Александр Герасимов
Море, поющее о вечности
Глава 18
Верхушки деревьев раскачивались на ветру, будто пытаясь сорваться в дикий танец. Воздух полнился пылью, заставляя моргать чаще обычного. На улице почти не было случайных прохожих, отчего Фасис казался спящим, хотя сумерки еще не перешли в ночь.
– Вы приплыли вовремя, – сказала Медея, глядя на небо. – Должно быть, неуютно находиться в открытом море при такой погоде.
Ясон, идущий на шаг позади нее, возразил:
– Не всегда. Если заранее причалить не удалось, бороться с сильным ветром лучше где-нибудь подальше от суши. Прибрежные отмели и скалы погубили множество кораблей. Даже лучшие из них будут в опасности, оказавшись во власти ветра близ берега.
– Говорят, ваше судно очень большое и красивое. У нас в Фасисе таких еще не видели, – дочь Ээта внезапно остановилась и повернулась к аргонавту. – Может, покажешь его мне?
– Прямо сейчас? – он замялся, подбирая слова. – Скоро совсем стемнеет, да и путь в порт неблизкий. Думаю, стоит отложить это до следующего раза.
Медея откинула назад голову и усмехнулась. Блеснули белые зубы, на миг открылась нежная шея. Ясон неожиданно для себя нашел ее жест привлекательным. И понял, что его просто поддразнивали.
– Я никогда не поднималась на борт корабля, не выходила в море. Мне любопытно поглядеть на этот «Арго», о котором судачит весь город. Так что ловлю на слове!
– Вот как? Хорошо, я покажу тебе его хоть завтра, если твой отец не будет против.
– Мне нет дела до его желаний и запретов. Он не станет возражать.
Она сказала это отчужденно, без какого-то выражения. Смена тона показалась Ясону странной. Он не поспевал за этой девушкой и ходом ее мыслей.
– Так о чем ты хотела поговорить со мной, царевна Медея?
– О многих вещах. Я любопытна.
Он заглянул в ее темные глаза. Какое-то время они стояли молча, но неловкой эта пауза не была – казалось, собеседники изучали друг друга. Наконец Медея сказала:
– Золото и драгоценные камни – единственное, что привело тебя в Колхиду? Мне казалось, жители страны фараонов торгуют с вашим народом, а этого добра и у них хватает. Так стоит ли забираться в наши края на корабле-одиночке?
– Работа неизвестных мастеров ценится гораздо выше. Золотыми безделушками из Айгиптоса уже не удивить богатых женщин Микен или Пилоса. Но ты права, это лишь одна из причин…
– Какова же вторая?
– Правитель Иолка посчитал необходимым чем-то занять племянника, чтобы тот не покушался на его трон, – вздохнул Ясон.
– Какая честность! – воскликнула, хлопнув в ладоши, царевна. – Это мне нравится. Ты единственный законный наследник?
– Так и есть. Впрочем, мои отношения с царем Иолка – долгая история. Мы можем поговорить о чем-то еще?
Несколько мгновений Медея вглядывалась в его лицо, после чего пожала плечами:
– Как пожелаешь.
– Я не обидел тебя? – он смущенно улыбнулся. Царевна тряхнула головой:
– Все мы ходим со своими ранами. Хорошо, когда они только снаружи и каждому видны, но те, что в душе, кровоточат сильнее всего, – она сказала это с мягкой прохладцей в голосе. – Допрашивать не стану, можешь расслабиться.
Ветер гнал по небу клочковатые тучи, а сумерки становились плотнее, вытесняя остатки дня. На небе в разрывах облаков проступила зарождающая луна. Слишком слабая, чтобы давать чистый серебряный свет, поэтому окрестности Фасиса в подступавшей темноте казались блекло-серыми. Моря не было видно, но порывы воздуха доносили издали солоноватую прохладу.
– На самом деле я пришла, чтобы кое-что показать.
– Вот как… И что же?
– Небольшая прихоть. Тебе понравится.
