Анна Кимова
Романолуние
39. Даша
Всю первую половину вторника, на следующий день после того, как Роман разбил руку, Даша занималась организацией его командировки. Он должен был улетать в ночь со среды на четверг. У нее даже не было времени мысленно вернуться ко вчерашней сцене. Она и так целую ночь провела за этим занятием: перебирала в памяти каждый момент, разбирала отдельные жесты, взгляды, вложенный в них смысл. Роман ведь искренне перед ней извинился, Даша чувствовала, это не было фальшивкой. Но на работе у нее не было ни минуты, чтобы подумать об этом снова. И хорошо. Он и так занимал все ее мысли, надо же было хоть когда-то отдохнуть от этого наваждения.
Когда в дверях появились оба, водитель и его шеф, и первый поздоровался, Даша бессознательно посмотрела на Романа. И тут же устыдилась этого: человек с ней здоровался, а она пялилась на его босса… Но что же ей было делать, если она даже контролировать себя не могла?..
А он, босс, заметил, что Даша накрасилась и распустила волосы. Она очень хотела, чтобы заметил, и когда это произошло, сердце заколотилось будто в паническом приступе. Роман улыбнулся и сказал:
– Привет, Даша.
И она больше не смогла на него взглянуть. Голос еле слушался:
– Здравствуйте, Роман Сергеевич.
А он всё стоял. И, наверное, продолжал улыбаться. Даша еле сглотнула, горло не хотело смыкаться, совсем пересохло. Наконец, Роман ушел. Или бы она больше не выдержала. Но вскоре после ухода Саши он позвал ее в переговорную. Даша напряглась, сделала глубокий выдох и прошла туда, а там…
Она была… нет, не удивлена. Это был шок. Полнейшая неожиданность. Восемь лотков с разной едой, прекрасно сервированной даже на полистироле. Устрицы, рыба, лангуст, салат из листьев и помидоров черри, какой-то изысканный суп, жульен из креветок, картошка с розмарином и маленький кусочек торта. Всё сочеталось и было идеально подано.
– Мне не нравится, что ты не ходишь обедать. Но если Магомед не идет к горе, то кто-то когда-то может притащить гору к Магомеду. Садись и ешь, звонки подождут. У тебя обед.
Даша не верила своим ушам. Она не ожидала, что Роман Сергеевич вообще способен на такие жесты, а уж что он начнет совершать что-то подобное в отношении нее, так вообще было какой-то фантастикой.
– А вы?
– Хочешь, чтобы мы вместе пообедали?
Она вдруг резко смутилась. Ее вопрос, и правда, прозвучал так, будто она его просила о компании. Господи, вот же дура! Даша почувствовала, что начинает густо краснеть. Но Роман вдруг подошел, взял за руку и усадил за стол. А сам сел на корточки так близко, что Даша уже просто не могла дышать.
– Я бы от такого не отказался. Только тебя смущать не хочу. Боюсь, что опять испугаешься… что приставать буду.
Волнение зашкаливало. Даша не могла взглянуть на него и просто сказала:
– Так не приставайте.
– И не собирался.
Тогда она, наконец, заставила себя посмотреть на него. Роман спросил:
– Пообедаем вместе?
Кивнула. Ну конечно! Если вы так хотите, Роман Сергеевич! А она тут сейчас пока просто от счастья сдохнет! По-тихому, не привлекая внимания.
Роман слегка улыбнулся:
– Хорошо.
Сел рядом.
– Ты сегодня очень красивая. Делай так почаще, пожалуйста.
Да, он заметил. Выходит, не зря старалась… Только как вот теперь есть…
Но как-то ела. Думая в основном о том, как бы вилку из рук не выронить. Или по зубам себе ею не заехать. А он смотрел. И она тоже. Тайком. Боже, красивый такой, как на него не посмотришь? Но пару раз он ее всё-таки поймал. И улыбнулся. Как мальчик.
– Я угадал с едой?
– Да, спасибо. Всё было очень вкусно.
– Я рад. Но давай так: чтобы мне больше не приходилось угадывать, просто заказывай сама, что ты хочешь. Из любого ресторана. Если в буфет не спускаешься. Картой отдела оплачивай. Но я хочу, чтобы ты обедала. Договорились?
