Анна Кимова
Романолуние
17. Долгожданное предложение
Опять корпорат… Да что ж такое… На роду, что ли, у нее это написано? Но делать было нечего, на ниве работы стоял мертвый штиль. Или на море вакансий – полный сезон. Опять работа гнома. Мысли путаются. Мёртвый сезон. Полный штиль. Появление красноколпачного на территории своих размышлений Даше не понравилось. Он никогда не вылезал к добру. Нет, точно не надо ей на эту работу. Все приметы сходятся в недоброй точке. Но всё же главенствует первая примета: если в кошельке нет денег, привяжи ты к заду веник…
– Да́нюшка! Кого я вижу! Ну, привет!
– Здравствуйте, Ларочка! Я так рада вас видеть, не представляете! Единственный вменяемый человек в жизни моей не сильно вменяемой матери…
– Ну что ты, разве так можно о родной маме?
– Не знаю, Лариса, может, и нельзя. Я об этом как-то никогда особо не думала. Так же, как и она не особо думала обо мне. Мы отвечаем друг другу взаимностью.
– Ты зря это. Она тобой очень гордится. И, кстати, отчасти это ты е́й можешь быть признательна за данное предложение, ведь именно от Жени я и узнала, что у тебя пока с работой не получается.
– Это, кстати, вам.
Даша протянула торт.
– Спасибо. Ты проходи!
Лариса пригласила Дашу внутрь. Она не стала отпираться. Немного времени еще было.
– Только благодарить особо не за что. Я так понимаю, это немного не твой уровень.
– Нет, Лариса, неправильно понимаете. Если я вот уже четвертый месяц не могу найти работу, значит, надо еще подумать кто и для кого не тот уровень. Что-то, выходит, с моим уровнем не так.
– Просто сейчас время такое. Я вот тоже полгода назад еле работу нашла, хоть и думала, что после Романа Сергеевича у меня таких проблем возникнуть не должно. И опыт, и знания, и рекомендации. Его слово в этом городе не последнюю роль играет. Но тоже два месяца устроиться не могла. Так что не наговаривай на себя. Сейчас всем сложно.
– Я просто совсем не гожусь для корпоратива. У нас с ним клеточная несовместимость. Не знаю, насколько месячный срок контракта устроит вашего начальника, ему ведь, наверное, постоянная ассистентка нужна. Человеку его уровня как-то не пристало каждый месяц париться из-за поиска новых сотрудниц. Поэтому я несколько удивилась, когда узнала, что мои условия приняли. Была уверена, что как только узнают об обозначенном мною сроке действия контракта, мою кандидатуру сразу отклонят.
– Ему сейчас не до чего. Год закрывается, там такая вакханалия начнется… А обычную ассистентку он брать не хочет. Привык к хорошему, да и всю работу уже так настроил, что без языков его помощнице теперь никак. Так что я совершенно не удивлена, что Роман Сергеевич согласился и на месячный контракт. Вдруг вы друг другу понравитесь, сработаетесь и он решит тебя оставить?
– Вы не поняли, Лариса. Мне фиолетово, что он решит. Я не останусь больше, чем на месяц. В корпоратив не вернусь. Лучше туалеты мыть пойду. Но, надеюсь, до этого всё же не дойдёт.
Лариса долго и внимательно смотрела. Изучающе. Даша даже немного напряглась. Странный взгляд. Что-то он значит. Еще бы понять, что…
18. Совсем не долгожданный Андрей
Появился. И надо же было ему! Только вчера встречалась с Викторией, недобросовестной ассистенткой нового начальства, так неосмотрительно сломавшей руку и все его планы… да уж, судя по общению сначала с Ларой, а теперь и Викторией, Даша уже предвкушала… Доковылять бы теперь до зарплаты… А то ей бы очень не хотелось отработать полсрока бесплатно, чтобы потом не выдержать и свалить… Так вот буквально только вчера, в субботу, встречалась с горе-ассистенткой, посмевшей покалечиться в столь неподходящий для её шефа момент – нашла когда, дура – как на следующий день во дворе дома Дашу отловил Подколзин.