Медея зашагала вперед, предводитель аргонавтов последовал за ней. Они миновали ряд приземистых зданий из грубо отесанного камня. Планировка Фасиса была гораздо более запутанной по сравнению с Иолком – вскоре Ясон осознал, что не имел ни малейшего понятия, как вернуться обратно. В его душу закрались первые подозрения – он с недоверием покосился в спину колхидской царевне. Быть может, впереди ожидала засада? Юноша сжал кулаки. Даже если так, легко он не сдастся.
Они пришли к продолговатому дому без окон. У дверей непримечательного здания без каких-либо украшений стояло четверо охранников, вооруженных тяжелыми копьями, а стены выглядели толстыми и прочными. Это место явно не предназначалось для досужих посетителей.
Впрочем, для царской дочери не существовало запретных мест во всем городе – стражники лишь спросили имя Ясона, а затем без промедления пропустили внутрь.
– Здесь хранятся вещи, которым не нашлось места в нашей сокровищнице, – сказала Медея, протянув руку за настенным светильником. – Посторонних пропускать строго запрещено. Так что повезло тебе, Ясон. Тут найдется кое-что, достойное твоего внимания.
– У меня чувство, что я нахожусь не там, где следует быть чужаку, – покачал головой аргонавт. – Что скажет царь Ээт? В первый же день его гость нарушает всевозможные запреты.
– Я же дочь правителя, тебе нечего бояться. И это всего лишь склад для безделушек, с которыми уже наигрались. Ну же, перестань топтаться на месте и следуй за мной!
Они прошли в темные комнаты. Тишина и полумрак будто усиливали скрип сандалий. Пахло пылью, металлом и кожей. Колхидская дева приподняла огонь выше – свет скользнул по стенам, отразился от многочисленных кубков, богато украшенных щитов, ритуальных кинжалов и масок.
Судя по всему, помещение являлось складом для ценных вещей.
Однако Медею эти предметы не интересовали. Она поманила Ясона и направилась дальше. Огонек выхватил из мрака впереди нечто крупное… И вдруг раздробился на сотни искр. Из груди аргонавта вырвался изумленный вздох.
Перед ним на каменном постаменте была растянута баранья шкура. Ее аккуратно сняли с животного одним куском – мастер хорошо знал свое дело. Но все внимание привлекала густая шерсть на спине и боках – она переливалась благородным блеском, свойственным лишь золоту.
Шкура из чистого золота!.. Ясон не мог поверить своим глазам. Ничего подобного он ранее не видел: руно мерцало в свете огня, казалось рукотворным изделием искусного ремесленника. Но присмотревшись, царевич убедился в том, что это в самом деле была обычная шкура барана с густой шерстью. В тугих завитках прятались тысячи мелких крупинок – казалось, руно было присыпано золотым песком. Золото словно вросло в жесткую шерсть много лет назад.
– Вижу, мне удалось тебя удивить, – заметила Медея. Очарованный, Ясон тряхнул головой, чтобы сбросить наваждение.
– Никогда не видел раньше ничего подобного.
– Нравится?
– Конечно. Но как удалось проделать такую тонкую работу? Столь искусно вплести в шерсть мельчайшие кусочки золота!.. Не представляю, кто и зачем прилагал такие усилия.
Медея расхохоталась; ее голос странно усилился в просторном, полупустом помещении.
– Ты действительно думаешь, что это творение рук человеческих?
– Мне так кажется. Другого объяснения я не вижу.
– Позволь объяснить, как добывают золото в Колхиде.
– С удовольствием послушаю. Я плохо разбираюсь в подобных вещах.
– Тогда знай, что золотые самородки иногда находят в горах и пещерах, но это редкая удача, на которую не принято полагаться. Куда более распространен способ с просеиванием крупиц золота в деревянных лотках. Говорят, первыми так начали поступать жители страны, которую вы зовете Айгиптосом. Затем этот мудрый народ пошел дальше и принялся нагревать сами камни, содержащие золото. Их раскалывали клиньями и отделяли кусочки желтого металла. Свои способы добычи есть и у племен с востока, и все они известны колхидским мастерам!
Однако еще в давние времена, – продолжала Медея, прохаживаясь вокруг Ясона, – наши пастухи обратили внимание, что воды некоторых рек Колхиды насыщены золотым песком. Кому-то пришло в голову расставить на пути бегущего потока косматые бараньи шкуры, а затем вычищать их. Это грубый и не слишком быстрый метод, но он упрощает добычу в необжитых землях и на высокогорье.
