Анна Кимова
Романолуние
41. Полнолуние Даши
Когда любимая успокоилась, Роман сказал:
– Нам в любом случае надо нормально поговорить. Согласись, Даша. Если после этого ты захочешь вернуться сюда – привезу. Если же наш разговор сложится по-другому, тогда будем что-то думать. Это самое взвешенное решение. Я тебя в таком состоянии одну не оставлю. Поэтому я сейчас принесу тебе шубу и сапоги. Помогу одеться. И мы поедем в… Можешь место предложить сама. Я считаю, что подойдет «Потемкин». Всё… отпускаю…
Роман разомкнул объятия, прошел к вешалам, которые приметил, когда вошел в квартиру, сдёрнул шубу, поднес к Даше. Он долго стоял с распахнутым пальто в руках и ждал Дашиных действий. Она не двигалась. Тогда Роман медленно подошел, накинул шубу ей на плечи, а затем продел руки любимой в рукава. После – подвел Дашу к дивану, усадил. Принес из коридора сапоги. Поочередно надел их на нее, взял за талию, помог подняться, застегнул шубу.
– Я привезу тебя сразу, как поговорим. Но здесь у тебя для этого пока неподходящие условия. Ты не ешь ничего, как всегда. Я хочу тебя покормить. Пойдем. Давай, Дашенька, потихоньку. Пойдем…
Роман вывел ее на лестничную клетку, вытащил ключи – они так кстати торчали из внутреннего замка́ – закрыл квартиру. Положил связку в карман Дашиной шубы и, взяв ее за плечи, повел к лифтам.
Уселись на заднем сиденье, вместе. Роман обнял и взял ее руки в свои. Так они и ехали вплоть до «Потемкина».
В ресторане их проводили в самый дальний кабинет с большим окном. Роман усадил Дашу за стол, сам сел на соседний стул, взял любимую за руку, прижал к лицу, затем поцеловал ее. Даша всё время смотрела мимо него. Роман отпустил руку. Та медленно опустилась на стол.
– Будешь суп? Дашенька? Ты мало ешь, суп как раз подойдет. Ну что молчишь? Ладно, молчи если хочешь, я за тебя буду говорить. Суп берем. И салат тот, помнишь, тебе понравился? Ты его весь съела. И рыбу возьмем. Красную. В ней много витаминов и аминокислот. То, что нужно для твоего здоровья. А хочешь, я тебе водки возьму? Или «Мартини» какого-нибудь? Нет, не хочешь, по глазам вижу. Ты же шампанское тогда так и не выпила, помнишь? В честь праздника… Тогда его и возьмем. Чтобы на всякий случай было. Если захочешь.
Она молчала. Тогда Роман сделал заказ.
– Пока будут нести еду, я тебе немного расскажу, как дела, хорошо? В офисе по тебе все скучают. Нет ни одного человека, кто бы не заметил твоего отсутствия. Даже Элла, представляешь? Она мне тут в четверг выдала, что пора мне завязывать с этой фигней и брать тебя обратно, а то весь офис теперь страдает от перепадов моего настроения. У Моргунова вообще стресс, что он так и не смог с тобой пообедать. В буфете твой уход от меня – это самая обсуждаемая тема. Подмочила ты мне, конечно, репутацию. До тебя от меня по собственному желанию еще никто не уходил. Вот и судачат понемногу… Мне прислали новую секретаршу. Вполне сносная. Но попросила меня недавно, чтобы я не злился, что она не ты. Я и не злюсь. Понимаю. Работаем, срабатываемся понемногу… Электрику тебя очень не хватает. Мне кажется, он в тебя влюблен. Но больше всех скучает Летучий. Ты ему очень понравилась. Это по работе. Теперь по более трудному участку… Второго января я поехал к жене. Извиниться за то, что использовал ее, чтобы заставить тебя ревновать.
Даша впервые посмотрела ему в глаза. Роман продолжил:
– Купил ужасный торт, самый большой, и ужасного медведя, тоже самого большого. Сама понимаешь, каков размер вины, таким по размеру должен быть и подарок… Вместе пили чай. Потом дочь приехала. Сказала, что я странный и смешной, и пришла перед сном ко мне в кабинет. Сказку дурацкую какую-то читали. А утром я сжег сырники и у меня убежало какао. Но всё же они это съели. И выпили, что осталось. Потом в «Остров мечты» поехали. Там чуть не утонули в реках народа. Ада за три с лишним часа всего пару раз прокатилась. Не везет мне с Новым годом, Дашенька… А твою елку я разбил. Недавно, только вчера. На полу так и осталась валяться. Ждет пока ты ее спасать приедешь. Только на тебя надежда.