После того, как на чемпионате мира трехлетней давности Андрей оставил на матах мениск, он второй год работал на какой-то французский концерн и жил во Франции. Об этом Даше рассказал Ряба. Она даже немного насторожилась: почему именно во Франции? Опять поближе к ней? А она даже и не знала. Но нет. Паша объяснил, что это домыслы. Подколзин работал в Лионе. Как его туда занесло, никто толком не знал, да и Даше, если по чесноку, это было не интересно. Андрей вот уже на протяжении двух лет приезжал в Москву два раза в год – в середине лета и под Новый год. Ту квартиру, в которой, по версии Даши, она навсегда стала неполноценной, Андрей выкупил, поэтому останавливался там.
Вот потому-то он ее и выловил. На дворе стоял декабрь. Он приехал в Москву, как и было запланировано. Их встреча – чистая случайность, и через месяц он уедет обратно. Господи, хоть одна хорошая новость! В ее жизни больше не будет этого упыря. Даже в моменты, когда Даша станет приезжать навестить отца. Но пока он здесь – надо рвать когти. На всякий случай. Его еще только не хватало для полного счастья…
Даша зашла в квартиру и крикнула:
– Пап? Ты дома?
– Данька, я тут.
Это прозвучало из глубины квартиры. Папа, как всегда, сидел за компом. Даша прошла к нему. Поцеловала. Обняла. Крепко-крепко. Теперь нескоро снова обнимет. А он-то еще не знает. Но как почувствовал что-то:
– Данюш, ты что?
– Андрей нарисовался. Я быстро уезжаю, пока он не навострил лыжи за мной следить по-серьёзному, рву когти куда-нибудь в хостел, в центр. Он через месяц отвалит, тогда вернусь.
– Ты что, ненормальная? Ты собираешься месяц от него прятаться?
– Пап, прости, времени нет, убегаю. И да, я тут это… предупредить хочу, что сейчас симку новую куплю…
– Да-аша-аа…
– Всё, всё, молчи. В общем, никому моего номера не давай. Как куплю – позвоню тебе с него. Я на работу завтра выхожу, так что звонить буду редко. Но как смогу – наберу. Не переживай, так надо. Я за сумкой забежала, даже переодеваться не буду. Как-нибудь потом заеду. Сейчас мне бежать надо.
19. Хостел, мать её, недолгожданный
Чуть не сел телефон. Как назло, в машине барахлил провод. Надо купить новый. Но сесть постылый не успел, доехал-таки до пяточка́ в двести двадцать.
Перебрав пять мест дислокации, последнее всё же оказалось итоговым. Даша внесла оплату за маленькую комнату с собственной ванной за пять дней.
Поставила телефон на подзарядку, снова спустилась в город.
Добрела до круглосуточного. Купила чистящих. Вернулась. Битый час драила всё: стены, полы, унитаз, раковину, душевую. Больше всего именно с последней провозилась – столько там было всяких выемок и подтеков. Всё же ей придется здесь пожить какое-то время, должна же она хотя бы мыться в относительном комфорте? Наконец, закончила, открыла дверь в ванную, распахнула окно в номере, но ненадолго – на улице сильный мороз. Теперь еще долго будет запах выветриваться. Ну ничего, после окна – дверь в коридор откроет. Зато она сможет ходить по ванной босыми ногами.
На комнату сил уже не хватило. Завтра. И попросит, чтобы не убирали. А ещё лучше, чтобы вообще не заходили. Тогда она и по комнате сможет ходить босиком. Какая-то отдаленная имитация дома. Месяц-не месяц – Даша не уверена, что она продержится так долго – а хоть на неделю-то её хватит. А теперь спать. Завтра новый день и новая пища.
Но сон не шёл. Шли мысли о матери. Поток. Прямо из космоса, мать его. Точнее, мать её. Она же её мать, всё же, Дашина, какая бы ни была. Вчерашняя встреча с Ларисой разбередила ей душу.
Даша думала о том, что самое последнее место в её воспоминаниях всегда отводилось матери. По факту той там просто не было. Видимо, Даша вытеснила эту женщину не только из собственной жизни, но даже из своей памяти. Потому что всё, связанное с ней, было по-настоящему больно. Гораздо сильнее физической боли, с ней Даша научилась справляться.
