Рэд Инин
Золотой гобелен
Глава 30. БОЙ СИЛЫ
Армия бурграхов стала похожа на начинающую движение лавину. Они едва заметно шевелились, слегка подступая к пространству, отделявшему их от дауров. Кери с Таримом исчезли в недрах центрального отряда, принадлежавшего Граху. Подойдя вплотную, а потом пробравшись между огромными телами бойцов, я наконец увидел его. Кери разделся до пояса, мышцы на руках и груди перекатывались под загорелой кожей. Он стал похож на хищника, готовящегося к прыжку – цепкий взгляд, словно окаменевшее лицо, на голове уже красовалась неизменная повязка. Кери держал в руке нож, тонкое, длинное лезвие которого ловило прямые лучи полуденной Тари. В другой руке был маленький щит с заостренными краями. Метнет такой – и как минимум одной руки Карг недосчитается.
По правилам поединка, в которые посвятил меня Грах, противники брали в бой только то оружие, которое могли удержать в руках. Вот и первая несправедливость: бурграх мог притащить с собой целый арсенал. Кери, похоже, это не волновало. Его главное оружие – скорость и ловкость, которые приносят в ближнем бою больше пользы, чем многочисленные железяки.
В рядах дауров тоже началось движение. Я не смог, как ни пытался, найти глазами Миэ, но встретился взглядом с Владом, уведшим меня когда-то из ее дома на поиски Лана. Кажется, с тех пор прошла целая вечность.
Первый ряд расступился, и на открытое пространство вышел одетый в сияющие доспехи Карг. Застывшее удивлено-детское выражение настолько противоречило суровому взгляду, что темные глаза казались приклеенными к улыбчивому лицу.
Я его узнал. Человек, сидевший на крыльце стеклянного дома, тогда он мне показался горбатым. Теперь он не прятал рук и стал похож на большую улыбчивую снежинку. Стало понятно, почему он так блестит. Если его доспехи из стекла, Кери будет не сложно с ним справиться. Но что-то подсказывало, что у этого парня не один козырь припрятан в рукаве.
Кери выпрыгнул навстречу врагу. Обе армии сделали еще по шагу навстречу друг другу и остановились. Когда противники сошлись, стало так тихо, что можно было услышать, как лучи Тари касаются земли.
Точно, я забыл, что могу слышать все живые существа. Жаль не их мысли, но голоса, поднапрягшись, мог различать на очень большом расстоянии. Сначала я поискал Миэ – слабый отклик, эхо легкого дыхания отозвалось в повисшей тишине. Надеюсь, она не собирается сражаться, а последовала за войском в качестве лекаря.
Я прислушался и, пока Кери и Карг кружили друг вокруг друга, нащупал, вернее все-таки услышал нечто интересное. На самой границе восприятия, у линии горизонта был еще один отряд дауров.
Они тоже стояли тихо, не хотели выдавать свое присутствие или каким-то способом следили за поединком. В памяти не к месту всплыло воспоминание из прошлой жизни – огромный телевизор, окруженный футбольными болельщиками. Я стряхнул неуместные мысли. Хотя так хотелось думать, что передо мной всего лишь игра, что друг не вступил уже в смертельную схватку.
Противники нанесли первые удары и продолжили кружить, поднимая каменную пыль. Стала понятна тактика Карга. Он все время задерживался лицом к строю дауров. Отражавшийся от его доспехов свет ослеплял Кери. Еще ряд ударов, и опять противники разошлись ни с чем.
Вот снова Карг пытается поймать луч и ослепить противника. Теперь Кери начал двигаться так быстро, что на некоторое время его движения смазались. Он перевернулся на земле, оказавшись в тени высокого бурграха, ударил по ногам. На одежде, оказавшейся всего лишь блестящей тканью, увешанной кусочками зеркал, появился разрез. Тысячи глаз впились в это место на ноге бурграха, но кровь так и не появилась, Кери лишь надрезал одежду.
Когда на очередном круге, чем-то напоминавшем ритуальный танец, Карг повернулся к нам лицом, стало видно, что он все еще улыбается. Теперь безмятежность его улыбки вселяла ужас. Он безумец, – закралась, наверно, не только у меня мысль. Пошел против своего народа, хотя ему не сделали ничего плохого: уйти из Элейна был его выбор. Может, он решил принести себя в жертву и таким образом остановить поход дауров? Неплохая мысль, но даурам она наверняка тоже приходила в голову.