Теперь Даша периодически бросала на него непродолжительные взгляды, но потом снова начинала смотреть в сторону. Роман взял ее руку и еще раз прижал к лицу.
– Холодная… Ну ничего, сейчас поешь и сразу согреешься.
Он приложил ее к губам и стал согревать своим теплым дыханием. Потом, так и не отпуская руки, продолжил:
– Четвертого января ночью я прилетел в Мурманск. Оттуда поехал в своё родное село. Оно на речке стоит, Варзуга называется. Я там пять лет как не был. Сходил на могилу матери, свечку поставил. В церковь зашел, которую с детских лет помню. Там тоже поставил свечки. Третья была за тебя, Даша.
Она снова посмотрела. Теперь уже дольше.
– За твое здоровье, Дашенька. Чтобы ты долго жила и всех вокруг радовала. Тогда я тоже буду рад.
На ее глазах показались слезы. Даша снова отвела взгляд.
– Очень хочу, чтобы летом ты со мной туда съездила. Это удивительное место, там так красиво, не представляешь. Тебе точно понравится.
Даша стала тихо всхлипывать.
– Я тебя с дядей Петей познакомлю. И тетей Веней. И скажу им, что не зря тогда, в начале года приезжал. Что во всём разобрался, всё понял. И привез им свою ненаглядную женщину, чтобы они тоже на тебя посмотрели. Ведь теперь, когда родителей больше нет, эти двое для меня самые близкие. И ты. Поэтому я очень хочу вас познакомить.
Даша закрыла лицо руками и уронила голову на стол. Ее тело стало часто содрогаться от тихих рыданий.
– Я очень много думал, пока тебя не было. Очень много думал о тебе.
Роман погладил Дашу по голове. Ее тихая истерика продолжалась.
– Если не хочешь возвращаться на работу – не надо, паши́ на своих дебильных французов, но, пожалуйста, переезжай ко мне, ладно? Если так сразу не готова, подумай. Но прошу тебя, только недолго, я так устал без тебя.
Даша вдруг подняла голову и спросила:
– Откуда вы знаете про французов?
Роман был настолько серьезен, что даже не успел надолго зацепиться мыслью за то, что он, наконец, заставил свою любимую выйти из этого ужасного немого оцепенения. Он просто сказал:
– Даша, я всё о тебе знаю.
На ее лице застыло выражение непонимания.
– Я не планировал тебе когда-либо об этом рассказывать, но сейчас понимаю, что это необходимо. Иначе ты так до конца мне и не поверишь. Ведь ты же не веришь? До сих пор сомневаешься, я вижу. Поэтому я тебе сейчас всё расскажу. Только ты… держи себя в руках, пожалуйста. Всё же мы в приличном заведении…
Даша всё еще ничего не понимала. Роман сделал глубокий выдох и начал:
– Если честно, я такими вещами никогда не занимался. Просто ты сразу меня заинтересовала. В общем… Я с первой недели держал тебя в поле зрения.
– В поле зрения? Это как?
– Выражаясь русским языком, я всё о тебе узнал.
Ее глаза расширились, и Роман впервые подумал о том, что нормальная Даша возвращается. Его любимая ненормальная Даша.
– Но о бесплодии не знал, пока ты мне не рассказала. Иначе… Не повел бы себя как скотина в тот день.
– И как же, выражаясь русским языком, вы обо мне всё узнали?
– В четверг, сразу после того случая, ну, с гонореей, вызвал к себе Ларису. Она мне всё рассказала.
– И вы знали о болезни?
– Да, еще с первого четверга.
– И делали со мной такие вещи?
– Да, Даша. Всё делал ужасно не так. Ревновал.
Теперь глаза Даши округлились до такой степени, что, казалось, стали занимать пол-лица.
– К кому???
– Ах, да, ты не знаешь… Я ведь не говорил тебе, что это ты у ме́ня в тот день сигарету просила. Возле клуба.
