Анна Кимова
Романолуние
6.
Командировка прошла ровно, задерживаться не пришлось, поэтому уже в четверг Роман был в офисе. Правда, пришлось немного припоздниться, в кой-то веки свалил сон, еле оторвался от подушки.
В приемной было пусто и темно. Он немного удивился. Прошел в кабинет, скинул на диван дубленку, приблизился к столу. И только тогда обратил внимание на записку на столе:
Роман Сергеевич, сегодня я в архиве и у аналитиков. До конца дня надеюсь закончить. Переадресация работает, но важных звонков не было (если только Франческо). Конспект событий на обороте.
Роман перевернул лист и обалдел. Он прочитал:
07.12:
9.15. Наиль Исмаилов, нефтеналивной терминал «Арктический путь», насчет согласования объема поставок на январь → FW Денису Прокопенко СМН (главспец отдела по работе с поставщиками), так как замдир на конференции.
9.20. Он же, насчет вашего присутствия на открытии спорткомплекса – 16.12 в 12.00. – детали у вас в телеге. Предупредила, что не сможете, сослалась на занятость в связи со встречей директора мурманского филиала, но программу попросила всё же отправить, чтобы на всякий случай у вас была.
9.35. Александр Сибирцев, адвокат, насчет уточнения исковых требований (каких именно уточнять не стала, в мои обязанности это ведь не входит?) → перезвонит сегодня в 13.00, на случай если после командировки в офисе вы появитесь поздно.
9.37. Ваша жена, по тому же вопросу → FW Сибирцеву.
10.45 Анатолий Маслаченко, СМН Мурманск, директор филиала, насчет визита в Москву 15.12 → перезвонит сегодня в 13.30. Список вопросов у вас в телеге.
11.30. Звонок из приемной гендира СМН. Просьба зайти, как вернетесь. → В телегу писать не стала, решила сообщить по приезду.
12.05. Звонок из приемной гендира УренгойНефти, насчет перерасчета поставок (судя по намекам, так поняла, что с вас должок) → писала в телегу, но напоминаю. С вас звонок.
12.20. Ирина Аникеева??, представилась неразборчиво, должность не назвала. Финдиректор по Италисте?? (в списке контактов не нашла, так решила из контекста), насчет организации встречи в Риме → писала в телегу. Перезвонит сегодня в 15.00
12.40. Сильви́ Пуатье, ведущий юрист Лердони, офис Курбевуа́, насчет внесения изменений в контракт → документы на вашей почте, а также FW Аркадию Бурулеву СМН (главспецу договорного отдела). Но она в ожидании ответа. Пока сориентировала ее на конец недели.
13.55. Алишер Алиев??? Должность не назвал. Контакт не нашла. Послушал мой «красивый голос» и тем удовлетворился → писала об этом в телегу.
14.25. Снова ваша жена. Тот же вопрос. Тот же ответ.
14.30. Снова Сибирцев. Был мною недоволен. Объяснила, что такая у него работа, так что придется потерпеть.
15.15. Анри Лекок, глава департамента разведки Лердони Париж, когда узнал, что вы в командировке, вопрос озвучивать не стал. Объяснила, что по должности ему, скорее всего не к вам → FW Андрею Горенко СМН (Директор департамента разработки месторождений. Это самое близкое к разведке, что было в списке ваших контактов. К разведчикам посылать не стала, никого из них не было в вашем шорт-листе). Предварительно созвонилась, их разговор с Горенко был согласован.
15.40. Франческо Д’Ампеццо, замдир Марко Росси, гендира Италисты, по поводу встречи в Риме. Что конкретно хотел узнать, так из него и не вытянула. Не разобралась что с ним делать, звонила вам лично.
15.55. Элеонора Завьялова, финдир СМН. Насчет годового баланса по спецотделу. У вас с ней ужин сегодня в 19.00. После нашей стычки не смогла вас отмазать, дама была настроена решительно. Можете меня уволить. В телегу сообщать не стала, чтобы раньше времени не расстраивать.