Перед тобой – она взмахнула ладонью, – как раз такая шкура. Ее раз за разом погружали в реку, богатую золотом. Но со временем песчинок в шерсти стало слишком много. Руно оказалось тяжелым и больше не удерживало драгоценный металл. Тогда его подарили моему отцу.
– Удивительная история, – Ясон осторожно дотронулся кончиками пальцев до затвердевшей блестящей шерсти. – У тебя впечатляющие познания о вещах, которыми женщины обычно не интересуются.
– Большинство мужчин считает, что имеют представление о женских увлечениях. Но они слепы в своей уверенности. Мы гораздо умнее мужчин, – Медея пожала плечами.
– Моя подруга рассуждает почти так же.
– Потому что это правда. Которую вы, воины и самолюбцы, не готовы принять.
Она подошла к Ясону и коснулась плечом его руки. Тусклое желтое пламя подчеркивало высокие скулы и острые черты лица Медеи, а ее взгляд казался бесконечно глубоким.
«Будто провалы в черную бездну, откуда не выбраться живым», – подумал царевич. Тем не менее было в этом лице нечто, его завораживающее…
– Теперь ты понимаешь, как незначительны ценности этого мира? – негромко сказала Медея. Ее губы растянулись в лукавой улыбке. – Посмотри на руно еще раз и скажи, что видишь перед собой.
– Шкуру, полную золота? Я не знаю, какой ответ ты сочтешь правильным, – Ясон вздохнул, словно признавая поражение.
– В этом и кроется шутка. Всего лишь шкура убитого барана!.. Ее сняли с животного, которое водится у любого бедняка. А потом мочили в реке, среди камней и грязи. Она с самого начала ничего не стоила.
– А теперь это руно может послужить причиной войны между царствами.
– Вот именно. Так сильно возвеличена вещь, ничтожная в своей сущности. Хорошая пища для размышлений, правда?
Они вернулись на свежий воздух – стража сразу заперла за ними дверь. На улицах Фасиса уже царила темнота, которую разрывал лишь слабый лунный свет и редкие огни факелов. Увидев это, Медея заявила, что поможет Ясону добраться обратно до места ночлега.
Без всякой спешки они шли по закоулкам города, разговаривая о разных вещах, – и предводитель аргонавтов понемногу начал получать удовольствие от этой беседы. Хотя не раз он ловил себя на мысли, что колхидская дева значительно превосходила его в остроте языка.
Они расстались лишь в полусотне шагов от места, где остановилась команда «Арго». Никто не заметил их возвращения. Медея попрощалась сдержанно, но напоследок позволила себе более теплую улыбку, чем раньше. Ясон проводил ее взглядом и вернулся к команде.
Его сразу же окружили моряки и друзья. На все вопросы царевич отвечал неохотно, сослался на позднее время – его оставили в покое. Разум юноши бесцельно блуждал, но образ золотого руна и черноволосой колхидской девы то и дело вставал перед его мысленным взором.
***
Этой ночью Арг проснулся резко, будто от удара. Его сердце бешено колотилось, словно корабел свалился с мчащейся во весь опор колесницы. Он огляделся по сторонам: было тихо и темно. Соратники по команде мирно спали вокруг в помещении, которое выделил гостям колхидский царь. Арг был единственным, кто вскочил на постели.
– Опять эти сны, – проворчал он под нос. – Почему чем старше становлюсь, тем более странные вещи вижу?
– Похоже, твой сон был ярким, – отозвался знакомый голос. Арг заметил Асклепия, сидящего на корточках около погасшего огня в очаге. Травник кутался в плащ и держал в руках глиняную плошку с каким-то напитком.
– Будешь? Остыло уже, зато взбодришься. – с этими словами Асклепий протянул питье сонному мастеру. Тот принюхался:
– Нет, спасибо. Оставь свои травки, чтобы лечить домашнюю скотину и доверчивых девиц. Я предпочту глоток вина.