– Возле какого клуба?? Какую сигарету??? Вы надо мной издеваетесь?
– Если бы, Даша, если бы. Тогда, возможно, у нас с тобой всё сразу по-человечески бы сложилось, но… В пятницу после встречи группы я поехал за тобой. В клуб.
Брови Даши съехались к середине лба. Она моргала, пытаясь осмыслить услышанное.
– То есть как поехали за мной? Вы что, за мной следили?
– Да, Даша. Именно так это и называется.
На ее лице сейчас было выражение непринятия: эту информацию Даша принимать не хотела. Но ей пришлось, потому что Роман добавил:
– И я слышал твой телефонный разговор.
Внесли первые блюда. Вовремя, подумал Роман. Пусть она немного переварит, а то еще без размышлений как возьмёт и сорвется с места. Тогда придется за ней гоняться по всему ресторану. А потом тащить обратно, брыкающуюся. Чего доброго, еще в полицию загремят… Хотя нет, управляющий рестораном, если что, Романа прикроет.
Когда официант ушел, он продолжил:
– И я сорвался, Даш. Всю ночь представлял, как ты с ним спишь. Злился ужасно. Хотел тебя безумно. Всё смешалось, в общем. Если бы я за тобой тогда не поехал, то у нас всё с самого начала было бы иначе. Я ведь уже тогда был в тебя влюблен.
Даша нервно усмехнулась.
– Это правда, Даша. Я в тот момент, конечно, еще не осознавал, насколько всё серьезно. Но совершенно точно уже был влюблен в тебя. Сейчас я это понимаю.
Она снова посмотрела. В глазах любимой было неприятие.
– Влюбленный человек так себя не ведет. Вам было наплевать на меня. Вы просто каждый раз подходили и брали, не задумываясь даже, как это может на мне сказаться. О какой влюбленности вы говорите? Тем более, если к тому моменту вы уже знали, что я больна.
– Я не знал, что твоя болезнь так серьезна, Даша. В начале вообще на эту информацию внимания не обратил. Все болеют чем-нибудь. Ты выглядишь совершенно здоровым человеком. Да еще дерзкая такая… что ну совсем как-то с болезнью не ассоциируется, но зато окончательно крышу сносит. И та́к желание всё время зашкаливало, так ты еще своим поведением постоянно меня провоцировала. И потом я же чувствовал, что это было обоюдно! У меня нет привычки зажимать по углам женщин, которые ко мне равнодушны. Ты меня так же, как и я, безумно хотела. Я ведь тогда, в понедельник, заранее решил, что с тобой пересплю, чтобы отомстить тебе за то, что после моего предложения встречаться ты тут же к любовнику поскакала. Но я зарекся сделать это только один раз. Пока произошедшее между нами всё не изменило. Я… Ох, Дашка… мне даже тепе́рь вспоминать об этом страшно… я так мерзко сорвался, как какое-то животное… раздербанил тебя всю, даже тошно от самого себя стало… А ты, блин, еще взяла и при этом кончила… Мне потом в кабинете застрелиться захотелось. Даже несмотря на то, что ты за свое поведение всё это, возможно, заслужила.
Раздался монотонный голос:
– Ничего не было.
– В смысле?
– Я не смогла.
– То есть как?
– Отменила. Поехала домой. О вас грезить.
Роман застыл на месте, переваривая услышанное. Затем приложил руку к лицу и покачал головой. Послышался его тихий протяжный стон.
– А-а-ах-а-а!..
Услышанному просто не хотелось верить. Господи, ну почему у них всё всегда шло наперекосяк?!
– Собиралась часа три, наверное… Вырядилась, как дура… Понравиться вам хотела. Да так сильно, что даже не поняла сначала, насколько всё, что произошло, было мерзко. Как больная, кончила даже. Мне к врачу надо. Еще к одному. А то у меня их и та́к мало.
