Александр Герасимов
Море, поющее о вечности
Посетители начали расходиться. Напряжение спадало. Однако девушка рядом с Ясоном внезапно замедлила шаг. Предводитель аргонавтов повернулся к ней с вопросительным видом, и та ему что-то негромко сказала. Ясон кивнул и удалился. Колхидская царевна повернулась, встретившись взглядом с Пелием. Царь в недоумении вскинул брови:
– Дочь Ээта, не так ли? Не припомню, чтобы велел тебе остаться.
– Мы оба царской крови, и я впервые в этих краях. Поэтому прости мне некоторую вольность, – улыбнулась девушка.
– Так что ты хотела? Только покороче, – властелин Иолка сложил руки на груди.
– Тебе стоит поддаться Ясону завтра. Если пообещаешь так поступить, он обойдется с тобой милосерднее. Другие моряки говорили мне, что царь Пелий умен – и вот хороший повод в этом убедиться. Позволь сломаться своему мечу или споткнись сам! Тогда никто не пострадает, а Иолк выиграет от твоих прозорливых действий.
– Ты называешь это «прозорливостью»?
– Конечно. Глупые мужчины сражаются до конца в заведомо проигрышном бою. Умные же оценивают риски и последствия.
– Хорошо сказано, девушка из Фасиса. Потрудись же развить свою мысль – мне интересно услышать ее полностью.
– Даже если ты победишь своего племянника, в Иолк прибыли наследники и других царств. Эти люди провели немало времени с Ясоном на одном корабле, разделяя с ним работу и невзгоды. Им не захочется видеть своего товарища униженным… или убитым. Это вряд ли хорошо скажется на взаимоотношениях с соседями, не так ли? Если ты действительно желаешь добра Иолку, стоит задуматься о подобных вещах.
Пелий молчал, глядя на нее.
– Что такое, царь? Неужели я говорю на непонятном тебе языке или плохо выбираю слова? – девушка склонила голову набок, словно поддразнивая. – У меня было время попрактиковаться с произношением на «Арго». Не ожидала, что возникнут проблемы.
– Ты интересный человек, царевна Колхиды. Молчишь до поры, а затем наедине жалишь речами. Сказанное тобой действительно имеет смысл, – почти весело заметил Пелий. – Ясон не прогадал, выбрав тебя вместо той деревенской дурочки. Он вырос. Или ему просто повезло.
– Возможно, и то и другое.
– Хотелось бы верить. Не удивлюсь, если ты станешь достойной владычицей, хотя это невозможно знать наперед. А может, и погубишь Иолк… Предсказатель из меня не слишком хороший, но ум и сильную волю я разглядеть способен.
– Так что ты будешь делать завтра? Хотелось бы услышать ответ.
– Сражаться, девочка, как и всегда! Я не молод, но все еще хорош в подобных вещах. А возраст и тягостные воспоминания дают мне привилегию не цепляться за жизнь. Поддаваться Ясону я не стану, так пусть и он покажет все, на что способен.
– Ты кажешься неплохим человеком. Черствым, но искренним в намерениях. Жаль тебя, царь Пелий.
Медея задумалась на какое-то время, а затем закончила с легким намеком на соболезнование:
– Ясон приговорил тебя к смерти. И он непременно сделает это, если ты не проиграешь ему по доброй воле. Но я постараюсь смягчить эту участь. А пока… прошу прощения, меня ждут. Увидимся завтра, повелитель Иолка.
Не спрашивая позволения и не дожидаясь ответа от царя, Медея покинула мегарон. Пелий долго смотрел ей вслед, не двигаясь с места.
Глава 3
Ранним утром, когда слабый солнечный свет пробился сквозь зимние тучи и озарил земли Иолка, Аталанта вышла на улицы города, направившись к ближайшим воротам. Несмотря на холод, все вокруг дышало жизнью: торговцы раскладывали товар на прилавках, ремесленники стучали молотами и разжигали огонь, а женщины хлопотали во дворах.
