Анна Кимова
Романолуние
24.
Четверг пролетел как стрела. Перед командировкой надо было раскидать все дела и сделать некоторые заготовки на будущее, чтобы не утонуть после возвращения. Роман в офисе не появился. Самолет зарезервировали на ночь, чтобы утром было время на отдых и подготовку. Он сам скорректировал время вылета, ведь Дарья не знала о его привычке прилетать заранее. Роман не любил появляться на важных мероприятиях впритык. Всякое может случиться, нужно всегда иметь запас по времени на случай непредвиденных головняков. Вылетели в одиннадцать, приземлились в три ночи. До постели добрались в половину четвертого, так что время выспаться было.
В самолете Дарья спала. Роман сидел на соседнем кресле, погружённый в бумаги. Нужно было еще раз всё внимательно просмотреть, а утро он хотел оставить свободным, чтобы дать мозгам необходимый отдых. Тогда к трем дня он будет в лучшей из своих форм.
Директор спецотдела бросил взгляд на Дашу. Отвернулась к окну, выгнула шею, положила одну руку под голову. Мерно дышит. Роман погладил ее по щеке. Немного дернулась, но не проснулась. Бежевый пиджак букле, белые каучуковые серьги и белое платье из тонкой шерсти. Серые сапоги. В первый раз надела. Замшевые, красивые. Бегунки, наверное, на месте…
Красивая она… Даша.
Роман укрыл ее пледом.
Утром по внутренней связи он вызвал ее к себе в номер. Даша пришла через пятнадцать минут. Бледная, невыспавшаяся. Роману было нужно быть в хорошей форме, и поэтому он решил, что от греха подальше он не будет до нее дотрагиваться во время их пребывания в Риме. Он позвал Дашу, чтобы еще раз пройтись по программе встречи, сделать для нее необходимые разъяснения. Но до трех был еще вагон времени. Этот фактор и сыграл свою роль в том, что случилось дальше. Но решающей всё же, как всегда, стала близость Даши. Стоило ей войти, как Роман передумал.
Она была одета так же, как и в самолете, только переобулась в туфли. Тонкое белое платье, через которое, казалось, просматривалась кожа, хоть на самом деле она вовсе и не просматривалась, это просто он стал маньяком, так и просило, чтобы Роман содрал его с нее. Даша всегда вызывала в нем такое желание.
Он проводил ее в гостиную, подошел сзади, одной рукой обхватил за шею, а другой заскользил вниз по животу.
– Как же хочу тебя… Ты себе не представляешь…
Но Даша ему не отвечала. Ни словами, ни действиями. Тогда Роман развернул ее лицом к себе и поцеловал. Постепенно она, как и в прошлый раз, стала реагировать на его поцелуи, видимо, просто не могла не ответить, он это чувствовал интуитивно. Даша хотела его, но пыталась не выдать в себе этого желания. Роман погладил ее по волосам, а затем по шее. Даша стояла с руками, опущенными вниз. Он прошептал ей на ухо:
– Почему ты мне не отвечаешь?
Но Даша молчала. И Роман опять разозлился. Ее видимая апатичность и полная физическая отстраненность во время всех моментов их близости, кроме самого первого раза, так сильно задевала его за живое, что он просто закипал от ярости. Он толкнул ее на диван, навалился всем телом и сделал всё резко. Даша отвернулась лицом к спинке, уткнулась в нее, но Роман не дал ей и этой свободы: уйти в себя, убежать от него. Он взял ее за подбородок и развернул к себе лицом.
– Куда отвернулась? В глаза мне смотри!
И она смотрела… Что б ей… Зачем он только заставил ее это сделать? Даже захотелось на миг развернуть ее обратно лицом к спинке. Но она его словно заворожила этим взглядом. Боли, отчаяния, обиды и непокорности одновременно. Роману захотелось ее ударить. А потом самому удариться головой об стену. Так, чтобы надолго отключиться. И забыть этот взгляд навсегда. Хотя как его забудешь…
Но тело бра́ло свое. Всё произошло почти так же быстро, как и в их первый раз. Похоже, он становился скорострелом… Роман сразу отстранился и быстро ушел в ванную комнату. Там он чуть не впечатал кулак прямо в зеркало, настолько сильно ему не понравилось отражение, которое он увидел. Но сдержался. До трех было еще достаточно времени, чтобы выбросить из головы новый эпизод в их с Дашей взаимоотношениях. Пора было заводить блокнот и, как это делала она сама, начинать вписывать их столбиком, бумага ведь стерпит что угодно. Если всё будет продолжаться в том же духе, скоро и место в блокноте закончится. Даже если убористым почерком писать. И можно сразу отправлять на публикацию – «Бесславная история его жизни часть один двоеточие Даша».
