Александр Герасимов
Море, поющее о вечности
Ему почему-то вспомнились давние слова отца: «Если у кипариса нет сильных корней, он не сможет тянуться вверх. Деревья как люди, Меланион. Между нами больше общего, чем кажется».
Возможно, из него самого деревце получится чахлое. Вместо того чтобы пустить корни дома, Меланион погнался за мечтой под названием «любовь». Оставалось лишь надеяться, что отец ошибся…
– Ты отстаешь, братец. Я не хочу остаться без обеда, – поторопил Гиппомен, оглянувшись через плечо.
– Уже иду! – Меланион ускорил шаг. Нисея скрылась за поворотом, перед братьями раскинулась родная Мегара.
Глава 9
Аталанта подошла к окну и осторожно сняла кусок промасленной кожи, которая служила препятствием для ветра. Этот старый способ был грубым, но действенным: кожа пропускала толику света и воздуха внутрь, при этом оберегала хижину от сильных сквозняков. Весна была в самом разгаре, ночи не угрожали прохладой, поэтому девушка аккуратно свернула кожаный лоскут и отложила его в сторону. В ветхое жилище ворвались свежие ароматы и потоки солнечного света.
«Следовало сделать это еще пару дней назад», – подумала Ата, с наслаждением подставляя лицо теплому солнцу.
Затем она ловким движением сняла котелок с огня – вода нагрелась, но еще не закипела. Обернув емкость грубой тканью, Аталанта вышла во двор. Поставила воду на землю, выпрямилась и распустила свои густые волосы. От работы они сбивались в непослушную копну, которую сложно было назвать красивой, поэтому Аталанта всегда их подвязывала. Теперь пряди свободно легли на ее плечи, чуть подрагивая от легкого ветерка. Девушка снова нагнулась и потрогала воду рукой, перемешала – не слишком ли горячо? А затем принялась тщательно мыть голову, раз за разом ополаскивая волосы – пока текущая с них вода не стала совсем чистой.
Остатками влаги она смочила лицо и шею, после чего вытерлась куском чистой ткани. Аталанта отбросила назад мокрые волосы и удовлетворенно выдохнула: как же здорово почувствовать себя чистой после работы! Ах, будь рядом море… Ей не хватало купаний в Пагассийском заливе летом по утрам.
Аталанта повернулась и вдруг увидела Ясона, стоявшего в тени деревьев. Молодой царь был одет как охотник – обычно и непримечательно. Даже золотого руна не было на его плечах.
Воцарилось долгое молчание, которое ни одна из сторон не спешила прервать.
– Здравствуй, Ата, – наконец мягко сказал Ясон.
– Уходи, прошу тебя.
Ее ответ прозвучал негромко, но твердо. Девушка повернулась спиной к бывшему возлюбленному и зашагала домой.
Несмотря на уверенную поступь, Аталанта пребывала в смятении. Если бы царь Иолка прислал гонцов, предупреждая о своем появлении, она бы справилась с этим легче. И было бы проще, заявись Ясон в другой день, когда она могла подобающе одеться, а под рукой иметь что-то приличнее, чем котелок. А сейчас она шла и злилась на саму себя за мокрые, висевшие как попало волосы, за царившую вокруг бедноту, за покосившуюся хижину… и собственные слова. Ясон был царем и обходиться с ним грубо не стоило. Однако девушка просто не могла ответить ему иначе.
– Уйду, если скажешь. Но могу ли я, как твой бывший друг, хоть немного отдохнуть после проделанного пути?
Он не сердился, не приказывал. Это еще больше обескуражило девушку, готовую к обмену колкостями или угрозам. Аталанта замедлила шаг и молча кивнула. Словно только этого и дожидаясь, Ясон прошел вперед, однако встал у самого порога, пропуская хозяйку в дом. Это показалось ей нелепым – она недовольно фыркнула, но все же вошла в жилище без возражений. Царь Иолка последовал за ней.
