мазохистка. Раз могла кончить от такого зверства. Да еще как кончить! Ей явно требуются другие таблетки… Но она приняла эту. И легла спать. Гном сидел на цепи, и ничто не предвещало бури. Даша была зла как черт, и это было залогом заточения мерзкого карлика.
Во вторник Роман в офисе не появился. В среду планировался визит мурманского филиала, а ее босс как-то забыл сообщить ей детали. Что ж, это даже к лучшему! Даша покажет этим завалящим нефтяникам, как надо делегации встречать. Только нужно уточнить насчет бюджета, а то вдруг она им закатит банкетик президентского уровня для персоны, которую в московском СевМоре и за человека-то не считают? Нет, Даша никогда так не работала. Она зла на босса, но вредительством заниматься не станет. Слишком мелко, не ее стиль. Она сделает всё наоборот: убьет наповал своим профессионализмом. Чтобы впредь знал, что оттрахал не какую-то дворняжку, а породистую сучку из каталога чемпионов.
И она позвонила секретарше Маслаченко. Расспросила как и что: где обычно столуются, чем любят поразвлечься после. А потом спустилась в бухгалтерию и пошла напрямую к своей… старой знакомой Кларисе, чтобы напомнить, что с нее должок. Помощница Эллы тут же отвела ее к Ольге, второй Дашиной туалетной подружке, и объяснила ситуацию: нужны экспенс-отчеты по гулянкам мурманского филиала в последние два приезда. Но без визы князя тьмы на запросе. Та глаза выкатила и чуть на месте не испарилась. Пришлось объяснять, что цифры нужны для того, чтобы случайно не сделать перерасхода. Ведь если Даша переборщит с масштабом трат, то прилетит и им: Элеонора Андреевна жизни не даст как минимум до нового года. Ольга сломалась, чему, правда, сильно поспособствовала Клариса. Без нее Даша первую не убедила бы. Так секретутка князя тьмы получила всю нужную ей информацию.
У нее уже было забронировано три ресторана и четыре афтерпа́ти, теперь оставалось только отменить ненужные. Выяснилось, что если бы она делала всё на свой вкус, то всё равно бы угадала, но Даша не привыкла работать наобум. Она предпочитала перепроверять каждую мелочь. Анатолий Маслаченко был любитель морепродуктов. Она – тоже. Так что ее любимый ресторан подходил как нельзя лучше. Но насчет этого пункта программы она была уверена и так. Сомнения вызывал лишь конноспортивный и банный комплекс: не слишком ли круто для мурманского филиала? Но оказалось, что на Анатолии Маслаченко ее босс никогда на экономил, так что и с конноспортивным банным комплексом Даша вполне укладывалась в бюджет.
Во второй половине дня она сделала несколько звонков своим знакомым. Первый был хостес ресторана «Владивосток нашей эры», второй – виайпи банщику из конноспортивного. Даша напомнила о себе и предстоящем мероприятии. Вознаграждение за работу шло отдельной строкой бюджета, она самолично подобрала меню блюд и паре́ний та́к, чтобы двадцать процентов от общей суммы оставалось на чаевые: у нее не было никакого желания весь вечер висеть на трубке, расхлебывая мелкие неприятности, которые обязательно бы возникли, если бы она не закрепила за мероприятием материально заинтересованных смотрящих. У таких муха не пролетит. Даша легла спать с чувством… очень приятным. Представляя себе лицо Романа, когда он всё увидит. Она ему еще, гаду, покажет! Сейчас заснет и, наконец, нормально выспится. А он, гад, после такого приема, спать-то вряд ли уснет. Самовлюбленный гад. А она вот прямо сейчас как возьмёт и как погрузится в сон… Вот только еще немного позлорадствует.
Заснула Даша под утро. Но несмотря на то, что поспала всего несколько часов, встала бодро. И на работу шла… уверенно. С мордой кирпичом. В платье с высоким горлом, чтобы никто не заметил, как грубо ее недавно поимели. Косметики – ноль. Прическа – чтобы ни волосинки не торчало. Она никогда больше не даст ему ни намека на то, что желает его. А он, даже если будет выть от желания, никогда больше ее не получит. Она – явление на его голову. Но осознание этого пусть доходит до гада медленно.