– Элеоноре Андреевне это не понравится.
– Элла уже всё поняла. Все поняли, Даша. Так что ты зря.
Да что же он сегодня такой… прямолинейный! Как ей теперь устоять? Кивнула. Сказал:
– Хорошо.
– А вы?
– А что я? Я без еды привык. Но если захочешь компании – всегда составлю. Лишь бы ты ела.
Подняла глаза. Почему он так себя ведет? По лицу не поймешь ничего. Как всегда, загадка повышенной сложности.
– Зачем вы это делаете, Роман Сергеевич?
– Что именно? Пытаюсь быть милым?
– Если хотите, называйте это так.
– Ты же пока мой ассистент. Ты нужна мне здоровой, Даша.
– А если нет?
– Если нет что́?
– Если не буду здоровой?
– Значит, будем лечить. Где же я еще такого ассистента раздобуду?
Как она уснула этой ночью? Таблетки немного начали действовать, но эти переживания опять заставили всё внутри гореть. Вскоре проснулась. Нет, так не пойдет. Встала, приняла снотворное. Еще только середина недели, надо было хоть немного выспаться.
В среду Роман Сергеевич появился после обеда. И она сразу поняла, к чему было это:
– Даша…
– Роман Сергеевич, весь день телефон не замолкал…
– И что? Конференции на этой неделе не будет, со сделкой всё решили, уж могла бы как-нибудь найти время. Собирайся давай.
– Куда?
– Обедать поедем.
– А звонки?
– Их не будет. Я проверил по телеге, всё важное раскидали. Остальные подождут. Давай, времени мало. Нам еще по документам с тобой пройтись нужно. Летим ночью, как всегда.
– Летим?
– А ты как думала? Я же тебе еще при Павле Петровиче всё русским языком объяснил. Летим вместе. После Рима я теперь на мероприятия буду ездить только с тобой. Вдруг опять размякну? А ты сразу как возьмешь, как подставишь плечо…
Он подмигнул. Даша совсем растерялась. Как это она полетит вместе с ним? Как она вообще теперь сможет летать с ним рядом??? Или сидеть… стоять… лежать… Так, стоп. Это уже было вообще лишнее…
– Даша, я серьезно, времени в обрез. Давай собирайся.
– Так… Я не поняла… а домой? У меня же при себе вещей нет.
– Заедем после ресторана. Не волнуйся. Я не маньяк. Квартиру выслеживать не буду, если ты беспокоишься. Могу даже на соседней улице тебя высадить для перестраховки. Если хочешь, конечно.
И они заехали. Сначала в ресторан, а потом на Динамо. Даша не боялась засветить ему эту квартиру, так как больше здесь практически не жила. А о Ходынке Роман не знал. Собралась быстро, спустилась к машине и там он ее огорошил:
– Сейчас поедем ко мне, надо поработать над документами.
Даша сглотнула.
Когда ехали в лифте, Роман, видимо, почувствовал ее мандраж и сказал:
– Не бойся. Приставать не буду. По крайней мере, постараюсь. У нас не так много времени осталось до вылета, мне тебе многое нужно из документов показать. Так что это рабочий визит. Деловой. Поняла?
Кивнула. Но посмотреть не смогла. Так и ехала, уткнувшись глазами в пол. А тот был красивый. Разноцветное мраморное панно.
Но оказалось, ей не о чем было волноваться. Стоило им пройти в кухню, как Роман снова схватился за бутылку. Даша не выдержала и влезла туда, куда не стоило. И зря, что, в общем-то, было вполне ожидаемо. Он ее сюда привез трахаться, а не трахать ему мозг. При первой же попытке с ее стороны сделать второе – отпало желание в первом. Его настроение изменилось настолько сильно, что Даша это почти осязала. И ей снова стало грустно: нет, всё было как всегда. Он хотел лишь секса, но впускать кого-то в свою жизнь не планировал. И четко дал ей понять это сразу, как только Даша попробовала совершить первую попытку. Что же, второй раз ей объяснять не придется, она старается всё усваивать без повторений.
После трех часов работы над бумагами, он сказал:
– Идите прилягте, до вылета еще восемь часов, есть время поспать.