– Все вино уже давно выпили, – заметил Асклепий. – А мои настойки ты зря недооцениваешь. Поверь, утром я буду самым бодрым из всей команды. Ладно, отложим это. Что тебе приснилось на сей раз?
– Глупость какая-то. Стою я, значит, на мосту через реку, а на той стороне меня зовет какая-то женщина в черных одеждах. Не знаю зачем, но иду к ней. И вдруг мост подламывается! Я оказываюсь в ледяной воде, сразу же подплывают смеющиеся нереиды и начинают тянуть на дно. Они хохочут, советуют мне успокоиться и радоваться вместе с ними. Но мне страшно, я пытаюсь вырваться… А когда наконец-то стряхиваю их руки и поднимаюсь, то вижу, что никакой реки на самом деле нет. Ни обломков моста, ни загадочной женщины. Только пересохшее, потрескавшееся от жары русло.
– Какой безнадежный сон.
– Да, время от времени снится чепуха, от которой я просыпаюсь и потом до самого утра ворочаюсь с боку на бок.
– Говорят, некоторые сны насылаются богами и потому имеют какое-то особое значение, – с этими словами Асклепий залпом допил содержимое плошки и слегка поморщился от горечи.
– Только искать смысл во всякой нелепице мне не хватало! Хотя это неплохое предостережение, чтобы выбирать мосты покрепче и не шастать за незнакомыми девицами, – хохотнул Арг.
Неподалеку беспокойно зашевелился один из аргонавтов, и корабел притих, а затем встал и махнул рукой лекарю:
– Пойдем-ка выйдем, что ли? Спать все равно ни ты, ни я уже не собираемся.
Они вышли наружу. Серое небо потеплело, впитав в себя розовые краски рассвета. После нагретого помещения утренний воздух колол кожу мелкими иглами. Арг широко, с удовольствием зевнул и почесал поясницу. Какое-то время аргонавты молчали, будто не желая нарушать тишину утра. Простертый перед ними Фасис еще спал, но природа уже пробуждалась: в чьем-то саду защебетала птица, а неподалеку всколыхнулась мокрая от росы трава – то ли большое насекомое, то ли маленькая змея спешила прочь от человеческого соседства.
Утренняя свежесть помогла развеять хандру Арга. Налюбовавшись видом, корабел вдруг подтолкнул Асклепия локтем:
– Давно хотел спросить, да как-то не доводилось. Чем ты собираешься заняться, когда мы вернемся в Иолк?
– Еще не решил. Но часто думаю об этом.
Асклепий растирал кончики пальцев на мерзнущих руках. Глядя на него, Арг уточнил:
– Ты ведь понимаешь, что тебе там будут не слишком рады? Вряд ли твой запрет на целительство будет снят. Как бы не пришлось снова влачить существование полуголодного бедняка.
– Все изменится, если царем станет Ясон.
– Возможно. Он всегда к тебе благоволил. Но вот когда наш предводитель сядет на трон – большой вопрос.
– Я верю в Ясона, – Асклепий неопределенно повел плечом, – но рассматриваю и другие возможности. Даже склоняюсь к ним.
– Это к каким же?
– Думал осесть после плавания где-нибудь в глуши. Займусь травничеством подальше от Иолка. А может быть, вовсе отправлюсь в собственное путешествие. Попробую найти хотя бы парочку смышленых учеников… Все двери мира открыты перед тем, кто молод, устремлен вперед и жаждет знаний.
Лицо Арга смягчилось и приняло несвойственное ему выражение. Он словно глядел на Асклепия с отцовской заботой. Отчасти так и было: когда юный лекарь осиротел, Арг частенько навещал его семью, поддерживая по мере возможностей. В свою очередь, Асклепий сполна отблагодарил его за заботу, сведя мастера с царевичем Иолка. И вот они вместе совершили путешествие на лучшем корабле, который когда-либо создавали человеческие руки. Это плавание лишь упрочило старые узы, хотя ни тот, ни другой об этом не задумывались.
Асклепий повернулся к Аргу. На его худощавом, по-мальчишески безбородом лице блеснула улыбка:
– Ну как, хорошо я придумал?