– И ты понравилась, Даша! Я, наверное, еще тогда в тебя окончательно влюбился. А то, как всё случилось… Да, мерзко. Но это всё перевернуло. Я так хотел выбросить тебя из головы… Ну откуда мне было знать, что ты всё отменишь? Я был уверен, что к нему поехала. И что в следующие выходные это повторишь. И что ты вообще́ постоянно с кем попало трахаешься, вот о чем я тогда думал, понимаешь? О том, что впервые в жизни влюбился в женщину, и умудрился выбрать такую, которая с кем попало трахается. Зверел просто от этих мыслей, уничтожить тебя хотел за то, что так меня… угораздило. Но когда всё случилось – я просто очумел. Меня потом неделю стояк мучил, но я не хотел никого, просто не мог. Одна ты перед глазами стояла. Ты что́ думаешь, я просто так, что ли, дошел до такой степени унижения, что с нелюбимой женой… у тебя на глазах… Не от хорошей жизни, я тебе скажу. Я ведь Софью никогда не впутывал, это ниже моего достоинства. Было. До тебя. А как ты появилась, тут же пришлось забыть о таких мелочах. Я избавиться от тебя хотел, как от наваждения! Любыми способами, понимаешь? Но каждый раз только хуже становилось. Когда мы с ней там…
Роман мучительно выдохнул, закрыл глаза и покачал головой.
– В общем, нифига мне не полегчало.
Теперь они оба молчали и смотрели друг на друга. Вдруг она сказала:
– А я вам той же монетой отплатила, Роман Сергеевич.
Он рявкнул:
– РОМА! МЕНЯ ЗОВУТ РОМА, ДАША, РОМА, ПОНЯЛА? КАКОЙ Я ТЕБЕ В ЖОПУ РОМАН СЕРГЕЕВИЧ?
Глаза Даши расширились от неожиданности, и она натянулась как струна. Вдруг Роман смягчился, так же резко, как только что вспыхнул:
– Прости… Ну я прошу тебя, пожалуйста, прекрати так меня называть!
Даша немного расслабилась. Но ненадолго. Потому что Роман уже снова говорил:
– Я знаю, как ты мне отплатила. Своими глазами видел. Так что после этого уж точно должен перестать быть для тебя Романом Сергеевичем.
Если до этого он и думал, что уже видел ее глаза в максимально распахнутом состоянии, то ошибался. Даша вскочила со стула. Послышался спокойный голос Романа:
– Сядь, Даша.
Она замерла.
– Сядь, я сказал. Как и обещал, я не стану тебя удерживать, если захочешь уйти. Но только когда мы закончим.
Она стояла.
– Мы всё еще не закончили, Даша. Сядь.
Она стояла.
Роман снова рявкнул:
– Сядь!!!
Даша медленно опустилась на стул.
– А ты не задумывалась, почему всё снова случилось в следующий понедельник? Особенно после того, что я тебе рассказал выше. И почему я всё время срывался? Почему всё делал не так? Мучил, доставлял боль, хотел унизить? Потому что ты успела проделать всё это со мной пе́рвая! Понимаешь? Я тебя каждый раз растерзать был готов. Но только в своих мечтах. Потому что стоило к тебе прикоснуться, как другая волна поднималась. Хотел, чтобы… в общем… тебе было со мной хорошо. Даже несмотря на то, что еще, наверное, неделю перед глазами стоял зад мужика, забивающего в тебя свой член. Так что, Даша, ты запиши к своему врачу и меня. Вместе будем ходить. Но, скорее всего, такое не лечится.
Они снова долго сидели в тишине и смотрели друг другу в глаза. Прервал молчание Роман:
– Суп сейчас остынет. Съешь его прямо сейчас. Потом продолжим.
– А будет еще продолжение?
– Да, Даша, будет. Ешь, я сказал.
Она взяла ложку и стала быстро закидывать жидкость себе в рот. Будто назло ему делала. Роман даже грустно улыбнулся. Он не представлял, чем закончится этот разговор.
Внесли смену блюд.
– Так, а теперь давай салат ешь. Дальше – посмотрим.
С такой же недовольной миной Даша начала пожирать салат. Другое слово к этому процессу было неприменимо. Роман снова грустно улыбнулся.
– Какая же ты всё же сучка, Дашка… И как же сильно я тебя люблю.
Она замерла. Посмотрела.
– А ты что, даже после всего сказанного выше еще сомневаешься?
Даша опустила глаза и продолжила есть, но теперь уже в немного более человеческой манере. Потом вдруг отшвырнула вилку и вскинула руки к лицу. Раздался порывистый вздох:
– Вы это видели! Боже мой…Вы там были!
– «Ты», Даша. «Ты видел».
