Рэд Инин
Золотой гобелен
Глава 6. СКАЗКИ НА НОЧЬ
В сумеречном лесу бурлила жизнь: кто-то ухал, кто-то скулил, кто-то шелестел сухой травой. Протяжный звук в верхушках деревьев щекотал нервы: то ли ветки скрипели, то ли неизвестные звери переговаривались. Стелющийся над землей тихий шелест навевал мысли о крошечных эльфах, ну или просто насекомых, готовых залезть под одежду и искусать потерявшего бдительность путника.
Лан насобирал пригоршню крупных ягод, Окки сорвал листья с дерева, и они в его руках наполнились прохладной водой. Странный ужин для трех здоровых мужчин, но нам хватило. Даже сил как будто прибавилось, и сон совсем пропал. Может, надо было послушаться Лана и продолжить путь? Окки сидел, прислонившись к стволу дерева, и жевал травинку. Лан пытался отмыть руки влажными листьями, из которых поил нас Окки. Я сел на край обрыва и смотрел в клубящуюся туманом пустоту.
Первым подал голос Окки:
– Что-то не спится. Может, расскажете что-нибудь интересное о большом мире. Откуда вы и куда плыли на том корабле?
Хороший вопрос. Если бы мы сами знали.
– Может ты начнешь? – предложил Лан, ты у нас самый интересный.
– Это для вас я интересный, а для таких, как я, – ничего особенного. Или давайте так, – предложил Окки, – будем рассказывать друг другу сказки. На ночь, так сказать, – даже сидя к нему спиной в полной темноте, я почувствовал, что он улыбается. – Дани, начинай, что-нибудь про принцесс и превращения.
Шутник, блин.
Я задумался. В самом деле, не про Золушку же им рассказывать. Не так уж много я знаю сказок, я же не девчонка. Можно, конечно, пересказать что-то про супергероев, но здесь это вполне может сойти за реальность. Суперспособностями их не удивишь.
И тут я вспомнил, как в детстве читал старую книжку о девочке, которую ураганом занесло в волшебную страну. Она отправилась в путешествие, надеясь найти волшебника, который вернет ее домой. По дороге, значит, обзавелась друзьями, которые оказались не тем, за кого себя выдавали. Тот, что прикидывался или на самом деле считал себя глупым, оказался мудрецом, трус – героем, жестокий нескладуха – добряком и милахой, правда железной. Я перевирал старую историю на свой лад и не сразу заметил, что меня внимательно слушают.
– И что, у нее получилось вернуться? – спросил Окки.
– Конечно. Она нашла великого волшебника, который оказался обманщиком и шарлатаном. Он вызвал новый ураган и отправил ее домой вместе с домиком и собачкой.
– Как же он вызвал ураган, если он был шарлатаном? – ухмыльнулся Лан.
– Не помню уже. Кажется, он просто поверил в себя, как и друзья этой девочки, и прилетел настоящий ураган.
Некоторое время нас окружали только звуки ночного леса. Когда я решил, что усыпил своих спутников, подал голос Окки.
– Теперь твоя очередь, малыш, – обратился он к Лану, – думаю твоя история будет не менее поучительной, – Как-то незаметно он принял роль лидера в нашей маленькой команде, словно за несколько часов повзрослел на пару десятков лет.
– Лучше ты, – заупрямился Лан. – Я слышал, что морские духи – самые лучшие рассказчики, а когда поют, люди вообще обо всем на свете забывают.
В моем мире тоже были легенды о поющих морских существах. Но я пока решил не говорить при Окки о том, что я не совсем из этого мира. Или совсем не из этого. Уже и не различишь, какой мир для меня настоящий.
– Хорошо, петь не буду, но историю одну расскажу, только она грустная.
Я перевернулся на живот, лег лицом к Окки и приготовился слушать сказку бога прибрежной полосы.
– Было это давно, – начал Окки, и его мелодичный голос звучал так, словно он действительно вот-вот запоет. Чистые звуки поднимались к кронам деревьев, вплетаясь в ночные шорохи.