– Охотники мне рассказали, что кто-то поселился в старых хижинах у подножия гор. Я сразу понял, что это ты живешь здесь, Ата.
– Хороша жизнь, нечего сказать, – она стряхнула пыль и крошки с грубого стола, поставила кувшин с водой и бросила быстрый взгляд в угол дома. Словно сомневалась, стоило ли предлагать еду человеку, которого здесь не ждали.
– Можешь меня не угощать. Я просто хочу посидеть здесь немного. Ладно? – тот будто угадал ее мысли.
Аталанта со вздохом кивнула. Ясон уселся за стол, отложив снаряжение в сторону. По его выражению лица девушка поняла, что молодой царь немного нервничал. Удивительно, но волнение Ясона делало Аталанту увереннее – она даже призналась себе, что рада вновь увидеть его лицо, так хорошо знакомое ей до мельчайших подробностей.
– Итак, тебе рассказали про странную отшельницу, живущую в лесу. Но кто бы мог подумать, что сам царь явится в такую глушь, – сказала она нарочито небрежным тоном. – Я уж было подумала, ты заблудился во время охоты.
Ясон покачал головой:
– Конечно же, нет. Я не настолько беспомощен, чтобы потеряться в хорошо знакомом лесу. Просто…
Он вздохнул и потер глаза. Аталанта хорошо знала такой жест: ее гость явно устал, но скрывал это. Она налила воды из кувшина, решительно положила на стол кусок сыра и сушеное мясо. Одним жестом подвинула незамысловатую пищу: «Ешь и не спорь». Ясон, чуть помедлив, принялся пережевывать жесткую, но питательную еду. Затем, вдоволь напившись воды, он улыбнулся:
– Это так похоже на тебя. Но сожалею, что приходится уменьшать твои запасы. Не думаю, что их много.
– С этим уж как-нибудь разберусь, – Аталанта небрежно махнула рукой.
– Не сомневаюсь. Если пожелаешь, я пришлю достаточно припасов, чтобы ты могла ни в чем не нуждаться.
– Лучше позаботься о своем городе. Мне от тебя ничего не нужно, – в ее ответе слышалось негодование.
– Как скажешь… Расслабься, Ата – здесь никто не пытается тебя оскорбить.
Они помолчали. Царь допил остатки воды и откинулся назад на грубо сколоченном стуле. Аталанте стало стыдно за свою резкость. Она со вздохом сказала:
– Извини. Я нервничаю от твоего неожиданного появления. Как дела в Иолке?
– Лучше, чем было недавно, – Ясон криво усмехнулся. – Мы пережили самое страшное. Теперь город возрождается.
– Это хорошо. Как за зимой всегда следует весна, так и после мора приходит надежда на лучшую жизнь.
– Ты права, но хлопот оказалось больше, чем я ожидал. Как же сложна царская доля!.. Удивляюсь, что мой отец почти никогда не жаловался на трудности. Я же, как видишь, иногда позволяю себе сбежать от них на охоту, – с этими словами Ясон уныло усмехнулся.
– Ты бродишь по лесу совершенно один? Это опасно. Царь не должен рисковать собой, заботясь о благополучии других, – она не собиралась подшучивать, но говорила с веселым упреком. Будто снова вернулась прежняя Аталанта.
– Да, я ухожу из города в одиночестве. Мне нужны эти прогулки – только так получается собраться с мыслями и отдохнуть от забот.
– И твоя… – она запнулась, – царица Медея не возражает против длительного отсутствия?
– В основном беспокоились слуги и советники. С Медеей это не обсуждалось, – Ясон вздохнул и, приподнявшись, подлил себе воды. – В последнее время мы не так много разговариваем.
– Что случилось? Неужели твои чувства ослабли? Не говори мне, что и Медею постигла судьба Гипсипилы, – Аталанта чуть было не указала на себя, но сдержалась. Однако Ясон почувствовал это и поморщился.