Когда Роман вернулся, она лежала в той же позе. Встала и сменила его в ванной. Послышался шум в душевой, но это продлилось недолго. Вышла, стоит. Смотрит в сторону. Отстраненно, как всегда. Роман попробовал переключиться. Теперь всё равно ничего уже не исправить, а если и попытаться, то может стать только хуже. Лучше вернуться к работе. Он постарался, чтобы его голос прозвучал спокойно:
– Возьмите со стола верхнюю папку. Пролистайте еще раз. На третьей странице повнимательней остановитесь. Самое важное выделил для вас.
Даша тут же подошла, взяла папку.
– Я могу это сделать в своем номере?
Роман почувствовал опустошение.
– Да. Идите. Я зайду за вами в два. Нам надо спуститься пораньше.
Она развернулась и вышла.
Директор подошел к окну. Небо над Римом вписывалось в его теперешнее настроение. Было пасмурно.
После завтрака Роман решил спуститься в бассейн. Немного освежить мозги не помешало бы.
Но его опередили: Даша плавала брассом от борта до борта. Быстро, почти судорожно, без остановки, делая мощные гребки. Когда ее голова показывалась над поверхностью, она глубоко вдыхала, глаза были открыты. Хлорка, видимо, ее не смущала. Роман постоял так какое-то время, наблюдая за ее агонией, но потом решил вернуться в номер. Даша так и не заметила его появления. О другом, видно, думала. О своем о чем-то. И Роман даже предполагал, о чем именно.
Он зашел за ней в два, как и обещал. Вышла сразу. На долю секунды взглянула в глаза, но тут же опустила их вниз. По Роману прошлась прохладная волна, но отчего-то от нее опять всё внутри запылало.
Дошли до лифта. Ждут. Он сейчас опять окажется с ней в лифте наедине, как тогда, после встречи группы. Вчера ведь их портье сопровождал. Что с ним делается всё время, когда он от нее так близко? Роман до сих пор не привык к этому состоянию. Он ждал каждого момента, чтобы побыть наедине с этой женщиной, он заранее представлял, как это будет. Предвкушал. А потом еще долго возвращался мысленно. И так с любым из них. Роман становился собирателем этих моментов и помнил о каждом. И каждый был ему по-своему дорог.
Ехали молча. Он – возле одной стены, она – возле противоположной. Ведь противоположности притягиваются. Доехали слишком быстро. Роман даже не успел… Чего? Да ничего не успел. Ни подумать, ни почувствовать, ни тем более сделать. А впереди ждала работа. Очень трудные переговоры. В последний момент подтвердилось участие во встрече Лердони. Не зря он вчера в течение всего полета готовился к такому повороту. Роман никогда ничего не делал зря. Кроме вот только, наверное, всего, что касалось Даши. Она становилась его ахиллесовой пятой.
– Oh, ciao! E ' Daria!?! Che bella! (прим.: О, привет! Это и есть Дарья!?! Какая красивая!, ит.)
Это даже Роман понял. И без перевода… Их встречала ассистентка генерального директора Марко Росси.
– Ciao, Vittoria! Мi sento lo stesso modo per te! (прим.: Привет, Виттория! Это взаимно!, ит.)
Женщина просто расцвела. Она обняла Дарью за одно плечо, повернулась к Франческо Д’Ампеццо, первому заму, и протяжно пропела:
– E-hi!!! E' un vero amore, Franco, non crede? (прим.: Ай, а ведь она просто очаровательна, Франко, ты не находишь?, ит.)
Замдир улыбнулся Дарье.
– Senza dubbio! (прим.: Без сомнений!, ит.)