16.20. Ирина Аникеева?? Как она с такой дикцией еще при должности? Опять по Риму. Ну очень хотела вас сию секунду. В общем, всё без изменений, перезвонит сегодня в 15.00
17.05. Звонила Виктория. Контрольный рентген тоже плохой, осколочный перелом сустава. По прогнозам не меньше двух месяцев.
Резюме:
1. Зайти к гендиру
2. С вас звонок гендиру УренгойНефти (должок)
3. Контроль – Денис Прокопенко (объем поставок)
4. Контроль – Аркадий Бурулев (по поводу Пуатье), просмотреть контракт на почте
13.00 будет звонить Сибирцев (раздел имущества, увольнение секретарши)
13.30 будет звонить Маслаченко (визит в Москву мурманского филиала)
15.00 будет звонить Аникеева?? (откройте уже тайну, как ее зовут и кто это вообще?)
Уточнить с Горенко по поводу Лекока, если сочтете
19.00 ужин с Элеонорой (не сочтите меня мстительной, я, правда, не хотела)
Роман не заметил, как сполз в кресло. Теперь он откинулся на спинку. Кабинет залился его раскатистым хохотом.
7.
После совещания с Семеном у Романа впервые за день появилось свободное время. Было уже пять тридцать. Приемная всё еще пустовала. В командировке директор спецотдела как-то подзабыл о своей новой ассистентке. Так с ним случалось всегда: бизнес стоял у него на первом месте, и за делами Роман забывал обо всём. Кроме дела. Но, найдя днем у себя на столе результат вчерашней работы Дарьи Свет Игоревны, он стал чувствовать, как та снова начинала плотно заползать к нему в голову. В течение дня они переписывались в телеге, звонила же Дарья всего два раза. Даже звук ее голоса теперь поднимал в Романе теплую волну. Но этого было недостаточно. Он хотел ее видеть.
Разделавшись с делами и оставшись в одиночестве, директор сразу подумал о ней. Он достал телефон и открыл фотоальбом. Пролистывая сделанные позавчера фотографии ее вещей, он задержался на первом фото ее блокнота. Его внимание привлекла надпись:
BASE OF PACE 120 FM 16.12
И дальше:
Танцы на стеклах
Девочка в печали
CRUEL INTENTIONS
Было похоже на название песен, а уж в сочетании с надписью 120 FM, так вообще наводило на мысль о радио. Вот только частота какая-то странная. Он ввел в поисковую строку: BASE OF PACE. И сразу всё понял. Это было название клуба бейсджамперов. Но, видимо, ребята занимались не только прыжками с парашютом, но и с веревкой. На их сайте в разделе «Объекты для прыжков с веревкой в Москве» числилась вышка 120 FM. Она располагалась в Ногинском районе Подмосковья и называлась так потому, что была высотой в сто двадцать метров. Очевидно, что 16.12 – это была дата. Пятница. Следующий день после приезда директора мурманского филиала.
Следующие за главной надписью заметки ни о чем Роману не сказали. Он мог только гадать, чего не привык делать, поэтому, решил поискать дальше. Далее был блок зачеркнутых надписей:
SIM-карта
Д.р. Лены
Отдать купальник на реставрацию
Перечислить $
Значит, день рождения уже прошел. И она подарила деньги? А причем тогда купальник? И что за купальник это должен быть, чтобы отдавать его на реставрацию? Зимой, в минус тридцать. Или он и был подарком? Тогда становилось еще непонятнее.
Кладбище 25.12.
Последняя незачеркнутая надпись, последняя зацепка. Это воскресенье. На следующей неделе после вышки. Ее законный выходной. И почему такая конкретная дата? Что-то с ней связано? Или просто свободный день? Ну и, конечно, главный вопрос оставался открытым: зачем ей на кладбище? Экстрим, как вышка, или кто-то умер? И сим-карта. Новая? Для каких целей? Или старую заменить? Тогда какую симку она использует при общении с ним? Ведь телефон-то работает. Особенно этот вопрос стал интересовать Романа в сочетании с кладбищем и вышкой.