– Она моя жена, и я люблю ее. Беда в том, что Медею не полюбил народ. Царица-чужестранка, не принятая своими подданными – это настоящая проблема. Тяжело будет справиться со стеной всеобщего недоверия, которая становится все выше.
– И вместо поддержки царь уходит в лес на охоту. Несомненно, это решит все трудности! – подхватила Аталанта, не удержавшись.
– Ты умеешь ранить словами, но… Соглашусь, это справедливое замечание.
– А если так, то почему ты здесь, а не с ней?
– Помилуй, женщина! – правитель Иолка поднял руки, словно защищаясь от нападок. Аталанта поняла, что он начал испытывать раздражение, поэтому коротко кивнула и замолчала. Какое-то время Ясон сидел с задумчивым видом, а затем продолжил:
– Мы с супругой прекрасно ладили, но с началом мора друг от друга отдалились. Ты знаешь, что это она велела закрыть Иолк на время болезни?.. Все считают, что ее решение было слишком жестоким и безрассудным. А мне ведь приходится стоять между подданными и царицей.
– Если мор отступил и многие остались живы, значит, она все сделала правильно, – заявила Аталанта.
– Убедить в этом народ невозможно. Все хотят верить в плохую чужеземку. Людям нужен злодей: только так они могут выпустить свои страхи наружу. Увы, Иолк устал от бедствий… И его жители нашли подходящую цель для своего раздражения.
– Ну конечно. Когда есть кого обвинить во всех проблемах, живется немного легче. Теперь мне немного жаль Медею.
– А что насчет тебя? Я злодей в твоих глазах?.. – спросил вдруг Ясон.
– Не хочу это обсуждать. Только не сейчас, – Аталанта улыбнулась, но голос ее звучал решительно и твердо.
– Понимаю. Думаю, ответ я уже получил.
Ясон потянулся и сделал глубокий вдох. А девушка испытывала сложные чувства. Ей хотелось сказать: «Знаешь, тебе уже пора возвращаться в город». Однако она понимала, что прогонит уставшего человека и заставит его ночевать посреди леса в одиночку. Подобные решения были не в духе Аталанты. Она хмуро поглядела в окно, словно высматривая что-то в зарослях леса, и предложила:
– Можешь переночевать здесь, если хочешь. Я постелю на полу. Однако на рассвете ты должен покинуть мой дом, и это не обсуждается!
– Идет, – с неожиданной легкостью, будто не удивившись, согласился он.
Сердце Аталанты пропустило удар. «Что же ты творишь?» – кричало все ее существо. Но голос разума запоздал в очередной раз. Предложение прозвучало, и забрать его обратно она не могла.
***
Правитель Иолка явно нуждался в восстановлении сил. Едва Аталанта разложила грубую подстилку из козьих шкур, как гость растянулся на ней и заснул. Положение, совершенно не приставшее царю, его не озаботило.
Какое-то время Аталанта, замерев, смотрела на бывшего возлюбленного. Все это выглядело неправильно: в хижине лежал человек, который когда-то ласкал ее тело, а теперь правил целым городом… Он был чужим, но находился совсем рядом. Протянув руку, она бы могла коснуться его мягких ресниц, волнистых волос и шеи, на которой мерно билась жилка. Удивительное ощущение, которое одновременно пугало и радовало.
На дворе стемнело. Из-за нависающей над хижиной горной гряды сумерки сгустились быстро. Плотная синева укутала все вокруг, лес будто подступил ближе. В наступившей тишине отчетливо стал слышен каждый скрип ветки на ветру, каждый крик ночной птицы. Аталанту эти звуки давно не беспокоили. Она ступала по дому осторожно, стараясь не разбудить спящего Ясона. Закончив с делами, девушка уселась за стол и положила голову на руки. Казалось, ей было боязно ложиться спать в одном доме с мужчиной, однако усталость и позднее время взяли свое – Аталанта сама не заметила, как уснула.