– Так вы же сказали, что вылет ночной?
– Я вас обманул, Дарья Игоревна. Иначе мне бы не удалось уговорить вас приехать сюда, так ведь? А мне надо было отдохнуть и восстановиться, для этого требовалась домашняя обстановка. Но сейчас вы за свое здоровье уже должны быть спокойны. Так что терять время на поездки домой и обратно нет смысла. Вполне можете остаться здесь. Идите, ложитесь.
И Даша ушла. Она умела всё понимать с первого раза. Без повторений. Прошла в ванную, почистила зубы, смыла косметику и легла с краю, не раздеваясь. Лишь слегка прикрылась покрывалом. Но не могла уснуть, в голову лезли мысли о том, что она снова позволила себе пустые надежды. Ей показалось, что Роман почувствовал к ней что-то большее, чем половое влечение. Но всё было не так. И осознание этого снова разбередило душу.
Он пришел нескоро. Бухнулся на другой край кровати прямо в одежде и почти сразу уснул. И как это получается у мужчин? Может, и правда, волшебное действие коньяка? Так, возмо́жно, ей то́же стоит начать пить?
До звонка будильника Даша поспала всего несколько часов, и, едва услышав сигнал, встала, чтобы занять ванную первой. Когда проходила мимо комнаты, увидела Романа. Он сидел на краю постели. С головной болью, это было без сомнений. Вот же упёртый баран! Она покачала головой и прошла в кухню, чтобы не мешаться под ногами. Когда он зажег свет, Даша обернулась. Ей хватило и одного взгляда, чтобы понять, как она его сейчас раздражает. Похоже, конфетно-букетный закончился. Теперь Роман потерял к ней интерес даже в плане секса. Быстро. Как, впрочем, она и ожидала. Даша сказала:
– Роман Сергеевич, я тогда пошла одеваться. Не буду вам мешать, подожду на улице.
И вышла.
Больше они не сказали друг другу ни слова до самого отеля. Даша поднялась в номер и буквально свалилась в постель. Она почти не спала ночью, без сна прошел и полет. Сейчас у нее было еще около часа до выезда из отеля, и она предпочла потратить его на сон.
Разбудил внутренний телефонный звонок. Посмотрела на часы. Странно, еще рано.
– Еще раз доброе утро, Дарья Игоревна! За вами подъехала машина.
– В смысле? Какая машина?
– Водитель от СевМорНефти. Ждет вас внизу.
– Не поняла… Хорошо, сейчас уточню у руководителя.
Но Роман не снял ни мобильный, ни телефон в номере. Даша немного привела себя в порядок и дошла до его двери. Позвонила. Еще раз. Ответа не было. Странно. Тогда она спустилась в лобби. Ее действительно ждал человек, по виду – типичный компанейский водитель.
– Здравствуйте. Вы ко мне?
– А вы Дарья Чернова?
– Да.
– Тогда да, я за вами. Там в офисе незапланированный визит с утра, надо подготовить. Потребуется ваша помощь с языками. Анатолий Денисович попросил Романа Сергеевича, чтобы тот отпустил вас пораньше. А ваш шеф чуть позже подъедет. Пойдемте!
И указал в сторону выхода.
Даша немного подумала. Выходило складно. Отчего это она стала такая подозрительная? Хотя, было понятно отчего… Поработаешь месяц в таких условиях, в каких работала она – вообще пациентом психиатрической сделаешься.
– Хорошо. Только в номер поднимусь за вещами. Сейчас буду.