И почему-то подмигнул Роману. Тот из их разговора ничего не понял, кроме того, что обычно такая серьезная Виттория сегодня зацвела сиренью прямо посреди конференцзала с первых секунд их появления. Даша снова задала тон встрече. Тот самый, который был сейчас так необходим. Всегда лучше начинать переговоры в обстановке, располагающей друг к другу.
Через полчаса подтянулись представители Лердони. Госпожа Пуатье, ведущий юрист по проекту, сопровождала гендира Гастона Трюдо. Их делегация была небольшая, и насчитывала всего четырех человек, тем не менее это не преуменьшало важности их сегодняшнего присутствия.
Приступили к встрече. От СевМоря было шесть человек: он, Дарья, второй зам Семен Арсентьев, Аркадий Бурулев – из договорного, и два юриста. Еще в зале присутствовало четыре штатных переводчика Италисты: франко-русский, франко-итальянский, и двое итало-русских.
Или внешние обстоятельства повлияли, ведь ситуация в нефтегазовой отрасли в связи с началом специальной военной операции была самой сложной за всю карьеру Романа, или его отношения с Дарьей привели к тому, что он стал терять хватку, но директор спецотдела чувствовал, что его мозг будто бы утратил часть присущей ему переговорной адаптивности. Всё складывалось не по самому лучшему сценарию. Даша исполняла роль переводчика, но выражение ее лица при двух репликах Марко Росси привлекло внимание последнего. Он обратился к ней напрямую, что-то спросив. Даша неодобрительно покачала головой и кратко что-то ответила. В ее голосе прозвучала ирония. Марко и Виттория переглянулись, а потом и Франческо бросил взгляд на помощницу Романа. Директор спецотдела был озадачен этой сценой и спросил:
– Что?
Дарья тихо сказала:
– Роман Сергеевич, попросите, чтобы кофе-брейк пораньше начали, я что-то немного притомилась. Чтобы мне вас не подвести.
Роман кивнул.
– Может, прервемся на кофе? – обратился он к Марко.
Во время перерыва Даша сразу к нему подошла.
– Роман Сергеевич, что-то идет не так, вам не кажется?
Он молча смотрел на нее.
– Давайте так. Я попробую их зацепить. А вы привлеките одного из переводчиков из Италисты, всё равно пока без дела сидят. Пусть хоть кто-то зарплату отрабатывает. Будет вам переводить наш разговор.
Роман усмехнулся.
– Ага… И о чем же вы собираетесь с ними говорить, если не секрет?
– Не представляю. Как карта ляжет. Но какие-то заготовки, конечно, есть.
Роман рассмеялся.
– Да уж, занятная вы девушка!.. – Он помотал головой. – Давайте без самодеятельности.
Сказал как отрезал, и отвернулся к столу, чтобы взять печенье. Но из-за его спины снова прозвучал голос Даши:
– Роман Сергеевич, всё идет к тому, что вы им сейчас танкерное освидетельствование сольете. И лиха беда начала. Они уже и к сертификации перевозок подгребают.
Он не реагировал. И без нее знал, куда всё идет, но относился к этому спокойно. В переговорах обычно так и бывает: для того, чтобы добиться достижения главной цели, приходится поступаться второстепенными. Но сегодня с этим был перебор, Роман и сам это чувствовал. И всё же главной его задачей оставалось не допустить снижения доли их участия в финальной сделке, а то, что за это придется кинуть им кость, было неизбежностью. И это понимали все стороны.
Вдруг за спиной он услышал звук выдоха. И рычание. Тихое такое, но… да, именно рычание.
– Я с ними почти два года работала!
Он обернулся.
– С итальянцами, имею в виду. И не наездами, как вы, а непрерывно, в поле. Это было до Парижа. Да и в Париже в основном итальянским направлением занималась. Они мне очень импонируют как люди. А уж, что больше прочих европейцев, так подавно. Гибкие, живые, не то что многие из их соседей. Любят смелость и ценят откровенность. И она не доводит их до состояния комы. Я изучила их от и до. Это торговцы. В хорошем смысле слова, нам бы у них этому поучиться. И на первом месте у них всегда стоит бизнес. Они для того, чтобы выгоду не упустить, на всё готовы. Но в рамках разумного. Потому что прагматики. Хоть и шумные на вид. А еще они с мамами живут до пятидесяти лет. Так что подчинение высшему разуму для них закон. А кто у нефтяников высших разум? Правительство. Так что надо создать им коллизию. Чтобы торговец все-таки победил.