Когда она дернулась и подняла голову, уже стояла глубокая ночь. Сколько она проспала? Хозяйка дома огляделась, ее глаза быстро привыкли к окружающему мраку. В помещении никого не было. Ясон куда-то пропал.
Ей в голову взбрела мысль, что все это навеяла дрема. Быть может, никто сюда и не приходил?.. Зевнув и запустив руку во взлохмаченные от сна волосы, Ата поднялась из-за стола и выглянула в окно.
Нет, все-таки не померещилось.
Слабый свет луны мягко стелился по маленькой поляне перед домом. Прямо посередине стояла мужская фигура – неподвижная, словно ее вытесали из камня. Аталанта вздохнула: все оказалось правдой. Она и сама не могла сказать, была ли этому рада. Ясон по-прежнему не шевелился. Он решил дождаться рассвета снаружи?.. Девушка слегка помедлила, а затем вышла во двор.
Мокрая трава щекотала обнаженные икры, а воздух казался сладким и пронзительно-холодным, словно глоток воды из горного ручья. Услышав позади себя шаги, царь Иолка обернулся. Лунный свет мягко обрисовал контуры тела Ясона, подчеркивая его мускулатуру. Против собственной воли девушка ощутила тесноту в груди и быстро отвела взгляд.
– Ты долго спала, – сказал предводитель аргонавтов. – Я хотел перенести тебя в постель, но боялся, что разбужу.
– Я и так неплохо отдохнула, – она зябко передернула плечами. – Долго ты так стоишь?
– Наверное… Не знаю. Когда наблюдаешь за звездами, время течет незаметно.
– Странно слышать от тебя подобное. Не припомню, чтобы мы с тобой выбирались вот так любоваться ночным небом.
– А ты присоединяйся прямо сейчас! Пока рассвет не лишил нас этого великолепного зрелища, – Ясон указал наверх.
Аталанта встала рядом и подняла голову. Раскинувшее перед ней мерцающее великолепие захватывало дух. Она не раз любовалась ночным небосводом, когда посещала Пагассийский залив, выходила в Иолке во двор своего дома или плыла с аргонавтами в Колхиду. Однако всегда это было словно впервые. У нее вырвался восхищенный вздох. Ясон ничего не сказал. Так они и стояли, глядя в сверкающее небесное море.
Спустя какое-то время молодой царь нарушил тишину:
– В последнее время я все чаще выхожу смотреть на звезды. Раньше такого не было… А теперь готов провести хоть целую ночь под открытым небом.
Аталанта бросила на него косой взгляд. Несмотря на ночную тьму, блеск небесных светил отражался в зрачках Ясона. Он казался совсем юношей, еще моложе своих лет, черты его лица заметно смягчились.
– Смотри, Ата! – воскликнул он с восхищением в голосе. – Звезды сияют над нами с начала времен. Прекрасные, далекие и равнодушные ко всему, происходящему на земле!..
Чуть помедлив, Ясон тихо добавил:
– Это успокаивающе действует на меня.
– Вот как? Успокаивающе, значит… – Аталанта не скрывала удивления. Подобные речи скорее подошли бы кому-то в преклонном возрасте, вроде Хирона, но никак не Ясону.
– О, да. Глядя на звезды, даже я, царь, ощущаю себя обычным муравьем. Пылинкой, чьи действия не имеют ровным счетом никакого значения. Это… странное чувство.
Его слова еще сильнее поразили девушку.
– Не могу поверить, что ты говоришь подобные вещи.
– Может, я просто стал старше. Или накопились чувства, которые искали выхода.
– Так помолись богине, которой ты предан. Пусть она подарит тебе покой и уверенность в своих силах.
– Даже молитвы не всегда спасают от чувства одиночества и страха перед будущим, – Ясон покачал головой. – Но не волнуйся за меня, Ата. Когда я смотрю на море или звездное небо, то набираюсь сил и готовлюсь встретить любой вызов.