Глава 7. ДЕВА СЧАСТЛИВОЙ ЖЕМЧУЖИНЫ
– Жила-была в синем море, недалеко от одного из множества островов Срединных вод, Дева Счастливой Жемчужины. Она не принадлежала ни к свите Морского царя, ни к одной из знатных семей морского царства. Жила сама по себе, особыми дарованиями не обладала. Но была у нее доставшаяся от предков жемчужина. Дева очень дорожила ей. Иногда она показывала ее морским обитателям и говорила: «Смотрите, какая у меня прекрасная жемчужина, она приносит счастье». Так и прозвали ее жители моря – Девой Счастливой Жемчужины. Хотя ее настоящее имя было другим, все его забыли, потому что никто с ней не водился, семьи у неё не было, знали просто, что недалеко от большого острова живет в море дева, хранящая жемчужину, которая приносит счастье.
Очертания земли менялись, появились люди. Они добрались до самых дальних островов, но в существование морских богов не верили и считали их сказками. Только мореходы в минуты опасности могли вспомнить Повелителя Морских Путей. Так и жили боги и люди, не интересуясь друг другом. А о Деве Счастливой Жемчужины даже сами морские жители начали забывать, так редко они ее видели.
Жемчужина, которую многие считали выдумкой одинокой морской девы, действительно была непростой: она чувствовала любовь и заботу хозяйки и за тысячелетия наполнилась необычной силой. Эта сила могла сделать прекрасным все, к чему жемчужина или ее хозяйка прикасались.
Уголок моря, где жила дева, превратился в настоящий подводный сад. На дне росли диковинные растения, даже рыбы там стали похожи на цветы. Кораллы сами лепились в белоснежные чертоги, и вся морская живность была абсолютно счастлива.
Людей на острове, рядом с которым жила дева, не было. Моряки обходили его стороной. Но однажды кто-то разгневал Повелителя Морских Путей, и он устроил своим подчиненным хорошую взбучку.
Для морских богов это было не опасно, как если бы Повелитель повысил голос. Они кинулись исправлять неудачный вид морских коров, которые паслись в подводных угодьях, а людям, хрупким и недолговечным созданиям, казалось, что море сошло с ума. Огромные волны переворачивали корабли и смывали с побережья целые города. Многие из них погибли в тот день.
Один из кораблей, вернее то, что от него осталось, прибило к острову, около которого жила Дева. Ее подданные – рыбы и моллюски вдоволь полакомились тем, что было на корабле, людей разметало в море, но груз, который вез корабль, оказался им по вкусу.
Дева посчитала это подношением земных богов и думала, как бы их отблагодарить. Тут она и заметила, что в корабле остался человек. Он оказался заперт в одной из кают затонувшего судна.
Его возраст был весьма почтенным, но он обладал хорошо развитым даром и еще более сильным характером. Ему пока удавалось выжить под водой, но и его силы подходили к концу. Его ждала неминуемая смерть. Дева придумала, как ей отблагодарить своих сухопутных собратьев за подношение – спасением человека, жителя земли.
Открыть заклинившую дверь в своем истинном обличии она не могла – только струи воды устремились в каюту и чуть не добили несчастного. Ничего не оставалось, как принять смертный облик – только так она могла прикоснуться к реальным вещам.
Когда дева вытащила человека на берег, он почти не дышал. Только на третий день он пришел в себя – настолько он был истощен тем, что пришлось поддерживать жизнь под водой.
Дева была рада помочь незнакомцу, она протянула ему самое дорогое, что у нее было – свою жемчужину. Он не только выздоровел, но и снова стал юным – такова была сила, заключенная волшебном предмете.
Долгое время провел он на острове вместе с Девой. Магия жемчужины преобразила деревья. Они плодоносили круглый год, днем давали тень, а ночью укрывали от дождя. Цветы заменили колючий кустарник. Птицы, порхавшие с ветки на ветку, пели самыми изысканными голосами. Человек построил из песчаника дом, а дева превратила его в сказочный дворец, напоминавший ее родное морское дно – с округлыми дверными проемами, огромными окнами и наполненными светом залами. Цветы тут же пробрались в комнаты дворца и увили стены.
Но как бы ни была прекрасна жизнь на острове, человек тосковал по дому. Вечерами он часто выходил к морю и смотрел в даль. Но на горизонте не было ни одного паруса, ведь остров был в стороне от маршрутов, которыми Повелитель Морских Путей разрешал пользоваться людям.
Однажды над морем начали собираться тучи. Так сильно погода никогда ещё не портилась. Человек и Дева спрятались в своем доме, а растения тут же заплели крышу толстым слоем веток и листьев, чтобы непогода не помешала его обитателям.