Вначале Даша ни о чем не подозревала. Ее голова опять была полна грустных мыслей о Романе, и она долго не обращала внимания на то, что при других обстоятельствах бросилось бы в глаза гораздо раньше. Как, например, то, что ехали слишком долго. Нет, конечно, не по меркам Москвы, но в Мурманске совсем другие расстояния. Или на то, что выехали за пределы города. Ведь офис находился в городской черте, Даша прекрасно знала об этом, как и о том, что никаких выездных загородных встреч в программе мероприятий не было. Но и на это она сначала не обратила внимания, а когда заметила, было уже поздно трепыхаться, потому что времени на то, чтобы досоображать эту мысль до конца и что-то придумать, не осталось. Да и потом, что бы она сделала? Выпрыгнула из машины? А дальше? Пустилась на утек прямо в сапогах на каблуках? В лес, в неизвестной местности? Нет, это была бредовая идея, так что по факту, может, было даже лучше, что Даша опомнилась уже почти возле самых подъездных ворот: она не успела нормально испугаться и наделать каких-нибудь глупостей. Зато разозлилась. Очень. Всё, что связывало ее с Романом Чернышевым, несло для Даши какие-то негативные последствия. Так сложилось, что даже охота, которую на нее открыл Андрей, совпала с появлением в ее жизни этого человека. Она просто устала от нервов, боли, неуверенности. Устала бояться его и саму себя. Наступил предел. И всё это обрушилось на Ивана Белова.
Даша не успела спросить, куда ее везут и что вообще происходит, потому что к моменту, когда она уже была готова это сделать, машина остановилась. И Дарья Чернова не стала ни о чем спрашивать. Временно место гнома в чулане стало вакантным. Но ненадолго. Ему на смену заселился дракон. Главные ворота разъехались, и машина оказалась на территории большого лесистого участка. Водитель вышел и открыл дверь.
– Приехали, Дарья.
Она смотрела исподлобья. Взгляд ее был… недобрый. Водитель даже немного смутился. Но Даша не стала заставлять ждать тех, кто поджидал ее в доме. Надо было быстрей познакомиться, чтобы закончить, наконец, весь этот кордебалет.
Она вышла и решительно направилась ко входу, не ожидая приглашений. Дверь открыли изнутри, привратником поработал мордоворот внушительных габаритов. Достигнув двери, Даша остановилась возле входа, полезла в сумку и стала в ней копаться. Водитель подошел и застыл за ее спиной, она слышала, как тот почти дышал ей на ухо, заглядывая через плечо в попытке понять, какой вид оружия она собирается извлечь из сумки.
– Что ищете, Дарья?
Это был голос того, что находился за спиной.
– Не волнуйтесь так, базука у меня в лифчике, ее сейчас неудобно доставать. Деньги ищу.
Молчание. Сбилась программа. Пытается наладить. Чтобы не пришлось ресе́тить, Даша пояснила:
– Отблагодарить хочу за труды.
Привратник посмотрел ей за спину. Видимо, переглянулся с водителем. Наконец, Даша нашла косметичку, в которой обычно держала деньги, расстегнула ее и медленно, чтобы не схлопотать по рукам, вытащила две однотысячные купюры. Первую всучила водителю, вторую подала привратнику.
– Сдачи не надо.
И прошла внутрь. Эти остались обтекать. Но, видно, в домике, помимо первых двух, такие водились еще. Ее приняли буквально через несколько метров еще двое мордоворотов. Судя по виду, выпускались на одной фабрике. Даша не стала ждать, пока ее возьмут под белы ручки и, подойдя на расстояние вытянутой руки, сказала:
– Салют, ребята! Простите, но на всех не хватит. Столько денег у меня нет, так что ведите сразу к главному. Я поблагодарю и его, а потом поеду. У меня ну совершенно нет времени с вами здесь тусоваться.
Двое переглянулись, один, у которого айкью, вероятно, был положительным, улыбнулся.
– Проходите, Иван Анисимович ждет в кабинете.
Кабинет был рядом. Двери открыты. Со второго этажа спускались еще двое мухоморов. Да, раньше о подобном Даша только слышала. Она не была любительницей такого рода искусств, поэтому не видела даже в кино. Просто знала, что во времена отцовской молодости такое явление, как ОПГ существовало. Оказалось, существует и до сих пор. И у Даши снесло крышу. Она не стала дожидаться подмоги этим двоим в лице тех двоих, сбросила шубу прямо на пол, сунула сумку одному из конвоиров, всё равно ведь отберут перед входом в святыню, и влетела в кабинет несколько быстрее, чем того требовали обстоятельства. Но думать она уже не могла.