– Тебе стоит поговорить с женой, – Ате было нелегко произносить эти слова. – Вы должны быть опорой друг для друга во все времена, в том числе и самые трудные.
– Медея не жалует мужские слабости, – Ясон усмехнулся. – Но я благодарен за твой совет.
На Аталанту вновь нахлынуло неумолимое желание дотронуться до него, быть может, даже прижаться всем телом. Она еле удержалась от того, чтобы не похлопать себя по щекам. Ей следовало быть спокойной и невозмутимой, но близость Ясона смущала, а от его голоса бросало в хорошо знакомый трепет. Девушка вновь подняла голову и уставилась на небо, желая отвлечься.
И снова вздрогнула при звуке его голоса. Да что с ней такое!
– Спасибо, что позволила остаться.
– Надеюсь, ты смог отдохнуть. Но я не хочу, чтобы ты задерживался здесь дольше положенного.
– Если бы кто-то нас сейчас слышал, вот бы он поразился. Охотница распекает царя и приказывает ему возвращаться домой, – он засмеялся, в его словах не было ни обиды, ни злости.
– Действительно, – Аталанта позволила улыбнуться и себе.
Какое-то время они ничего не говорили – просто стояли рядом. Полоска неба бледнела, а звездная россыпь становилась все тусклее. Наступал рассвет. Густые фиолетовые тени быстро уменьшались под напором нежно-розовых красок утра.
– Что ж, мне и правда пора возвращаться в город. Если царь пропадет, в Иолке начнется переполох, – сказал Ясон и потер затекшую шею.
– В самом деле. Уверена, тебя ожидает множество новых забот. Давай прощаться, повелитель Иолка! Не заблудись в лесу – темнота может порой сбить с толку. Хотя, зная тебя, я могу быть спокойной.
Аталанта повернулась к Ясону. Он замялся на короткое время, глянул исподлобья, а затем осторожно задал вопрос:
– Я могу прийти сюда снова?
Они оба понимали, что царь не должен спрашивать о подобных вещах. Аталанта почувствовала к Ясону благодарность за его вежливость. Ясон предоставил ей возможность выбора, и девушка оценила это. После непродолжительного молчания Ата кивнула:
– Ты можешь приходить когда пожелаешь. Я не вернусь в Иолк, но и дверь перед тобой закрывать не стану.
Властелин Иолка улыбнулся:
– Тогда я обязательно навещу тебя! Буду с нетерпением ожидать встречи.
Глава 10
Царица Медея испытывала смешанные чувства, когда смотрела из окна покоев на раскинувшийся внизу Иолк. Расположение комнаты позволяло ей увидеть вдалеке изгиб Пагассийского залива с его голубой водой. Когда царица переводила взгляд чуть ниже, то видела стены города и россыпь хижин, стоящих в неком подобии порядка.
Там, внизу, сновали грузчики, доставляющие рыбу и припасы с побережья. Они ловко обходили все препятствия на тесных улочках, ухитряясь избегать столкновений с другими людьми, животными и грудами городского мусора.
От торговых рядов доносился шум: продавцы переговаривались между собой или зазывали покупателей хриплыми криками. Гончары трудились над новыми кувшинами, красильщики замачивали ткань и длинным шестом помешивали темную жидкость, продавцы моллюсков и мелкой рыбешки раскладывали товар под навесом, укрывающим от палящего солнца. Все это суетилось, двигалось, шумело – жило так, словно стремилось как можно скорее позабыть о недавних ужасах и смертельной хвори.
Но это зрелище в очередной раз оставило Медею равнодушной – она не сумела полюбить Иолк. Царица заботилась о городе так, как считала нужным, ее решения были сдержанными и беспристрастными. Однако новая родина не стала ей истинным прибежищем. Горожане отказали в благодарности молодой владычице за то, что она сделала в дни мора. Медея будто жила на тонкой границе между прошлым и будущим: оставила Фасис позади, но не нашла родного крова в Иолке.