Всю ночь бушевал шторм. Много деревьев пострадало, много птиц погибло, а цветов упало на землю. Утром весь берег был усеян мертвой рыбой. Но главное, совсем рядом с островом появился корабль. Он сел на мель и теперь моряки ждали прилива, чтобы отойти на глубокую воду.
Ничто не могло остановить человека: ни слезы Девы, ни просьбы, ни угрозы. Он попрощался с ней, пообещав найти этот остров и вернуться, а вечером, когда вода поднялась достаточно высоко, уплыл вместе с кораблем.
Дева была безутешна, ведь она привыкла к этому человеку. У морских обитателей вообще есть такое свойство – если они заполучают что-то, то уже не могут с этим расстаться. Но уплывший человек не был красивой вещью, подобранной на морском дне. У него были друзья и родные, уже давно считавшие его погибшим. Дева понимала, что ей все равно пришлось бы отпустить его.
Проплакав достаточно времени на опустевшем берегу, Дева решила поделиться своей печалью со Счастливой Жемчужиной. Та всегда поддерживала ее и придавала сил. Дева отправилась к тайнику, в котором хранила свое сокровище. Но он был пуст.
Она пыталась вспомнить, куда уносила ее в прошлый раз – к морю, искупать в солёной воде, или в лес, напитать силой молодое деревце. Дева обошла весь остров в поисках своей жемчужины, но той нигде не было. Птицы и звери помогали ей, деревья прощупывали землю своими корнями, ручьи обшарили свое дно – вдруг жемчужина укатилась по берегу и упала в воду. Но никто так и не смог ее найти.
Тогда морской деве стало ясно, что нет смысла дальше искать. Человек, которому она спасла жизнь, которому доверяла и о котором заботилась, забрал Счастливую Жемчужину с собой.
Глава 8. ЛУННЫЙ СВЕТ
Окки замолчал. Я почти заснул под его мелодичный голос – рассказ показался мне слишком слащавым, и я слушал вполуха.
– А что было потом? – Лан в отличие от меня слушал внимательно. Его голос звучал заинтересованно и даже немного взволнованно.
– Потом? – отозвался Окки, – да как сказать, ничего не было. Остров быстро пришел в упадок, потому что волшебная сила, поддерживавшая его, исчезла. Дева погрустила на берегу, но недолго. Она понимала, что человеку незачем искать ее и возвращаться, а потом вернулась в море.
– Ты ни разу не назвал имя этого человека, – потягиваясь напомнил Лан.
– А зачем имя вору и предателю, никто его не помнит. До таких в море никому нет дела, – закончил свою историю Окки.
Действительно, грустно получилось. Силуэт Окки почти исчез в темноте, слившись с деревом, только по голосу можно было определить, где он находится.
Мы помолчали немного, и я посмотрел на Лана. Будет он сегодня рассказывать свою историю? Я чувствовал, что Окки тоже смотрит, но теперь он молчал, не торопил с рассказом.
Лан сидел на земле скрестив ноги. Поднявшаяся над лесом большая луна просвечивала сквозь деревья. Бледный свет падал на его лицо, которое казалось почти прозрачным и словно тоже светилось слабым отраженным светом. Он опустил голову и по волосам пробежали серебристые искры.
– Жили брат и сестра, – начал Лан.
Я сразу проснулся. Захотелось сесть поудобнее и слушать повнимательнее, но я не двинулся с места, даже дышать стал потише, чтобы не выдать своего любопытства.
– У них были отец и мать, которые их любили и души в них не чаяли. Сестра была похожа на лунный свет, ее так и звали Санда-Элайя. А брата звали Тень Луны – Санда-Севанель, потому что он был скромен, тих и везде следовал за своей сестрой. И были они неразлучны, как свет и тень.
Однажды отец, бывший братом и главным помощником повелителя земли, называвшейся Пансандела Локайя, что значит Подлунный Мир, открыл землю, еще не известную людям. Поверхность этого мира была покрыта вулканами и океанами лавы. В недрах гор скопилось огромное количество драгоценных металлов. Его существование держали в тайне, и знали о нем только родители Лунного Света и Лунной Тени и их дядя – правитель Пансаделлы.