Конференцию с Лердони проводил Семен. Даша еще не была полноценно к ней готова, но старалась включаться и под конец начала неплохо ориентироваться в том, что и как. Семен к ней клеился, но делал это топорно. Рубаха-парень, не в ее вкусе, поэтому она держала его на расстоянии. Тот это понимал и границ не переходил. Не то что один гад из здесь присутствующих. Даша кожей его чувствовала, но никогда не смотрела. Она на него не посмотрит. Никогда больше, не дождётся.
Ночь прошла как под копирку с прошлой – в самолюбовании и предвкушении мурманского банкета. Спала Даша еще меньше, гад не давал. Тыкался ей в лицо своей самовлюбленной будкой, которую Даша теперь представляла только по воспоминаниям, родом из понедельника. С того у́тра она больше так ни разу на него и не взглянула.
В четверг гада прижало. Услышала высшая сила ее молитвы. Не возжелай беды ближнему своему, чтобы беда не возжелала тебя. Воистину библейские мудрости вечны и безупречны. Правда, Даша не была уверена, что эта мудрость оттуда… И не задумывалась о том, что сама сейчас ближнему тоже не добра желает. А за это иногда случается божья кара – гном может сорваться с цепи и выбраться из чулана…
Даша помилосердствовала. Дала ему таблетку. Пусть пока поживет. Рано ему еще помирать. Надо, чтоб подольше помучался.
Хорошо же она по нему прошлась, молодец, девочка! Ха! Гуру бизнеса! Да настолько, что со своей головной болью разобраться не может. Начал бы, что ли, хоть с похода к врачу… Если Даша угадала его мелодию с первой таблетки, значит, там всё не так уж и запущено. Просто он, как и большинство мужчин, не утруждает себя лишними походами по врачам. Зачем? Пусть лучше голова оторвется к чертям собачьим.
А потом ей даже спасибо откололось. Как только у бедняжки перестала болеть голова, так он сразу как взял, как подобрел, и спасибо налево-направо раздавать начал. Одно досталось Даше. Только вот рано он ее благодарит. Если Роман так впечатлен избавлением от головной боли, что же с ним будет после мурманской встречи?
Этой ночью Даша приняла снотворное. В третий раз подряд засыпать с мордой гада перед глазами она не могла. Гном потихоньку работал напильничком. Но Даша пока об этом не знала. Или просто не хотела знать.
Утро пятницы ее немного… огорчило. От мурманского филиала не последовало никакого фидбэка. Ноль обратной связи. Неужели эти хоть брось их нефтя́ники не почувствовали разницы? Как-то не верилось. Но всё же вдруг? Фирма-то из топа, вся столичная мажорщина спит и видит пролезть в такую хоть тушкой, хоть чучелкой. И всё же странно, что никто не обратил внимания на ее старания. Было даже как-то обидно. А днем, уже после отъезда делегации, заявился ее босс с какой-то женщиной. Почти сразу Даша поняла, что это была его жена. Очень красивая. Ей самой такие формы никогда не снились, навсегда останется худосочной. Одета – просто блеск. Каракулевое пальто с наброшенной на плечи бурой лисой: Даша давно о подобной мечтала, но такой мех встречался ей всего пару раз, и в те моменты у нее никогда не было достаточно денег. Роман помог жене раздеться, обнял за талию и любовно прошелся по спине. У Даши тоже прошлось по спине. Она и не ожидала от себя такой реакции. А потом… Он попросил ее принести кофе…
Картина того, как Роман целовал жену, произвела на Дашу неизгладимое впечатление. Это было так… осмысленно, чувственно, по-настоящему и настолько отличалось от той имитации любви, в которую они с Романом играли, что на нее накатило чувство безысходности. Даша-то, может, и явление, но никогда ни для кого не станет кем-то значимым. Она – виагра, она – алкоголь, она – химикат, будоражащий кровь. Но, как и у любого из вышеперечисленных веществ, срок ее действия сильно непродолжителен. Никто из ее мужчин никогда не целовал ее так, как это сейчас делал Роман со своей женой. В его поцелуе было что-то серьезное, сокровенное, вероятно, по-своему он любил эту женщину. Она ведь была матерью его ребенка, с ней он прожил долгую жизнь и их, наверняка, многое связывало. А кто для него Даша? Временное умопомешательство? Которое, к тому же продлилось настолько недолго, что после этого его даже та́к стало трудно назвать. Слишком громкое слово для описания того, что к ней чувствовал Роман. А что чувствует она? Всё еще злится на него? А, может, на себя? За то, что тогда испытала… Нет, злости больше не было. Ее вытеснило ощущение тоски. Гном допилил свою цепь.