Даша не успела даже толком осмотреться, так как цель она увидела сразу. В кресле за письменным столом сидел дородный седовласый старик с красным лицом и заплывшими глазками. Она остановилась в центре кабинета, не доходя до цели метров трех. Ближе всё равно привратники не подпустят. Шаги сзади стихли. Неподалеку от нее застыли мухоморы. Даша начала с места в карьер:
– Милый швейцар у вас! Дорого берет? Я ему тыщу дала за услуги, надеюсь, не обидела?
Цель пригляделась к ней повнимательнее.
– Вахтеров благодарить не стала, столько не зарабатываю, решила, что экономичнее будет сразу дойти до самой большой шишки. Так понимаю, шишка передо мной? И это у вас в Мурманске считается за самый большой размер? Так я что́, фо́рму потеряла, и на меня перестала клевать самая крупная рыба в заводи?
Нижняя губа цели стала медленно опускаться на первый этаж. Стояло гробовое молчание. Даше надоела эта пауза, с Романом уже вдоволь в них наигралась, так что она уже собиралась продолжить, но всё же ее опередила проснувшаяся цель:
– Ты что, баба, белены объелась?
– А вы что, деда, меня за сиреневый лютик приняли? Так немного ошиблись! Я вам что́, полевая трава, чтобы вот так, без разрешения, принимать меня прямо из отеля и вести… Бл…ь, что́ это вообще за место тако́е? Вы что, Али-Бабу ограбили? Та́к сейчас уже не принято, примите к све́дению.
Цель настолько офигела, что опять потеряла дар речи. Даша продолжила:
– Если у вас было ко мне какое-то дело, то в следующий раз имейте в виду: я всегда доступна по телефону. За бесплатный трансфер, конечно, спасибо, но на будущее: лучше звоните, записывайтесь на прием. Будет настроение, может, заеду на чай с баранками, ну а нет – пишите письма до востребования. Но вот так про́сто хватать меня и притаскивать за шкирку как последнего бо́бика, это, нахрен, была плоха́я идея…
Даша резко выхватила из кармана пиджака телефон, который положила туда еще в отеле, когда одевалась. Ее давняя привычка держать его при себе, а не в сумке, сейчас сработала… за или против? На этот счет единого мнения существовать не могло… Стремительным броском, она запустила его прямо в цель. Правда, несмотря на возраст, реакция у той еще присутствовала. Видимо, давал о себе знать род деятельности. Нервная работа всегда держит в тонусе. Цель пригнулась, и телефон врезался в спинку огромного кресла, в котором та сидела. Аккурат в районе яблочка. Если бы цель не пригнулась, мало бы не показалось.
На Дашу тут же накинулись сзади. Она увернулась, сгруппировалась, и, вытянутым указательным пальцем ткнула в глаз тому, что был слева. К сожалению, немного промахнулась. Новая цель инстинктивно зажмурилась, и палец угодил лишь в самый угол глаза. Тут же ее скрутили. Она продолжала трепыхаться, когда до нее донесся звук раскатистого хохота. Видимо, пришла в себя первая цель.
Один из мухоморов спросил:
– Иван Анисимович, что с ней делать-то?
Сквозь раздирающий душу хохот-свист послышалось следующее:
– Под крышей ее закройте! В гладильной. Только вытащите сперва оттуда всё тяжелое и острое…
Даше смешно не было. Но и страшно тоже. Ее всё достало. Она просто отключилась и ни о чем не думала. Без телефона и наручных часов было трудно сказать, сколько она просидела запертой. Ощущение времени, вероятно, было ею утрачено. Но это точно не было несколько часов.
Наконец, клацнул замок, дверь открылась. На пороге стоял… Роман Чернышев собственной персоной. Он держал ее шубу и сумку в одной руке, свой портфель в другой. Бросив на нее долгий и какой-то немного обалделый взгляд, он сухо произнес:
– Пошли.
Ну пошли, так пошли. Она встала и вышла.