– Какой позор! Этого ведь ничем не исправить…
Она замерла, закрыв лицо руками.
– Я это уже пережил. Потому что понимал, что тобой двигало.
Даша убрала руки. Голос ее прозвучал обреченно:
– Это всё равно ничего не меняет. Хоть вы и сделали то же самое прямо на моих глазах, и я лишь ответила вам той же монетой, сама я никогда не смогла бы сделать этого при вас. Просто не представляла бы, как потом смотреть вам в глаза. Вот и не представляю теперь.
– Расслабься, Даша. Ты же не виновата в том, что сделала из меня маньяка? Правда, каждая слежка за тобой кончалась для меня катастрофой… Поэтому тот раз был последний. Так что можешь со спокойной душой трахаться с кем угодно. Меня рядом не будет.
Она бросила на него гневный взгляд. Нет, всё же Роман мастерски́ умел вывести ее из любого ступора. В его руках Даша была податлива как прибрежный песок.
– Вы что дурак?
– «Ты», Даша. «Ты что дурак».
Нет, он ее всё равно достанет! Уж на то, чтобы зазноба разучила его имя у Романа как-нибудь хватит терпения. После того, как хватило на всё остальное.
– Нет, правда, вы больной?
– «Ты больной».
– Вы что думаете, после всего того, что вы заставили меня пережить, в моей голове сейчас есть место для мыслей о сексе? Да я лет десять теперь ни с кем трахаться не буду, пока курс таблеток не закончится! Чтобы затащить боль обратно под половик мне теперь как раз десять лет и понадобится!
А ведь она таким образом дает понять, что верна ему! Безотчетно, конечно, и сама, возможно, не понимает, что в голове. Но она принадлежит только ему. Как же приятно было это услышать! И Роман подумал, что этот разговор закончится хорошо.
– «Ты́ что думаешь, после всего в моей голове есть место для мыслей о сексе». Правильно, Даша. Тебе и не надо сейчас думать о сексе. Тебе надо думать о еде. Доешь, пожалуйста, салат. Скоро горячее принесут, а я тебя сразу предупредил, что пока не накормлю, домой не отвезу. Буду всячески создавать видимость того, что с некоторых пор твое здоровье мне небезразлично. Вдруг мне удастся запудрить тебе мозги, и тогда ты всё же согласишься переехать ко мне? Ну или не поэтому. А потому, например, что тебе понравится есть со мной. Вдруг каждый раз будет так вкусно, что ты станешь готовой заплатить за это небольшую цену? Продать мне свою свободу.
– За еду?
– А если это будет очень вкусная еда?
– Подгоревшие сырники и убежавшее какао?
Роман улыбнулся.
– Значит, внимательно слушала, а делала вид, что в отключке… Хитрая девочка!
– Не надо пытаться сгладить юмором впечатление от всего того, что здесь происходит.
– Это не юмор. Это я просто так внимательно за тобой слежу. Бессознательно, кстати. За тем, что говоришь, как реагируешь на мои слова. За тем, как меняются эмоции в твоих глазах. Потому что всё, что здесь происходит для меня жизненно важно, как и для тебя. Ты ведь точно так же за мной следишь, Даша. Вижу, как до сих пор сомневаешься. Уже не знаю, что мне еще тебе такого рассказать, чтобы, наконец, заслужить твое доверие.
– О каком доверии, Роман Сергеевич, может идти речь…
– Рома, Даша. Меня зовут Рома.
–… после всего того, что вы мне рассказали.
– «Ты рассказал». А что такого страшного я тебе рассказал?
– Вы шутите?
– «Ты шутишь».
– Расспросы Ларисы, преследование на машине, подсматривание, подглядывание…
– Ты можешь разбить одно понятие хоть на сорок, но от этого оно не размножится. Слежка, Даша, всё это входит в понятие «слежка». И я тебе еще в начале разговора сказал, что с первой недели стал собирать о тебе информацию. Потому что понял, как всё серьезно. Не спорю, что это выглядит несколько нездорово, но только на первый взгляд. Как ты думаешь, стал бы я так возиться, если бы меня интересовал только секс? Ты ведь так обо мне думаешь? Ты же сегодня сама мне об этом сказала у себя дома, что меня к тебе привлекает только секс. Включи мозги, ты иногда можешь, если сильно припрёт. Я никогда ни за кем не следил. И в будущем такого больше не планирую. Но я должен был узнать о женщине, в которой у меня впервые в жизни возникла потребность, хотя бы фундаментально важные вещи. Например, правда ли у тебя гонорея. Нет, я в это, как только пришел в себя, ни одной минуты не верил. Но проверить-то надо было! Ты бы на моем месте не проверила?