Она помолчала. Роман изучал ее взгляд. В глазах Даши загорелся огонь азарта. Она сейчас напоминала ему самого себя.
– Я уже зацепила его, вы видели. Дальше будет нетрудно. Вы себе не можете позволить того, что могу я. Если вы к нему подойдете и дадите по лицу, то он ответит и придется драться. Кто победит – непонятно, но ясно одно: кончится плохо. Если же ударю я, то он мне толком и ответить не сможет. Я же – девушка. И потом, кто я ему? Никто. Да и вам я никто. Просто секретарша, к тому же временная, они ведь это прекрасно знают. Мало ли какой номер может отколоть неопытная сотрудница, оттого что у нее в зобу дыхание сперло от количества авторитетов мужского рода на квадратный сантиметр? А вам по должности нельзя говорить ему некоторых вещей.
Роман изучал ее. Сейчас в глазах Даши не было того безразличия, с которым она постоянно смотрела на него всё последнее время.
– В конце концов, если вам не понравится направление, по которому всё будет развиваться, вы просто меня заткнете. Только не забудьте при этом сделать вид, что я вас очень удивила и разочаровала. Но вдруг из этого выйдет что-то путное? Италиста ведь еще в марте вышла бы из проекта, будь всё так печально, как они пытаются нам продать. Но по сей день не только не вышла, а даже доли участия не снизила. Значит, им самим этот проект нужен не меньше вашего. Как-то же они умудрялись до сих пор договариваться со своим правительством?
Она снова умолкла.
– Я бы не предлагала, если бы не считала, что есть реальная возможность хорошего исхода. Но не обещаю. Надо пробовать.
Когда переговоры возобновились, Дарья продолжила переводить. Роман вглядывался в ее лицо и теперь понял, что она задумала. Прежде чем переводить некоторые реплики Марко, его ассистентка делала паузу и морщила лоб, одновременно с этим немного сдвигая брови и глядя исподлобья. Это создавало впечатление того, что слова гендира Италисты ставили ее в такой тупик, что ей будто бы было неловко произносить их Роману вслух. Метод сработал, Марко хватило ненадолго. Спустя три переведенных ею блока он снова обратился к Дарье. Та сказала:
– Роман Сергеевич, попросите, пожалуйста, чтобы к нам переводчица подошла, а то будет неудобно, если вы понимать не будете. Я господину Росси должна ответить на его вопрос.
Роман попросил Семена подозвать итало-русскую переводчицу. Она села рядом и тут же подключилась. Диалог был следующего характера:
– Вас что-то конкретное смущает в моих словах, Дарья?
– Да, господин Росси, вполне конкретное. Причем конкретно смущает. Я бы даже сказала, что меня вообще весь ход переговоров смущает. Или так: я не вполне понимаю, что здесь происходит.
Росси завис. Переводчица, покраснев, закончила фразу. Тогда завис Роман. За столом какое-то время стояло молчание. Директор спецотдела уже хотел заканчивать этот эксперимент, но не успел. Росси его немного опередил:
– Поясните.
– Постараюсь. Условия сделки и так для вас выгодны, поэтому я не понимаю, чего вы добиваетесь, пытаясь согласовать дополнительные пункты. Их в первоначальном договоре не было. Какой смысл нашей компании их включать? Возможно, вы пытаетесь прыгнуть выше головы?
Росси посмотрел на Романа. Оба молчали. Потом гендир Италисты обратился к Дарье:
– А у вас что, на этих переговорах какие-то особые полномочия?
– Нет, никаких. Я – временный сотрудник, в штат не вхожу, поэтому могу себе позволить сказать вам немного больше, чем господин Чернышев. Вы, возможно, не до конца понимаете ситуацию. И свое положение. Раз так настойчиво возвращаетесь к вопросу о дополнительных… в России мы говорим «кусках пирога».