Далее следовало:
Зайти на кафедру
Коробка конфет Ларе
Номер телефона и имя: Виктория 03.12
Роман сверил, это был номер его ассистентки. Третьего декабря, в субботу, Дарья в первый раз встречалась в офисе с Викторией, та вводила ее в курс дел. На следующий день после того, как сломала руку. Но имя Лара… Не его ли многолетняя секретарша тире любовница Лариса? Скорее всего совпадение, но надо запомнить.
И последняя разборчивая надпись:
Обследование 8.12
Из всего выходило, что Дарья не была исключением, и вела свой блокнот также, как и большинство людей на планете: по мере поступления дел. И устройство на работу, как ему и полагалось, числилось последним. Ну или почти. В самом конце значилось какое-то обследование, и оно выпадало на… сегодняшний день??? И как Роман не обратил на это внимания раньше?! Хотя, что можно было сделать? У него всё равно не оставалось времени на то, чтобы что-то предпринять. Сегодня был четверг. Рабочий день. Который официально длится с девяти до шести, а неофициально с семи до девяти. Когда обследоваться, если у нее и обеденного перерыва-то нет?! Пропустила? Хм… Роману становилось всё интереснее. Он отметил в своем календаре две даты: шестнадцатое (пятница) и двадцать пятое (воскресенье) декабря и подписал: ДСИ. Дарья Свет Игоревна.
Он постарался вспомнить всё, что выяснил о девушке и привести эти знания хотя бы в какое-то подобие системы. Итак.
Молодая. Ее возраст подтвердился. И, что особенно пришлось ему по вкусу, не слишком молодая. Через месяц ей исполнится двадцать шесть. Между ними была разница чуть больше, чем в десять лет. Почему-то это его обрадовало.
Красивая. Ну, тут без особых аргументов, они и не требовались. Просто красивая и всё. Хотя, один Роман всё же нашел: она не пользовалась косметикой, но при этом выглядела очень… качественно. Дарья, наплевав на давление окружающего мира, не пыталась себя улучшить, добиваясь тем самым обратного эффекта. Вспоминая, как он обшаривал ее вещи, Роман снова улыбнулся. В косметичке не было ни намека на то, для чего она была предназначена. Там было всё – от денег до складного ножа, но только не косметика. Один карандаш для глаз, но и тот остался без работы.
Смелая. Видимо, занимается экстримом или как минимум тянется к миру острых ощущений. Это была настолько яркая черта характера Дарьи, что Роман был вынужден признать ее влияние даже на него самого.
Похоже, что со вкусом порядок. По крайней мере, по тем вещам, что он видел, складывалось такое впечатление. Ведь вкус – это врожденная особенность. Да, ее можно и нужно развивать, но без исходного материала развиться будет нечему.
Ей плевать на то, что о ней думают. Этот вывод вытекал из двух его наблюдений. Первое: Дарья носила качественные вещи, но ни на одной он не нашел отсылки к известным брендам. Второе: с людьми она вела себя уверенно и даже дерзко. Это был ее посыл человечеству: принимайте меня такой, какая я есть, или идите к черту.
Небогатая. Отломленный бегунок на молнии от сапог, сносившаяся резинка берета, недорогая машина семилетней давности, записанная на отца, признание в первый день, что ей требуются деньги, а потом и эти излияния про шарфик и зарплату. И билет на метро. На пару с ключами от машины.
В непонятных отношениях с семьей. После первого же рабочего дня, который трудно было назвать легкой прогулкой, ночевала вне дома, не имея даже возможности переодеться, а, значит, и нормально отдохнуть. Что произошло? Есть связь с выходом на новую работу? Или это совпадение?
Москвичка. Родилась в Москве, зарегистрирована на Динамо… Роман увеличил фотографии чеков на экране мобильного, рассмотрел адреса. Магазин «Пятерочка» – недалеко от Ленинградки. Значит, живет там, где прописана. И что она там купила? Овсяная крупа, молоко, куриное филе, яблоки, кефир и хлеб. Да, не густо. А вот «Детский мир» был тот самый, что открылся после реставрации. Хотя Роман с тех пор в нем так и не побывал, это работа жены и его ассистентов. Но он знал, что там всё дорого и решил приглядеться к сумме чека: шесть с половиной тысяч за платье. Значит, какие-то деньжонки всё же водятся? Когда речь идет не о ремонте собственных сапог, а о подарке для Лены… Очевидно, что он предназначался той самой Лене, у которой был день рождения. Вряд ли это совпадение. И, раз «Детский мир», значит, Лена – это ребенок.