Стоило мне задуматься, как Кери нанес еще один удар. Теперь щит вылетел из его руки и просвистел рядом со щекой Карга. Описав круг он, как верный сокол, вернулся в руку Кери. Только блеснула почти невидимая тончайшая пружина, соединявшая круглое лезвие с браслетом на руке хозяина. На лице Карга появилось удивленное выражение. Но я уже понял, что лицу стеклянных дел мастера нельзя доверять. Он не нападал, ловко уходя от атак, что-то готовил и ждал, когда Кери покажет все свое мастерство. Что же он скрывает: неизвестный стиль боя, тайное оружие или магическую уловку, о которой никому не известно.
Кери начал атаку в третий раз. Теперь он налетел на врага, как жалящий рой пчел. Он кружил вплотную к противнику, нанося удары двумя руками сразу со всех сторон. Сначала показалось, что «снежинке» пришел конец. Я ждал, что увижу ее осыпающиеся лучи-руки, но Карг отбился. На этот раз он был ранен, одна рука была прижата к груди, а по зеркальной рубахе поползли кровавые разводы. Но и на коже Кери появилась кровавая полоса. Он отступил, и в этот момент в одной из рук бурграха полыхнуло огнем. Если он мечет молнии, как смотритель Путей, Кери придется туго.
В сторону Кери полетел сноп искр и раздался хрустальный звон. То, что я принял за молнии, оказалось россыпью стеклянных сюрикенов. Большая часть их разбилась о щит, который Кери выставил перед собой, но несколько вспороли кожу на ногах.
Карг переместился, ослепив Кери очередным бликом, и снова раздались свист и звон бьющегося стекла. Если бы на месте Кери был неповоротливый бурграх, бой был бы уже закончен. Кери, даже раненый, не потерял скорости. Он вился вокруг врага, уходя от жалящего роя стеклянных ножей, осыпавшихся с него звенящей пылью.
Я насчитал пять атак. Не останавливаясь ни на секунду Карг пошел в наступление. У него остался только топор. Обычный, ничем не примечательный топорик, которые носили за поясом почти все бурграхи-мужчины.
Кери, уходя влево, начал огибать противника и оступился. Как бы быстр он ни был, множество осколков впилось в его тело, ставшее красным от крови, текущей из порезов. Под ногами собирались кровавые лужицы. Противники теперь двигались прямо друг на друга. Очень медленно расстояние сокращалось. Стало ясно, что развязка близка, настало время решающего удара.
Карг занес над головой топор. Кери, не пытался отстраниться, он словно нырнул вперед, в его руках блеснуло лезвие. Топор бурграха еще был в воздухе, когда нож вошел в тело Карга по самую рукоять. Опустив ненужное оружие Карг свободной рукой схватил Кери за плечо.
В оглушающей тишине они стояли друг напротив друга не шевелясь. Кери не сопротивлялся. Сначала показалось, что хватка противника не настолько сильна, и он просто ждет, когда Карг упадет на землю. Потом ладони и стопы Кери начали светиться рубиновым светом, который медленно полз выше и выше по рукам и ногам.
У нас на глазах Кери становился прозрачным, а лучи, проходящие сквозь его тело, краснели от заливавшей его крови и отбрасывали на землю багровую тень.
Карг убрал руку, Кери остался стоять в той же позе. Сквозь обнаженный торс проходил яркий свет, и в какой-то момент стало видно кости, крупные сосуды и бьющееся сердце. Кери превращался в стеклянную статую.
Очень медленно смертельно раненый Карг отступил назад и занес топор.
Не успел я осознать, что же на самом деле произошло, только начал делать вдох, чтобы крикнуть, – Тарим уже был рядом с Каргом. Он оттолкнул шатавшегося бурграха, повернулся к брату и замер, вглядываясь в глаза Кери. Но и Тарим не всесилен. Тем более против подходящего сзади Карга, который никак не хотел умирать.