Уголки его губ слегка дернулись.
– И вы меня сможете просветить на эту тему?
– Попробую. Вы ссылаетесь на требования вашего правительства. Хотя в этой комнате всем понятно, что тот «прицеп» к контракту, который вы хотите согласовать, с этими требованиями не связан. Это, конечно, бизнес, и вы рассчитываете компенсировать возможные убытки от последствий проблем, возникших между нашими государствами. Но мне одно неясно, зачем авторитет правительства ставить выше бизнеса? Я, уж простите, этой странной особенности тотального подчинения правительству, которых сколько у вас за год сменилось? Ах да, в Италии пока только одно… Я этой особенности никак понять не могу. Вы сколько лет на посту? Неужели с главой правительства не договоритесь? Тем более, с женщиной. Это она только выглядит свирепо, а на самом деле все знают, что агент Соединенных Штатов. А у тамошнего президента сейчас тоже стабильности нет. Так что сколько она пробудет на посту – одному богу известно. Это мы в Росси́и так говори́м. Пословица такая.
Она помолчала.
– Ва́м же после нее еще компа́нией управлять. А наш президент в отпуск пока не собирается. Так не целесообразней вам решить вопросы компенсации издержек с вашими соотечественниками?
– Putain…
Это был Трюдо. Он заинтересовался разговором и тоже привлек переводчиков.
Даша бросила на него взгляд, подняла бровь, но снова повернулась к Росси.
– К тому же, вы ведь не француз. С итальянцами всегда можно договориться, если речь идет о бизнесе. У вас правительство, хоть и несубъектно, но всё же более самостоятельно, несмотря на то что руководители обоих государств и готовились в одной и той же конторе.
Росси отвис:
– А вы очень откровенны!
– Мне можно, я внештатная.
– Тогда давайте поговорим и о вашем правительстве… Вы не подумали о том, в каком положении сейчас находится оно́? Полное эмбарго. Сто десятый пакет санкций. Огромный бюджет на войну. Проблемы с поставками. Уход бизнеса из страны. Трудно. Очень трудно. В такой ситуации нужно быть особенно внимательным к тем партнерам, которые еще не ушли. А иначе можно переоценить свои возможности. Мы в Италии говорим: «Нельзя сделать шаг больше, чем позволяет длина ноги» (прим.: «Che nessuno faccia il passo più lungo della gamba», ит.). А кто же заранее скажет, какой длины но́ги у вашего правительства?
– Отличная поговорка! Я тоже ее очень люблю. А еще эту: «Сделали тридцать, сделаем и тридцать один» (прим.: «Fatto trenta, facciamo trentuno», ит.).
Они долго смотрели друг другу в глаза.
– И вот эту: «Волков бояться – в лес не ходить» (прим.: «Chi ha paura di ogni foglia non va nel bosco», ит.), «Кто упрям, тот победит» (прим.: “Chi la dura la vince», ит.), «Лучше зяблик в кармане, чем дрозд на ветке» (прим.: «È meglio un fringuello in tasca che un tordo in frasca»). В данном контексте последняя поговорка хорошо применима к вашему правительству. Но всё же самая моя любимая эта: «Признанная ошибка приводит к истине» (прим.: «Errore riconosciuto conduce alla verità», ит.). Убедите меня в том, что я не права, и я это признаю.
Она ненадолго замолчала, но Росси не отвечал. Тогда Даша продолжила:
– Я неплохо читаю контракты и могу сказать, что условия как для Италисты, так и для Лердони и так более, чем выгодные. Туда уже включена́ дополнительная плата за дружбу между нашими компаниями. СевМорНефть трудно заподозрить в недостаточной благодарности своим партнерам за их преданность.
Даша сделала паузу, но не стала долго ждать его ответа и продолжила:
– А теперь относительно «зяблика в кармане». Вы, наверное, не забыли, чем «Сахалин-2» кончился? Британцы ну очень хотели выйти. Вышли. Финальный баланс видели? Не сомневаюсь. Вы с точностью до евро знаете, какие там были убытки, уверенна. А вот японцы остались. Хоть их правительство тоже расположением к нашему не отличается. И кто здесь оказался, как бы сказать помягче… не очень дальновидным? У вас в Италии есть еще одна поговорка, которая мне очень нравится: «Мать идиотов всегда беременна» (прим.:» La madre degli idioti è sempre incinta», ит.).