Единственное отчетливое воспоминание, которое Даша так и не смогла вытеснить – их последняя относительно длительная встреча. Кратковременные случались и позже, но Даша никогда не смотрела этой женщине в лицо, не останавливалась на ней взглядом. Поэтому не помнила: что, где, когда и как именно. А та встреча врезалась в память. Мать хотела забрать ее с собой после развода с папой. Даша была совсем маленькая. Она смотрела в лицо главной предательнице своей жизни и думала лишь об одном – как её ненавидит. Она не понимала, как у матери хватило самомнения для того, чтобы подумать, что Даша хотя бы мысль единую допустит о том, чтобы остаться с ней. Это в голове не укладывалось, даже в такой маленькой, какой была Дашина в тот момент. Но предатель не может понять верного. У них разные системы координат. Несоприкасающиеся. А Даша была самой верной в жизни дочерью своего отца. Даже до сих пор.
Да, она часто и подолгу жила вдали от него, да, они могли редко созваниваться, но он всегда неизменно жил в её сердце и всё, что Даша делала, всегда было будто с оглядкой на него: а как бы папа поступил, что бы подумал, был бы он горд за неё? И отец это знал. И никогда не предъявлял ни за что претензий. Они просто любили друг друга. Без отчётов и обязательств. По-настоящему.
Позже ненависть к матери прошла. Осталась только недоброжелательная пустота. Это когда на человека в целом наплевать, он для тебя пустое место, но осадочек от того, что в этой комнате на стенах повсеместно плесень – остался. И Даше было всё равно, что это не по-христиански. Так она чувствовала. А любое лицемерие было противно её сущности.
Этой ночью Даша попыталась вспомнить лицо матери. Тщетно. Она так и заснула. Без лица. Перед глазами стояла лишь комната, стены которой густо покрыты плесенью.
0. ВОДОРАЗДЕЛ – нулевая отсечка жизни
СЕВМОРНЕФТЬ
1. День первый. Понедельник, пятое декабря
Пришла рано. Первый рабочий день всё же.
Паспорт предъявила, пропуск уже заработал, значит, её оформили.
В здании была ещё в субботу, когда Виктория передавала дела. Ничего нового. Лифт. Десятый этаж. Переход. Отдельный отсек. Дверь в приёмную закрыта на ключ. Забыла…
Снова спустилась на пост. Получила ключ. Поднялась. Открыла. Всё красиво, со вкусом, это ещё в субботу заметила. Сегодня присмотрелась внимательней: очень дорого-богато. Но красиво. Интерьерщики, скорее всего, были из Италии. Ну или немцы, как это ни странно. Но для немцев немного слишком изысканно. Сдержанности не хватает. Нет, всё же итальянцы. Красиво.
Бли-ин… Про кофе-машину Викторию не спросила… Ладно, попробует разобраться сама…
Разделась, переобулась, оставила вещи в шкафу-купе возле входа. Здесь прихорашиваться не хочет, неизвестно, какие у шефа привычки в плане прихода на работу, а быть пойманной за этим делом как-то не воодушевляет. Дурной тон. Включила компьютер, разложила списки контактов – главная цель на ближайшие дни. Вышла в коридор. Надо поискать туалет.
Нашёлся. В конце коридора. Там сделала прическу – высокий пучок, протерла лицо – освежила после мороза. Минуты две заняло от силы.
Вернулась. Шеф на месте – дверь открыта, в кабинете шуршания. Что же, ждём-с до первой звезды.
Ждать пришлось недолго. Вскоре звезда вызвала к себе. Вошла. Блиии-яяяя, в общем, очень захотелось перейти на старославянский… Это точно не то, с чем Даше стоит сталкиваться так близко… Нет-нет, точно не то… Даша, делай ноги, пока не поздно, особенно вкупе с тем, что ты слышала от Лары и Вики… Одного взгляда на её нового шефа оказалось достаточно, чтобы констатировать факт смерти:
красивый – всё же шло на первом месте. Но не приторно-вязкий как патока, а сталелитейно-огнедышащий как то самое варево. Абсолютно демоническая физиономия. Будто только что из центра Земли поднялся.
высокомерный – это бесспорно шло вторым по значимости. Самомнение – зашкаливает. Прямо печать во лбу выбита: гляньте, как я хорош, и как я знаю, что вы все меня хотите.
жестокий – возможно, даже следовало поставить вторым, но пусть остаётся третьим, разница небольшая. Сталь в глазах и подвижность ноздрей – лучшие свидетельства того, что у данного экземпляра человеческой расы напрочь отсутствует и малейшее понятие о таких вещах как жалость или сострадание. Если только не использовать их в шуточном контексте.