Когда двое закончили любовные утехи, маленький гадкий человечек в засаленном колпаке уже прочно поселился в душе у Даши. Что-то оборвалось. Вторая чашка, заказанная боссом, уже не могла произвести на нее большего впечатления, чем первая. Поэтому Даша просто поставила ее на стол и ушла. Правда, руки немного дрожали. Снова придется принять таблетку.
Она еле досидела до четырех. Отчего-то теперь находиться возле него стало просто невыносимо и Даша, привыкшая действовать, а не молчаливо подчиняться судьбе, решила, что больше не может здесь быть. За выходные, возможно, она отойдет. Но сейчас – нет. И она пошла к Роману. Разговор закончился странно. Неожиданно для нее самой. На вопрос кто он для нее, заданный Романом Сергеевичем Чернышевым, нужно было ответить просто: никто. Но почему-то с губ сорвалось странное и неведомо откуда взявшееся: непредсказуемый из враждебного мира чужак. В этом заключалось столько боли, что Даша была сражена своим откровением побольше Романа. Но и он тоже был сражен. Отреагировал странно. Стоял в приемной пока она не оделась и не ушла. Как-то совсем не вязалось с его статусом божества.
Там, в приемной, Даша впервые с понедельника пару раз на него посмотрела. Долго, внимательно. В первую очередь, чтобы понять, что чувствует сама. Что чувствовал он, ее теперь не заботило, слишком уж этот кроссворд был сложным для того, чтобы она стала пытаться его разгадать. Только бы время потеряла, а результата всё равно никакого бы не было. И вот, посмотрев в глаза этому человеку, который так странно и больно рассек ее жизнь пополам – на «до» и «после», Даша поняла, что не смогла вытеснить своей влюбленности злостью. Так неправильно и глупо. Так странно и на нее не похоже. Так бессмысленно и погребально. Ведь Даша погребет себя под этим чувством. Тело будут мучить боли, мышцы адски болеть по утрам, кости ссыхаться и хрустеть, суставы не разгибаться. Всё это снова с ней случится, как всегда, при сильном нервном напряжении. А он между тем будет спать с женой, массажисткой, любовницей или кем-то еще, с кем ему вздумается. Пора было завязывать с этим. Даша не привыкла сдаваться. Она должна побороть влюбленность, которая становилась такой нездоровой. Но она не будет сбегать отсюда, прятаться от него и себя. Она просто победит. И лишь тогда уйдет. Иначе потеряет самоуважение.
В этот день был прыжок, а потом второй. И Даша будто снова проснулась: уверенность в себе в миг вернулась, а в окружении старых друзей она почувствовала себя такой счастливой… Пусть они редко виделись, пусть она сейчас избегала встреч, чтобы не попадаться лишний раз на глаза Андрею, пусть эти ребята были из прошлой жизни, которой у нее больше никогда не будет, но всё же Даша чувствовала себя кому-то нужной. Эти люди не смотрели на нее как на кусок мяса, их интересовала она сама. Серега был давно женат, еще с института, но всегда подкалывал ее, когда видел. Поэтому Даша иногда называла его занозой. Паша Рябко́в вообще полжизни прожил с ней в одном подъезде. Он был ей как брат и так помог, когда стало известно о болезни. Жалел ее. Но не жалостливо, с пузырем под ноздрей, отчего ей только стало бы противно, а как-то глубоко и по-настоящему, не произнося громких слов. Он мог просто обнять, и сразу становилось легче. Паша всю юность был ей хорошим другом, а сейчас вот тоже недавно женился, но относился по-прежнему, как настоящий человек. А Игорек всегда был молчуном, стеснительным душкой. Он и сейчас не изменился: молчал в основном, когда они в клубе приземлились, но от одного его присутствия становилось тепло и по-домашнему спокойно. И Даша расслабилась, вволю наболталась, а потом ушла на танцпол. Ребята вскоре уехали, ведь дома их ждали жены. А вот Дашу дома никто не ждал. И она осталась. Решила, что сегодня будет танцевать до упаду, а там – будь что будет.