– Это какое-то извращение…
– Возможно. Но ты, кстати, всю эту информацию, которую я на тебя сегодня вывалил, достаточно спокойно приняла. Не заметила? Потому что опять бессозна́тельное за дело взяло́сь! Ты даже внимания не обратила, насколько быстро всё это приняла и перестроилась. А знаешь почему? Потому что в основе всех наших с тобой проблем всегда лежала твоя убежденность в том, что меня к тебе привлекает только секс. Ты была уверена, что я о тебе ничего не знаю, и очень страдала от того, что и не пытаюсь узнать. А теперь вдруг выяснилось, что я давно всё о тебе знаю. И уже даже консультировался с некоторыми своими знакомыми по поводу того, как тебя можно лечить. Почему, думаешь, я тебя упорно морепродуктами кормлю? В них йод. А рыбой? В ней вообще вся раскладка чисто под твою болячку.
Снова помолчали. Даша моргала.
– Тебе жрать нужно, Даша! Чтобы таблетки переваривать. А ты не ешь нихрена. И на подоконниках спишь, дура. Это в твоем-то состоянии! Тебе в постели мягкой спать надо, скелет расслаблять, а ты подоконники по ночам протираешь!
Она опять несколько раз моргнула.
– Вы же сказали, что тот раз был последний…
– «Ты же сказал». И верно сказал. Был последний. Теперь за тобой присматривает специально обученный человек. А не любитель, вроде меня, который столько глупостей наделал. Был бы он и в тот день рядом, не пришлось бы моей женщине прятаться за членом этого киборга от своего напрочь отбитого дружка.
Даша покачала головой. Она медленно сомкнула веки. Ресницы ее дрожали.
– Господи, вы и об этом знаете…
– «Ты знаешь». Я тебе сразу сказал, что следил. А ты как себе до этого слежку представляла? Как это делал твой псих-неудачник? Я и без посторонней помощи о тебе к концу недели знакомства знал больше, чем твой родной отец, а уж когда спеца подтянул… Ты просто должна понять, что я знаю всё. И принять это. Тем более, что самые спорные моменты из твоей жизни мы здесь уже обсудили. Если я даже твой секс на моих собственных глазах переварил, то поверь, меня от тебя уже ничто не оторвет.
У Даши опять покатились слезы.
– Вы сумасшедший…
– «Ты сумасшедший». Я – сумасшедший. Ты меня сумасшедшим сделала. Даша. И хватит плакать. Ты из меня сегодня и так всю душу вытрясла своими слезами. Прекращай. Нам с тобой еще детей рожать. По крайней мере, пробовать. Так что жри давай, пока я не рассердился.
И любимая стала есть. А потом он разлил по бокалам шампанское. Выпил из своего, не чокаясь, чтобы показать пример и при этом не смущать ее. Даша к своему бокалу так и не притронулась. Роман спросил:
– Вот объясни мне, что ты делала на подоконнике? А? И как на нем вообще можно спать?
Она помолчала. Потом всё же ответила, так и не взглянув в глаза:
– Было полнолуние.
– И что?
– Волчье. Январское, первое в году. Оно так называется. Мне не спалось, я об этом в интернете прочитала. Оно выпало на два часа ночи на Рождество. А волчье потому, что ночной хищник, воющий на луну, считается проводником в потусторонний мир. И, кстати, пик волчьей активности приходится как раз на полнолуние первого месяца. Они тогда даже для людей наиболее опасны. Говорят, что это может быть связано с периодом максимального подъема энергии, причем проявляться как в позитивных эмоциях, так и в негативных…
Роман прервал:
– Даш, ты что в подъемы энергии веришь? И в полнолуния?
Она посмотрела.
– А как не верить? После того, как с вами познакомилась…
– «После того как с тобой познакомилась».
– Вы же как…
– «Ты же как».
–… как… собирательное понятие ночи, что-то магнетическое. От чего невозможно оторвать взгляд. Как полнолуние.