Появление Романа не было воспринято Дашей как акт спасения. Слишком многое она пережила, и слишком мало он походил на спасителя. Даша просто устала от всех этих людей с их альфа-замашками. Посадить бы их всем скопом на корабль, и отправить в открытое море. И Чернышева туда же. Он ничем от них всех не отличается. Даже видимости не попробовал создать, что ему интересно, как она. Его ведь совершенно не волнует, что Даша чувствует! Опять злится. Конечно, всё утро пришлось возиться с ней, как с писаной торбой, столько времени драгоценного потратить! Чему тут радоваться? Ее чудесному спасению? А надо оно ему? И ведь не подумал даже, что именно из-за него ее увезли незнамо куда в логово к какому-то бандиту, родом из перестройки. Другая на ее месте бы просто не доехала. Сдохла со страху еще по дороге. Но Роману Чернышеву пофиг на людей. И на нее в том числе. Вдруг раздался его хмурый голос:
– Останови!
Роман вышел и вызвал ее. Даша не размышляла. Как только оказалась на улице, шеф потащил ее в сторону от машины.
– Ты что, с ума сошла? Ты хоть понимаешь, с кем ты себя так вела? А?
Она отвечала ему про себя: «Мне плевать». Но он не слышал. Зато, наверняка по лицу догадывался.
– Это же палач! Монстр, понимаешь ты это? Они же тебя прямо в лесу закопали бы, даже далеко от дороги не отъезжая!
Да пошел ты! Правда, это снова было про себя. Он по-настоящему разозлил Дашу. Стряхнула его с себя, как что-то омерзительное, пошла к машине. Схватил, от земли оторвал. Даша пришла в ярость, стала отбиваться. Поставил на ноги. Крепко, гад, держал.
– Господи, Дашка, да что же ты делаешь всё время? Стоит на минуту отвернуться, как на тебя тут же коршуны слетаются!
Обнял. В волосы опять зарылся, чертов землекоп. Но сейчас не сработало. Даша была слишком рассержена.
– Из Москвы пришлось увести, чтобы в мое отсутствие Моргунов тебя не слопал, так сию секунду зде́сь объявился кандидат еще́ похлеще! А ты им всем… дерзишь… Телефонами бросаешься, дура ты шибзданутая. Нашла в кого! Ну что мне с тобой делать? Наручниками, что ли, к себе приковать? Дождешься ведь, что однажды кто-нибудь тебе голову оторвет!
Да пошел ты! Пока про себя. Но скоро Даша не сможет сдерживаться.
– Отпустите меня, Роман Сергеевич.
Сбавил обороты. Даша оттолкнула его и ушла в машину. Через минуту он тоже сел. Тронулись. Долго ехали молча. Потом вдруг проснулся, соображалка года:
– И какой черт тебя дернул сесть в незнакомую машину? Ты что, маленькая? Тебе простые вещи непонятны?
Он бесил Дашу. Таких тупых вопросов ей давно никто не задавал.
– Меня вызвали со стойки регистрации. Сказали, что подъехала машина от СевМорНефти. За мной.
– И тебя ничего не смутило?
– Смутило. Позвонила вам. Не ответили. Набрала в номер. Не сняли. Дошла, постучала. Никого. Спустилась вниз. Водитель сказал, что я должна подъехать раньше, чтобы помочь провести какую-то встречу, и что вы в курсе, но подъедете позже.
Отвернулся. Продышался. Сразу бы так. Пусть еще на воркаут сходит. Может, соображалка лучше заработает.
– Даша… … … Прости меня…
– Да пошли вы, Роман Сергеевич. При всём моем к вам уважении.
Простонал. Долго так, протяжно, мучительно. Правильно, пусть помучается. И желательно подольше.
– Правильно, Даша. Так меня.
Больше ей не хотелось с ним общаться, поэтому на протяжении всего дня Даша старалась избегать разговоров напрямую. Роман целый день смотрел на нее. Она видела, куда опять было направлено его сексуальное начало. Так всегда было у нее с мужчинами: взрывались, стоило Даше проявить немного больше интереса к той части их жизни, которая была скрыта от посторонних, и мгновенно мобилизовывались, стоило ей показать им свое кино. То самое, которое крутилось для посторонних ею самой. Парадокс. Даша была для них такой же посторонней, как и они для нее, только вот себя в этой роли мужчины представлять не хотели, а для нее оставляли лишь эту роль.