Далее… Заправка на Сущёвке. Полный бак девяноста второго. И что дальше? Только он втянулся, как материалы для исследования закончились. Роман поиграл пальцами правой руки. В глазах мелькнула мысль.
Через десять минут общения с чат-ботами и изучения соцсетей, собрав всю полученную информацию о Дарье Черновой, Роман подумал о том, что у него ее было… не густо. Он рассчитывал на большее. Девушка в интернете почти не присутствовала. Ее не было ни в Инстаграме, ни ВКонтакте, ни в Фейсбуке. В сеть о ней была слита только общая информация, которая обычно там есть обо всех: номер мобильного, адрес проживания, налоговый и пенсионный номера. Но он хоть зацепку нашел: мобильный номер, по которому они общались, был чист как слеза младенца. А вот тот, что слит в сеть, похоже, являлся ее постоянным номером. Значит, всё же сменила симку? Специально перед выходом на работу? Или совпадение? Что-то Роман уже стал привыкать к тому, насколько часто это слово приходило ему на ум в связи с Дарьей. И директору спецотдела это не нравилось.
Тем не менее реальный номер ее телефона тоже многого не прояснил. Пластиком почти не расплачивалась, составить более-менее внятную картину того, как она живет и что любит по немногочисленным платежам, было трудно. Главное, что они не складывались в систему, скорее это были разрозненные от месяца к месяцу данные. Никаких ежемесячных выплат, никаких повторяющихся покупок.
Объявлений о продаже вещей не давала, так что и здесь Роман прошел мимо: узнать что-то новое о ее жизни и привычках не удалось. В интернете – никаких упоминаний о профессии или работе. В одноклассниках Дарьи тоже не было, поэтому выяснить хоть что-то о ее школе, институте и круге общения тоже не получилось. Но это Романа лишь раззадорило. Даша и подозревать не могла, насколько она сейчас была в опасности.
И вот, дверь в приемной издала звук. Роман бросил взгляд на часы. Ровно шесть. Это была она.
– Дарья, зайдите ко мне.
Сегодня девушка была бледна. И на ней снова было то же платье, только сережек не надела. Четвертый день подряд один и тот же наряд, если только она вчера не переодевалась, но ведь тогда и сегодня была бы в другой одежде. Дарья бросила на него один взгляд, а потом уткнулась им в пол.
– Добрый вечер, Роман Сергеевич. – Даже голос ее звучал иначе.
И он сразу всё понял. Вряд ли на работе за этот день могло случиться что-то, способное так сильно повлиять конкретно на да́нного индивида. Дарья не пропустила обследование. И результат ее расстроил. Вот в чём было дело. Роман пристально изучал ее, пока она не подняла на него глаз. Смотрит уверенно, как всегда. И директор принял решение. Он снова проиграл в битве с собственной непредсказуемостью. Роман встал и двинулся по направлению к ней.
– Скажите-ка мне, Дарья, вы о себе всю жизнь такого высокого мнения, или это результат эволюции?
Смотрит. Каменное лицо. Ни намека на эмоцию. Монотонная речь, с налетом раздражения, чего раньше Роман не припоминал:
– Из утробы такая вылезла. А у вас какие-то конкретно претензии?
– Не так чтобы… Скорее для общего развития интересуюсь. – Он перебегал взглядом между радужками. Свет падал как раз на ее лицо и Роману, наконец, удалось уловить, что они были стального цвета, с искрящимися кристаллами возле зрачков. – Вас кто просил самодеятельностью заниматься?
– Можно поконкретнее?
– Я вам по-человечески объяснил. Обо всех звонках сообщать в телегу, никаких решений самостоятельно не принимать, а возникнут сомнения – звонить. В каком месте вы не расслышали?
– На слух не жалуюсь. Так вы конкретизируете, или я пойду?
Она снова смотрела в сторону. Такое было впервые, чтобы он задавал ей вопрос, а она при этом не смотрела в глаза. Роман подошел совсем близко.