– Да, неплохо. Пусть твои мечты сбудутся, мальчик. Желаю, чтобы твое имя продолжало звучать, даже когда люди и боги позабудут о наших.
Глава 19
Удивительно, но переговоры с колхами проходили гладко. Ээт был дружелюбен, аргонавты стали частыми посетителями его дворца. Царь Колхиды расспрашивал чужеземцев об их обычаях, интересуясь буквально всем и в то же время показывая обширность собственных познаний. Ясон, Нестор, Киос и Орфей подолгу беседовали с владыкой Фасиса. И казалось, что эти разговоры приносили удовольствие обеим сторонам.
Со временем предводитель аргонавтов научился более-менее понимать колхидское наречие. Оно действительно вобрало в себя несколько языков; многие слова удавалось узнать со второго или третьего раза.
– Полагаю, все дело в переселениях народов, – подтвердил его соображения царь Колхиды. – История хранит лишь отголоски тех времен, но я уверен, что когда-то мы все были гораздо ближе друг к другу, нежели сейчас.
Ээт стоял у окна, обращенного к городу, и глядел сверху вниз на свои владения. Его лицо было задумчивым, словно мысли царя пребывали далеко отсюда. Помедлив, он добавил:
– Что стояло за этим разделением: поиск лучшей жизни и плодородных земель? Бегство от бесконечных войн? Божественное вмешательство?.. Этого мы не узнаем. Возможно, справедливы все причины разом.
– Говорят, некоторые боги Айгиптоса похожи на тех, что чествуем мы. Имена другие, но суть одна. Это подтверждает твою мысль, царь Ээт, не так ли? – заметил Киос.
Нестор одернул товарища:
– Не стоит без нужды рассуждать о богах. Они услышат тебя и разгневаются.
– Как пожелаешь, – Киос пожал плечами и более эту тему не поднимал.
Ээт пробормотал, ни к кому особенно не обращаясь:
– Да, это правда. Некоторые здесь чтут богов, которых боятся даже ахейцы за большой водой.
– О ком ты говоришь, владыка? – вежливо поинтересовался Ясон. Царь покачал головой:
– Просто взбрело в голову. Давайте не будем обсуждать сегодня вещи, которые могут омрачить хороший день.
Ээт непринужденно перевел разговор на деловые вопросы. Однако Ясону казалось, что эта недосказанность таила в себе кое-что важное – то, что мучило царя Колхиды на самом деле. Словно была соломинка, за которую он мог ухватиться, чтобы вытянуть правду.
«Нужно будет спросить об этом у Медеи», – наказал он себе.
С дочерью царя он встретился вечером. На девушке были простые темные одежды и неброские украшения. Впрочем, черная краска для ткани явно стоила дорого, бедняки в подобных одеяниях не ходили. Довольно узкое платье облегало фигуру Медеи, но не слишком плотно, оставляя простор воображению. Ясон нашел, что она выглядела весьма притягательно.
– Так вот что занимает ум моего отца! – девушка говорила громко, насмешливо, тогда как Ясон понизил голос, не желая быть услышанным посторонними. – Как это нелепо. Ему стоит больше времени уделять собственным делам.
– Видимо, я спрашиваю о вещах, которые меня не касаются, —помедлив, сказал царевич. Рядом с Медеей на него отчего-то накатывало смущение. Ее непосредственность, напор и ехидные насмешки могли обескуражить любого, Ясон не был исключением.
Девушка заглянула ему в глаза и прищурилась:
– Полагаю, что так. Но ты обращаешься к нужному человеку. Я могу тебе кое-что рассказать об этом… и даже показать нечто интересное.
– Так же, как показала мне золотое руно? – он усмехнулся.
Медея не ответила. Вместо этого она присела на скамью и похлопала по ней рукой, приглашая присоединиться. Ясон оглянулся: не было ли случайных зрителей, которым подобная вольность могла показаться неподобающей? Но они были одни, по крайней мере, на первый взгляд. Царевич сел рядом, украдкой глядя на лицо Медеи с неправильными, но выразительными чертами.