Он расхохотался. Затем повернулся к Виттории и сказал ей:
– Эта девушка начинает мне нравиться…
Даша оставалась серьезной.
– Это вы еще не слышали, сколько поговорок знает господин Чернышев, просто по-итальянски сказать не может. Он бы вам еще больше понравился. А если серьезно, то я не сильно разбираюсь в нефтегазовой отрасли и ничего не понимаю в перевозках…
– Мне так не показалось.
– Это ложное впечатление. Я говорила об общеизвестных фактах. В России о них знает каждая домохозяйка. Но я неплохо представляю себе сферу недвижимости. А бизнес – един, и его законы применимы повсеместно.
Она обратилась к Франческо:
– Господин Д’Ампеццо, я слышала, что ваш сын занимается недвижимостью на побережье? Ну и как там дела? После ухода русских.
Теперь на Дашу с тем же недоброжелательным выражением, что и Росси в начале их разговора, смотрел Д’Ампеццо. Даша не стала ждать его ответа:
– Полагаю, он работает с высоким сегментом? И какова была доля русских в люксе? Десять процентов? Или эти цифры из среднего… сейчас не помню, настаивать не буду. Но думаю, что в люксе она должна быть не меньше пятнадцати, а то и больше. Ну и как там у него дела? С такими-то ми́нусами в балансе… Или на освободившуюся недвижимость выстроилось много желающих?
Она снова повернулась к Росси.
– Поэтому я скажу вам так: мы ждали, что из «Сахалина-2» выйдут и японцы и вполне были готовы к такому исходу. Да, это бы создало дополнительные проблемы тактического характера, но стратегически от национализации проекта наша страна бы только выиграла. Масштаб проблем, которые вы перечислили выше, был вами слегка преувеличен. Санкции отразились и на вашей стране, и на вашем бизнесе. Да и вообще́ на всей Евро́пе, если быть до конца откровенными. В России, конечно, тоже есть проблемы. Только вот нашему правительству в приступе отчаяния не приходит в голову гениальная идея подать иск в международный суд на, к примеру, немецкую энергетическую компанию за прекращение поставок, когда поставки эти прекратились потому, что оно само же наложило санкции на эту компанию. Потому что наш президент, как показала практика, точно появился на свет не от упомянутой немного выше женщины.
Росси слегка прищурился. Даша закончила:
– Поэтому при уходе из проекта, еще неизвестно кто тактически больше потеряет – мы или вы. А вот стратегически мы только выиграем. Но у нас нет желания, чтобы те партнеры, которые остались с нами, уходили. Не потому, что у нас война. Мы в России говорим: кому война, а кому мать родна. Просто наше правительство делает всё для того, чтобы сохранить оставшиеся связи. Но всему существует предел. Если контракт будет подразумевать сверхуступки, может, тогда проще вообще от него отказаться? Вы такого исхода переговоров не пробовали себе представить? Да, запустимся позже. Зато на наших условиях. Но, это точнее вам господин Чернышев даст знать, ведь всё зависит от того, о чем конкретно он в Администрации Президента договорился… Ведь вы знаете, что наш президент – личность, которую никто не может прочитать, в этом весь мир недавно успел убедиться. Поэтому таких вещей я, как рядовой сотрудник, знать не могу. Просто делюсь с вами своими наблюдениями.
Даша умолкла. В зале стояла полная тишина по меньшей мере с минуту. Потом стало раздаваться тихое бормотание француза. Он о чем-то советовался с Сильви Пуатье. Росси и Д’Ампеццо долго смотрели друг на друга, потом генеральный директор обратился к Роману:
– А вы меня обхитрили! Я, и правда, думал, что это ваш секретарь. Меня предупреждали о вашей непредсказуемости, но такого я не мог ожидать даже от вас. Не поделитесь переговорщиком? Я бы сам от такого не отказался.
Когда переводчица договорила последнюю мысль, Роман сказал:
– Неуместный вопрос. Кто же станет таким делиться?