Однажды отец отправился в только что открытый им мир, чтобы исследовать его. Что-то случилось, и он не вернулся. Все горевали и сочувствовали его семье.
А потом по дворцу поползли слухи. Откуда-то всем стало известно о невероятно богатом мире. Во дворце стали шептаться, что брат короля не погиб, а спрятал открытый им мир от жителей Пансаделлы, прельстившись его богатствами. Даже король, ради благополучного правления которого брат отправлялся в рискованные экспедиции, не отрицал этих слухов.
Мать Света и Тени, оскорблённая такими предположениями, забрала дочь и сына и отправилась к своей родне. Она не была коренной жительницей Пансаделлы, а происходила из правящей семьи другого могущественного государства. После свадьбы даже поговаривали, что младший брат короля таким образом пытается укрепить свои позиции, чтобы потом сместить повелителя с его трона. Но отец Света и Тени так преданно поддерживал брата, что даже самые злые языки со временем умолкли.
Теперь завистники и сплетники снова подняли головы, и мать Света и Тени была вынуждена покинуть страну, ставшую ей вторым домом. Больше всего она сожалела о том, что ей не удавалось выяснить, что случилось с ее пропавшим супругом.
Когда она вернулась на родину, ее ждал холодный прием. Правящая династия, к которой она принадлежала, была намного выше и древнее, чем род ее мужа. Король, почти полностью попавший под влияние своей второй жены – властной и завистливой женщины, а следом за ним и большинство придворных, не одобряли этот брак. Детей, хотя и родившихся от наследника королевского, но не такого древнего рода, считали полукровками. Спустя некоторое время они покинули и это место.
Тень и Свет уже были достаточно взрослыми, чтобы понимать, что происходит, они утешали горевавшую и разочарованную мать. Она настолько отчаялась найти правду, что решила исчезнуть, спрятаться от болтливых языков и завистливых взглядов, выбрала небольшое поселение в самой отдаленной провинции Пансаделлы и поселилась там.
Некоторое время они жили спокойно. Хотя мать постоянно продолжала поиски отца, они ни к чему не приводили. Она не могла смириться с мыслью, что он погиб, но и в то, что он добровольно заперся в огненном мире с его сокровищами, она тоже поверить не могла.
Элайя и Севанель потихоньку взрослели, и однажды сестра встретила человека, в которого влюбилась.
Лан замолчал надолго. Похоже он не собрался продолжать.
– А что было дальше? Что же ты остановился на самом интересном месте? – раздался в тишине голос Окки.
Его показное веселье резануло слух: на последних фразах у Лана заметно срывался голос. И зря я обижался, что он мне ничего не рассказывает: он потерял отца, а потом любимую сестру. Как бы трудно ему ни было об этом говорить, сейчас он почему-то решился. Может это присутствие Окки на него так действует. Улыбающийся великан тоже носит в душе какую-то темную тайну – ту, что гонит его вглубь этого странного острова.
– Потом доскажу, спать пора, – тихо ответил Лан.
Но сон, похоже, прошел у всех. Сами того не желая, мы вытащили на свет (или во тьму: луны спрятались за деревьями и стало совершенно темно) все наши самые затаенные мысли.
Ворочался на траве Лан, насвистывал что-то мелодичное Окки. Я перевернулся на спину и стал смотреть в темное небо. Мои проблемы открылись мне в совсем новом свете. Да, я не могу увидеть никого из близких, но я знаю, что они живы и здоровы. Правда судьба впутала меня зачем-то в историю Лана, а теперь еще и Окки, который так завуалированно рассказал свою сказку, что я не понял, было ли это как-то связано с его жизнью, или это просто древняя легенда.
Глава 9. СУМЕРКИ, АНГЕЛ И НЕМНОГО ИСТОРИИ
Судя по всклокоченному виду Окки, он совсем не спал. Когда я открыл глаза, он стоял рядом с каменной аркой, потягивался и с хрустом разминал спину. Из расщелины, отрезавшей нас от берега, поднимался туман. Птицы уже спели свою приветственную песню и разлетелись.
Лана видно не было. Я поинтересовался, где он. Прибрежный бог неопределенно махнул рукой в сторону деревьев и сказал, что Лан ушел умываться. Чистюля.
После вчерашних откровений Окки был редкостно молчаливым. Вернувшийся Лан опустился на колени начал раскладывать на листья собранные ягоды. Я заметил странный блеск у него в волосах, словно лунный свет зацепился за них прошлой ночью, да так и остался тонкими белыми нитями.