Эта незатейливая картина вызвала мимолетную улыбку на лице девушки. Будь у Аты больше времени, она бы устроила неторопливую прогулку по всем закоулкам и окрестностям Иолка. А может, и пробежалась бы пару раз вокруг города, как делала это раньше. Но у нее не было такой возможности: едва вернувшись в родные края, она уже готовилась их покинуть. Это было сознательное решение, и Ата не собиралась о нем сожалеть.
Такое странное чувство – находиться в Иолке после всех увиденных земель, после путешествия к краю ойкумены!.. И теперь, лишь мельком поздоровавшись с городом, придется снова прощаться на неопределенный срок.
Девушка прошла через охрану без каких-либо препятствий и решительно зашагала вперед. С собой у нее была лишь сумка, на поясе висел небольшой нож, а за спиной – лук грубой работы. Волосы она стянула кожаным ремешком. Любому случайному наблюдателю стало бы ясно, что Аталанта подготовилась к походу налегке. Не оглядываясь, она быстро зашагала в сторону рощи. Город отдалялся, а переплетенные кроны и узловатые стволы деревьев готовились бесследно укрыть стройную фигуру.
Оклик сзади заставил ее сжаться – девушка обернулась и увидела, как со стороны Иолка к ней спешил мужчина. Это был Меланион!..
Глядя, как он машет ей на бегу, Ата где-то глубоко в душе ощутила щемящую тоску и одновременно с ней тепло. Какая-то часть ее не желала прощания, а другая – радовалась, что именно он, этот мегарец, преуспел в ее поисках.
Меланион убедился, что Аталанта остановилась, и замедлил ход. Он подошел к ней уже не торопясь, потирая рукой вздымающуюся грудь.
– Ты не должен забывать о дыхании, когда бежишь, – улыбаясь, упрекнула его девушка.
– Я больше беспокоился о том, что не успею вовремя, – он выглядел так, словно у него был жар. Но улыбку вернул сполна.
– Как ты догадался, что я собираюсь сделать?
– Вчера ты отстранилась от всех и выглядела одинокой… Я хотел навестить тебя прямо с утра, чтобы поговорить. В лучшем случае извинился бы за раннее вторжение или ушел обратно, – Меланион покачал головой. – Как я изумился, когда узнал, что тебя уже нет дома!..
– Не стоило так утруждаться. Но я благодарна. Правда.
– Брось, я не сделал ничего, за что следует быть признательной. Просто хотел увидеть тебя… и убедиться, что ты в порядке.
– Но ты единственный, кто подумал о чем-то подобном, – она шагнула вперед и взяла его под руку. От столь невинного жеста уши Меланиона покраснели. Аталанта заметила его стеснение, хотя виду и не подала.
«О боги. Веду себя как эта змея, Медея… и ничего не могу с собой поделать: он такой милый, когда смущается!»
– Я предполагал, что ты уйдешь, не попрощавшись, – голос мужчины на этих словах дрогнул.
– Так будет лучше для всех, Меланион. Поверь мне.
– И ты не вернешься в Иолк?
– Мне не нужен город, в котором на каждом камне высечено «отвергнутая», – Аталанта засмеялась.
В этом смехе не было ни печали, ни горькой иронии. Девушка смирилась со своим решением и приняла его с поднятой головой.
– Нет, Меланион, я не желаю ощущать косые взгляды в спину, слышать похабные шутки и сочувственные вздохи! Покинуть эти края – лучшее решение.
Он кивнул. Какое-то время они помолчали, стоя у самой опушки рощи. Затем девушка закончила свою мысль:
– К счастью, я не преступница. Погоню за мной вряд ли пошлют. Возможно, Ясон вовсе не заметит отсутствия своей когда-то любимой женщины. Его сейчас занимают совсем другие дела.
– Скорее всего, это правда, – согласился мегарец.
– А что будешь делать ты?
Этот вопрос застал Меланиона врасплох. Чуть подумав, он пожал плечами:
– Я должен убедиться, что с Ясоном все будет хорошо. Поэтому собираюсь ненадолго остаться здесь, в Иолке. Чем бы ни завершился сегодняшний бой, я стану его беспристрастным свидетелем… И затем с чувством выполненного долга уеду домой, в Мегару.