Эта девушка недавно уже поднималась на борт «Арго» – Ясон сдержал слово. Корабль не выходил в море, однако Медея выглядела довольной, всего лишь прогуливаясь по судну. Она задавала множество вопросов, и Ясон рассказывал ей о ярости штормов, грации выпрыгивающих из воды дельфинов, что подолгу следовали за кораблем, о быстром ходе «Арго» под натянутым парусом…
Медея не была похожа ни на Гипсипилу, ни на Аталанту. С ней было интересно, но совсем по-другому. Не как с женщинами, что встречались Ясону раньше. Одни манили его, другие казались легкой добычей, к третьим он испытывал лишь дружескую симпатию, но Медея разительно отличалась от всех. Она была особенной. В чем это выражалось, царевич пока не мог разгадать, хотя и надеялся найти ответ в будущем.
– Обо мне поговорим позже. Расскажи больше о себе, – вдруг потребовала дочь Ээта. – Теперь я знаю, что в Колхиду тебя привела не прихоть и не зов свободного сердца. Это был приказ твоего дяди. Однако я пощадила твои чувства и не расспрашивала о подробностях. А нынче хочу добиться честного ответа, дорогой гость.
Ясон едва не испустил страдальческий вздох: эта девушка вела разговор как хотела. Будь это Аталанта, он прервал бы ее не терпящим возражений тоном; пусть даже они поссорятся, а он потом испытает угрызения совести. Но Медея была равна Ясону не только по происхождению. Она, казалось, имела полное право на любые вопросы и заявления, даже неудобные. Это была одна из ее таинственных черт, которая – Ясон готов был поклясться – весьма шла колхидской царевне.
Он придвинулся чуть ближе и рассказал о болезни отца, противостоянии с Пелием и постройке «Арго». Ясон опустил детали, не желая раскрывать многого перед почти незнакомой ему девушкой. И только после до него дошло, что сокращенный пересказ мог звучать жалостливо – словно признание собственных слабостей. Ясон запнулся, потеряв нить повествования. Медея какое-то время ждала подробностей; царевич неловко завершил начатое.
– И вот теперь я здесь, в Колхиде, – он улыбнулся, но по лицу юноши было заметно, что разговор его тяготил.
– Понимаю. Конечно, тебе было тяжело, – Медея задумалась. При этом она вновь запрокинула голову; Ясон уже запомнил некоторые ее привычки. Какое-то время царевна молчала, прикрыв глаза. Казалось, она уже позабыла про Ясона и просто наслаждалась теплым вечером.
Когда он собирался завести разговор о чем-то другом, Медея повернула голову и посмотрела прямо на него. В который раз предводитель аргонавтов ощутил, как затуманивался разум от этого бездонного черного взгляда. Будто в душу вонзилось копье, сокрушающее все на своем пути.
– Похоже, ты сдался слишком быстро. Не слишком впечатляющая история получилась, надо сказать, – насмешка в ее глазах обожгла его, будто размашистый удар ладонью по лицу.
– Кажется, хорошего рассказчика из меня не выйдет, – стиснув зубы, ответил он.
– Дело не в том, как ты преподносишь собственную историю. А в том, что скрывается за ней, – Медея вздохнула, наклонилась и разгладила складки одеяния. – Я могла бы посочувствовать или сказать что-нибудь ободряющее. Но это тебе никак не поможет.
В ее голосе не было ни самодовольства, ни осуждения. Каким-то чувством Ясон осознал это. Ему вдруг захотелось, чтобы колхидская дева продолжала говорить. Хотя в Медее чувствовалось нечто чуждое этому миру, а ее слова могли легко ранить собеседника, врагом она не была.
– Ты думаешь или позволяешь себе думать, что бросил вызов судьбе. Построил огромный корабль и отправился к далеким берегам. Возможно, здесь ты найдешь богатство или что-то другое… но все это не твоя собственная воля. Ты лишь подчинился тому, что тебе приказали, – голос Медеи звучал убедительно. Ясон кивнул, хоть и без охоты.
– Это я знаю. И что с того?
– Знаешь ли ты, как живет большинство людей? Они ненавидят свою судьбу, Ясон. Почти все, кого я знала, рано или поздно начинали жаловаться на несправедливость. Но самое интересное – для перемен, о которых они мечтают, ни у кого не хватает воли.