Карг снова занес топор. Теперь он был направлен в спину занятого братом Тарима. Что произошло дальше, я так и не понял: очнулся на полпути к месту поединка. Только повторял про себя: «К черту правила, к черту правила!»
В трех шагах от композиции «Умирающий Карг уносит с собой свои трофеи» я начал просчитывать удар. Карг еле стоял на ногах. Тариму он большого вреда не нанесет, наверное, но может повредить Кери. Я разогнался еще больше и прыгнул ногами вперед, подсекая делающего последний шаг безумца. Я не мог отвести взгляд от рукоятки ножа, торчащего из его груди, словно поймал дежавю, а вот опускающийся топор заметил слишком поздно.
Глава 31. НАХОДКА В ЛАБИРИНТЕ
Гаррий лежал у остановившей его стены. Поднялся на дрожащие после бесконечного перехода ноги, хватаясь руками за стену, поднял голову и понял, что ошибся. Гладкая поверхность заканчивалась на высоте чуть большей его роста. На камне стояла уходящая в темную высь фигура. Других предметов, как и стен или коридора, по которому он пришел, не наблюдалось.
«Вот уж поистине, Пути не оставляют выбора», – прокомментировал свою находку Гаррий.
Отойдя на достаточное расстояние, он разглядел, что находилось на камне. Бурграх в доспехах и странной формы шлеме сидел, поджав ноги, и смотрел прямо на Гаррия. Сделанные из рубинов глаза зловеще мерцали в сумрачном свете. Все шесть рук каменного изваяния были протянуты к Гаррию. Или тому, кто мог бы оказаться на его месте. Статуя словно просила о чем-то.
Значит, его мольбы услышали, но что ждут взамен? Что он там обещал: самое дорогое? стать рабом или калекой? Что ждет от него безмолвная статуя? Что он должен положить в протянутые ладони? Гаррий порылся в карманах, нашел мелкую монетку. Это вряд ли.
Может он что-то не так понял? Гаррий сделал несколько шагов в сторону от статуи и очень быстро уперся в невидимую стену. Продолжая двигаться вдоль нее, он заключил, что находится в круглом зале, из которого нет выхода. «Крепко же я спал, если не услышал, как закладывают проход», – подумал он. Но в глубине души придворный ювелир был рад хоть каким-то переменам. Осталось только выяснить, что ждут от него хозяева Путей.
Отходить от постамента он больше не решался: слишком страшным был взгляд мерцающих красным светом рубиновых глаз статуи. Он так и не придумал, что он может предложить в обмен на свое освобождение: он и так уже все потерял. Золотоносные жилы на восточных склонах, ювелирные фабрики в пригородах Элейна, семью, дом – все это в прошлом. Уже, наверно, всем известно о подделке ключа, и назад дороги нет ни в прямом, ни в переносном смысле. Тяжело защемило сердце. Гаррий потер грудь и стало еще больнее – от усилия, приложенного растерянным бурграхом, шкатулка, все еще уютно лежавшая за пазухой, впилась острым углом в ребра.
Гаррий вытащил свое не нужное теперь сокровище, сокрушаясь, что не занялся им раньше. Осталось только любоваться на загадочное мерцание в глубине окатышей неизвестной породы. Гаррий высыпал камни перед собой и начал выкладывать их по размеру – сначала большие, потом поменьше. «Получилось бы неплохое колье», – подумал он.
«А ведь этими побрякушками я дорожил больше всего, – продолжал философствовать ювелир, – и не ценил самой жизни». Теперь ее вкус казался важнее всего – знаний, богатств, власти, красивого дома… постойте. Гаррий вскочил на ноги и тут же упал на колени, собирая раскатившиеся в пыли образцы.
– Ты хотел самое дорогое? Или это я сам предложил, не помню уже. Наверно хотел, раз привел меня сюда. Вот оно, то, ради чего я рисковал жизнью, потерял честь и состояние. Больше мне отдать нечего.
Гаррий ссыпал ставшие матовыми, словно притихшие, камни в карман и полез на постамент.