Она редко задумывалась над подобными вещами. Такие мелочи не могли поколебать дух этой сильной женщины. Однако колхидская дева считала, что вправе рассчитывать на поддержку от мужа. Ей до сих пор не удалось договориться с Ясоном о возведении святилища Гекаты, а в последнее время царь стал реже навещать ее покои, хотя вел себя по-прежнему обходительно.
Еще кое-что не давало Медее покоя. Как изменится ее жизнь, стоит появиться на свет ребенку, которого она носила под сердцем?..
Сын или дочь, не имело значения. Это будет дитя Ясона, наследник Иолка.
Признаки беременности она распознала быстро. Пока что Медея оставалась стройной, однако заранее стала выбирать более просторные одежды. Кроме нее, правда была известна лишь двоим. Одного она сейчас ожидала в своих покоях, а другой – пожилой женщине, помогавшей одеваться по утрам, – Медея щедро заплатила за молчание. Заодно и в подробностях объяснила последствия случайной обмолвки…
Ясон в число осведомленных пока не входил. Почему? Царица и сама не знала точно, но чутье подсказывало ей подождать.
Тот, ради кого она оставила свою неприветливую родину, в последнее время часто отлучался из города. Казалось, он нашел себе новое увлечение в охоте и долгих прогулках. Однако Ясон перестал брать с собой жену, это казалось Медее подозрительным. К тому же она, как женщина, склонна была доверять собственным чувствам. А ее сомнения росли с каждым днем.
Окажись все это лишь глупыми переживаниями – тем лучше. Медея знала, что во время беременности женщины чаще поддаются эмоциям. Но прежде чем признать себя мнительной, она решила кое-что предпринять. Лишь один человек на свете мог выполнить ее желание – она терпеливо ждала его появления.
Когда ее верный соратник наконец вошел неслышным, почти крадущимся шагом, Медея выдохнула, но едва заметно. Царица не позволяла себе суетиться и всегда скрывала тревогу. Этот город не увидит ее слабостей.
Она повернулась к гостю и запрокинула голову – спокойная, с привычным выражением на лице. Ровно такая же, как и всегда.
– Подойди ближе, Аки. У меня есть для тебя задание.
***
Уставший ослик заартачился, и Аки успокаивающе потрепал животное по носу и холке. Будь его воля, он бы прошел пешком от Иолка через весь лес, но годы были уже не те. Для длинных переходов его ноги уже не так хорошо годились, как раньше. Поэтому Аки зависел от осла гораздо сильнее, чем хотелось бы.
«Надо будет привязать его где-нибудь подальше, чтобы не привлек внимания», – напомнил себе слуга Медеи.
В том, что цель скоро будет достигнута, Аки не сомневался. В наблюдательности ему нельзя было отказать, а нажитый опыт восполнял притупившиеся с возрастом чувства. Аки знал: единожды выйдя на след, он непременно найдет свою добычу. За это так ценила Медея. Впрочем, молодая царица выделяла и другие качества Аки, поэтому взяла его с собой на «Арго».
Если бы этого рано полысевшего, невысокого мужчину спросили о его преданности колхидской деве, он просто пожал бы плечами. Аки не был мастером красивых речей, зато в нехватке верности его никто не мог упрекнуть.
Когда-то он был вором с непростой судьбой. И один из дней прошлой жизни Аки помнил с удивительной ясностью, как будто он был вчера. Избитый и связанный, грабитель-неудачник стоял на площади среди других приговоренных, ожидая решения царя Ээта. Он ни на что не надеялся: очевидно, что его ожидала казнь.
Помимо слуг и стражников, рядом с Ээтом находилась маленькая темноглазая царевна – это казалось Аки странным, детям здесь было не место. Юная Медея пристально всматривалась в лицо вора… Затем она коснулась руки отца и стала что-то тому нашептывать. Владыка Фасиса пару раз возразил, но в итоге пожал плечами и отдал охране приказ.