Царевна наклонилась к нему, оперевшись рукой на скамью. Острое плечо оказалось совсем близко к загорелой груди аргонавта. Он едва заметно дернулся, но более ничем не выдал удивления.
Вдруг резко повернувшись, Медея опустилась ниже, лицом вверх, и положила голову на его колени. Черные волосы разметались по скамье и бедрам аргонавта, длинные, роскошные. Ясон замер, к такой вольности он не был готов.
– Тебе неудобно, или ты просто робок с женщинами? – Медея задала подначивающий вопрос. Очевидно, ее ничто не смущало.
Да, у колхидской царевны были свои взгляды на дерзости и приличия. Ясон понял, что она втягивала его в очередную игру по собственным, лишь ей ведомым правилам. Отступить сейчас значило признать поражение. Окончательно утратить собственную волю в глазах ехидной и загадочной девушки. Этого ему не хотелось.
– Мне свойственны многие пороки. Но, думаю, уж точно не робость, – сказав это, Ясон позволил себе ответные вольности. Он запустил руку в густые пряди цвета безлунной ночи и начал медленно их перебирать.
«Если бы кто-то увидел это! Мой корабль сожгут вместе с командой. Что я творю, во имя Афины? И почему эта женщина так ведет себя?..»
– Тогда вернемся к нашему разговору.
Медея казалась довольной. Было ли это бесхитростным наслаждением от прикосновения мужской руки? Или ее просто забавляла неслыханная сцена, в которую она вовлекла почти незнакомого человека? Такую загадку не смог бы разрешить и более опытный мужчина, что уж говорить о юном предводителе аргонавтов. Лишь приложив заметные усилия, Ясон сумел сосредоточиться на ее голосе.
– Да, разумеется.
– Ты когда-нибудь задумывался, как удобны старые стоптанные сандалии? Насколько уютна потрепанная одежда, которая укрывает тело много лет подряд? Она просторна и давно впитала твой запах, о ее красоте уже не надо заботиться. Вот так люди относятся и к своей жизни… Как к поношенной одежде.
Невольно Ясон заинтересовался этими словами. В голосе Медеи зазвучало воодушевление; она определенно была неплохим рассказчиком. Девушка продолжала говорить, пока пальцы аргонавта поглаживали ее волосы:
– Мы готовы проклинать неказистый дырявый гиматий, что соткала для нас судьба, но каждый день покорно надеваем его и носим до тех пор, пока наши души не покинут мир. Почти никто не обладает смелостью изменить свою жизнь, Ясон. Никто по-настоящему не верит в собственные силы, – ее глаза сверкнули, брови приподнялись. – Ты тоже из их числа, царевич? Согласен носить драные, пропитанные грязью одежды лишь потому, что они у тебя вообще есть?..
Его рука замерла. Теперь Ясон смотрел на Медею так, словно собирался обхватить ладонью тонкую шею царевны и одним движением сломать. Когда предводитель аргонавтов наконец заговорил, его голос дрожал от плохо сдерживаемого гнева:
– Кажется, ты желаешь меня унизить. Какова твоя истинная цель, дочь Ээта?
– Унизить? Геката всемогущая, ты все не так понял.
Медея зашевелилась у него на коленях, устраиваясь поудобнее. Когда она вновь заговорила – ее слова будто ответили на невысказанную мысль Ясона. Ту самую, что он всегда боялся озвучить.
– Яд перед поединком. Наемник с кинжалом. Случайно попавший камень в голову… Так много решений. Тебе просто нужно было убить Пелия, чтобы решить все проблемы.
Ясон в ужасе слушал, как колхидская царевна совершенно невозмутимо говорила о страшных вещах. Он хотел было возразить, но не нашел подходящих слов. Слова Медеи были бессердечными, однако в них таилась простая и горькая истина.
– Ты сам выбрал путь проигравшего, когда согласился следовать условиям своего дяди, – закончила Медея.
Он, вопреки первому желанию, не столкнул ее с колен и не потребовал замолчать. Какое-то время Ясон собирался с мыслями, а затем сказал как будто севшим голосом:
– Это бесчестный поступок. Пелий – мой враг, но это не значит, что я способен на подобные вещи.