вероятно, не лишенный ума – но это надо было проверить. Что-то подсказывало, что смесь первых трех ингредиентов могла привести к отказу четвертого.
ВЫВОД: это был наименее подходящий экземпляр человеческой расы на пост начальника Дарьи Игоревны Черновой. В лучшем случае они не сработаются и всё просто кончится плохо. В худшем – поубивают друг друга. Даша решила, что не будет ни в чём себе отказывать. Пусть сразу решает, насколько ему нужна такая ассистентка, как она…
Первый же разговор вывел из состояния равновесия. Даша… не то чтобы была в гневе, нет… Просто захотелось дать ему по морде. Но она это прекрасно умеет и без кулаков. Вот и продемонстрировала. Он тоже немного… разозлился. Даша это видела. Возможно, по морде дать не хотел, хотя в этом уверенности у неё не было, но что-то нехорошее он бы с ней сделал с удовольствием. Попрощалась. Нет, надо валить отсюда. Вышла, быстро покидала всё в сумку, направилась к шкафу.
Касание руки. За запястье взял. Неожиданно абсолютно. Бесшумно двигается. Точно. Оттуда. Люди – так тихо не ходят. Обернулась.
Лицо. Ну как бы помягче выразиться… волнующее очень. Магнетизм нереальный. На всех так влияет, без сомнений. И знает об этом, оттого и борзо́метр сломанный. Смотрит. Не мигая. Рот слегка приоткрыт. Из-за губ зубы видны нижние, ровные. К стоматологу небось в утробе матери ещё был записан. Глаза большие, кристаллические, чем-то на её похожи. Льдины плавают, как в заполярье. Цвета не видно, свет слишком блёклый. Видно, что не темные, иначе льдин бы не было.
Останавливает. В кабинет приглашает. Чем заниматься там планирует? Неужто прямо здесь и сейчас? Немного ведь рановато. Всего пять минут знакомы. Но она совершенно точно не одна сейчас об этом подумала. Или он всегда и со всеми в таком стиле работает? Самому пофиг, а окружающие на месте подыхают? Этого снимать со счетов тоже нельзя. Может быть просто такой магнетизм. Дашеньке нужно валить…
Второй разговор вышел несильно лучше первого. Не-е-е-тушки, братики, сестрички, Дашеньке не показалось! Может, конечно, у него такая манера со всеми секретаршами, в конце концов, они обычно – не самые страшные представительницы прекрасной половины человечества, но то, что он хочет её прямо здесь – это факт. Возможно, кабинетный рефлекс. Или секретарский. Или кабинетно-секретарский. Да, он вполне может просто автоматически срабатывать на ассистенток. А что, надо же как-то расслабляться на работе? Зачем ждать завершения рабочего дня, когда можно всё сладить прямо на месте? Очень возможно. Тем более, что двух своих предшественниц Даша видела воочию. Обе весьма привлекательны. Можно сказать так: если бы сама была мужчиной, то поиметь не отказалась бы. Но то́, что в данный момент времени и в этом самом месте у человека напро́тив на не́е, Да́шу, практически стои́т – это факт. Вот это она понимает, форма так форма! С утра, при головной боли, которая очевидно считывается, наверное, приполз на работу после внушительной попойки – немного доносились ноты алкоголя – и не успел проснуться, а уже готов к труду! Дашенька, делай ноги…
Не дал. Велел работать. Что же, она поработает. Пусть даже не сомневается…
Ушла в работу, не заметила даже, как время пролетело. Обеденный перерыв наступил. Сегодня обедать некогда. Надо с контактным листом завязывать, иначе она просто утонет в массе имен и фамилий. Наклеила на зеркало – вертикально удобнее сопоставлять. Никогда не любила горизонт. Зачем столы, когда есть маркерные доски? Но здесь маркерной доски нет. Зато есть зеркало. Пойдет…
Работает. Уже закончила с первыми восемью блоками контактов. Вышел. Вопрос задал. Дебильный. Всё равно ведь не поймёт, что она делает, даже если Даша объяснять возьмётся. Не ответила. Так проще. Время экономит. И себе, и ему. Благодарен быть должен. В отражении между листами что-то мелькнуло: подходит. За спиной встал. К уху наклонился. Дыхание теплое. Вопрос повторил. Настырный. Назад сдала на полметра. От греха. Ответила. Ничего не понял. А сразу это ясно ему не было? Ручной тормоз? Не похож. Тогда что? Опять утро хочет повторить? Близость протестировать? Понять, насколько стоит оно того, чтобы дальше заходить? Даже не представляет насколько! Так что лучше не пробовать. Кончится плохо.