Когда пять из двенадцати лежали в ладонях каменного изваяния, Гаррий засомневался, что делать с остальными. Но менять что-то было поздно. Он, ухватившись за гигантскую руку, дотянулся до ладони, в которую спокойно можно было посадить трехлетнего ребенка, и аккуратно положил в ее центр шестой камень. Карман продолжали оттягивать шесть оставшихся образцов. Гаррий спрыгнул с постамента отошел на достаточное расстояние и посмотрел в глаза статуе.
Глава 32. ВЕСТНИК
Миэ вышла из палатки, предназначенной для лекарей, сопровождавших штаб армии. В шатре Люциса собралась даурская знать и адианские колдуны, приведшие людей степи в каменную страну. Воздух был сухим, запахи трав, которые приносил ветер со склонов гор, незнакомыми.
Следом за ней на свет выбрался, слегка запутавшись в пестром пологе палатки, придворный лекарь Сар. Седеющий даур неопределенного возраста был рассеян, почти наивен во всем, что не касалось его работы. В мастерстве же исцеления ему не было равных. Его сила была настолько велика, что ходили слухи, будто он может возвращать к жизни мертвых. Даже не знавшие дауров растения предгорий тянулись к нему, словно ища поддержки.
Сар ободряюще улыбнулся Миэ. После того, что они видели перед началом поединка, пока не покинули расположение основных сил, Миэ постоянно преследовала мысль, что дауры ввязались в слишком опасную, а главное, чужую игру, из которой у них не будет шансов выйти победителями. А возможно, и вообще не будет шансов выйти. Королева бурграхов лично явилась к месту сражения и наблюдала за боем силы. В отличие от Люциса, сидевшего с приближенными в роскошном шатре и чего-то выжидавшего.
– Видела их бойца? – спросил Сар.
Миэ вспомнила темноволосого мужчину, вышедшего сражаться против Карга. Он отказался одеть броню, снял рубашку, стеснявшую движения. В закатанных почти по колено штанах он скорее походил на рыбака, вышедшего в море, чем на ратника. Увешанный зеркальными осколками Карг выглядел рядом с ним нелепо. Миэ не стала ждать начала боя. Как только ударил сигнальный гонг, она покинула долину и вернулась к обозам и штабным палаткам.
К стоянке дауров приближался, поднимая с сухой земли волны пыли, всадник. Знамя, символизирующее победу в поединке было поднято в его руке, но не развевалось, как положено, а было свернуто вокруг древка. Миэ и Сар поспешили к центру лагеря, куда уже сбегались все оставшиеся с королем воины. Люцис вышел из шатра. Место справа от него занял командир отряда адиан, Сандр, слева – Бариэграс.
Остановившись, человек спрыгнул со спины животного и склонился у ног Люциса. Знамя, которое должно было символизировать победу, легло на землю.
– Говори, – коротко приказал король.
– Карг мертв, Ваше Величество, – произнес не поднимая головы гонец. По толпе, окружившей его, пронесся вздох негодования: это предательство, не может быть, поддался своим, – и так далее, и тому подобное. Миэ уже собралась уходить, когда принесший страшную весть продолжил.
– Его соперник тоже. В долине собраны погребальные костры, командиры ждут вашего приказа.
Миэ растеряно обернулась, ловя такие же смущенные взгляды собравшихся дауров. Люцис молча повернулся и ушел в тень шатра, Сандр и Бариэграс последовали за ним. Они быстро о чем-то посовещались. Вернее, Люцис отдал приказания, от которых на лицах обоих его собеседников появилось недовольное выражение. Кто-то тронул Миэ за руку.
– Нам надо будет засвидетельствовать, что смерть наступила в результате боя, – Сар держал в руках походный рюкзак, Миэ пошла собираться. Неужели свидетельства очевидцев недостаточно? – спросила она себя. К чему эти скорбные ритуалы. Оба воина погибли, решать исход столкновения будут правители.
Миэ не спешила. Она сделала вид, что собирает редкие горные растения, шла все медленнее, пока дауры, развернувшие по приказу короля победное знамя с голубым деревом на зеленом фоне, не скрылись из вида. Сар тоже не горел желанием участвовать в обряде прощания с погибши Каргом, но все-таки ушел с отрядом Люциса.
Миэ старалась не думать о происходящем: о чем договорится Люцис с королевой бурграхов, хватит ли им сил спасти всех раненых, если начнется сражение. Она подумала, что будет с И, оставшейся в Снурке, если она не вернется.