– Об этом я и говорю. Ты мог сделать любой выбор, но при этом согласен всю жизнь носить дырявую одежду, без конца жалуясь на ее неудобство. Как грустно, Ясон из Иолка! Я полагала, ты отличаешься от других мужчин. Будто есть в тебе нечто… Но, может быть, я ошибаюсь?
Медея приподнялась и поправила волосы. На Ясона она больше не взглянула. У царевича возникло неприятное ощущение, будто он своим ответом разочаровал колхидскую деву. Однако спустя какое-то время девушка вернулась к беседе как ни в чем не бывало:
– Ты говоришь о бесчестии подобных поступков. Но, если верить твоему рассказу, Пелий сам забрал власть в Иолке несправедливым способом.
Ясон молча кивнул. Медея протянула руку и коснулась плеча аргонавта. Возможно, она хотела показать искренность своих слов или помочь тому расслабиться, но юноша лишь содрогнулся и напрягся еще сильнее. Заметив это, Медея с кривой улыбкой убрала ладонь.
– Давай порассуждаем о справедливости, если тебе хочется этого. Каждый год происходят сражения между царями, жаждущими власти. В этих битвах гибнут тысячи людей. Лишь потому, что какой-то посланец был недостаточно вежлив, или мелкий вождь горного народца возомнил себя владыкой мира, или жена изменила знатному мужу!.. Вот скажи мне, Ясон, что более справедливо: подвергать опасности всю команду корабля, отрывать их от родины, рисковать десятками жизней… или вонзить кинжал в глаз одного надоедливого старика, пока тот спит?
– Я ни к чему не принуждал своих друзей.
– О, нет. Ты как раз вынудил их последовать за собой, царевич! Дружба делает нас обязанными друг другу. Вместо того чтобы противостоять своим трудностям, ты их навязал близким людям. Попробуй посмотреть на это иначе, Ясон, и ты ужаснешься, насколько недальновидны твои поступки.
Аргонавт сглотнул, сердце его заколотилось быстрее. Это не было вызвано злостью на Медею. Скорее наоборот – казалось, своими словами она сорвала с него одежду и вытолкнула голым из пещеры на солнечный свет, заставляя морщиться и неловко прикрываться от палящих лучей. Именно так себя чувствовал предводитель аргонавтов. Ясон не позволял опасным мыслям вырываться наружу, но Медея безжалостно сделала это за него. Царевич все еще не оставлял попыток защититься:
– Даже если это правда, я многому научился во время плавания. И уверен, мне это пригодится, когда придет пора вернуться в Иолк.
– Позволь дать тебе совет. Побольше упражняйся с мечом, пока есть время. Я могу попросить хороших бойцов в страже Фасиса преподать тебе пару уроков, если пожелаешь. Тогда ты сможешь с чистой совестью сразиться с Пелием вновь. Если же и это не сработает, – Медея хихикнула, будто сама мысль о подобном исходе веселила ее, – тебе стоит прибегнуть к моим разумным советам. Избавиться от дяди как-нибудь иначе.
– Возможно, я так и сделаю, – вдруг вырвалось у Ясона. Он осекся, однако сказанного уже нельзя было вернуть. Медея кивнула, словно именно такого ответа и ждала.
– Тебе стоит снять уродливую одежку, в которую они облачили твой дух, – девушка не стала уточнять, кто скрывался под загадочным словом «они». – Пришло время двигаться вперед, царевич Ясон. Если, конечно, хватит мужества…
Молчание на этот раз тянулось очень долго. Предводитель аргонавтов понимал, что Медея сумела почувствовать его внутренний гнев, копящийся из-за всего, что произошло после смерти отца. Она смогла увидеть его сожаления, ревность и смятение. Ясон понятия не имел, как следовало вести себя после того, как прекрасная дева разгадала его сердце. Это было смущающее чувство. Но вместе с растерянностью приходило и облегчение – нашелся человек, который не осудит его за выбор самого мрачного пути.
То, что неловко отдавала Аталанта и предлагала Гипсипила, не имело ничего общего с дарами Медеи. Ясон испытывал странную благодарность к этой непонятной, пугающей, но притягательной девушке.