– Ты не беспокоишься, проиграет ли Ясон?
– Беспокоюсь. Но гораздо меньше, чем о том, что станет с тобой после ухода.
Пришел черед Аталанты смущаться. Она не ожидала такой прямоты от мегарца, который стал ей другом за долгое время, проведенное вместе. Меланион смотрел серьезно, в его взгляде отражалась доброта и решимость. Девушка вдруг почувствовала, как слабеет под напором этих чувств ее воля.
– Со мной все будет хорошо. А захочешь в этом убедиться – приезжай проведать.
– Ты говоришь серьезно? – глаза Меланиона округлились от удивления.
– Почему бы и нет! Я собираюсь поселиться у подножия этой горы, – Аталанта показала рукой левее, в сторону возвышавшегося над рощей хребта. – Там много лет назад жители Иолка пережидали мор. Несколько заброшенных хижин по-прежнему стоят, пригодные для жилья. Хорошее место… Одному человеку будет по силам прокормиться, не попадаясь никому на глаза. Я буду жить какое-то время в уединении. Если однажды вернешься в Иолк, попробуй меня разыскать!
Это звучало не просто как дозволение – как просьба! Меланион почувствовал, что кровь бросилась ему в голову. С губ юноши едва не сорвался желанный, долго вынашиваемый в груди вопрос: «Почему бы тебе не поехать со мной в Мегару?»
Но он взглянул Аталанте в лицо и уловил следы плохо скрываемой грусти. Меланион был не глуп, несмотря на молодость, и понимал, что опрометчивые слова могли лишь оттолкнуть ту, которая едва-едва решилась на столь серьезные перемены в жизни. Ата не была готова еще раз рубить собственный мир на части, уединение было для нее куда важнее. Мегарский царевич со вздохом ответил:
– Возможно, я так и сделаю… когда-нибудь. А тебе пора идти! Поединок между Ясоном и Пелием скоро начнется, мне нужно успеть во дворец.
Ему нелегко дались слова, подталкивающие к прощанию. Однако Аталанта как будто испытала облегчение. Она сказала со всей искренностью, которую могла вложить в простые слова:
– Спасибо. Прошу, береги себя.
– Ты тоже, – кивнув на прощание, мегарец провожал уходящую девушку взглядом, полным внимания и заботы. Когда ряды деревьев почти скрыли фигуру Аталанты, она вдруг повернулась и крикнула:
– Когда встретимся, давай снова устроим состязание в беге! Как в прошлый раз, помнишь?
– Договорились, Ата! Вот увидишь, я непременно обойду тебя на этот раз, – громко ответил он. До него донесся звенящий девичий смех.
Аталанта махнула рукой и окончательно исчезла в темной роще.
***
В мегароне царило небывалое оживление. Толпа по большей части состояла из царедворцев, однако в нее затесались и солдаты, и знатные торговцы, и гости царя – все жались по краям зала, не обращая внимания на соседей. Никто не сетовал на тесноту, ведь каждому из присутствующих выпала редкая возможность наблюдать за поединком, который решит будущее всего царства. Чем бы ни закончилось сражение, оно отпечатается в памяти каждого зрителя и изменит судьбу Иолка. Толпа выжидала, когда два бойца в центре мегарона сойдутся в решающей схватке; множество глаз жадно следило за каждым движением соперников. Те не торопились начинать, то ли изучая друг друга, то ли заигрывая с чувствами зрителей в бессловесном сговоре.
Оставалось тайной, как и когда противники успели договориться о снаряжении, но оба были вооружены на удивление легко. Ясон скинул с плеч руно, обнажив крепкий торс и оставшись в одной лишь набедренной повязке. Его голову защищал медный шлем. В одной руке царевич держал квадратный фракийский щит, а в другой – тяжелый клинок. Пелий точно так же предпочел обойтись без доспехов. Его меч был немного короче и легче, чем у Ясона, а круглый щит хоть и обеспечивал худшее прикрытие, зато имел меньший вес.