Когда Миэ начала спуск в чашу долины, огненный диск Тари уже скрылся за горизонтом. Горы поднимались, как гигантская золотая стена, за которой начиналась самая загадочная страна Горма. Сотни сказок сочинили жители степей о сокровищах Элейна, и в каждой из них ловкому и умному дауру удавалось обмануть глупых неповоротливых бурграхов и добыть несметные сокровища.
С вершин начал сползать фиолетовый сумрак. В центре долины появились две черных тени. Они, как две указующие стрелы вытягивались в сторону гор. Погребальные костры уже собраны, надо успеть найти Сара до темноты. Миэ прибавила шаг, но продолжала всматриваться в то, что происходит вокруг костров. Ближний уже полыхал с четырех сторон, пламя быстро ползло вверх, охватывая все новые ярусы деревянного сооружения. Карг с почестями уходил в мир предков.
Глава 33. ПЛАТА ЗА ПОБЕДУ
Бурграхи, окружившие вторую деревянную пирамиду с плоской вершиной, чего-то ждали. Миэ окутало тепло, она обернулась и поняла: то, что она приняла за жар пламени, с треском поднимавшегося в черное небо, было теплом исходящим от приближавшегося Сара. Мягкая волна покоя окутала ее. Пока Сар не прикоснулся к ее душе исцеляющей дланью, она и не замечала, насколько напряжена.
– Что здесь произошло? – спросила Миэ.
– Странным был этот бой, – ответил подошедший Сар, набрасывая ей на плечи легкое походное одеяло. – Карг не мог победить противника, умение и ловкость бойца Элейна превосходили его в разы. Говорят, им был один из сыновей Пармуса, Кериэль Таррполийский.
– Как же Каргу удалось сразить легендарного сына Таррполии? – Миэ посмотрела на темную пирамиду. В почетном карауле стояли бурграхские воины во главе с пожилым дворянином в старомодном черном костюме.
– Карг раскрыл свой дар. Он не был ремесленником-стеклодувом, – Миэ перевела удивленный взгляд на тонкое лицо лекаря с впавшими щеками и усталыми глазами и поняла, как нелегко ему дался сегодняшний день. – Карг был высочайшим магом: мог одним прикосновением превратить любую материю – живую или неживую – в чистое стекло.
Миэ накрыла ладонью изящное украшение – голубую стеклянную бабочку на серебряной цепочке у себя на груди. В памяти пронеслись многочисленные полупрозрачные фигурки, заполнявшие двор стеклянного дома – деревца, вазы, птицы с поднятыми крыльями, словно они собирались взлететь, но навеки застыли в последнем порыве. Добродушный, улыбчивый бурграх, которого за глаза все считали деревенским дурачком, оттачивал свое мастерство годами, а люди сами несли ему новые образцы, не подозревая о том, какова истинная цена выменянных ими украшений.
– Он превратил его в стекло? – спросила тихо она.
– Не совсем, – Сар потер лоб и устало вздохнул, – ему помешал завершить обращение второй таррполиец. До сих пор не могу понять, как эти двое оказались в Элейне и почему приняли бой за чужую страну.
– Карг тоже не даур, так что равновесие было соблюдено, – уточнила Миэ.
– Формально – да, но каковы причины их поступков? – Сар сел на теплую землю, обхватив руками острые колени. – В тот момент живым оставалось только сердце и Карг собирался разбить стеклянную статую соперника. Он уже плохо видел и удар пришелся бы в спину второго таррполийца, закрывшего собой умирающего. Оба были обречены. Но в последний момент на поле выбежал еще один человек и прыгнул под ноги Каргу. Падая, Карг не выпустил оружие, удар пришелся у основания шеи раскрывшегося при падении беззащитного воина. Он сейчас при смерти. Так что Карг увел с собой двоих.
– Они ждут, когда умрет второй, чтобы разжечь прощальный огонь? – спросила Миэ.
– Это мне не известно.