Понял, возможно. Назад откатил. С темы её уха постепенно стал переходить на тему обеда. Хороший мальчик. Не сразу, конечно, как без ухмылочек и переглядок? Объяснила, что обедать нет времени. Посмотрел. Долго, внимательно. Льдины туда-сюда погонял. Ретировался.
Выдох. Можно продолжать работать…
В переговорной познакомилась с бухгалтершей. Здесь для пафоса зовут финдиректором. По факту бухгалтершей и осталась. Рожа квадратная, но впендюрена в дорогой костюм. Натурально объяснила, что трогать Чернову не надо. С первой попытки не дошло. Ручной тормоз. Ничего, надо будет – объяснит повторно.
Шеф смотрел с прищуром, как в императорской ложе Колизея. Зрелище ему, видно, понравилось. А зря! Теперь будет хотеть только сильнее. Но рожа красивая, знает, гад, что хорош. Вот пусть с бухгалтершей дальше и рисуется.
После встречи с партнерами назад долго не возвращался. Даша закончила работу со списком. Всех разобрала, с Викиными записями сопоставила. В общей сложности пятьсот персон получилось. Остальные – не пришей к письму рукав. Из них по факту человек семьдесят центровых окажется. Это уже было легче. Завтра утром через программку Паши Рябкова пропустит – вот и можно будет начинать работать. Сегодня на звонки не отвечала, только записывала тех, кто звонил. Завтра с утра их отработает. Прямо старший оперуполномоченный.
Созвонилась с Викой. Попросила дать доступ к материалам с прошлых видеоконференций. Та обещала вечером выслать файлы – у нее дома на компе копии сохранились. Тоже предусмотрительная. Спустилась в архив и подтянула те материалы, что дали здесь. Стала разбираться.
Шеф пришел ближе к шести. Думала, сразу отвалит. Но сидел до половины девятого. Даша уже решила, что не пересидит его. Пересидела. На десять минут. Уходя, задержался в проходе, постоял, посмотрел. И чего высматривает? Непонятно. Попрощался. Ушел…
Вернулась в хостел. Вымыла полы в комнате, протерла подоконник. Постель вроде чистая – вчера так устала, что и внимания не обратила.
Села за документы – Виктория свои копии прислала. Разбиралась долго. Выделила нужное, сформировала файл, допечатала вопросы, которые сама бы добавила. Скинула на флешку – завтра на работе распечатает. Перенесла установочный файл туда же. Всё, пора спать. И так уже три ночи.
Легла. Устала очень. После работы ещё за ковриком электрическим моталась к чёрту на куличики. Ближе места не нашла. Но без коврика – работать никак. Холодно как в склепе. Нет, температура приемлемая, но по полу тянет. Коврик эту проблему решит.
Глаза закрыла. Попыталась вспомнить лицо матери. Не вспомнила. Так и заснула. С лицом. Романа Сергеевича Чернышева. Так, кажется, зовут её нового шефа? Так, Дашенька, не притворяйся! Имя ты прекрасно запомнила еще с субботы. Даже фамилия – говорящая. Подходит как нельзя лучше.
2. День второй. Вторник, шестое декабря
Проснулась в шесть тридцать. Быстро оделась – слава богу, застиранное платье успело высохнуть. Перекусила хлопьями с молоком и глазированным сырком. Лучше прийти на работу раньше – много дел.