Сигнала не требовалось – дядя и племянник готовы были броситься друг на друга в любой миг. Напряжение росло, а бойцы продолжали изучать друг друга взглядами. Ясон согнул колени, опустил клинок ниже, будто готовился к прыжку. И наконец сорвался вперед.
Хотя царевич атаковал с огромной скоростью, Пелий успешно блокировал его удар и ответил со всей силы – Ясон пошатнулся, щит юноши жалобно зазвенел. Царь Иолка сразу же сделал резкий выпад клинком вниз, пытаясь достать бедро соперника, но Ясон легко ушел влево. Бойцы пошли по кругу, приподняв щиты.
– Желаешь сделать ставку? – прошептал один из царедворцев на ухо Левкону. Тот покачал головой:
– Не хочу держать ответ перед недовольным победителем, если он узнает о поддержке соперника. И тебе советую оставаться лишь наблюдателем – исход этого боя могут предсказать только боги…
Ясон и Пелий двигались по второму кругу, понемногу сближаясь. После обмена ударами оба противника вели себя терпеливо и хладнокровно. Наконец они оказались в зоне досягаемости мечей, и в тот же миг владыка Иолка нанес быстрый выпад; Ясон отбил его без всякого труда. Следующим атаковал уже царевич. Он обрушил на Пелия целый град ударов, тесня того к толпе зрителей.
Ясон двинулся за ним, не переставая атаковать. Его движения были точными и уверенными, а зрители едва могли уследить за скоростью клинка. Каждый из присутствующих понимал, что наблюдал за сражением истинных мастеров меча. Кто-то открыто выражал восторг, а кто-то с изумленным видом покачивал головой. Но равнодушных не было: искусность обоих бойцов поистине впечатляла.
Пелий понимал, что битва закончится, если его оттеснят к краю мегарона – тогда у него не будет шансов развернуться и Ясон завершит поединок в свою пользу. Поэтому царь отходил медленно, выжидая подходящего момента. Наконец он рванулся вперед, опасно сблизившись с противником и нанеся коварный боковой удар. Ясон успел распознать опасность и отбил лезвие, но клинок Пелия все же скользнул по его руке. Хоть и царапина, но все же первая кровь! Вокруг поднялся шум.
Торжествовать Пелию было рано. Ясон, не теряя головы, вовремя отошел назад. Его враг двинулся следом, отдаляясь от толпы зрителей – это был естественный поступок, которого и ожидал предводитель аргонавтов.
Когда царь снова напал, юноша выбросил руку со щитом вперед с такой силой, что не просто отбил удар Пелия, но и заставил того покачнуться. Не мешкая, Ясон выскочил вперед и с близкого расстояния ударил царя рукоятью меча в голову. Только шлем защитил Пелия от серьезной травмы. Царь упал, но тут же перекатился вправо и вскинул меч, защищаясь от смертоносного рубящего удара сверху. Не вставая, Пелий сильно пнул Ясона ногой, и тот потерял равновесие. Царевич быстро опомнился, но Пелий уже успел подняться одним ловким, тренированным движением.
Соперники вновь оказались наравне. У Ясона кровоточила рука, Пелий получил удар в голову. Это не было поводом для завершения поединка – самая серьезная часть битвы только начиналась.
Меланион, Одиссей, Нестор и оба Диоскура стояли плечом к плечу в напряженном молчании. Киос, Орфей и Палемоний были в первом ряду зрителей на противоположной стороне мегарона и наблюдали сражение во всех подробностях. Все присутствующие понимали, что у бойцов скоро начнут уставать руки, ведь им приходилось держать оружие на весу. А значит, неизбежно пострадает скорость и сила удара. Более стойкий получит преимущество… Но кто им окажется?
Ясон и Пелий по-прежнему не проронили ни слова. Насмешки, которые могли бы вывести соперника из себя, здесь не требовались – обе стороны вели бой в открытую, рассчитывая лишь на собственные умения. Вот Пелий шагнул вперед, нанеся несколько быстрых ударов, а Ясон контратаковал с поразительной мощью. Оба избежали травм и разошлись, чтобы снова пару раз сойтись в коротких, но жестких стычках.