В баре настроение стало еще хуже. Все эти напыщенные болваны из МурманскСевМоря вели себя так вызывающе стыдно, что Даше хотелось отойти подальше, чтобы никто не подумал, что она с ними. Милый барчик-рюмочная, который она присмотрела, когда я́ндексила в Москве, показался им ниже их сиятельных достоинств. Не важно ведь, что место – теплое и атмосферное, если ценник ниже рубля, то заходить на порог западло. Даше так опостылели все эти снобы! Когда она не соприкасалась с ними нигде, кроме официальных мероприятий – это было одно, но вот такое, неформальное общение, при котором на поверхность всплывала вся степень загаженности их мозгов, перенести было уже почти невозможно. Или Даша перенапряглась и у нее просто всё накопилось. Сначала Роман с его притязаниями. Будто она вещь, а не женщина. Потом Андрей. Потом сегодняшний бандит. И теперь вот эти… представители рода человеческого… И она еще была вынуждена улыбаться…
Правда, позже, когда все перепились, оказалось, что ничто человеческое им было не чуждо, но от этого если и стало легче, то немного, ведь Даша никогда не могла понять, почему некоторым людям для того, чтобы снова стать людьми, непременно требуется принять на грудь. В общем, утренний запал тоже прошел. Теперь ей снова просто было грустно.
К Роману она ничего не чувствовала. Была только одна пустота внутри. Поэтому, когда он позвонил ей в номер спустя всего десять минут после их возвращения в отель, даже не напряглась. Да пофиг.
– Можно войти?
– Зачем?
– Скажу когда войду. Не хочу делать это на пороге.
Пропустила. Но пошла переоделась в ванной, чтобы не стоять перед ним в халате.
– Вы что-то хотели, Роман Сергеевич?
– Ну вообще-то я всегда хочу одного. Ты же знаешь. Того самого.
Ухмыльнулся. Скалится тут стоит, гад. Дашу опять стало накрывать волной ярости.
Вдруг он резко поднял ее в воздух и стал кружить. Она даже понять не успела, что произошло, настолько стала дезориентирована в пространстве. В следующий раз поняла, где находится, только когда уже лежала, прижатая к постели.
– Дашка, не могу без тебя! Ты меня бесишь, убить готов иногда, но не могу без тебя. Нужна.
И поцеловал. Даша замерла, пытаясь понять, что чувствует. А она определенно что-то чувствовала. Ощущение пустоты опять отступило. Как она ни пыталась побороть в себе привязанность к мужчине, который сейчас ее целовал, ничего не выходило. Временами ей удавалось преуспеть лишь частично. Но вскоре тело тут же брало свое. Вдруг Роман сказал:
– Нужна мне.
И снова поцеловал.
– Ты… – продолжал он, целуя, – мне… – и опять начинал целовать, – нужна.
И тут же набросился, более не сдерживаясь. Даша не могла не ответить.
Его руки были горячие и нежные. Роман занимался любовью, будто это было магическое таинство: медленно, затем быстро, нежно, затем неистово, чередуя горячие и холодные волны, как контрастный душ. Он был прекрасный любовник и точно знал, что и когда нужно было сделать. Роман чувствовал всё интуитивно: если пережимал, то тут же ослаблял и заглаживал вину лаской, если был слишком нежен, и Даша начинала терять остроту ощущений, то тут же добавлял немного огня.
В эту ночь он впервые полностью раздел Дашу. При свете лампы, будто хотел изучить досконально. Она не сопротивлялась: если хочет, то пусть смотрит. Стеснение никогда не было ей свойственно. Как только одежда осталась лежащей на полу, Роман приступил к своим ласкам. Он вел руки медленно, оставляя после волну мурашек, изучая реакцию Даши на свои прикосновения. Будто программу будущих мероприятий составлял, запоминал, что и как здесь работает. И смотрел… Всё время, безотрывно, затуманенным взглядом, будто был пьян. Но Роман сегодня не пил, Даша это заметила. Его опьяняло ее тело. Это очень льстило, но одновременно еще сильнее отдаляло от него морально, ведь являлось очередным подтверждением того, что Романа привлекает только ее женская сексуальность. В душе он всё еще оставался закрытым. Это разбивало сердце, ведь она-то влюбилась по самые гланды, и тогда Даша, тело которой так сильно отзывалось на его ласки, окончательно закрылась морально, блокируя наступление высшей точки. Романа это лишь раззадорило. О да, она видела этот азарт и понимала, с чем именно он был связан: спортивный интерес мужчины-победителя, который старался теперь лишь сильнее. Правда, не целовал. Никуда ниже шеи. Будто у Даши, и правда, была гонорея. Хотя забыть о презервативе это ему не помешало. Вспомнился Андрей, и она, подумав, что в этом они с Романом были похожи, снова откатилась от оргазма. А он всё продолжал и продолжал. Наверное, до самого утра, Даша не смотрела на время.