– Сейчас конкретизирую.
Он сделал паузу, а затем вдруг схватил ее одной рукой за шею, а другой резко толкнул в плечо. Через секунду Дарья оказалась прижатой к стене. Роман навис над ней, не убирая руки с шеи, но всё же и не сжимая ее слишком сильно.
– Мне вчера только ленивый не перезвонил и не спросил, что за девица у меня в приемной на проводе повисла. Ты решила свое остроумие попрактиковать на моих делах?
Дарья сглотнула. Она стояла, свесив руки вдоль тела, и не двигалась. Ее пересохшие губы были приоткрыты, но глаза, как всегда, смотрели в глаза. На секунду в них промелькнуло что-то, похожее на замешательство, но спустя миг они опять смотрели уверенно. Даша прикрыла веки, постояла так, еще раз сглотнула, а когда снова уперлась в него своим взглядом, там появилось что-то зловещее. Она молчала. Ее дыхание становилось все более порывистым.
– Чего ты добиваешься? – послышалось тихо возле самого ее уха. Роман уперся носом в ее висок.
Даша молчала.
– Хочешь, чтобы я тебя прямо здесь трахнул? Так я с удовольствием! И даже с тобой не посоветуюсь.
Без ответа. Тогда он взглянул ей в лицо.
Даша смотрела с такой холодной яростью, что от этого становилось жарко, и Роман едва не переборщил, сжимая ее горло, такое сильное влечение он почувствовал в этот момент. Вторая рука заскользила вниз. Он остановил ее на подвздошной кости́ и вжал девушку в стену. После – приблизился к губам, но не поцеловал. После – еле уловимо скользнул своими губами по ее щеке, добираясь до уха. Затем – слегка прикусил мочку, а потом, отстранившись, снова уставился на Дашу. Рот ее теперь был сильно раскрыт, нижняя губа слегка оттопырена. Роман кожей чувствовал где-то в районе шеи, как по нему скользит теплый шлейф от ее дыхания, медленного и глубокого. О, нет, Даша не изнемогала от нервной дрожи и не билась в резких конвульсиях. Она дышала всё реже и всё глубже, но при этом всё более порывисто, обдавая Романа каждым своим горячим выдохом. Наконец, он отчетливо видел, что она горит, как и он сам. Это читалось в лице Даши, на котором проступало нечто звериное. Но она продолжала стоять без движения.
– Что молчишь? Язык проглотила? – Рука медленно скользнула вниз, проникая ей под юбку. – Всё остроумие на телефонные разговоры израсходовала?
Теперь он принялся́ стаскивать с нее колготки. Даша продолжала стоять с раскрытым ртом. Она не пыталась остановить Романа. Он разжал руку, которой держал ее за горло, и та тоже скользнула вниз, замерев на груди. Лишь в этот момент девушка слегка дернулась, но тут же снова замерла. Тогда он не выдержал и прорычал ей на ухо:
– Что молчишь, я тебя спрашиваю? – закончив с грудью, он резко схватил ее за волосы, пытаясь высвободить их из-под резинки. Вторая его рука уже почти добралась до пункта назначения у нее под юбкой.
Вдруг Даша медленно произнесла немного осипшим голосом:
– Волосы не трогайте, Роман Сергеевич. А то причесываться долго.
Роман усмехнулся, прижался лицом к ее волосам и процедил тихо:
– Нашла, о чем печалиться… – он вытащил свою руку из-под ее юбки и теперь пытался распустить волосы обеими руками. Наконец, это ему удалось. Каштановое облако прошелестело к плечам. – У тебя проблемы посерьезнее.
Он потянулся к своим брюкам, а затем схватил ее за ту самую выпуклость. Даша сказала:
– Может, не у меня, а всё же у вас?
Роман ухмыльнулся:
– И это все твои аргументы? Боюсь, их недостаточно…
Он уже приготовился закончить начатое, когда Даша тихо произнесла:
– Бо́йтесь. Это правильно. У меня гонорея.
Роман остолбенел. А ведь он уже стоял на пороге новых открытий, оставалась лишь секунда-другая. Моргнул, затем еще раз. Даша добила:
– Сомневаетесь? Тогда проверьте.