Тем не менее этот бой не мог длиться вечно. Возрастало преимущество Ясона, более молодого воителя. Пелий держался за свою сосредоточенность и старался не сбивать дыхание, однако внимательные зрители подметили: царь Иолка начал сдавать.
Ясон это тоже почувствовал. Но он не стал очертя голову атаковать, позабыв о защите. Вместо этого царевич быстро нападал и почти сразу же отступал назад, понемногу выматывая своего противника.
Пелий понимал, что эта тактика дорого ему обойдется, поэтому то и дело выискивал в обороне Ясона слабые места, не тратя время на лишний обмен ударами. Лишь так старый лев имел шанс выстоять против молодняка. Однако Ясон уже не был прежним – в Колхиде он улучшил навыки владения клинком, поэтому без особого труда противостоял всем выпадам противника и успешно нападал сам.
Размашистый сильный удар Ясона попал в цель. Он скользнул по шлему царя – одна из пластин отлетела в сторону, а сам шлем заметно покосился, перекрывая Пелию обзор. Царь попятился назад, подняв руку со щитом напротив груди. Казалось, было лучшее время, чтобы броситься вперед и попытаться вонзить меч врагу в бедро, но Ясон не стал этого делать. Он кивнул, молча указывая Пелию поправить либо снять шлем. Было ли это благородным жестом, или же царевич просто не хотел заканчивать поединок подобным образом? Никто не мог сказать уверенно.
Пелий отбросил поврежденный шлем в сторону. Его лицо было багровым от напряжения, а по щекам катились крупные капли пота. Но о передышке речи не шло: противники вновь сошлись, нанося удары один за другим и отражая их щитами.
Вскоре стало очевидно, что битва близка к завершению. После нескольких стычек Ясон стоял с поврежденным плечом и распоротым боком. На щеке Пелия разбухала ссадина, из глубоких порезов на бедре и ключице сочилась кровь. Бойцы уже были не так быстры в атаке и защите, но сумели нанести друг другу несколько ранений. Оба устали, по-настоящему устали. Щит явно тяготил Пелия, он с трудом удерживал его на прежнем уровне… Но и Ясону приходилось непросто – его фракийский щит был еще тяжелее.
– Избавимся от лишнего веса? Все равно лишь один уйдет отсюда на своих ногах, – спросил юноша, переводя дыхание и выпрямляясь.
– Только после тебя, – выдохнул Пелий.
Два щита со стуком упали на пол мегарона. С одной стороны, оба воина явно почувствовали облегчение. С другой – каждый удар меча теперь мог оказаться роковым.
Клинок Пелия мелькнул, устремляясь вперед – и был без особого труда отбит. Ясон метнулся навстречу, его кулак скользнул по челюсти царя. Пелий зашатался, но устоял и встречным движением ударил рукой прямо в пораненный бок юноши – Ясон громко вскрикнул от боли.
Тела бойцов покрылись потом и кровью, в них уже нельзя было опознать людей из знатного рода. Пелий перехватил рукоять клинка обеими руками и дважды нанес сильные удары, которые Ясон встречал прямым блоком. От подобного один из мечей легко мог переломиться, что наверняка завершило бы поединок… Но до этого дело не дошло.
Ясон подгадал удачный момент, когда движения уставшего Пелия замедлились – и в исступлении атаковал. Казалось, боец открыл в себе второе дыхание. Он совершил несколько стремительных выпадов – от двух Пелий увернулся, третий отбил клинком, четвертый же рассек грудь царя глубокой алой бороздой. Пелий согнулся – Ясон со всей силы ударил его ногой в живот. Царь со стоном упал, и меч выскользнул из ослабевших пальцев.