Она должна была признаться себе, что это была самая лучшая ночь в ее жизни. Даша боялась ее и одновременно хотела, чтобы она наступила. Близость с Романом не принесла разочарования даже несмотря на то, что он так и не добился от нее финального отклика. Ощущения от его пребывания были сродни какой-то мифической химии, о которой только рассказывают, но которую так никто никогда и не видел в лицо: Роман будто был встроен в стенки Даши, как тот самый пресловутый и такой пошлый болт, наворачивающийся на не менее пошлую гайку: комплиментарность, достичь которую возможно лишь в лабораторных условиях. Их выпиливали на одном и том же производстве. Друг под друга. Но только физически. Морально он ей не принадлежал, и Даша это прекрасно понимала. А она продалась ему с потрохами. Поэтому эта ночь прошла для нее под девизом единства и борьбы противоположностей, когда «и хочется, и колется, и мамка не велит». И с этим «хочется» надо было что-то делать. «Колется» и «мамка не велит» перевешивали. Двое как двадцать. И все против одного.
Утром проснулись вместе, Роман все ещё не ушел. Он потянулся, чтобы поцеловать, но Даша не ответила. Она не любила немытых утренних поцелуев, это никогда не казалось ей возбуждающим. Как и завтрак в постель с нечищеными зубами. Фу, какая дурная романтика! Точнее дурно пахнущая.
Кончилось тем, что Роман поцеловал ее в щеку.
– Потихоньку собирайся. Не стал будить тебя раньше времени. Уж слишком мирно ты спала. Такой тебя редко увидишь, драчунья. Решил не упускать момента.
И так до безобразия мило улыбнулся, что Даша чуть не забыла обо всех тех установках, которыми пыталась напичкать свою голову всю прошедшую ночь. Чтобы, когда он охладеет к ней в следующий раз, всё же не броситься под поезд.
– Хорошо, Роман Сергеевич.
Тем не менее прозвучало нежнее, чем следовало. Он нашел ее руку и поцеловал, не переставая смотреть в глаза. Когда за ним захлопнулась дверь, Даша громко выдохнула и бросилась на подушку, уткнувшись в нее лицом.
Как только прилетели в Москву, он первым делом купил ей телефон. И вдруг, когда сели в машину, и Даша уже собиралась сказать ему всё, ведь она приняла решение, Роман ее опередил:
– Даша, вечером – корпоратив. Стартуем прямо из офиса. Надо быть не позже шести.
– Я не пойду, Роман Сергеевич.
– Почему?
– Сегодня мой последний рабочий день. Так что корпоратив ко мне никакого отношения не имеет.
Бурной реакции не последовало, но Даше показалось, что Роман побледнел.
– Даша…
– Роман Сергеевич…
– Даша, ваш первый рабочий день како́го числа был? Припомните, пожалуйста.
Роман озадачил ее. Она ожидала всего, чего угодно, от того, что он возьмет ее прямо в машине, до того, что откроет дверь и предложит самой добраться до дома, но только не такого варианта развития событий.
– Пятого вроде.
– Вот именно. Пятого декабря. А сегодня какое? Тридцатое. Вы еще не отработали причитающегося мне по контракту месяца. Он кончится только четвертого января.
– Так праздники же…
– У кого? Директора спецотдела по межстраново́му взаимодействию? Вы серьезно? Да у меня начало января еще хуже, чем конец декабря! Год откроется, а вся страна гуляет. Я один на посту и буду. А мне одному быть никак нельзя. Тут же трудоспособность снизится. Даже коньяк не поможет. Так что без вас никак.
Врёт ведь опять, гад, врёт и не краснеет! И милый такой, подача мягкая, что аж поверить хочется…