Роман Чернышев завис со свинцом наперевес. Он тут же вспомнил об обследовании. Осознание пришло не сразу. Зато, когда это случилось, эффект был сногсшибательный. Как будто весь тот свинец теперь обрушился ему на голову.
– Бл…ь… – выругался он.
– И мне приятно познакомиться.
Демоны в ее глазах немного повеселели, но от этого не перестали быть менее зловещими. Тихо и медленно она сказала:
– А теперь уберите руку с моего бампера, он всё равно уже остывает.
Но Роман не мог пошевелиться. Он продолжал стоять и смотреть ей в глаза…
Всё же и это должно было пройти. Всё когда-то проходит. Он слегка отступил и разжал пальцы, которыми держал ее за бедро. Даша так и не подняла рук. Она сместилась влево и медленно вышла из кабинета.
Тут же со стороны раздалось тихое покашливание. Роман повернулся на звук и увидел в дверях кабинета фигуру своего первого зама. Летучий смотрел на него… удивленно. Директор спецотдела поправил брюки и сделал знак головой, чтобы тот проходил.
– Двери закрой, – скомандовал Роман.
8.
Когда Виталий покинул кабинет, Роман вышел в приемную. Даши не было. В центре ее стола лежал конспект сегодняшних звонков. Список был составлен заметно суше, это просто бросалось в глаза. С девушкой явно что-то происходило, она не была похожа на себя.
Роман задумался. А ведь все факты собирались в единую картину: ее смелость, склонность к экстриму, сильный характер. Она вполне могла вести беспорядочную половую жизнь и подцепить заразу. К тому же Дарья не знала, что он обшарил ее вещи и видел запись о сегодняшнем обследовании. Но всё же что-то не давало Роману принять эту версию за основную. Может, ему не хотелось верить в ее правдивость? Нет, просто что-то не сходилось. Директор вспомнил ее взгляд. По спине снова пробежали мурашки.
Позже вечером он налил себе выпить. Нужно было еще раз всё обдумать. Роман не хотел видеть жену, и поэтому не поехал домой, а навестил свою квартиру на Фрунзенской набережной. Сегодня ему надо было побыть в одиночестве.
Он и сам не заметил, как азарт последних дней захлестнул его настолько, что ему стало более нестерпимо ждать. Он не хотел больше тратить ни минуты своей жизни на поиск информации о Даше. Ему нужно было узнать всё. Прямо сейчас. Узнать, чтобы понять. Что он не ошибся.
Роман был готов к чему угодно, только не к тому, как всё повернулось. Он ожидал, что Дарья начнет сопротивляться, или что, наоборот, сама на него набросится. Что станет с ним играть – погладит по щеке или полезет в брюки. С таким же наглым и самоуверенным видом, с каким всё время с ним разговаривала. Но более всего он ожидал, что его поведение станет для Даши в ее сегодняшнем состоянии неожиданностью и вызовет непонимание, обиду, возможно, даже слезы. Девушка явно была отчего-то не в себе, да что уж там, она была расстроена. И Роман хотел вывести ее на сильные эмоции, вытрясти до последней пылинки искренности, узнать всё, что ему было нужно и сделать это как можно быстрее. А ведь самый эффективный способ – это стресс. Вероятности того, что это будет одноразовый секс он не допускал сразу. Даша сумела влезть к нему в голову, а в таких случаях секс только подливает масла в огонь, а не приносит разрядки. Если только он вдруг не ведет к сильному разочарованию, но в случае с Дашей Роман не предполагал такого исхода. Поэтому он собирался покопаться в девушке поглубже, чем просто трахнуть. Но сейчас ему было всё равно, что при этом Даша подумала бы о нем. Нет таких действий, которые потом нельзя нейтрализовать другими действиями, тем более если речь шла о Романе Чернышеве, мужчине с огромным опытом и диапазоном возможностей.