– Лан, – осторожно спросил я, вглядываясь в лицо друга, но не заметил больше ничего необычного, – как ты себя чувствуешь?
– А что? – он замер с ягодами в руке, не успев донести их до рта.
– Ты кажется седеть начал.
Тут я вспомнил, как он волновался, рассказывая свою историю вчера ночью. Неужели так переживает, что в его черных, как антрацит, волосах появились седые пряди.
Лан покрутил головой, выловил белый волос и внимательно его рассматривал. Окки тоже подошел поближе. Мне же эта седая нитка что-то напомнила, но я не мог понять, что. Если только волосы Ириэль…
– Все в порядке, – огласил Лан результат исследования и положил в рот пригоршню ягод.
Губы тут же окрасились в багровый цвет, придавая его лицу хищное выражение. Опять ничего не объяснил. Ох, уж эта его привычка воспринимать все как само собой разумеющееся. Или делать вид, что воспринимает. Окки приподнял бровь, но сделал вид, что его это не касается. Я что, один блин переживаю?
Перекусив в полном молчании и напившись собранной волшебством Окки водой, мы продолжили путь. Лес тоже притих. Птицы не голосили, ветра не было и шелест травы у нас под ногами был единственным звуком. Прислушавшись, я понял, что шелестю только я. Лан и Окки шли совершенно беззвучно.
Вокруг становилось темнее, хотя время должно было приближаться к полудню. Ощущение сумерек создавал появившийся туман. Деревья стояли почти вплотную друг к другу, их стволы изгибались странными дугами. И без того начавшую петлять дорогу не было видно дальше нескольких десятков метров.
Когда я уже потерял сцепление с реальностью от блуждания в этих призрачных джунглях, сверху начал пробиваться свет. Но не потому, что деревья стали ниже или реже, а потому, что большая часть ветвей на них была сухой и деревья стояли почти без листвы.
Воздух стал сырым, словно мы приближались к болоту. Шедший первым Окки повел плечами. Деревья расступились, и тропинка вывела нас на небольшую поляну, освещенную рассеянным светом, пронизывающим обрывки тумана.
Перед нами стоял ангел. Он приложил руку к груди и опустил в раздумье голову. Его большие крылья были расправлены за спиной. Вот решит сейчас, куда ему – продолжить путь или вернуться – и полетит.
Мне с перепугу показалось, что он живой – я здесь уже ко всему привык. Но потом понял, что это всего лишь каменная скульптура. «Как на надгробии», – пронеслось под зашевелившимися от мурашек волосами.
Мы замерли перед пугающим изваянием.
– Первый страж, – сообщил вышедший вперед Лан.
– Почему первый? – шепотом спросил я. Судя по виду Окки, он собирался сделать тоже самое, но я его опередил.
– Это первый правитель айнов с острова Ики. Он создал этот остров, а после смерти, как настоящий наабат, стал духом.
– Хранителем этого леса, – тут же понимающе кивнул Окки.
– Хранителем Хар-Баргаллы, Черного Города – древней столицы айнов.
– А почему черного? – шепотом задал резонный вопрос Окки, теперь опередивший меня.
– Не знаю, – пожал плечами Лан и подошел к скульптуре.
– А почему у него крылья? – моя очередь.
– По легенде, айны произошли от духов воздуха, их даром была способность летать. Говорят, у первых айнов были крылья, но следующие поколения их утратили. И тогда крылья компенсировали даром.
– Что значит «компенсировали даром»? – уточнил я.
Ох, как хотелось почесать в затылке. Но я сдержался.
– Значит, что физическую способность они заменили духовной – просветил меня Окки. – Сила веры в то, что они могут летать, заставляла их подниматься в воздух.
Пришлось поверить: в тонкостях мистических способностей он разбирался лучше всех.
Лан опустился на колени перед Первым Стражем и что-то прошептал, глядя в его лицо. Мне показалось, что седины в его волосах прибавилось. Честно говоря, это беспокоило меня сейчас больше всех древних айнов вместе взятых.
Мы с Окки скромно постояли позади, пока Лан воздавал почести уснувшему предку. Окки не к лицу было смертному поклоняться, а я, если честно, так ничего и не понял.