Включила комп, разделась, переобулась. Причешется позже, еще совсем рано. В такое время господин Чернышев точно еще спит. Разложила вещи, вытащила коврик из пакета. Та-ак, что тут у нас с розетками… Сняла туфли, чтобы не сбить прекрасные идеально заостренные носики, полезла под стол. От стены тянулся удлинитесь на пять разъёмов, четыре из которых были заняты. Отлично, ей как раз хватит последнего оставшегося. Вылезла обратно, взяла коврик, уложила на пол прямо под ноги, развернула проводом к удлинителю. Полезла включать… Да уж, кто бы мог подумать, что это будет целый квест… Коврик – китайский, как и всё сейчас, в комплекте идёт переходник с китайской на европейскую розетку, но он такой плотный, что еле влезает даже в обычную, нормальную, среднестатистическую розетку. А удлинитель был необычный. Разъемы в нем тоже были слишком плотные. Плотность на плотность даёт мегаплотность. Даша чуть пальцы себе не сломала. Уже появились мысли, что гиблое это дело, как вдруг… Кашель. Ироничный такой, вызывающий. Роман Сергеевич как-никак… Даже покашлять по-нормальному не может, и тут надо выпендриться…
Но у Даши с самообладанием порядок. Нет, про себя она, конечно, сейчас весь трёхэтажный словарь вспомнила, но виду не подала. Теперь хочет-не хочет, а дело надо заканчивать. Иначе будет как-то… позорно, что ли… И она закончила. Палец вывихнула, но закончила. Выдохнула, включила коврик – проверила, работает ли. Работает. Только тогда она вылезла из-под стола.
Стоит. Возле стены. Ко́рма не про́сит. Даша на него сейчас смотреть не может, и так неловко до жути, но виду не показывает. И без взглядов чувствует, что смотрит. Уже до хребта досверлил. Или куда поглубже, туда, где пониже. Там ему будет поинтереснее, вряд ли его Дашин скелет так волнует… Но она держится. Виду не подаёт. Не подаёт виду.
Немного пришла в себя, датчику контроля щелбан отвесила, чтобы переставал барахлить. Посмотрела. Стоит, улыбается. Расслабленный такой котяра. Надо его немного подсобрать, а то к работе совсем не годен. Она же теперь его ассистент. Кто ж за ним присмотрит, если не родная секретарша?
Подсобрала. О конференциях напомнила. А то он ей греться предлагает! Будто она и без намеков не понимает, о чем он думает. Ухмыльнулся. Не понравилось, что Даша его о стенку приложила. Пусть слегонца, старалась, конечно, быть нежной, но, видно, и к такому не привык. Ничего, дело наживное. Человек ко всему привыкает.
Кофе попросил. Так и знала, что без проблем не обойдется… Эх, кофе-машины… Ладно, посмотрит в интернете. Сейчас только марку в поиск вобьёт… Та-а-ак, как тут это работает? Опять нарисовался. Ни минуты без нее прожить не может!
Издевается. Ничего, хорошо смеется тот, кто смеется последним. Подошла, загрузила капсулу, нажала на кнопку. Ни. Фи. Га…
За спиной встал. Сразу даже не почувствовала. Но еще со вчерашнего дня запомнилось, как бесшумно он к ней подбирается. Ночной зверь нашёлся. Показал. Налил кофе. Опять подтрунивает. И снова та же тема. У него всегда юмор на этом сосредоточен? Или у кого что болит? Вдруг резко сменил юмор на раздражение. Не доволен ее работой. Решил напомнить о её месте в этом заведении. И в его жизни. Она – секретарша. Вот пусть и работает. Что же, она поработает. Пусть не сомневается. А то думает, наверное, что напугал. Наивный.
Через час подала на стол, что просил. Не ожидал. Точно, он ее хотел об стол приложить, не одной же ей его по стеночкам размазывать? Не вышло. Еще один шварк об стену. А Дашино нежное личико к такому не приспособлено. Но ему-то откуда знать? Он пока ее просто хочет, но еще не знает, во что ввязался. Что же будет, если узнать вознамерится? Страшно представить…
Шеф обалдел. Нет, он, конечно, держался изо всех сил, но всё равно было видно. Точно не ожидал такого поворота. Улыбнулся. Смотрел долго, даже дольше обычного. И продолжал улыбаться. Пришлось даже прервать идиллию. Чтобы чего вдруг не вышло. Отпросилась к переводчикам. Отпустил, но хотел зажилить список. Нет, у Дашеньки с памятью полный порядок, как и с выдержкой. Долго стояла, мебелью притворялась, но голоса не подала. Сам не выдержал, заметил всё же, что она еще тут. Типа до этого впал в беспамятство. Список отдал. Опять по эротике прошелся. Нет, не к добру всё это… Ведь Даша тоже не против…
Всю вторую половину проторчала у переводчиков. Перезнакомилась со всеми. Самый нормальный отдел. Хорошо, что звонков почти не было. Было хоть полдня, чтобы нормально словарь подтянуть.
Вечером вернулась после шести. Шефа не было. Уехал в командировку. Завтра будет еще один день спокойной работы.