Но эта немая оторопь, которая овладела ею, охладила его пыл. Бездвижные руки, не пытавшиеся принимать в происходящем какого бы то ни было участия, его просто обескураживали. Сначала Роман даже потерялся. Неужели он всё же ошибся? Неужто вся ее дерзость – это напускное, а внутри скрывается холодность и безразличие? Ведь допустить, что Даша не дает отпор потому, что просто сдалась на милость победителя, Роман не мог. Это точно было не про нее.
Но когда девушка открыла глаза, и он увидел ее взгляд, всё сразу встало на свои места. Будто Даша лишь брала паузу на обдумывание, а стоило осмыслить, как решение было принято. Нет. Она не сдалась ему на милость. И никогда не сдастся. Угловатые льдинки возле самых зрачков заострились тонкими стальными иглами. Роман кожей почувствовал, что еще немного, и, взорвавшись, этот лед разлетится на осколки, прошивая его тело насквозь. Но она не сопротивлялась. Весь огонь, заключенный в теле напротив, выходил наружу только через взгляд, и Даша не предпринимала никаких попыток прекратить то, что происходило, или хотя бы стать одним из действующих лиц в сцене, которая разворачивалась. А еще она молчала, и молчание это настолько бесило Романа, что от этого его влечение становилось просто неуправляемым. Да, он сразу решил, что доведет свое дело до конца уже сегодня, но всё же теперь сомневался в том, стоило ли. Не может же он заниматься сексом за двоих? Нет, он к такому не привык. Его жертва должна непременно участвовать в процессе, причем не важно в какой роли – защиты или нападения. Даже активное несогласие – это действие, которое, кстати, часто заводит не меньше активного согласия. Тем более, что в большинстве своем для женщины это всегда лишь очередная роль, и многие играют ее намеренно, зная, что она приносит хорошие дивиденды. У Романа не было привычки ни с того, ни с сего набрасываться на незнакомых женщин. Если он и имел какие-то притязания, значит, был спровоцирован, а если кто-то кого-то провоцирует, значит, и сам хочет. Это неоспоримая истина. Если радио посылает сигнал в космос, значит, оно включено́ в розетку. Женщина, обесточенная от сексуальной сети, никаких сигналов в пространство не генерирует.
Поэтому Роман был убежден в том, что какую бы грубую сцену он не учинил, это кардинальным образом не изменит настроек их с Дашей отношений: она сама с первой минуты общения их задала, и теперь всё развивалось по проложенной ею же самой траектории. В какой-то момент Роман тоже должен был включиться в процесс, Даша не могла этого не понимать. Она не была наивна, в этом директор спецотдела не сомневался. За свою бурную жизнь он и на наивность насмотрелся, так что знал ее в лицо. Просто Роман Чернышев был сделан не из того теста, из которого обычно готовится выпечка. Он не собирался месяцами ходить за своей секретаршей, строя из себя дже́нтльмена или романтика, чтобы потом, насытившись этим по горло, однажды взять свое. В такие игры он играл только на заре туманной юности, и они всегда заканчивались тем самым разочарованием: либо объект оказывался не столь заслуженным, либо субъект перегорал. Поэтому Роман давно привык брать то, что он хочет именно тогда, когда у него возникало желание, ведь этот момент столь неустойчив и скоротечен, что его еще нужно поймать. А на такие глупости у него как раз никогда не бывало времени.
Но едва директор спецотдела прикоснулся к Даше, как что-то пошло не по плану. Да, Роман не ошибся, девушка генерировала те самые сигналы, но при этом он чувствовал, что эту сцену нужно было сворачивать. Он и сам себе толком не мог объяснить почему, но просто шкурой ощущал, что сейчас ему так действовать было не надо. Взгляд Дарьи пробирал до желудка, Роман не припоминал, чтобы с ним когда-то раньше такое происходило. Но ее по-животному раскрытый рот, нарушенное дыхание и пересохшие губы так живо свидетельствовали об остром желании, что Роман не нашел в себе сил, чтобы остановиться. Он даже забыл о том, где находится, расцепил пальцы, и лишь со стороны наблюдал за тем, как его стало быстро относить от берега, но он больше уже ничего не мог с собой поделать.