С Аки сняли путы и объявили, что отныне он станет собственностью царевны. Затем ему отрубили по мизинцу на каждой руке – жестокая метка, боль от которой он помнил и спустя много лет. Но к ней примешивалась благодарность. Другим так не повезло.
Больше десяти последующих лет он провел рядом с Медеей. Вначале – как молчаливый и хмурый прислужник, затем – как ближайший слуга. Аки осознавал: он мог дышать, пить вино и есть свежеиспеченный хлеб лишь благодаря прихоти царевны. Его жизнь принадлежала ей одной.
Что смогла разглядеть в хмуром преступнике юная девочка? Почувствовала ли она стойкость его убеждений, силу духа? Или это был всего лишь каприз – выбрать себе слугу среди обреченных, обменяв его жизнь на вечную преданность?.. Аки не знал. Но за все годы, что он прислуживал своей повелительнице, ему не раз довелось убедиться в необычности ее мышления.
Когда Медея избрала путь служения Гекате, он был одним из немногих, кто поддерживал царевну. Аки понимал: девушка ступила на путь изгоя и ее осудит даже родной отец. Но мог ли отвернуться верный слуга? Он и сам когда-то был в положении отщепенца… Удивительно, но решение госпожи доставило ему странную, свирепую радость. Аки гордился Медеей, как никто другой, – это было похоже на смесь любви и беспрекословного подчинения.
Прикажи Медея убить врага, а затем броситься на нож самому, он бы выполнил ее требование без долгих раздумий. В конце концов, вся его жизнь была лишь способом вернуть долг. Ничего иного бывший преступник и не желал.
Он находился рядом, когда Медея была очаровательной маленькой девочкой, хотя и со странностями. Верно служил, когда она стала юной девушкой. И наконец, Аки вместе с Медеей поднялся на борт огромного корабля, чтобы покинуть родную Колхиду.
Да, дочь Ээта доверяла своему последнему слуге. И теперь он был полон решимости выполнить приказ повелительницы.
Ослик, ведомый рукой Аки, покорно взобрался на поросший лесом холм, миновал ручей и маленькую поляну. Затем животное и его хозяин снова скрылись под сенью густорастущих деревьев. Казалось, лесу не было конца и края, но чувство расстояния никогда не подводило Аки. Он знал: его цель уже близко, у подножия гор.
Наконец он решил, что пришло время двигаться дальше в одиночку. Мужчина слез с ослика, привязал его вместе с нехитрой поклажей к стволу дерева. Чуть поразмыслив, взял небольшой нож из сумки – осторожность не помешает. И затем направился дальше, уже на своих двоих. Бесшумно передвигаясь в тени, он выглядел так, будто собирался совершить ограбление. Когда эта мысль пришла ему в голову, Аки невольно усмехнулся.
«Как в давние времена. Но теперь я иду за иной добычей…»
Он понимал, что сильно рискует. Если подозрения Медеи были верны, за ним начнется настоящая охота. Ясон наверняка захочет узнать, кто его выдал. А случись Аки столкнуться с царем прямо в лесу, здесь его жизнь и оборвется. Но тогда поручение госпожи не будет выполнено… Значит, следовало действовать осторожнее, чем когда-либо.
Выйдя на поляну в самом сердце леса, Аки вдруг наткнулся на хорошо знакомую траву. Обычно она росла по лугам и склонам гор – тем удивительнее было встретить ее здесь. Слуга Медеи с удивлением осмотрел неприметные растения с перистыми листьями и прямыми стеблями. Затем, повинуясь неожиданной прихоти, нагнулся и сорвал одно из них – в воздухе появился неприятный запах. Покрутив травку в руках, Аки отбросил ее в сторону и, прищурившись, посмотрел вдаль. Его посетило видение из прошлого.
