Шумела вода, в кухне гремела посуда, лампочка моргнула и, подумав немного, загорелась снова. Отражение уперлось в меня напряженным взглядом из-под копны спутанных волос. Пора стричься.
Из кухни выглянула маман, позвала:
– Данил, иди скорее, завтрак стынет.
– Я не хочу есть, мам, – только и смог проговорить и выскочил из квартиры.
Сколько здесь прошло времени? Судя по тому, что маман не удивилась моему появлению – совсем немного. Я сбежал по лестнице и вышел на улицу. В кустах орали друг на друга два кота. Город шумел непривычно громко. Меня подташнивало, голова кружилась. Я сел на лавочку у подъезда. Пожилая соседка с осуждением посмотрела на меня и, поджав губы, направилась в сторону мусорки, противно шурша пакетами.
Как в тумане я бродил по знакомым улицам. В груди давило тоскливое чувство: я здесь чужой. В этом мире, где люди путешествуют на поездах, летают на самолетах, работу поручают роботам. Хрон, они уже мозги вынесли на внешний ресурс. Мои мечты научиться делать что-то самому осуществились только в искусстве мордобития. Но с этим и здесь пока проблем нет.
Ноги сами привели к корпусу университета, в котором я сбирался учиться. Я смотрел на многоэтажное старое здание, крашеное серо-бежевой краской, и не мог понять, что я здесь делаю.
За универом был большой парк, я бродил по аллеями, прячась от Та… от солнца. Голуби толпились вокруг скамеек в ожидании подачки. Я вспомнил, что не ел целую вечность, но в карманах было пусто. Хорошо, хоть не в пижаме из дома выбежал. Попытался привести мысли в порядок. Не получалось.
Меня просто выбросили из Горма. Ком подкатил к горлу. Я их больше не увижу. Голуби, потеряв ко мне интерес, перелетели к более щедрым представителям человечества. Я сидел, уставившись в одну точку, и старался не обращать внимания на косые взгляды, которые бросали на меня прохожие.
Наступили сумерки. Шум с детской площадки вернул меня в реальность. Парк заполнился вечерней прохладой и мамашками с беспрестанно орущими отпрысками. Подростки, обсуждая свои немудреные дела, материлсь на соседней скамейке. Ко мне подсел какой-то мужик.
– Дрон, – он протянул руку, а я замешкался, не понимая, что ему от меня нужно, – Серега Дронов, – сказал он.
– Дан, – автоматически я пожал руку в ответ.
– Давно здесь? – спросил он, разглядывая мою татуировку – единственное свидетельство реальности произошедшего со мной за последние месяцы.
– Уже почти день, – я ответил, но его вопросы начали меня напрягать. Терпеть не могу любителей заводить бессмысленные разговоры.
Постойте-ка. Я присмотрелся: лет сорок на вид, волосы с проседью, но когда-то были рыжими. Может я все-таки параноик? Вот и проверим за одно. В конце концов, что я теряю?
– Зажигалка нужна? – спросил я.
– Не-е, я не курю. Давно уже бросил, – он завернул рукав рубашки и продемонстрировал старые бугристые шрамы. От ожогов.
– Как ты сказал тебя зовут, Серега? Дронов?
– Ну да, а мы что, знакомы? – пришла его очередь прищуриться.
– А имя Ириэг Дарн тебе случайно ничего не говорит?
Лицо человека со шрамом застыло на мгновенье, а потом расплылось в нелепой улыбке.
– Значит я не ошибся, – продолжая счастливо скалить зубы, произнес он.
– Как ты понял? – до меня дошло, его первый вопрос был не просто странным, он спрашивал, давно ли я «здесь».
– Видел такую змейку много лет назад. Далеко отсюда.
Мы проговорили несколько часов. Я рассказал все, что знал о Горме. Он – как оказался в странном лесу, как странствовал по чужому миру, как встретил Лель, как она растворилась в горячих искрах, произнеся слова заклинания, как его пытали, а потом казнили. Как с тех пор он не теряет надежды найти дорогу обратно и маленькую колдунью, ставшую причиной его несчастий.
– Думаешь, мы сможем вернуться? – задал я чисто риторический вопрос: если он не нашел путь за столько лет, вряд ли у нас есть шанс. А если вернемся, что мы там увидим? По словам Хоге, Время – странная штука, играющая по своим правилам.
– Теперь, когда нас двое и, во-первых, мы точно знаем, что Горм реален, – обнадежил он, – во-вторых, мы сможем найти Лель. Она знала формулу – ключ к перемещениям, но не успела мне рассказать.
– Почему ты думаешь, что мы найдем ее здесь? – усомнился я в его оптимизме, – она может быть где угодно. Слышал я недавно одну историю…
Я рассказал о странной и печальной любви Иосуутси.
– Похоже на нее, а когда это было?
– Трудно сказать. Там что-то было про парадигму времени между людьми и наабатами. Когда угодно, – подытожил я.