Когда девушка всё остановила, возможно, единственным способом, который мог бы сработать при таких обстоятельствах, Роман испытал что-то, похожее на шок. Сегодня он собирался применить шоковую терапию к Даше, что ж, не пожелай ближнему своему того, что этот ближний может тут же, не отходя от раздачи, проделать с тобой самим. Таких сильных эмоций он не помнил, когда испытывал даже на переговорах. В голове пронесся контрастный шквал, от горячего к холодному и обратно. Но всё же на самых задворках его сознания, что-то шевельнулось: Роман испытал подобие облегчения. А немного позже, когда эмоции отступили и ему удалось всё обдумать, он обрадовался, что Даша нашла выход и из такой ситуации. Он даже подивился ее смекалке! Девочка сработала за них обоих, пока его мозги паслись на лужайке под сенью известного органа.
Роман мало во что верил в жизни, но в гонорею он больше точно не верил. Нет, Дарья бы с самого начала вела себя по-другому, если бы была больна венерическим заболеванием. Скорее всего, она не подпустила бы его к своему телу, не стала бы так явно дерзить и провоцировать на действие. Нет, Даша была готова к сексу, никакие препятствия ее не удерживали, сейчас Роман был в этом убежден. Но она не хотела, чтобы это произошло. Получалось, что хотела и не хотела одновременно. И умудрилась-таки не допустить исхода, который фактически был предрешен.
При любых других раскладах Роман взял бы ее прямо там, в кабинете. Если бы стала отбиваться – только сильнее бы раззадорила, что привело бы к единственно возможному итогу. Если бы вырвалась и попробовала убежать, он бы поймал и закрылся с ней в кабинете. Роман, кстати, так и хотел: прерваться на время, закрыть дверь приемной на случай непредвиденных визитов или осложнений, а затем продолжить. В этот день он в такое время уже никого не ждал, но всё же незапланированно явился Виталий. От таких неожиданностей нельзя застраховаться, а заниматься сексом на глазах у подчиненных не входило в список пристрастий Романа Чернышева. Пусть это и не особо его трогало, но всё же он никогда не выставлял напоказ своих побед.
Но Роман настолько сильно вовлекся в процесс, что даже забыл об открытой двери. К тому же у него не возникло ни одной возможности, чтобы прерваться. Или просто голова от желания кружилась слишком сильно, чтобы он мог думать хоть о чем-то еще. Кстати, она опять разболелась, даже коньяк не помогал притупить это мерзкое гудение.
А дальше Роман планировал увести Дарью к себе. Вне зависимости от исхода и ее настроения. Он понимал, что девчонка строптивая, и с ней, возможно, пришлось бы повозиться, но всё же не сомневался в успехе. Какой именно метод сработал бы – это не важно, но методов в его распоряжении было предостаточно.
И вот теперь он сидел здесь один и постепенно напивался. Да уж, чудесное завершение вечера! Но и это было не самое неприятное. Роман не знал, что ему принесет завтрашний день: выйдет ли она на работу после случившегося? Он ставил на то, что выйдет. Но уверенности не было. От таких мыслей голова разболелась еще сильнее. Надо было что-то предпринять. Роман достал телефон, еще раз пробежался по фотографиям ее вещей, минуту обдумал возникшую идею, а затем набрал номер телефона.
– Привет. Ты можешь сейчас приехать ко мне? Я пришлю водителя. У меня к тебе важный разговор.
В трубке некоторое время молчали, а потом раздался женский голос:
– Это не может подождать до завтра?
– Нет. Ты мне сегодня нужна.
Снова пауза.
– Хорошо. Я приеду.
– Через полчаса жди водителя.
Роман не сомневался в том, что такая постановка вопроса не оставит ей выбора. Она всё еще надеется и решит, что нужна ему. Это было неверное толкование его слов, ведь он вкладывал в них совсем другой смысл, однако прекрасно понимал, как именно бывшая секретарша их расценит. Но Роману было необходимо выяснить прямо сегодня, сможет ли она быть ему полезной. Завтра может быть уже поздно. Если и это не сработает, он попробует предпринять что-то еще. Но всё же директор спецотдела не сильно верил в совпадения. Они, конечно, случаются время от времени, но с Дашей их набиралось слишком много. Нужно было проверить.