В вязком воздухе, отравленном горечью дыма, тянущегося к плывущим очень близко друг от друга накануне затмения Деарг и Орга, мысли Миэ текли также медленно:
– Превращенный в статую тарполиец. Второй, остановивший Карга, не получил ранений. Третий бурграх не мог сильно пострадать: удар ему нанес умирающий.
– Я пытался разобраться в этом, но, никто не смог мне объяснить, что потом произошло. Второй таррполиец, Тарим, брат Кериаля, сейчас лежит на погребальном костре рябом с ним. Он впал в транс, как только прикоснулся к стеклянному телу. Тот, что защитил их в последний момент, запретил сжигать тела. Он сказал, что они «вернуться к рассвету». Может бредил, но бурграхи решили исполнить последнюю волю. Они зажгут костер, когда взойдет Тари. И почему ты называешь его бурграхом? Это обычный человек, похож на жителя Таррполиса, но имя у него какое-то странное, точно не таррполийское – Дан, кажется.
Глава 34. ЦЕНА СВОБОДЫ
Вспышка ослепила Гаррия. Свет был настолько ярким, что казалось, в нем растворились и каменная статуя, и сам Гаррий. Он закрыл глаза руками, но это не помогло, потому что за светом пришел звук – надрывный вой, не смолкавший, нарастающий с каждой секундой.
А потом все исчезло. Ослепший и оглохший бурграх стоял посреди огромного светлого зала с белоснежными стенами, покрытыми письменами и странными изображениями. Оглушенный, он, шатаясь, подошел к одной из стен, пытаясь сохранить равновесие. Медленно стены начали вращаться, изображения слились в светло-серое пятно. «Что же я наделал», – только и смог подумать он.
Гаррий отключился лишь на мгновенье. В чувство его привела боль, когда он упал на каменный пол. Вращение медленно остановилось, оставив после себя дурноту и слабость. В стенах появились проемы. Гаррий увидел уходящие во все стороны светлые тоннели, по которым к нему приближались шесть белых фигур.
Гаррий поднялся, потирая ушибленный бок, удивившись на ходу тому, как он исхудал за время своего путешествия – рука нащупала ребра под обвисшим камзолом. Достав из кармана, Гаррий протянул камень мужчине в белых одеждах, но тот повернулся и пошел вглубь светящегося коридора, знаками показав, что Гаррию надо идти следом.
Они вышли в небольшую комнату, в которой из мебели была лишь скамья из светлого камня, испещренного сероватыми прожилками. Здесь мужчина повернулся и протянул руку. Гаррий положил в нее мерцающий красным огнем минерал. Тут же в боковых стенах появились новые проходы. В конце каждого из них стояли фигуры в белом. Гаррий пошел к одной из них. Он не чувствовал ни голода, ни усталости, словно растворился в вездесущем свете. Когда он отдавал следующий теплый, словно живой, подмигивающий спрятанным в породе зрачком окатыш, поразился тому, как выглядят его руки. Гаррий понял, что надо спешить.
Третий, четвертый, пятый – Гаррий, если бы мог, побежал, но тело не хотело двигаться быстрее. Когда он вытащил из кармана и вложил в протянутую руку последний, шестой образец, ему показалось, что кто-то, стоящий за его спиной, протянул костлявую, потемневшую от старческих пятен, увитую вздувшимися венами ладонь.
В этот раз вместо новых переходов в стене появилась тонкая трещина, постепенно принявшая очертания двери. Человек в белом – точная копия предыдущих, посторонился, пропуская Гаррия, а когда тот проходил мимо, склонился в почтительном поклоне.
Гаррий был свободен. За открывшейся дверью он видел склон горы, покрытый золотом осеннего леса. Гаррий переступил порог, в ноздри ударил терпкий запах опавшей листвы и теплого камня. Он сделал ещё шаг и упал на колени. По его щекам текли слезы.
Обретший свободу бурграх добрел до ближайшего дерева и сполз на землю, прислонившись спиной к шершавому стволу. Он сидел, упираясь лопатками в неровный ствол, и смотрел, как падают листья. Когда ветки качнулись, яркий живой луч коснулся его глаз. Гаррий зажмурился, но продолжал видеть желтоватый предзакатный свет Тари и тени качающихся веток даже сквозь закрытые веки. Тишина и покой окутали бывшего придворного ювелира.