Когда-то он гулял с Медеей за стенами Фасиса, в родной Колхиде. Дочь Ээта еще не стала прекрасной и одновременно пугающей женщиной – в ту пору она была лишь нескладным подростком. Но уже тогда отличалась склонностью к рассуждениям, способным озадачить даже взрослого. В тот день они шли по полю вместе – плешивый не по возрасту мужчина и невысокая, хрупкая девчонка с темными волосами.
– Смотри, Аки. Видишь вон ту траву? Ну, с цветками?
– Да, госпожа.
– Знаешь, как она называется?
– Не имею понятия, – Аки развел руками, без особого интереса глядя на растение.
– Жаль. Мне вот захотелось узнать.
– Это же та, вонючая?.. – слуга напряг память, но более ничего вспомнить не сумел. – Какая разница, госпожа. Если от такой травы нет толку, то и название ей ни к чему.
Медея посмотрела на спутника со снисходительной улыбкой, так мало подходящей ее юному возрасту:
– Думаешь, она бесполезна? Тогда какая польза от того большого камня или трав, названия которых ты все-таки запомнил? А от ядовитой змеи или хищного волка?
– Но, моя госпожа, это…
– Может быть, поведаешь, какая польза от тебя самого?
Медея умолкла, Аки озадаченно молчал. Наконец, царевна махнула рукой:
– Забудь. Мне в голову часто приходят мысли, неудобные для окружающих. Поэтому меня и не любят.
В этот миг прислужнику показалось, что дочь Ээта была гораздо старше, чем выглядела. А еще ему стало стыдно за собственную глупость. Взрослый мужчина с озадаченным видом стоял перед подростком, не находя нужных слов для возражения.
Это событие давно позабылось, но спустя несколько лет Аки с удивлением узнал, что семена того самого растения используются в качестве пряности. По всей Фессалии и за ее пределами эту травку называли «кориандром», а приправленные им блюда были великолепны на вкус. В Иолке его очень любили.
И вот теперь он попался ему на глаза здесь, в сердце леса – там, где этому растению находиться не полагалось. Возможно, это было каким-то знаком свыше? Если и так, Аки не смог его разгадать. Но воспоминание о том разговоре почему-то придало ему энергии. Более не задерживаясь и не позволяя себе отдыха, слуга Медеи миновал поляну и скрылся в зарослях.
Вскоре то тут, то там ему стали попадаться признаки присутствия человека: отпечатки следов, примятая трава, едва уловимые запахи… Он наконец достиг цели. Аки отодвинул рукой ветки кустарника и уставился на картину, открывшуюся его глазам.
Небольшая хижина сильно покосилась, но выглядела прочной и могла бы при должном уходе простоять еще не один десяток лет. Единственное окно выходило на поляну и заросли леса – как раз туда, где стоял Аки. Он, спохватившись, сделал несколько шагов назад, стараясь не выдать своего присутствия. Медленно, не производя лишнего шума, слуга Медеи сместился правее. Теперь никто, выглянув наружу, не заметил бы чужака.
Аки прислушался, бегло осмотрел окрестности с нового места – ничто не указывало на присутствие собаки. Это упрощало задачу.
Пригнувшись, он быстро прокрался к самой стене хижины. Припал к ней всем телом и невольно поморщился от хрустнувшей под ногой ветки – звук вышел тихим, но все же заставил понервничать. Будто змей, Аки двинулся в сторону окна, напряженно вслушиваясь. Судя по всему, в хижине находилось двое. Один – мужчина… Другой же голос определенно принадлежал молодой женщине.
Задерживаться здесь Аки не собирался. Достаточно было установить имена тех двоих в доме. Но он уже готов был поклясться, что худшие подозрения его госпожи оправдались.
На лице бывшего вора промелькнула слабая ухмылка. Кажется, его жизни в Иолке вот-вот настанет конец! Ну и пусть, жалеть было не о чем. Теперь следовало довести начатое до конца. Напрягая слух и зрение, Аки расположился у самого окна.