Когда среди мелькающих лиц ей показалось, что она увидела знакомое, Даша даже отшатнулась. Нет. Она не ошиблась. Это был он. Подошел. И сразу вспомнил о том, что у него есть руки. Насколько же это всегда было в духе Андрея…
– Тебе Серега слил, что я буду?
– Зачем тебе это знать? Чтобы в следующий раз лучше прятаться? От меня всё равно никуда не денешься.
– Да пошел ты!
– О́й ли, ско́лько ли ра́з ли, да я́ ли это слы́шал?
– Андрей, отвали, дай потанцевать.
– Давай вместе потанцуем! Я соскучился очень!
Даша оттолкнула его:
– Отвали, сказала!
– Ты такая красивая, когда злишься! Меня это еще больше заводит.
– Как ты банален.
– Это не банальность, это правда. Дашка, я соскучился – пипец! Прямо здесь, в туалете тебя бы и…
– О! Хорошая идея! Давно я в туалетах не трахалась.
Мысль пришла мгновенно. Даша давно заметила, что за ней пристально наблюдет один амбал. Андрей был парень крепкий, абы кем от него было не отбиться. Даша стала разыскивать этого человека среди толпы. Он не был в ее вкусе, но не был и безобразный. Обычный парень, вполне даже из себя приятный. Но Даша никогда не понимала, как можно спать с первым встречным, который не вызывает к себе никаких чувств, пусть даже и неприятных. Секс возможен только тогда, когда мужчина поднимает внутри волну. Но с Дашей что-то случилось. Она мысленно, как ни пыталась об этом забыть, всё время возвращалась к тому, что сделал Роман. А появление Андрея просто стало последней каплей. Выхватив здоровяка из толпы, она подошла и приблизилась к его уху:
– Привет! У меня есть предложение.
– Весь внимания!
– Секс. Прямо здесь, в туалете. Вижу, как смотришь. Но есть одно «но». Скажу честно, я этого не планировала. Но могу рассмотреть по схеме «услуга за услугу». Если ты в принципе не против такого опыта, то я объясню подробнее. Если нет, так и скажи. Я просто уйду. Понимаю, что всё это странно выглядит.
– Да уж, поворот! Объясни, даже интересно стало!
– Мне помощь нужна. Ты парень крепкий, но одного этого недостаточно. Нужно, чтобы еще оказался не робкого десятка. Ко мне бывший прицепился, отцепить не могу. Достал. Хочу его так отбрить. Но он драчун. Может полезть. Если тебя это не смущает, то готова прямо сейчас.
– Хм, думал такое только в фильмах бывает… Ну ты и оторва!
– Ну и отлично! Я же к тебе в жены не набиваюсь? А для того, что предлагаю – это даже лучше. Должно сильней возбуждать.
И она прошлась языком возле его мочки. Шея мужчины напряглась под ее рукой.
– Допустим, убедила.
– Презерватив есть?
– Как чувствовал. Взял.
– Ну тогда пошли.
Еще по пути в туалет Даша ощущала себя грязной. А там… Она чуть не зарыдала от нахлынувшего на нее чувства уныния. Ее новый знакомый быстро остудил пыл Андрея, всё же сегодня она пала не зря, ее ставка сработала. Амбал вырубил забияку: может, Андрей хоть ненадолго от нее отстанет? Даше сейчас только его еще не хватало…
Когда всё кончилось, она со стоном выдохнула. От радости, что это теперь история. От отчаяния, что… Роман-то был с любимой, а что только что сделала она? И что? Полегчало? Но нужно было держаться. Только не при Андрее. А то еще, чего доброго, решит, что это она из-за него так убивается.