Царевич подошел вплотную к поверженному сопернику. Пелий приподнялся на локте и потянулся к мечу. Но в планы его племянника не входило продолжение битвы. Ясон крепче сжал клинок в руках, широко замахнулся и со страшной силой обрушил оружие на врага. Меч перерубил руку Пелия выше кисти, раздался вопль, брызги крови долетели до ног ошеломленных зрителей.
Практически теряя сознание, Пелий обхватил изувеченную руку, стараясь остановить хлеставшую из нее темную жидкость. Он полностью утратил способность сражаться. Исход поединка был ясен каждому из присутствующих. Однако Ясон снова занес меч над головой…
– Остановись!
Толпа расступилась – Медея прошла вперед, встав прямо перед Ясоном. Тот опустил клинок и спросил:
– Зачем ты его защищаешь?
– Потому что он уже проиграл и не представляет опасности, – ответила Медея.
– Сейчас нет. Но потом…
– Так позаботься о том, чтобы он не помешал тебе в будущем. Можешь посадить его под стражу или с позором изгнать из царства.
Он наклонился к ней и заговорил так тихо, чтобы лишь она одна смогла услышать эти слова:
– А не ты ли утверждала в Фасисе, что надо избавляться от своих врагов? Предлагала яд и прочие хитрые способы?..
– Не говори глупостей, – так же чуть слышно прошептала Медея. – Одно дело – устранять сильных соперников, и совсем другое – добивать старика на глазах у будущих подданных. Что они подумают о тебе? Ты должен взойти на трон как гордый победитель, а не палач.
– Да, ты права, – огонь в глазах Ясона погас.
Аргонавт повернулся к лежащему в полуобмороке и тяжело дышащему Пелию:
– Надеюсь, ты еще способен понимать, что я говорю. Наше соревнование закончено – трон Иолка теперь мой. Старик, я позабочусь о том, чтобы ты выжил, но затем тебя здесь быть не должно.
Затем Ясон крикнул, обращаясь уже к зрителям:
– Эй, вы, там! Не стойте истуканами, перевяжите ему раны.
Из толпы вышли несколько стражников. Охрана дворца состояла из опытных солдат, которые знали, как обращаться с ранеными. Они занялись рукой бывшего царя: раздирали куски ткани на части и накладывали жгут, останавливая обильное кровотечение. Затем Пелия аккуратно подняли и понесли прочь.
Когда его проносили мимо Медеи, поверженный воин приоткрыл глаза. Он встретился взглядом с колхидской девой, чуть поджал губы и кивнул. Такова была его скупая благодарность за спасение – все, на что хватало сил. Кончики губ Медеи дрогнули в понимающей улыбке, но больше она никак не отреагировала. Проигравший покинул мегарон на руках солдат, а внимание всех оставшихся полностью сосредоточилось на Ясоне.
Тот молчал, исподлобья глядя на окружающих – среди них были как его друзья, так и верные соратники Пелия. Последние находились в подавляющем большинстве. Напряжение снова начало возрастать… Но тут вперед выступил Орфей, почтительно преклонив колено перед Ясоном. Тот, отвыкший от подобных знаков уважения, вздрогнул. Звучным, хорошо поставленным голосом певец произнес:
– Приветствую нового царя Иолка! Мы все помним уговор. Ясон – наш повелитель по праву рождения… И праву сильнейшего!
Эти слова звучали высокопарно, однако были более чем уместными. Присутствующие словно опомнились: в мегароне стоял новый владыка. Один за другим все почтительно падали ниц перед Ясоном. На ногах остались лишь равные ему царевичи-аргонавты. Не стала кланяться и Медея – на ее губах лишь играла чувственная и торжествующая улыбка. Только теперь Ясон осознал в полной мере, что он добился своего.
Прошло столько времени… Он вдруг ощутил, как неимоверная усталость опустилась на плечи мягким, но тяжелым покрывалом, придавив его к земле. Одновременно с этим в груди росло чувство ликования. Молодой царь поднял голову и широко, полной грудью вздохнул. Впервые за многие годы воздух показался ему настолько пьянящим и сладким. Все чувства, которые он испытывал, Ясон смог выразить в одной-единственной фразе:
– Наконец-то я дома.