– Скорее всего, время зависит от позиции наблюдателя, – просвещал меня Ириэг, – проще говоря, оно движется быстрее в том месте, где ты находишься, словно свиваясь в петлю и возвращаясь в исходную точку в момент возвращения в предыдущую реальность.
То есть мир Горма застыл сейчас, как муха, простите бабочка, в янтаре до нашего возвращения? Это объясняет, почему в нашем мире я почти ничего не пропустил. Мои размышления привели к новым вопросам:
– Может, это как-то связано с деревьями? Мы сначала попали в Лес вне времени, перед возвращением сюда я тоже видел лес – Светлый лес.
– Думал об этом, может быть, это и есть ключ или его часть, – согласился он, – очень старый символ даже в нашем мире. Посмотри, на что похоже дерево.
Я посмотрел вокруг. Деревьев было предостаточно, но все они были похожи на… деревья. Среди бурной июньской зелени взгляд зацепился за сухой ствол, темные ветви торчали среди жизнерадостной листвы. И тут я вспомнил поход через Светлый лес, прозрачную землю под ногами, уходящие в бесконечность корни, символ на стене перехода – зеркальное изображение дерева с одинаковой кроной и корнями. Образы наслаивались один на другой, спеша к чему-то. Ветви, русла рек, кровеносные сосуды… нейрон. Я на мгновенье словно повис в пустоте. Не идеально, но он повторяет форму растения. Или, как вариант, оно – его.
– И не только нейрон, – подтвердил мою гипотезу Дарн, – галактические скопления имеют ту же структуру.
– Но почему зеркало? – мысли уже закусили удила и понесли.
– Зеркало? – сбился Ириэг.
– Из этого мира я ушел и вернулся в него глядя в зеркало, – пояснил, и мне стало немного жутко от формулировки.
Ириэг задумался, похоже, мне удалось озадачить его новыми вводными.
– Ну, это чисто философски, – с сомнением произнес наконец он.
– Это как раз по моей части, – подбодрил его я.
– Ты знаешь, что животные, кроме крупных приматов, не понимают, что видят в зеркале самих себя? – спросил почему-то он.
– Первый раз слышу, – признался я, – это имеет какое-то отношение к нашей проблеме?
– Ты слышал когда-нибудь фразу «Мы слышим только то, что хотим услышать» или «Мы видим только то, что хотим увидеть»?
– Ну, допустим, – у меня перед глазами все еще маячили сияющие нейроновые деревья. К новым откровениям я пока не был готов.
Но Серегу понесло.
– Людвиг Фейербах говорил: «Всякая монада, изменяясь и уподобляясь, становится живым зеркалом Вселенной», – похоже, за прошедшие годы он изучил вопрос досконально, но мне это не помогло.
– И что? Как его увидеть-то, это зеркало?
– Ты прав, пройти сквозь представление о мире как части тебя, твоего воплощения, увидеть его таким, каков он есть на самом деле, возможно только при определенных условиях.
– И? Дерево – это дерево, зеркало – это зеркало, время – это время, а слова – это слова. Без мага, обладающего даром, даже имея ключ, мы не сможем открыть переход, – подвел я неутешительный итог.
– Нам нужно найти Лель! – как заведенный повторил Ириэг.
– Да нет тут ее, я же говорил, в море она поселилась, потом вообще неизвестно, куда сбежала… – я был на грани отчаяния.
В полной темноте мы подошли к моему дому. Я понимал, что мне предстоит непростой разговор с маман, и попросил Ириэга присутствовать при нем. В качестве живого доказательства моих слов, так сказать. Я представил, как рассказываю свою невероятную историю и перепуганная маман начинает таскать меня по врачам – переутомление на экзаменах, нервы, плохая компания – что еще ей придет в голову, даже представлять не хочу.
– Не думаю, что это хорошая мысль, – подтвердил мои опасения Ириэг, но договорить не успел.
Дверь в подъезд открылась, и на пороге появилась маман собственной персоной.
– Где тебя носит, Данил? Мог хотя бы позвонить, – упрекала она, спускаясь по ступеням.
Я не успел придумать ответ, не хотелось начинать долгий разговор на пороге. Серега стушевался, похоже, собирался по-тихому сбежать от наших разборок, но маман уже спустилась с крыльца. Свет фонаря упал на ее взволнованное лицо.
– Ох, – сдавленный голос просипел у меня за спиной.
– Мама? – икнул я, переводя взгляд с ошарашенно моргавшей маман на рыжего Странника.
– Мы влипли, – тихо констатировал знакомый голос на самом краю отлетающего в полный ахтунг сознания, – по самые помидоры.
***
до горизонта катила волны Вечная Ночь
на краю Времени вращала свои кольца звезда
её пульсирующее сердце пело одной ей понятную песню
она танцевала, свивая в неровном ритме свои яркие пояса
на её груди покоилось сияющее ожерелье из звезд
она была моим домом, моим светом и моей единственной любовью
она была бесконечно далеко, и я не знал, увижу ли её снова